1. ПОНЯТИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПРЕСТУПНОСТИ

Одним из ключевых методологических вопросов в современной криминологии является отношение науки к содержанию понятия экономической преступности. Центральная проблема здесь состоит в выборе критериев квалификации преступлений в качестве экономических и, соответственно, в определении границ социального явления “Экономическая преступность”.

Возможны, на наш взгляд, как минимум три варианта подхода к нахождению названных критериев. Какой из этих вариантов можно будет назвать оптимальным — решится, видимо, в ходе дальнейшего развития криминологической науки. Во-первых, к числу экономических можно отнести все преступления, которые затрагивают любые виды экономических отношений, складывающихся как в сфере хозяйствования (в экономике), так и вне ее пределов. Очевидно, данный подход имеет право на существование. Однако такая гипертрофированно расширительная трактовка ключевой категории размывает границы предмета исследования и вряд ли будет приемлемой для криминологического анализа. Действительно, большинство совершаемых в обществе преступлений общеуголовного характера (грабеж, кража, вымогательство и т. д.) имеют экономическую, корыстную мотивацию и затрагивают те или иные публичные либо частные экономические интересы и, следовательно, посягают на соответствующие принятые в обществе экономические отношения. Но наличие только данного признака вряд ли может служить достаточным основанием для автоматического зачисления этих преступлений в разряд экономических. Посягая, как правило, на определенные имущественные отношения граждан, прямого отношения к экономике, как сфере хозяйствования, они не имеют.

Условно такого рода преступления, совершаемые вне границ хозяйственной сферы, но посягающие на общественные отношения экономического (в первую очередь, имущественного) характера, можно назвать квазиэкономическими. Во-вторых, можно считать экономическими преступления, совершаемые только в сфере экономики. Соответственно, к категории экономических будут относиться как преступные деяния в процессе непосредственного осуществления экономической деятельности, так и не связанные с ней, но совершаемые в границах функционирующей хозяйственной системы. В последнем случае мы будем вынуждены называть экономическими, например, такие преступления, как хищения на производстве, совершаемые наемными работниками. Более того, данный подход заставляет зачислять в группу экономических преступления, относящиеся хотя и к одной конкретной отрасли жизнедеятельности общества (экономике), но совершаемые разными категориями субъектов экономических отношений. Это могут быть как наемные работники, включая категории “белых воротничков” и “голубых воротничков”, так и собственники средств производства; бизнесмены, предприниматели и их представители, с одной стороны, и госслужащие, принимающие решения в сфере хозяйствования (“чиновники от экономики”), с другой и т. п.

