ТЕНЕВАЯ ЭКОНОМИКА

10. ТЕНЕВАЯ ЭКОНОМИКА

Преступный мир таков, каким

государство позволяет ему быть

Джон Крамник – сопредседатель американской

Ассоциации начальников полиции

Существует еще один миф, выдуманный недалёкими экономистами: рыночной экономике объективно присуща и сопровождает её теневая экономика. Теневая экономика не объективно, а субъективно присуща несовершенной рыночной экономике. Отсутствие прозрачных, стабильных и благоприятных условий для честной и активной трудовой деятельности всех (не только предпринимателей) участников экономики обусловили устойчивое существование теневой экономики. Отсутствие таковых условий является следствием несовершенства экономической и политической систем (регрессивно завышенные фискальные притязания государства, несуразная система заработной платы госслужащих и т.д.). В существующих условиях преступный тандем «чиновник — собственник» является неизживаемым негативом. Теневая экономика становится необходимым атрибутом коррумпированной власти. То есть доля теневой экономики соответствует степени коррумпированности власти. Теневая экономика существует, поскольку этому потворствует власть, а порою даже и нелегально способствует ее росту. Правительства в богатых ресурсами странах значительно активнее участвуют в разного рода сделках и поэтому более коррумпированны.

«Естественным» следствием существующей системы жизнеустройства общества являются криминализация хозяйственной жизни и мошенничество, которые ныне достигли угрожающих размеров. В настоящее время это «следствие» достигло таких размеров, что стало основной угрозой экономической безопасности государств. Не будет лишним еще раз напомнить о некоторых издержках количественной системы оплаты: в России до 50 % всех доходов являются нелегальными, а в США, по утверждению Ассоциации дипломированных экспертов, занимающихся проблемами мошенничества, каждый год компании теряют более 400 миллиардов долларов потому, что работники воруют у своих компаний деньги и имущество. Ведь предприниматели, работающие при качественной системе оплаты, у себя не воруют, поскольку это противоестественно. Если госслужащие и работники будут работать при такой же системе, то никакого мошенничества не будет. Количественная система оплаты труда лишает людей возможности зарабатывать соответственно своим усилиям и поэтому увеличивает стремление людей зарабатывать нечестным (преступным) путем. Комплекс определенных причин создал систему, которая подобно болоту втягивает в трясину мошенничества все большее число людей. Криминал укрепляет свои позиции во властных структурах, навязывает обществу свои порядки, привычки, ценности. Во всем мире предпринимательскому усердию и инвестиционной активности бросает вызов «виртуальная экономика», связанная с деятельностью фиктивного капитала. Процесс дискредитации производительной экономики усиливается. Во многих государствах, особенно в постсоветских, прогрессирует процесс криминализации общества, обостряющий общественные отношения. Люди, погибшие и погибающие в процессе расхвата и передела собственности, — бессмысленные жертвы безрассудного реформирования ошибочного социализма. В результате ошибочной политики, проводимой последние два десятилетия, Россия стала «криминальным государством под пиратским флагом» (из выступления А.Солженицына на общем собрании РАН). Негативные явления общественной жизни, порожденные бездумным переходом к ущербному капитализму, чреваты неизбежными трагическими инцидентами. Борьба с этими негативами, которая ныне ведется во всем мире, является неадекватной и поэтому малоэффективной. Проводимые в России мероприятия — антикоррупционные недели, фестивали «Остановим коррупцию», организация передвижных юридических консультаций являются позорной имитацией борьбы с коррупцией. Надсмехаются-то над Россией, а не над агентством США по международному развитию, специалисты которого дирижируют этими мероприятиями.

Современные открытые общества, как считал Карл Поппер, «еще далеки от совершенства, будучи не во всем честными и справедливыми. Серьёзным недостатком западных обществ является, прежде всего, преступность, проявляющаяся во многих формах и в первую очередь в злоупотреблениях свободой рынка». Современные общества, по моему мнению, развиваются в направлении усиления негативных явлений. Все причины, следствием которых являются определённая доля теневой экономики, коррумпированность власти, высокий уровень преступности, можно ликвидировать. И вовсе не карательными мерами.

Корни теневой экономики (как и организованной преступности) лежат во власти. Разумеется, коррумпированной. Неблаговидные связи между правительством и бизнесом, провоцирующие рост теневой экономики, можно разорвать только с помощью качественной системы оплаты госслужащих. Преступной власти, разумеется, не нужна такая система оплаты, поскольку переход к ней неизбежно вызовет возмущение среди не коррумпированных чиновников. Насколько некоторые чиновники противятся внедрению качественной системы оплаты госслужащих, настолько они сами поражены коррупцией. Только путем осторожного введения новой системы оплаты можно без эксцессов излечить систему государственного управления от коррупции и, тем самым, свести на нет теневую экономику. Только этот путь искоренения теневой экономики я считаю цивилизованным и эффективным. Качественная система оплаты труда повысит статус честного труда, что, несомненно, вызовет непримиримое отношение к преступности, коррупции, теневой экономике. Кто считает, что коррупцию невозможно уничтожить, тот глубоко не прав. Не прав и Александр Лившиц, утверждая, что «…уберечь от воровства госзакупки нельзя…» Изжить можно любые социальные негативы, нужно лишь знать действительные причины, их порождающие. Те, кто утверждает, что «рыночной экономике объективно присуща теневая экономика», лишь признаются, что они не понимают природы негативных явлений.

Глава третья. Роль философии в жизни общества   1. НИЩЕТА ФИЛОСОФИИ

С давних времен, начиная с эпохи рабовладения, значительная часть человечества оказалась порабощенной и физически, и духовно. В.С.Соловьев в своей работе «Исторические дела философии» спрашивает: что же делала философия для освобождения человека? И отвечает: «Она освобождала человеческую личность от внешнего насилия и давала ей внутреннее содержание…» И что, освободила? Сделала ли философия человека вполне человеком? Конечно же, нет. Более того, человечество вообще потеряло веру в возможность обустройства планеты, предполагающего устранение войн и революций, нищеты, голода, болезней, преступности. То, что напряженность геополитической реальности постоянно возрастает и сохраняет в своей основе противостояние социальных групп, классов, наций, государств является следствием того, что философия до сих пор пребывает в донаучной стадии. Философия, несмотря на свой почтенный возраст, остается мировоззренчески и методологически нищей общественной наукой. Подтверждением нищеты философии является нынешний, весьма примитивный уровень понимания первопричин глобальных проблем человечества и невозможность нахождения точки опоры для созидания непротиворечивого социального мира. Нищая философия, разумеется, не могла и не может найти эффективные решения проблем земной цивилизации.

