"Легенда о великом инквизиторе" Ф.М.Достоевского

"Легенда о великом инквизиторе" Ф.М.Достоевского

Реферат студенткм 3 курса в/о журфака МГУ Кислициной Елены

апрель 2003

Роман Ф.М.Достоевского "Братья Карамазовы" - произведение своеобразное, новаторское уже по самой внутренней структуре своей. Внешне это отчасти занимательный детектив, запутанная история убийства старика Карамазова, притом, что подлинный убийца оказывается вне подозрения, хотя неопровержимые улики свидетельствуют против невиновного в преступлении. Подлинное же содержание никак не совпадает с этой внешней интригой, призванной только лишь задержать внимание читателей. Огромную роль в создании этого произведения сыграла Библия. “Библейское” составляет особый план характеров и сюжетов романа, вплетается в систему отношений героев, которые могут быть спроецированы на всемирно-известные библейские типы. Ф.М.Достоевский, в силу своей творческой направленности ориентируется на христианскую мифологию, используя в романе элементы христианской мифопоэтики, гениально интерпретируя библейские мифы и притчи. Помимо прямых соотнесений в романе, на наш взгляд, явственно присутствуют библейские мотивы, реминисценции, мифологемы. В качестве самого яркого примера можно привести "поэмку" о Великом Инквизиторе, которую придумал Иван Карамазов и рассказывает своему брату Алеше. Действие этой поэмы разворачивается "в Испании, в Севилье, в самое страшное время инквизиции, когда во славу Божию в стране ежедневно горели костры и в великолепных аутодафе сжигали злых еретиков". Именно тогда к испанцам приходит Иисус Христос. Иван Карамазов описывает это так: "У меня на сцене является он; правда, он ничего и не говорит в поэме, а только появляется и проходит <…> но человечество ждет его с прежнею верой и с прежним умилением". Попав по велению "кардинала великого инквизитора" в "тесную и мрачную сводчатую тюрьму в древнем здании святого судилища", Иисус участвует в полемике с Великим Инквизитором о сущности веры, о роли церкви. Необходимо отметить, что сам Спаситель при этом не произносит ни единого слова. Но всем: и братьям Карамазовым, и современным читателям - ясна и понятна позиция Христа. Вот как охарактеризовал В. В. Розанов в своем труде "Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского" саму суть этой "поэмки": "…умирая, всякая жизнь, представляющая собою соединение добра и зла, выделяет в себе, в чистом виде, как добро, так и зло. Именно последнее, которому, конечно, предстоит погибнуть, но не ранее как после упорной борьбы с добром, - выражено с беспримерной силою в "Легенде". Ф.М.Достоевский здесь показывает (по выражению И.Н.Крамского) "архиерея, спокойно полагающего, что дело Христа своим чередом, а практика жизни своим". "Зачем же ты пришел нам мешать? Ибо ты пришел нам мешать и сам это знаешь," - спрашивает Великий инквизитор Христа в темнице. Мы считаем, что писатель показывает нам Христа - как некую христианскую истину, в самых лучших ее проявлениях. Именно поэтому Инквизитор и "слишком знает", что тот может сказать. Инквизитор же предстает пред нами истинным служителем культа, для которого не вера важна, а власть. Инквизитор - представитель института церкви. Антанас Мацейна в первой части свой трилогии "Смятенное сердце" пишет: "Обезличивание человека в легенде «Великий инквизитор» раскрывается Достоевским во всей своей чудовищности. Здесь инквизитор предстает перед нами как строитель новой жизни, жизни без Бога. Все царство инквизитора есть образ воплощенного атеизма. Вместе с тем оно представляет и образ нового человека, человека, который, отринув Бога, меняется весь и во всем - меняются мысли и чувства, действия, мир <…> В легенде «Великий инквизитор» эти изменения, которые происходят с человеком, утратившим Бога, перенесены в повседневность и таким образом становятся зримым выражением атеистического состояния".

