Ошибки в теле- и радиопередачах

Ошибки в теле- и радиопередачах

Изменение речи СМИ

Среднее количество просчетов в устной речи работников СМИ составляет две ошибки в минуту. К такому выводу пришли специалисты Челябинского государственного университета, проанализировав чистоту и грамотность речи российских теле- и радиоведущих. Даже произнесение заранее подготовленных текстов (в том числе и в новостных программах) оказывается в рамках этой частотности. Оказалось, что во всех СМИ с русским языком обращаются небрежно. Часто ошибаются даже сотрудники таких «образцовых» каналов, как «Радио России» и «Культура». Больше всего ведущие путаются в ударениях.

Языковой вкус сегодняшнего общества характеризуется, с одной стороны, ориентированностью на разговорную и просторечную экспрессивность, а с другой стороны, стремлением к книжности.

При неочевидной изменяемости языка как системы и структуры изменилась речь. Отчасти изменилось общение в политической сфере, изменилась речь газет и журналов, речь публичная, речь радио и телевидения. Изменения касаются разных уровней языковой практики в рекламе, в устной речи.

Фонетические изменения ярко характеризуют речь в эфире и на экране. Повысился темп речи. Усилилась звуковая редукция, то есть количественное и качественное изменение безударных звуков. Пришли в электронные СМИ такие фонетические явления, которые ранее характеризовали только те или иные диалекты, а не публичную, не литературную речь. При произнесении слов и фраз «выбрасываются» звуки и целые слоги. Складывающаяся картина не совсем похожа на то, что ранее академическая грамматика русского языка называла полным стилем.

В речи электронных СМИ многочисленны отклонения от акцентной схемы русского слова, а также русской литературной интонации. В интонационных манерах СМИ прослеживается стандарт английской и англо-американской речи.

На уровне грамматики проявляются конкретные качества публичной современной речи, речи СМИ, в том числе и электронных. Это, во-первых, тенденция к ослаблению падежных функций, что, с точки зрения культуры речи, нарушение нормы русского литературного языка.

 

Лексическая картина современной речи

Анализируя современную лексику и ее пополнение, следует отметить, что ряд новых слов сопровождает освоение нового опыта, новых явлений и понятий. В русском языковом пространстве уже существовали иностранные слова. Но сегодня осваиваются и другие иностранные лексемы. Например, уже давно было освоено русским языком слово прейскурант; еще В.И. Даль толковал его как «роспись товарам, с расценкою их». Но сейчас, в некоторых кругах, говорят и пишут прайс-лист. Почему?

1) для броскости,

2) в соответствии с переменой лингвокультурных ориентаций.

Не будь этого, вполне могло бы служить освоенное прейскурант. К тому же пригодилось бы и исконно русское ценник. А прайс-лист и подобное являют сейчас еще и орфографическую неустойчивость: прайс-лист, прайс лист, прайслист, офшор, оффшор, оф-шор.

В лексической картине современной речи очень заметен наплыв сленговых, арготических, уголовных слов, что подрывает стилевую и эмоционально-стилистическую систему русского языка. А так как устоявшаяся стилистическая система языка служит не только целям эстетики, но и наиболее экономной и точной передаче информации, то разрушение стилистической системы невольно способствует понижению информативности общения. Кроме того, арготическая, уголовная лексика оказывает влияние не только на эмоциональный, эстетический уровень общения, но и на интеллект индивида и нации.

Перемены в языке не в последнюю очередь связаны с переменами в обществе. Подтверждение этому тезису можно найти как в истории, так и в окружающей нас действительности. Газеты, радио, телевидение сыплют «пиарами», «траншами», реклама глушит «чумовыми джок-дайлами», «офшорами» и «таймшерами». Мы все больше привыкаем к вхождению в наш повседневный язык большого количества новых слов иноязычного происхождения, но, привыкая к ним, хорошо бы отдавать себе отчет в правильности и уместности их употребления, а зачастую и в элементарном понимании значения того или иного слова.

