Июня в контору фабрики Дородновых пришла группа рабочих и вручила управляющему петицию из тринадцати пунктов

22 июня в контору фабрики Дородновых пришла группа рабочих и вручила управляющему петицию из тринадцати пунктов.

— Сроку на ответ даем три дня, — сказал управляющему Николай Дубахин. — Не ответите или отклоните — начнем забастовку.

Срочной телеграммой вызвали из Москвы хозяев и фабричного инспектора из Костромы. Хозяева молчали три дня. Узнав, что ни у Сидорова, ни у Симоновой рабочие ничего не требуют, они решили отмолчаться. Но 25-го, когда та же группа пришла за ответом, Дородновы ответили рабочим, что условия работы остаются прежними.

Через полчаса все ткацкое, отбельное и отделочное деления, то есть 571 человек из 618 вышли с фабрики. За то время рабочие фабрики С. Сидорова собрались за селом у кладбища и добавили к общим требованиям свои: удалить заведующего Самарина и еще нескольких служащих.

Симонов — заведующий Рогачевскои фабрикой, видя что и его рабочие собираются бастовать, стал их уговаривать:

Не бросайте работу. Прибавим столько же, сколько дадут Дородновы и Сидоровы.

Сидоровы и Дородновы согласились увеличить заработок на десять процентов, обещали устроить бани, а рабочий день сократить до 10,5 часов, увеличив при этом число рабочих дней в году за счет праздников.

От предложения фабрикантов сократить число праздников рабочие отказались.

26 июня соглашение было достигнуто. Симонов прибавил столько же, но рабочие заявили, что сначала переговорят между собой и, выйдя с фабрики, совещались более часа. Обрадованные достигнутыми уступками, многие настаивали на том, что надо требовать больше. Волгина радовало, что рабочие самой пассивной фабрики вдруг почувствовали, что они могут добиться большего, чем дает владелец. Это была хорошая перемена. Через час рабочие дополнили свои требования: немедленно уволить за грубость коридорного и браковщика. Симонов согласился выгнать коридорного, а браковщику при всех сделать выговор и пообещал при повторной жалобе уволить с фабрики*.

Для яковлевских рабочих эта забастовка была заметным событием. Она наглядно показала им, что только в совместной борьбе можно рассчитывать на успех.

В трудном положении оказались фабрики и рабочие в октябре 1905 года. Забастовали железнодорожники, прекратилась доставка пряжи, продуктов, возник продовольственный кризис. Владельцы яковлевских лавок, сделавшие летом большие запасы на случай осеннего и зимнего бездорожья, тотчас взвинтили цены: пуд ржаной муки стали продавать за рубль сорок копеек вместо Рубля. Положение осложнялось и тем, что вследствие забастовки рабочих Кренгольмской мануфактуры, которая частично снабжала яковлевские фабрики пряжей, работы на всех трех фабриках шли по четыре — четыре с половиной дня в неделю. Соответственно была понижена и зарплата.

Рабочие, как правило, ничего не предпринимали без ведома своих вожаков, но, возмущенные наглостью торговцев, стали поговаривать о погроме лавок. Единственная лавка общества потребителей, где пайщиками были сами рабочие, хотя и держала прежние цены, но не могла обеспечить всех рабочих. Чтобы не допустить погрома, предупредили фабрикантов, что, если цены в лавках не будут прежними, то рабочие начнут забастовку и потребуют увеличения зарплаты. Владельцы фабрик в свою очередь пригрозили лавочникам: если не сбавите цены, то мы откроем лавки при фабриках и будем торговать дешевле до тех пор, пока не разорим вас вконец. Угроза подействовала и цены остались на прежнем уровне**.

В основном, период с 1905 – 1917г. можно назвать периодом стачек, забастовок и выступлений рабочих.

