Жизнь и деятельность генерала Брусилова

Введение.

В истории войн найдется не много стратегических операций, названных по имени полководца, одна из них - Брусиловский прорыв. До сих пор Брусиловский прорыв вызывает интерес у множества историков и у людей увлекающихся военной историей. Прежде всего, этих людей интересует; история возникновение замысла, методы подготовки, осуществление и его результаты.

Эта тема особенно актуальна, потому что в российской истории первая мировая война освещена крайне недостаточно. Уже в начале ХХ века Первую мировую войну в России стали называть «Великой». Очень скоро о ней буквально вообще позабыли, и тогда она превратилась в войну «Неизвестную». В нашей отечественной истории Первую мировую войну заслонили последующие события - Февральская и Октябрьская революции и Гражданская война. А потом большевики вознамерились написать историю «нового мира» с чистого листа, предав анафеме практически все, что было ранее. Во многих вузах преподавалась не история России (СССР), а история КПСС. Очерняя прошлое, партийные идеологи тем самым не только доказывали необходимость и закономерность революции, но и сглаживали впечатления от современного «негатива». Таким образом, из памяти народной были стерты очень многие выдающиеся события замечательные личности. Поэтому я хочу рассказать о жизни и деятельности Алексея Алексеевича Брусилова.

 На рассвете 22 мая (4 июня) 1916 г. мощная артиллерийская канонада возвестила начало наступления войск Юго-Западного фронта русской армии. Произошел, по словам германского генерала М. Гофмана, "совершенно недопустимый скандал", стоивший Центральным державам потери Галиции и Буковины; 1,5 млн. человек убитыми, ранеными и пленными; 581 орудия и 1795 пулеметов. Чтобы ликвидировать прорыв, с Западного и Итальянского фронтов были сняты 30,5 пехотных и 3,5 кавалерийских дивизий. Русские, которых при планировании кампании 1916 г. после понесенных ими год назад поражений ни противники, ни союзники не рассматривали в качестве решающей силы, нанесли неожиданный, как первоначально предполагалось вспомогательный, удар и едва не вывели из войны Австро-Венгрию, спасли итальянцев в Трентино, существенно облегчили положение французов под Верденом, побудили Румынию отказаться от политики нейтралитета и присоединиться к державам Согласия. Инициатором и организатором операции был незадолго до этого назначенный главнокомандующим Юго-Западным фронтом 63-летний генерал от кавалерии генерал-адъютант Алексей Алексеевич Брусилов.

22 мая (4 июня) 1917 г., в годовщину начала наступления 1916 г., день в день, генерал Брусилов получил назначение на пост верховного главнокомандующего русской армией. Самая распространенная в стране газета "Русское слово" отметила, тогда как несомненный факт, "что война не выдвинула более популярного имени, чем имя нового верховного главнокомандующего". Особо подчеркивалось, что генерал Брусилов вступает в командование всей русской армией "в решающий момент войны" с убеждением, что армия "с каждым днем воскресает и крепнет" и что она "выполнит свой долг перед родиной". "Будем надеяться, - заключала газета, - что эта уверенность не обманет нового верховного вождя русских войск". Но первоначальный успех предпринятого Брусиловым летом 1917 г. наступления оказался эфемерным. Германское командование нанесло заранее спланированный контрудар, в результате которого менее чем за полмесяца русские войска оставили почти всю Галицию. Ответственность за поражение была возложена на верховного главнокомандующего - Брусилова освободили от должности. Этот пост занял генерал от инфантерии Л.Г. Корнилов. Разъясняя причину произведенной замены, газета "Биржевые ведомости" со ссылкой на то, что информация получена от членов Временного правительства, сообщала: "Генерал Брусилов во время событий на фронте не проявил должную высоту, не оказался на высоте своего положения. На выручку явился генерал Корнилов, человек железной энергии, который был признан Временным правительством единственным спасителем армии... Генерал Корнилов не пессимист и не принадлежит к тем людям, которые заявляют, что все уже потеряно".

Брусилов поселился в Москве и больше непосредственного участия в боевых операциях не принимал. Но имя генерала и опыт его успешных действий в кампании 1916 г. впоследствии были востребованы.

Весной 1920 г., когда польская армия перешла в наступление на Украине, Брусилов возглавил созданное по его инициативе Особое совещание при главнокомандующем вооруженными силами РСФСР. Цель деятельности Особого совещания он видел в обсуждении "наиболее целесообразных мер для избавления от иностранного нашествия".

30 мая 1920 г. "Правда" опубликовала обращение "Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились", подписанное Брусиловым как председателем Особого совещания при главнокомандующем, а также его членами А.А. Поливановым, А.М. Зайончковским, В.Н. Клембовским, Д.П. Парским, П.С. Балуевым, А.Е. Гутором, М.В. Акимовым. В обращении содержался призыв "в этот критический исторический момент нашей народной жизни... забыть все обиды... и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию, на фронт или в тыл... и служить там не за страх, а за совесть, дабы своей честной службой, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в последнем случае она безвозвратно может пропасть". На этот призыв откликнулись почти 14 тыс. бывших генералов и офицеров. Они добровольно вступили в Красную Армию и внесли свой вклад в ход боевых действий на польском фронте.

Между двумя мировыми войнами опыт летнего наступления 1916 г. армией Юго-Западного фронта привлек внимание военных специалистов. Были опубликованы воспоминания Брусилова, значительная часть которых посвящена описанию подготовки и проведению этой операции.

В 1940 г. в Военном издательстве вышел в свет подготовленный Центральным государственным военно-историческим архивом СССР сборник документов "Наступление Юго-Западного фронта в мае-июне 1916 года" как пособие для начальствующего состава Красной Армии для изучения организации и развития фронтовой операции по прорыву неприятельского фронта. Тогда же, в канун Великой Отечественной войны, были опубликованы исследования, посвященные этой операции.