Наконец, в-третьих, к категории экономических можно отнести лишь такие преступления, которые совершаются только в ключевом сегменте экономики (системы хозяйствования), связанном с извлечением прибыли, т. е. в сфере экономической деятельности = сфере предпринимательства, бизнеса. При таком подходе в расчет целесообразно брать только преступные деяния самих субъектов этого предпринимательства (бизнеса), совершаемые в процессе непосредственного осуществления ими экономической деятельности. Такая узкая трактовка экономических преступлений в отечественной науке еще не так давно не находила, за редким исключением, должного признания. Для традиций же западной криминологической науки и уголовно-правовой практики, напротив, она является характерной и достаточно четко обозначенной. В последнее время в связи с внесением в российский уголовный закон концептуальных изменений, касающихся экономических преступлений, и вступлением в силу Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г., содержащего гл. 22 “Преступления в сфере экономической деятельности”, ситуация в соотношении по данному вопросу позиций криминологов претерпела значительные изменения. В среде отечественных специалистов сократилось число сторонников расширительного толкования понятия “экономическая преступность” и, наоборот, возросло число приверженцев более узкого подхода. Применительно к условиям рыночного хозяйства с развитой сферой предпринимательства последний (третий) вариант подхода к определению границ понятия экономической преступности можно считать, на наш взгляд, наиболее предпочтительным. В целях уяснения сущностной характеристики экономической преступности как социального явления и как криминологического понятия следует привести краткий анализ основных подходов, существующих в отечественной и зарубежной научной литературе. Обратимся к тексту одного из первых наиболее глубоких и обстоятельных научных трудов по данной проблеме, заслуживающих особого внимания криминологов,— монографии профессора А.М. Яковлева “Социология экономической преступности”. Автор этой книги, пожалуй, одним из первых среди отечественных юристов заявил, что “понятие экономической преступности не только уголовно-правовое, но и криминологическое”. А.М. Яковлев считал, что “своим содержанием это понятие охватывает разнообразные виды причинения вреда охраняемым законом экономическим интересам социалистического государства и граждан” и что основанием для включения преступлений в категорию экономических служит “их связь с конкретными особенностями экономического, хозяйственного механизма”. Экономическая преступность, по мнению А.М. Яковлева, “выражается в совокупности корыстных посягательств на социалистическую собственность, порядок управления народным хозяйством со стороны лиц, выполняющих определенные функции в системе экономических отношений”. Так, в учебнике “Криминология” для юридических вузов, подготовленном под общей редакцией профессора А.И. Долговой и изданном в Москве в 1997 г. 7 , в § 1 гл. 19. “Экономическая преступность” отмечается, что отечественные криминологи придерживаются следующего определения: “...Экономическая преступность — это совокупность корыстных посягательств на используемую в хозяйственной деятельности собственность, установленный порядок управления экономическими процессами и экономические права граждан со стороны лиц, выполняющих определенные функции в системе экономических отношений”. В другом учебнике, вышедшем в том же году и изданном под редакцией акад. В.Н. Кудрявцева и проф. В.Е. Эминова, полностью не используется весь алгоритм определения из “Социологии экономической преступности”, но особо подчеркивается выделенная А. М. Яковлевым отличительная особенность экономических преступлений, состоящая в том, что “они совершаются специальным субъектом, а не посторонними для объекта управления людьми, включенными в систему экономических отношений, на которые они посягают”. Посмотрим, каковы подходы у другого известного специалиста в области исследования проблем борьбы с экономическими преступлениями — И.И. Рогова. В своем монографическом труде, посвященном этим вопросам, он пишет, что лишь “хозяйственная деятельность, наказуемая в уголовном порядке, охватывается понятием экономической преступности”. Иными словами, автор, во-первых, ограничивает сферу экономических преступлений теми деяниями, которые связаны лишь с хозяйственной деятельностью. Это является значительным “шагом вперед” по сравнению с позицией, высказанной в отечественной специальной литературе до него. Во-вторых, ограничивает собственное исследование лишь легальным, уголовно-правовым понятием экономической преступности. Как видно из определения И. Рогова, автор ограничил круг экономических преступлений теми деяниями, которые, во-первых, предусмотрены в УК, во-вторых, осуществляются должностными лицами только государственных или общественных организаций и, в-третьих, связаны с посягательствами на экономическую систему страны.

