Немцы на Смоленщине

Смоленский педагогический лицей-интернат им. Кирилла и Мефодия

Немцы на Смоленщине

Докладчик:

Руководитель: Копылова Т.М.

Смоленск 2005

Немцы и русские никогда не были чужими друг для друга. Напротив, они всегда ощущали особую духовную близость и даже родственность. В XX веке, с его антагонизмами и войнами, характерными особенно для его первой половины, эта близость вновь привлекает к себе усиленное внимание. Тем самым приобретает новое звучание и совершенно иной по своей атмосфере период, предшествующий началу Первой мировой войны. Эта война надолго прервала счастливую эпоху симбиоза немцев и русских не только в Поволжье, но и в Санкт-Петербурге, и особенно в Москве. Множество немцев осело в Москве и в соседних территориях, чтобы попытать здесь счастья. Их присутствие ощущалось во всех областях общественной жизни, они заводили здесь своё дело и вносили существенный вклад в развитие городов и страны, без них невозможно представить себе бьющую ключом жизнь московского общества. Достигалось необычайное тесное и многогранное, взаимообогащающее переплетение двух традиций.

Основной причиной зарождения отношений между смолянами и немцами была торговля. Об этом свидетельствуют разнообразные источники: хроники, торговые грамоты, археологические материалы и т.д. Самый известный из них – «Смоленская торговая правда» 1229 г. Это обширная договорная грамота смоленского князя Мстислава (Фёдора) Давыдовича, данная им в 1229 г. Риге Готланду и немецким городам. «Смоленская торговая правда» стала правовой основой торговли западнорусских городов, особенно Смоленска, с немцами. Все остальные официальные документы (грамоты), относящиеся к торговым сношениям Смоленска с другими странами Европы в XII-XIV вв., хотя и не носят столь самостоятельного характера, как «Правда», но тем не менее тесно связаны с ней.

Внешние торговые сношения древнего Смоленска завязывались очень рано. Приведя соответствующие данные, Б.А. Рыбаков намечает для Киева IX-XI вв. «два мощных потока, направленных на Запад: первый – через Волынь, Краков на Прагу и Регенсбург, а второй – через Смоленск, Новгород, Ладогу и польские и венгерские города Южной Прибалтики».

«Путь в немцы», который шёл из Днепра через небольшой волок в Западную Двину и Рижский залив «моря Варяжского», хорошо был известен нашим древним летописцам. Особенно оживает этот путь на рубеже XII-XIII вв., когда в связи с расколом Древнерусского государства на ряд самостоятельных феодальных княжеств возрастает местный интерес земель к внешней торговле.

Приблизительно около этого времени в Смоленске, вероятно, и появилась «немецкая слобода». Очевидно, из числа немецких купцов, часто посещавших город и подолгу живших в нём, был тот богатый «Лудольф из Смоленска», о котором упоминает Генрих Латвийский как о представителе посольства русских князей, направленном в Ригу в 1210 г. Торговля немецких купцов в Смоленске велась регулярно, и размеры её были значительны.

Из разных источников мы узнаём, что уже к тому времени в Смоленске было много немецких дворов и дворищ, немцы сумели обзавестись недвижимостью, представленной главным образом в виде храмов.

Ёщё в XIX в. в Смоленске помнили о том, что к западу от церкви Ивана Богослова существовала какая-то древняя постройка. С.П. Писарев высказал предположение, что это могло быть «училище славяно-греко-латинское, основанное Романом Ростиславовичем, на которое он тратил свои княжеские средства». Хотя Писарев и не указал, что послужило основанием для его предположения, об этом не трудно догадаться – это сведения, приводимые В.Н. Татищевым. Со ссылкой или без ссылки на Писарева утверждение о наличии при церкви Ивана Богослова школы, основанной Романом Ростиславовичем, утвердилось в научной литературе.

В 1909 г. при прокладке водопровода близ церкви Ивана Богослова были обнаружены остатки древнерусской кирпичной постройки, и в газетных информациях сейчас же всплыли предположения о школе князя Романа.

Через 40 лет, в 1950 г., остатки древнего здания были впервые раскопаны и обмерены И.Д. Белогорцевым. При этом выяснилось, что здание имело совершенно необычную для древнерусской архитектуры форму – это была круглая постройка - ротонда - со столбами внутри. С юго-восточной стороны в стене ротонды отмечены два разрыва, принятые Белогорцевым за входы. Расположение входов не с запада, а с юго-востока окончательно убедило его в том, что раскопанная постройка не могла быть церковью, а являлась той «школой», о которой писали исследователи XIX в. Начав с предположения, «что эта постройка была первым в Смоленске школьным зданием», Белогорцев далее уже прямо называет её «академической школой», оговаривая, впрочем, что «здание школы одновременно могло служить и княжеской гридницей (приёмным залом), и таможней (местом сбора пошлины)».

