Первый раздел Речи Посполитой

3.1 Первый раздел Речи Посполитой

Осенью 1768 г. Турция объявила войну России. Наступил момент, которого давно ждали барские конфедераты. Руки царизма теперь было связаны, и он не мог послать в Речь Посполитую значительные силы.

У конфедератов появилась надежда на получение иностранной помощи — от Турции, Франции, Австрии.

Станислав Август, пославший крупные войска на подавление конфе­дератов, прекратил против них военные действия. Его политика в отноше­нии России менялась в зависимости от известий с театра военных дей­ствий. Враждебные России державы всячески побуждали конфедератов к активным действиям. Франция оказывала им денежную помощь и посы­лала офицеров, Австрия предоставила убежище руководителям конфеде­рации.

Конфедератская война представляла собой цепь мелких столкновений между отрядами царских войск и непрочными, быстро возникавшими и так же быстро распадавшимися отрядами конфедератов. Несмотря на то, что царские войска были немногочисленны, конфедератам не удалось добиться сколько-нибудь значительных успехов. Они не смогли органи­зовать и значительных военных сил. Недисциплинированные шляхетские отряды конфедератов бесчинствовали не меньше, чем хозяйничавшие в Польше царские войска. Конфедераты вели себя так, словно они воевали не в Польше, а в чужом, вражеском крае. Они опустошали страну, граби­ли крестьян, терроризировали население. Это отталкивало его от конфеде­ратов. Кочуя по австрийской территории из Вельска в Пряшов, из Пряшова в Цешин, руководители конфедерации рассчитывали на разгром рус­ских войск в ходе русско-турецкой войны, на вступление Австрии в войну против России и т. п. Все эти надежды оказались тщетными. В 1770 г. победы русского оружия под Ларгой, Кагулом и Чесмой ясно показали, что рассчитывать на успех турок не приходится.

В это время, использовав связанность России и всячески афишируя наметившееся сближение Пруссии с Австрией, «союзник» Екатерины II Фридрих II поднял вопрос о разделе Речи Посполитой. Царское прави­тельство, не хотевшее расставаться с планами политического подчинения своему влиянию всей Речи Посполитой, сначала отклонило этот проект. Но Пруссия продолжала настаивать на своем предложении, оказывая Еместе с Австрией сильный нажим на Россию путем выдвижения всякого рода помех мирному урегулированию русско-турецких отношений, опасность вступления Австрии в войну на стороне Турции, крайняя ненадежность прусского «союзника» и отчасти противоречия, вскрыв­шиеся в годы русско-турецкой войны между так называемой «русской» партией в польском правительстве и царизмом,— все это побудило цар­ское правительство уступить Пруссии.

Вопрос о разделе Речи Посполи­той был перенесен в плоскость практических переговоров. Впрочем, Прус­сия и Австрия уже приступили в это время к разделу. В 1770 г. прусские войска вступили в Великую Польшу и Поморье для того, чтобы, как кто официально заявлено, предотвратить проникновение из Польши эпи­демии. Годом ранее «опекавшая» конфедератов Австрия заняла закар­патское владение Польши — Спиж, а затем установила «санитарный кор­дон» на северном склоне Карпат, заняв почти весь Сандецкий повет Толыпи. В 1770 г. этот район австрийцы уже именовали «возвращенным краем». Так начинался раздел Польши.[34]

Если Австрия первая приступила к разделу, то Пруссия была его глав­ным вдохновителем и организатором. У обеих немецких держав оказался, по выражению Фридриха II, хороший аппетит.

Пруссия претендовала на все польское Поморье и часть Великой Польши. Австрия потребовала себе южную часть Краковского и Сандомирского воеводств (до Вислы), Люблинское воеводство, Русское и Белзское воеводства и часть Волыни. Стремясь подкрепить свои претензии военной силой, австрийцы ввели в Польшу войска, оккупировали соля­ные копи Велички, продвигались ко Львову. В Величке и других пунктах произошли стычки между австрийскими и русскими войсками. Австрии ское правительство настойчиво домогалось Львова, но встречало сопро-гивление со стороны России. Переговоры между державами-участница­ми раздела привели к тому, что Россия настояла на отказе Пруссии от притязаний на Гданьск и Торунь, Австрии пришлось отказаться от Люб­линского воеводства и Волыни. Однако Львов достался австрийцам.