Отметим несколько важных итогов, представляющих интерес для криминологического анализа изучаемой проблемы. Во-первых, несмотря на имеющие место в позиции автора нечеткость в определении критериев и малую убедительность аргументов, делается попытка ограничить понятие экономической преступности лишь сферой хозяйственной деятельности (наказуемой в уголовном порядке), а также обособить собственно криминологическое понятие экономической преступности от уголовно-правового. Во-вторых, осуществлена попытка разграничить понятия “экономическая преступность” и “теневая экономика”. Под последней автор понимает “неконтролируемые государством производство, распределение, обмен и потребление товарно-материальных ценностей и "услуг", а также "все неучтенные, не регламентируемые соответствующими нормативными документами и правилами хозяйствования виды экономической деятельности"”. Экономическая преступность названа наиболее опасной разновидностью “теневой экономики”, обладающей, как и всякое уголовно-правовое явление, определенной самостоятельностью. Дальнейшее развитие категория “экономическая преступность” получила в программной статье на эту тему, опубликованной в 1992 г. А.М. Медведевым. Экономические преступления этим автором определялись “в самом общем виде” как “общественно опасные деяния, посягающие на экономику как на совокупность производственных (экономических) отношений и причиняющие ей материальный ущерб”. При этом А.М. Медведев справедливо замечает, что при традиционном подходе к определению объекта преступления (включая и экономическое преступление) как общественного отношения, сами участники последнего во внимание не принимаются. '“Между тем, — продолжает автор, — участниками экономических отношений являются конкретные люди, выступающие в роли товаропроизводителей и товаропотребителей, собственников, владельцев, имеющих определенные экономические права и свободы, потребности и интересы, на которые и посягают экономические преступления”. “Таким образом, — делается вывод в статье, — можно сказать, что экономические преступления посягают на экономику, права, свободы, потребности и интересы участников экономических отношений, нарушают нормальное функционирование экономического (хозяйственного) механизма, причиняют этим социальным ценностям и благам материальный ущерб”. Данное определение значительно бы выиграло и в теоретическом и в прикладном отношении, если бы автор уточнил, на какие права, свободы, потребности и интересы посягают экономические преступления. Иначе получается, что к категории экономических можно отнести и такие преступления, которые не имеют отношения к экономике: например, покушения на свободу слова, собраний, вероисповедания или, допустим, на духовные потребности и интересы граждан... Наряду с понятиями экономической преступности и экономических преступлений в нашей юридической литературе еще не так давно достаточно широко применялось понятие “хозяйственные преступления”. В определении содержания данного понятия было много разночтений. Одни авторы, исходя из идеологии старого УК РСФСР, содержавшего отдельную главу “Хозяйственные преступления”, считали этот вид преступлений самодостаточно самостоятельным. Другие, наоборот, полагали, что хозяйственные преступления — это разновидность экономических преступлений. Позицию этой группы авторов, разделял, например, проф. Б.В. Волженкин; проф. Н.Ф. Кузнецова считала, что экономическая преступность слагается из посягательств на собственность и предпринимательских преступлений (подразумевая под ними все хозяйственные преступления, совершаемые как в государственном, так и в частном секторе экономики); Л.Д. Гаухман и С.В. Максимов к преступлениям в сфере экономики относили хозяйственные преступления, наряду с еще двумя категориями— “иными государственными преступлениями, посягающими на экономические интересы нации” и “преступлениями против собственности”. Последние два исследователя в целом к преступлениям в сфере экономики относили уголовно наказуемые деяния, непосредственно посягающие на основы национальной экономики, отношения по владению, пользованию и распоряжению имуществом, а также на отношения по поводу производства, распределения и потребления товаров и услуг. К числу же так называемых хозяйственных преступлений они причисляли те деяния, которые посягали на общественные отношения, обеспечивающие интересы хозяйствования. В связи с происшедшими в нашей стране в 90-е годы принципиальными изменениями в экономико-политическом устройстве и системе социально-экономических отношений определенные трансформации претерпела и система правового регулирования экономической деятельности. Новый российский уголовный закон (УК РФ 1996 г.) коренным образом реформировал систему преступлений в сфере экономики, выделив преступления в сфере экономической деятельности в отдельную главу, включающую 32 статьи, в которых содержится описание преступлений и представлено (с учетом квалифицированных видов) 60 составов. Эти изменения, думается, подвели черту в споре специалистов по поводу обозначения преступлений в качестве хозяйственных или экономических, переведя первую категорию (“хозяйственные”) в разряд дефиниций, которыми будут оперировать преимущественно историки криминологической науки. В большинстве индустриально развитых стран понятие экономической преступности также не имеет четких уголовно-правовых границ, а в криминологических, социологических и социально-экономических исследованиях вообще отсутствует какое-либо устоявшееся, общепринятое определение. Вместе с тем в течение второй половины XX столетия многие государства с развитой рыночной экономикой прошли собственный путь в осознании особой социальной опасности данного вида преступных деяний; эволюционировали и подходы как к определению понятия экономической преступности, так и к мерам по контролю над ней. Среди наиболее известных исследователей проблемы экономической преступности за рубежом можно назвать таких ученых, как Эдвин Сатерленд (Sutherland — США), Маршалл Клайнард (Clinard — США), Оскар Ньюмен (Newman — США), Ричард Куин-ни (Quinney — США), Германн Маннгейм (Mannheim — Германия-Великобритания), Г. Эдельхертц (США), Гюнтер Кайзер (Kaiser — Германия), Герхард Метцгер-Прегицер (Metzger-Pregizer— Германия), Петер Йигер (Yeager — США),Ганс Иоахим Шнайдер (Schnei-der — Германия), Бу Свенссон (Svensson — Швеция), Джон Кларк (Clark — США), Эдвин Шур (Schur — США) и др. Автор специального исследования проблемы экономической преступности в странах с развитой рыночной экономикой Е. Е. Дементьева отмечает, что интерес к данной теме в западной криминологии возник еще в начале XX столетия. 