Борьба за власть после смерти Ивана Грозного

1.1 Борьба за власть после смерти Ивана Грозного

Начальным фактом и ближайшей причиной смуты послужило прекращение царской династии. Совершилось это прекращение смертью трех сыновей Ивана Грозного: Ивана, Федора и Дмитрия. Старший из них, Иван, был уже взрослым и женатым, когда был убит отцом. Характером он вполне походил на отца, участвовал во всех его делах и потехах и, говорят, проявлял такую же жестокость, какая отличала Грозного. После смерти самого Грозного в живых остались два сына: Федор и, ребенок еще Дмитрий, рожденный в седьмом браке Грозного с Марией Нагой.

Составленная умирающим Иоанном из пяти Вельмож Верховная Дума: Князя Ивана Мстиславского - старшего Боярина и Воеводы, Никиты Романовича Юрьева - дяди Государева, Князя Петра Шуйского, Богдана Бельского – пестуна царевича Дмитрия и первого любимца Иоаннова, и Бориса Годунова – брата жены царевича Федора «…в самую первую ночь (18 марта 1584 года) после смерти Грозного выслала из столицы многих известных услужников Иоанновой лютости, других заключила в темницы, а к родственникам вдовствующей Царицы, Нагим, приставила стражу, обвиняя их в злых умыслах (вероятно, в намерении объявить юного Димитрия наследником Иоанновы). Москва волновалась; но Бояре утишили сие волнение: торжественно присягнули Феодору вместе со всеми чиновниками, и в следующее утро письменно обнародовали его воцарение»[16,Т.10, с.4].

Царем сделался Федор. Иностранные послы Флетчер и Сапега рисуют Федора довольно определенными чертами. Царь ростом был низок, с опухлым лицом и нетвердой походкой и притом постоянно улыбался. Сапега, увидав царя во время аудиенции, говорит, что получил от него впечатление полного слабоумия. Таким же его описывает Н.М. Карамзин: «На громоносном престоле свирепого мучителя Россия увидела постника и молчальника, более для келии и пещеры, нежели для власти державной рожденного: так, в часы искренности, говорил о Феодоре сам Иоанн, оплакивая смерть любимого, старшего сына. Не наследовав ума царственного, Феодор не имел и сановитой наружности отца, ни мужественной красоты деда и прадеда: был росту малого, дрябл телом, лицом бледен, всегда улыбался, но без живости; двигался медленно, ходил неровным шагом, от слабости в ногах; одним словом, изъявлял в себе преждевременное изнеможение сил естественных и душевных» [16,Т.10 с.6].

Говорят, Федор любил звонить на колокольне, за что еще от отца получил прозвище звонаря, но вместе с тем он любил забавляться шутами и травлей медведей. Настроение духа у него было всегда религиозное, и эта религиозность проявлялась в строгом соблюдении внешней обрядности. От забот государственных он устранялся и передал их в руки своих ближних бояр. В начале его царствования из боярской среды особенно выдавались: Борис Годунов и Никита Романович Захарьин-Юрьев. Так шло до 1585 года, когда Никита Романович неожиданно был поражен параличом и умер. Власть сосредоточилась в руках Бориса Годунова, но ему пришлось бороться с сильными противниками — князьями Мстиславским и Шуйскими. Борьба эта принимала иногда очень резкий характер и кончилась полным торжеством Годунова. Мстиславский пострижен, а Шуйские со многими родственниками подверглись ссылке.

Пока все это происходило в Москве, Мария Нагая с сыном и со своей родней продолжала жить в Угличе в почетной ссылке.

Понятно, как должна была относиться она и все Нагие к боярам, бывшим у власти, и к Годунову, как влиятельнейшему из них. Нагая была жена Ивана Грозного, пользовалась его симпатией и общим почетом, и вдруг ее, царицу, выслали в далекий удел — Углич и держали под постоянным надзором. Углич вскоре превратился в оппозиционный центр. Бояре ожидали смерти царя Федора, чтобы оттеснить Годунова от власти и править от имени малолетнего царевича. Однако 15 мая 1591 года царевич Дмитрий погибает при загадочных обстоятельствах. Следственная комиссия под предводительством боярина Василия Шуйского дала заключение, что это был несчастный случай. Но оппозиционеры начали усиленно распускать слухи о преднамеренном убийстве по приказу правителя Годунова. Позднее появилась версия о том, что был убит другой мальчик, а царевич спасся и ждет совершеннолетия для того, чтобы вернуться и наказать «злодея».

