8. Государственная монополия на полезные ископаемые держала потенциального частного предпринимателя "на поводке" у чиновничества.

9. Концентрация правящего класса (с челядью) в городах помешала им стать "вольными" в европейском понимании этого слова. Поскольку торгово- ремесленное население не составляло большинства горожан, то городские "движения" в средневековую эпоху практически отсутствуют.

Совокупность вышеуказанных факторов позволяет говорить об "огосударствлении" города на Востоке. В отличие от европейских городов, "катализаторов перемен", восточные города при всей их внешней кипучести, оставались "хранителями традиций". В таком консервативном городе, по словам К.Маркса, могли существовать только "допотопные" формы капитала, присущие всем докапиталистическим обществам:

- ростовщический капитал, обладающий "способом эксплуатации", характерным для капитала, но без характерного для него способа производства;

- торгово-купеческий капитал, "непосредственный предшественник" капитала промышленного этак в него и не превратившийся (по крайней мере, до втягивания Востока в мировое капиталистическое разделение труда с сер. ХIХ в.).

Таким образом, не только государство и крестьянство, но и города на Востоке в средние века консервативны: индивидуальная социальная мобильность была - классовой мобильности не было.

ВЫВОДЫ: в средние века, вопреки теоретическим штампам, "реальный" АСП включал в себя, хотя и боролся с ней, частную собственность в качестве "теневой экономики". Поэтому история азиатских обществ характеризуется борьбой пассивного центростремительного государственного и динамичного центробежного частного начал внутри имущего класса, часть которого олицетворяла собой власть, а другая посягала на ее основы. Следовательно, к традиционным государственным функциям контроля крестьянства добавляется еще и функция ограничения и подавления частнособственнической тенденции, что делало неизбежным превращение государственной власти в деспотическую. Так возникает основное противоречие АСП - между объективной необходимостью централизации государственной власти и неизбежным ее перерождением в деспотическую. Особенно это характерно для инонациональных правящих династий, пришедших к власти в результате побед кочевников над земледельческими цивилизациями: им необходимо подавлять чуждое этноконфессиональное население в условиях многослойности имущего класса.

Частнособственническая тенденция на Востоке была блокирована деспотической государственной властью сверху при поддержке крестьянства снизу. Это сделало АСП нереформируемым изнутри - традиционализм оказался сильнее спорадических предпосылок капитализма. Поэтому трудно говорить не только о развитии, но даже об эволюции АСП - их заменила циклическая повторяемость этапов движения по кругу (социальная стабильность при неоспоримом господстве государственной собственности - социальная нестабильность при ослаблении государственной собственности и власти - гибель государства - восстановление государственной собственности и мощи государственной власти).

2. Организация ремесла и хозяйственное значение городов. Восточная торговля

Становление государственной собственности сопровождалось возникновением военно-ленной системы, то есть системы условного служебного землевладения под эгидой государства. Так, например, в Индии времен Делийского султаната этому процессу способствовала раздача султаном земли в форме икты. Она предоставлялась еще в XIII в. как временное и пожизненное пожалование служилым людям в виде налоговых поступлений с определенной территории; с середины XIV в. икты стала превращаться в наследственное владение и все чаще освобождалась от уплаты налогов в казну. Другой формой феодального землевладения был инам (дар) – земли, пожалованные в наследственное пользование и обладающие налоговым иммунитетом. Подобными льготами обладали в XVI в. в империи Великих Моголов земельные пожалования – джагиры. Устойчивость государственного сектора укрепляла специфическая структура власти в форме восточной деспотии, которая обусловила слабое развитие процесса индивидуализации личности. Вместе с тем господство государственной собственности на землю совсем не исключало частнофеодальной собственности. В той же империи Великих Моголов существовали наследственные земли заминдаров, сойюргалы, которые жаловались отдельным служителям культа или мечетям, а также индусское храмовое землевладение. Однако они не подрывали устоев государственного хозяйства.

На другом «полюсе» восточного феодализма находился общинный сектор. Важным фактором его сохранения было наличие первобытнообщинной периферии, естественных условий земледелия и господства натурального хозяйства, сочетавшего в себе сельскохозяйственный труд и ремесло. Естественно, что восточные общины отличала различная степень прочности пережитков патриархальных отношений и развития индивидуальных и частных прав. Консервация общинных структур и институционализация общественных норм сдерживали процесс имущественной и социальной дифференциации крестьянства и в конечном итоге придавали известную застойность восточному феодализму. В XVI-XVIII вв. во многих странах Востока могут быть обнаружены лишь элементы разложения общинного землевладения. Ранее всего этот процесс начался в Японии.