5 августа 1772 г. в Петербурге была подписана конвенция о разделе. Конвенция состояла из трех частей, или актов: между Австрией и Рос­сией, Россией и Пруссией, Пруссией и Австрией. Раздел официально объяснялся необходимостью восстановления «спокойствия и порядка во внутренних делах республики» для того, чтобы соседи Речи Посполитой могли удовлетворить свои требования, «столь же древние, как и законные».

Конечно, Австрия и Пруссия, инициаторы и главные действующие лица раздела, никаких прав на польские и западноукраинские земли не имели. Прусским и австрийским дипломатам пришлось в срочном порядке измышлять «права» для того, чтобы включить эту «аргументацию» в со­ответствующие манифесты. Фридрих требовал, чтобы манифест отличался лаконичностью, которая «тем нужнее, чем труднее показать справедли­вые причины захвата». Прусский манифест аргументировал захват пре­тензиями поморских князей на польские земли в XIII в., Австрия — тем. что Галицкое княжество было оккупировано в XIII столетии в течение нескольких лет венгерскими феодалами.

По первому разделу Австрия получила княжества Освенцимское и Заторское, южную часть Краковского и Сандомирского воеводств (по правому берегу Вислы), Русское воеводство (без Холмской земли) и Белзское воеводство. Большую часть захваченной территории состав­ляли западноукраинские земли. Оккупированная территория составляла 83 тыс. км² с населением 2650 тыс. человек. Пруссия захватила Вармию, Поморское воеводство (без Гданьска), Мальборкское и Хелминское вое­водства (без Торуня), а также часть Куявии и Великой Польши по пра­вому берегу р. Нотець — польские земли, составлявшие 36 тыс. км² с населением в 580 тыс. человек. К России отошли Латгалия и часть Восточной Белоруссии по линии рек Западная Двина — Друть — Днепр, 93 тыс. км² с населением в 1300 тыс. человек.[35]

Пруссия получила, казалось бы, наименьшую долю добычи. Но с захватом Поморья разделенные до этого прусские земли превращались в единую территорию, охватывавшую все южное побережье Балтийского моря. Если ранее Восточная Пруссия была оторванной частью террито­рии прусской монархии, если десятью годами ранее, во время Семилет­ней войны, сам Фридрих II считал ее потерянной провинцией, то теперь она превращалась в мощный, выдвинутый вперед бастион прусской фео­дальной агрессии на восток. С захватом польского Поморья и нижнего течения Вислы Пруссия подчиняла себе (несмотря на то, что Гданьск оставался частью Речи Посполитой) всю внешнюю торговлю Польши. Об этом писал Фридрих II своему брату: «Более всего мы выигрываем в тор­говом отношении; мы становимся господами над всей сельскохозяйствен­ной продукцией и над всем импортом Польши». Это свое господствующее положение Пруссия не замедлила использовать самым тягостным для Польши образом.

Земли, захваченные Пруссией, были коренными польскими землями. Земли, захваченные Австрией, были польскими и украинскими землями. Ни Австрия, ни Пруссия не имели на них ни малейших прав. Установление их власти было для населения этих земель установлением тяжелого национального гнета.

Раздел Речи Посполитой, как уже было сказано выше, не соответствовал давно вынашиваемым в отношении Речи Посполитой планам царского правительства. В том виде, в каком польский вопрос был решен в 1772 г., это была вынужденная уступка Пруссии и Австрии, обусловленная труд­ной международной обстановкой, отказ от последовательно проводившейся царским правительством политики, направленной на то, чтобы прикры­вать свою западную границу слабой и находившейся под исключитель­ным русским политическим влиянием Речью Посполитой.

Россия не получила по первому разделу коренных польских земель. Для присоединенных ею латвийских и белорусских земель переход под власть России должен оцениваться сам по себе совершенно иначе, чем переход под власть Пруссии и Австрии польских и украинских земель. Он имел прогрессивное значение, он отвечал национальным чаяниям белорусского и латышского народов, хотя, разумеется, не интересами народных масс руководствовался в своей политике царизм.

Нужно, однако, помнить, что лишь участие царизма в разделе Речи Посполитой сделало возможным для Пруссии и Австрии захват польских и украинских земель. Бессильная Речь Посполитая и ранее не могла бы оказать отпора захватчикам. Но ни инициатор раздела — Пруссия, ни Австрия не осмеливались захватывать территории, бывшие в составе Речи Посполитой, до тех пор, пока не получили на это санкции царского правительства. Царизм несет, таким образом, полную ответственность за начатый в 1772 г. раздел Польского государства, за установление для польского и части украинского народа режима тяжелого национального угнетения.

