Сибирские пограничные линии

2. Сибирские пограничные линии

Присоединение Сибири породило немало проблем, которые пришлось решать и центральному правительству, и сибирским властям. Одной из таких проблем, и весьма серьезной, стала охрана российских владений в Сибири. Если на севере и востоке Сибирь омывалась водами Ледовитого и Тихого океанов, которые создавали естественные рубежи, то на юге простирались степи, населенные воинственными кочевниками, а за ними располагались государства, претендовавшие на сибирские земли. Отношения с соседскими державами далеко не всегда были мирными.

1. Кяхтинский договор 1727 года. В конце XVII в. правители Китая — маньчжуры — захватили Северную Монголию — Халху — и вплотную приблизились к российским владениям. Китай был сильным и агрессивным государством, столкновение с ним не сулило ничего хорошего: в Забайкалье у России было слишком мало сил, чтобы оказать сопротивление маньчжурской армии. В то же время и китайский богдыхан, зная о победах русской армии над шведами, не желал ввязываться в войну с Россией.

Инициатива в налаживании русско-китайских отношений принадлежала российскому правительству. В первой четверти XVIII в. Петр I дважды посылал в Пекин дипломатические миссии. Но достичь соглашения с цинским двором удалось только после смерти первого российского императора. В октябре 1726 г. в Пекин прибыло посольство Саввы Лукича Владиславича-Рагузинского. Задачей посольства было урегулирование споров и четкое определение русско-китайской границы в Забайкалье[9].

С большим трудом Рагузинскому и китайским министрам удалось согласовать основные пункты русско-китайского договора и заключить 20 августа 1727 г. на реке Буре в Забайкалье Буринский трактат, который определил границы двух государств от Саянских гор до Амура. В основу определения границы был положен принцип фактического владения. Рагузинский, продемонстрировав блестящий дипломатический талант, не поступился ни пядью российской земли, несмотря на все хитрости китайских министров. Да и времена были уже не те, что при заключении Нерчинского договора. На этот раз за спиной посла была Российская империя — одна из сильнейших держав мира Условия Буринского трактата были дополнены Кяхтинским договором, подписанным 21 октября 1727 г. Договор определял пограничный режим (в частности, выдачу перебежчиков) и порядок русско-китайской пограничной торговли, которую разрешалось вести в двух пунктах на границе — на реке Кяхте и в урочише Цурухайтуй.

2. Забайкальская граница. После определения линии забайкальской границы возникла необходимость организовать ее охрану. С этой целью вдоль границы были выстроены форпосты и караулы. В 1727 г. Рагузинский на реке Кяхте заложил Троицко-Савскую крепость, в трех километрах к югу от которой построили Кяхтинскую слободу, превратившуюся к середине XVIII в. в главный пункт русско-китайской торговли. На пограничные посты назначалась стража из русских казаков и солдат. В помощь им определялись отряды бурятских и тунгусских воинов. Для усиления обороны в Забайкалье был переведен Якутский пехотный полк[10].

К концу 1750-х гг. Россия и Китай оказались на грани войны. Русские власти спешно усиливали оборону южносибирских границ: в Забайкалье перебросили дополнительные воинские подразделения (250 западносибирских казаков, Якутский конный и Селенгинский пехотный полки), на месте из тунгусов и бурят сформировали пять конных казачьих полков. Однако, трезво взвесив все обстоятельства, правительство Екатерины II в середине 1760-х гг. отказалось от политики конфронтации с Китаем. Вооруженных сил в Сибири явно не хватало не только для ведения наступательной войны, но даже для обороны. Всю южносибирскую границу от Урала до Амура протяженностью более 10 тыс. километров прикрывали всего 15—20 тыс. солдат и казаков. К тому же для России в то время более актуальными были европейская политика и отношения с Турцией, с которой в 1768 г. началась очередная война. Поэтому русские власти стремились к урегулированию отношений с Китаем.