В октябре 1905 года произошла Всероссийская политическая стачка, вылившаяся в мощное политическое выступление пролетариата. Напуганный ростом революции, царь поспешил пойти на уступки и 17 октября издал Манифест, в котором лицемерно обещал народу политические свободы: слова, собраний, союзов и обществ, неприкосновенность личности, созыв законодательной Государственной думы и т. п. Большевики разоблачали Манифест, как обманный маневр царя, призывали рабочих и крестьян не верить ему и продолжать борьбу вплоть до свержения самодержавия. Во многих губерниях России в сентябре прошли антивоенные стачки протеста. Рабочие требовали также улучшения условий труда, снабжения продовольствием, увеличения зарплаты.

В Яковлевском в это время забастовок не было, так как все требования рабочих исполнялись фабрикантами. Владельцы, лишенные былой поддержки губернатора и полиции, вынуждены были подчиняться решениям Совета, выполняющего волю рабочих.

Предпринимательская деятельность после революции 1917

 

В октябре 1917 года произошла социалистическая революция. Второй Всероссийский съезд Советов провозгласил передачу всей власти в стране Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

В Яковлевском об этом событии узнали 26 октября из телеграммы Костромского Совета рабочих депутатов.

Яковлевские рабочие восприняли Октябрьскую революцию как неизбежное и закономерное событие. Фабрикантам же теперь надеяться было не на что и все свои силы они стали направлять на то, чтобы удержать власть над производством. Зная, что привлечь на свою сторону активистов не удастся, они старались перетянуть отсталых рабочих на свою сторону, используя подкуп, запугивание, церковь.

Чтобы сориентироваться по главному вопросу — как поступить с фабриками — 9 ноября Совет послал в Петроград председателя профсоюза рабочих фабрики Сидорова М. П. Гречина. Вернувшись через неделю, Гречин рассказал о работе Петроградского Совета, о том, что фабрики и заводы, владельцы которых саботируют новый порядок, будут национализированы и отданы под рабочий контроль.

16 ноября Яковлевский Совет решает взять в свои руки «управление экономической стороной фабрик», а так как правления фабрик находились в Москве, то немедленно обратились в Московский Совет рабочих и солдатских депутатов с резолюцией: «Передать в фабрично-заводские комитеты все реестры на получение денег из банка и засвидетельствовать это специальным решением».

Фабриканты узнали обо всем и выработали свой план действий. Они прекратили закупку продовольствия, закрыли магазины, а частных торговцев уговорили сократить торговлю. Продовольственная управа не смогла сразу обеспечить всех рабочих. Нужны были деньги, но фабриканты отказали в кредите. Пока Совет и продуправа искали деньги и продукты, владельцы подтолкнули несознательную часть рабочих на открытое выступление. 28 ноября недовольные пришли к зданию Совета с угрожающим лозунгом: «Будет хлеб — будут и Советы!».

Ответное решение Совета было скорым и строгим: произвести обыск на фабриках, обнаруженные запасы продовольствия реквизировать и сдать полностью в продуправу.

Фабриканты не разрешили производить обыск. Пришлось А. Дороднова, М. Сидорова и Н. Симонова взять под стражу. Их выпустили только через два дня. После этого фабриканты оказались сговорчивее и передали в распоряжение продуправы сто пятьдесят тысяч рублей «для закупки предметов первой необходимости»*. Одновременно фабрикантов обязали уравнять сдельную и повременную оплату с костромскими фабриками и ввести новые расценки с первого декабря.