Захваты, произведенные согласно конвенции 1772 г., не удовлетворили аппетитов Пруссии и Австрии. Они позаботились о том, чтобы обозначить в трактате свои новые границы самым нечетким образом, что дало им возможность в ходе осуществления оккупации захватывать новые земли Пруссия «прихватила», сверх установленного трактатом, еще семь горо­дов, 12 староств и 304 деревни на Куявии. [36]

Австрия, обозначив в трактат: в качестве восточной границы несуществующую реку Подгорце, захватил часть Подолии до реки Збруч. Дальнейшее продвижение пруссаков и австрийцев было остановлено в результате протеста со стороны России.

Речь Посполитая оказалась полностью беззащитной перед участниками раздела. Станислав Август протестовал и обращался к европейским дер­жавам без всякой надежды на успех. Пруссии, Австрии, России оставалось только добиться «признания» раздела самой Речью Посполитой. Для этого послы держав — участниц раздела — обратились к испытанном) средству: организации конфедерации. К моменту начала сейма в Варшаву были введены войска всех трех государств — участников раздела. Тольк немногие из депутатов-шляхтичей (Рейтан и некоторые другие) нашли в себе мужество протестовать против раздела. 18 сентября 1773 г. полно­мочная сеймовая делегация приняла условия раздела, 30 сентября 1773 г. они были ратифицированы покорным сеймом.[37]

Чтобы поставить под охрану государства договоры, в кото­рые могли вступать крепостники со своими крестьянами. После заключе­ния договора помещик лишался права менять его условия, но лишались права требовать их изменения и крепостные.

Серьезные реформы проводились в государственном строе. Сейм оставался высшим законодательным органом страны. Сеймы могли быть ординарные, созываемые через каждые два года, и экстраординарные, созываемые раз в 25 лет для пересмотра конституции. В случае необходимости срочного созыва сейма собирался «готовый» сейм. В нем участ­вовали депутаты последнего ординарного сейма. Liberum veto и конфедерационные сеймы были ликвидированы. Все решения на сеймах должны были приниматься простым большинством голосов. Верхняя палата сей­ма — сенат — могла приостановить введение принятого посольской избой закона только на два года. Закон, вторично получивший одобрение посоль­ской избы, входил в силу.

Исполнительная власть принадлежала королю и находившемуся при нем совету—«Страже законов», состоявшему из примаса и министров полиции, военного, финансов, иностранных дел и министра — хранителя печати. Избираемость королей отменялась, сохранялась лишь избирае­мость династий. Наследником короля Станислава Августа был объявлен саксонский курфюрст Фридрих Август.

Судебная организация сохраняла сословный характер. Особые суды сохранялись для шляхты, мещанства, крестьян.

Таково содержание Конституции 3 мая 1791 г., принятой сеймом на четвертом году его работы. Устранив некоторые пороки государственного строя Речи Посполитой и ослабив политические позиции магнатства, кон­ституция сохранила нерушимым феодальный способ производства. Кон­ституция создавала значительно более благоприятные, чем до сих пор. условия для развития капиталистических отношений в стране, ликви­дировала царившую в ней феодальную анархию, но основная масса поль­ского трудящегося люда — крепостное крестьянство от новой конститу­ции фактически ничего не получило.[38]

Руководители Четырехлетнего сейма — шляхетские реформаторы — отнюдь не были враждебны крепостническому строю. Стремление выве­сти страну из политического тупика и несколько приспособить ее обще­ственный и государственный строй к новым капиталистическим отноше­ниям, с одной стороны, и страх перед нараставшим движением городских и крестьянских масс — с другой, толкнули их на путь ограниченных ре­форм. Они руководствовались стремлением не допустить слияния в одно мощное движение разрозненных выступлений крепостного крестьянства и движения, начавшегося в городах. Ту же тактику применяли они и по отношению к третьему сословию. Королевские города были противо­поставлены частновладельческим. Верхушка буржуазии привлекалась к союзу с шляхтой и противопоставлялась остальным слоям городского на­селения.[39]

Тем не менее для Польши конца XVIII в. принятие Конституции 3 мая 1791 г. было выдающимся прогрессивным актом борьбы за национальную независимость польского народа. Не случайно врагами ее оказались такие столпы реакции, как магнатство и католическая церковь, а за пределами страны — феодально-абсолютистские режимы России, Пруссии и Австрии те папская курия.