Навигация
Крепостное право в России
42111
знаков
0
таблиц
0
изображений
2. Крепостное право в России
Принято отличать крепостничество как систему социальных отношений от крепостного права как юридические формы их выражения. Тип зависимости, выражаемый понятием «крепостничество», можно проследить в его генезисе на Руси примерно с XI века, хотя до конца XVI веке, крепостная форма эксплуатации (наиболее полная форма зависимости) охватывала лишь отдельные категории сельского населения.
В России XVII и первой половине XVIII веке изживались различия между отдельными прослойками крестьянства; происходило слияние кабальных холопов с полными, стирались правовые грани между холопами и крестьянами путем превращения тех и других в «ревизские души», постепенно ликвидировался институт холопства (уже в конце XVII веке за феодалами было признано право брать крестьянских детей в дворовые); усиливалось ограничение крестьян в правах собственности (запрещение приобретать недвижимое имущество в городах и уездах и т. п.) и поисках дополнительных источников существования и доходов (отмена права свободно уходить на промыслы). Расширялись права феодала на личность работника, и постепенно крепостные лишались почти всех гражданских прав: в первой половине XVII века начинается фактическая, а в последней четверти XVII века и юридически санкционированная (указами 1675, 1682 и 1688) продажа крестьян без земли, вырабатывается средняя цена крестьянина, не зависящая от цены земли, со второй половины XVII вводятся телесные наказанию для крестьян, не подчиняющихся воле землевладельца. С 1741 помещичьи крестьяне устраняются от присяги, происходит монополизация собственности на крепостных в руках дворянства и крепостное право распространяется на все разряды тяглого населения. Вторая половина XVIII века – завершающий этап развития государственного законодательства, направленного на усиление крепостного права в России: указы о праве помещиков ссылать неугодных дворовых людей и крестьян в Сибирь на поселение (1760) и каторжные работы (1765), а затем и заключать в тюрьмы (1775). Продажа и покупка крепостных без земли не была ограничена ничем, кроме запрещения торговать ими за 3 месяца до рекрутского набора (1766) [причем это не касалось старых и малолетних], при конфискации или продаже имений с аукциона (1771); разрешалось разлучать родителей и детей (1760). Закон предусматривал наказание только за смерть крепостного от помещичьих истязаний. Большое значение в развитии крепостного права имели ревизии (особенно первая из них, проведенная в 1719). В конце XVIII века сфера действия крепостного права расширилась и территориально: оно было распространено на Украину.
Постепенно в связи с развитием в недрах феодализма капиталистических отношений начал нарастать кризис феодально-крепостнической системы в России. В XVIII веке крепостное право сделалось главным препятствием в развитии производительных сил страны. Оно мешало культурному и социальному прогрессу. Поэтому в первой половине XIX все общественные вопросы, в конечном счете, сводится к проблеме отмены крепостного права. Несмотря на все ограничения, дворянская монополия на владение крепостными подтачивалась. По указу 1841 года крепостных разрешалось иметь только лицам, владевшим населенными имениями. Но богатые крепостные сами имели крепостных и располагали средствами для выкупа на волю, который, однако, целиком зависел от помещика. В первой половине XIX века в России начали разрабатываться проекты ограничения и отмены крепостного права. В 1808 было запрещено продавать крепостных на ярмарках, в 1833 – разлучать членов одного семейства при продаже. Частичное раскрепощение незначительного числа крестьян было произведено на основе законов о «свободных хлебопашцах» ( 1803) и «временнообязанных крестьянах» (1842). В обстановке крестьянских волнений правительство отменило в 1861 крепостное право. Однако пережитки крепостного права (помещичье землевладение, отработки, чересполосица и т. п.) сохранялись в России вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции.