14 ноября 1917 года ВЦИК и Совет Народных Комиссаров приняли «Положение о рабочем контроле». Профессиональная контрольная комиссия в Яковлевском была организована через месяц. Вошли в нее 14 человек: десять из рабочих, трое служащих и один представитель кооператива. Вначале мнения разделились — надо ли в состав комиссии включать служащих, так как все они на словах и на деле горой стояли за хозяев. Но без людей, знающих все тонкости производства, невозможно было понять хитрую механику купеческого ведения хозяйства. Большинство служащих были приезжими, но были и свои, местные, выбившиеся «в люди», кто лестью и угодничеством, а кто и «через самообразование». Опытный мастер по отбелке и крашению тканей К. Ф. Семенов, мастер по отделке тканей В. Н. Куликов, мастера прядильного производства И. О. Груздев, Ф. Н. Калинин и другие специалисты безоговорочно взяли на себя все наиболее трудные и сложные участки производства. В их ряду был и главный бухгалтер фабрики Сидорова Иван Алексеевич Соловьев. С двенадцати лет работал он у Сидоровых: сначала упаковщиком товара, потом в бельной и, наконец, конторщиком. Выписывая много книг, он самостоятельно изучил бухгалтерское дело, и со временем хозяин поставил его главным бухгалтером фабрики, полагая, что «свой выкормыш» будет надежнее любого приезжего. Но Иван Алексеевич не оправдывал надежды фабриканта. Он отказывался обсчитывать рабочих, подписывать сомнительные бумаги или подставлять свою голову для спасения «честного имени своего благодетеля», как это делали другие служащие, беря вину на себя и получая за это соответствующий подарок. Но Сидоров терпел его потому, что Соловьев умел держать дела в образцовом порядке.

Когда Соловьеву предложили войти в состав контрольной комиссии, он, не раздумывая, согласился.

Иван Алексеевич оказался очень полезным человеком. Так, прежде чем приступать к ревизиям фабрик, он провел несколько занятий с членами контрольной комиссии и рассказал об основах бухгалтерского учета. Впоследствии Соловьева поставят главным бухгалтером Яковлевской объединенной фабрики.

С первых дней контрольная комиссия взяла под свой контроль все вопросы производства: прием и увольнение рабочих, учет материалов и продукции, сбыт. Но владельцы, управляющие, мастера выступили против вмешательства комиссии в дела производства. Вдохновил их известный пример союза фабрикантов и заводчиков Иваново-Вознесенска. Этот союз саботировал «Положение о рабочем контроле» не допуская вмешательства контрольных комиссий в работу предприятий.

В ответ на этот открытый саботаж Совет Народных Комиссаров национализировал фабрики наиболее упорных противников контроля. После этого яковлевские фабриканты уже не пытались открыто выступать против рабочего контроля.

Ревизию решили начать с фабрики Сидорова, так как здесь Соловьев знал все досконально. Первое прикосновение рабочих к вопросам производства было поразительным. Они и ранее знали, что хозяева ведут дела не совсем чисто, но детальное знакомство со всеми сторонами фабричного дела полностью открыло глаза, во время ревизии было «узнано много вещей, которые тщательно скрывались от рабочих вообще и мелких служащих в частности. Это заставило профессиональную контрольную комиссию взять на себя учет фабрик со всем инвентарем, материалами, сырьем, топливом и т. д.»*.

После ревизии стало ясно, что при имеющихся запасах сырья фабрики могут работать не более шести — восьми месяцев.

Сложнее было с продажей наработанного товара, которого скопилось на многие сотни тысяч рублей. Ссылаясь на отсутствие средств, фабриканты отказались платить рабочим зарплату. Нужно было принимать срочные меры. Никакие репрессии в отношении к владельцам на этот раз не помогли бы, так как денег действительно не было.

Распродажей товара занялась контрольная комиссия. Были вызваны служащие московских магазинов и амбаров, принадлежащих яковлевским фабрикантам. Выяснилось, что торговле препятствуют сами хозяева, которые хотят ликвидировать фабрики, обратив их в капитал.

Видя полный застой в торговле, контрольная комиссия разослала своих представителей в разные губернии, и довольно удачно была распродана значительная часть товара. Но денег едва хватило на выплату рабочим за прошедшие месяцы. Будущее, даже самое близкое, виделось неопределенным. Из-за недостатка пряжи пришлось закрыть миткалевое производство на фабрике Сидорова и ажурное — на фабрике Дородновых.