23 В тот период под экономической понималась преступность бедных слоев населения, включавшая кражи и прочие посягательства на собственность, нищенство, бродяжничество. И лишь в середине века начинает формироваться принципиально иной подход, в соответствии с которым экономическими стали считаться преступления так называемых “белых воротничков”, а затем в число экономических стали включать и более широкий круг преступных деяний, связанных со злоупотреблением экономической властью. Впервые в научный оборот понятие беловоротничковой преступности ввел американский социокриминолог Эдвин Сатерленд, 24 одним из первых обративший внимание на особую социальную опасность преступлений, совершаемых в ходе своей профессиональной деятельности респектабельными лицами — бизнесменами и людьми определенных профессий. Эти лица, как отмечал Сатерленд, занимают высокое положение в обществе и используют его с целью злоупотребления доверием. Большинство определений беловоротничковой преступности, сформулированных вслед за Сатерлендом, содержат такие признаки (составы преступлений), как обман и злоупотребление доверием. Немецкий криминолог К. Тидеманн в своей работе “Феноменология преступности в экономической сфере” (1976г.), обобщая мнения многих ученых-криминологов и правоведов Федеративной Республики Германия и США, отмечает, что признак злоупотребления доверием в экономических отношениях выступает и основой для пре- ступности, характеризуемой более широким понятием — “экономическая преступность”. В качестве иллюстрации такого подхода в отношении преступности “белых воротничков” Гюнтер Кайзер в своем учебнике “Криминология” приводит мнение известного западного специалиста Терстегена: “Беловоротничковая преступность есть антиобщественное, нацеленное на обогащение поведение, которое лицами, занимающими социально престижное положение, практикуется в рамках своей профессии таким образом, что они при одновременной предпосылке законопослушного поведения всех остальных злоупотребляют общественным доверием, которым обязательно пользуется их группа... Эти преступления относятся к группе косвенных абстрактных интеллигентных преступлений”. Пятый Конгресс ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (1975 г.) поставил преступность “белых воротничков” в число наиболее опасных?* представляющих своеобразную “форму бизнеса”. Были сформулированы основные ее черты: осуществление преступной деятельности в целях экономической выгоды; связь с определенными формами организации; использование профессиональной или должностной деятельности; высокое социальное положение субъектов этой преступности; обладание политической властью. В последующем в западной криминологической литературе начинают все чаще обращаться к менее ограничительной, — по сравнению с определением, данным Сатерлендом, — формулировке понятия беловоротничковой преступности, вследствие чего оно становится менее критическим в отношении определенного социального слоя. В своей работе “Проверка концепции беловоротничковой преступности” Колдуэлл в связи с этим замечает, что данное понятие до такой степени “выродилось”, что его можно применить в отношении любого человека. Отсутствие единых критериев в установлении квалификации преступлений в качестве беловоротничковых либо экономических ведет к достаточно произвольному обращению с этими понятиями различных авторов, включающих в состав такой преступности часто несопоставимые виды правонарушений, классифицированные по различным родовым признакам и имеющие отношение к хозяйственной сфере, к сфере экономической деятельности прямое или косвенное, а порою вообще крайне отдаленное. Попытки уточнить и расширить понятие беловоротничковой преступности обусловливались, по мнению некоторых криминологов, недостатками традиционных трактовок — они не охватывали и не учитывали преступлений, совершаемых вне сферы постоянной деятельности правонарушителей и связанных, например, с уклонением от уплаты налогов путем фальсификации декларации о доходах, мошенничеством при купле-продаже земельных участков, недвижимости и т. д. В результате американский криминолог Г. Эдельхертц предложил следующее “уточненное” определение беловоротничковых преступлений, относимых к категории экономических: “Незаконное действие или ряд незаконных действий, совершенных без применения физических факторов, путем сокрытия или хитрости, с целью получения денег или имущества для деловых или личных выгод”. Крайне сложно согласиться с мнением американских специалистов, что сформулированное Эдельхертцем определение наиболее полно и точно отражает существо именно экономической преступности. Данная трактовка, напротив, делает границы изучаемого явления весьма неопределенными. Руководствуясь подобной дефиницией, в состав экономической преступности можно включать правонарушения, вообще не имеющие отношения к экономике и экономической деятельности. Например, “бытовое” мошенничество, связанное с обманом одних граждан другими, когда обе стороны не представляют других интересов, кроме своих собственных, т. е. интересов частных лиц. Постепенно понятие беловоротничковой преступности трансформируется и становится в большей мере лишь частным случаем экономической преступности. Такое понимание экономической преступности в 80-е годы легло в основу принятой среди специалистов США так называемой четырехсторонней типологии характера экономических преступлений: индивидуальное экономическое преступление, злоупотребление доверием, преступление в деловом мире и мошенничество.

