Сентября 1993 года Президент Клинтон представил новую американскую стратегию на заседании Генеральной Ассамблеи ООН

27 сентября 1993 года Президент Клинтон представил новую американскую стратегию на заседании Генеральной Ассамблеи ООН.

Уже почти два века сохраняется попытка англосаксонской державы осуществить проникновение в Центральную Азию. В концепции, изложенная в книге З. Бжезинского “Большая шахматная доска”, указывается о необходимости установления контроля США над стратегическим «перекрестком света», что также является продолжением актуализации стратегии Х. Маккиндера в конце XIX века, в которой Центральная Азия, как мягкое подбрюшье Хартленда («сердце мира»), является местом столкновения между силами «моря» и «суши». Силы моря, талассократия, стараются проникнуть в Хартленд для того, чтобы:

·  осуществить полный контроль над Евразией, как стыкующего звена между разными геоэкономическими полюсами, расположенными вокруг него – Европой, Ближним Востоком, Индией и АТР, что позволит существенно оказывать влияние на их действия;

·  предотвратить региональную кооперацию континентальных могущественных соседей в этом регионе, от которой может возникнуть потенциальный антагонизм Англосаксонской талассократической власти[25]

Учитывая то, что это многовековая история проникновения, которое происходит перед нашими глазами, является особенно опасным, поскольку этот процесс происходит на фоне структурного кризиса США, как регулятора международной жизни. Тем не менее, неоконсервативные идеологи Белого дома старались использовать все возможные рычаги власти для создания мировой англосаксонской империи. Опасность заключается в том, что англосаксонские правящие элиты не хотят признаваться перед мировым сообществом исчерпания своего лидерства и, стремясь оставаться признанной свердержавой, они выработали стратегию «непрекращающейся войны», рассчитанную на лет 20-30. С такой перспективы уникальная геополитическая позиция Центральной Азии интересна англосаксонским державам, как самое выгодное месторасположение, где всегда можно создать новые поводы для конфликта

Если Людовик XIV говорил – государство это я, то Соединенные Штаты сегодня заявляют «мировое сообщество – это мы». Что думают люди и даже правительства, не имеет никакого значения. США все сами решают за всех. При таком ходе рассуждений в принципе отпадает необходимость в Организации Объединенных Наций. Парадокс в том, что сегодняшняя ООН сама по себе является в значительной степени инструментом американской политики. Но в рамках доктрины Клинтона она уже становится лишним звеном, ибо тормозит принятие решений.

Второе правило доктрины Клинтона можно сформулировать следующим образом: если мнение собственного народа противоречит мнению президента США, любое истинно демократическое правительство должно послать собственных граждан к черту и делать то, что велит союзнический долг. А если правительство оглядывается на собственных граждан и общественное мнение, то это не настоящее демократическое правительство.

Третье правило этой доктрины гласит: США выступают одновременно как соучастник, обвинитель, судья и исполнитель приговора. Мировой лидер не связан никакими правовыми формальностями. Вопрос о том, что «морально», а что нет, решает сам американский президент. Короче, чем больше у государства бомб и самолетов, тем лучше его «моральный авторитет». Лидеры Соединенных Штатов постоянно объявляют всему миру о готовности покарать нехороших диктаторов. Но со времен панамского генерала Норьеги, которого американцы свергли и посадили под замок, обвинив в торговле наркотиками, прослеживается странная закономерность. Все иностранные лидеры, которых Америка публично наказывает, на определенном этапе своей карьеры были политическими партнерами США. Норьега отстаивал их интересы в Латинской Америке, режим Саддама Хусейна поддерживали как противовес исламскому Ирану, а на Милошевича опирались, когда нужно было принудить боснийских сербов принять сформулированные американской дипломатией Дейтонские соглашения. Естественно, все, кого карает Америка являются злостными нарушителями прав человека. [26]

Последнее правило доктрины Клинтона: технологическое и военное преимущество США позволяет ведущей мировой державе делать все что угодно совершенно безнаказанно. Последнее правило предопределяет исполнение всех остальных. Победителей, как известно, не судят. Мир должен принимать волю победителя. Союзники знают, что лучше разделить торжество силы, нежели навлечь на себя подозрение в нелояльности. Наконец, жертвы понимают, что сопротивление бесполезно.