Дворцовая смута привела Годунова к регентству, к которому он так стремился. Соперников у него после падения Шуйских не было. Государь Федор Иванович очень любил свою супругу Ирину, а Годунов, в свою очередь, имел на сестру большое влияние. Таким образом, боярин Годунов приобрел исключительное влияние в царстве.

Роль, выпавшая на долю Годунова, как регента, была очень трудна: надо было умиротворить землю, надо было бороться с указанным выше кризисом.

Конечно, Годунов не мог разрешить противоречий, к которым привел Россию весь предшествующий ход истории. Но пока Царь Федор занимался либо пиршествами, либо богомольными делами, «…в то время Правительство уже неусыпно занималось важными делами государственными, исправляло злоупотребления власти, утверждало безопасность внутреннюю и внешнюю. Во всей России, как в счастливые времена Князя Ивана Бельского и Адашева, сменили худых наместников, Воевод и судей, избрав лучших; грозя казнию за неправду, удвоили жалованье чиновников, чтобы они могли пристойно жить без лихоимства; вновь устроили войско и двинули туда, где надлежало восстановить честь оружия или спокойствие отечества. Начали с Казани. Еще лилась кровь Россиян на берегах Волги, и бунт кипел в земле Черемисской: Годунов более умом, нежели мечем, смирил мятежников, уверив их, что новый Царь, забывая старые преступления, готов, как добрый отец, миловать и виновных в случае искреннего раскаяния; они прислали старейшин в Москву и дали клятву в верности. Тогда же Борис велел строить крепости на Горной и Луговой стороне Волги, Цывильск, Уржум, Царев-город на Кокшаге, Санчурек и другие, населил оные Россиянами, и тем водворил тишину в сей земле, столь долго для нас бедственной» [16,Т.10, с.14].

В 1590 году во время очередной войны со Швецией России удалось возвратить потерянные при Иване Грозном города Ям, Копорье, Ивангород.

«В 1591 году крымский хан Калы – Гирей попытался совершить набег на Москву. Его разбили под стенами города недалеко от Данилова монастыря. Это был последний татарский набег на столицу Российского государства»[15,c.41].

В царствование Федора Ионовича на Белом море был заложен город Архангельск, а в Сибири построены крепости Тобольск, Пелым, Березов, Обдорск ( в настоящее время Салехард) и другие.

«Одним из немногочисленных решений самого Федора Иоанновича было учреждение в 1589 году патриаршества. Первым Патриархом Московским стал митрополит Иов, а Константинопольский патриарх благословил его»[17,c.164].

В 1594 году умерла царевна Феодосия, дочь Федора. Сам царь был недалек от смерти. Есть указания, что еще в 1593 году московские вельможи рассуждали о кандидатах на московский престол и намечали даже австрийского эрцгерцога Максимилиана. Это указание очень ценно, так как показывает настроение боярства. В 1598 году скончался Федор, не назначив наследника. Все государство признало власть вдовы его Ирины, но она отказалась от престола и постриглась в монахини в Новодевичьем монастыре. «Открылось междуцарствие. Было четыре кандидата на престол: Ф.Н. Романов, Б.Ф. Годунов, князь Ф.И. Мстиславский и Б.Я. Бельский. Шуйские тогда занимали приниженное положение и не могли являться кандидатами. Самым серьезным претендентом, по мнению Сапеги, был Романов, самым дерзким – Бельский»[20,c.248].

Между претендентами шла оживленная борьба. В феврале 1598 г. был созван собор. По своему составу он ничем не отличался от других бывших соборов, и никакой подтасовки со стороны Годунова подозревать нельзя. Наоборот, по своему составу собор был скорее неблагоприятен для Бориса, так как главной опоры Годунова – простых служилых дворян – на нем было мало, а лучше и полнее всего была представлено московское аристократическое дворянство, не особенно благоволившее к Годунову.

Однако на соборе 21 февраля 1598 Царем и государем Всея Руси был избран Борис Федорович Годунов.

