Финансово-кредитная реформа Е.Ф.Канкрина

Введение.

По традиции во введении авторы рефератов объясняют причины выбора их тем. Я не стану нарушать традиций и не буду лукавить. Когда я взял в руки лист с темами реферативных работ я решил, что выберу ту о которой слышал и знаю меньше всего. Наиболее малое количество информации я знал о Е.Ф. Канкрине (честно говоря у меня не возникало никаких ассоциаций с этой фамилией). По-моему я сделал верный выбор…

Карьера Е.Ф. Канкрина до назначения министром финансов.

Мы ничего не знаем о тех, кто вершил историю не пером и шпагой, а бухгалтерскими расчетами. А ведь банкир и финансист, порой, делали для народа больше, чем поэт и завоеватель. Я считаю, что эта традиция не является положительной чертой нации, поэтому я приложил большие усилия для её нарушения.

К 1811 году Канкрин совершил блестящую карьеру. С чином действительного статского советника - "штатского генерала" - он был назначен помощником генерал провиантмейстера русской армии, фактически - заместителем главного армейского снабженца. Хлебное место. И это в стране, где на вопрос государя "Что происходит в моем государстве?" историк Николай Михайлович Карамзин односложно отвечал: "Воруют!"

Этот крик души раздавался у каждого честного человека во время войны. Война порождает мародеров. И чем грандиознее война, тем труднее бороться с ворами мародерами.

По всеподданнейшему докладу военного министра Михаила Богдановича Барклай-де Толли Отечественная война 1812-1815 годов обошлась России всего в 157,5 миллионов рублей. Первый год Крымской войны 1855-1856 гг. обойдется России в 300 миллионов, а русско-турецкая война двадцать лет спустя - и вовсе в 1 миллиард 200 миллионов рублей. В 1812 году Канкрин фактически сберег Россию от финансового банкротства. Но чего ему это стоило!

При расчетах российской армии за содержание, предоставленное союзниками в период четырехлетнего заграничного похода Егор Канкрин уплатил лишь одну шестую требуемой суммы - 60 миллионов. Это была его война - экономия и финансы. С чисто немецким педантизмом четыре года собирал он квитанции за фураж для скота, за лес для повозок, за продовольствие и боеприпасы. Это было его оружием - бумаги, квитанции, чеки. Он был профессиональным бухгалтером-экономистом - и свято исполнял свои функциональные обязанности. Но в первую очередь он был думающим человеком. И там, где московский главнокомандующий граф Федор Растопчин приказывал разрушать деревни, сжигать сено и забивать скот, чтобы не доставались врагу, немец Герхардт Канкрин, наделенный Михаилом Илларионовичем Кутузовым соответствующими полномочиями, не давал этого делать. Армия отступала - но мужику нужно было жить...

Канкрин сопровождал армию в Париж и представил затем отчет о своей деятельности как интенданта, опубликованный позднее (в 1857 г.). В 1838 г. он читал лекции по финансовой науке Александру II тогда наследнику, (напечатаны в 1880 г. под заглавием: "Краткое обозрение Российских финансов графа Е.Ф. Канкрина"); перед оставлением министерства Канкрин представил государю "Обзор примечательнейших действий по финансовой части в течение 20 последних лет". Уже в отставке, в Париже, Канкрин написал свой последний труд "Oekonomie der menschlichen Gesellschaften u. das Finanzwesen von einem ehemaligen Finanzminister" (Штеттин 1845; см. "Граф Канкрин и его очерки политической экономии и финансии", Санкт-Петербург, 1894). Как экономический писатель (большинство его сочинений анонимны), Канкрин причисляется Рошером к русско-немецкой школе экономистов и является в области экономической политики противником либеральной школы Смита. Многие взгляды Канкрина представляют значительный интерес.

 После войны он получил звание генерал-лейтенанта и задержался в Белоруссии. Жил поочередно в Орше, Могилеве, Шклове. Здесь же написал записку с предложениями по освобождению крестьян. Александр I записку принял, но никакого ответа на нее не дал. Война закончилась. О Канкрине забыли. В 1816 году он женился. Барклай-де Толли держал в Могилеве открытый дом, давал балы. Здесь и познакомился немецкий бюргер Егор Канкрин с русской дворянкой Екатериной Муравьевой. Венчались по православному обычаю: Канкрин уже ощущал себя русским. Зажил своим домом. И в 1820 году - отставка. Ему всего 46 лет. Он здоров, умен, энергичен. Он готов служить России. Но он - в отставке. Представьте себе, что в отставке - вы. И прежние знакомцы постепенно забывают о вас, перестают бывать у вас и приглашать к себе. И вчерашний коллега, достигший высоких чинов, высокомерно и холодно раскланивается при встрече, а мальчишка, обязанный вам своим благополучием и карьерой, уже снисходительно похлопывает вас по плечу. Отставка - читай: опала.