Нищая философия не способна надлежащим образом выполнять гуманистическую функцию. Отсутствие научного мировоззрения дезориентировало людей в плане обустройства общества. Ошибочность конструкции общества заложила внутренние склонности к порокам, внешне проявляющиеся как негативные тенденции. Многие мыслители видели в развитии цивилизации эти негативные моменты. Немецко-французский мыслитель А.Швейцер писал: «…На человека стало отрицательно действовать все убыстряющееся движение социума… Многие индивиды живут только как рабочая сила, а не как люди… Абсолютная праздность, развлечение и желание забыться становятся для человека физической потребностью… Мы в конечном счете деградируем… Все более дающая о себе знать тенденция к тоталитаризму подавляет человека, ведет к конформистской личности…» Коснемся лишь одного момента — тенденции к тоталитаризму. Бесспорным фактом является то, что усиление тоталитарных тенденций обусловлено обострением социальных противоречий. В таких условиях, чтобы как-то снять напряженность, государство усиливает контроль над всей жизнью общества. Подобные меры вытекают из понимания социальных противоречий как объективных, являются как бы необходимыми. Но… это на примитивном уровне понимании. В действительности же это меры невежественной власти. Эти меры предпринимаются из-за непонимания глубинных причин противоречивости общества, от безысходности. Стремиться к тоталитаризму, обосновывать необходимость усиления контроля государства, — значит признаваться в собственной некомпетентности. Вовсе не удивительно, что идеи о всеобъемлющем характере государства выдвигались Платоном, Гегелем. Подлинная гарантия исключения проявлений тоталитаризма, с точки зрения «здоровой» логики, заключается в созидании непротиворечивого общества. Нищей философии свойственно создавать противовесы негативным тенденциям. Такая философия в конечном счете не воспрепятствует росту самоубийств, наркомании, алкоголизму, преступлениям. Философия реального рационализма должна катализировать уничтожение причин, порождающих негативные тенденции в развитии общества.

Нищая философия не способна эффективно выполнять социально-аксиологическую функцию, содержание которой заключается в формировании представлений об общественном идеале и разработке представлений о ценностях, таких, как добро, справедливость, правда, красота. Русский философ и социолог П.И. Новгородцев полагал, что функции философии состоят лишь в разработке общественного идеала, который и может быть положен затем в основу самых разных конкретных представлений о государственном устройстве. Идеал этот устанавливается в связи с основной нравственной нормой, каковою является понятие личности в ее безусловном значении и бесконечном призвании. По-моему же мнению, философия не устанавливает общественный идеал, она его открывает, как естествоиспытатели открывают законы природного мира. В противоречивом обществе практически невозможно установить идеал, который бы мог стать общепризнанным. Когда интересы личности и общества не совпадают, когда интересы разных социальных групп разнонаправленны, а порою и противонаправленны, тогда «объективно» у каждого свои идеалы. Этот мировоззренческий разброд нищая философия, разумеется, не способна преодолеть. Данное суждение подтверждает тот укоренившийся в практике факт, что социальная действительность постоянно расходится с установленными или, другими словами, придуманными идеалами. Отсутствие рациональной ориентированности порождает неадекватную интерпретацию и критику действительности, плодит множество дорог в политике, к обустройству общества. К примеру, ошибочно считать, что притязания личности и ее обязанности, в частности, ее обязанность солидарности и единства с другими, вытекают из понятия личности. С точки зрения «здоровой» философии, потребность личности в солидарности с другими возникает только в условиях однонаправленности жизненных интересов. Противоречивая конструкция общества востребовала примитивный аппарат понятий. Проблемы общества вовсе не сводятся к тому, что «волки» и «овцы» по-разному понимают смысл слов «свобода», «справедливость», «добро» и т.д.. Людям свойственно так понимать эти и другие слова, как они способны их понимать. Чтобы изменить их понимание, нужно изменить «овце-волковую» действительность, сделать ее человечной. Философ (Спиноза, Гегель), который говорит о разумности мира и призывает к примирению с действительностью, полной противоречий, — сущий пустослов.

Нищая философия не способна выполнять культурно-воспитательную функцию. Такая философия никогда не даст людям общий язык для взаимопонимания и взаимоуважения. Еще нет той диалектики, которой нужно учить людей. Пока есть отвратительная диалектика, выдуманная Гегелем, учить которой — значит делать людей  непримиримыми борцами с «чужими». А ведь «чужие» — это те же «свои», только по-другому заблуждающиеся. «Волки» — это те же «овцы», только сумевшие озвереть. Насильственная борьба свойственна только мировоззренчески слепым, зрячие же не воюют, они открывают глаза тем, кто им противится.

Нищая философия не способна выполнять и методологические функции. Если пытаться осознавать значимость философии как науки, то она более всего схожа с наукой навигации, обучающей мастерству кораблевождения. Представьте себе: кораблем общества, плывущим по реке жизни, управляют философы, которые понятия не имеют, где находится фарватер и что вообще необходимо держать курс по нему. Какому приросту научных знаний могут содействовать горе-философы, лишенные высшего чувства ориентирования? Когда слепой ведет слепого, то они неизбежно упадут в яму. Нищая философия разобщила человечество и ведет отдельные корабли на мéли ошибочных аксиом. О какой интегрирующей роли философии может идти речь, если из-за ее нищеты происходила конфронтация между отдельными философскими направлениями, усиливалось воздействие на нее идеологии? Кроме того, начиная с эпохи Возрождения, усилился процесс размежевания между философией и частными науками. На этой почве возникло противопоставление философии частным наукам. В 17–19 вв. создавались системы, в которых естествознанию противопоставлялась философия природы, истории как науке — философия истории, правоведению — философия права. Теоретические частнонаучные проблемы требовали и требуют философской интерпретации. Нищая философия, разумеется, не претендовала и не может претендовать на роль всеобщей методологической основы наук. «Если науки, — отмечал немецкий философ К.Ясперс, — в своих областях получили убедительно достоверные и общепризнанные знания, то философия не добилась этого, несмотря на свои старания в течение тысячелетий» Отсюда трагичность положения философа. Внешний аспект этой трагичности русский философ и публицист Бердяев видел во враждебном отношении к философии, обнаруживаемом на протяжении всей истории культуры. Философов, считал он, всегда составляющих небольшую группу в человечестве, не любят и чего-то не могут простить им теологи, иерархи церкви и простые верующие, ученые и представители разных специальностей, политики и социальные деятели, люди государственной власти, консерваторы и революционеры, инженеры и техники, простые люди, обыватели.

Отличительной чертой нищей философии является то, что философское творчество стало глубоко личностно. Мышление философов не должно быть детерминировано их положением в определенной системе общественных отношений. Философы должны мыслить независимо, как независимо мыслят естествоиспытатели. Синергетика признает зависимость знаний об объекте от ценностно-целевых установок познающего субъекта. Это, несомненно, ее большая ошибка. Личность, образ жизни философа должен быть отделим от его мысли. Очень плохо то, что разные философы учат по-разному, каждый человек и каждый философ «варятся в собственном соку». Многообразие философских идей, концепций, учений свидетельствует об отсутствии объективного понимания. Отсутствие в культуре доминирующего мировоззрения, признанного большинством за полезность, логичность, универсальность является признаком слабости философского творчества. Из-за отсутствия объективного или, другими словами, подлинно рационального знания (содержания культуры) философия постмодернизма возвеличила плюрализм, который есть всего лишь эффективная форма поиска этого мировоззрения. Не так важен плюрализм, который всего лишь принцип организации осмысления, при котором каждый, разумеется, в праве сделать собственный выбор своей жизненной позиции, главное — достичь единого понимания. Чем выше уровень единства понимания, тем выше степень объективности знания. По моему пониманию, философ должен стремиться к непротиворечивой системе взглядов на мир и на отношение к этому миру. Такая система может быть только единственной. Вовсе не исключено, что в разных странах она будет по-разному воспринята. Но политическая жизнь общества приобретет конкретный смысл: постепенно, без внешнего принуждения, осознавать эту систему и улучшать жизнь общества в соответствии с ее ценностями. Объективная система не может иметь существенных, заслуживающих признания альтернатив. Плюралистическая модель в преподавании философии имеет тот смысл, чтобы ознакомить обучающихся с большим спектром философских концепций, с многообразием различных подходов к решению ключевых философских проблем. Обучающиеся должны сами сделать мировоззренческий выбор в соответствии со своим пониманием.