Восточные средневековые города также обладали рядом специфических черт:

*     более высокая концентрации населения (10-25 %);

*     более высокий уровень развития ремесла;

*     солидные купеческие капиталы;

*     более глубокая связь с феодальной системой;

*     существование крупных государственных предприятий (например, кархане в Индии XIV-XV вв.), работавших на заказ;

*     слабое самоуправление городских, ремесленных и торговых корпораций (типа индийской маллахи или китайского хан), работающих на рынок.

В результате город в политико-правовом плане не противостоял деревне и фактически был продолжением сельской местности. Некоторые города вместе с их округами жаловались государством знати и должностным лицам в качестве служебных держаний, а городские налоги включались в жалованье должностных лиц. Доходившая до 1/2 и превышавшая этот уровень рента-налог и другие многочисленные поборы в сумме охватывали весь прибавочный продукт и временами – часть необходимого, затрудняя общественное воспроизводство.

Развитие традиционных и новых отраслей восточной экономики способствовало расширению торговли. Особое значение в этом процессе имел Китай – самая технологически развитая держава средневековья. Уже в период Танской империи наряду с ткачеством и шелководством существует хлопководство. В большом количестве производится чай, добываются соль и металлы (железо, серебро, медь, олово), массовым становится производство предметов быта, в частности металлических полированных зеркал, керамических изделий и особенно фарфора, бумаги и т.д. Большую роль в торговле начинают играть ремесленные и купеческие гильдии – хан, имевшие свои уставы и управляемые выборными старейшинами.

В VIII в. в Китае появились бумажные, так называемые летающие деньги. В XIII в. правительство Чингизхана свободно обменивало бумажные денежные знаки на золото, поэтому их подделка приносила большие доходы и считалась страшным преступлением. К 1500 г. китайское правительство вынуждено было прекратить выпуск бумажных денег из-за трудностей, обусловленных избыточным выпуском и инфляцией, но уже существовавшие тогда в государстве частные банки продолжали эмиссию бумажных денег. Быстрое развитие товарно-денежных отношений в китайской экономике, по мнению ряда историков экономики, способствовало возникновению здесь в X в. циклов Кондратьева.

Однако в конечном итоге совокупность своеобразных черт восточной модели феодализма обусловила относительно замедленные темпы ее развития и стала фактором постепенного отставания от более динамично развивающихся стран Европы.

Это обнаружилось в эпоху начавшихся великих географических открытий, торговой и колониальной экспансии западных держав.

3. Социально-экономическая организация кочевых народов

Вся история Азии складывалась под влиянием взаимодействия двух этнокультурных эколандшафтных регионов с противоположными типами хозяйствования: растениеводческого АТП и скотоводческого КТП.

Особенности КТП и кочевого образа жизни:

1. В отличие от растениеводческих обществ, создавших великие цивилизации, кочевники оказались на это неспособны, поскольку Степь поглотила все их силы и сделала их своими рабами. Как отметил А.Тойнби, у кочевников "нет своей истории", но есть история их взаимоотношений с соседними земледельческими цивилизациями и Степью с ее климатическими циклами. Все развитие кочевых народов свелось в основном к выработке определенной суммы навыков и умений выживать в степи, и только в этом они достигли совершенства.

2. Высокая продуктивность скотоводства при его малой трудоемкости позволяла ограничить участие мужской части населения в жизни общества охотой, охраной стад и транзитных торговых путей, военными набегами на соседей и торговые пути. С выпасом стад успешно могли справиться подростки, а с выработкой продукции скотоводства (доение, кумыс, творог) - женщины.

3. Кочевые народы оказались неспособными к созданию не только мануфактурного, но даже простого ремесленного производства (кроме грубой обработки животных шкур и металлов). Со времен Чингис-хана все попытки создания в степи ремесла умирали вместе с плененными мастерами, так как единственно возможный в степи способ производства - скотоводство.

4. Социально-экономические противоречия, возникавшие в кочевом обществе, сглаживались экстенсивными методами откочевок на новые пастбища или завоевания новых земель. Это замедляло процессы социальной дифференциации и, следовательно, социального прогресса кочевых обществ, но именно это ставило сохранивших племенную спайку воинов-конников в выигрышное положение перед социально дифференцированными земледельческими народами.

5. Кочевые народы оказались неспособными к созданию собственной государственности (только протогосударственных структур) в условиях изолированного существования без внешнего воздействия со стороны более развитых земледельческих цивилизаций в результате военно-политических контактов, торгового и культурного обмена. Кочевое хозяйство, коль скоро оно остается кочевым, ставит определенные пределы для социального развития ведущих такое хозяйство народов. Эти пределы ограничиваются военной демократией или стадией раннеклассового общества. Даже создавая огромные империи, подвижные скотоводы не переходят этих стадий и после распада указанных империй снова возвращаются к общинно-кочевой организации.