На практике же (при определении стратегии борьбы с преступностью) продолжает использоваться и подход к определению экономической преступности как преступности только беловоротничковой (относят к ней в основном преступность корпораций и крупных бизнесменов либо должностных лиц), хотя границы этого явления понимаются шире, чем у Э. Сатерленда. Так, например, согласно позиции Министерства юстиции США, беловоротничковые преступления — это противоправные деяния, совершаемые для получения денег, имущества или услуг, связанные с использованием обмана (но без применения насилия либо угрозы насилия), с уклонением от уплаты или достижением преимуществ для своего бизнеса или для себя лично; представители этой категории преступников (“белых воротничков”) облечены доверием и занимают ответственные посты в правительстве, промышленности, профсоюзах и иных гражданских организациях. Другие правоприменительные органы Соединенных Штатов преимущественно используют подход, при котором беловоротничковая преступность понимается как “любая ненасильственная преступная деятельность, которая в основном охватывает традиционное понятие обмана, введения в заблуждение (сокрытие, манипулирование, злоупотребление доверием, уловки, действия в обход закона)”. Несложно убедиться, что такое определение, выделяющее лишь два признака (отсутствие насилия при совершении преступления и связь с обманом, введением в заблуждение) значительно проигрывает предыдущему. Очевидно, что его применение может дезориентировать представителей правоприменительных органов при отнесении тех или иных преступных деяний к категории беловоротничковых при их квалификации в качестве экономических преступлений. Представительный перечень элементов (признаков) беловоротничковой преступности, позволяющий, с точки зрения американских специалистов, с большим основанием относить ее именно к категории экономических правонарушений, был сформулирован на специальных слушаниях в юридическом комитете Палаты представителей США (1979 г.) : это — ненасильственные преступления, связанные с совершением обмана, коррупцией или нарушением доверия; совершаемые в области экономики; совершаемые профессионалами 3 из числа тех, кто прибегает к тонким приемам с целью маскировки своих действий подзаконные. К середине 80-х годов в криминологической литературе на Западе, как отмечает Г.И. Шнайдер, вместо понятия “беловоротничковая преступность” все чаще употребляются термины “служебные преступления” и “корпоративная преступность”. Показательно, что часть специалистов склоняется к пониманию экономической преступности в основном как преступности корпораций. По словам Г. Шнайдера, в число служебных преступлений включаются “все правонарушения, совершаемые в процессе исполнения служебных функций: неоправданная коммерциализация медицинского обслуживания (например, проведение ненужных хирургических операций по умышленно неточно поставленным диагнозам, перерасход медицинских инструментов и аппаратуры, прописывайте ненужных медикаментов), выполнение ненужных работ при авторемонте, как приписка невыполненных работ, продажа залежалых продуктов (фруктов, мяса, яиц) как свежих или испорченных консервов, “накручивание” лишних километров водителями такси”. Заметим, что сам факт выделения в составе экономической преступности группы так называемых служебных преступлений, с включением в нее массы мелких и малозначительных правонарушений, представляется попыткой увести исследования криминальных явлений в экономике в сторону анализа наименее социально значимых видов девиантного поведения рядовых служащих. На самом деле это есть не что иное, как попытка перевести вектор общественного внимания с систематических масштабных преступлений, совершаемых представителями крупного и среднего бизнеса, самими предпринимателями, на, хотя и многочисленные, но крайне несущественные как в отношении материального ущерба, так и общественной опасности деликты простых наемных работников. Особая заслуга Э. Сатерленда и ближайших его последователей как раз и заключалась в акцентировании внимания общественности на особой социальной опасности преступлений “белых воротничков”, на социально деструктивном характере “респектабельной” преступности, способной наносить не только колоссальный экономический ущерб государству, но и подрывать изнутри устои демократического общества. Несколько разряжает ситуацию выделение и “оставление” в составе экономической преступности так называемой “корпоративной преступности” или, — в иной транскрипции, — преступности корпораций. Придерживаясь аналогичного принципа, американские криминологи Р. Куинни и М. Клайнард в рамках экономической преступности выделяют два вида. Первый — преступность по роду занятий. Сюда включаются преступления, совершаемые индивидами в процессе профессиональной деятельности в целях личной наживы (выгоды), а также преступления служащих в отношении своих предпринимателей (у Шнайдера это — “служебные преступления”, представленные более узким перечнем деяний). Второй вид — преступность корпораций (относимая ими к разряду беловоротничковой преступности), — сюда входят преступления как самих юридических лиц— корпораций, так и представителей администрации корпораций. Маршалл Клайнард совместно с другим исследователем — Петером Нигером, выделил шесть основных видов корпоративных преступлений (1980 г.):