3. Крестьяне государевы и владельческие. Происхождение крепостного права
Основным фактом хозяйственной и социальной истории Московской Руси являются огромные земельные просторы при постоянном недостатке рабочих рук для их обработки. Впрочем, пространства «доброй» земли в Северо – Восточной России не так уж велики, гораздо больше здесь земли «средней» и «худой», да и та первоначально почти сплошь была покрыта лесами. Чтобы добраться до пашни, крестьянин должен был расчистить лес, срубить и спалить деревья и выдрать корни, и потом уже «деревню распахати и поля огородити». Трудовая заимка была основанием крестьянского права на владение землёю; границы владений каждого двора определялись стереотипной фразой «куды коса да соха да топор ходили». В XVI в. в сельском хозяйстве обычной является трёхпольная система, но в то же время повсюду находятся большие, сравнительно с «живущей» пашней, пространства «перелога». Места удобные для поселений и для сельскохозяйственной обработки, были сравнительно редкими островами среди этого «моря», и поэтому преобладающим типом поселений были малые деревни в один- два – три двора. Тогдашние приёмы обработки земли сообщали земледелию подвижной, неустойчивый характер. «Выжигая лес на нови, крестьянин сообщал суглинку усиленное плодородие и несколько лет кряду снимал с него превосходный урожай, потому что зола служит очень сильным удобрением. Но это было насильственное скоропреходящее плодородие: через 6 - 7 лет почва совершенно истощалась, и крестьянин должен был покидать её на продолжительный отдых, запускать в перелог. Тогда он переносил свой двор на другое, часто отдалённое место, поднимал другую новь, ставил новый «починок на лесе» (Ключевский).
* Некоторые историки оспаривают «теорию» о подвижном характере древнерусского земледелия, но это не теория, а факт. Даже в описях XVI века мы встречаем одновременное существование множества «пустошей», т.е. заброшенных деревень, и «починков», - новых поселений. При несложности крестьянских построек и при обилии под рукой строительных материалов такие поселения не представляли для крестьян особенных трудностей. *
Землю, приобретённую трудовой заимкой, каждый крестьянский двор считал своею, но верховное право собственности на всю территорию принадлежало великому князю, и поэтому обычная формула для крестьянских участков в это время была: «земля великого князя, а моего (или нашего) владения».
И великий князь, и все частные землевладельцы, преимущественно бояре и монастыри, были заинтересованы в том, чтобы «называть» на свои земли как можно больше крестьян «новоприходцев». Чтобы привлечь последних на свои земли, они предоставляли им на несколько лет льготы от платежей и повинностей, а также давали им «ссуду» и «подмогу» для первого обзаведения на новом месте. Крестьяне в XIV – XV вв. имели право свободного перехода от одного владельца к другому и часто этим правом пользовались в поисках более льготных условий. Здесь уже интересы землевладельцев начинают сталкиваться, или они одинаково заинтересованы в удержании у себя крестьянских рабочих сил. Уже в XV в. начинаются некоторые ограничения свободы крестьянского перехода. Крестьяне в XIV – XV вв. жили или на землях частных владельцев – бояр, вольных слуг и церковных учреждений, - или на землях княжеских. На землях частных владельцев они занимали по договору с господином известные участки земли и платили за них условленный денежный или хлебный оброк, а также исполняли известные работы («изделье»). По старому обычаю и по закону они имели право перехода от одного владельца к другому и фактически пользовались этим правом, если надеялись в другом месте найти лучшие условия жизни и хозяйства. Однако уже в эту эпоху крестьянское право перехода частью регулировалось, а частью ограничивалось княжескими законами или частными постановлениями. «Судебник» великого князя Ивана III (1497 г.) устанавливал для крестьянских переходов (для крестьянского «отказа») один срок в году – две недели около «Юрьева дня осеннего» (26 ноября), т.е. время, когда оканчивались все полевые работы и обе стороны могли свести взаимные счёты; кроме того, «Судебник» устанавливал для уходящего крестьянина обязательную уплату «пожилого» за пользование двором. Крестьяне – «серебренники», за которыми числились денежные долги господину («серебро»), должны были, уходя, расплатиться с долгами, а это было, конечно, не всегда и не для всех возможно. Некоторые монастыри уже в XV в. испрашивали себе у великого князя грамоты, запрещавшие уход крестьян – «старожильцев» из монастырских сёл. С другой стороны, частным землевладельцам запрещалось перезывать к себе «тяглых волостных письменных людей», т.е. крестьян, сидевших на княжеских «чёрных» землях и записанных в волостные податные списки. Несмотря на все эти частичные ограничения, крестьяне сохраняли право перехода не только в XV , но еще и в XVI в., хотя уже далеко не все имели фактическую возможность перехода.