За всю историю человечества ещё не бывало реального рационализма и сциентизма. Из-за нищеты философии стало научно слабым мировоззрение, рассматривающее науку и ее успехи в качестве главного фактора прогресса в истории и средства решения общественных проблем. Сциентизм всегда был и является псевдосциентизмом, и стал он таковым из-за принижения социальных наук, не имеющих якобы познавательного значения, и отрицания гуманистической сущности науки. Псевдосциентизм, разумеется, не в состоянии обеспечить социальный прогресс, улучшить жизнь людей. Слабость псевдосциентизма стала благоприятной почвой для возникновения философско-мировоззренческой позиции, сторонники которой подвергают резкой критике (или, в отдельных крайних случаях, вообще отвергают) науку и технику. По этой причине гуманисты критикуют предметно-деятельностный подход. Однако я полагаю, что критики заслуживает не сциентизм как таковой, а лживая научность существующего сциентизма. Если Бердяев хотел спасти человечество от порабощения научным Логосом, или от сциентизма, то я считаю необходимым способствовать тому, чтобы вылечить «больной» сциентизм от интеллектодефицита. Со «здоровым» сциентизмом будет здоровым и человечество.

Нищета философии активизировала иррационализм. В середине ХIХ в. начался отказ от традиций, которые признавали разум опорой человеческого существования. Датский философ С.Кьеркегор выступил против притязаний разума, а Ф.Ницше объявил разум «больным пауком», ткущим паутину, опутавшую жизнь людей и превращающую ее тем самым в нечто высохшее и обескровленное. Если в свое время к идеям Кьеркегора, Ницше и других критиков разума отнеслись как к бреду шизофреников, то ХХ век востребовал и переместил их идеи в центр интеллектуального пространства. Эти критики разума, не случайно ставшие в свое время клиентами психических клиник, в ХХ веке были реабилитированы и стали почитаемы. Возникла даже некая хронологическая аберрация: Гегеля стали воспринимать как далекое прошлое, а Кьеркегора — как современника. Идеи критиков разума привлекли внимание З.Фрейда, М.Хайдеггера, Х.-Г.Гадамера, Ж.Деррида, Л.Шестова и других мыслителей прошедшего века. Общество объявило их выдающимися мыслителями и тем самым продемонстрировало свою готовность принять критику разума. Кроме того, наука показала свой «звериный оскал» в первой и второй мировых войнах, продемонстрировав возможность её использования для массового уничтожения человечества и его культуры в газовых атаках и бомбардировках мирных городов. Не удивительно, что наиболее проницательные мыслители в момент, казалось бы, наибольшего торжества идей классической философии вдруг заговорили о сомнительности исторического прогресса, релятивности истины, иррациональности истории и самой души человека.

2. МАТЕРИАЛИЗМ И ИДЕАЛИЗМ — КРАЙНОСТИ НИЩЕЙ ФИЛОСОФИИ

Во времена, совпавшие с жизнью К.Маркса, давление социально-экономических факторов на все сферы жизнедеятельности людей обнаружились столь отчетливо, что никто уже не сомневался в первичности, базисности материального, экономического интереса. Материальные потребности стали ведущими, соответственно изменилась структура духовного опыта людей. Стало моральным все, что приносило материальный успех. Не честность и не добродетель завоевывают уважение людей. Достоинство человека стало определяться размером богатства. И «…сегодняшнее поколение американцев сосредоточено на деньгах больше, чем предыдущее», — делает вывод социолог Р.Вутнау из Принстонского университета, проводивший всесторонний опрос общественного мнения. По данным его исследования, «многих американцев беспокоит то, что деньги ценятся больше, чем уважение к людям, честность в работе и участие в деятельности своей общины». Философия Маркса «научно» утвердила первичность материального. Марксизм сделал материализм, который как способ осмысления мира хронологически прослеживается от античности и наблюдается практически во все философские эпохи, одним из основных направлений философии. Новации, внесенные марксизмом в материализм, заключаются в применении материализованной гегелевской диалектики в представлении о сознании как свойстве высокоорганизованной материи — мозга и о практике как критерии истины, в материалистической теории отражения и создании на этой основе материалистической теории познания и материалистического понимания истории. Главное «достижение» марксизма — в рассмотрении материалистической диалектики как критической и революционной, нацеленной не на осмысление мира, а на его преобразование, причем революционным путем.

Определение материи, данное Лениным, является наиболее общепризнанным в современном материализме: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существует независимо от них». Из определения, кроме всего прочего, вытекает принципиальная познаваемость материального мира, что означает согласование, совпадение содержания законов мышления и законов объективного мира. Объясняется факт такого согласования следующим образом: мышление — продукт человеческого мозга; но и человек, и его мозг — продукты природы, которые развиваются вместе с ней. Следовательно, в конечном счете, мышление — продукт природы, а потому его законы совпадают с законами объективного мира. По моему мнению, Маркс оперировал примитивной логикой. Вне всякого сомнения, человек и его мозг — продукты природы. Человек рождается с мозгом, но без той способности к мышлению, которую он приобретает в процессе своей жизни. Мышление — способность человеческого мозга, приобретенная в благоприятной, с точки зрения развития этой способности, социальной среде. Мозг при определенных условиях может и не развиваться. Не имеется в виду какая-либо болезнь. Отсюда следует, что мышление имеет не природную, а социальную основу. Мышление — не продукт природы, а потому его «законы» автоматически не совпадают с законами объективного мира. Стереотипы поведения человека заложены не в нем (т.е. генетически), а вне его, в социальном содержании общения. Сущность человека — не в его генотипе, а в совокупности всех общественных отношений. Если бы человек рождался с уже твердыми, как бы запрограммированными природой убеждениями, то материализм мог бы претендовать на доминирование в философии. Ошибочно отождествлять строение материи и общественную жизнь. В корне неверно выделять социальные группы как элементы в структуре материи. Для учения Маркса противоречия есть источник развития исторического процесса, экономических и социальных отношений. Опираясь на надуманный закон единства и борьбы противоположностей, Маркс исследовал общественное бытие, обостренное отнюдь не объективными противоречиями. Он исследовал ущербное капиталистическое общество с несовершенной экономической системой, социально «безответственное» и духовно неполноценное общество. Такая историческая практика не могла быть основой объективного познания и критерием истины. Социальная практика вообще не является критерием истины, поскольку она — результат деятельности людей. Практика общественной жизни может служить лишь объектом научного исследования для выявления причинной обусловленности реальных событий и явлений. Установленная детерминированность фактов общественного развития необходима для сопоставления ее логики с логикой действий законов объективного мира. Недостаточное понимание Марксом сущности диалектического движения (надуманность социальных противоположностей и абсолютизация борьбы между ними, ошибочное применение закона отрицания отрицания), природы рынка, а также ошибочная оценка классового фактора при анализе противоречивого исторического процесса, предопределило монистическое решение основного, как принято считать, вопроса философии и квалифицировало материю как единую основу всего сущего. Материалистическое понимание истории, общества кажется великой премудростью только извращенному сознанию. Материализм и идеализм — это ошибочные крайности «нищеты» философии. Диалектический и исторический материализм — это утопии. Я уверен, что в скором времени материализм и идеализм заменит такой тип и такой способ философствования, который будет признавать материю и дух неразрывными элементами общего — сущего (всего существующего), во взаимосвязи и взаимозависимости которых объективная материя будет определяющей стороной (содержанием), а дух (сознание) — разновидностью ее субъективного осмысления (формой). Вообще, вопрос о первичности материи или сознания я считаю научно некорректным. Учение Маркса о первичности материи, о повторяемости в истории, о наличии в истории объективных, не зависящих от сознания человека законов, которые можно выявить, можно использовать, направляя, ускоряя или замедляя развитие общества, — не что иное как выдумка.