6. Не только благосостояние, но и само существование кочевых народов зависело от смены климатических циклов, которым наиболее подвержены именно степи, т.е. районы КТП. Существуют разные точки зрения на взаимосвязь климатических циклов с демографическими процессами и завоевательной политикой кочевых обществ. По одной из них, внешняя экспансия номадов вызывается усыханием степей, которое подвигает кочевые народы на массовые миграции, сметающие на своем пути земледельческие цивилизации, а демографический рост является следствием, а не предшественником миграций. Л.Н.Гумилев придерживается другой точки зрения: усыхания степей (он их насчитывает три в эпоху средневековья) вели к выселению кочевников на окраины Великой Степи и даже за ее пределы на территории, оставленные по этой же причине земледельцами. Это не завоевания, а удовлетворение своей и скота жажды и голода. В периоды усыхания степей кечевники прозябают, что негативно отражается на демографических процессах. При очередном увлажнении степной зоны номады возвращаются на родные места, растет их четвероногое богатство и численность самих кочевников. Это ведет к усложнению социально-политической обстановки и, как следствие, к внешней экспансии как средству социально-политической разрядки - завоевательная политика ведется не из-за необходимости экономического выживания, а по государственно- политическим соображениям.

7. На разных этапах своей истории кочевые общества выполняли по отношению к гораздо более развитым и культурным соседям различные функции, самая безобидная из которых - "паразит цивилизации". Пограничный разбой был крайне выгоден номадам, которые легко мобилизуются именно на грабеж, в то время, как энергия цивилизаций рассредоточена по широкому спектру внутригосударственной деятельности и им приходится для укрепления границ усиливать налоговое бремя и прибегать к дорогостоящей и опасной тактике привлечения одних варваров против других варваров. Кроме того, сражаясь с кочевниками, цивилизация тем самым обучает их военному искусству и технике, которыми потом сама же будет бита. Победы цивилизаций над кочевниками в пограничных войнах пирровы и никогда не окончательны из-за рекреационных возможностей варварского общества (кочевник в первую очередь - воин, и только во вторую - производитель). Если для цивилизации война - бремя, то для кочевников - возможность подвигов, приключений, заимствований в культурно-технической сфере при сохранении самобытности. На этом этапе кочевники - паразиты цивилизаций.

8. Переход кочевников от пограничного грабежа к широкой внешней экспансии парадоксальным образом совпадает с периодами упадка, децентрализации и раздробленности их земледельческих соседей. Ослабевшие цивилизации, худо-бедно отбивавшиеся от грабительских набегов в позиционных пограничных войнах, не могли устоять перед организованной интервенцией. Победам кочевников способствовало знание ими их цивилизованных соседей, приобретенное в пограничных конфликтах и в торгово-культурных контактах. Как отметил Ф.Бродель, "всякий раз, когда варвар одерживает верх, это случается от того, что он... по меньшей мере всерьез потерся" около цивилизованного соседа. Время работало на варваров, сыгравших роль "гиен истории" против больных цивилизаций.

9. Вторжение носителей КТП, совершенно не понимавших ценности земли и земледелия, на территории чисто земледельческого АТП - трагедия восточных цивилизаций средневековья, понужденных к регрессивному попятному развитию. Кроме того, кочевники, вторгшиеся в регионы со сложной ирригационной системой, разрушали саму природную основу существовавших там цивилизаций - хрупкий техногенный ландшафт, созданный трудом десятков поколений, и превращались тем самым на скаку в "отцов пустыни". Европа же, с ее более устойчивым многоотраслевым сельским хозяйством гораздо легче перенесла кочевые завоевания.

10. Победа над более развитыми народами таит в себе для номадов много опасностей и в конечном счете ведет их к поражению как носителей КТП. Победа дифференцирует кочевое общество и подрывает былую спайку и дисциплину: смелость перерождается в свирепость, неприхотливость - в лень, ограниченность и пороки. Сумма навыков приспособления к степной окружающей среде не подходила и делала невозможным существование победителей в прежнем качестве в другом хозяйственно-культурном окружении.