Правление Бориса Годунова оказалось очень удачным для России. Когда он впервые в 1584 году, по просьбе Федора Иоанновича, принял на себя управление государством, ему было всего 32 года, и он находился в расцвете умственных и физических сил. После Иоанна Грозного Московское государство, утомленное бесконечными войнами и страшной неурядицей, нуждалось в умиротворении. Умная политика правителя в начале его государственной деятельности сопровождалась явным успехом. Об этом имеется определенные свидетельства. Во-первых, все иностранцы-современники и наши древние сказители говорят, что после смерти Грозного, во время Федора, на Руси настала тишина и сравнительное благополучие. «Не принадлежащий к поклонникам Годунова Буссов в своей «Московской хронике» говорит, что народ «был изумлен» правлением Бориса и прочил его в цари, если, конечно, естественным путем прекратится царская династия» [25,c.37]. А живший в России восемь лет (1601—1609) голландец Исаак Масса, который очень не любил Годунова и взвел на него много небылиц, дает о времени Федора Ивановича следующий характерный отзыв: «Состояние всего Московского государства улучшалось и народонаселение увеличивалось. Московия, совершенно опустошенная и разоренная вследствие страшной тирании покойного великого князя Ивана и его чиновников... теперь, благодаря преимущественно доброте и кротости князя Федора, а также благодаря необыкновенным способностям Годунова, снова начала оправляться и богатеть»[26,c.270].

Во внутренней политике Бориса, когда о ней изучаются показания русских и иностранных современников, очень заметна одна крайне гуманная черта - защита вдов и сирот, забота о нищих, широкая благотворительность Годунова во время голода и пожаров. В то тяжелое время гуманность и благотворительность были особенно уместны, и Борис Годунов благотворил щедрой рукой. Кроме разнообразных льгот, он облегчал и даже освобождал от податей многие местности на три, на пять и более лет. Эта широкая благотворительность представляла собой только один вид многообразных забот Бориса, направленных к поднятию экономического благосостояния Московского государства.

Другой вид этих забот представляют меры, направленные к оживлению упавшей торговли и промышленности. «Упадок же промышленности и торговли действительно доходит в то время до страшных размеров, в чем убеждают нас цифры Флетчера. Он говорит, что в начале царствования Ивана IV лен и пенька вывозились через Нарвскую гавань ежегодно на ста судах, а в начале царствования Федора - только на пяти, стало быть, размеры вывоза уменьшились в 20 раз»[11, c.211 ].

Для оживления промышленности и торговли, для увеличения производительности, Годунов дает торговые льготы иностранцам, привлекает на Русь знающих дело промышленных людей (особенно настоятельно он требует рудознатцев). Он заботится также об устранении косвенных помех к развитию промышленности и безопасности сообщений, об улучшении полицейского порядка, об устранении разного рода административных злоупотреблений. Таким симпатичным характером отличалась государственная деятельность регента Годунова.

Внешняя политика времени Бориса не отличалась какими-либо крупными предприятиями и не всегда была вполне удачна. С Польшей шли долгие переговоры и пререкания по поводу избрания в польские короли царя Федора, а позднее — по поводу взаимных отношений Швеции и Польши (известна их вражда того времени, вызванная династическими обстоятельствами). На западе цель Бориса была вернуть Ливонию путем переговоров; но войной со Швецией, как уже говорилось выше, ему удалось вернуть лишь те города, какие были потеряны Грозным.

В 46 лет этот опытный, осторожный государственный деятель становится государем Всея Руси. Первые три года царствования Годунова прошли спокойно, но с 1601 пошли неудачи. Наступил страшный голод, продолжавшийся до 1604 г. и во время которого погибло много народу. Масса голодного населения разбрелась по дорогам и стала грабить. В 1600 году появились первые слухи, что царевич Дмитрий жив.

Все историки согласны в том, что в появлении Лжедмитрия I главная роль принадлежала московскому боярству. Может быть, в связи с появлением слухов о самозванце началась опала, постигшая сначала Бельского, а затем и Романовых, из которых наибольшей популярностью пользовался Федор Никитич. В 1601 г. они все были отправлены в ссылку, Федор Никитич был пострижен под именем Филарета. Вместе с Романовыми были сосланы их родственники: князья Черкасские, Ситские, Шестуновы, Карповы, Репины.

Вслед за ссылкой Романовых стали свирепствовать опалы и казни. Годунов, очевидно, искал нити заговора, но ничего не находил. А между тем озлобление против него усиливалось. Старое боярство (бояре-князья) понемногу оправлялось от гонений Грозного и становилось во враждебные отношения к царю неродовитому.

Оставшиеся годы жизни Борис Годунов провел, пытаясь восстановить в стране порядок, сражаясь с боярами и Лжедмитрием, и умер 13 апреля 1605 года в разгар этой борьбы.