B чем главные черты Beликoгo Инквизитopa в пoнимaнии Дocтoeвcкoгo? отторжение cвoбoды вo имя cчacmья людeй, Бoгa вo имя чeлoвeчecmвa. Этим соблазняет Beликий Инквизитop людeй, пpинyждaeт иx oткaзaтьcя oт cвoбoды, oтвpaщaeт иx oт вечности. A Xpиcтoc бoлee вceгo дopoжил cвoбoдoй, cвoбoднoй любoвью чeлoвeкa. Xpиcтoc нe тoлькo любил людeй, нo и yвaжaл иx, yтвepждaл дocтоинcтвo чeлoвeкa, пpизнaвaл зa ним cпocoбнocть дocтигнyть вeчнocти, xoтeл для людeй нe пpocтo cчacтья, a cчacтья дocтoйнoгo, coглacнoгo c выcшeй пpиpoдoй чeлoвeчecтвa, c aбcoлютным пpизвaниeм людeй. Bce этo нeнaвиcтнo дyxy Beликoгo Инквизитоpa, пpeзиpaющeгo чeлoвeкa, oтpицaющeгo eгo выcшyю пpиpoдy, eгo cпocoбнocть идти к вeчнocти и cливaтьcя c aбcoлютным, жaждyщeгo лишить людeй cвoбoды, пpинyдить иx к жaлкoмy yнизитeльнoмy cчaстью, ycтpoив иx в yдoбнoм здaнии. Он укоряет Христа: "Ты хочешь идти в мир и идешь с голыми руками, с каким-то обетом свободы, которого они, в простоте своей и прирожденном бесчинстве своем, не могут и осмыслить, которого боятся они и страшатся, - ибо ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы! А видишь ли сии камни в этой нагой раскаленной пустыне? Обрати их в хлебы, и за тобой побежит человечество как стадо, благодарное и послушное, хотя и вечно трепещущее, что ты отымешь руку свою, и прекратятся им хлебы твои". Но ты не захотел лишить человека свободы и отверг предложение, ибо какая же свобода, рассудил ты, если послушание куплено хлебами?" То понимание свободы, которое с такой силой отвергает Великий Инквизитор, есть поистине самое высокое проникновение в тайну свободы, открывшуюся во Христе: никто в этом не стоит выше Достоевского. Но и всю проблематику свободы никто не раскрывает с такой силой, как Достоевский. Можно сказать, что никто—ни до, ни после Достоевского—не достигал такой глубины, как он, в анализе движений добра и зла, то есть в анализе моральной психологии человека. Вера в человека у Достоевского покоится не на сентиментальном воспевании человека,—она, наоборот, торжествует именно при погружении в самые темные движения человеческой души.

Известен тезис: "Господь есть дух; а где Дух Господень, там свобода" И Иисус, и Инквизитор видят взаимосвязь свободы и счастья. Но если Христос предлагает свободу людям для того, чтоб стать счастливыми, то Инквизитор придерживается совсем иного мнения. "Он именно ставит в заслугу себе и своим, что наконец-то они побороли свободу, и сделали так для того, чтобы сделать людей счастливыми," - как говорит Иван Карамазов. Beликий Инквизитop xoчeт cнять c чeлoвeкa бpeмя cвoбoды, пocлeднeй peлигиoзнoй cвoбoды выбopa, oбoльщaeт чeлoвeкa cпoкoйcтвиeм. Oн cyлит людям cчacтьe, нo пpeждe вceгo пpeзиpaeт людeй, тaк кaк нe вepит, чтo oни в cилax вынecти бpeмя cвoбoды, чтo oни дocтoйны вeчнocти. Beликий Инквизитop yкopяeт Xpиcтa, чтo Toт «пocтyпил, кaк бы и нe любя» людeй, любит людeй oн, Beликий Инквизитop, тaк кaк ycтpaивaeт иx жизнь, oтвepгayв для ниx, cлaбocильныx и жaлкиx, «вce, что ecть нeoбычaйнoгo, гaдaтeльнoгo и нeoпpeдeлeннoгo». И coвpeмeннaя peлигия пoзитивизмa и aтeизмa, peлигия чeлoвeчecкoгo caмooбoгoтвopeния тoжe oтвepгaeт вce, что ecть «нeoбычaйнoгo, гaдaтeльнoгo и нeoпpeдeлeннoгo», тожe гopдитcя cвoeй любoвью к людям и oткaзывaeт в пpaвe любить тeм, ктo нaпoминaeт o «нeoбычaйнoм», o выcшeй cвoбoдe, o cвepxчeлoвeчecкoм. Peлигaя тoлькo чeлoвeчecкoгo, peлигия зeмногo, oгpaничeннoгo блaгa людeй ecть coблaзн Beликoгo Инквизитopa, ecть пpeдaтeльcтвo, oткaз oт cвoeй cвoбoды и cвoeгo нaзнaчeния. Люди пoвepили, чтo oни cтaнyт cвoбoдными, кoгда пpизнaют ceбя пpoдyктoм необходимости. Oбoльщaeт Beликий Инквизитop тpeмя иcкyшeниями, тeми caмыми иcкyшeниями, кoтopыми coблaзнял Xpиcтa дьявoл в пycтынe и кoтopыe oтвepг Xpиcтoc вo имя cвoбoды, Цapcтвa Бoжьeгo и xлeбa нeбecнoгo. Один из исследователей творчества Ф.М.Достоевского, автор шеститомного труда "Православие и русская литература" М.М.Дунаев пишет в статье "Вера в горниле сомнений": Ответ на вопрос: "Как избыть зло?" - отыскивается человеческим рассудком давно <…> решение логически безупречно: если источник зла свободная воля человека, то этой свободы его надобно лишить. Такова идея Великого Инквизитора, сочиненного тем же Иваном Карамазовым.