С доктриной Клинтона та же проблема, что и с доктриной Брежнева. Она разлагает и вводит в заблуждение тех, кто ее исповедует. Сегодня, когда американские бомбы падают на Югославию, а НАТО готовится посылать туда сухопутные войска, некоторые пессимисты предупреждают о том, что Балканы станут для Америки вторым Вьетнамом. Они ошибаются. Второго Вьетнама не будет. Будет европейский Афганистан. [27]

С доктриной Клинтона в Югославии происходит то же, что и с доктриной Брежнева в Афганистане. Сопротивление сербов полностью меняет правила игры. Цепочка неудач на поле боя, оборачивается политическим кризисом всей системы. Если США не являются больше неуязвимыми, то под сомнением оказывается и их особое положение в мире, позволяющее им игнорировать международное право. И тогда каждый вспоминает о своих правах, начинает защищаться. Как известно, мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе. То же самое с неудачными «гуманитарными миссиями». В случае провала их вполне могут счесть актами агрессии и международного терроризма.

Тем более, что и в Косово все выглядит при ближайшем рассмотрении не так, как изображает американское начальство и CNN. Никто не задает, например, вопроса о том, откуда взялась Армия Освобождения Косова, каковы реальные перспективы края в случае успеха американской акции. Почему, например, в Косово было так тихо во время боснийского кризиса? Почему КЛА вдруг возникла сразу, хорошо вооруженная и организованная, как черт из коробочки? Почему бойцы КЛА то и дело стреляют в албанцев, причем довольно метко?

На самом деле кризис в Косово порождение мира в Боснии. Пока в Боснии стреляли, а Югославия была в блокаде, именно через Албанию и Косово шел мощнейший поток контрабанды – здесь проходило все, от сигарет и наркотиков до оружия. Именно тогда на границе между Албанией и Сербией появилась «серая зона», где свободно чувствовали себя будущие полевые командиры КЛА. Будущие борцы против сербского угнетения начинали свою карьеру с того, что снабжали сербов всем необходимым для продолжения войны. Мир в Боснии обрушил не только финансовые пирамиды в Албании, но и оставил без дела много энергичных молодых людей. Когда в Косово раздались первые выстрелы, албанские политики, боровшиеся за освобождение края мирными методами, сперва даже подумали, что это провокация. Ибрагим Ругова, демократически избранный албанцев Косова, обнаружил, что ситуация уже им не контролируется. Все, что было достигнуто ненасильственным сопротивлением на протяжении многих лет, было в одночасье перечеркнуто. Представители албанской общины, пытавшиеся добиться своих целей демократическим путем, превратились в ходячие мишени.

Знали ли обо всем этом в Вашингтоне? Да, знали, ибо все вышесказанное почерпнуто мной из американских источников. Просто никакого значения для политиков в Вашингтоне все это не имеет. Дестабилизация обстановки на Балканах давала Соединенным Штатам великолепную возможность еще раз продемонстрировать всепобеждающую силу доктрины Клинтона. НАТО никогда и не стремилось к урегулированию конфликта. Цель была совершенно иная – оккупация края. А потому именно Запад постоянно навязывал и албанцам и сербам заведомо неприемлемые условия, от которых албанцы отбивались так же, как и сербы – они согласились в одностороннем порядке подписать мирный договор лишь тогда, когда стало ясно, что сербы его не подпишут.

Албанцы, возможно, искренне надеялись на помощь НАТО. Сегодня тысячи беженцев в Македонии, Албании и Черногории на собственной шкуре обнаруживают, что такое американская помощь. По большому счету до них никому нет никакого дела. После бесчинств сербской полиции, после террора КЛА, после появления в Косово сербских военизированных формирований, на тех же людей посыпались еще и НАТОвские бомбы. Прекрасное завершение «гуманитарной миссии» Запада! Ни те, кто остался в Косово, ни те, кто бежал, совершенно не интересны политикам. Американская дипломатия стремилась к войне на Балканах, она ее получила.