Федор Борисович Годунов стал Царем и государем Всея Руси в 16 лет, когда в 1605 году неожиданно умер его отец, Борис Федорович Годунов, оставив его наследником престола.

Положение в стране в тот момент было крайне тяжелое. Лжедмитрий I набирал силу: его признали южные области страны, численность его войска увеличивалась, бояре, ненавидевшие Годуновых, были готовы оказать самозванцу всяческую поддержку.

В июне 1605 года в столице вспыхнуло восстание: Федора, его мать и сестру сначала схватили и заперли в их прежнем доме. По приказу самозванца в Москву приехали князь Голицын и Масальский с единственной целью «покончить» с Годуновыми.

10 июня 1605 года Федор Борисович Годунов и его мать Мария Годунова, дочь Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского, широко известного под именем Малюты Скуратова, были убиты.

20 июня 1605 года Лжедмитрий торжественно въехал в Москву, а 21 июня 1605 года «самозванец» венчался на царство в Успенском соборе Московского Кремля и стал Царем и государем Всея Руси.

17 мая под руководством Шуйских произошло восстание против поляков в Москве и убийство Лжедмитрия I. Таким образом закончился династический период смуты. [Приложение 1].

1.2 Политические корни смуты

Когда мы обращаемся к изучению французской революции, можно удивиться тому, как ясен этот сложный факт и со стороны своего происхождения, и со стороны развития. Легко можно следить за развитием этого факта, отлично видеть, что там факт смуты — неизбежное следствие того государственного кризиса, к которому Францию привел ее феодальный строй; ясно видно там и результат многолетнего брожения, выражавшийся в том, что преобладание феодального дворянства сменилось преобладанием буржуазии.

Смутное время в государстве российском вовсе не революция и не кажется исторически необходимым явлением, по крайней мере, на первый взгляд. Началась она явлением совсем случайным — прекращением династии; в значительной степени поддерживалась вмешательством поляков и шведов, закончилась восстановлением прежних форм государственного и общественного строя и в своих перипетиях представляет массу случайного и труднообъяснимого. Благодаря такому характеру в российской истории так много различных мнений и теорий об ее происхождении и причинах.

Одну из таких теорий представляет в своей «Истории России» С.М. Соловьев. Он считает первой причиной смуты дурное состояние народной нравственности, явившееся результатом столкновения новых государственных начал со старыми дружинными. Это столкновение, по его теории, выразилось в борьбе московских государей с боярством. Другой причиной смуты он считает чрезмерное развитие казачества с его противогосударственными стремлениями. Смутное время, по мнению С.М. Соловьева,«…это время борьбы общественного и противообщественного элемента в молодом Московском государстве, где государственный порядок встречал противодействие со стороны старых дружинных начал и противообщественного настроения многолюдной казацкой среды»[ 32, c.127].

Другого воззрения держится К.С. Аксаков, который признает смуту фактом случайным, не имеющим глубоких исторических причин. Смута была к тому же делом «государства», а не «земли». Земля в смуте до 1612 г. была совсем пассивным лицом. Над ней спорили и метались люди государства, а не земские. Во время междуцарствия разрушалось и наконец рассыпалось вдребезги государственное здание России, говорит Аксаков: «Под этим развалившимся зданием открылось крепкое земское устройство... в 1612—13 гг. земля встала и подняла развалившееся государство»[26,c.276]. Нетрудно заметить, что это осмысление смуты сделано в духе общих исторических воззрений К. Аксакова и что оно в корне противоположно воззрениям Соловьева.

Третья теория выдвинута И.Е. Забелиным («Минин и Пожарский»); она в своем генезисе является сочетанием первых двух теорий. Причины смуты он видит, как и Аксаков, не в народе, а в «правительстве», иначе в «боярской дружинной среде» (эти термины у него равнозначные). «Боярская вообще служилая среда во имя отживших дружинных традиций (здесь Забелин становится на точку зрения Соловьева) давно уже крамольничала и готовила смуту. Столетием раньше смуты для нее созидалась почва в стремлениях дружины править землей и кормиться на ее счет. Сирота-народ в деле смуты играл пассивную роль и спас государство в критическую минуту. Народ, таким образом, в смуте ничем не повинен, а виновниками были «боярство и служилый класс»[22,c.163].