 

Речь в рекламе

Рекламные слоганы - одна из самых богатых невероятными и увлекательными стилистическими и смысловыми изысками областей современного языка. В российской рекламе борются две тенденции: славянофильская (в основном в рекламе пищевых продуктов - маргарин «Доярушка») и западническая, монтирующая русские рекламные зазывы с использованием иноязычных элементов.

Пространство современного русского языка позволяет осуществлять выбор между исконно русской и относительно недавно заимствованной лексикой. Строго говоря, это выбор между понятным отечественным и яркой, блестящей, новенькой импортной языковой игрушкой.

Тем не менее, эпоха увлечения «красивостью» понемногу проходит. Достаточно сравнить первую половину девяностых годов, когда «лизинги», «фьючерсы», «маркетинги» и «демпинги» уверенно заполнили активную публичную речь, и вторую половину девяностных, когда все эти слова либо мирно улеглись в отведенным им нишах (в данном случае экономической терминологии), либо тихо скончались (вспомним упоминаемый теперь лишь в ироническом смысле «консенсус»), либо стали родными и понятными каждой старушке (баксы).

Ошибки журналистской речи

Среди ошибок журналистской речи статистически преобладающими оказываются стилистические, грамматические (управление, согласование, неправильное формообразование), лексические и акцентологические, т.е. погрешности в ударении.

Первая из двух групп ошибок объединяет слова и конструкции, которые мы назвали прецизионными. Прецизионными называют языковые единицы, которые требуют особо высокой точности при передаче их на других языках. Это, как правило, имена собственные, числовые величины и какие-то вновь возникающие наименования, не получившие еще однозначных эквивалентов в других языках. Все они требуют точного знания. Этого типа ошибки и служат своего рода лакмусовой бумажкой, культурно-речевым тестом для говорящих, определяющим степень владения ими культурой русской речи. В их число входят ошибки всех уровней языкового строя – грамматические, лексические, орфоэпические.

Лексические ошибки

В число лексических ошибок входит недопустимость употребления:

– бесприставочной формы «ложить»;

– глагола «одеть» [на себя] вместо «надеть»;

– предпринять меры вместо принять меры, но предпринять шаги или действия;

– озвучить в значении «назвать, сообщить, произнести вслух».

Наибольшее число ошибок на согласование дают составные числительные, которые правильно изменять по падежам, согласуя формы составляющих их частей, не умеют многие журналисты, политики и государственные чиновники: к восемьсот пятидесятилетию Москвы (А. Кротова) вместо восьмиста пятидесятилетию; во всех четырехсот семидесяти томах этого дела (Н. Николаев) вместо четырехста семидесяти.

Из области синтаксиса к группе прецизионных ошибок относится запретный деепричастный оборот: «глядя в окно, у меня слетела шляпа» и конструкцию «о том, что». Можно «говорить о том, что», можно «рассказать» или «услышать», но далеко не все глаголы передачи и получения информации допускают такое управление. Распространение в публичной речи «о том, что» на все большее число «информационных» глаголов, став приметой политико-публицистического жаргона, превращается теперь в массовую тенденцию, которая оказывает давление на литературную норму, а по отношению к использующим эту конструкцию является свидетельством недостаточно строгого отношения к собственной речи. Недопустимыми следует считать выражения типа: «обсуждали о том, что».

Наконец, последнюю разновидность некодифицированных выражений в этой группе составляют ошибки в ударении. Вообще акцентологические ошибки весьма разнообразны, однако к прецизионным относятся те из них, которые обнаруживаются в небольшой группе слов, но повторяются постоянно и с которыми специалисты по культуре речи борются десятилетиями. Эти слова в правильном произношении (договОр, квартАл, срЕдства, намЕрения, языковОй, принЯть, начАть).