 В годы Великой Отечественной войны имя генерала Брусилова в ряду имен выдающихся отечественных полководцев служило делу воспитания патриотизма советских воинов на примерах триумфальных побед русского оружия: переиздавались его мемуары, несколькими изданиями вышел очерк историка В.В. Мавродина о Брусилове, были написаны романы и пьесы.

Но с 1948 г. имя Брусилова исчезло из открытой печати. Причиной этого стало письмо министра внутренних дел СССР С.Н. Круглова на имя И.В. Сталина, в котором сообщалось, что среди документальных материалов Русского заграничного исторического архива (РЗИА) в Праге, поступивших в СССР после окончании Великой Отечественной войны, обнаружена рукопись "Воспоминаний" А.А. Брусилова о его жизни после революции, антисоветская по направленности. Поэтому все материалы, связанные с именем Брусилова, из открытого обращения были изъяты и переведены в закрытые фонды.

В 1961-1962 гг. по инициативе Главного архивного управления, незадолго до этого переданного из ведения МВД в ведение Совета министров СССР, была проведена графологическая и лингвистическая экспертиза рукописи. Исследователи пришли к заключению, что текст был написан "не Брусиловым, а его женой Н.В. Брусиловой, использовавшей отдельные наброски и отрывки, написанные под диктовку Брусилова или им самим, при этом антисоветскую направленность она придала рукописи при окончательном ее оформлении уже после смерти мужа" (А.А. Брусилов умер в 1926 г.). В записке от 6 июля 1962 г., подготовленной Отделом административных органов ЦК КПСС для Секретариата ЦК, суммировалась история вопроса и был сделан вывод о том, что "необоснованное изменение оценки роли Брусилова в истории первой мировой войны произошло в 1948 г. вследствие неправильной информации бывшего МВД СССР".

Уже осенью 1962 г. появились первые публикации о А.А. Брусилове, в следующем году были переизданы его воспоминания, чуть позже опубликовано исследование о жизни и деятельности генерала. Вплоть до осени 1989 г. брусиловская тема разрабатывалась в традиционном ключе: пропагандировалось мастерство Брусилова полководца, подчеркивались его патриотизм, лояльное отношение к советской власти.

В 1989-1991 гг. в "Военно-историческом журнале" увидели свет фрагменты из второй части воспоминаний Брусилова, где описывалась его жизнь после Октября 1917 г. На основании этой публикации некоторые отечественные исследователи пересмотрели свои прежние оценки деятельности Брусилова в последний период его жизни. Так, Ю.В. Соколов, ранее подчеркивавший его "искреннюю лояльность по отношению к Советской власти", в опубликованной в 1994 г. монографии утверждает, что с октября 1917 г. Брусилов был "внутренним эмигрантом". Примечательно, что, по собственному признанию Соколова, рукописи второй части он "не держал в руках, хот и пытался увидеть ее". Однако Соколов "склонен считать, что она подлинная", а антисоветские высказывания "принадлежат самому Брусилову. Вполне допустимо, что некоторые из них могла вписать и Надежда Владимировна - почему бы и нет?... Но коль скоро Брусилов подписал текст, то, следовательно, он согласился с добавлениями жены". Думается, что вопрос о достоверности текста, с которым исследователи могут работать только по публикации, не решается столь просто, как это представляется Ю.В. Соколову. Мы не знаем, что именно подписал Брусилов. Известно, что работа над текстом велась уже после его смерти. Какая? Пометы и исправления, сделанные рукой Н.В. Брусиловой на сохранившихся в архивном фонде Брусиловых документах, даже не предназначавшихся для публикации, побуждают к сугубой осторожности при работе с опубликованными текстами. Только после проведения всесторонней источниковедческой экспертизы рукописи может идти речь о научном использовании содержащейся в ней информации.

Автор статьи поставил своей задачей сравнительное исследование действий Брусилова во время летних наступлений русской армии в 1916 и 1917 гг. О каждом из них написано много. Показательно, однако, что все, писавшие о Брусилове, избегают сопоставлять его действия в этих операциях. Очевидно, смущают прямо противоположные результаты. Сам Брусилов впоследствии склонен был объяснить их исключительно субъективным, морально-психологическим фактором: в 1916 г. русская армия "еще была крепка и, безусловно, боеспособна", тогда как в 1917 г. "не было, безусловно, никаких средств заставить войска воевать". Такой подход явно односторонен. Несомненно, что успех Брусилова в 1916 г. и его поражение летом 1917 г. стали результатом сочетания целого ряда как субъективных, так и объективных факторов. В ряду последних существенное значение имели международное положение России и ее военный потенциал.

Глава 1 Долгая дорога к славе.

Алексей Алексеевич Брусилов родился 19(31) августа 1853 г. в Тифлисе. Его отец, генерал-лейтенант Алексей Николаевич Брусилов, состоял тогда председателем полевого аудиториата Кавказской армии. Крестным отцом Алексе был наместник фельдмаршал князь А.И. Барятинский. В июле 1857 г. записью о назначении пажем к высочайшему двору открылся послужной список Брусилова. Пажу не исполнилось тогда и четырех лет.

Двумя годами позже умер отец, а вскоре не стало матери. Алексея и его младших братьев, Бориса, четырех лет, и Льва, двух лет, взяла на воспитание бездетная тетка Г.А. Гагенмейстер. Мальчики переехали к ней в Кутаиси, и начальное образование они получили дома.

