Возникновение и развитие иностранного сектора в экономике Востока

2.2.2 Возникновение и развитие иностранного сектора в экономике Востока

включавшее созданные зарубежным капиталом многоукладной промышленные, горнодобывающие транспортные, банковские, коммунальные предприятия, знаменовали становление колониально-капиталистического синтеза в несельскохозяйственных отраслях производства. Пересаженные на восточную почву развитые капиталистические отношения, опирающиеся на машинную индустрию, испытывали на себе серьезное воздействие традиционных социальных и экономических структур и в то же время сами оказывали на них намного большее, нежели внешняя торговля и экспортное земледелие, трансформирующее влияние. Эти отношения стали мощным стимулом роста национального частного промышленного предпринимательства. На Востоке на месте прежде монолитной единообразной докапиталистической структуры стала формироваться многоукладная система: рядом с количественно преобладавшим традиционным способом производства появились элементы капиталистического уклада, состоявшего из двух разновидностей — современного машинного (современный капитализм) и национального (первоначально в основном мануфактурно-раздаточный капитализм).

Достаточно интенсивно проходило и складывание многообразной промежуточной среды между современными и традиционными социально-экономическими типами хозяйства. Синтез в промышленности и других отраслях хозяйства, коренящийся в самой невозможности быстрого и широкого преобразования старых и низших форм производства, в XX в. превращается в ведущее направление колониально-капиталистического и зависимого развития.

Новые виды производства, отрасли хозяйства и особенно система машин на Востоке в отличие от Запада стали осваиваться в "обратной последовательности". Если в странах Западной Европы и Северной Америки система машин первоначально стала применяться в промышленности, то в странах Востока — на транспорте. Паровое судоходство, железные дороги и телеграф стали теми первыми системами машин, которые узнали жители колониальных и зависимых стран. Такая последовательность определялась как особенностями развития колониальной независимой периферии, так и экономическими и военно-политическими потребностями метрополий. На Западе, начиная с Англии, появление усовершенствованных текстильных станков способствовало развитию отраслей хозяйства, связанных с металлургической и металлообрабатывающей промышленностью, а затем и машиностроения, что, в конце концов, привело к техническому перевооружению и переоборудованию всей экономики.

Системы машин и та последовательность, в которой они появлялись на Востоке, не влекли за собой глубоких перестроек в структуре доминирующего количественно ремесленного дофабричного и даже домануфактурного производства и не могли вызвать немедленную замену домашнего производства фабрично-заводской промышленностью. Традиционная раннемануфактурная стадия не была подготовлена к внедрению инородных производственных и технических форм, их освоению, восприятию и применению. Машинное производство на Востоке не было продуктом самостоятельного (как на Западе), внутреннего и последовательного развития. Фабричные формы в готовом виде пересаживались извне. Машинное производство, первыми представителями которого оказывались иностранные или местные, но работавшие на импортном оборудовании фабрики, наслаивалось на ремесленное и раннемануфактурное производство, причем последнее в таких странах, как Индия, Китай, Египет еще не окрепло, а в других — Вьетнаме, Бирме и т.д. — и не развивалось. В колониальный период на Востоке в первую очередь значительно расширялось внедрение производства в местную промышленность. Механические устройства и усовершенствованное на Западе оборудование внедрялось сначала в такие отрасли обрабатывающей промышленности, как хлопчатобумажная, джутовая, сахарная, мукомольная, шерстяная, шелкоткацкая. Позже, лишь в XX в. — в электротехническую, металлургическую, химическую, цементную и другие отрасли. Однако отсутствовало машиностроение и станкостроение. Оборудование и машины для местных промышленных предприятий ввозили из метрополии и других индустриально-развитых стран.

Этот промышленный синтез метрополии и колонии сохранялся в большинстве колоний всю первую половину XX в., кое-где до достижения политической независимости после второй мировой войны. Лишь в период независимости началось строительство предприятий средств производства и осуществление планов индустриализации.

Основная доля иностранного инвестируемого капитала в колониальный период XX в. направлялась в добывающую промышленность, сельское хозяйство, инфраструктуру, торговлю, кредит и лишь незначительная часть — в промышленность, о чем наглядно свидетельствует следующая таблица:

Если в конце XIX в. при непосредственном участии иностранного капитала, научно-технических западных кадров и специалистов возникали фабрики и заводы по переработке минерального сырья и сельскохозяйственной продукции, предприятия по производству сахара, хлопчатобумажных тканей и т.д., то с начала XX в. появляются электростанции, сталелитейные, цементные и другие заводы. Иногда это были довольно многочисленные, порой крупные капиталистические предприятия, но чаще небольшие фабрики, заводы, мастерские, либо в традиционных отраслях, либо в новых, вызванных к жизни влиянием Запада или спросом мирового рынка.

В XX в. усилившаяся колониальная экспансия в экономике и развитие собственных капиталистических отношений ускорили еще один важный процесс - урбанизацию: рост городов и увеличение численности городского населения. На Востоке в позднеколониальный период появились новые торгово-промышленные центры, а многие традиционные города вместе с развитием капиталистического центра теряли прежний облик и превращались в центры промышленного вида отходничества и миграции сельского населения. Именно города становились центрами современного городского образа жизни, в них появлялась инфраструктура, а нетрадиционные элементы проявлялись более наглядно и во внешнем облике городов, и в занятости населения, и в социальной структуре.