Оправдание политики США на Балканах – в необходимости покарать злобных сербов. Но у сербов теперь есть собственное оправдание – в необходимости остановить зарвавшихся американцев. Для любого нормального человека ясно, что политика Милошевича в Косово была совершенно безобразной. Но опыт последних лет убеждает и в том, что безнаказанность и безответственность сверхдержавы в планетарном масштабе – куда опаснее. Это понимает даже лидер косовских албанцев Ибрагим Ругова, подписывающий соглашение со своим давним врагом Милошевичем в тщетной попытке таким способом остановить бомбардировки НАТО. Но правительство, само себя объявившее моральным эталоном для всего мира, не будет считаться с мнением албанцев так же, как оно не считается с мнением сербов, арабов, сомалийцев, да и собственных граждан, растерянно пытающихся разыскать Косово но карте.

Между тем нарастающее военное сопротивление сербов и раздражение албанцев, лишь первый симптом гораздо более мощного сдвига, происходящего не только на Балканах. Как во времена Брежнева, за благополучным фасадом всеобщей лояльности скрывается мощный потенциал возмущения. Во времена Варшавского пакта антисоветизм постепенно становился общей идеологией, объединяющей совсем непохожих друг на друга поляков, венгров, румын и афганцев. Ничто не объединяет так, как наличие общего врага. Американские стратеги говорят про плотину, готовую пасть под напором воды. Бедняги даже не понимают, как верен этот образ! Но речь идет не о сербской противовоздушной обороне, а обо всем мировом порядке. Вода прибывала и накапливалась постепенно. Теперь достаточно лишь небольшого толчка, чтобы ненависть и возмущение вырвалось наружу.

Pax Americana на деле может оказаться не прочнее «братского союза», возглавлявшегося советским Политбюро. НАТО пережило Варшавский пакт на целы десять лет. Но вечных империй не бывает. Не исключено, что системе американского господства предстоит столкнуться с собственным вариантом 1989 года.[28]

Работа над внешнеполитической концепцией не прекращалась на протяжении всего периода правления администрации Клинтона. В августе 1993 года в рамках Совета Национальной Безопасности была создана специальная группа по разработке новой «большой» стратегии США на период после «холодной войны». В нее вошли - помощник по национальной безопасности Энтони Лейк, сотрудники аппарата СНБ Джереми Рознер, Леон Фьюэрт, Дональд Стейнберг.

Немало усилий было направлено на поиски удачного общего названия доктрины, которое бы отвечало основополагающему постулату «от сдерживания к расширению». Такие предлагавшиеся термины, как «демократический экспансионизм» или «жесткий интернационализм» были отвергнуты на том основании, что они акцентировали внимание на силовом аспекте политики США, на методах давления, порождали аналогии с терминологией времен «холодной войны». Остановились на «распространении демократии» и «участии в процессах строительства демократических институтов в мире и развития рыночной экономики». Советник по национальной безопасности рассчитывал, что новая стратегия позволит ему сыграть роль, аналогичную той, которую сыграл Джордж Кеннан в годы «холодной войны».

Акцент был сделан на четырех направлениях американской политики продвижения демократии и рыночной экономики:

- укрепление сообщества стран с рыночной экономикой;

- поощрение и укрепление новых демократий и обществ с рыночной экономикой там, где для этого есть возможности;

- борьба с агрессией и поддержка процессов либерализации стран, враждебных демократии;

- оказание поддержки развитию демократии и рыночной экономики в регионах, вызывающих наибольшую тревогу.