Отличительной особенностью философии реального рационализма станет то, что ее представители будут признавать единство и согласованность материи и сознания, содержания и формы. Задачей новой философии станет эволюционная унификация множественности в единое «тело» социума. Я думаю, что новый и постмодернистский характеры философии будут иметь нечто общее, поскольку важнейшей парадигмальной презумпцией последнего является презумпция отказа от интерпретации субъект-объектных отношений в качестве жесткой оппозиции. Философские концепции, ориентированные в интерпретации мироустройства и миропознания на доминирование духовного или материального начала, со временем померкнут. Материя и здоровый дух — едины. Материя как чувственно ощущаемая вещь не может активно развиваться, преображаться без умственной деятельности человека. Сознание человека — творческий преобразователь природного и единственный созидатель социального мира. Некие универсальные принципы спонтанной самоорганизации материи, которые являются каркасом синергетического подхода, нельзя применять к изучению социального мира, это антинаучно, потому как общество — не часть природы. Идея активного управления материей со стороны духа является, по моему мнению, научно состоятельной. Люди являются постоянно действующей силой, «мотором» исторического процесса, а идеи придают смысл предметной деятельности человека. Прав Джордж Сорос, утверждая, что «…между мышлением и реальностью — существует двусторонняя зависимость, иногда порождающая механизм обратной связи»[15]. Человеческий мозг осмысливает приобретенные знания и творит новые, не имеющие аналогов в реальности, осмысливает состояния материи и общественного бытия, понятия, категории. Наиболее объективированное и активное индивидуальное сознание рождает идеи, соответствие реальности которых определяется согласованностью теоретически обоснованной необходимости и практически приемлемой возможности. В моем понимании идея — это форма применения в мышлении новых моделей состояния материи и состоянии общества. Воплощаемые в реальность идеи, с точки зрения людей, влияющих на их реализацию, меняют мир. Перефразируя суждения Платона и Аристотеля, можно сказать, что нереальные идеи — либо необходимость без возможности, либо возможность без необходимости. Ведь какой-либо замысел становится реальностью тогда, когда желания совпадают с возможностями. Философская картина мира — это картина, бесконечно создаваемая пытливым интеллектом. Все существующие научные картины мира были несовершенными, потому что были противоречивыми. Я считаю, что Гегель ошибался, утверждая, что «индивидуальное человеческое сознание есть сокращенный, сжатый во времени инвариант сознания родового, общественного. Ему остается лишь усвоить, «распредметить» путь, уже пройденный, освоенный мировой культурой. Ступени на этом пути — это категории диалектики, заключающие в себе огромную продуктивную творческую силу именно потому, что они не «выдуманы», а взяты из всемирно-исторического опыта, из жизни и борьбы поколений». Изменившееся состояние материи и состояние общества становятся новым содержанием, которое постепенно отбрасывает старые формы, переставшие соответствовать ему. Новое содержание преобразует, побеждает, подчиняет себе все формы старого отражения. Так восстанавливается соответствие между новым содержанием и старой формой. Происходит как бы взаимопереход бытия и сознания и наполнение старой формы новым содержанием. Измененные материя и сознание являются снятыми моментами. Образующими моментами развития общества являются взаимопереходы сознания и общественного бытия. Отсюда следует, что общество как организационное творение не является саморазвивающейся системой. Степень объективности идеи определяет соответствующий уровень гармоничности жизнеустройства общества. Разрыв между человеческим и технико-экономическим развитием, разумеется, не способствует повышению уровня гармоничности. Между сознанием и страданиями человека никакой связи быть не может. Гегель и многие ученые ошибочно приписывали сознанию неизбежность и способность выносить напряжение жизненных противоречий.

Между материалистами и идеалистами, в принципе, не может быть острой борьбы. А если она существует, то это свидетельствует об отсутствии «здоровой» философии. Без такой философии усиливается многоголосица, увеличивается количество псевдонаучных направлений, общественная мысль становится хаотичной, сознание людей субъективируется. Множественность подходов к миру и человеку является признаком нищей философии. Не зря ведь отмечают, что современная философия — это разбитое на множество осколков огромное зеркало. Особенно характерна многоголосица для русской философии: славянофильство и западничество, марксизм и религиозная философия, рационализм и интуитивизм, персонализм и всеединство. Продолжительный и беспросветный сумбур в головах почти всех русских философов и политиков обусловил трагический удел русского народа и тех, кто в силу исторических обстоятельств связывал с ним свою судьбу. «...Русские, — как сказал Н.Бердяев, — не допускают, что истина может быть открыта чисто интеллектуальным, рассудочным путем. И никакая гносеология, никакая методология не в силах, по-видимому, поколебать этого дорационального убеждения русских». Неубывающая мировоззренческая неразбериха мешает людям объективно разобраться в своих политических симпатиях и антипатиях, не позволяет им ликвидировать идейный разброд, консолидироваться для единой стратегии действий, основанной на оптимальных решениях жизненно важных для общества проблем.

Дух, не обращенный к материи — нездоровый дух, а материя без духа — творчески пассивна. Здоровый дух — это материя в мысли. Только деятельностью здорового духа может определиться содержание триады «социальный мир — сознание — лучший мир». Разум человека — единственный творец социального мира. Если кому-то нравится считать сознание антенной, то подключить ее нужно не к Богу, не к Космосу, а к материи, к конкретной практике, к логике природного мира. Без этого невозможно повысить степень участия сознания человека в конструировании лучшего социального мира. Для философа недопустимо равнодушие к материи, практике. Без контакта с реальностью он неизбежно впадет в схоластику. Проблемы неподлинности бытия нет, есть проблема несовершенства бытия. В процессе интеллектуальной эволюции люди научатся понимать несовершенство общественного бытия и ликвидировать его. Люди научатся разрешать мировоззренческие, нравственные, политические, педагогические и т.п. проблемы вовсе не по образцам алгоритмов технического знания.