Н.И. Костомаров (в разных статьях и в своем «Смутном времени») высказал иные взгляды. По его мнению, в смуте виновны все классы русского общества, но причины этого бурного переворота следует искать не внутри, а вне России. Внутри для смуты были лишь благоприятные условия. Причина же лежит в папской власти, в работе иезуитов и в видах польского правительства. Указывая на постоянные стремления папства к подчинению себе восточной церкви и на искусные действия иезуитов в Польше и Литве в конце XVI в., Костомаров полагает, что они, как и польское правительство, ухватились за самозванца с целями политического ослабления России и ее подчинения папству. Их вмешательство придало смуте в России такой тяжелый характер и такую продолжительность.

В значительной степени наша смута зависела и от случайных обстоятельств, но что она совсем не была неожиданным для современников фактом, об этом говорят некоторые показания посла Флетчера: «…в 1591 г. издал он в Лондоне свою книгу о России (on the Russian Common Wealth), в которой предсказывает вещи, казалось бы, совсем случайные. В V главе своей книги он говорит: «Младший брат царя (Феодора Ивановича), дитя лет шести или семи, содержится в отдаленном месте от Москвы (т. е. в Угличе) под надзором матери и родственников из дома Нагих. Но, как слышно, жизнь его находится в опасности от покушения тех, которые простирают свои виды на престол в случае бездетной смерти царя». Написано и издано было это до смерти царевича Дмитрия. В этой же главе говорит Флетчер, что «царский род в России, по-видимому, скоро пресечется со смертью особ, ныне живущих, и произойдет переворот в русском царстве». Это известие напечатано было за семь лет до прекращения династии. В главе IX он говорит, что жестокая политика и жестокие поступки Ивана IV, хотя и прекратившиеся теперь, так потрясли все государство и до того возбудили общий ропот и непримиримую ненависть, что, по-видимому, это должно окончиться не иначе как всеобщим восстанием. Это было напечатано, по крайней мере, лет за 10 до первого самозванца. Таким образом, в уме образованного и наблюдательного англичанина за много лет до смуты сложилось представление о ненормальности общественного быта в России и возможном результате этого — беспорядках. Мало того, Флетчер в состоянии даже предсказать, что наступающая смута окончится победой не удельной знати, а простого дворянства» [26,c.269].

Таким образом, в конце XVI в. для многих в русском обществе были уже ясны те болезненные процессы, которые сообщили смуте такой острый характер общего кризиса.

Глубоки были политические корни смуты. В процессе объединения Московское княжество превратилось в обширное государство, сильно продвинувшееся в XVI веке к централизации. Существенным образом менялись социальная структура общества, взаимоотношения различных социальных слоев и групп, власти и общества, роль и место самодержавия. Стало иным не только общество. Власть также должна была отвечать новым условиям. Основной политический вопрос того времени — кто и как будет управлять государством, которое уже перестало быть набором разрозненных земель и княжеств, но еще не превратилось в органическое целое.

16 января 1547 года Великий князь Московский Иван IV Васильевич венчался на царство в Успенском соборе Московского Кремля. «Впервые в России был не только Великий князь, но и царь, единовластный правитель в полном смысле этого слова»[6,c.78]. Иван Грозный был первым царем не только потому, что первым принял царский титул, но и потому, что первым осознал все значение царской власти.

«Раньше в России никогда не было самодержавия, то есть такой системы правления, когда власть принадлежит одному человеку, а все остальные, какими бы знатными, богатыми или заслуженными они ни были, могут только покорно служить верховному правителю. Именно такую систему правления хотел установить в России Иван IV. Естественно, что князья и бояре, чьи отцы в недалеком прошлом были независимыми правителями собственных княжеств, не могли и не хотели смириться с ролью простых слуг. Естественно, что они постоянно исподволь, а то и открыто противились нововведениям царя»[7,с.130]. Не менее естественно, что раздражительному и нетерпеливому Ивану Грозному однажды это надоело. Следствием царского недовольства стал беспрецедентный по своим масштабам и жестокости террор в отношении высшей аристократии России – опричина.

Уничтожение наиболее влиятельных, независимых, князей и бояр знатных родов способствовало централизации власти Ивана Грозного, но из-за масштабов террора данная политика имела для России плачевные последствия. С.Ф.Платонов писал: «…нельзя не признать, что террор, устроенный Грозным, был вообще ужасен и подготовлял страну к смуте и междоусобию»[26,c.206].