Предложенная стратегия освобождала США от глобализма в политике, позволяла сосредоточить усилия только на тех регионах, где у них были стратегические и экономические интересы. Такой подход освобождал администрацию и от будущих ошибок, подобных неудачам в Сомали и на Гаити. Наиболее привлекательным в предложенной стратегии для президента Клинтона была увязка экономических и внешнеполитических задач, а также перспектива сохранения лидирующего положения США в мировом экспорте.

В июле 1994 года, по настоянию президента, концепция была оформлена в новый документ СНБ «Стратегия национальной безопасности участия и расширения» (Nationa1 Security Strategy of Engagement and Enlargement). Основным положением документа было утверждение о том, что границы между внутренней и внешней политикой исчезают, укрепление отечественной экономики необходимо для поддержания военной мощи, проведения внешней политики и поддержания мирового влияния США, а активная международная деятельность необходима для открытия иностранных рынков и обеспечения новых рабочих мест для американцев.

Э.Лейк, советник по национальной безопасности, приложил немало усилий для признания разработанного подхода официальной стратегией администрации. На это ушло почти два года: в феврале 1995 и феврале 1996 гг. года Белый Дом представил два доклада, составленные на основе нового документа СНБ. Во внешнеэкономической области на это была направлена деятельность вице-президента США Алберта Гора, главной целью которой было распространение идей и институтов свободной торговли, укрепление торговых соглашений и союзов, подобных НАФТА и ГАТТ.

В сфере внешней политики активно действовала Мадлен Олбрайт, сначала как постоянный представитель США в ООН, а затем и как госсекретарь США. Американские эксперты считают, что назначение М. Олбрайт на пост госсекретаря США в значительной степени определялось не только ее личными связями в администрации, но и необходимостью иметь человека, верящего в предлагаемую стратегию и готового жестко проводить ее в жизнь. Бывшего секретаря У. Кристофера упрекали в нерешительности и излишней мягкости.

М.Олбрайт удалось добиться многого: она активно включилась в кампанию критики деятельности ООН, фактически действуя в союзе с республиканцами в конгрессе, которые сделали из ООН «козла отпущения» за неудачи в разрешении международных конфликтов. Она выступила за применение военной силы в урегулировании конфликтов, в частности, в бывшей Югославии, возглавила жесткую линию по расширению НАТО и созданию трансатлантического сообщества. Расширение НАТО было объявлено задачей номер 1.

Доктрина Клинтона, по определению заместителя госсекретаря Строуба Тэлбота, соединила в себе прагматический реализм и разумный идеализм, а также идеи распространения демократии и геоэкономику.

Американские журналисты все еще пытаются объяснить демонстрации у посольства США в Москве сентиментальной любовью русских к «братьям славянам». Они боятся сказать то, что в глубине души осознали. Людей выводит на улицы не симпатия к сербам, а неприязнь к американцам. Это чувство сейчас объединяет миллионы людей на самых разных континентах. Людей, которые в остальных отношениях не имеют между собой почти ничего общего.

Сколько говорилось недавно про общечеловеческие ценности, да только никто не смог их внятно сформулировать. К концу века мы кажется разобрались – большинство человечества, похоже готово вступить в новую эпоху под знаком простой и ясной объединяющей идеи: анти-американизма.

В американском обществе и, прежде всего, в его политико-академических кругах, до сих пор нет прочного консенсуса в отношении доктрины Клинтона. Критика исходила и исходит не только со стороны традиционных оппонентов из Республиканской партии, но и со стороны ученых, которые усмотрели в ней завышенные амбиции предлагавшейся модели международных отношений и справедливо посчитали, что провозглашенная стратегия является плодом «кулуарной» политики, отражающей узкие интересы правящей группы. В этой связи команде Клинтона пришлось привлекать на свою сторону средства массовой информации, которые, в целях массированного продавливания внешнеполитических идей администрации, практически выполнили оплаченный политический заказ.