Правда, необходимо отметить, что, несмотря на формирование капиталистического уклада в промышленности, в странах Востока в первой половине XX в. не произошло завершения промышленного переворота ни в его социально-экономическом, ни в техническом аспектах. Местный капитализм, несмотря на достаточно долгий (в зависимости от местных условий) срок развития, так и не стал доминирующим ни по числу занятых, ни по объему производимой продукции. Не удалось и местной механизированной промышленности победить низшие формы промышленного производства и захватить решающие позиции на внутреннем рынке.

Страны Востока постоянно зависели от импорта машинного оборудования — средств производства и необходимых потребительских товаров — средств потребления. Например, в Бирме с 1859 г. по 1937 г. производство риса возросло в стоимостной оценке с 24 млн до 258,9 млн рупий, или более чем в 10 раз. За этот период на столько же увеличился и экспорт риса. В Бирме постоянно наращивались темпы производства как старой, так и новой продукции, казалось бы, таким образом, создавались необходимые условия для общего экономического роста, интеграции национальной экономики, развития внутреннего рынка. Но ничего подобного не произошло. Страна, экспортируя большую долю производимой продукции в Европу, Америку, Африку (в 1937 г. на 120 млн рупий) и в Азию (на 371,4 млн рупий), ввозила потребительские товары, включая продовольствие, ткани, шерсть, обувь, промышленное и техническое оборудование, и, следовательно была зависима от внешней торговли, основные рычаги которой находились в руках метрополии.

Бирма не единственный пример, когда количественный рост производства не обусловил столь же больших качественных сдвигов.

На протяжении всей первой половины XX в. в странах Востока сохранялись в довольно значительных пропорциях докапиталистические формы несельскохозяйственного производства — ручное ткачество, прядение, плетение, ручное изготовление керамической посуды, различных орудий труда из металла и дерева - и низшие формы капиталистического производства (которые, впрочем, не будут изжиты и в послеколониальное время).

Современное фабрично-заводское производство, финансово-кредитные учреждения, банки, торговые фирмы, новые виды транспорта насаждались "сверху" и принадлежали исключительно национальному капиталу (частному и акционерному). Формирование местной буржуазии и современного национального промышленного производства было вторичным (производным) и происходило за счет подключения к капиталистическому предпринимательству в промышленных сферах компрадоров, торговцев, ростовщиков, бюрократов, обуржуазившихся землевладельцев (новый тип помещика, называемый иногда в литературе "либеральным помещиком"). В целом не наблюдалось массового роста мелкотоварного производства в промышленности — генезиса капитализма "снизу". Эволюция ремесленника в мелкого товаропроизводителя не исключалась, но была чрезвычайно ограниченной.

Демократический путь развития капитализма "снизу" в результате широкого включения в него ремесленников и представителей всех разновидностей домашней промышленности блокировался. С одной стороны, его развитию препятствовала деятельность метрополий в колониях и индустриально-развитых стран в полуколониях (в первую очередь их промышленным производством и контролем над внешней торговлей). С другой — предпринимательством местных привилегированных социальных слоев, которые в изменившихся условиях либо сотрудничали с иностранным капиталом (институт компрадорства), либо самостоятельно на свой страх и риск открывали и осваивали новые виды деятельности в сфере промышленности, финансов, кредита и т.п. Нередко при этом формирующаяся (в том числе и таким образом) местная буржуазия вестернизировалась, меняя свое прежнее мировоззрение, поведение, образование, образ жизни. Сосуществование современного и традиционного в промышленности формировалось, как и в аграрном секторе, не столько спонтанно, в процессе естественного поступательного развития, при котором столкновение, взаимодействие современного и традиционного происходили органично и закономерно, сколько посредством насильственного включения промышленных отраслей колонии в систему капиталистических мирохозяйственных связей, а также насаждения в колониях "сверху" современного фабрично-заводского производства в промышленности, строительстве на транспорте, внедрения капиталистических методов управления, буржуазной системы управления и т.д.

Взаимодействие и взаимосвязь, впоследствии и синтез современного и традиционного были, поэтому не везде перспективными и успешными. Современное появлялось и распространялось, подчиняя, вытесняя традиционное или сосуществуя с ним, прежде всего в крупных городах или специальных европейских поселениях, осуществлявших связи (промышленные, торговые, административные и т.п.) с метрополией, а также на побережье, где развивалась промышленность, инфраструктура и экспортное земледелие. Традиционное из-за ограниченных контактов с привнесенным современным удерживалось, а порой "замыкалось" во внутренних глубинных районах, мало связанных с территориями, подвергнутыми трансформации. В этих отдаленных районах и провинциях доминировали традиционное производство, прежний образ жизни, старые системы образования, социальных отношений, ценностей, управления. Традиционное и современное как бы имели свои своеобразные территориально-географические, экономические и социальные границы в воспроизводстве общественной жизни.