По моему мнению, ошибочно считать немецкую трансцендентально-критическую философию «золотоносным» интеллектуальным пластом, имеющим вневременную значимость и ценность. Вовсе не потому, что произведения ее представителей (Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля, Фейербаха) изобиловали крайне абстрактными дедукциями и невероятно сложными концепциями. А потому, что именно на этом этапе своей истории мировая философия пыталась подняться до самосознания, поставив вопрос об основах и условиях своего собственного существования и развития, ошибочно установив в качестве исходных категорий надуманно полярные диалектические противоположности: мышление и бытие. Немецкая трансцендентально-критическая философия — это как бы своего рода канон нищей философии. Это своего рода итог всей двухтысячелетней предшествующей донаучной философской традиции, завершающее звено в развитии европейского философского псевдорационализма и так называемой философской классики (с присущими ей претензиями на систематическую целостность и завершенность, мнимой убежденностью в естественной упорядоченности мироустройства, наличием в нем гармонии и порядка). Вполне «естественно», что немецкая трансцендентально-критическая философия стала одним из основных теоретических источников дьявольского марксизма, принесшего человечеству огромные страдания. Ведь диалектический материализм получился в результате совмещения и доработки гегелевской диалектики и материализма Л. Фейербаха. Кроме того, немецкая трансцендентально-критической философия стала тем истоком, с которым связана современная западная философия, ибо именно ее парадигмальные установки во многом определили облик большинства основных направлений, школ и течений неоклассической и постклассической философии, далеких от объективного миропонимания.

3. ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ

Проблема места человека в мире должна артикулироваться в философии не как проблема соотношения бытия и сознания, а как проблема созидания рационального бытия. Ведь несовершенное бытие формирует несовершенное сознание. Если общественное сознание идеально будет отражать такое бытие, оно не станет совершенным. То есть проблема соотношения бытия и сознания не является фундаментальной. Поэтому я считаю ошибочной марксистскую интерпретацию фундаментальной проблематики, трактующую философское познание как решение проблемы соотношения бытия и сознания. Вопрос об отношении сознания к бытию вовсе не является основным вопросом философии. Основной вопрос философии — вопрос о приложимости законов природного мира к жизнеустройству общества. Совершенно прав был Огюст Конт, утверждавший, что «…законы, управляющие природой, должны распространить свое действие на сферу человеческого общества». Трагедия общественных наук в том и заключается, что ее представители сочли общество частью разумной природы, которому якобы должны быть присущи объективные законы развития. Огромная плеяда мыслителей, основываясь на данном заблуждении, выискивала в неразумно сооружённом общественном устройстве некие устойчивые явления, фиксировала «закон», а потом методом экстраполяции предсказывала будущее (как правило, ошибаясь). Основываясь на опыте горе-мыслителей, К.Поппер сделал вывод, что «…любая сегодняшняя социологическая концепция будет обладать мизерной доказательственной силой, ведь ни одна из них не может сделать рискованного предсказания будущего развития общества»[16]. Общество не часть природы, а организационное создание человека. Ему присущи объективные законы развития в той мере, в какой, скажем так, разумно, рационально человек создал систему жизнеустройства общества. Если бы общество было частью природы, то природный мир вообще не мог бы существовать без своей части. Утверждать, что природный мир перестанет существовать, если безрассудные люди уничтожат себя, — безумие. Мир, в котором протекает наша нынешняя жизнь, пока остается сплавом субъективного и объективного. Людям еще предстоит своими усилиями, прежде всего интеллектуальными, привести общество к вполне объективному состоянию. Восхождение от субъективного состояния общества до объективного — это и есть выход на реальный «третий путь» развития, по степени приближения к которому можно судить о рациональности философии. Данный путь эволюционного «дозревания» социального мира в определенной мере соответствует эволюционному закону, сформулированному некогда Г.Спенсером в терминах биологии: закону перехода от неопределенной бессвязной однородности к определенной связной разнородности.

Прогресс человечества определяет интеллектуальная эволюция. Человек сначала понял что-либо, а уже потом сделал. То есть степень гармоничности жизнеустройства общества предопределяется интеллектуальной развитостью людей. Степень гармоничности современных обществ свидетельствует о крайне низком уровне стратегического мышления. Основоположник философии Нового времени Р.Декарт объявил мысль бытием, а творцом мысли — человека. Чтобы продолжить философскую эстафету развития идеи возвеличивания человека и принижения Абсолюта, высказанную русским мыслителем Н.Федоровым, необходимо созидать социальный мир «здоровым» духом. Только природный мир может быть образцом для созидания непротиворечивого или, другими словами, цивилизованного общества. Закон однонаправленности интересов людей — это и есть, с моей точки зрения, проекция на человеческое бытие объективного закона природы — закона всемирного тяготения. Принцип однонаправленности интересов — это и есть тот фундаментальный принцип, которым должны руководствоваться люди для созидания гармонично развивающего общества. Это и есть точка опоры общественных наук, которая снабдит их высшим чувством рационального ориентирования. Это и есть, как я полагаю, точка вхождения современной хаотичной общественной мысли в русло конструктивного поиска решений проблем земной цивилизации. В обществе, усовершенствованном в соответствии с этим принципом, стремления одних людей не будут идти вразрез со стремлениями других. И неважно, как будет называться непротиворечивая формация: капитализмом или цивилизмом.