Борис впоследствии стал кавалерийским офицером, после выхода в отставку жил в своем имении Глебово под Москвой, около Воскресенска. Лев избрал карьеру моряка. Он участвовал в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. и русско-японской войне 19041905 гг. В 1906 г. стал начальником Морского генерального штаба, в 1908 г. получил звание вице-адмирала. Умер в 1909 г. Алексей Брусилов 14 лет поступил по экзамену в четвертый класс Пажеского корпуса в Петербурге. По окончании в 1872 г. корпуса он был выпущен офицером в 15-й драгунский Тверской полк, стоявший на Кавказе. Там же, на Кавказе, Брусилов получил боевое крещение, участвуя в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Его заслуги "в делах с турками", особенно при овладении штурмом крепостями Ардаган и Каре, были отмечены тремя орденами. После окончания войны вплоть до осени 1881 г. Брусилов продолжал службу на Кавказе. Затем его карьера делает крутой вираж: командировка в учебный эскадрон офицерской кавалерийской школы в Петербурге, а по окончании ее - перевод в постоянный состав. Вершины петербургского этапа служебной карьеры - должность начальника Офицерской кавалерийской школы и затем командование 2-й гвардейской кавалерийской дивизией.

В 1884 г. Брусилов женился на Анне Николаевне Гагенмейстер, племяннице своего названного дяди. Брак был устроен ввиду общих семейных интересов. В 1887 г. у супругов родился сын Алексей. Он погиб в 1919 г., участвуя в гражданской войне. В 1908 г. неожиданно умерла жена. Брусилов тяжело пережил утрату. Исходатайствовав новое назначение, он покинул столицу и уехал в Люблин командиром 14-го армейского корпуса.

В Люблине, по словам Брусилова, "все было ладно, кроме отсутствия хозяйки". Видный генерал, занимавший в иерархии губернского города положение более высокое, чем губернатор, мог рассчитывать на самую блестящую партию. Но он сделал выбор неожиданный для всех: дл окружающих, для его избранницы и, как уверяет Брусилов в письмах и воспоминаниях, для него самого, 57-летний вдовец предложил руку 45-летней Надежде Владимировне Желиховской, в которую в молодости был тайно влюблен, но затем почти на 20 лет потерял из вида. Как и Брусилов, семья Желиховских была связана с Кавказом. Отец Надежды Владимировны, Владимир Иванович, директор Тифлисской классической гимназии, а позднее помощник попечителя Кавказского учебного округа, умер в 1880 г. Мать, Вера Петровна, урожденная Ган (по первому мужу Яхонтова) - популярная детская писательница 80-90-х годов прошлого века. Со сводным братом своей избранницы - Ростиславом Николаевичем - молодой Брусилов участвовал в военной кампании 1877-1878 гг. Давнее знакомство семьями, воспоминания о юной Надежде и основанная на этом уверенность, что она отлично справится с ролью важной дамы, интересами которой будут служебные дела мужа, определили выбор.

Приняв решение, Брусилов действовал энергично. Эта предпринятая им осенью 1910 г. стремительная наступательная операция на личном фронте как бы предвосхитила образ действий летом 1916 г.: та же ошеломляющая нетрадиционность замысла, та же продуманная тщательность подготовки, та же решительность в ходе - осуществления операции. В этом смысле история женитьбы Брусилова представляет определенный интерес для понимания личности полководца. Сохранившиеся письма Брусилова к Желиховской позволяют проследить развитие событий.

Первое письмо Брусилова датировано 16(29) сентября 1910 г.:

"Многоуважаемая Надежда Владимировна! На всякий случай пишу Вам, не будучи уверен, что мое письмо до Вас дойдет, и не зная, захотите ли Вы мне ответить. Живу я теперь одинокий в г. Люблине по занимаемой мною должности командира 14 армейского корпуса. Должность высокая, власть большая, подчиненных пропасть, но благодаря всему этому... тоскливо. Вот я и подумал со старыми знакомыми и друзьями начать переписку... Я случайно узнал Ваш адрес, но право не знаю, впрок ли он. Пишу на удачу. Мне много приходится разъезжать по войскам, а потому не сетуйте, если я Вам не сейчас отвечу, но пожалуйста отвечайте мне сейчас (подчеркнуто Брусиловым.) если только желаете мне ответить, и пишите подробно о себе".

Получив ответ, генерал спешит закрепить успех:

"Милая, дорогая Надежда Владимировна! Только что вернулся из объезда войск и застал Ваше обширное письмо, которому очень (подчеркнуто Брусиловым.) обрадовался. Спасибо Вам за него... На Ваше подробное письмо о Вашем житье-бытье и я опишу Вам мою жизнь; таким образом, хоть издали, мы с Вами сблизимся по-старому".

Свой обстоятельный рассказ о буднях командующего корпусом, готовящего вверенные ему войска к "экзамену на будущих полях сражений", которые уже не за горами, о собственном блестящем одиночестве в большом и очень благоустроенном на заграничный манер городе Люблине, о квартире, о жаловании и о родственниках Брусилов заключил просьбой не забывать "старого друга".

После такой подготовки 3(16) октября последовало решительное письмо-предложение:

"Многоуважаемая и дорогая Надежда Владимировна! Вы будете, вероятно, очень удивлены, читая это письмо, но прошу Вас дочитать его до конца, обдумать его содержание и ответить вполне искренно, в той же степени, в какой и я Вам теперь пишу. 2 1/2 года назад, как Вам известно, я, к моему большому горю, овдовел. Я крепко любил мою жену и ее потеря была для меня тяжким ударом... Не взирая на видное положение и большой служебный успех, дающие мне полные основания полагать, что моя карьера не остановится должностью Корпусного командира, ничто меня не радует и отсутствие подруги жизни мен страшно угнетает... Единственная женщина в мире, с которой я мог бы связать опять свою судьбу - это Вы... Я хотел бы просить Вас принять мою руку и только чтобы узнать верность Вашего адреса я и писал Вам... Очевидно, если бы Вы в принципе приняли мое предложение, то нам было бы необходимо, предварительно, о многом переговорить". На этот случай Брусилов сообщает последовательность и сроки предполагаемых им действий: "Я не хотел бы долго тянуть, повидать бы Вас и переговорить в последних числах этого месяца, когда у меня будет несколько свободных дней, а в 1/2 ноября мы бы повенчались, если наши переговоры увенчаются успехом".