Значительная часть крестьян в XV в. жила на «чёрных», «тяглых», «волостных», землях, которые составляли собственность великих князей московских. Земли эти находились во владении и пользовании крестьян, с платежом «оброка» в княжескую казну. Крестьяне называли их «земли великого князя, а нашего владения» и фактически распоряжались своими участками: продавали их другим крестьянам, закладывали, дарили, меняли; по смерти их участки обычно переходили к их наследникам. Каждый двор вёл своё хозяйство, сельское, а иногда и промысловое; несколько дворов иногда образовывали товарищество, или артель, члены которой назывались «складниками».
Весьма скоро существенным препятствием для свободного перехода крестьян становится их задолженность землевладельцам. При отсутствии в то время доступного для крестьян сельского кредита они при всякой хозяйственной неудаче – как неурожай, пожар, падёж скота, - вынуждены были занимать деньги или хлеб у своих землевладельцев и тогда уже не могли уйти, не расплатившись с последними; расплата же была нелегка при дороговизне тогдашнего заёмного процента; он определялся в XVI в. стереотипной фразой: «как идёт в людях на пять шестой», т.е. 20%; при таких условиях занятая сумма денег уже через 5 лет удваивалась и таким образом с течением времени всё крепче привязывала крестьянина – должника к своему землевладельцу. Уже в XV в. мы находим на монастырских землях крестьян «серебренников», т.е. взявших в долг монастырское серебро, и условием их ухода или «отказа» становится: «а коли серебро заплатит, тогды ему и отказ».
В XVI в. образуется уже значительная группа крестьян «старожильцев», которые, прожив долгое время на одном месте и попав в долги к своим землевладельцам, потеряли фактическую возможность выхода.
Долговое обязательство привязало к владельцу лишь крестьянина – дворохозяина, заключившего заём, но оно не касалось всей его родни – сыновей, зятьёв, братьев и племянников, которые могли отделиться от него и уйти в другую вотчину, чтобы устроить там своё хозяйство. Однако такие «новоприходцы» и «новопорядцы», заключая договор («порядную») со своим новым землевладельцем, очень часто уже с самого начала нуждались в получении от него «ссуды и подмоги» «на семены и на емены» или «на хлеб и на животину», ибо сами они нередко приходили с пустыми руками: один приносил с собой только «шапку да кафтан», а другой «живота своего не принёс ничего», третьи пришли «душою да телом», у иных всего имущества было «разве мешок, да горшок, а третье лапти на ногах» (по выражению современника).
Без ссуды землевладельца такие новоприходцы не могли бы обзавестись необходимым для крестьянского хозяйства инвентарём, а, взяв эту ссуду, они фактически теряли возможность уйти от него.
Однако по закону крестьяне сохраняли своё право перехода утверждённое Судебниками 1497 и 1550 гг. В конце XV века это право было ограничено двумя условиями: крестьянин мог уходить («отказываться») от своего владельца в один срок в году, именно в течение 2-х недель около Юрьева дня осеннего(26 ноября), т.е. по окончании всех полевых работ, и затем он должен был заплатить господину «пожилое» в довольно значительном размере за пользование двором.