В то же время, не вполне доверяя цинскому правительству, которое продолжало выказывать свое недружелюбие по отношению к России (во второй половине XVIII в. Пекин несколько раз в одностороннем порядке прерывал торговлю в Кяхте), русские власти приняли меры к строительству на забайкальской границе новых укреплений. К 1774 г. там уже имелось 7 крепостей и 56 караулов. В 1772—1775 гг. по проекту иркутского губернатора А. И. Бриля для охраны границы было учреждено Пограничное казачье войско численностью 900 человек.

В XIX в. по мере ослабления маньчжурского Китая ситуация на забайкальской границе становилась все более спокойной; налаживались нормальные добрососедские отношения между русскими и монголами. В декабре 1813 г., когда в Кяхте состоялись торжества в честь победы России в войне с Наполеоном, на них были приглашены начальник монгольской пограничной стражи, монгольские караульные и купцы. В ходе торжественной церемонии состоялся взаимный обмен подарками. В последующем совместные празднования знаменательных событий стали традиционными[11].

С начала XIX в. жители приграничных территорий — русские крестьяне и казаки — с согласия монголов даже переходили границу для выпаса скота, заготовки сена и дров, поисков и добычи полезных ископаемых. Некоторые русские вообще уходили в Монголию на постоянное жительство. В основном это были крестьяне-старообрядцы, притеснявшиеся властями и православной церковью, беглые крестьяне, каторжники. Под влиянием русских переселенцев среди монголов стало распространяться хлебопашество. Повсеместно вдоль границы велась мелкая торговля, в которой участвовали жители обеих сторон (монголы, русские, буряты, тунгусы). Она была незаконной, поскольку официальный торг разрешался только в Кяхте. Однако пограничные казаки, как правило, сквозь пальцы смотрели на мелких контрабандистов, так как и сами не прочь были поживиться за счет нелегальной торговли. В конце концов с этим смирились и правительства обоих государств, разрешив в 1862 г. своим подданным свободную беспошлинную торговлю на границе.

Повседневное общение пограничных жителей, русских и монголов, их экономическая заинтересованность друг в друге, дружеские отношения лучше всяких правительственных распоряжений и двусторонних договоров между Россией и Китаем способствовали воцарению на забайкальской границе мира и спокойствия.

3. Отношения с Джунгарским ханством. На юге Западной Сибири в XVIII в. международная ситуация была даже более сложной, чем в Забайкалье. С Китаем худо-бедно, но можно было договориться о четкой линии границы. С кочевниками же, населявшими степи Казахстана, предгорья Алтая и Саян, — киргизами, джунгарами и казахами (или, как их тогда называли, киргиз-кайсаками), —- сделать это было невозможно, поскольку для кочевника дом — везде, где есть бескрайние степи, а грабительские набеги — одно из средств существования. С другой стороны, и русские стремились к югу, в степь, на территории, пригодные для хлебопашества и скотоводства. Все это и приводило к частым вооруженным столкновениям на южносибирской границе. Уже в XVII в. она представляла собой своего рода линию фронта. Кочевники чуть ли не ежегодно совершали набеги на приграничные русские деревни и города, на улусы ясачных людей, грабили и убивали местных жителей. Служилые люди денно и нощно были настороже, готовые в любой момент вскочить в седло и броситься в погоню[12].

В первой половине XVIII в. основным противником России на юге Западной Сибири было Джунгарское ханство. Отношения с ним развивались весьма противоречиво. С одной стороны, джунгары были против русского продвижения в верховья Оби и Иртыша, выдвигали встречные территориальные претензии к России и пытались даже оказать вооруженное сопротивление русским отрядам. В 1709 г. кочевники дважды осаждали Кузнецк, в 1710 г, захватили и разрушили Бикатунскую крепость, в 1716 г. разгромили крупный русский отряд у Ямыш-озера, а в 1720 г. вынудили повернуть вспять другой военный отряд, которому было поручено построить крепость у озера Зайсан[13].

С другой стороны, Джунгария в это время проводила наступательную политику в Тибете, в Казахстане и Средней Азии, воевала, и неудачно, с Цинской империей. Поэтому джунгарские правители (контайши) стремились к миру с Россией. Когда в 1701—1702 гг. русские наголову разгромили зависимых от Джунгарии енисейских киргизов, та не только не оказала им помощи, но даже переселила их большую часть подальше от русских границ, в предгорья Тянь-Шаня, в долину реки Или.