Новой философии или, точнее говоря, философии реального рационализма предстоит понять логику природы, чтобы, основываясь на этом знании, разумно обустроить жизнь людей. Эта задача под силу только просвещенному человеческому разуму. Никакой Абсолют, кроме разума человека, не способен указать людям путь к экономически и социально благополучному, духовно здоровому состоянию общества. Эта задача будет выполняться по мере того, как множество субъективных пониманий, представлений в процессе обсуждения, осознания, будут создавать нечто единое, оптимальное, разумное. Человеку не на кого и не на что надеяться, кроме себя самого. Общество, созданное на основе понимания объективных законов природы, станет гармоничным и стабильно развивающимся, объективным, детерминированным, прогнозируемым. Новая философия похоронит традиционную дихотомию естественных и гуманитарных наук. Именно она, а не постмодернизм, оформляющийся, по выражению Деррида, «на границах философии», несет в себе интегрирующий потенциал и ценностную установку на междисциплинарный диалог. Я присоединяюсь к тем представителям общественных наук, которые настойчиво отвергали и отвергают идею неопределенности. Люди способны создать совершенное общественное устройство по образу и подобию природы. Не прав был Карл Поппер, утверждавший, что «совершенное общество — в принципе недосягаемо»[17]. Ошибочным является и мнение Дж. Сороса: «Все построения человеческого мозга, ограничены ли они тайными уголками нашего мышления или находят выражение во внешнем мире в форме дисциплин, идеологий или институтов, — все они в любом случае имеют недостатки»[18]. Кто не имеет точки опоры и правильной ориентации мысли, кто не понимает того, чем и почему один способ действия лучше другого, тот никогда не постигнет оптимального способа действия. Социальный мир, вопреки мнению Жан-Франсуа Лиотара, может пониматься иначе, чем «…как в конечном счете выдуманное повествование». По моему представлению, принцип фаллибилизма — признание принципиальной гипотетичности любого научного знания, который выдвинули представители критического рационализма, — не имеет отношения к здоровой логике. Представители этого направления демонстрируют противоречивость, заявляя, что одновременно признают возможность познания реального мира и гипотетичность любого знания. Ложна также теория, согласно которой все наши теоретические построения должны основываться на некотором фундаментальном решении — некоем прыжке в неизвестность. Действительная причина того, что наше понимание мира, в котором мы живем, стало несовершенным, заключается в том, что человек никогда не имел точки опоры, ясного понимания своей эволюционной колеи развития. Не имея определенной фундаментальной установки, основанной на знании точки опоры, люди делали выбор вслепую, на основе инстинкта, исходя из донаучных знаний, случайно или «с благословения Бога». Из-за отсутствия точки опоры интеллектуальный релятивизм стал главной болезнью философии нашего времени. Причем моральный релятивизм полностью основывается на интеллектуальном. Концепция, в соответствии с которой выбор между конкурирующими теориями произволен, — сущая чушь. В основе такой концепции лежит убеждение в том, что объективной истины вообще нет, а если она все же есть, то все равно нет теории, которая была бы истинной или, во всяком случае, хотя и не истинной, но более близкой к истине, чем некоторая другая теория. Иначе говоря, в случае наличия двух или более теорий нет никаких способов и средств решить вопрос, какая их них лучше. Опять же, из-за отсутствия точки опоры любой философский довод всегда вызывал и вызывает бесконечные новые вопросы. Не имея точки опоры, Дильтей, соответственно, неверно полагал, что любой «жизненный опыт» относителен, а человеческое мышление неизбежно исторично. И у Дж. Сороса по этой же причине есть неверное суждение: «...Существуют неограниченные масштабы для совершенствования не только нашего мышления, но и нашего общества. Совершенство ускользает от нас; какой бы план мы ни избрали, он обязательно будет иметь недостатки. Поэтому мы должны довольствоваться тем лучшим, что мы можем иметь: формой общественной организации, которая не является совершенной, но которая открыта для совершенствования»[19]. Если любой проект не приводит к совершенству, то к чему тогда совершенствовать общество? Странная логика. Лишь безрассудные человеческие построения ошибочны. Признаком непонимания эволюционной колеи развития — или реального «третьего пути» развития — стало то, что в истории еще не было мыслителя, которому не давались бы полярные, взаимоисключающие оценки и современниками, и потомками. Концепция ошибочности как универсальная идея Дж. Сороса, с которой он предлагает людям вступить в Эпоху Ошибочности, сама является, по моему мнению, в высшей степени ошибочной.

4. ЯЗВА ПАРТИЙНОСТИ В ФИЛОСОФИИ

Широко распространено мнение, что партийность в философии — это объективно-закономерная и исторически определенная социальная, в классовом обществе — классовая, направленность мировоззрения, как по его предметному содержанию, так и по реальной роли в противоречивом процессе общественного развития. То есть принято считать, что философское сознание по природе своей партийно в том смысле, что оно не может быть «нейтральным» по отношению к добру и злу, истине и заблуждению, не может быть равнодушным и безразличным к целям и идеалам человека. Ленин считал, что «…ни один живой человек не может не становиться на сторону того или другого класса (раз он понял их взаимоотношения), не может не радоваться успеху данного класса, не может не огорчаться его неудачами, не может негодовать на тех, кто враждебен этому классу, на тех, кто мешает его развитию распространением отсталых воззрений». Философия, как и все общественные науки, якобы объективно вынуждена стремиться к научному познанию мира и в то же время максимально выражать интересы субъекта (класса). А идеология, содержание которой представляет собой систему политических идей и программу практических действий, всегда должна выражать интересы определенной части общества. Отсюда главный принцип идеологии — не принцип объективности, как в естественных науках, а принцип партийности.

В классово-враждебном обществе, каковым оно стало в силу субъективных причин, философия стала инструментом в идеологическом диалоге и политических столкновениях между социальными группами, классами. Философия не смогла разрешить противоречий исторического процесса, социальных отношений, не смогла ликвидировать раскол общества на враждебные классы, и поэтому стала двуличной служанкой идеологии. Из-за этого создался «заколдованный круг»: активизация позитивных, казалось бы, ценностей в одной из частей расколотого общества приводит в действие силы другой части общества, отрицающей эти ценности. В истории общественной мысли даже появилось, и очень давно, понятие утопии для обозначения «места, которого нет», то есть несуществующего, идеального государства или общества, где совместная жизнь людей носит черты золотого века, свободна от зла и противоречий.

Человек продолжает жить в «двоичной» системе координат, что отражается в формах логического мышления, в искусстве, нравственности, религии. Современные философы, много пишущие о необходимости преодоления дуалистического стиля жизни и мысли, не могут преодолеть противоречивость человеческого существования. Нищая философия, разумеется, не могла опровергнуть ошибочность и пагубность вывода, сделанного Лениным в книге «Материализм и эмпириокритицизм»: «…За гносеологической схоластикой эмпириокритицизма нельзя не видеть борьбы партий в философии, борьбы, которая в последнем счете выражает тенденции и идеологию враждебных классов современного общества. Новейшая философия так же партийна, как и две тысячи лет тому назад».

Не постигнутая философией общность человечества и отдельных обществ стала основой продуцирования идеологии, массового обмана. Нищая философия тем самым санкционировала «одномерность» человека и мира. Такая философия, которую оскорбительно и заслуженно называют «хитромудрием», посредством признания неизбежности противоречий всегда способствовала мученической жизни человека. Поэтому я считаю, что представители общественных наук несут основную ответственность за извращение человеческих ценностей, за то, что зло приобрело могучую силу и овладело миром. Обществоведы обязаны знать, как, ненасильственно совершенствуя экономические и, соответственно, общественные отношения, улучшить сознание человека, создать принципиально новых, старательных, человечных и думающих людей. Будь в начале ХХ в. хотя бы один объективно мыслящий философ, он бы, несомненно, «выветрил» из Ленина и его приспешников теоретическую основу шизофренического романтизма. Интеллектуальные усилия Э.Бернштейна, Г.Плеханова и др. были слишком чахлыми, чтобы остановить упрямого «ученого».

Партийность как результат и политическое выражение социальных противоположностей стала орудием политической и идеологической борьбы. Эта борьба, как отмечал Л.Е.Оболенский, «компрометировала философию, давая возможность думать, что там, где нет единства, где вечные — разделение и вражда, там не может быть силы, не может быть истины». Философствования Гераклита, Платона, Аристотеля, Гегеля, Маркса аналогичны примитивности кинического философствования. А деяния Ленина и Сталина — аналогичны преступным деяниям Гитлера. Горе-мыслителей породил противоестественно-исторический процесс.