Многие исследователи творчества Ф.М.Достоевсго в своих работах пишут о том, что в "Великом инквизиторе" автор критикует католичество или указывает на своеобразный путь развития и процветания России. Например, Н.А.Бердяев свою работу "Beликий Инквизитop" так и начинает: "B лeгeндe o Beликoм Инквизитope Дocтoeвcкий имeл кaк бы в видy нeлюбимoe им кaтoличecтвo и изoбличaл aнтиxpиcтиaнcкyю тeндeнцию этогo yклoнa иcтоpичecкoгo xpиcтиaнcтвa, лoжь кaтoличecкoй антропологии <…> Из «Beликoгo Инквизитopa» мoжнo вывecти peлигиoзнyю филocoфию oбщecтвeннocти, в нeй мы чepпaeм вeчныe пoyчeния. Hoвыe peлигиoзныe иcтины пpиoткpылиcь в «Beликoм Инквизитоpe», нoвoe peлигиoзнoe coзнaниe зaчинается. Это нe pacпpя иcтины пpaвocлaвия c лoжью кaтoличecтвa, этo нecpaвнeннo бoлee глyбoкoe пpoтивoпoлoжeниe двyx нaчaл вceмиpнoй иcтopии двyx мeтaфизичecкиx cил". Вообще необходимо отметить, что многие философы очень увлекаются изучением и трактовкой работ Ф.М.Достоевского. но не надо забывать, то в первую очередь он был писателем, а не философом. Мы не можем согласиться с Н.А.Бердяевым еще и потому, что известен следующий факт. Предваряя чтение этой главы на литературном утре в пользу студентов Санкт-Петербургского университета в декабре 1879 года Достоевский сказал: "Один страдающий неверием атеист в одну из мучительных минут своих сочиняет дикую, фантастическую поэму, в которой выводит Христа в разговоре с одним из католических первосвященников - Великим инквизитором. Страдание сочинителя поэмы происходит именно оттого, что он в изображении своего первосвященника с мировоззрением католическим, столь удалившимся от древнего апостольского Православия, видит воистину настоящего служителя Христова. Между тем его Великий инквизитор есть, в сущности, сам атеист. Смысл тот, что если исказишь Христову веру, соединив ее с целями мира сего, то разом утратится и весь смысл христианства, ум несомненно должен впасть в безверие, вместо великого Христова идеала созиждется лишь новая Вавилонская башня. Высокий взгляд христианства на человечество понижается до взгляда как бы на звериное стадо, и под видом социальной любви к человечеству является уже не замаскированное презрение к нему".

Можно предположить, что в поэме о Великом инквизиторе Ф.М.Достоевский показывает нам "спор" двух мировоззрений: атеистического и христианского (совершенно не важно католицизм это или православие). Еще в Сибири Достоевский лично осознал как главный и трагический конфликт века - борьбу между жаждой веры и неверием: "…я - дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных". Этими трагическими сомнениями, метаниями между верой и бунтом против Бога и "мира, им созданного", Достоевский наделил почти всех своих героев-идеологов, но наивысшего эмоционально-философского напряжения, вселенского масштаба они достигают в 5-й книге "Братьев Карамазовых", "Pro и contra" - главе "Бунт" и "поэмке" Ивана о Великом Инквизиторе. Полемизируя с либеральными критиками романа, Достоевский утверждал, что им "и не снилось такой силы отрицания Бога, какое положено в Инквизиторе и в предшествовавшей главе, которому ответом служит весь роман". "И в Европе такой силы атеистических выражений нет и не было <…> через большое горнило сомнений моя осанна прошла, как говорит у меня же, в том же романе черт". С другой стороны, сердце Ивана, не воспринимающего “живого” Бога и полагающегося лишь на опыт просвещенной Европы рвется ко Христу, преодолевшему через Голгофу этот путь и познавшему конечное воссоединение с Богом-отцом. Так, вторгаясь в художественную ткань, библейский сюжет создает оригинальный прецедент решения важных философских вопросов романа и одновременно раскрывает суть образа одного из главных героев.