11. Судьба победивших кочевников во многом зависела от решения ими проблемы территориального расположения своего политического Центра. Эта проблема могла ими решаться по-разному:

- монгольская династия Юань, установив политический центр в Пекине, попала в орбиту привлекательности китайской цивилизации, восприняв старокитайскую бюрократическую систему управления и уложившись в культурно-историческую парадигму смены Мандата Неба благодаря союзу с северокитайскими шэньши. Династия Юань тем самым превратилась в военно-эксплуататорский паразитический институт: это вело к совпадению социальных и этнических противоречий и к конечной гибели династии, несмотря на ее фактическую китаизацию и частичную ассимиляцию с северо-китайской частью имущего класса;

- иранское общество, в отличие от привлекающего китайского, носит отталкивающий чужаков характер - поэтому монголы были вынуждены принять ислам для легитимизации своего господства на базе принципа смены династии. Монгольская элита ассимилировалась благодаря этому с местной верхушкой, сохранив при этом боеспособную монгольскую конницу в имеющихся в Иране пастбищных районах;

- Золотая Орда осталась в степи, удовлетворившись косвенным господством над Русью:

а) вдоль русских границ находились хорошие пастбища;

б) практически вся территория Руси оставалась в пределах досягаемости монгольской конницы;

в) на Руси не было теории (типа китайской "смены Мандата Неба"), которая могла бы обосновать прямое подчинение русского православного общества "нехристям" (к тому же, до монгольского нашествия нехристей неизменно в конце концов били);

г) на Руси были силы, заинтересованные в сохранении над ней власти Орды как средства нейтрализации тевтонской угрозы (А.Невский).

Таким образом, косвенное господство над Русью удовлетворяло в определенной степени обе стороны. Только вариант косвенного господства позволял кочевникам сохранить свою самобытность на основе КТП, создать относительно прочные государственные институты и обеспечить гораздо более длительное господство над Русью, чем прямое управление Китаем и промежуточный вариант управления Ираном.

Таким образом, цивилизационная многоукладность Востока в средние века привела к противоборству противоположных типов производства (КТП и АТП) и пагубно отразилась не только на побежденных цивилизациях, но и на победивших кочевых обществах. Варвары торжествовали лишь в кратковременном плане: культурная инфильтрация цивилизованной жертвы в некультурного победителя - неизбежная плата за его чисто военный успех. Кочевник, сошедший с коня, перестает быть кочевником сам или в своем потомстве. Печальна и судьба кочевых метрополий, производительные силы которых оказываются подорванными (количество населения и скота) экспансией - показательна судьба Монголии, превратившейся из метрополии в отсталую провинцию ранее побежденного Китая, и Аравии, ставшей культурно-экономической периферией арабского халифата.


Список литературы

1.   История Древнего Востока: Учебник / Под ред. В. И. Кузищина. -М.: Высшая школа, 1988.

2.   История мировой экономики: Хоз. реформы 1920—1990 гг.: Уч. пос. для вузов по направлению «Экономика», спец. «Теорет. экономика»/ Под ред. А. Н. Марковой. Всерос. заоч. фин.-экон. ин-т. - М.: Закон и право, ЮНИТИ, 1995.

3.   История стран Азии и Африки в Средние века. - М., 1987, Т. 1,2.

4.   Сметанин С.И. История экономики. - М., 1999.

5.   Экономическая история зарубежных стран. Курс лекций. Н.И. Полетаева, В.И. Голубович, Л.Ф. Пашкевич и др.; Под общ, ред. В.И. Голубовича. - Минск.: НКФ «Экоперспектива», 1996.


Информация о работе «Экономическая история азиатских государств в эпоху средневековья»
Раздел: История
Количество знаков с пробелами: 49422
Количество таблиц: 2
Количество изображений: 1

Похожие работы

Скачать
103584
0
0

... классы-сословия крупных земельных собственников. Поэтому и зависимых от них крестьян нет нужды считать феодально-зависимыми. В их зависимости не было ничего феодального. Так же и представление об азиатском способе производства было абсолютизацией другой типологической характеристики все тех же вождеств и протогосударств. Если при оценке «рабовладение», «феодализм» упор делался на формы зависимости ...

Скачать
203659
0
0

... отрицательно, так как он имел большое значение для дальнейшего развития государства и становления его на капиталистический путь развития. Глава II. История принятия первых конституций азиатских государств §1. Японская либеральная оппозиция в борьбе за установление конституционного режима После "реставрации Мэйдзи" все более актуальной становилась создания политической структуры, принципиально ...

Скачать
116815
0
0

... племен с востока на запад. Некоторые этнические компоненты, вероятно, вошли впоследствии и в состав кыргызского народа. Кыргызско-туркменские международные связи бесспорны и требуют тщательного изучения. Далеко не последнюю роль при этом сыграют материалы эпоса «Манас». Итак, на основе анализа фольклорных произведений отчетливо выявляется, что примерно с XIII века, особенно в XV—XVII вв., кыргызы ...

Скачать
54216
2
0

... и анализ конкретных исторических этапов в ее развитии, и трудов наиболее крупных отечественных ученых. Сравнительное изучение экономической мысли феодальной Европы, средневекового Востока и средневековой Руси позволяет понять причины их различных исторических судеб в Новое время — эпоху становления и утверждения капитализма. Западная Европа В V в. н. э. под натиском германских племен пала ...

0 комментариев


Наверх