Мефодий Сидоров первым из фабрикантов понял, что рабочие не дадут ни остановить фабрику, ни продать. Видя, что правительство пока не собирается национализировать фабрику, он вновь стал налаживать закупку льна и других материалов, считая, что не так уж важно на кого работать — лишь бы шла прибыль. Но, чтобы развернуть производство и продержаться до осени, до нового урожая льна, нужно было срочно достать не менее двух миллионов рублей. Частные банки и купцы наотрез отказывались предоставлять кредиты, хотя в залог Сидоров передавал товаров на значительно большую сумму. Тогда он решил обратиться в Костромской губернский совнархоз. Ему пообещали помощь и содействие, но при условии, что ходатайство будет совместным — от рабочих и владельца фабрики. Пришлось идти в фабричный комитет.

В середине апреля члены контрольной комиссии Г. И. Сахаров, И. В. Мокеев и фабрикант М. С. Сидоров побывали на заседании Костромского совнархоза с ходатайством о получении двух миллионов рублей под наработанный товар. Учитывая письменные заверения хозяина о «готовности работать в полном согласии с рабочими и предоставить им все средства, при наличии полного рабочего контроля», Президиум совнархоза просил Центротекстиль «прийти на помощь рабочим и принять все необходимые меры к открытию кредита из государственных или иных источников в потребном размере»*.

Ходатайство совнархоза помогло продать через Центротекстиль товаров на триста тысяч рублей. Это на некоторое время облегчило положение.

В феврале на каждой фабрике были созданы местные контрольные комиссии, которые занимались вопросами производительности труда и дисциплины. Работать контрольным комиссиям было чрезвычайно трудно. И хозяева фабрик, и частные торговцы при каждом удобном случае все беды валили на рабочий контроль, который, мол, во все вмешивается, мешая вести дело, и за интересы рабочих борется только на словах.

После пасхи, во время заключения новых договоров, фабриканты поставили рабочим следующие условия: во-первых, с марта отменяется твердый тариф, прядильни переводятся на работу в одну смену с соответствующей разгрузкой от лишних рабочих; во-вторых, фабрики временно останавливаются и работа будет начата с первого июня, а через месяц — снова перерыв до первого сентября. За три месяца простоя никакой оплаты не полагается.

Свои требования фабриканты объясняли тем, что за время простоя необходимо реализовать готовый товар, которого скопилось на сотни тысяч рублей. Кроме того, рабочим легче найти занятия летом.

Льняные товары действительно расходились плохо, так как стоили дорого. Была потеряна большая часть рынков: немцы заняли Польшу, Украину, Прибалтику и другие области, куда ранее сбывалась основная часть продукции. Казенных заказов не было, банки закрылись, и фабриканты не рисковали отправлять товары по железной дороге.

Несмотря на протесты Совета рабочих депутатов, фабричных комитетов и контрольной комиссии большая часть рабочих подписали эти договоры. На рабочих подействовали обещания фабрикантов дать хлеб и деньги тем, кто согласится на их условия. Контрольная комиссия надеялась, что губсовнархоз не утвердит эти кабальные договоры. Однако приехавший в Яковлевское для утверждения договоров заведующий текстильным отделом совнархоза Копылов утвердил их без изменения.

Впоследствии эти действия Копылова были расценены как явное пособничество фабрикантам, и по ходатайству Яковлевской контрольной комиссии Президиумом совнархоза он был отстранен от работы.

Не получив ни хлеба, ни зарплаты, рабочие поняли, что фабриканты их обманули. Яковлевской контрольной комиссией был поставлен вопрос перед губернским Советом рабочего контроля о необходимости пересмотра несправедливых договоров. В своем докладе яковлевские рабочие писали:

«...Всем, кажется, давно известно, сколько пользы общему делу принес в жизни контроль. Кажется все видели неоднократно, как контрольные организации выступали на защиту интересов рабочих. Все товарищи рабочие знают, что контрольные организации высоко несли знамя пролетариата, отдавая делу все: и знания, и силу, и опыт. Конечно, хозяевам это не нравится, даже более, они ненавидят эту маленькую кучку работников, не дающих им обманывать рабочих и ведут темную, подпольную политику к развалу контроля.