 Для ускорения дела генерал просил по принятии решения протелеграфировать ответ о согласии или отказе переговорить с ним "по этому поводу". Письмо имело помету "В. секретно" и в заключении содержало просьбу "пока дело не решилось, держать его в строжайшем секрете (подчеркнуто Брусиловым)", в случае же отказа вернуть письмо отправителю.

Желиховская колебалась. Но бомбардировка письмами продолжалась. Состоялось свидание. Согласие Желиховской перевело подготовку к бракосочетанию в практическую стадию.

Брусилов все же устроил проверку: просил невесту еще раз "поразмыслить свой шаг" и поэтому предложил отсрочить свадьбу на два месяца. В письме, датированном 4(17) ноября, он так объяснил Желиховской логику своих действий:

 "По многим данным, в Тебе я уверен не был. Это правда, что я ворвался в Твою жизнь как ураган и я опасался, что в вихре его Ты не разобралась и будешь потом жалеть об этом непоправимом шаге, а потому, оставляя себя связанным по отношению к Тебе, я предоставлял Тебе свободу мне отказать или же отложить свадьбу, чтобы осмотреться... Как только Ты заявила, что желаешь теперь же связать свою жизнь с моей, я тотчас же это и устроил с радостью... Мне именно нужно было, чтобы Ты решила сама и потребовала свадьбы теперь же, чтобы это исходило от Тебя, по свободной воле".

Судя по дальнейшему содержанию письма, Желиховская не только не согласилась отсрочить свадьбу, но, наоборот, настаивала на том, чтобы венчание состоялось ранее обговоренного при свидании срока. И Брусилов вынужден был оправдываться и объяснить:

"Я не мог исполнить Твоего желания ускорить нашу свадьбу на 8-е потому, что не хватило бы времени на исполнение всех формальностей и на получение разрешения вступить в брак, ибо Скалой (командующий войсками Варшавского военного округа) ездил в Вержболово встречать Государя и вернулся только сегодня, а разрешение он должен сам подписать".

Генерал разработал детальный план венчания. Учитывая, что штаб его корпуса дислоцирован в Люблине, а Желиховская жила в Одессе, местом венчания назначил Ковель, где сходились железнодорожные линии из этих городов и был дислоцирован подчиненный Брусилову драгунский полк. Примерно семь часов - время между прибытием в Ковно поезда из Одессы и отправлением поезда на Люблин - отводилось на церемонию венчания.

Кадровый военный, для которого соблюдение соответствующей случаю формы одежды было делом само собой разумеющимся, инструктирует будущую генеральшу:

"Имей в виду, что венчаться женщина должна с покрытой головой, таков церковный устав. Так как Ты венчаешься в дорожном, а не в свадебном платье, то нужно будет Тебе иметь (не знаю, как это у вас называется) чепец или наладку или же не чрезмерно высокую и широкую шляпу на голове".

 В последнем предсвадебном письме от 6(19) ноября Брусилов оговаривает способ оповещения о выезде Желиховской из Одессы в Ковель:

"Дорогая моя невесточка! 9-го ноября, при отъезде из Одессы в 11 ч. 50м. у[тра], пошли две телеграммы на мое имя. Одну - срочную (подчеркнуто Брусиловым) в Люблин (иначе я ее наверно не успею получить), а другую: Ковель, вокзал, до востребования, генералу Брусилову. В обоих сообщай кратко о часе выезда. Таким образом не здесь, так там, я получу одно или оба извещения о Твоем выезде".

 Утром 10(23) ноября генерал Брусилов встретил свою невесту на вокзале в Ковеле. Венчание состоялось в церкви драгунского полка. Жених был в блестящем парадном мундире, невеста - в сером суконном дорожном платье и белой шляпе. На венчании присутствовало только несколько свидетелей. Родственникам и знакомым, в соответствии со списком, составленным Брусиловым, были посланы извещения. Обряд состоялся в намеченный час и прошел точно по плану. Так, менее чем через два месяца после начала, успешно завершилась матримониальная кампания генерала Брусилова.

В дореволюционной России родственные связи играли существенную роль. Поэтому семейные унии являлись объектом пристального внимания. Показательно, что отставной премьер С.Ю. Витте, мать которого была родной сестрой бабушки Н.В. Желиховской, счел необходимым сразу же отметить в воспоминаниях новость – замужество родственницы, крестницы его младшего брата Александра.

Выиграв кампанию на личном фронте, Брусилов стал деятельно готовиться к боевым действиям на фронтах неумолимо приближавшейся, неизбежной, по его убеждению, войны. Летом 1913 г. он участвовал в качестве главного посредника в маневрах войск Киевского военного округа. Приняв тогда же назначение командующим 12-м армейским корпусом этого округа, дислоцированным на границе с Австро-Венгрией, организовал в течение зимы 1913/14 г. и весны 1914 г. военные игры и полевые поездки для всех подчиненных ему начальствующих лиц. За три месяца до войны, в апреле 1914 г., он участвовал в военной игре старших войсковых начальников, предназначавшихся к занятию должностей командующих армией, фронтами и соответствующих начальников штабов. С объявлением войны Брусилов получил назначение командующим 8-й армией Юго-Западного фронта. Полгода спустя боевой генерал, уже отмеченный за успешные действия руководимых им войск двумя орденами Святого великомученика и победоносца Георгия и, по собственному признанию, вполне почувствовавший, что такое ответственность, писал жене: "Мне, военному, всю мою жизнь усердно изучавшему военное искусство, хотелось принять участие в этой великой народной войне и этим завершить военное и земное поприще... Но из этого не следует, чтобы мне не было часто страшно тяжело". Однако главные испытания и "звездный час" генерала были еще впереди.

