Формы вины

Введение

 

Актуальность темы исследования. Тема курсовой работы чрезвычайно актуальна и своевременна. Проблема вины является центральной проблемой уголовного права, поскольку лишь при условии четкого установления формы, содержания и степени вины возможно правильное назначение наказания.

Вина является основным юридическим признаком, характеризующим психологическое содержание любого правонарушения. Поэтому она имеет общетеоретическое значение и подвергалась исследованию представителями различных отраслей юридической науки (П.С. Дагель, А.И. Рарог, В. Нерсесян, М. Хвостов и т.д.). Как верно было отмечено еще в прошлом столетии, «учение о виновности и его большая или меньшая глубина есть как бы барометр уголовного права. Оно — лучший показатель его культурного уровня»[1].

Вина - это предусмотренное уголовным законом психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию и его последствиям, выражающее отрицательное отношение к интересам личности и общества. Психологическое содержание вины занимает центральное место среди основных категорий, характеризующих вину. Оно обусловлено совокупностью интеллекта, воли и их соотношения. Составными элементами психического отношения, проявленного в конкретном преступлении, являются сознание и воля. Изменение в соотношении сознания и воли образуют формы вины – умысел и неосторожность, описанные в статьях 25 и 26 Уголовного кодекса РФ, по отношению к которым вина является родовым понятием.

Вина лица всегда выражается в совершении определенных общественно опасных действий (или в бездействии). При этом объективные признаки преступления выступают в единстве с его субъективными признаками. Установить виновность лица в совершенном деянии означает указать на состав преступления. В этом смысле определение субъективной стороны преступления есть завершающий момент выделения состава преступления в действиях лица и, следовательно, в решении вопроса о виновности лица. Специфическая особенность субъективной стороны преступления состоит в том, что она не только предшествует исполнению преступления, формируясь в виде мотива, умысла, эмоционального состояния, но и сопровождает его от начала до конца преступных действий, представляя собой своеобразный самоконтроль за совершаемыми действиями.

Научная новизна исследования состоит в том, что в настоящее время отсутствует комплексный анализ статуса унитарных предприятий, учитывая, то что появилось такое юридическое лицо относительно не давно.

Практическая значимость исследования заключается в том, что будет произведен комплексный подход к исследованию вины: содержание вины анализируется в методологическом, историческом и сравнительно-правовом аспектах.

Цель исследования рассмотреть понятие и формы вины в уголовном праве России.

Эта цель выражена в комплексе взаимосвязанных задач, теоретический поиск решения которых обусловил структуру и содержание курсовой работы.

Исходя из названных целей, определены следующие основные задачи курсового исследования:

· представлена вина как основной признак субъективной стороны преступления;

· определены формы вины;

· влияние формы вины на квалификацию преступлений.

Объектом исследования курсовой работы являются общественные отношения по поводу установления психологического отношения лица к совершенному преступлению и его последствия.

В прямой зависимости от объекта находится предмет исследования, который составляют нормы Уголовного Кодекса Российской Федерации определяющие субъективную сторону состава преступления.

Методология и методика исследования. Проведенное исследование опирается на диалектический метод научного познания явлений окружающей действительности, отражающий взаимосвязь теории и практики. Обоснование положений, выводов и рекомендаций, содержащихся в курсовой работе, осуществлено путем комплексного применения следующих методов социально-правового исследования: историко-правового, статистического и логико-юридического.

Нормативную базу работы составили: Конституция РФ, уголовное законодательство РФ, проанализированы материалы судебной практики.

Теоретической основой исследования явились научные труды отечественных ученых в области уголовного права и уголовной политики, а также иные литературные источники и материалы периодической печати, относящиеся к проблемам курсовой работы, в той мере, в какой они были необходимы для возможно более полного освещения вопросов избранной темы.

Структура и объем работы соответствует целям и задачам. Курсовая работа состоит из введения, трёх глав, включающих в себя два параграфа, заключения, списка используемых нормативно-правовых актов и научной литературы, практической части и приложения.

1. Вина как обязательный признак субъективной стороны преступления и её уголовно-правовое значение 1.1 Развитие института вины в российском уголовном праве

Для того, чтобы возникло преступное деяние, виновный должен стать в известное отношение к правовой норме, отношение, являющееся в виде посягательства на реальное бытие этой нормы.

Но требование виновности как условие наказуемости далеко не всегда признавалось уголовным законодательством. В истории права мы встречаем на это различные ответы, стоящие в зависимости от культуры народа, от свойств его юридического мышления.