Но нет, господа фабриканты, навряд ли вам удастся нарушить эту организацию, ведь это детище рабочих, это их последняя опора и защита»*.

В Костроме представители контрольной комиссии узнали, что все яковлевские фабрики включены в список предприятий, подлежащих национализации и ждать ее недолго.

Контрольной комиссии все же удалось сократить вдвое срок остановки фабрик летом, произвести удачный обмен льняного товара на хлопчатобумажную мануфактуру и хлеб.

В июле была монополизирована текстильная торговля. Отныне все ткани должны были передаваться Центротекстилю, который и оплачивал товар. Яковлевским фабрикантам, благодаря ходатайству и помощи фабричных организаций, удалось быстро передать свой товар Центротекстилю, что позволило выдать зарплату рабочим.

Лето восемнадцатого года не принесло облегчений: по-прежнему не хватало хлеба, топлива, сырья. Организованные на фабриках комитеты бедноты и продовольственные отряды лишь на время облегчили продовольственный кризис. Во время остановки фабрик большинство рабочих перевели на строительство железной дороги Середа — Плес.

В это трудное время в жизни яковлевских фабрик произошло важное событие: 6 сентября была создана партийная ячейка. Председатель ячейки А. С. Яблоков и секретарь В. В. Крючков писали в ЦК РКП(б):

«В селе Яковлевском Иваново-Вознесенской губернии организовалась группа коммунистов, а поэтому просим вас снабжать нас литературой и уведомлять о своих партийных съездах»*.

В ячейке сначала было одиннадцать человек. Через месяц в ней насчитывалось 24 коммуниста. Кроме агитационной работы большевики занимались организацией комитетов бедноты и продовольственных отрядов, снабжением фабрик сырьем и сбытом готового товара. 28 июня по декрету Совнаркома вся текстильная промышленность Костромской губернии перешла в собственность республики. Среди девяти национализированных фабрик — три были яковлевские.

Для приемки фабрик от бывших владельцев губсовнархоз создал специальную комиссию и разработал инструкцию для подробного ознакомления с состоянием национализированных предприятий.

Полтора месяца продолжалась эта работа и только в сентябре районтекстиль, организованный из текстильного отдела совнархоза, начал создавать фабричные управления, которые и должны были руководить производственной, технической и финансово-экономической деятельностью. Бывшие фабрики Дороднова, Симоновой и Сидорова стали называться соответственно Третья, Четвертая и Пятая костромские республиканские мануфактуры,

18 сентября яковлевским фабрикантам объявили, что их фабрики переходят к государству без выкупа. Дородновы и Симоновы сразу же прекратили всякое участие в работе фабрик, более того, начали подбивать служащих, чтобы те не помогали рабочим. И некоторые из них, еще по стародавней привычке, не могли перечить хозяевам и прекратили работу. Из-за этого долгое время Третья и Четвертая фабрики не могли свести балансы за прошедший операционный год.

М. Сидоров вел себя более покладисто, чем Дородновы и Симоновы. Он уговорил всех служащих остаться на фабрике.

6 октября на бывшей фабрике Сидорова избрали правление. На первых порах правление не стало ничего переделывать, перестраивать. Решили пока сохранить старый порядок управления. Но, чтобы освободиться от снабжения продовольствием, лабаз передали продовольственному отделу Яковлевского Совдепа.

Заседания правления проходили ежедневно. Все вопросы решались быстро. На одно из заседаний пришел М. Сидоров и попросил оставить его на фабрике в любой должности, при любой оплате, объясняя, что в фабрику он вложил все свои силы, всю свою жизнь, и что ему будет тягостно видеть или знать, что фабрика разваливается и пропадает.