В 1915 г. Брусилову, начавшему войну наступательными операциями, пришлось пережить горечь отступления, в ходе которого было потеряно то, что столь недавно приобреталось трудом и кровью руководимых им войск. Генерал не питал иллюзий ни в отношении масштабов, ни в отношении продолжительности войны. "Это исключительная, мировая война, не ожидай ее скорого конца", - разъяснял он жене. Но войну "выиграть необходимо во что бы то ни стало (подчеркнуто Брусиловым)". Что из того, что противники "считают себя по праву факта победителями. Предстоит им доказать, что они ошибаются, для этого их нужно разбить и выкинуть вон из нашей страны. Это, несомненно, будет, но не так-то скоро... как ни тяжело, но мира не может быть, пока не разгромим немца". В марте 1916 г. Брусилов получил назначение главнокомандующим Юго-Западным фронтом. В письме к жене об этом он писал: "Таким образом увенчивается моя военная карьера. На сердце у меня смутно, радости нет, но есть тяжесть страшной ответственности".

Генерал Брусилов предстает перед нами одаренным большим природным умом, образованным, расчетливым, решительным и энергичным человеком. Качества, которого, несомненно, отразятся в его дальнейшей службе.

Глава 2 Звездный час полководца.

Чувство личной ответственности перед Родиной побудило Брусилова предпринимать шаги, необычные для высшего генералитета времен последнего российского самодержца. Он решительно оспорил мнение своего предшественника и штаба верховного главнокомандующего, согласно которому войскам Юго-Западного фронта в кампании 1916 г. предназначалось сугубо пассивная, оборонительная роль. Через неделю после назначения генерал заявил Николаю II, что если ему не будет предоставлена инициатива наступательных действий, он в таком случае будет считать свое пребывание на посту главнокомандующего фронтом не только бесполезным, но и вредным, и попросит о замене.

"Государя, - вспоминал Брусилов, - несколько передернуло, - вероятно, вследствие столь резкого и категорического моего заявления, тогда как по свойству его характера он был более склонен к положениям нерешительным и неопределенным... Тем не менее он никакого неудовольствия не высказал, а предложил лишь повторить мое заявление на военном совете, который должен был состояться 1 апреля, причем сказал, что он ничего не имеет ни за, ни против и чтобы я на совете сговорился с его начальником штаба и другими главнокомандующими".

На этом совете предстояло выработать программу боевых действий на 1916 г.

М.К. Лемке, возглавлявший "Бюро печати" при Ставке, записал в дневнике:

"1 апреля 1916 г. Брусилов приехал сегодня утром. Он совсем не такой молодец, каким его изображают на более молодых фотографиях: слегка сгорблен, усы короткие, весь какой-то немного сдавленный, впечатления молодцеватости уже не производит. Совещание началось в 10 час. утра. Были: царь, Сергей Михайлович, Алексеев, Пустовойтенко, Шуваев, Иванов, Куропаткин, Эверт, Брусилов, Квецинский, Клембовский. Русин; записывали Шепетов и Безобразов... Совещание происходило в большой комнате, где занимаются Алексанович и другие. Обе комнаты по сторонам были заперты с удалением всех из журнальной".

По плану, доложенному начальником штаба верховного главнокомандующего генералом от инфантерии М.В. Алексеевым, войскам Юго-Западного фронта отводилась оборонительная роль до тех пор, пока не обозначится успех его северных соседей - Западного и Северо-Западного фронтов, которым предстояло вести наступательные операции. Этим фронтам передавались тяжелая артиллерия и резервы, находившиеся в распоряжении Ставки. Брусилов же сформулировал собственное понимание концепции ведения боевых действий и в соответствии с ним определил задачи войск Юго-Западного фронта:

"Недостаток, которым мы страдали до сих пор, заключается в том, что мы не наваливаемся на противника всеми фронтами, дабы прекратить противнику возможность пользоваться выгодами действий по внутренним оперативным линиям, и потому, будучи значительно слабее нас количеством войск, он, пользуясь своей развитой сетью железных дорог, перебрасывает свои войска в то или иное место по желанию. В результате всегда оказывается, что на участке, который атакуется, он в назначенное время всегда сильнее нас и в техническом и в количественном отношениях. Поэтому я настоятельно прошу разрешения моим фронтом наступательно действовать одновременно с моими соседями; если бы, паче чаяния, я даже и не имел никакого успеха, то по меньшей мере не только задержал бы войска противника, но и привлек бы часть его резервов на себя и этим существенным образом облегчил бы задачу Эверта и Куропаткина".

Характерна реакция участников совещания на это предложение. Алексеев не возражал, но предупредил, что ни дополнительной артиллерии, ни большего количества снарядов Брусилов для наступления не получит. Царь, председательствовавший на совете, промолчал в знак согласия со своим начальником штаба, санкционировав одновременно и предложение главнокомандующего Юго-Западным фронтом. Коллеги последнего с неодобрительным удивлением наблюдали за тем, как только что назначенный на должность военачальник по своей инициативе рискует карьерой и своей военной славой. Брусилов, однако, думал по-другому. Позже он писал:

 "Ведь и я был обречен, ранее других, на полное бездействие и мертвую оборону, но не согласился и сам настоял, напросился на атаку. Я очень хорошо понимаю, что ставлю себя на карту, но о себе я не думал, я думал о благе России, и моя сила и заключается в том, что я чувствую, чем живет армия и что она думает и что можно делать, а чего нельзя. Знал и знаю, что нужно идти вперед (подчеркнуто Брусиловым), иначе проиграем кампанию".