Философия марксизма-ленинизма сознательно и открыто провозгласила принцип партийности, который стал высшим выражением классового характера общественной науки, философии, литературы, искусства. Всякий ученый, художник или писатель должен был служить дьявольскому учению, которое натравливало людей на извращённо квалифицированного классового врага — будь он хоть братом, хоть отцом. В центре Москвы до сих пор покоится чучело одного из апологетов лженауки, олицетворяющее трагический и интеллектуально позорный период в развитии России, Европы, мирового сообщества. Не стоит обращать внимание на больных идеологическим СПИДом (синдромом приобретенного интеллектодефицита), которые, по примеру Зюганова, шлют проклятия всем, кто вознамеривается предать земле это чучело. Бредовое «учение» К.Маркса имело трагические последствия для человеческой цивилизации из-за того, что оно рассматривало капиталистический строй с классовых позиций пролетариата. Марксизм как теория, как метод, учит лишь тому, как ошибочно мыслить и поступать. Маркс опозорил науку, он не ученый. Он критикан капиталистического общества, преступный пророк. Гуманизм Маркса — лживый, а предложенное им устройство общественной жизни не является разумным. (Представители неомарксизма до сих пор опираются на ведущий постулат классического марксизма — радикальный, якобы, гуманизм.) Карл Поппер совершенно верно отметил, что «наши идеи и взгляды не могут быть детерминированы классовым интересом»[20]. В цивилизованном обществе ни этническая, ни классистская, ни религиозная концепции гражданства не должны возобладать над общечеловеческой. Новая философия в скором времени просеет груды суждений липовых гениев, и я уверен, что не слишком много она найдёт рациональных зерен. Современный философ, если перефразировать слова из известной повести Николая Гоголя «Вий», уже пошарив во всех и всевозможных направлениях, наконец-то основательно подумает и радостно воскликнет: «Вот путь для человечества».

В цивилизованном (классово-невраждебном) обществе идеология будет производным единого философского мировоззрения. Философия не может быть формой индивидуального сознания. Она, как фундаментальная наука, не может быть гетерогенной. Мир един, он соответствует способу человеческой жизни, человеческим потребностям, критериям, чаяниям. Наука может и должна указать путь избежания гибели природы и человечества. Со временем подлинная философия будет становиться такой же точной наукой, как и математика. Естественная диалектика станет понятной алгеброй прогресса. Ведь ученые не применяют для каждой нации или класса разных таблиц умножения. Формирование единых, общезначимых представлений о том, что являют собой мир и человек, станет основой взаимопонимания между людьми. Гомогенность науки является признаком ее объективности. Природа человеческого разума (при всей ее историчности) все же едина, она одна и та же у всех народов и индивидов, сколь угодно разнящихся по всем другим культурно-историческим признакам. Единообразие социальных феноменов (сходство моральных, правовых институтов и религиозных верований во множестве различных обществ) является лучшим доказательством того, что социальная сфера развивается, хотя и очень-очень медленно, в направлении естественной разумности, цивилизованности. В процессе развития единая философия будет множить универсалии культуры (общие для всех народов правила и ценности), интегрировать разные культуры. Синергетика ошибается, настаивая на том, что для сложноорганизованных систем, как правило, существует несколько альтернативных путей развития. Философское сознание по природе своей может быть только объективным. Моя мысль совпадает с точкой зрения Шпенглера, что общество, «историю надо рассматривать не глазами партийного человека, идеолога, а с вневременной высоты». В структуре сознания не может быть априорных или апостериорных форм буржуазности или пролетариатности, позволяющих воспринимать мир и творить его в соответствии с этими уродливыми продуктами тотального невежества. Это говорит о том, что, в принципе, правых и левых политических партий быть не должно. А если они есть, то это свидетельствует о том, что философия еще не излечилась от своего многовекового недуга. Учение о классовой природе сознания — бред нищей философии. Общественное сознание не выводится из содержания социального положения групп людей, их места в способе производства и распределения, их отношения к собственности. Содержание зрелого сознания того или иного индивида не связано с его классовой принадлежностью. Объективной науке чуждо угодничество кому-либо: власти, народу, классу, нации или отдельной личности. Критерий необъективности знания, утопичности, больной идеологии — признание той или иной системы взглядов пристрастной, оценка ее как ангажированной. С этой точки зрения считаю нарративы, выявленные Жан-Франсуа Лиотаром при анализе европейской культуры, необъективной формой «употребления» знания. Ведь с помощью таких, «легитимизирующих», макронарративов пытаются обосновать господство существующего — несовершенного — политического строя, законов, моральных норм, присущего им образа мышления и структуры социальных институтов. Поэтому закат лживых метанарраций неизбежен. Ценность идеологии будет тем выше, чем объективнее она будет добиваться общей согласованности интересов отдельных социальных групп, классов, наций.

«Партикулярные идеологии, — как верно отметил немецкий философ Карл Манхейм, — отражают интересы отдельных человеческих сообществ с их специфическими интересами. Они представляют собой сознательные или несознательные фальсификации действительности, основанные на селекции нужных информационных фрагментов. Тотальные идеологии предзадаются сложившейся социальной системой. Осуществить когнитивный синтез различных идеологических искажений знания способна единственная, не вплетенная жестко в сеть социальных интересов и информационно обеспеченная для решения подобной задачи, социальная группа — интеллигенция». Не принцип партийности, а принцип объективности должен органически соединить в себе научный анализ действительности с последовательным и целенаправленным достижением непротиворечивости общества. «Дух политической партийности, — как замечательно отметил русский философ И.Ильин, — всегда ядовит и разлагающ. Сущность его состоит в том, что люди из честолюбия посягают на власть; ставят часть выше целого; создают атмосферу разлагающей нетерпимости; обращаются в борьбе к самым дурным средствам; становятся зловредными демагогами. Этим духом заражаются одинаково — как левые партии, так и правые». Любая политическая партия должна следовать только принципу объективности. От этого зависит ее авторитет и влияние в обществе. А «постоянная смена идеологий, — как замечательно заметил Лиотар, — подтверждает, что вера в господство разума, правовую свободу и социальный прогресс подорвана».