— нарушение административных актов и постановлений (несоблюдение правительственных распоряжений об отзыве товаров с производственным браком, отказ от строительства воздухе- и водоочистительных сооружений и др.);

— нарушение природоохранного законодательства (загрязнение воды и воздуха, загрязнение местности нефтехимическими продуктами и др.);

— финансовые нарушения (незаконное субсидирование политических организаций, подкуп политиков, нарушения законодательства о валютных операциях и др.);

— нарушение законодательства о защите и безопасности труда (несоблюдение положений о труде и заработной плате, инструкций по технике безопасности, дискриминация наемных работников по признаку расы, пола или религии и др.);

— “производственные преступления” (производство и продажа товаров, не соответствующих установленным требованиям качества и безопасности и представляющих угрозу для жизни и здоровья потребителей — ненадежных и опасных для жизни автомобилей, самолетов, автопокрышек и приборов, вредных для здоровья продовольственных товаров и лекарств и др.);

— “нечестная торговая практика” (нарушение условий конкуренции, установление договорных [“карательных”] цен, нелегальный дележ рынка и др.).

Е.Е. Дементьева, обобщая итоги собственного исследования корпоративных преступлений, составляющих основу экономической преступности в странах с развитой рыночной экономикой, дает несколько иную классификацию их видов:

— преступления, состоящие в злоупотреблении капиталовложениями и причиняющие ущерб компаньонам, акционерам и т.д. (различные махинации с бухгалтерскими документами, акциями);

— преступления, состоящие в злоупотреблениях депозитным капиталом и причиняющие ущерб кредиторам, гарантам (ложные банкротства, наносящие ущерб кредиторам, мошенничества в области страхования, махинации с субсидиями);

— преступления, связанные с нарушением правил свободной конкуренции (промышленный шпионаж, искусственное завышение или занижение цен, сговор о фиксировании цен, ложная реклама);

— преступления, состоящие в нарушении прав потребителей (выпуск недоброкачественной продукции, влекущий за собой причинение физического вреда потребителям, различные мошенничества, причиняющие материальный ущерб потребителями др.);

— преступления, посягающие на финансовую систему государства (сокрытие прибыли, уклонение от уплаты налогов, нарушение контроля за торговлей и производством);

— преступления, связанные с незаконной эксплуатацией природы и причиняющие ущерб окружающей среде (загрязнение окружающей среды, нарушение положений о строительстве и др.);

— преступления, состоящие в махинациях в области социального страхования и пенсионного обеспечения, а также преступления, связанные с сознательным нарушением правил техники безопасности, причиняющие материальный и физический ущерб рабочим и служащим;

— коммерческие взятки;

— компьютерные преступления.

В западной криминологии наряду с рассматриваемыми категориями также широко используется и понятие “хозяйственная преступность”. Последняя, в свою очередь, часто представляется как составная часть беловоротничковой преступности либо как форма ее проявления.

В зарубежной криминологической литературе распространена и точка зрения, в соответствии с которой хозяйственная преступность и преступность экономическая идентифицируются. Так, к примеру, поступает Г.И. Шнайдер в своей “Криминологии”. Необходимо отметить, что в немецкой криминологической литературе обращается внимание на существование в сфере совершения экономических преступлений особого феномена (назовем его виктимо-парадоксом) — “некоторые потерпевшие фактически являются потенциальными преступниками, которым помешали самим совершить преступление”. Рассмотренные выше дефиниции экономической (понимаемой разными авторами по-своему) преступности, содержащие определенный набор черт, перечень составных элементов и признаков, страдают одним главным недостатком — они не позволяют установить четких, ясных и понятных критериев отнесения тех или иных правонарушений к категории экономических и, значит, затрудняют определение четких границ этого явления. Наличием множественного спектра трактовок понятия экономической преступности, сложностью и многослойностью самого объекта исследования и другими причинами объясняются столь незначительные достижения в сфере правового регулирования борьбы с данным явлением. Стройной концепции уголовного права, касающейся решения вопросов регулирования и легитимизации сферы экономической деятельности, сферы предпринимательства, так и не было выработано. Однако отсутствие здесь видимого прогресса вовсе не снижает особой актуальности подобного рода исследований. Эта тематика еще ожидает своих энтузиастов, как правоведов, так и криминологов. В этом отношении наиболее продуктивным может оказаться применение узкой трактовки понятия экономической преступности как business crime, как преступности в сфере бизнеса, сфере предпринимательства. Такой дезагрегированно-ограничительный подход представляется предпочтительнее и перспективнее и в смысле установления эффективного социального контроля (в следующем параграфе будут приведены соответствующие аргументы в защиту такого подхода). Именно такая позиция отстаивается в книге видного шведского юриста Бу Свенссона “Экономическая преступность”. 46 Автор этой работы, сделавший немало для обеспечения практической борьбы с криминальными посягательствами в экономике своей страны, сформулировал ряд теоретических положений, которые оказали определенное воздействие на позицию и подходы многих представителей зарубежной криминологической науки, а также в некоторой степени повлияли и на формирование взглядов отечественных криминологов и специалистов в области уголовного права. Свенссон отмечает, что к категории экономической преступности государственные органы Швеции (прежде всего, полиция и прокуратура), оперирующие этим понятием, относят в первую очередь преступность, имеющую в качестве прямого мотива экономическую выгоду. Этим, разумеется, не может ограничиваться перечень основных признаков экономической преступности. Кроме того, она “должна носить длящийся характер, осуществляться систематически и в рамках легальной хозяйственной деятельности (курсив наш. — В.К.), на основе которой возникают преступные деяния”. Выделенный курсивом признак выступает в качестве ключевого.