5 апреля Брусилов собрал командующих армиями Юго-Западного фронта, чтобы лично сообщить своим соратникам решение о наступлении и разъяснить избранный способ действий. Главнокомандующий фронтом предложил оригинальный план прорыва оборонительных рубежей противника. Суть плана была сформулирована им на следующий день в директиве командующим армиями:

" 1. Общие указания,

·           а) Атака должна вестись по-возможности на всем фронте армии, независимо от сил, располагаемых для сего. Только настойчивая атака всеми силами, на возможно более широком фронте, способна действительно сковать противника, не дать ему возможности перебрасывать свои резервы,

·          б) Ведение атаки на всем фронте должно выразиться в том, чтобы в каждой армии, в каждом корпусе наметить, подготовить и организовать настойчивую атаку определенного участка неприятельской укрепленной позиции,

·          в) Атака должна быть проведена по строго обдуманному и рассчитанному плану, причем намеченный план разрабатывать в деталях не по карте, а на месте показом, совместному с исполнителями атаки от пехоты и артиллерии".

 Принципиальная новизна замысла полководца не была понята Ставкой. Алексеев сомневался. Он полагал, что при 600 тыс. штыков и 58 тыс. шашек у Брусилова против 420 тыс. штыков и 30 тыс. шашек у противника без особого риска можно собрать в точке главного удара превосходство в сотню тысяч штыков и тем самым сделать все для победы. За три дня до назначенного срока наступления войск Юго-Западного фронта он телеграфировал Брусилову:

"Мое глубокое убеждение сводится к повелительной необходимости собрать на одном избранном участке подавляющую живую силу и наши скромные боевые средства, не разбрасывая последние по всему фронту. Демонстрации будут достаточны для удержания противника; устранить окончательно переброску его резервов второстепенными ударами, бедно снабженными артиллерийскими средствами, все равно трудно. Прорыв и разгром одной армии решит дело полнее, чем несколько небольших успехов".

Алексеев выражал готовность, "если обстоятельства потребуют замедлить атаку дня на два", доложить об этом императору.

Брусилов, сообщив, что на направлении главного удара на фронте атаки в 20 верст сосредоточены 148 батальонов против 53 неприятельских батальонов, категорически настаивал на осуществлении разработанного им плана прорыва.

 "Считаю существенно необходимым, - указывал он, - нанесение частных, хотя бы слабых ударов на фронтах всех армий, не ограничиваясь поисками, не могущими сковать резервы противника: противник теряется, не будучи в состоянии определить направление главной атаки. Достигается также моральный эффект, важный при действии против австрийцев... Ходатайствую усердно не отлагать атаки, все готово, каждый потерянный день ведет к усилению противника, нервирует войска".

Царь, которому были доложены позиции военачальников, предоставил "выбор дня для начала действий" усмотрению Брусилова. Тем самым как бы давалось молчаливое согласие на реализацию предложенного им плана.

Решение царя во многом определялось военно-политическим положением России. Первая мировая война вызревала и развивалась как столкновение коалиций государств. Россия вступила в войну, связанная военно-политическим союзом с Францией, заключенным в 1891-1893 гг. и дополненным военно-морской конвекцией 1912 г.

Союзные отношения между Россией и Англией к началу войны не были оформлены. Однако царское правительство было осведомлено о соглашении между Англией и союзной Францией. По этому соглашению в случае войны между Германией и Францией последняя получала поддержку Англии, которая обязывалась высадить экспедиционный корпус на континенте и приступить к активным действиям на море. В 1914 г. между Россией и Англией велись переговоры о заключении военно-морской конвенции. Союзные отношения между Россией, Англией и Францией были оформлены уже в ходе первой мировой войны соглашением от 23 августа (5 сентября) 1914 г. о не заключении сепаратного мира. 17(30) ноября 1915 г. к этому соглашению присоединились Италия и Япония. Так формировался блок держав Согласия.

Союзу этих государств противостоял блок центрально-европейских держав: Германии и Австро-Венгрии. К началу первой мировой войны в него формально входила также Италия, связанная с 1882 г. союзным соглашением с Германией и Австро-Венгрией. Так сформировался Тройственный союз. Однако, когда в июле 1914 г. Австро-Венгрия предъявила ультиматум Сербии, Италия, сославшись на нарушение союзницей условий договора, которым предусматривались предварительные взаимные консультации по политическим и экономическим вопросам общего характера, уклонилась от вступления в войну, объявив о нейтралитете. Весной 1915 г., получив предварительное согласие Англии, Франции и России принять во внимание ее территориальные и экономические интересы, Италия вступила в войну на стороне противников Германии и Австро-Венгрии. В ходе войны в блок центральных держав вошли в 1914 г. Турция и в 1915 г. Болгария. Блок получил название Четвертого союза.

 Долговременное ведение боевых действий коалициями государств требовало не только согласования общеполитических целей и планов, но и постоянной координации военных усилий союзников. Для держав Согласия таким координирующим их действия органом стали межсоюзнические конференции. Первая из них была проведена 24 июня (7 июля) 1915 г. во французской главной квартире в Шантальи. В ходе конференции представители главных командований стран Согласия достигли договоренности оказывать помощь той союзной армии, которая будет атакована вооруженными силами Четверного союза. Но этот принцип не был тогда проведен в жизнь. Летом и осенью 1915 г., когда русская армия один на один сражалась с австро-германскими войсками, союзники не оказали ей реальной помощи.

23-26 ноября (6-9 декабря) 1915 г. в Шантальи состоялась вторая межсоюзническая конференция. Она признала необходимым начать подготовку к согласованному наступлению всех союзных армий на трех главных театрах - французском, русском и итальянском. Союзники договорились, что если один из них подвергнется нападению, то остальные окажут ему всестороннюю помощь. Но единого стратегического плана принять не удалось. Подтвердилась на практике мысль К. Клаузевица о том, что

 "мы никогда не встретимся с таким случаем, чтобы государство, выступающее в интересах другого, отнеслось к ним столь же серьезно, как к своим собственным... В европейской политике давно вошло в обычай, что, заключая оборонительные и наступательные союзы, государства взаимно обязываются оказывать друг другу поддержку; при этом, однако, вражда и интересы одного союзника не становятся обязательными для другого; поддержка состоит лишь в том, что государства, не обращая внимания ни на объект войны, ни на усилия противника, обещают друг другу в помощь определенную, обычно очень умеренную военную силу".