В языковую компетенцию, помимо знаний и опыта, входят способность к рефлексии по поводу формы произносимого текста и способность к самооценке сказанного. В условиях дефицита эфирного времени телеведущий или интервьюируемый политик, формулируя мысль, стремится выразить ее предельно кратко: «я не буду лить много слов», – говорит А. Асмолов. Это высказывание является результатом сокращения, сжатия примерно такого нормативного и нормального текста: «я не буду лить воду и говорить много слов». В лингвистическом плане это явление квалифицируется как контаминация, т.е. пересечение и наложение друг на друга двух одинаково возможных, правильных способов описания события или факта.

Грамматические ошибки

Наибольшее число грамматических ошибок приходится на именные и глагольные словосочетания, т.е. на предложно-падежное и глагольное управление. Соблюдение предписаний языковой системы и кодифицированных правил построения словосочетаний требует использования вполне определенных падежных форм: если употреблен глагол «являться», то он должен соединять слово в именительном падеже со словом в творительном – «что/кто является чем/кем»; если говорящий использует слово «дотронуться», то в сочетание с ним должно войти существительное с предлогом «до», а глагол «говорить» можно соединить с именным дополнением либо в винительном – «говорить что», либо в предложном – «говорить о чем», но никак не «говорить за что», поэтому впечатление неряшливости речи и неточности объяснений оставляют у слушателя фразы.

Некорректное употребление предлогов тоже приводит к курьезным сочетаниям: «а я свою подпись из-под этого документа не уберу» (В. Семаго), «натовская авиация продолжает по ошибке бомбить албанцев, для которых (вместо ради которых) и была начата военная кампания» (Б. Андреева); «мы уже сегодня получаем предложения с наших областей» (Г. Селезнев) – вместо из наших областей

Стилистические ошибки

Стилистические шероховатости, неточности, прямые отступления от стилевых литературных норм составляют ошибок от 20% до 25% всех зафиксированных случаев.

Разновидности стилистических дефектов– обсцентная лексика, т.е. то, что раньше называлось «нецензурной бранью», и досадные повторы в близком соседстве во фразе слов одного и того же корня. Ясно, что две эти группы представляют собой крайние точки на шкале грубостей стилистических нарушений: «Президент обратился с радиообращением», «вопреки сложившейся ситуации, которая сложилась сейчас».

Повторы затрагивают эстетическое чувство слушателя. Обсцентизмы же и просто «крепкие словечки» вставляются в публичную речь сознательно и выполняют роль запрещенного общественным договором оружия, направленного против реальных и потенциальных оппонентов говорящего и разрушающего этические и эстетические ожидания слушателей.

Среди других отклонений от стилистических норм литературного языка наиболее заметным является использование разного рода жаргонизмов, в их числе:

– канцелярско-бюрократические обороты и слова: «он делал на правительстве доклад...» (С. Колосова);

– лексика молодежного и профессиональных жаргонов: «но первый же звонок этим лохам развеял мечты» (И. Бармина);

– лексика криминального мира. Довольно широкое в последнее время ее распространение можно было бы понять, учитывая актуальность соответствующей тематики в нашем обществе. Но беда в том, что эта лексика вырвалась за рамки обсуждения вопросов преступности и стала употребляться в языке политики: «незачем, что называется, друг друга мочить...» (А. Шохин).

Классическим источником лексических ошибок является паронимия, т.е. наличие в языке таких пар слов, которые имеют некоторое сходство и в звучании, и в содержании, но различия в их семантике все же настолько велики, что употребление одного вместо другого искажает смысл всего высказывания.

Паронимия аналогичным образом подводит Г. Зюганова, который во фразе «Мы надеялись получить ответ на эти опасности» употребляет последнее слово вместо однокоренного, но существенно отличающегося от него по смыслу паронима – опасения.

Вообще путаница в употреблении однокоренных слов, – и не являющихся собственно паронимами – приводит к построению ломаных, «неопрятных» фраз, смысл которых хотя и доходит до слушателя, но оставляет не лучшее впечатление о говорящем:

– «Тем больше у вас шансов выиграть наш приз, который составляет из себя майку с логотипом «Радио-7». (О. Счастливцев) – вместо представляет.

