Народная война 1812 года

2.2 Народная война 1812 года

О начавшемся движении среди народа свидетельствуют многие участники событий. Участник войны декабрист И.Д.Якушкин также подчеркивал, что жители при приближении французов добровольно удалялись в леса и болота, сжигая свои жилища, и оттуда вели борьбу с захватчиками. Значительная же часть дворян осталась на месте, стремясь сохранить свои поместья. Сохранилось немало свидетельств о том, что крестьяне требовали от помещиков вести борьбу с наполеоновской армией и громили усадьбы тех из них, кто безропотно встречал врага.

Чем глубже проникали в Россию наполеоновские войска, тем явственнее становилось яростное сопротивление народа, который не желал сотрудничать с захватчиками. Но если французам и удавалось заставить отдельных крестьян быть проводниками, то многие из них пользовались случаем, чтобы завести отряды либо в чащу лесов, либо в сторону от крупных населенных пунктов. Подвиг Ивана Сусанина не раз был повторен в то время.

К середине августа в ряде уездов Смоленской губернии уже насчитывалось несколько довольно больших крестьянских отрядов. В Сычевском районе действовали три отряда. Первый из них состоял из жителей города Сычевска, возглавил его городничий П. Карженковский. Этот отряд неоднократно отражал попытки польских улан разорить села вокруг города. Второй отряд во главе с С.Емельяновым, боевым суворовским солдатом, насчитывал 400 человек, он провел 15 боев, уничтожил 572 французских солдата. Активно действовал и отряд исправника Е.Богуславского, он уничтожил 1760 человек неприятеля.

Среди народных героев было немало женщин. До сих пор живет память о знаменитой старостихе хутора Горшкова Сычевского уезда Василисе Кожиной, отряд которой брал в плен и истреблял французов. Известна также «кружевница Прасковья», крестьянка из деревни Соколово-Смоленской губернии.

В Гжатском уезде широкую известность получили действия двух отрядов — Ермолая Васильевича Четвертака (Четвертакова) и Федора Потапова (Самуся).

Действия армейских партизанских отрядов не были бы столь эффективны, если бы они не поддерживались крестьянами, формировавшими свои отряды.

Во главе партизанского крестьянского отряда обычно становился кто-нибудь из крестьян, либо из отбившихся раненых-солдат. Фактически каждая деревня вокруг Москвы имела свои партизанские отряды. «В каждом селении,— писал Д. В. Давыдов,— ворота были заперты, при них стояли стар и млад с вилами, кольями, топорами и некоторые из них с огнестрельным оружием». Иногда небольшие группы партизан объединялись, превращаясь в довольно крупные отряды, с которыми французам приходилось серьезно считаться. Нередко насчитывавшие от 500 до 2 тыс. человек, такие соединенные отряды действовали весьма активно. Так, «воины-поселяне» Рузской округи истребили более тысячи французов. В Звенигородской округе крестьяне отстояли город Вознесенск и истребили более двух тысяч человек из отрядов противника. Так же действовали и жители Бронницкой округи. Крестьяне Сычевского уезда, организовав отряды самообороны, не допускали к себе французских фуражиров. Поголовно вооружились и также активно действовали и жители города Сычевки. На территории этого уезда противник до 1 сентября потерял более 1800 человек убитыми и свыше 2 тыс. пленными. Крестьяне Бельского уезда организовали конное охранное войско численностью в 100 человек, которое послужило началом почти поголовного вооружения населения. Этот уезд также был огражден от противника. Так же была организована самооборона и в Рославльском уезде. Здесь тоже было создано «охранное войско » в 400 человек, действовавшее совместно с крестьянскими отрядами.

Отряд Курина, действовавший в Богородском уезде, насчитывал от 5 до 6 тыс. человек, из них более 500 человек конных. Этот отряд отстоял село Вохну, куда стремился проникнуть сильный отряд французских фуражиров. Курин построил свой отряд в три колонны. Одна колонна действовала с фронта, две другие совершали обходной маневр. В результате боя французский отряд был разгромлен.