Позднее, проиграв две войны маньчжурам (в 1718—1723, 1729—1733 гг.), джунгэры резко ослабили сопротивление русскому движению на юг, более того, предлагали Петербургу заключить военный союз против Цинского Китая. Тем не менее, мелкие стычки на границе между джунгарами и русскими случались постоянно.

Россия, имевшая слабые военные позиции на южносибирских границах, придерживалась политики невмешательства в джунгаро-маньчжурские отношения, стремилась сохранить мир и с Цинской империей, и с Джунгарией. Решительно отстаивая уже занятые русскими земли, российское правительство в то же время допускало совместное с Джунгарией владение пограничной территорией в верховьях Иртыша, Оби и на Алтае. Жившие там барабинские татары, телеуты и алтайские племена находились на положении двоеданцев. платили дань одновременно и России, и Джунгарскому ханству.

4. Сибирские линии. Стремясь к миру с кочевниками, русские власти, однако, не забывали активно укреплять свою южную границу. Как только обстановка в верховьях Енисея стала спокойнее, русские основали там Абаканский и Саянский остроги (1707—1718 гг.).

Правительство, сибирская администрация и служилые люди к строительству этих острогов отнеслись со всей серьезностью. Вот, например, как возводился острог на Абакане. Сибирским приказом был издан специальный "наказ", который предписывал "на реке Абакан в пристойных местах, где б от внезапного неприятельского приходу было безопасно и к селению крестьян осмотря пригодные и хлебопахотные места в близости к лесам и ко всяким местам поставить острог". В строительную экспедицию назначалось около тысячи служилых людей из Томска, Красноярска, Енисейска и Кузнецка. Подготовка к походу велась полгода. Служилые люди выступили в начале лета 1707 г. из Томска и Красноярска тремя отрядами: один двигался с обозом через степи, другой плыл по реке Енисей, третий, конный, избрал кратчайший путь через горы по правому берегу Енисея. На подходах к реке Абакан они объединились и выслали небольшой отряд на разведку, "для обыска" места под "острожное строение".

По заведенному правилу, опробованному по всей Сибири, острог намеревались построить в устье реки, там, где Абакан впадает в Енисей. Однако разведка сообщила, что в устье Абакана "место низменное и места для хлебного обзаводу нет". Тогда начальники экспедиции дети боярские Илья Цицурин и Конон Самсонов, посоветовавшись с остальными командирами, решили ставить острог на Енисее, на 20 верст ниже Абакана. Острожные укрепления и дома возвели в кратчайший срок — всего за пять дней (с 4 по 9 августа), так как строительного материала и рабочих рук было вполне достаточно[14].

В XVIII в. на юге Западной Сибири возводится цепь укреплений. Первыми вдоль правого берега Иртыша в 1716—1720 гг. строят Омскую, Железинскую, Семипалатинскую, Ямышев-скую и Усть-Каменогорскую крепости, которые вместе с расположенными между ними редутами и форпостами образовали Иртышскую укрепленную линию. К 1760-м гг. границу между Иртышом и Тоболом прикрыла Пресногорьковская линия, названная так потому, что в окрестной степи было много пресных и соленых озер. Она шла от Омской крепости на запад, через Петропавловскую к Звериноголовской крепости на Тоболе, где смыкалась с Оренбургской линией.

Построенные на сибирских линиях крепости отличались от прежних сибирских укреплений. Города и остроги XVII в. строились из дерева и имели стены и башни, как в описанном выше Абаканском остроге. Крепости же возводились по новым правилам военной фортификации. Это были бастионные укрепления. В плане они представляли многоугольники различной конфигурации и были привязаны к местности. Каждый угол заканчивался бастионом. Само укрепление представляло собой земляной вал, иногда облицованный камнем и опоясанный рвом. На валах и бастионах устанавливались артиллерийские орудия. Преимущество такого типа укреплений заключалось в бастионах, которые позволяли вести перекрестный огонь по нападающим, а отсутствие дерева не позволяло поджечь эти укрепления.