Он подчеркивает, что экономические преступления наносят большой ущерб обществу или группам лиц, имеют большой размах, но при этом их трудно обнаружить и, соответственно, за них трудно привлечь к ответственности. В то же время к этим преступлениям он не относит имущественные преступления традиционного характера, если они “никакой связи с хозяйственной деятельностью не имеют”. Последнее становится понятным, когда автор приводит следующее разъяснение: “Только предприниматель, его заместитель или агенты могут совершатъ экономические преступления”. Свенссон поясняет, что рассмотрение экономической преступности исключительно как преступности предпринимателей соответствует международной традиции (white collar crime, business crime, delinguance d'affaires). Наконец, по Свенссону, экономическими считаются лишь те преступления, которые наказуемы в уголовном порядке. Однако при этом автор не отрицает необходимости проведения исследовательской работы, нацеленной на установление границ сферы наказуемых деяний. Подходы, сформулированные Б. Свенссоном в отношении понятия экономической преступности и стратегии борьбы с нею, оказали определенное влияние на формирование позиции специалистов международных организаций, координирующих вопросы подготовки национальных программ контроля над наиболее опасными видами криминальных явлений. Так, на седьмом Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (1985 г., Милан) в документе “Руководящие принципы в области предупреждения преступности и уголовного правосудия в контексте развития и нового международного экономического порядка” речь шла уже об экономических преступлениях, понимаемых в качестве преступных деяний, совершаемых именно в сфере предпринимательства. Сегодня перед отечественной криминологией стоит непростая задача всестороннего анализа преступности в сфере экономической деятельности — в целом нового для нашего общества деструктивного явления, возникшего в связи с возрождением основ рыночного хозяйствования. Криминологам предстоит сформулировать определение понятия данного вида преступности, дать собственную (криминологическую) характеристику ее сущностных сторон, изучить и типологизировать личность экономического преступника, совершающего деяния в данной сфере, раскрыть обстоятельства, способствующие криминализации сферы экономической деятельности, обосновать систему макросоциальных и специальных мер превенции и т. д.

Не претендуя на всеохватность и исключительность выводов, попытаемся выделить и свести в определенную систему ряд ключевых признаков экономической преступности, определяющих специфику феномена делинквентного поведения преимущественно в сфере предпринимательства, сфере бизнеса. Выделим следующие важные признаки экономической преступности:

1. Осуществление в сфере предпринимательства, в сфере бизнеса под прикрытием законной экономической деятельности.

2. Осуществление непосредственно в процессе экономической (предпринимательской) деятельности, в ее границах и пределах компетенции.

3. Осуществление субъектами предпринимательства (бизнеса).

4. Использование криминальных методов присвоения экономических благ в процессе осуществления законной экономической деятельности, паразитирование на хозяйственно-правовых условиях, воспроизводимых официальной (разрешенной) рыночной экономической средой.

5. Высокий социальный статус страты предпринимателей и высокий кредит доверия к ней со стороны общества, которые проституируются бизнесменами-делинквентами, служат им прикрытием для осуществления своей преступной деятельности.

6. Анонимность, отсутствие персонификации жертв

7. Отсутствие прямого контакта с жертвой

8. Специфичность и множественность объектов посягательства

9. Специфичность субъектов экономической преступности

10. Массовость и типичность преступлений

11. Скрытность преступлений

12. Корыстный характер преступлений

13. Отношение к категории ненасильственных преступлений

14. Наличие феномена безразличного, индифферентного отношения общества к экономической преступности

Сделаем краткие пояснения по отдельным признакам

По содержанию первого признака необходимо уточнить, что используемая нами концептуальная трактовка экономической преступности исключает учет совершаемых в границах сферы предпринимательства, сферы бизнеса преступлений общеуголовного характера. По второму признаку добавим, что, например, западные специалисты говорят о совершении экономических преступлений в процессе профессиональной деятельности “белыми воротничками”. Признак № 3 — В рассматриваемой трактовке к экономической преступности относят лишь те преступления в сфере предпринимательства, которые осуществляются только самими субъектами предпринимательской деятельности и только в границах их профессиональной деятельности. Признак №4 — Под криминальными методами присвоения экономических благ понимается использование таких методов, как обман, злоупотребление доверием и т.п. с целью незаконного извлечения прибыли, присвоения чужих денежных и материальных средств, недвижимости, иного имущества и др. По данному признаку, разумеется, не учитываются преступления, относящиеся к криминальному (запрещенному) бизнесу антисоциальной направленности — наркобизнесу, бизнесу на проституции, порнобизнесу и т, д. Речь идет только об экономических преступлениях, совершаемых под прикрытием законной экономической деятельности в сфере и процессе легального предпринимательства, т. е. в сфере так называемого криминализированного бизнеса.