У Москвы действовал трехтысячный о ряд Самуся (Федора Потапова), в котором было 200 человек конницы. Отряд Самуся истребил более трех тысяч французов. «Самусь ввел удивительный во всех подчиненных ему деревнях порядок. У него все исполнялось по знакам, которые подавались посредством колокольного звона и других условных примет… Различные маяки и звон в колокола различной величины возвещали, когда и в каком количестве, на лошадях или пешими идти в бой». [10, ч. III, с. 43]

Столь же большой интерес вызывают действия отряда, ор­ганизованного и руководимого бывшим рядовым Киевского драгунского полка Е. В. Четвертаком (Четвертаковым). Е. В. Четвертак был взят в плен в арьергардном бою у Царева-Займища. Вскоре ему удалось бежать из плена, и в деревне Басманной он организовал отряд в 47 человек. Вскоре этот отряд вырос до 300 человек, а в нужных случаях Четвертак мог выставить целое войско, насчитывающее до 4 тыс. крестьян. Отряд Е. В. Четвертака держал под контролем весь Гжатский уезд. Весьма энергично действовал в Сычевском уезде отряд С. Емельянова. Известны также действия отрядов Степана Еременко (Еремеенко) и Василия Половцева. [1, с. 484-485]

Кутузов оценил патриотизм крестьян и их рвение в защите родины. Он сообщал: «Крестьяне, горя любовию к родине, устраивают между собою ополчения. Случается, что несколько соседних селений ставят на возвышенных местах и колокольнях часовых, которые, завидя неприятеля, ударяют в набат. При сем знаке крестьяне собираются, нападают на неприятеля с отчаянием и не сходят с места битвы, не одержав конечной победы. Они во множестве убивают неприятелей, а взятых в плен доставляют к армии. Ежедневно приходят они в главную квартиру, прося убедительно огнестрельного оружия и патронов для защиты от врагов. Просьбы сих почтенных крестьян, истинных сынов отечества, удовлетворяются по мере возможности и их снабжают ружьями, пистолетами и порохом». [5, т. IV, ч. 1. с.405-406]

Крестьяне боролись с удивительной стойкостью. Они жертвовали всем ради освобождения родной страны. «С мученической твердостью переносили они,— писал Кутузов Александру I,— все удары, сопряженные с нашествием неприятеля, скрывали в леса свои семейства и малолетних детей, а сами вооруженные искали поражения в мирных жилищах своих появляющимся хищникам. Нередко самые женщины хитрым образом уловляли сих злодеев и наказывали смертью их покушения, и нередко вооруженные поселяне, присоединяясь к нашим партизанам, весьма им способствовали в истреблении врага, и можно без преувеличения сказать, что многие тысячи неприятеля истреблены крестьянами». [9, с. 124]

Д. В. Давыдов,- обобщая опыт партизанской войны 1812 года, писал: «Она объемлет и пересекает все протяжение путей, от тыла противной армии до того пространства земли, которое определено на снабжение ее войсками, пропитанием и зарядами, чрез что, заграждая течение источника ее сил и существования, она подвергает ее ударам своей армии, обессиленною, голодною, обезоруженною и лишенною спасительных уз подчиненности. Вот партизанская война в полном смысле слова». [3, с.419] Но это, говорит далее Давыдов, еще не все. Не меньшее значение имеет нравственное влияние партизанской войны, заключающееся в поднятии упадшего духа жителей тех областей, которые находятся в тылу неприятельской армии.

Действия партизан заставили Наполеона усилить охрану дорог. Особенно важна была, конечно, Смоленская дорога. Для обеспечения ее безопасности к Можайску была подтянута часть корпуса Виктора, который ранее обеспечивал главные коммуникации от Вильны до Смоленска. Против партизан направлялись карательные отряды.

Устрашенный потерями, которые несла французская армия в результате малой войны, Наполеон нервничал. Он приказывал маршалу Бертье: «Подтвердите мое повеление, чтобы из Смоленска не отправляли ни одного транспорта иначе, как под начальством штаб-офицера и под прикрытием 1500 человек... Напишите генералам, командующим корпусами, что мы ежедневно теряем массу людей… что число людей, забираемых в плен неприятелем, доходит ежедневно до нескольких сотен... Напишите королю Неаполитанскому, командующему кавалерией, что последняя должна всецело прикрывать фуражиров и обеспечивать от нападения казаков отряды, отправляемые за продовольствием... Наконец, дайте знать герцогу Эльхингенскому, что он ежедневно теряет больше людей, чем в одно сражение, что ввиду этого необходимо лучше урегулировать службу фуражиров и не удаляться настолько от войск». [7, с. 157]

Именно действия партизан, народную войну имел в виду Лористон, присланный Наполеоном к Кутузову выпрашивать мир, когда, как сообщал об этом факте Александру I Кутузов, «более всего распространился об образе варварской войны, которую мы с ними ведем». «Я уверял его,— пишет в своем донесении царю Кутузов,— что, ежели бы я и желал переменить образ мыслей сей в народе, то не мог бы успеть для того, что они войну сию почитают, равно как бы нашествие татар, и я не в состоянии переменить их воспитание». [5,т. IV, ч. 1, с. 368]

Эту же мысль изложил Кутузов и в своем ответе на письмо маршала Бертье.