В крепости находились комендатура, казармы для солдат и казаков, продовольственные и оружейные склады, гауптвахта, жилые помещения для офицеров, церковь. Рядом с крепостью, на форштадте, селились своими домами крестьяне, купцы, семейные казаки и солдаты.

Редуты и форпосты, располагавшиеся между крепостями, были меньших размеров, как правило, четырехугольные. Они имели более простую защиту: ров и земляную насыпь (без бастионов) с деревянным тыном или палисадом.

Гарнизоны сибирских пограничных линий составляли регулярные и нерегулярные подразделения. К последним относились казачьи формирования (сибирские, донские, яицкие) и отряды башкир. Численность войск постоянно менялась, насчитывая во второй половине XVIII — начале XIX в, от 4,5 до 7,5 тыс. солдат и офицеров, от 2,5 до 3 тыс. казаков и от 500 до 1000 башкир. Под защитой сибирских линий оказался огромный район лесостепи Южной Сибири от Урала до Алтая. Сюда, на плодородные земли, началось переселение русских крестьян[15].

Обычно русская пограничная стража стремилась перехватить "воровские партии" кочевников. Если это не удавалось, казаки шли по следу нарушителей границы и сами совершали внезапный налет на кочевья, захватывая заложников, которых держали До тех пор, пока кочевники не вернут награбленное. Но очень часто степняки на своих быстрых выносливых лошадях успевали ускользнуть, заметая следы (с этой целью, в частности, поджигали степь), увозя награбленное добро и угоняя пленных.

5. Присоединение Горного Алтая. В 1755—1758 гг. Цинская империя разгромила Джунгарское ханство. Оно было ликвидировано, а его население почти полностью истреблено. Опасаясь, что вслед за Джунгарией маньчжуры захватят и "двоеданческие" территории в междуречье Оби и Иртыша, Россия резко активизировала здесь свою политику. В 1756 г. в российское подданство была принята большая часть племен Горного Алтая, которые, спасаясь от маньчжурского нашествия, пришли под защиту русских пушек. В 1760-х гг. от Усть-Каменогорской крепости через реки Чарыш (Верхне-Чарышская крепость) и Катунь (Катунская крепость) к Бийской крепости и Кузнецку строится новая укрепленная линия, получившая наименование Колывано-Кузнецкая. Она огибала с севера Алтайские горы, завершив тем самым создание единой сибирской линии укреплений, призванной защитить Южную Сибирь от возможного вторжения цинских войск. Вслед за этим русские начали продвигаться в Горный Алтай. Первоначально сюда устремились беглые солдаты, крестьяне и мастеровые с алтайских заводов. Они и их семьи заселили берега рек Бухтармы, Белой, Тихой и Нарыма. Их стали прозывать алтайскими каменщиками (т. е. людьми, живущими в горах, "в камнях"). На первых порах они не подчинялись русской администрации и не платили никаких налогов, поскольку находились официально и фактически за границей Российской империи. Слухи о вольной жизни в горах Алтая привлекали сюда все новых и новых переселенцев[16].

Освоение русскими Горного Алтая позволило правительству объявить эту территорию российским владением. В начале 1790-х гг. правительство Екатерины II, заинтересованное в упрочении положения Алтая, богатого рудными месторождениями, в составе России, "простило" "каменщикам" их бегство. Им было предоставлено право свободного вероисповедания, самоуправления, освобождение от рекрутчины, заводских повинностей и подушной подати с заменой ее более льготным налогом — ясаком, отчего они стали именоваться "русскими ясашными".

Для военного прикрытия Горного Алтая в 1793 г. при впадении реки Бухтармы в Иртыш возводится Бухтарминская крепость, а вверх от нее по Иртышу — несколько караулов, которые именуются Еухтарминской укрепленной линией. К концу XVIII в. весь Алтай был присоединен к России.

6. В казахские степи. В XVIII—XIX вв. на территории Казахстана существовало три крупных политических объединения, называвшихся жузами, — Старший. Средний и Младший. Каждый жуз состоял из нескольких ханств и султанатов[17].