Философское сознание, конечно же, не должно быть «нейтральным» по отношению к добру и злу. Однако чтобы не быть «нейтральным», ему вовсе не обязательно быть партийным. Добро и зло — не противоположные оценочные категории, не извечные два начала в мире. Зло повсюду, а добро между ним. Аристотель замечательно сказал, что этическая добродетель в середине между двумя пороками: мужество — между отчаянностью и трусостью, самообладание между распущенностью и бесчувственной тупостью, кротость — между гневливостью и невозмутимостью, дружба находится между себялюбием и самоотречением. Добро — это фарватер реки жизни, где любое отклонение в сторону, хоть в левую, хоть в правую — одинаковое зло. По характеру ориентации в окружающей действительности можно судить о степени ясности сознания. Нужно учиться все понимать объективно для того, чтобы твердо держать правильный курс. Можно заметить, что поведение порядочных людей примерно одинаковое, а поведение очень непорядочных — по-разному безобразное. Зло — не часть природы, а ошибочная ориентация отдельного человека. Зло как возможность творить неразумные дела невозможно уничтожить, нужно лишь научить людей «чувствовать фарватер», сделать разумное поведение более выгодным. Зло — «воздаяние» человеку за его глупость. Беда в том, что философское сознание, мировоззренчески и методологически нищее, вынуждено служить злу — быть партийным — из-за противоречивости структуры социального мира. Оно не может служить добру — стать объективным — из-за своей интеллектуальной слабости. Уместно привести мнение Фуко: «…знание не может быть нейтральным, поскольку является результатом властных отношений в обществе, легитимизируя интересы определенных социальных групп… оно является идеологией». Социальная философия, от безысходности, оказалась перед необходимостью формировать мировоззрение, опирающееся на проблемность социального бытия и познания. Партийность как язва разлагает философию, общество. Чтобы философии полностью вылечиться от этой язвы, нужно стать ей объективно мыслящей и преодолеть характерную для всякого человеческого существования раздвоенность и ограниченность, в том числе и культурную. А для этого нужно по-новому переосмыслить опыт истории, по-новому взглянуть на культурное наследие «величайших интеллектуальных лидеров» человечества.

5. РЕАКЦИОННЫЙ ХАРАКТЕР КЛАССИЗМА

Классизм — идеология и политика, для которых характерны идеи превосходства и исключительности отдельного класса. Из-за ошибочной практики обустройства общества сложилась противоречивая структура социального мира, которая размежевала людей на большие группы, различающихся по их месту в системе общественного производства, по их роли в организации труда, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Соответственно образовавшимся таким образом классам возникли две противоположные до взаимного исключения группы теоретических концепций. Одна группа концепций (правоклассистские) исходит от идеологов имущих классов, пытающихся сохранить за собой права на власть и богатство в соответствии с собственным пониманием справедливости. Другая группа теоретических концепций (левоклассистские) выдвинута идеологами неимущих слоев, пытающихся разрушить устои существующей государственной власти путем активного использования механизмов классовой борьбы и социальных революций, перераспределения общественного богатства по уравнительному принципу, объявляя его собственностью народа. Эти классы, существование которых не было исторически необходимым, уже третье тысячелетие пребывают в состоянии непримиримой экономической, политической и идеологической борьбы. Борьба из-за взаимного недомыслия сделала социальный мир алогичным, жестоким, несправедливым. В основном из-за этой борьбы процесс развития общества стал противоестественно-историческим. Класс является такой же формой общественного единства, как и нация. Разница лишь в том, что вторая является естественно сложившейся, а первая — ошибочно приобретенной. Классизм является такой же реакционной идеологией и политикой, как и национализм.

Двойной стандарт в понимании стал возможен из-за нищеты философии. На протяжении многих столетий ни один мыслитель не смог преодолеть дихотомическое мышление. «Учение» Маркса резко усилило противоборство классов, сделав социальный мир еще более жестоким, более безрассудным. Неспособность мыслителей преодолеть классизм говорит о том, что за всю историю человечества никогда не было подлинного рационализма. Было лишь псевдорационалистическая установка — убежденность в том, что мир сам по себе разумен, а поэтому познаваем средствами разума. Будь мир разумен, зачем его тогда улучшать? Противоположная точка зрения — иррационализм: мир иррационалисты всегда считали неразумным, абсурдным, разумное познание его невозможным. Суждения иррационалистов порою были более рациональными, нежели суждения тех, кто причислял себя к рационалистам. Противоречивость этих крайностей можно, на мой взгляд, ликвидировать иным представлением — убежденностью в том, что разумен только природный мир, а мир социальный, организованный людьми, таковым не является. И чтобы сделать социальный мир разумным, необходимо его улучшать только на основе понимания той логики, посредством которой создан мир природный. Такое представление я считаю подлинно рационалистическим. Если кому-то нравится природную логику называть божественной мудростью, то это не меняет ее разумного смысла и содержания практических дел. Задача философии реального рационализма заключается в том, чтобы создать такой социальный мир, который был бы саморазвивающимся, полностью детерминированным объективными законами, поддающимся прогнозированию. Противоречивый социальный мир таким не является. Более того, он является саморазрушающимся. Тенденцию разложения заметил еще Платон. Теодор Адорно своей негативной диалектикой восставал именно против так называемой рационалистической традиции, неудовлетворенность которой была вызвана его глубокой убежденностью в том, что между целостностью и ее элементами имеет место конфронтация или насильственный характер взаимоотношений. В действительности он пытался освободить диалектику не от позитивности, а от псевдопозитивности (или от гегелевской лживости). Диалектика Адорно — положительная реакция на бесчеловечную общественно-историческую реальность. И чтобы реальность стала иной, человечной, людям еще только предстоит создать разумный социальный мир. Чувственное познание для этой архиважной задачи является малозначимым.

Философии реального рационализма чужды принципы «раздвоения единого», «почитания отдельного». Для нее чужды и традиции бинаризма, свойственные классическому типу «рациональности». Новая философия будет постулировать принцип «согласованности элементов общего». Путь к благополучию отдельной части общества (социальной группы, класса и т.д.), с точки зрения новой философии, проходит через благополучие всего общества. Путь к благополучию отдельной нации проходит через благополучие всего человечества. Спасая всех, спасешь себя. Мифологическое мировоззрение основано на общественных иллюзиях, рожденных неадекватным восприятием большими группами людей (классами, нациями) социальных процессов и своей роли в них. «Учение» Маркса является реакционным, и поэтому оно не относится к научному знанию. Если каждый, руководствуясь пещерной логикой, будет спасать себя, свой класс или нацию, то он непременно погибнет со всеми. Поэтому тот, кто заявляет: «Нация превыше всего», не только противник цивилизованного общества, но и, в конечном счете, враг своей нации. Ленин был таким же спасителем рабочего класса, каким спасителем немецкой нации был Гитлер.

Новая философия отличается от нищей философии тем, что она не будет служить отдельным классам, нациям, расам и т.д. «Идея класса, — как писал Бердяев еще в 1918 г., — убила в России идею человека». Великой глупостью марксистов было то, что они сочли возможным уничтожение классов лишь путем завоевания пролетариатом политической власти и коренного преобразования экономического строя. Уничтожить классы — это не значит поставить всех граждан в одинаковое отношение к общественным средствам производства. Чтобы уничтожить классы или, точнее говоря, ликвидировать размежевание участников хозяйственной деятельности на противоборствующие группы, необходимо сделать их интересы однонаправленными. Классы, разумеется, невозможно уничтожить в одночасье, поскольку процесс их уничтожения или, конкретнее говоря, взаиморастворения должен проходить эволюционно, без внешнего принуждения. Все идеи пещерного мышления — идеи класса, нации, социально-ущербной рыночной экономики, насильственной демократии, — продолжают уродовать человечество. Я полагаю, что новая философия будет признавать человечество высшей формой общественного единства. Идея человечества в перспективе, скорее всего, растворит низшие формы общественного единства, но все составляющие их элементы станут, несомненно, счастливее.