Так в древнейшем праве мы по всюду встречаемся с периодом так называемого физического вменения: не различалось умышленное и неосторожное причинение вреда, к ним приравнивались и случайные повреждения.

Но мало-помалу на смену этого взгляда является иной: к фактическому вменению присоединяется как его дополнение вменение моральное. Во внешнем вреде ищут проявления внутренней виновности действующего.

В нашем праве первые зачатки вменения внутреннего встречаются еще в Русской Правде, различавшей, например, убийство злоумышленное, в разбое от убийства «на пиру явлено», в ссоре. Еще сильнее выдвигается этот внутренний элемент в эпоху уставных грамот и судебников: по уставной книге разбойного приказа в случае учинения убийства указывается обвиняемого пытать: каким обычаем учинялось убийство, умышленьем или пьяным делом, не умышленьем, и сообразно этому устанавливается ответственность.[2]

Уложение царя Алексея Михайловича подробно останавливается на различии видов виновности, хотя даже и оно не могло отрешиться от укоренившегося принципа объективного вменения, относя, например, нередко к вине неосторожной и случайное причинения вреда; да и в позднейшем праве мы найдем несомненные следы ответственности за факт, а не выразившуюся в нем преступную волю.[3]

Вина является субъективной стороной преступления, его психологическим содержанием. Всякое преступление по советскому праву представляло собой или конкретное действие или бездействие, либо определенную деятельность. Так же как для советского уголовного права чуждо объективное вменение, так для него чужды ответственность «за мысли», «за опасное состояние личности».[4]

В монографии Хвостова М. «Вина в советском трудовом праве» мы находим следующие строки: «...проблема вины, субъективной стороны преступления является одной из центральных проблем советского уголовного права. От ее правильного решения зависит построение важнейших институтов уголовного права, конструкции составов конкретных преступлений, укрепление законности в деятельности органов, ведущих борьбу с преступностью».[5]

Проблема вины являлась ареной острой идеологической борьбы с проявлениями буржуазной правовой идеологии. Задачей советских правоведов являлось разоблачение антисоветских измышлений «знатоков» советского права, в частности, и по вопросу о вине как необходимом условии уголовной ответственности.

Думается, что проблема вины выходит за рамки уголовного права и права вообще. Вина является не только правовой, но и философско-этической категорией, используемой при обосновании всех видов ответственности, существующих в обществе политической ответственности, моральной ответственности, ответственности перед общественной организацией ее члена, правовой ответственности. Поэтому изучение вины - задача не только правовых наук, но и философии, этики и психологии.

Каждая отрасль советского права, включая и уголовное право, строилась на основе системы правовых принципов, основных руководящих начал, пронизывающих всю систему норм данной отрасли права и определяющих содержание ее важнейших институтов и норм. Принцип ответственности только при наличии вины (принцип вины) являлся одним из важнейших принципов советского уголовного права. Применяемая к невиновным лицам, уголовная ответственность бесцельна и вредна. Именно поэтому социалистическое правосознание считало применение уголовной ответственности без вины несправедливым.

В силу тесной связи уголовного и уголовно-процессуального права принцип вины нашел свое отражение и закрепление и в уголовно-процессуальном законодательстве, прежде всего, в установлении процессуальных гарантий соблюдения этого принципа.[6]

Ст. 2 Основ уголовного судопроизводства требует «чтобы каждый, совершивший преступление, был, подвергнут справедливому наказанию, и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден».[7]

Важной процессуальной гарантией осуществления на практике принципа вины является презумпция невиновности, вытекающая из ст. 7, 14, 36 и 43 Основ уголовного судопроизводства. Она означает, что лицо считается по закону невиновным в совершении преступления до тех пор, пока его вина не будет установлена компетентным органом в предусмотренном законом порядке. Характеризуя правовое положение лица, обвиненного или заподозренного в преступлении, презумпция невиновности определяет ряд конкретных правил уголовно-процессуального права, призванных гарантировать реальное воплощение в жизнь принципа вины.

В силу указанной презумпции виновность лица может иметь юридическое значение и влечь для лица правовые последствия лишь тогда, когда она доказана и признана в установленном законом порядке.

Таково, в общих чертах, законодательное закрепление принципа вины в советском уголовном праве. Советское законодательство являлось важным этапом в развитии советского права и отражением достижений уголовно-правовой науки, в частности, по проблеме вины.