В первой половине XVIII в. жузы подвергались агрессии со стороны Джунгарского ханства. Раздираемые внутренними усобицами казахи были не в состоянии (несмотря на ряд одержанных побед) оказать сопротивление джунгарам и под их натиском откочевывали к Хиве и Бухаре, а также к русским границам на Урале и в Западной Сибири.

Политика российского руководства в отношении Казахстана была направлена на его включение в сферу влияния России. Четко эту мысль в 1722 г. высказал Петр I: "Киргиз-кайсацкая орда ... всем азиатским странам и землям ключ и врата; той ради причины оная де орда потребна под Российской протекцией быть". В свою очередь, казахи, спасаясь от джунгар, надеялисьобрести в могучем северном соседе союзника и защитника. Первым в 1731 г. российское подданство принял Младший жуз, кочевавший в Западном Казахстане. В 1734—1738 гг. российский протекторат признали несколько ханов и беков Старшего жуза (Центральный Казахстан), в 1740 г. — большая часть родов Среднего жуза (Северный Казахстан).

Однако установленное подданство являлось чистой формальностью, поскольку Россия не имела реальных военных и финансовых средств, чтобы осуществить фактическое включение казахов в состав Российской империи. Этому мешали и сложная международная ситуация в Средней и Центральной Азии, и междоусобицы среди самих казахов. Кроме того, последние оказались весьма своевольными подданными и после исчезновения Джунгарского ханства стали основными противниками русских в степи. Вторая половина XVIII в. отмечена фактами многочисленных "киргиз-кайсацких" набегов на русское пограничье. Казахи стремились расширить зону своих кочевий и каждый год вторгались в русские пределы. Продолжался захват пленных. Тысячи русских людей попадали на рабские рынки Средней Азии: в 1777 г. в Бухаре и Хиве имелось около 5 тыс. пленных — подданных России.

В то же время контакты с казахами не были исключительно враждебными. Не только вооруженными столкновениями, но и торговыми связями отмечены русско-казахские отношения. Вдоль границы возникают и развиваются ярмарки, особенно в Ямышевской, Петропавловской, Усть-Каменогорской и Семипалатинской крепостях. С конца XVIH в. русские власти, поняв, что силой оружия невозможно прекратить летние перекочевки казахов в российские пределы, разрешают их, взимая с казахов особые пошлины. В начале XIX в. части казахов Младшего жуза было разрешено переселиться на "вечное" жительство в район между реками Уралом и Волгой[18].

Расширение русско-казахских торговых связей вело к тому, что Казахстан втягивался в сферу экономического и политического влияния России. Россия также была заинтересована в Казахстане, поскольку он превратился в сырьевую базу для российской промышленности, и кроме того, через него шла транзитная торговля с государствами Средней и Центральной Азии.

Все эти обстоятельства побудили российское правительство окончательно присоединить Казахстан к России, С этой целью в нем в начале 1820-х гг. была упразднена власть ханов и султанов и введена новая система управления, приближенная к общероссийской, а на территорию упраздненных жузов введены русские войска. В 1820—1840-х гг. в степи возводятся русские укрепления (Кокчетав, Каркаралинск, Аягуз, Алатау и др.). Попытки некоторых казахских ханов оказать, при поддержке Китая, вооруженное сопротивление русским были подавлены. Основная масса казахов и их владетелей, рассчитывая на экономические и политические выгоды, предпочла признать власть России. После присоединения Казахстана жизнь на юге Западной Сибири становится спокойной. Пригодные для сельского хозяйства земли привлекают сюда тысячи крестьян. Мирным земледельческим трудом начинают заниматься и казаки, поскольку их служба уже не требует прежнего огромного напряжения сил.

Оставшиеся в тылу укрепления Сибирских линий теряют свое военное значение. Большая их часть превращается в сельские поселения, а некоторые из них, расположенные на торговых путях, — в города. Так, важными торговыми пунктами в XIX в. становятся Семипалатинск, Бийск, Усть-Каменогорск и Петропавловск, в которых начинает преобладать торгово-ремесленное население. Уже не бастионы и казармы, а торговые лавки и ремесленные мастерские определяют облик этих бывших крепостей[19].