Навигация
Центростремительные и центробежные силы в пространстве власти транзитивного общества
46641
знак
0
таблиц
0
изображений
1.2. Центростремительные и центробежные силы в пространстве власти транзитивного общества
Взаимодействие институциональных и ценностных структур наиболее полно проявляется в действиях центростремительных и центробежных силовых полей политического пространства. Стремясь к самообновлению при одновременном, сохранении устойчивости жизненно важных общественных связей и социальных институтов государство неизменно поддерживает центростремительные силы, заинтересованные в сохранении природных, социальных ресурсов, сложившейся культуры и коммуникаций. В любом интегрированном социуме наиболее надежным средством регулирования центростремительных сил оказываются властные структуры. В пространстве власти центростремительное движение инициируется, поддерживается и закрепляется посредством действенных норм, институтов и законов, обеспечивающих социально-политическую и культурную стабильность общества. Инициируя центростремительные силы, власть активно поддерживает слои общества, способные интегрировать духовные ресурсы нации.
Длительное преобладание центростремительных сил над центробежными закрепляется в институциональном пространстве власти. Феноменом такого пространства становится разветвленный бюрократический аппарат, осуществляющий политику государственного интервенционализма в хозяйственной, социальной и культурной жизни общества. При отсутствии или слабом развитии демократических традиций и форм контроля за деятельностью государства со стороны общества происходит расширение этатистского пространства: жесткая бюрократическая иерархия и диктат формального лидерства распространяются на негосударственную сферу жизни и пространство гражданских отношений.
На поле движения противодействующих сил по-новому мыслится проблема пространства свободы личности. В этой связи действия центростремительных и центробежных сил в пространстве власти не могут быть сведены к процессу институциализации пространственных структур и приобретают правовое и нравственное содержание. В функционировании центростремительных и центробежных потоков непрерывно идет столкновение жизненных целей, устремлений и интересов различных социальных групп и отдельных личностей. Сложное взаимодействие моральных и религиозных ценностей в действии центростремительных и центробежных сил российского социума отражено в философии всеединства B. C. Соловьева. Центростремительная сила пытается устранить все многообразие частных форм и подчинить свободу личной жизни интересам верховного начала. Центробежная сила разрушает общие нормы, общие начала, порождая всеобщий эгоизм и анархию. Освобождение от крайностей и примирение этих противоположностей достигается духовными усилиями народа и свойственно «в особенности национальному характеру русского народа.
Жизненное пространство не перекрывает институциального пространства власти, а взаимодействует с ним в полях практических действий и политической ментальности реальных политических субъектов. Можно говорить о жизненных полях политиков, политических лидеров или коллективных субъектов политических действий. Ценностные ориентации, символы, идеалы и иллюзии как бы пронизывают жизненное пространство власти реальных политических субъектов, наполняют политическую деятельность жизненными смыслами. Для одних вхождение во власть становится смыслом жизни, для других - профессиональной деятельностью, для третьих - источником эмоциональных переживаний, жизненных надежд, веры или, наоборот, объектом критики и стремлением к противодействию, неповиновению, борьбе.
Расширение жизненного пространства власти может осуществляться под влиянием человеческих факторов, включая увеличение социального слоя управленческих элит, обладающих навыками инновационной управленческой культуры; вовлечение в пространство власти через институт политического представительства людей, профессионально не занимавшихся политической деятельностью и оценивающих действие властей с позиций ценностей культуры, полученного образования или ориентации здравого смысла.
Пульсация жизненного пространства власти происходит под влиянием политических стратегий государства, сложившейся в обществе политической культуры, соотношения политических сил. Внутренняя напряженность пространства власти определяется ее субъектами. На одном полюсе пространства концентрируются правящие элиты и политические группы, транслирующие эти решения в политической среде, на другом - массы населения как объекты политического управления. Институциональные структуры, регулирующие жизнедеятельность пространства власти, связаны с подвижными показателями общественного мнения. По результатам социологического опроса, проведенного в пяти крупнейших регионах России в 2000 году, парламенту доверяли лишь 17,9% опрошенных, государственным учреждениям 39,1%, системе правосудия 34,8% респондентов[1]. В свою очередь, опросы, проведенные среди представителей властных структур, показывают нежелание политиков, чиновников во власти прислушиваться к мнению электората. Латентное противостояние сторон в пространстве власти с наибольшей наглядностью проявляется в условиях реформирования политической системы или в запаздывающей политической модернизации. Образы и проекты политических реформ по-разному преломляются в сознании политиков-реформаторов, правящих элит и гражданского населения. В духовном пространстве правящих элит инициируются проекты реформ «сверху», выражающие запаздывающую модернизацию сложившихся институциональных структур. Стратегии такой модернизации ориентированы на весьма ограниченный круг политических технологий и предполагают довольно жесткую детерминацию реформационного процесса со стороны политического центра.