В этой связи, известный политолог Чарльз У.Мейнс, уходя с поста главного редактора влиятельного в политических кругах журнала «Форин полиси», заявил, что «сегодня в Вашингтоне идеи не являются больше достоянием каждого. Они создаются главным образом для привлечения политических союзников. Цель выработки идей состоит не в том, чтобы сделать их достоянием гласности и усовершенствовать политику той или иной администрации, а в том, чтобы обеспечить победу администрации, деятельность которой строится в соответствии с идеологией конкретного деятеля». Мейнс также отмечал, что сторонники его точки зрения считают, что с приходом Клинтона в США победил консерватизм, именуемый «жестким либерализмом», в основе которого лежат действия с позиции силы и политика, весьма далекая от демократических принципов.

Подобно Ч.Мейнсу, отдельные политологи критиковали доктрину Клинтона на том основании, что «окончание американской гегемонии является неизбежной и не очень отдаленной перспективой», в то время как в предлагавшейся внешнеполитической программе усматривалось сильное влияние личных амбиций президента (и его сторонников) войти в историю внешней политики в качестве лидера, объединившего Европу и встать в один ряд со своими предшественниками-президентами, в котором имя Р.Рейгана связывают с окончанием «холодной войны», а Дж.Буша - с объединением Германии.

По признанию ряда американских ученых, авторам новой доктрины удалось соединить в ней элементы четырех внешнеполитических концепций, которые обсуждались в политико-академических кругах США: нео-изоляционизма, избирательного ограниченного участия, согласованной безопасности и единоличного лидерства.

 Сторонники этого подхода выдвигали несколько положений, которые, по их мнению, должны были определять внешнюю политику страны в период после окончания «холодной войны»:

- в мире нет государства, способного серьезно угрожать безопасности США;

- ядерное оружие является основным гарантом политического суверенитета территориальной целостности Соединенных Штатов. После распада Советского Союза не осталось государства, способного нанести соответствующий ответный удар ядерным силам США;

- стабильность на евразийском континенте не следует рассматривать как проблему для серьезного беспокойства, так как четыре ядерные державы - Англия, Франция, Россия и Китай, обладающие силами ядерного возмездия, будут находиться под влиянием взаимных сдерживающих факторов;

- существующий расклад сил между США и другими ядерными державами вряд ли позволит какой-либо из стран Евразии претендовать на роль гегемона в военной и экономической сферах.

По мнению сторонников отхода от активной внешней политики, указанные факторы позволили бы США ограничить свои усилия и затраты по контролю над развитием ситуации в мире, не вмешиваться в конфликты, отказаться от интервенционистских операций любого характера, пересмотреть традиционные союзнические отношения, в том числе и в НАТО. Изоляционистский подход предполагал, что будущее Североатлантического альянса должно решаться странами Европы, помощь России должна быть прекращена и даже участие в урегулировании арабо-израильского конфликта объявлялось нерациональным. Высказывалось также мнение, что вмешательство страны в дела исламских стран и участие в борьбе с исламским терроризмом лишь навлекает на американцев гнев экстремистов и приводят к актам возмездия с их стороны на территории Соединенных Штатов.

Отдельные идеи нео-изоляционистского подхода были использованы представителями Республиканской партии в 1994 году в ходе выборов в Конгресс. Республиканцы критиковали администрацию Клинтона за проведение политики, не отвечающей интересам страны и, в частности, за политику по отношению к России, за операции в Сомали и на Гаити. Республиканцы призывали сосредоточить усилия на обеспечении экономического процветания США и на решении внутренних проблем.

В свою очередь критики нео-изоляционистского подхода, в том числе и некоторые члены администрации Клинтона, отмечали, что внешнеполитические возможности, открывшиеся после окончания «холодной войны», не могут быть принесены в жертву внутренним проблемам, несмотря на их важность для американского общества. Это вполне объяснимо. Трудно было ожидать, что в условиях, когда США остались единственной сверхдержавой, идеи изоляционизма получат широкую поддержку. В свою очередь, противники политики изоляционизма отмечали, что отсутствие американского лидерства может привести к нарастанию нестабильности и повышению вероятности возникновения войны, что негативно скажется как на странах, прямо в нее не вовлеченных, так и на Соединенных Штатах, несмотря на высокую степень неуязвимости их положения по сравнению с другими государствами.