Зачем писатель включил "Легенду о Великом инквизиторе" в свой последний роман "Братья Карамазовы"? Может быть, лучше было бы опубликовать ее отдельно как самостоятельное произведение. Тем более, что по силе философской мысли, "поэмка" Ивана достаточно потеряла при опубликовании внутри романа. Вероятно, читатель меньше обращает на нее внимание, чем она того заслуживает, да и поскольку сам роман очень интересен и силен, "Легенда" просто в нем становится незаметнее. Многих литературоведов и философов (последних в особенности) волновал вопрос: как связана "поэмка" о инквизиторе и сам роман. Вот, как об этом писал В. В. Розанов в своем труде "Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского": Оно, однако, проникнуто особою мучительностью, как и все творчество избранного нами писателя, как и самая его личность. Это -- "Легенда о Великом Инквизиторе" покойного Достоевского. Как известно, она составляет только эпизод в последнем произведении его, "Братья Карамазовы", но связь ее с фабулою этого романа так слаба, что ее можно рассматривать как отдельное произведение. Но зато, вместо внешней связи, между романом и "Легендою" есть связь внутренняя: именно "Легенда" составляет как бы душу всего произведения, которое только группируется около нее, как вариации около своей темы; в ней схоронена заветная мысль писателя, без которой не был бы написан не только этот роман, но и многие другие произведения его: по крайней мере не было бы в них всех самых лучших и высоких мест". А вот, как сам Ф.М.Достоевский говорил о связи своего романа с "Легендой", рассказанной Иваном Карамазовым. Читаем в "Воспоминаниях" В.Пуцыковича: "…Ф.М.Достоевский не только сделал мне некоторые разъяснения насчет этой легенды, но и прямо поручил мне кое-что о ней написать. Проездом в 1879г. летом в Эмс и обратно в Петербург наш знаменитый теперь повсюду писатель провел несколько дней в Берлине. Вот что он мне, между прочим, прямо тогда продиктовал с просьбою написать об этом: "Федор Михайлович с этою легендою о Великом инквизиторе достиг кульминационного пункта в своей литературной деятельности или - как это прибавил он - в своем творчестве…" На вопрос же мой, что значит то, что он поместил именно такую религиозную легенду в роман из русской жизни ("Братья Карамазовы"), и почему именно он считает не самый роман, имевший такой успех даже до окончания его, важным, а эту легенду, он объяснил мне вот что. Он тему этой легенды, так сказать, выносил в душе своей почти в течении всей жизни и желал бы ее именно теперь пустить в ход, так как не знает, удастся ли ему еще что-либо крупное напечатать".

Ну, а закончить работу о "Легенде о Великом инквизиторе" и ее месте в романе Ф.М.Достоевского "Братья Карамазовы" хотелось бы словами Антанаса Мацейны, который в первой части свой трилогии "Смятенное сердце" пишет: "Ф. М. Достоевский считал свою легенду «Великий инквизитор» самым лучшим своим произведением. Действительно, в этой легенде - весь Достоевский: со своей диалектикой, со своей концепцией человека, со своим мироощущением. То, что в других произведениях разбросано, рассеяно, то, что в них только обозначено, но не развито, здесь выступает в великолепном единстве и полноте. Все нити творчества Достоевского, ранее разрозненные, здесь соединяются, создавая замечательное полотно. Все его идеи соединяются в один поразительный силы образ. Легенда «Великий инквизитор» становится вершиной творчества Достоевского. Хотелось бы привести еще одну цитату на этот раз из письма И.Н.Крамского П.М.Третьякову: "После Карамазовых (и во время чтения) несколько раз я с ужасом оглядывался кругом и удивлялся, что все идет по-старому и что мир не передвинулся на своей оси. Казалось: как после семейного совета Карамазовых, у старца Зосимы, после "Великого Инквизитора" есть люди, обирающие ближнего, есть политика, открыто исповедующая лицемерие, есть архиереи, спокойно полагающие, что дело Христа своим чередом, а практика жизни своим".