Через две недели, после согласования с районтекстилем, М. Сидорова пригласили работать на фабрику консультантом при управлении, хотя и опасались, что он может расстроить работу, или, хуже того, устроить аварию. Но приглашение было отчасти и вынужденным, так как ВСНХ все еще не утвердил правления фабрик и никто из его членов не имел права подписывать чеки и другие денежные документы. Причем всякий раз банк выдавал деньги только бывшему владельцу в присутствии члена правления фабрики, имевшего специальный мандат, подписанный комиссаром труда Костромы.

Районтекстиль утвердил Сидорова консультантом правления. Временно остались на своих фабриках Н. Симонов и А. Дороднов.Сидоров выполнял охотно любую работу: разрабатывал калькуляции новой стоимости товара, наблюдал за больницей, помог устроить детские ясли в своем бывшем доме. И все же его старались не упускать из виду, хотя понимали, что при надобности бывший хозяин может устроить любую пакость и, конечно же, не своими руками. Денег у него немало, да и старые дружки еще не перевелись.Дороднов проработал на фабрике около 2 лет.Он работал в отделе по заготовке льна.

С первых дней ноября начались перебои с пряжей, особенно высоких номеров. Решили сократить рабочую неделю на один день, использовав его для вывозки дров.

И. И. Князятова срочно командировали в Центро-текстиль, чтобы выяснить, какие ткани пользуются сейчас наибольшим спросом? Центротекстилем было предложено прекратить выработку камчатного и ажурного товара, и перейти на более простые сорта. Прекращался выпуск как раз тех изделий, которыми славились яковлевские фабрики. Но время было такое, что приходилось больше думать не о славе, а о нуждах страны, молодой Красной Армии, которой требовалось много простого полотна.

Однако точный учет льна, пряжи, топлива и других материалов показывал, что фабрики могут работать без остановки только до нового года.

Чтобы избежать полной остановки фабрик, решили сократить производство. Если на других предприятиях губернии в это время происходил стихийный отлив рабочих в деревню — не хватало продовольствия, то на яковлевских фабриках этого не было, так как большинство рабочих жили в деревнях. Чтобы поддержать рабочих, не связанных с деревней, Совет рабочих депутатов, который накануне был объединен с Советом крестьянских депутатов, постановил: «в пользу яковлевского пролетариата собрать со всех дворов по одному пуду ржи с душевого надела». Всего собрали тысячу пудов. Кроме этого в продуправе было триста пудов ржи и четыреста пудов жмыха. Эти запасы позволили держать паек на прежнем уровне — семь фунтов муки на едока в месяц.

Несмотря на трудное положение, люди работали на редкость самоотверженно. Сознание, что они хозяева жизни и теперь только от них зависит, как жить, какой станет страна, наполняло всех небывалым энтузиазмом.

Наступил 1919 год. Фабрики продолжали работать с неполной нагрузкой. ВСНХ утвердил правления фабрик и помог получить полторы тысячи пудов пряжи из Костромы и Ростова. Этого количества пряжи могло

хватить только до весны, и правления начали заранее искать пряжу, чтобы не допустить остановки фабрик.

Вскоре кончилось топливо для котелен. Правления и фабричные комитеты обратились в районтекстиль с просьбой остановить фабрики на месяц для заготовки и вывозки дров. Остановку разрешили с 11 февраля. Почти все рабочие вышли на заготовку и вывозку топлива. Специальные агитационные отряды выехали в деревни и уговаривали «лошадных крестьян» помочь фабрикам. Всеми работами руководило бюро, организованное для снабжения фабрик топливом.

Но и после утоления «топливного голода» работы продолжались недолго. Ровно через месяц, 11 апреля, на Костромской конференции представителей профсоюзных организаций было принято решение остановить все текстильные фабрики с 17 апреля до 1 августа «согласно декретов и распоряжений Всероссийского Совета профсоюза текстильщиков и Главного управления текстильных предприятий». Главная причина остановки фабрик — недостаток продовольствия для рабочих. Так, за март паек уже составлял всего пять фунтов муки на человека.