Наличие серьезных расхождений между союзниками по коренным вопросам войны требовало организации новой встречи военных руководителей. Очередную конференцию намечено было провести в конце февраля - начала марта 1916 г. Но прежде, чем она состоялась, жизнь преподала союзникам урок. Утром 8(21) февраля началось Верденское сражение. После мощной артиллерийской подготовки немцы перешли в наступление. Одновременно австро-венгерские войска приступили к проведению операции против итальянцев в Трентино. Союзники обратились за помощью к России. Предпринятая в марте наступательная операция на русском фронте вынудила немцев перебросить с западного фронта на восточный свыше четырех дивизий. Атаки на Верден были временно прекращены.

Очередное совещание представителей военного командования союзных держав состоялось 28 февраля (12 марта) в Шантильи. В его ходе был согласован срок общего наступления. Было условлено, что первой выступит русская армия, а спустя две недели ее поддержат армии союзников. Вскоре после совещания в Шантильи, 14-15 (27-28) марта, в Париже была проведена военно-политическая конференция держав Согласия. Открывая конференцию, ее председатель французский премьер-министр А. Бриан отметил, что она знаменует солидарность союзных стран, их твердое намерение вести общие, согласованные действия: "Одна общая задача, которой служит единая армия, на едином фронте, по общему побуждению и против общего врага". Подтвердив решения совещания в Шантильи, участники конференции уделили большое внимание экономическим вопросам. В частности, был принят ряд решений о взаимной помощи вооружением и продовольствием. Общая декларация, утвержденная на последнем заседании конференции, гласила:

 "Представители союзных государств, собравшиеся в Париже 27 и 28 марта 1916 г., подтверждают полную общность взглядов и солидарность союзников. Они подтверждают все меры, принятые для осуществления единства действий на едином фронте. Они под этим подразумевают единство военных действий, обеспеченное соглашением между штабами; единство экономических действий, организация которых была решена настоящей конференцией, и единство действий дипломатических, которые служат порукою в неколебимом желании продолжать борьбу для достижения общей цели".

В эти дни Брусилов был назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом русской армии.

Положение России в составе коалиции держав Согласия определялось ее военно-экономическим потенциалом. Ее людские ресурсы оценивались союзниками как неисчерпаемые. Россия имела самую большую армию мирного времени и смогла призвать под ружье за время войны наибольший людской контингент. Согласно данным, которые привел А.М. Зайончковский, к началу войны Россия имела кадровую армию численностью 1.284.155, Франция - 884.000 вместе с колониальными войсками, Англия - 411.400 вместе с индийской армией, Германия - 768.000, Австро-Венгрия - 478.000 человек. По окончании мобилизации численность армии России составила 5.460.955, Франции - 3.781.000, Англии - около 1.000.000, Германии - 3.822.000, Австро-Венгрии - 2.300.000 человек. За время войны были призваны под ружье: в России - свыше 15 млн., во Франции - более 8,3 млн., в Англии - 7,4 млн., в Германии - 11 млн., в Австро-Венгрии – 9 млн. человек.

Война 1914-1918 гг. была не только первой мировой по своему масштабу, она стала столкновением держав, в котором, как никогда прежде наряду с численностью и искусностью действий войск, решающее значение приобрели факторы экономические: финансовые, ресурсные, технические. Очевидно, что оценивая военно-экономический потенциал держав, не следует абсолютизировать значения количественных показателей, его составляющих. Так, Англия, будучи в наименьшей степени обеспечена продовольствием, располагая сильным флотом, имела большие возможности восполнять недостаточность своих внутренних ресурсов, чем Германия и Австро-Венгрия. Владевшая огромными каменноугольными запасами, нефтяными богатствами и лесными массивами, Россия в годы войны ввозила уголь морем из Англии, затрачивая на это свыше 1/3 тоннажа заграничных поставок. Это казалось более легким и доступным, чем доставка отечественного угля по железным дорогам.

Готовясь к войне, все державы строили расчеты на том, что она не будет длительной и для ведения ее окажутся достаточными запасы вооружения и снаряжения, заготовленных в мирное время. Действительность показала несостоятельность этих расчетов. Уже осенью 1914 г. все воюющие державы стали испытывать кризис боевого снабжения. Наряду с активизацией деятельности военных заводов, попытками разместить заказы за границей, во всех воюющих государствах встал вопрос о необходимости привлечения гражданской промышленности к работе на войну. В России организация этого дела была возложена на созданное в августе 1915 г. Особое совещание по обороне государства. К 1916 г. его деятельность дала осязаемые результаты. Уже с конца 1915 г. русская промышленность начала обеспечивать изготовление необходимого количества артиллерийских снарядов, за исключением снарядов крупных калибров, их производство было организовано в России только в 1916 г. Ежемесячное поступление в армию снарядов российского производства, в сравнении с 1914 г., в 1915 г. увеличилось в 6 раз, в 1916 - в 12 раз. В 1916 г. был достигнут и максимум в производстве артиллерийских орудий (5127 шт.) - в 2,5 раза больше, чем в 1915 г. В целом отечественные артиллерийские заводы смогли покрыть потери в артиллерии и дали возможность удвоить артиллерийский парк армии. Все эти факты благоприятно сказались при подготовке наступления генералом Брусиловым.