В таком политическом контексте реформ нарушается подвижное равновесие центростремительных и центробежных сил в политическом пространстве России. Привлекая категорию «политической силы» для анализа динамики институциональных и ценностных структур в пространстве власти, следует внести ряд уточнений. Каждая из активно действующих политических сил отличается институциональной структурой и набором политических технологий, наличием властных элит федерального или регионального уровня и электоратом, способным поддержать стратегические планы «своей» власти. Пространственные измерения и масштабы действия сил определяются политическими традициями территории («красный», «зеленый» пояса), расстановкой сторон, приоритетами стратегий федерального или регионального уровней. Амплитуда действия политической силы в политическом пространстве весьма широка и не сводится лишь к действиям, направленным на общественное мнение различных категорий населения, или выборными стратегиями. Политические ресурсы центростремительных и центробежных сил могут по-разному способствовать увеличению политического капитала правящих элит и других субъектов власти. Ошибки «силовой политики» могут изменить политическую атмосферу и ценностные ориентации электората, привести к дефициту доверия лидерам политических движений, к стагнации политического влияния в пространстве власти.
Обозначим два возможных сценария действия центростремительных и центробежных сил в пространстве власти.
1. В российском обществе начала XXI века институты федеральной власти продолжают целенаправленно регулировать движение центростремительных сил через бюджетную политику, механизмы распределения финансовых средств в регионах. Влияние центра постепенно усиливается благодаря действиям Президента и его «команды», влиянием центристских сил в Федеральном правительстве, стремящихся установить консенсус с экономическими элитами и политическими силами в законодательных органах власти. Особой проблемой для функционирования пространства власти остается противоречие между законодательной, исполнительной и судебной ветвями власти. В свою очередь, преобладание рационально выстроенных «по кабинетным принципам» политических технологий в управленческой деятельности не захватывает широкий спектр жизненной сферы населения, усиливает, по данным социологов, политическую апатию населения.
2. Усиление центробежных тенденций в политических структурах и в сознании электората регионов происходит на фоне негативных оценок действий федеральных органов власти. В транзитивном политическом пространстве провинции растет влияние местных политических и экономических элит, которые стремятся достичь экономических выгод и повышения популярности путем реализации региональных программ социальной защиты малоимущих слоев, повышения эффективности региональных рынков труда. Социологические опросы в репрезентативных регионах Поволжья, Урала, Сибири показывают, что заметно возросшее доверие электората к региональным органам власти не получает полной практической реализации в связи с нехваткой ярких политических лидеров и слабой интеграцией региональных политических элит. Ценностные структуры консенсусной демократии и инновационная культура политического самоуправления в региональном пространстве власти пребывают в статичном состоянии и не оказывают заметного влияния на конфигурацию транзитивного политического пространства.
Еще один фактор, снижающий цивилизационные возможности развития центробежных сил регионов, - слабый социально-правовой контроль за использованием политического капитала (финансовых, социальных, интеллектуальных ресурсов) местных политических лидеров и их окружения. Экономические и социальные ресурсы порой используются отдельными субъектами региональной власти для подпитки корпоративных и личных интересов, дискредитируя идею возрождения территорий. Участившиеся факты коррупции в верхних эшелонах региональной власти являются еще одним аргументом необходимости сбалансированного взаимодействия центростремительных и центробежных сил в политическом пространстве страны.
Институциональные структуры центра продолжают оказывать давление на региональное пространство власти, и принимаемые политические решения не совпадают с потребностями и ценностными ориентациями электората. Тонкий и часто прерывающийся горизонт жизненного пространства власти оказывается мало приметным в общей институциональной структуре политического пространства, что порождает неудовлетворенность граждан уровнем демократизации, расшатывает основы демократии, отчуждает институциональное пространство власти от реальных потребностей и жизненных интересов населения. Давление институционального пространства над жизненным пространством власти оказывается еще одним показателем незрелости гражданских отношений в транзитивном российском обществе.
Глава II. Концепция регулировки власти в творчестве М. Фуко
Похожие работы
... А.В. 13 теорий демократии. – СПб.: Бизнес-Пресса, 2002. – 240с. 29. Бегунов Ю.К. Тайные силы в истории России. - СПб.: Изд-во им. А.С. Суворина, 1996. – 418с. 30. Беков М.Б. Социальная монополия: содержание, структура, функции. Дисс. Д-ра филос. наук. - Иркутск, 1996. – 250с. 31. Безлепкин Н.П. Философия языка в России. – СПб.: Искусство, 2001. – 392с. 32. Белова Т. Культура и власть. - ...
... ДОМА ПОДРОСТКОВОГО ВОЗРАСТА, СКЛОННЫХ К ДЕЛИНКВЕНТНОМУ ПОВЕДЕНИЮ 2.1 Организация проведения исследования Цель: изучение социально-педагогической деятельности по формированию навыков волевой регуляции у воспитанников детского дома подросткового возраста, склонных к делинквентному поведению, осуществляемую в МОУ «Тотемский детский дом» Задачи: 1) Выявить контингент детей из воспитанников ...
... , есть единственная действительная потребность, как результат экономических законов, и эта единственная потребность все больше становится их главным и единственным мерилом. Человек, подчиненный своим отчужденным потребностям,- это уже не человек ни в духовном, ни в телесном смысле... это всего лишь самодеятельный и сознающий себя товар . Этот человек-товар знает только один способ отношений с ...
... убедительные и наталкивающие на размышления комментарии по широкому спектру социальных проблем созвучными современности. СЛОВАРИК ПО ТЕМЕ Гуманистический психоанализ. Сформулированная Фроммом теория личности, в которой подчеркивается роль социологических, политических, экономических, религиозных и антропологических факторов в формировании и развитии характера индивидуума. Накапливающий тип ...
0 комментариев