Можно сделать вывод, что актуальность комплексного исследования вины присутствует во все времена. На сегодняшний день, в процессе построения демократического общества, повышается роль нравственных начал в регулировании жизни общества, повышения значения моральной ответственности и, следовательно, значения категории вины.

1.2 Понятие и содержание вины в российском уголовном праве

В уголовно-правовой теории существуют различные определения вины: концепция опасного состояния, когда вина лица за совершенное деяние подменяется опасностью личности как таковой, а само деяние воспринимается как проявившийся симптом такого опасного состояния; оценочная (нормативная) концепция, при которой вина лица за совершенное деяние сводится к оценочной характеристике ее судом; психологическая концепция, когда вина считается субъективным (одобрительным) отношением лица к своим общественно опасным и противоправным действиям и к вредным последствиям совершения преступления. УК РСФСР 1960г. и УК РФ 1996г. законодательно закрепили последнюю из перечисленных концепций. Более того, в нашем государстве она стала общепризнанной в теории и на практике[8].

Кудрявцев В.Н. пишет «Вина лица всегда материализуется в совершении определенных общественно опасных действий (или в бездействии). Поэтому объективные признаки преступления выступают в единстве с его субъективными признаками. Вместе с тем вину как психологическую категорию не следует отождествлять с виновностью. Доказать виновность лица означает установить в его действиях (бездействии) наличие конкретного состава преступления. Поэтому определение субъективной стороны преступления является завершающим моментом установления состава преступления в действиях лица и, следовательно, в решении вопроса о его виновности. Специфическая особенность субъективной стороны состава преступления состоит в том, что она не только предшествует исполнению преступления, формируясь в виде мотива, умысла, плана преступного поведения, но и «сопровождает» его от начала и до самого конца преступного деяния, представляя собой своеобразный самоконтроль за совершаемыми действиями. В связи с этим в широком смысле субъективная сторона преступления, не переставая быть субъективным отношением к содеянному, понимается как проявление негативной установки личности, обусловленной социальной средой, а также выработанными у личности ценностными ориентациями и отдельными антисоциальными мотивами поведения. Такой аспект субъективной стороны служит основанием для разработки общих и специальных профилактических мер по предотвращению субъективных причин совершения преступления».[9]

Согласно этой точке Кудрявцева В.Н. в монографии «Механизм судебного поведения» содержание вины составляет психический процесс, происходящий в сознании преступника при совершении преступления и заключающийся в определенном психическом отношении лица к общественно опасному деянию и его последствиям. В конечном счете, он образует субъективную сторону преступления. Исследуя обстоятельства дела, суд дает оценку психическому отношению субъекта к совершенному им деянию, а также личности виновного. Таким образом, оценочный момент в определении вины, не изменяя ее сущности, помогает раскрыть социально политическое содержание вины, отражающее антиобщественную установку и ориентацию преступника».[10]

То есть установление вины лица позволяет выяснить причины выбора субъектом преступного варианта поведения, способа совершения действий и использования внешних условий их совершения, т. е. определить степень субъективного контроля преступного поведения. При этом необходимо избегать крайностей.

По данному вопросу О.Д. Ситковская пишет: «избыточность попыток обогатить определение законодателем умысла или неосторожности использованием психической терминологии наглядно иллюстрирует неудача авторов проекта УК РФ 1993 г., которые первоначально предложили следующее определение: "вина - это сознательно-волевое психическое состояние лица, совершившего преступление, выраженное в форме умысла или неосторожности"». Не говоря о том, что непонятно, к чему относятся последние слова - к состоянию субъекта или к преступлению, это определение было подвергнуто единодушной критике на всех обсуждениях проекта как не имеющее преимуществ в правоприменении по сравнению с традиционным. Поэтому в процессе работы над проектом УК РФ был восстановлен первоначальный текст, достаточный для целей уголовно-правового регулирования».[11]

Представляется, что главным элементом субъективной стороны, необходимым для установления наличия преступления, выступает вина в виде умысла или неосторожности. При таком подходе содержанием вины является категория, отражающая взаимосвязанные компоненты психической деятельности субъекта, которые составляют его отношение к совершаемому общественно опасному деянию. Под формой же вины понимается выражение внутренней связи и способа организации взаимодействия компонентов как между собой, так и с внешними условиями, с объективной стороной преступления.

Отсюда можно сделать вывод, что названные компоненты являются обязательными компонентами психологического содержания как умышленных, так и неосторожных преступлений.

В соответствии с уголовно-правовым принципом вины (ст. 5 УК РФ) и законодательным определением преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ) вина представляет собой неотъемлемое свойство подобного деяния и обязательны признак любого состава преступления.