Иногда лексический дискомфорт возникает у слушателя из-за того, что говорящий, желая избежать определенности, использует слова, опустошенные семантически, слова очень общего, почти абстрактного смысла, из которых слушателю трудно извлечь конкретное содержание и которые в составе предложения, развивающего вполне определенную тему, выглядят чужеродными: «Эта дезинформация льется сегодня по всем потокам» (Г. Селезнев) – фраза, родившаяся, видимо, из сложной «игры» потоков и каналов, т.е. в исправленном варианте это могло бы выглядеть так: Эта дезинформация потоком льется сегодня по всем каналам.

Ошибки в ударении

Русское ударение в его сложившемся к нынешнему времени виде унаследовало закономерности разных исторических эпох, причем часть из этих закономерностей восходит к праславянскому периоду. Поэтому в данном случае проще указать на ошибку и привести правильный вариант, который следует запомнить, чтобы ошибка не повторилась:

предпрИнять меры (В. Черномырдин), правильно: предпринЯть;

облЕгчить участь (Е. Придорогина), правильно: облегчИть;

нАчала увлекаться (В. Вульф), правильно началА.

Персонификация ошибок

Даже самые общие, схематичные характеристики речи отдельных авторов делают говорящих узнаваемыми. Так, одному из них, например, свойственна повышенная категоричность формулировок, проявляющаяся, в частности, в гипертрофированности отрицательных конструкций: «никому никакой кризис никого не интересует...»; «я ни от чего не собираюсь отказываться, ни от каких своих немерЕний...»! Образно-ассоциативная основа речемыслительного процесса, в ходе которого мысль значительно опережает артикуляцию, приводит к тому, что смысл высказывания подчас передается им пропозиционно, указанием основных смыслонесущих составляющих, без окончательного грамматического их оформления.

Доминантой развертывания речи другого является, по всей видимости, последовательно логическое выстраивание аргументации, направленной на агитацию и убеждение слушателей. Но проявляющий себя иногда излишне активно темперамент данного автора, усиливая эмоциональное воздействие его речи, может вступать в противоречие с логикой.

На речь любого говорящего выразительный отпечаток накладывает основная сфера его профессиональных занятий. Так, словоформы с ударением «прибылЕй, кондитерАм, дОговор, наготовЕ», так же, как штампы канцелярита типа «голодать по этому направлению, думаю, не придется...», характеризуют специалиста в области социально-экономической деятельности, привыкшего к языку хозяйственных отчетов. Но как бы осознавая эту свою особенность, данный автор, в целом хорошо владеющий литературной речью, хочет отчасти компенсировать канцеляритно-отчетную тональность тем, что стремится придать некоторым своим высказываниям образно-афористическую форму. Эта вполне оправданная тенденция даже для умеющего контролировать свою речь оратора таит опасность соскальзывания в излишнюю, не всегда уместную по отношению к предмету речи, «красивость» стиля: «Эта проблема посетила нас в прошлом году» (о возгорании троллейбусных проводов); «сейчас нахожусь в режиме ожидания, как он (Чубайс) воспримет мое заявление»; «я готов грудью стать за спиной России...»

Ошибки же, связанные с особенностями речемыслительного процесса, когда говорящему приходится делать выбор между соперничающими в его сознании и одинаково возможными «планами артикуляции» или когда ситуация устного общения вынуждает его строить слишком длинную и сложную фразу, синтаксическая «глубина» которой превышает порог оперативной памяти, – составляют статистически допустимый процент нарушений грамматической, лексической и стилистической правильности речи, от которых не застрахован даже носитель элитарной речевой культуры.

Источники

 

http://un.csu.ru/release/7/1220_1.html

http://www.gramota.ru:

М.В. Горбаневский, Ю.Н. Караулов, В.М. Шаклеин «Не говори шершавым языком»;

Т. Воронцова Пресс-релиз № 240 от 7.04.05г.;

В.Н. Шапошников «Русский язык в эфире: проблемы и пути их решения»; В.B. Кочетков «Толерантность» или «терпимость»: о борьбе «красиво» и «понятно»