Вокруг Москвы, занятой французами, образовались как бы два кольца, состоящие из легких войск — партизан и ополченцев.

Они постепенно суживались, угрожая превратить стратегическое окружение в тактическое.

Таким образом, при помощи малой войны Кутузов, во-первых, блокировал неприятельскую армию, лишив ее подвоза продуктов питания и фуража, непрестанно тревожа и уничто­жая мелкие отряды, а во-вторых, оградил свою армию от действий противника, одновременно создав себе возможность всегда быть в курсе всех событий.

Наполеон пытался организовать борьбу с партизанами и летучими отрядами. Корпус Понятовского был выдвинут к По­дольску, корпус Бессьера — на Тульскую дорогу; Можайскую дорогу охраняли Брусье и легкая кавалерия. Особенно беспокоили Наполеона казаки. «Ни потери, понесенные в бою, ни состояние кавалерии — ничто вообще не беспокоило его в такой мере, как это появление казаков в нашем тылу»,— писал Коленкур. [6, с.175]

Народные ополчения, составлявшие второе кольцо окружения противника, также вели довольно активные действия в это время. На правом фланге действовало Тверское ополчение численностью в 14500 человек. Оно располагалось между Москвой и Клином, прикрывая города Клин, Бежецк, Воскресенск, а также ряд других пунктов. Тверское ополчение было подчинено генералу Винценгероде, командовавшему отрядом, прикрывавшим Петербургскую дорогу. Кроме него Винценгероде имел в своем распоряжении 3200 человек регулярных войск, казачий отряд И. Чернозубова, отдельные отряды войсковых партизан (Пренделя и др.). В общей сложности на этом направлении находилось около 20 тыс. человек.

Попытка Нея оттеснить Тверское ополчение и выйти к Димитрову не увенчалась успехом. Четырехтысячный отряд французов был отброшен от Димитрова. Неудачной была также попытка французов укрепиться в Воскресенске: они также были отброшены к Москве.

Рязанское ополчение было сосредоточено в районе Дединова к началу сентября. Его задачей было охранять линию по реке Оке. Ополчение прикрывало подступы к городам Алексину, Касимову и Егорьевску. Противник на этом направлении делал лишь слабые попытки проникнуть за рубеж реки Оки, которые легко отражались ополченцами.

Дорогу на Ярославль прикрывало Ярославское ополчение, расположившееся у города Переяславля-Залесского. Но оно сформировалось сравнительно поздно и до начала октября почти не вело боевых действий. Более активно действовало на Владимирской дороге Владимирское ополчение, насчитывавшее 13 969 ратников. Сосредочиваясь в городе Покрове, оно взаимодействовало с войсковыми партизанами Ефремова и кре­стьянскими отрядами Курина.

Наполеон, рассчитывая на длительное пребывание в Москве, принял решение создать вокруг Москвы несколько крупных баз снабжения. Одна из таких баз должна была находиться в городе Богородске, куда по этому случаю было направлено до 15 тыс. французских войск. Они успели захватить город до того, как было закончено формирование Владимирского ополчения. Выход французского отряда к Богородску, на правый фланг армии Кутузова, создавал для нее определенную угрозу. В связи с этим Кутузов направил к Богородску отряд казаков численностью около одной тысячи и 15 тыс. ратников Владимирского ополчения. Эти силы блокировали французов, не дав им возможности проводить фуражировки, а затем 1(13) октября штурмом взяли Богородск. Французы были вынуждены отойти к Москве.

Активно действовало также Тульское ополчение. В начале сентября оно по приказу Кутузова выступило к границам своей губернии, приняв на себя охрану кордона от Каширы до Алексина протяженностью в 200 км. Начальник Тульского ополчения Н. И. Богданов 5 (17) сентября просил Кутузова присоединить к Тульской военной силе одну артиллерийскую бригаду, находящуюся в Коломне, чтобы он мог «в нужном случае отразить неприятеля и воспретить ему переход через Оку-реку». 15 (27) сентября он снова просил Кутузова прикомандировать для этой цели к Тульскому ополчению две конные артиллерийские роты.