Ее неустановление исключает ответственность субъекта, поэтому «под виной понимается психическое отношение субъекта к совершенному им общественно опасному деянию и его последствиям, выраженное в форме умысла или неосторожности[12].

Так С. признан виновным в хулиганстве, совершенном с применением ножа, и в применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти Б. в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.

Заместитель прокурора Саратовской области, не оспаривая приговор в отношении осуждения С. за хулиганство, в кассационном протесте поставил вопрос об отмене приговора в части его осуждения по ч. 2 ст. 318 УК РФ с направлением дела на новое рассмотрение, указав, что С. ударами ножа причинил работнику милиции Б. колото-резаные ранения в левой паховой области и на левой ушной раковине и пытался нанести еще несколько ударов, т.е. совершил посягательство на жизнь работника милиции, в связи с чем органы предварительного следствия обоснованно квалифицировали его действия по ст. 317 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Саратовского областного суда приговор оставила без изменения, а кассационный протест — без удовлетворения, указав следующее. С. осужден обоснованно. Доводы прокурора о необходимости изменения квалификации действий С. опровергаются материалами дела.

Вина С. в применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти установлена показаниями потерпевшего Б., свидетелей, работников милиции В., Ф. и других, протоколом осмотра места происшествия, заключением судебно-медицинского эксперта о тяжести причиненного потерпевшему телесного повреждения и другими доказательствами.

Осужденный не отрицал, что причинил Б. телесные повреждения ножом. Однако как на предварительном следствии, так и в судебном заседании он утверждал, что не имел умысла на посягательство на жизнь работника милиции.

Показания С. об отсутствии у него умысла на убийство материалами дела не опровергнуты.

По смыслу закона лицо может быть признано виновным в посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа только при наличии прямого умысла, т.е. когда действия виновного свидетельствуют о том, что он предвидел наступление смерти и желал этого.

В протесте не приведены доказательства наличия у С. прямого умысла на убийство потерпевшего.

Высказывание осужденного во время совершения хулиганства, что он всех порежет, в том числе и себя, не свидетельствует о прямом умысле на убийство Б., поскольку конкретно кому-либо убийством он не угрожает, а, как видно из его показаний, размахивал ножом, пытаясь закрыть дверь и не пустить сотрудников милиции в свою квартиру, в результате чего Б. были причинены легкие телесные повреждения в паху и на левой ушной раковине.

При таких обстоятельствах, оценив показания С., потерпевшего Б. и свидетелей в совокупности со всеми материалами дела, суд обоснованно пришел к выводу об отсутствии у виновного прямого умысла на посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа и правильно квалифицировал его действия по ч. 2 ст. 318 УК РФ как применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти.[13]

Виновность лица подлежит обязательному установлению. Неверное установление формы вины, да и вины вообще ведет к нарушению принципа законности, так, например Древновский был признан виновным в злостном неисполнении решения суда, совершенном при следующих обстоятельствах.

Согласно решениям судов гарнизона и флота, начальник КЭЧ подполковник Древновский был обязан выдать офицеру Злотникову справку об отсутствии у последнего жилой площади в поселке Артемовском Приморского края. Исполнить судебное решение он должен был в срок до 18 марта 1997 г В период с 13 марта по 7 апреля 1997 г. Древновский дважды выдавал на имя Злотннкова справки, не соответствовавшие резолютивной части кассационного определения.

7 апреля 1997 г. военный суд Владивостокского гарнизона Наложил на Древновского штраф в размере пяти минимальных размеров оплаты труда иустановил новый срок для его исполнения.

Решения судов надлежащим образом исполнены только 30 апреля 1997 г. в протесте Главного военного прокурора ставился вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных решений в связи с неполнотой и односторонностью судебного следствия, и несоответствием выводов Суда фактическим обстоятельствам дела.

Рассмотрев дело и обсудив доводы на протест Военная коллегия отменила приговор в определение суда кассационной инстанции, а уголовное дело прекратила.

В своем определении коллегия указала, что уголовную ответственность по ст. 315 УК РФ влечет не любое, а лишь злостное неисполнение судебного решения.

Как видно из приговора, суд усмотрел злостность в том, что Древновский не исполнил надлежащим образом судебные решения после письменного предупреждения суда.

Таким предупреждением суд признал определение суда от 7 апреля 1997 г. о наложении на Древновского штрафа. Однако при этом не учтено, что это определение было обжаловано в кассационном порядке и до рассмотрения дела вышестоящим судом; т.е. до 25 августа 1097 т., не имело юридической силы. К тому же, Древновским принимались определенные меры к исполнению судебного решения.