Высказывались также опасения, что «уход» Соединенных Штатов из мировой политики приведет к тому, что страны, ранее пользовавшиеся «зонтиком» США, будут вынуждены искать новые пути обеспечения своей безопасности и укрепления своей военной мощи, что может привести к усилению гонки вооружений на региональном уровне. Особое внимание уделялось возможности усиления тенденции к распространению ядерного оружия и росту стремлений отдельных стран к получению оружия массового уничтожения любой ценой.

Многие политологи делали акцент на том, что США могут утратить свое лидирующее положение в мире за годы бездействия и им будет очень трудно (или невозможно) восстановить свои позиции, когда они вновь захотят вернуться к активной политике. Отмечалось, что отсутствие «американского фактора» может создать благоприятные условия для появления сильного и агрессивного гегемона, сдерживание которого потребует колоссальных усилий.

Критические замечания по поводу провозглашаемых выгод от свертывания внешнеполитической деятельности высказывали и отдельные экономисты. Они указывали на то, что экономия от такой политики может составить не более 1-1,5% от ВВП США, или 70-100 миллиардов долларов в год. Такая сумма, по их мнению, не может иметь решающего значения для американской экономики, которая оценивается в 7 триллионов долларов, а вот потери от утраты лидирующей роли в мире могут оказаться более ощутимыми.

В целом, концепция нео-изоляционизма не получила поддержки, однако ряд ее положений о том, что США должны более бережно относиться к своим ресурсам, соблюдать баланс между внешней и внутренней политикой, оказаться от глобального контроля оказали определенное влияние на формирование внешнеполитической концепции.

Указанный подход был более других приближен к традиционной теории баланса сил. Его основное положение состояло в том, что решающим фактором развития международных отношений является стабильность в отношениях между ведущими мировыми державами, к которым причислялись, помимо США, также - Россия, страны-члены Европейского Союза, КНР и Япония. Задача Соединенных Штатов в соответствии со стратегией избирательного участия состояла в том, чтобы предотвратить военное столкновение или серьезный конфликт между этими странами.

Сторонники избирательности в направлении усилий США убеждали, что американский контроль над развитием международных отношений необходим. Свои главные опасения они связывали с Евразией, где, по их мнению, наиболее вероятно появление гегемона, способного вступить в борьбу за контроль над мировыми индустриальными и экономическими центрами. Они признавали, что географическое положение Соединенных Штатов и способность ядерного сдерживания делают их практически неуязвимыми для евразийского гегемона, однако, по их мнению, опыт прошлых войн в Европе и Азии показал, что США могут оказаться втянутыми в конфликт за пределами американского континента в силу того, что интересы Соединенных Штатов присутствуют в различных регионах мира. Особый акцент ставился на том, что военные технологии с каждым годом становятся все более мощными и совершенными, что в свою очередь понижает степень неуязвимости Соединенных Штатов.

Нацеленность американской внешней политики на ведущие мировые державы предполагал, что регулирующее и направляющее влияние будет оказывать государство-лидер, а именно - Соединенные Штаты. Такая ограничительная роль лидера представлялась авторам избирательной концепции наиболее приемлемой, так как позволяла бы сохранить присутствие и влияние США в ключевых регионах и не распылять ресурсы страны, которые достаточно ограничены. Обращалось также внимание на тот факт, что на долю США приходится 22% ВМП, а население составляет 4,6% от мирового, и есть все основания предполагать, что мировое экономическое развитие приведет в будущем к уменьшению доли Соединенных Штатов в мировой экономике, в связи с чем сократятся и возможности контроля на мировом рынке.