Ротонда (ротонда – здание цилиндрической формы) расположена приблизительно в 30 метрах к западу от церкви Ивана Богослова. Наружная поверхность кирпичных стен почти всюду нарушена, и поэтому не исключена возможность, что в действительности внешний диаметр здания мог быть больше на несколько сантиметров, чем сейчас. Внутри постройки довольно тесно расставлены четыре массивных прямоугольных столба.

Постройка расположена на опускающемся в сторону Днепра, с юга на север, склоне; перед началом строительства склон был несколько подрезан и выровнен.

Руины ротонды лежали под слоем земли, смешанной со строительным мусором – известью и обломками кирпичей, как древних, так и новых. Этот слой был весь перемешен и пронизан могилами в основном XIX в. Кроме рядовых захоронений в деревянных гробах, отмечено наличие кирпичных склепов, сильно нарушивших столбы древнего здания.

Плохая сохранность здания не позволяет достаточно уверенно судить о его верхних частях. Наличие четырёх мощных внутренних столбов бесспорно свидетельствует о том, что здание было перекрыто сводами. Более того, размер столбов заставляет думать, что центральная часть здания имела не один, а по крайней мере два этажа.

Со сводчатым перекрытием, очевидно, связаны и ямы от деревянных столбов, отмеченные при раскопках внутри ротонды. Авдусин писал, что концы столбов были искусственно обожжены с целью предохранить их от гниения и, следовательно, столбы были рассчитаны на длительное использование. В связи с этим он называл их стояками для крепления деревянного пола. Такой приём в русской архитектуре совершенно не известен, ибо деревянные полы в древнерусских зданиях клали только на лагах, а не на стояках. Гораздо правдоподобнее, что столбы служили опорами для деревянных кружал в процессе возведения перекрывавших ротонду сводов. При этом почти все ямы располагались попарно, т.е. именно так, чтобы поддерживать кружала кольцевого свода, обходившего вокруг центральных столбов. После окончания строительства столбы были уничтожены (быть может, частично выжжены), и весь образовавшийся в процессе строительства мусор заполнил ямы, оставшиеся от столбов. Позднее сверху ям был настлан пол.

Вопрос датировки ротонды в общих чертах ясен и не вызывает сомнений. По строительной технике это здание полностью совпадает с остальными смоленскими постройками второй половины XII в.

Общий вид ротонды с юга.

Смоленская ротонда (слева) и церковь в Хагби (справа).

Некоторые высказали предположение, что это было оборонительное сооружение, хотя тут же добавили, что «трудно сказать, какую оно играло роль в общей системе обороны Смоленска».

Между тем имеются очень серьезные аргументы против того, чтобы признать смоленскую ротонду оборонительным сооружением. Прежде всего монументальные каменные оборонительные башни появились на Руси только во второй половине XIII в., т.е. примерно на сто лет позже постройки смоленской ротонды. В основном в XIII веке получили такие башни распространение и в соседних с Русью странах. Кроме того, нигде - ни на Руси, ни в остальных странах Европы – не известны боевые башни с тесно поставленными внутри столбами. Если бы это была оборонительная башня, ее, несомненно, поставили бы либо на плоскости берега Днепра, либо на вершине холмистой гряды, но никак не на середине между этими точками, у основания горы, т.е. в самых невыгодных для обороны условиях.

Итак, очевидно, что смоленская ротонда не являлась оборонительным сооружением, а была предназначена для религиозных целей и принадлежала немцам, живущим в это время в той местности (ныне улице Краснофлотская).

Кроме древних немецких сооружений в Смоленске есть достаточно современные постройки. Например, кирха на улице Ленина (теперь здесь находится магазин «Яблоко»).

0бряд закладки каменной церкви был совершен 12 мая 1857 г. в присутствии городских и губернских властей. Однако в 1858 г. постройка приостановилась. Вновь была оказана материальная помощь. Принц Ольденбургский Петр прислал 50 руб. серебром, наследная принцесса Вир-тембергская Ольга Николаевна - 150 руб., император Александр II - 3000 руб. серебром.

Церковь вместе с сокрестием имела 10 1/2 саж. длины, 4 1/2 саж.ширины, внутри высота 3/4 саж. Башен не имелось. На лицевом фронтоне возвышался позолоченный крест. Над входом на белом фоне поверх ока Божия, окруженного сиянием, тянулась надпись (крепкая твердыня - Бог наш). Вместо органа - фисгармония. Кафедра из полированного дуба. Алтарь был украшен чугунным распятием, светильниками и надалтарным Евангелием. Надалтарная картина в позолоченной раме, написанная в С.-Петербургской художественной академии, изображала Вознесение Спасителя. Картина была подарена супругой председателя Казенной палаты действительной статской советницей Марией фон Мейер. В здании было 2 люстры, 25 скамеек на 150 особ. Всего приход насчитывал более 100 человек.