Тульское ополчение в большой мере способствовало тому, что русская армия получила спокойный отдых в Тарутинском лагере. Оно не позволяло отрядам противника появляться в районе сосредоточения русских войск и, кроме того, оградило население от грабежей и убийств со стороны французских мародеров.

Кроме ополчения в губернии были образованы охранительные конные отряды (900—1000 человек), развившие энергичную деятельность. Много французских отрядов было истреблено или пленено во время их попыток выйти к Тульским оружейным заводам.

Еще интереснее действия Калужского ополчения. 11 тыс. калужан, сосредоточенных сначала в Калуге и Малоярославце, были вынуждены вступить в борьбу уже в августе 1812 г. Кутузов поставил перед Калужским ополчением задачу прикрыть Ельню, Рославль, Юхнов и Жиздру. В боях за эти пункты ополченцы нанесли противнику большой урон: он потерял здесь до четырех тысяч убитыми и более двух тысяч пленными.

Французское командование во время пребывания «большой армии» в Москве пыталось расширить контролируемый ею район, примыкавший к операционной линии, идущей на запад. Для этого оно направило к Боровску, Ельне, Рославлю крупные силы, которые должны были взаимодействовать с отрядами Домбровского, получившего задачу открыть сообщение с корпусом Шварценберга. Выполняя эту задачу, французы стали действовать в направлении на Пинск, Бобруйск, Брянск.

Это создавало угрозу выхода французов на Украину, что дало бы им возможность получить столь необходимое для «большой армии» продовольствие. Такая опасность уже имела место в августе. Тогда генерал Эртель выделил для охраны северных границ Украины несколько батальонов. Но когда к началу сентября было закончено формирование казачьего и зеленого ополчений на Украине, то им и была поручена оборона ее границ. Семидесятитысячное украинское ополчение должно было, во-первых, оказывать содействие армии Тормасова и прикрывать ее тыл, во-вторых содействовать корпусу Эртеля и, в-третьих, создать линию обороны по северной границе Украины, не допустив вторжения противника.

К середине сентября Полтавское, Черниговское и Киевское ополчения заняли назначенные им рубежи. Конные полки влились в Главную армию, а также в корпус Эртеля и армию Сакена (бывшую Тормасова).

Тонкий кордон позволял, конечно, только вести наблюдение за противником. Его слабость обнаружилась сразу же, как только в конце сентября противник стал оказывать давление на него, чтобы войти в пределы Украины. Это давление шло по двум направлениям: отряд Домбровского пытался отрезать Эртеля от Украины и выйти через Рогачев, Чечерск к Чернигову, войска корпуса Виктора начали действовать в Брянском направлении через Ельню — Рославль. В связи с этим оборона Рогачева, Чечерска и Рославля приобрела особое значение. Для Н. В. Гудовича создалось довольно тяжелое положение после того, как французы овладели Рогачевом и Рославлем. Нужно было принять срочные меры к обороне Брянска и Киева. К Киеву были подтянуты почти все Киевское и часть Черни­говского ополчения. Они укрепляли город и готовили его к возможной осаде. К Брянску на помощь черниговцам Кутузов направил отряд из состава Калужского ополчения, подкрепив его регулярными частями. Кроме того, восемь полков Полтавского ополчения были сосредоточены к границам Черниговской губернии. В результате Черниговское и Калужское ополчения, действуя совместно с отрядами регулярных войск, составлявших гарнизоны занятых теперь французами пунктов, освободили Чечерск и Рославль. Положение облегчилось также в связи с тем, что корпус Домбровского отошел к Могилеву.

Таким образом, в результате действий войсковых и крестьянских отрядов, а также ратников ополчений противник был лишен возможности расширить контролируемую им зону и создавать дополнительные базы для снабжения главных сил. Ему не удалось укрепиться ни в Богородске, ни в Димитрове, ни в Воскресенске. Была сорвана его попытка получить дополнительную коммуникацию, которая связала бы главные силы с корпусами Шварценберга и Ренье. Не удалось также противнику захватить Брянск и выйти к Киеву.

Везде перед ним непреодолимой преградой стоял вооруженный народ, полный решимости до последней капли крови защищать родную землю, проявлявший стойкость и мужество в обороне, и беззаветную храбрость в наступлении. [1, с. 486-492]