К числу приоритетов внешней политики США сторонники ограниченного участия в международных делах относили следующее:[29]

- осуществление контроля за нераспространением ядерного оружия, так как появление этого оружия у ряда стран, таких как Иран или Северная Корея, могло бы представить угрозу международной и региональной стабильности;

- поддержание особого контроля за районом Персидского залива. Этот регион важен не только для США, но и для других ведущих стран как важнейший источник энергетических ресурсов. Его стабильность может быть нарушена в результате столкновения интересов крупных держав, усиления противоречий между странами региона из-за стремления одной из них занять доминирующее положение или получить доступ к оружию массового уничтожения. Дестабилизация этого региона противоречила бы не только интересам США, но и была бы опасна для соседних государств, особенно в случае начала войны с применением оружия массового поражения;

- сохранение влияния в стратегически важных для США странах Евразии, в Европе, в Восточной Азии, а также на Ближнем Востоке и в Юго-Западной Азии;

- ограничение участия в урегулировании конфликтов. По мнению сторонников концепции из потенциальных региональных конфликтов на Евразийском континенте, которые могли бы затронуть интересы ведущих держав, опасность представляет только возможный конфликт между Украиной и Россией, все остальные конфликты, не могут существенно повлиять на стабильность в Евразии и нанести ущерб интересам США или одной из ведущих европейских держав;

- использование для достижения внешнеполитических целей существующих блоков, в том числе НАТО, хотя и без расширения альянса.

У авторов концепции избирательного участия прослеживается желание оградить США от возможности быть втянутыми в этнические конфликты, аналогичных боснийскому, от неудач, подобных тем, которые имели место в Сомали и на Гаити. Однако, как отмечают критики, сторонникам ограничения сфер и объектов американских интересов не удалось представить четкие и убедительные критерии для определения из их числа основных и второстепенных, требующих или не требующих участия США при том условии, что в сферу Американских интересов попадает значительная часть земного шара.

В числе слабых сторон концепции ограниченного участия критики подхода называли отсутствие идейного компонента, а именно - задач по распространению американских ценностей демократии и рыночной экономики, концентрацию усилий на интересах небольшой группы государств, игнорирование важных международных проблем, в решении которых Соединенные Штаты могут использовать свой престиж и могущество.

Можно сказать, что большая часть идей, составивших основу инициатив администрации Клинтона в области внешней политики, была позаимствована из концепции согласованной безопасности.

Основное положение указанного подхода состояло в том, что мир (как состояние без войны или конфликтов) - это общая, неделимая категория. Поэтому глобальный мир является важнейшим национальным приоритетом США. Решающее влияние на формирование подхода оказали либеральные идеи о распространении демократических идеалов и институтов, о важной роли международных организаций и коллективных действий по урегулированию международных проблем и обеспечению безопасности.

Основополагающий тезис теории реализма о необходимости поддержания баланса сил между ведущими мировыми державами был отклонен, как не отвечающий современным тенденциям развития мирового сообщества. Авторы концепции делали акцент на том, что большинство развитых государств - демократические по своему характеру или находятся на пути к демократии и отношения между ними характеризуются определенной стабильностью. После окончания «холодной войны» на первый план выдвинулись угрозы, которые исходили из регионов или от стран, не входящих в эту группу. Отмечалось, что существование высоких информационных и военных технологий, оружия массового уничтожения может превратить локальный очаг нестабильности в крупномасштабный региональный или международный конфликт, и тем самым представить угрозу интересам США или их союзников.[30]

Расширяя сферу интересов США по обеспечению безопасности за пределы группы ведущих мировых держав, сторонники согласованной безопасности придавали большое значение укреплению и расширению международных организаций, в первую очередь НАТО, и выступали за «стратегическую взаимозависимость» и «координацию коллективных действий» для достижения поставленных целей, в том числе - для ведения быстрых войн с минимальными потерями.

Сторонники проведения политики согласованной безопасности заявляли об ее принципиальном отличии от концепции коллективной безопасности, которая, по их мнению, была теорией времен «холодной войны» и атрибутом советско-американского противостояния. Отмечалось, что развитие мирового сообщества после окончания «холодной войны» показало неэффективность старой концепции, в основе которой были преимущественно несиловые методы, в то время, как решение таких проблем, как распространение ядерного оружия, урегулирование конфликтов, подобно югославскому, не могло быть осуществлено только несиловыми методами.