Отдавая должное материальному обеспечению боевых действий войск, Брусилов, как рачительный военачальник, требовал от подчиненных учитывать опыт предшествующих сражений "дабы устранить возможность повторения ошибок, допущенных в организации операций и боев". В частности, он настаивал на необходимости "сделать точный расчет снарядам, памятуя необходимость целесообразного и экономного расходования их не только ввиду ограниченного отпуска, но также и вследствие неизбежного изнашивания орудий и трудности их замены... стрельба должна вестись пристреливаясь не батареями, а каждым орудием и корректируя каждый выстрел, даже при стрельбе на поражение; беглый огонь - лишь в исключительных случаях, когда главное - не терять времени... Чтобы видеть результаты артиллерийской подготовки необходимо привлечь к наблюдению и корректированию аэропланы". Брусиловым были сформулированы принципы и поставлены конкретные задачи ведения наступательных боевых действий с тем, чтобы добиться успеха, опираясь не столько на численный перевес атакующих, сколько на их умение.

Начало наступления войск русского Юго-Западного фронта было ускорено событиями в Италии. 11(24) мая Брусилов получил телеграмму от Алексеева с пометой: "Спешно". В ней сообщалось:

"Итальянцы потерпели в Трентино неудачу, которая может обратиться в катастрофу, если австрийцы будут продолжать операцию достаточными силами. Союзники, особливо итальянцы, настоятельно просят нашего содействия переходом в скорейшее наступление хотя бы только войсками Юго-Западного фронта, дабы принудить австрийцев оттянуть против нас часть сил, собранных ныне на итальянском фронте... Начать общую атаку в данное время мы не можем, но произвести удар вашим фронтом против ослабленных войск противника представляется выгодным в виде начала общей операции и крайне желательным для оказания действительной помощи итальянцам, положение которых, по-видимому, продолжает ухудшаться. Прошу вас спешно уведомить, когда могут быть закончены фронтом подготовительные работы для производства атаки австрийцев по намеченному плану".

В тот же день Брусилов ответил, что готов начать артиллерийскую атаку 19 мая (1 июня).

Ставка полагала, что итальянское командование, приняв необходимые меры, могло бы самостоятельно стабилизировать ситуацию. Но итальянская сторона засыпала российскую ставку просьбами, требованиями, призывами о помощи. Король Италии Виктор Эммануил III обратился с личной телеграммой к Николаю II, прося ускорить переход в наступление армий Юго-Западного фронта. Царь санкционировал начало операции 22 мая (4 июня) 1916 г.

На рассвете 22 мая (4 июня) на всем протяжении русского Юго-Западного фронта началась атака. Телеграфные агентства, газеты разнесли весть о ней по всему миру. Газета "Русское слово" под набранным крупным шрифтом заголовком "Бой на фронте генерала Брусилова" сообщала:

"На нашем Юго-Западном фронте случилось наконец то, чего с таким нетерпением и так страстно ждала вся Россия более года: наши войска перешли в наступление по всему фронту от Припяти до Румынской границы, т.е. на пространстве примерно в 400 верст. Фронт этот находится под общим командованием генерала Брусилова. О размерах и успехе для нас начавшегося боя свидетельствует количество пленных - 13.000, т.е. около одной австрийской дивизии, взятых нами всего только в первый день наступления. Нами взято много орудий, пулеметов и других предметов военного снаряжения, количество которого не приведено пока в известность... Несомненно: бой на Юго-Западном фронте - первое согласованное действие союзников. Несомненно и то, что наступление наше находится в связи с операциями на итальянском фронте и возможно, что в случае своего дальнейшего развития оно принесет в ближайшем будущем реальные плоды в виде оттяжки части австрийских войск с итальянского фронта и смягчит несколько затруднительное положение наших союзников в этом районе... Если наше наступление против австрийцев примет слишком угрожающий характер, то их союзникам германцам придется придти на помощь хотя бы из эгоистических соображений путем весьма затруднительной переброски войск с севера на юг".

В день, когда было опубликовано это сообщение, первый офицер штаба 8-й немецкой армии, дислоцированный на Восточном фронте, М. Гофман записал в дневнике: "Вышло что-то скверное. Австрийцы у Ровно опять допустили, чтобы русские их поколотили... Самое возмутительное, что все русские резервы стоят около нас". Последующие дневниковые записи Гофмана содержат своеобразную хронику Брусиловского наступления – взгляд на него с другой стороны линии фронта.

Для всеобщего сведения хронику этого наступления сообщали русские газеты 25 мая (7 июня):

"Наступление генерала Брусилова разразилось как гром среди ясного, - по крайней мере, в германском освещении, - неба австро-германского наступления у Вердена и в Трентино. Тринадцатый штурм Вердена, едва ли не самый упорный из всех бывших доселе и продолжавшийся почти беспрерывно две недели, сразу потух... Австрийское наступление в Трентино также замерло... Как видно из сегодняшнего донесения нашего штаба, за два дня, 22 и 23 мая, нами взято в плен почти 26.000 человек (в том числе 480 офицеров), 27 орудий и более 50 пулеметов... Со времени великой галицийской битвы 1914 года еще ни разу два дня подряд не было захвачено такого громадного количества пленных".

26 мая (8 июня): "Третий день нашего наступления на Юго-Западном фронте ознаменовался еще большими успехами, чем первые двое суток... До полдня 24-го мая армии генерала Брусилова взяли в плен 900 офицеров и более 40.000 нижних чинов и захватили 77 орудий и 134 пулемета".

Была опубликована телеграмма Николая II на имя генерала Брусилова: "Передайте моим горячо любимым войскам вверенного Вам фронта, что я слежу за их молодецкими действиями с чувством гордости и удовлетворения, ценю их порыв и выражаю им самую сердечную благодарность". Как подчеркивала газета "Русское слово", на генерала Брусилова "теперь с гордостью и надеждой взирает вся Россия".