Для таким образом понимаемых экономических преступлений характерно паразитирование на тех рыночных хозяйственных условиях, которые создает и воспроизводит официальная экономическая среда. Поэтому для бизнесменов-делинквентов является типичным использование в своих преступных целях инструментария рыночной экономики, присущего системе законопослушных экономических отношений— контрактам, договорам, обязательствам, правилам кредитования, ценообразования, товарооборота и т. д. Признак № 5 — Принадлежность к социальному слою (страте) предпринимателей выступает бизнесменам-делинквентам прикрытием для осуществления преступной деятельности и, соответственно, облегчает мошеннически (путем обмана, злоупотребления доверием и др.) реализовывать свои преступные замыслы. Признак № 8 — Такими специфичными и “множественными” объектами могут быть и экономика отдельной страны, и отдельные ее сегменты, и отдельные субъекты хозяйствования (предприятия различных форм собственности, предприниматели без образования юридического лица), и домохозяйства (имущество, сбережения и иная собственность семей и отдельных граждан), а также собственность, денежные и иные средства некоммерческих организаций (общественных фондов, ассоциаций и др.). Под объектами, что не противоречит традициям отечественной криминологии, можно также понимать экономические отношения, складывающиеся в названных сферах по поводу деятельности отдельных участников хозяйствования. Признак № 9 — Как отмечалось нами выше, субъектом экономической преступности в нашей концептуальной трактовке могут выступать, строго говоря, лишь субъекты бизнеса, субъекты предпринимательства. Вместе с тем в принципиальном плане возможно говорить и о наличии двух типов субъектов преступности — физического лица и юридического (часто таковым является корпорация) лица. Преступления могут совершаться либо в интересах первых лиц (физических) либо — вторых (юридических). Распространенный случай — когда интересы обоих типов субъектов сочетаются и переплетаются в рамках одного преступления. Возможно положение, при котором бизнесмен, представляющий корпорацию, совершает преступное деяние, руководствуясь только ее интересами и не преследует своекорыстной выгоды. Следует заметить что институт уголовной ответственности юридических лиц за совершаемые преступления в российском уголовном праве отсутствует, хотя предложения о его введении высказывались специалистами неоднократно, особенно при обсуждении проекта нового УК РФ. 55

Признак № 10 — Говоря о типичности экономических преступлений, мы имеем в виду, что многие из них, совершаемые разными преступниками, имеют, так сказать, шаблонный характер — у них одинаковые либо похожие схемы, механизм и способы осуществления преступных деяний. Под типичностью в связи с этим следует понимать многократность повторения подобного рода “шаблонных” преступлений.

Признак № 11 — В результате того, что основная масса совершаемых преступлений происходит под прикрытием законной экономической деятельности, бывает сложно сразу отличить преступные действия от законопослушных. Иными словами, преступный характер такой деятельности, осуществляемой в рамках и процессе предпринимательства, “не лежит на поверхности”, он не является очевидным, явным. Более того, чтобы доказать факт совершения преступлений в процессе предпринимательской деятельности, требуется, как правило, проведение кропотливой, объемной и длительной работы по специальному аудиту всей финансово-хозяйственной деятельности той или иной фирмы (компании), чьи сотрудники (субъекты бизнеса) подозреваются в совершении противозаконных деяний, по сбору необходимых доказательств, опросу свидетелей и т. д.


Информация о работе «Экономическая преступность в современном рыночном хозяйстве»
Раздел: Государство и право
Количество знаков с пробелами: 84139
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
74474
9
6

... , международной политике и законодательству. 10. Анализ должен быть эффективным, т.е. затраты на его проведение должны давать многократный эффект. 4. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОВД Содержание, цели и задачи экономико-финансового анализа, проводимого органами внутренних дел В рыночных условиях проведения социально-экономических реформ в деятельности органов внутренних дел по ...

Скачать
114263
0
0

... — та нравственная работа человека, тот пере­ворот, который происходит в его собственной душе.[28]   Глава III   Проблемы причинного комплекса преступности в современной России. Практически экономическая преступность - это сложная совокупность нескольких десятков составов преступлений, предусмотренных уголовным законом: хищения, незаконные сделки с ...

Скачать
43925
0
1

... , незавершенных преобразований рынка. Проводимые на данном этапе реформы, даже включая перестройку в СССР, были ограничены усилиями организации рынка товаров. Задача кардинального перехода к рыночной экономике, включая организацию рынков труда, капитала, недвижимости и т.п. как правило не считалась важной. Система бюрократического прямого управления сменилась системой бюрократического косвенного ...

Скачать
205363
2
2

... передачей дела в прокуратуру. На прокуратуру возлагается, прежде всего, обеспечение режима реализации норм права в области обеспечения национальной и экономической безопасности, содержащихся в Конституции Республики Казахстан, законах и других нормативных актах, участниками общественных отношений (органами государства, должностными лицами, общественными и коммерческими организациями, а также ...

0 комментариев


Наверх