Для того чтобы уход крестьянина был легальным, уходящий должен был, конечно, заплатить землевладельцу и все свои долги, что для большинства было невозможным. Таким образом «крестьянское право выхода к концу XVI в. замирало само собой, без всякой законодательной его отмены» (Ключевский).
*В русской исторической науке существует мнение, что в 80-х или 90-х гг. XVI века последовал царский указ, отменивший право крестьянского выхода, но мнение это не является доказанным,*
Крестьянин ушедший без «отказа», не в срок и, не заплатив долгов и «пожилого», считался беглым и подлежал по розыску, возвращению старому владельцу. Тяжелое хозяйственное положение государства во второй половине XVI в. и отлив населения из центра на юго-восток обострил нужду землевладельцев в рабочих руках. В то же время побеги крестьян стали массовым явлением, и суды были завалены исками о беглых. В 1597 г. последовал царский указ, который устанавливал для сыска беглых крестьян 5-летнюю давность («урочные лета»); если же беглецу удавалось скрываться «безвестно» более 5 лет, то он уже не подлежал возвращению прежнему владельцу. Указ этот вызвал недовольство средних и мелких служилых людей, для которых нужда в крестьянских рабочих руках была особенно острой, и они многократно были челом царю государю об отмене «урочных лет» для сыска беглых.
Когда свободный переход крестьян стал весьма затруднительным и редким явлением, ему на смену явился крестьянский вывоз или своз. Богатые и сильные землевладельцы или их уполномоченные явились перед Юрьевым днем в чужие имения, «отказывали» тамошних крестьян, уплачивали за них ссуду и пожилое и вывозили их на свои земли; конечно, вывезенные крестьяне не меняли своего юридического положения, а лишь переходили от одного хозяина к другому. Свозы крестьян чрезвычайно усилились в продолжении XVI века и, особенно к концу его. При свозах нередко происходили споры, беспорядки и прямые насилия, ибо случалось, что прежние господа отказывались выпускать своих крестьян, несмотря на соблюдение всех условий крестьянского перехода. Наиболее страдали от вывоза крестьян все-таки средние и мелкие помещики, и они протестовали перед правительством против вывоза и требовали его запрещения.
Договоры помещиков с крестьянами-новопорядцами продолжают заключаться и в XVII веке, но теперь они меняют свой характер и называются не подрядными, а ссудными записями. В эти договоры включается условие, что крестьянин, взявший ссуду, обязуется «жити вечно во крестьянстве», и «никуды не сбежати и ссуды не снести», «и за иных помещиков и вотчинников не заложитися». Мало того, что крестьяне поссудной записи отказываются навсегда от права выхода,- в некоторых ссудных записях они распространяют это обязательство и на свои семьи, на жен, детей и даже внуков! «Дали мы, я… с женою своею и с сыном и со внуком своим; на себя ссудную запись…» - «А ся на нас запись и крепость взята на нас и на наших жен и на детей наших…» Таким образом «крестьянство по ссудной записи возникает из займа и является вечной и потомственной крестьянской страдой за самый долг и за долг с процентами» (Дьяконов).