Весенняя бездорожица еще более осложнила поиск продовольствия. На покупку хлеба у крестьян по вольным ценам были израсходованы последние деньги. Яковлевский исполком Совета депутатов просил Середской уездный комитет партии срочно помочь в столь критическом положении.

Яковлевские фабрики работали до десятого мая. Затем приступили к консервации. Все оборудование было вычищено и смазано. На фабриках оставили только ремонтных рабочих, агентов по закупке льна и бельщиков наработанного товара. Но «белка» шла в основном луговая. Часть работниц перевели на пошив солдатского белья по заказам Костромского отдела военных заготовок. Большинство рабочих разошлись по своим деревням. Ввиду того, что увольнение было временным, рабочие были обязаны раз в неделю проходить регистрацию на своих фабриках.

20 июня профсоюз яковлевских рабочих и фабричные комитеты решили продолжить работу фабрик. В Главное управление текстильных предприятий едут представители яковлевских фабрик «для исходатайствования разрешения на право использования опечатанной на фабриках нефти, необходимой для пуска двигателей — дизелей».

После национализации на фабриках оставался примерно годовой запас моторной нефти - натурала и мазута. Расходовали их очень экономно, а когда фабрики Костромы оказались без моторного топлива, только одна Василевская фабрика отправила в Кострому 23 тысячи пудов нефти и мазута.

Работа началась в сентябре. Летнее время было использовано для заготовки дров, сырья и продуктов.

Вновь избранные правления фабрик, в которые теперь входило по три человека, объявили профессиональную мобилизацию для рабочих и служащих от 18 до 40 лет. Это позволило быстро укомплектовать фабрики необходимым количеством рабочих. Из-за недостатка пряжи фабрики пускали в работу постепенно: бельное отделение—15 сентября, ткацкие — первого октября.

В октябре правление Костромских льнофабрик предложило руководству фабрик уволить со службы всех бывших владельцев.

Сидоров и другие бывшие фабриканты уехали в Москву. После национализации фабрик пошли слухи, что скоро отберут у бывших хозяев и их дома. И действительно, в 1922г местная власть вынесла решение о выселении Яковлевских фабрикантов из их домов. Так Симоновы уехали в Ялту, Дородновы – к дальним родственникам в деревню Григорьево, что в 12 верстах от села Яковлевского, а Сидоровы уехали в Нижний Новгород.

Заключение

По России таких судеб не мало. Судеб семейств, которые когда – то обеспечивали добротными товарами крупнейшие магазины России, выполняли заказы к царскому двору, были известны за границей. А в итоге лишились всего: фабрик, построенных их предками, домов, где родились и воспитывали детей, доброго имени… Однако удивительным свойством от природы своей обладают русские люди. Сохранив, несмотря ни на что, гены деловитости, они опять готовы начать все с начала с одной заветной целью – подняться самим и поднять Россию.*

Список литературы

1.  Дементьев Е. Фабрика, что она дает населению и что она у него берет. М. 1987г.

2.  История отечественной текстильной промышленности. М.В. Конотопов, А.А. Котова, С.И.Сметанин. 1992г.

3.  Лисин Г. Фабрикантские судьбы: Промышленники// Былое: 1995 №6

4.  Второй экономический сборник. Кострома, 1926. Статья 2 Макарьева «Текстильный край Верхней Волги»

5.  Невский М.А. Материалы по санитарному делу Костромской губернии. 1881г.

6.  Ростопчина М. А. Очерки по истории революционного движения в Костроме. Кострома, 1922г.

7.  Яковлевские ткачи. Очерки. Под ред. Н.Н.Румянцева. Ярославль. 1977г.

8.  Степанов А.В. Мотивы и итоги деятельности текстильных фабрикантов Иваново – Вознесенского края к нач. XX века.

9.  Цейтлин Е. А. Технический переворот в льнопрядении. М. – Л., 1936г.