Главное положение, которое выделило указанный подход - это признание и обоснование возможности и, в отдельных случаях, необходимости использования военной силы для урегулирования международных проблем и конфликтов, поддержания стабильности в ключевых для США и его союзников регионах, обеспечения безопасности.

Допускалось проведение военных операций для предотвращения попыток той или иной страны получить доступ к ядерному оружию или технологиям в нарушение соглашения о нераспространении ядерного оружия. Объявлялись допустимыми и необходимыми военные операции в гуманитарных целях в ходе межгосударственных конфликтов и в ходе внутригосударственных конфликтов (гражданская война), как это произошло в бывшей Югославии. Признавалось возможным участие США одновременно в нескольких военных операциях по обеспечению безопасности.

Критики стратегии согласованной безопасности отмечали, что в будущем ее претворение в жизнь могло быть сопряжено с рядом проблем. На их взгляд, к их числу относились вопросы о распределении материальных и людских затрат между участниками коллективных акций, людские потери, отношение ряда стран, таких, как Китай, Россия, Иран и других к военному вмешательству США и стран НАТО в дела регионов, которые входят в сферу их интересов.

Фактор мирового лидерства CШA присутствовал во всех четырех подходах, однако рассматриваемый подход заявлял о «примате» США в международных делах более откровенно и выстраивал модель поведения на основе особого положения американского государства. В общих чертах концепция была разработана в последний год правления администрации Дж.Буша в документе под названием «Рекомендации для оборонного планирования».

В указанном документе отмечалось, что США должны употребить свое положение признанного гегемона в целях укрепления нового мирового порядка с тем, чтобы не позволить какому-либо государству в Западной Европе, Восточной Азии, на постсоветском пространстве, в Юго-Восточной Азии подняться до положения регионального лидера, способного контролировать тот или иной регион, где у США и его союзников есть интересы, или приблизиться к статусу глобальной державы и стать геополитическим оппонентом США, поставить под сомнение американское лидерство, внести изменения в установившийся международный политический и экономический порядок.

К числу внешнеполитических приоритетов сторонники подхода, основанного на глобальном единоличном лидерстве США, относили следующее:[31]

Похожие работы

Американская система менеджмента

Скачать

124882

4

9

... анализ опыта других стран могут помочь американцам избежать близорукой ориентации на использование опыта лишь западных стран".   Глава 2. Современное состояние американского менеджмента 2.1 Преимущества и недостатки американской системы менеджмента Прежде всего необходимо рассмотреть основные предпосылки создания американского менеджмента в том виде, в котором он существует сейчас: 1. ...

Внутренняя политика и экономика послевоенной Японии

Скачать

27875

0

0

... "немедленной" социалистической революции в то же время полезны крупному капиталу, т. к. компрометируют КПЯ в глазах избирателей, ассоциирующих леваков с коммунистами, которые в Японии достаточно умеренны. Послевоенная экономика Японии   Социально-экономические преобразования после войны. Реорганизация дзайбацу. После войны в оккупированной американскими войсками Японии проводятся реформы, ...

Американская национальная кухня

Скачать

16964

0

0

... изгонялись из рационалистической кухни. Поэтому выдержать ее длительное время было трудновато. Эти жесткие правила смягчались, однако, тем, что в США параллельно сохранялись и культивировались те национальные кухни, которые в своем репертуаре имели блюда, способные стать стандартными и конкурировать по дешевизне с блюдами рационалистической кухни. Такими кухнями были: итальянская — со своей ...

Международная экономика - основа развития

Скачать

72624

0

2

... в Тихом океане) используют валюту других стран. Традиционная макроэкономика и занимается изучением такой единственной национальной валюты, ее движением и воздействием на реальные переменные. В международной же экономике функционирует столько национальных валют, сколько стран вовлечено в мирохозяйственные связи. Поэтому объектом исследования становятся валютные рынки, обменные курсы и изменения, ...