Но, не смотря на все усилия землевладельцев укрепить к себе крестьян как экономическими, так и юридическими путами, все же остается значительная часть крестьян, не связанных личными обязательствами старших членов семьи, остается опасность «вывоза» крестьян богатым соседом, остаются постоянные крестьянские побеги. И вот мелкие и средние служилые люди снова бьют челом царю о запрещении крестьянских выходов и вывозов и об отмене урочных лет для сыска беглых, иначе, где им, холопьям государевым, государевой службы служить будет не мочно. Правительство, наконец, выходит навстречу домогательствам помещиков. «Государство, давши служилому человеку землю, обязано было дать ему и постоянных работников, иначе он служить не мог» (Соловьев). В 1640 году последовал указ об установлении вместо 5-летней 10-летней давности для сыска беглых крестьян. В писцовом наказе 1646 года правительство обещало: «а как крестьян и бобылей. *Бобылями называли беднейший разряд сельского населения; они или вовсе не вели сельского хозяйства («не пашенные бобыли»), а добывали себе пропитание ремеслами и работой по найму, или имели небольшие пахотные участки, значительно меньше нормальных крестьянских участков в данной местности*
И дворы их перепишут, и по тем переписным книгам крестьяне и бобыли, и их дети, и братья и племянники будут крепки и без урочных лет». Уложение 1649 года исполнило это обещание. В главе XI («Суд о крестьянех») содержится предписание: «А отдавати беглых крестьян и бобылей из бегов по писцовым книгам всяких чинов людем без урочных лет». Если крестьяне и бобыли, записанные за кем-либо в переписных книгах 1646-1647 годов «сбежали или впредь учнут бегать: и тех беглых крестьян и бобылей, и их братью, и детей, и племянников, и внучат с женами и с детьми и со всеми животы» велено возвращать владельцам, «а впредь отнюдь никому чужих крестьян не принимать и за собою не держать».
На тех, кто принял бы к себе чужого крестьянина, был наложен очень высокий денежный штраф. Так кончилась свобода крестьянского перехода на владельческих землях. «Личная крестьянская крепость по договору, по ссудной записи, превращалась в потомственное укрепление по закону»… (Ключевский).
*Соборное уложение представляет собой первый систематизированный сборник законов, написанный современным для середины XVII века языком. Источником Соборного Уложения были Судебники 1497 года и 1550года, и «Стоглав» 1598 году, принятый при Федоре Иоанновиче для северорусских территорий, Указные книги приказов (особенно Разбойного приказа), царское законодательство, Литовский статус 1588 году (использован как основа юридической техники), византийские законы, а также челобилобитные, подававшиеся на имя Земского собора. Соборное уложение состояло из 35 глав и 967 статей и называлось Уложенным столбцом. Законы в нем располагались по отраслям права, а статьи сводились в главы. Соборное Уложение создало сложную систему наказаний: смертная казнь, телесные наказания, тюремное заключение, каторжные работы и ссылка, имущественные наказания, а также лишение чина и чести. Составление Уложения «был сложный процесс, в котором можно различить моменты кодификации, совещания, ревизии, законодательного решения и заручной скрепы» (Ключевский).
Похожие работы
... , который перешел и лишь хлеб его оставался в земле (ст. 88). Между тем, как уже упоминалось выше, некоторые исследователи отказываются видеть в судебниках начало юридического оформления крепостного права. Доказательством к отсутствию ярко выраженной крепостнической направленности в судебниках 1497 и 1550 годов может послужить и следующее обстоятельство – очевидно, что ограничение перехода не ...
... категорий крестьян, одновременно создавало в определенной мере правовое ограждение сословно-классовой целостности крестьянства, стремясь замкнуть его в сословных рамках. В связи с общей концепцией крепостного права как юридического выражения производственных отношений феодального общества советские историки связывали с Уложением 1649 г. новую ступень на пути окончательного закрепощения крестьян. ...
... крестьянского движения против крепостничества, вынуждено было всерьёз заняться крестьянским вопросом. 2.3. Подготовка крестьянской реформы Первые шаги правительства Александра II по подготовке отмены крепостного права соответствовали сложившимся реформаторским традициям предшествовавшего царствования. Созданный в январе 1857 года очередной Секретный комитет заимствовал из опыта Секретных ...
... крестьян. Но в масштабах страны аграрный кризис нарастал, что вело к ослаблению всей экономики. 4. Великая Крестьянская реформа Александра II К середине XIX в. Россия осталась в Европе единственной страной, не отменившей крепостное право. В российском обществе зрело понимание того, что: ♦ крепостническая система экономически изжила себя, пришло в упадок помещичье хозяйство и в целом ...
0 комментариев