Судом установлено, что 27 февраля 1397 им была подписана справка с указанием того, как Злотников распорядился своей квартирой в пос. Артемовском. По объяснениям Древновского, он полагал, что выдачей такой справки он исполнит судебное решение.

Судебным исполнителем военного суда был составлен акт, согласно которому эта справка не соответствовала судебному решению, и потому решение считалось не исполненным.

После этого Древновскнй подписал еще одну справку, содержащую как запись об отсутствии у Злотникова жилой площади в пос. Артемовском, так и сведения о том, как тот распорядился ею.

По получении этого документа суд, по просьбе КЭЧ, направил образецсправки, которая соответствовала бы решению суда, после чего требуемаясправка была выдана.

Изложенное, делается вывод в определении, свидетельствует, что Действия Древновского не образуют состава злостного неисполнения судебного решения, в связи, с чем дело подлежит прекращению.[14]

Указание в ст. 5 УК РФ на личную и виновную ответственность — крупный шаг вперед в направлении дальнейшего совершенствования законодательства, поскольку он возводит краеугольную правовую категорию субъективного вменения в ранг его руководящего начала, основополагающей идеи. Следует приветствовать внесение в определение преступления признака виновности.

Одним из основных показателей, характеризующих вину, является ее степень.Степень вины - это количественная характеристика не юридической, а социальной сущности вины, а именно - характеристика глубины деформированности социальной ориентации субъекта. Она определяется не только формой вины, но и особенностями психической деятельности лица, целями и мотивами его поведения, личностными особенностями и т. д.

Влияние вины на ее степень бесспорно. В умышленном преступлении виновный, сознательно посягая на социальные ценности, определенно проявляет свое отрицательное к ним отношение, а при неосторожном преступлении такая определенность отсутствует. Следовательно, ценностные ориентации при умысле более деформированы, чем при неосторожности. Сложнее соизмерить соотносительную тяжесть видов умысла и видов неосторожности. Если сравнивать прямой и косвенный умыслы при одинаковых прочих условиях, то прямой умысел всегда опаснее косвенного.

В постановлении Пленума верховного Суда РФ от 27 января 1999г. №1 «в целях обеспечения правильного применения законодательства, предусматривающего ответственность за умышленного причинение смерти другому человеку, даются следующие разъяснения: «Если убийство совершено как с прямым, так и косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по не зависящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и т.д.)».[15]

Помимо форм и видов вины на ее степень влияют особенности содержания интеллектуального и волевого процессов, происходящих в психике виновного. Объем и определенность сознания, характер предвидения, преднамеренность, настойчивость в достижении цели могут существенно повлиять на степень вины при умысле. Степень легкомыслия в оценке обстановки, характер обязанности предвидеть и причины непредвидения последствий могут повысить или снизить степень неосторожной вины.

Влияние мотива и цели на степень вины осуществляется не непосредственно, не в качестве ее составных элементов (каковыми эти признаки не являются), а в силу их диалектической взаимосвязи с интеллектуальной и волевой сторонами психики человека. «Именно мотив является связывающим звеном между сознанием и волей индивида. Более того, именно он связывает все объективные и субъективные признаки состава в единое целое»[16].

Глава 5 УК РФ названа «Вина», однако определения вины в ней не дано, а следовательно, не очерчены общие рамки умысла и неосторожности.

Например, п. 1 ст. 24 ограничивается следующей формулировкой: «Виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности». Согласно ст. 25 УК РФ умысел сведен к умозаключениям лица по поводу деяния — осознание его общественной опасности, предвидение и желание наступления общественно опасных последствий или сознательное их допущение. Однако сознанием виновного в умышленном деянии охватываются и иные объективные признаки состава преступления — место, время, способ, обстановка, орудия, потерпевший, а также смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства (ст. 61, 63).

Конкретная формулировка помогла бы решить все вопросы, касающиеся вины, такие, как виды вины или преступления с двумя формами вины. Сознание и предвидение — психические процессы, обращенные как на настоящее, так и на будущее. Допущения и расчет — волевые процессы. Вина есть психический процесс, протекающий в момент совершения преступления и связанный с деянием и его последствиями.

Таким образом, вина - это психический процесс, обусловленный объективными признаками преступления, главным из которых является предвидение общественно опасных последствий, одинаково присущих категориям умысла и неосторожности.