На фоне террора еще ярче проявляются противоречия, вызванные борьбой за власть возле трона в элите московского общества. Смерть Ивана Грозного была внезапной, он умер за игрой в шахматы. Оставленная им Верховная Дума – «пентархия», по данным Н.И. Карамзина состояла из Князей И. Мстиславского, П. Шуйского, дяди Государева Н.Юрьева, пестуна царевича Дмитрия Б.Бельского и шурина царя Б.Годунова начала борьбу между собой за власть у трона. Первым пал Богдан Бельский и клан Нагих, еще до официального венчания Федора из Москвы в Углич был удален с матерью и почти всей родней полуторагодовалый царевич Дмитрий, а Бельский сослан воеводой в Нижний Новгород. На вопрос, кем был организован бунт многотысячной толпы, осадившей Кремль, с требованиями выдать Бельского, историки точного ответа не дают, т.к. удаление от трона одного из влиятельнейших сановников, а вместе с ним жены Ивана Грозного с наследником престола царевичем Дмитрием было выгодно и Мстиславскому, и Шуйскому, и Юрьеву, и Годунову. Помимо прочего это означало падение политической роли клана Нагих.

Смерть Никиты Романовича Юрьева, победа в борьбе с Мстиславским и Шуйским привела Годунова на пост регента государства российского. Начиная с 1587 года и до своей смерти в 1605 году, Борис Федорович Годунов единолично правит Россией.

Гибель царевича в мае 1591 г. оказалась «неслучайной случайностью»[8]. У Бориса Годунова в этот момент не было непосредственной заинтересованности в смерти Дмитрия. Но смерть наследника престола и смерть в 1594 году царевны Феодосии, после смерти Федора в 1598 году означали прекращение наследственной династии московских Рюриковичей.

«Обоснование легитимности власти нового монарха и основываемой им династии нуждалось в свежих принципах. В 1598 г. избирательный Земский собор стал как бы рупором проявления божественного выбора. Естественно, в тогдашних текстах обосновывалось избрание Бориса прежде всего предпочтением высших сил, но также и вполне реальными мотивами: его превосходными качествами правителя, результатами его деятельности по управлению страной, его родством (через сестру, жену царя Федора) с ушедшей династией. Как бы то ни было, консолидация элиты, основной массы служилого дворянства вокруг фигуры Годунова в 1598 г. несомненна». [13, с.464]

Росту авторитета Бориса способствовала успешная внешняя политика. Он сумел продлить перемирие с Польшей, а после удачной для России войны со Швецией (1590-1593) вернул города Ям, Орешек, Иван-город и другие, получив выход к Балтийскому морю. В Западную Сибирь были посланы значительные отряды стрельцов, которые закрепили власть царя над сибирскими землями. Россия утвердилась на Северном Кавказе; в устье р. Терек была построена крепость. «Однако крепостническая политика, которая помогла ему заручиться поддержкой широких слоев феодалов, особенно служивого среднего дворянства, имела оборонную сторону: она вызвала глубокое недовольство крестьянства. Феодальная знать, потерпевшая поражение в споре за престол, продолжала оставаться в оппозиции, выжидала удобного момента для нового выступления против власти Бориса Годунова»[14, с.79].

Боярская аристократия, стремившаяся к ограничению власти царя в свою пользу, усилила борьбу против Бориса Годунова. Именно в этих оппозиционных кругах была впервые выдвинута и опробована идея самозванства как способа борьбы с царем. Первые элементы легенды о царевиче-избавителе появились еще в середине 80-х годов, когда в Москве начали ходить толки о подменах рождавшихся мертвыми детей у царицы Ирины. В начале XVII века эта легенда получила широкое хождение не только в столице, но и в отдаленных уголках страны. И вот в 1600 году появляются первые слухи о «чудо спасшемся царевиче Дмитрии», а в 1603 году против Годунова поднялся объявившийся в Польше «царевич Дмитрий». «Идея самозванства была новой для российской политической традиции и явно носила «авторский» характер. Полагают, что ее создателями были лютые враги Годунова бояре Романовы, в доме которых некоторое время жил исполнитель главной роли — бедный галицкий дворянин Григорий Отрепьев». [5, с.25]

«Так готовилась Россия к ужаснейшему из явлений в своей истории; готовилась долго: неистовым тиранством двадцати четырех лет Иоанновых, адскою игрою Борисова властолюбия…»[16,T.10,c.156].