До назначения Канкрина Российскими финансами тринадцать лет управлял граф Дмитрий Александрович Гурьев, обходительнейший великосветский щеголь, хлебосол и гурман. Именно он изобрел для потомков сладкую рисовую кашу с изюмом и орехами - "гурьевскую кашу". В финансах также была "каша". Государственный долг рос, рубль падал. Мало того: российского рубля как такового просто не было! К тому же Наполеон наводнил Россию фальшивыми ассигнациями, которые он в глубокой тайне печатал перед началом войны 1812 года для подрыва русской экономики. Был биржевой курс, ходила монета разных лет выпуска, бумажная и металлическая, был местный курс. Хлеб был дешев, и крестьяне разорялись. Промышленное производство падало. Обороты внешней торговли сократились в полтора раза. И в довершение всего были неразумные, нерачительные траты. Например, в то время, как Гурьев отказывал в выделении 1,8 миллиона рублей для ликвидации голода в белорусских губерниях, он же санкционировал выкуп казной имения у своего разорившегося приятеля за 700 тысяч рублей.

 Егор Францевич Канкрин – министр финансов.

О Канкрине вспомнил Аракчеев. Противоречивого Алексея Александровича всегда отличала хорошая память, и строптивый немец явно запомнился ему. Государю, верным слугой которого был Аракчеев, понадобился человек, на которого можно было опереться, а Аракчеев понимал, что опираться можно лишь на то, что оказывает сопротивление. И в 1823 году Егор Францевич Канкрин был призван.

Чтобы понять с чем пришлось столкнуться новоиспеченному министру финансов надо взглянуть на финансовую ситуацию того времени в России. После 1786 г. фискальная функция бумажных денег в России приобрела основное значение. Их эмиссия стала основным источником покрытия растущего разрыва между расходами и доходами государства. Рынок был переполнен ассигнациями. В 1802 г. обмен их даже на медные деньги был окончательно приостановлен.

Государственные расходы выросли за одиннадцать лет больше чем в четыре раза, а обыкновенные доходы — только в три. Дефицит пришлось покрывать в основном за счет внутренних займов у различных кредитных учреждений. В 1814-1815 гг. курс акций на петербургской бирже упал до самого низкого уровня — 20 копеек серебром. Возникла реальная угроза полного расстройства денежной системы страны. Правительство лихорадочно искало выход из создавшегося положения. Чтобы повысить спрос на бумажные деньги, еще в 1812 г. ассигнации были официально объявлены основным платежным средством. За два года до этого такая роль отводилась серебряному рублю. Все расчеты между казной и частными лицами должны были производиться на основе ассигнаций. При этом устанавливался их принудительный курс: один бумажный рубль приравнивался к 50 коп. серебром. Такие меры не остановили продолжающегося обесценения ассигнаций. Только после окончания войны их рыночный курс поднялся до 25,3 коп., а еще через год — до 26,4 коп.

Главным направлением укрепления денежной системы, по мнению предыдущего министра финансов Д.А. Гурьева, должно было стать сокращение наполовину или хотя бы на одну треть общего объема ассигнаций, находящихся в обращении. Чтобы получить деньги для их выкупа, пришлось выпустить несколько внутренних займов. За пять лет удалось с немалым трудом "вытащить" из оборота бумажных денег на 240 млн. руб. За это же время их курс повысился менее, чем на 1 коп.

Необходимо обратить внимание и на следующий феномен: в 1810 г. и 1822 г. количество ассигнаций в обращении было примерно одинаковым. В 1810г. страна находилась накануне нового витка войны. В 1822 г., уже после победы, начался экономический подъем, а курс ассигнаций был почти на 7 копеек ниже, чем двенадцать лет тому назад. Вряд ли кто-нибудь в то время мог объяснить эту загадку, но выкуп ассигнаций решили прекратить: игра явно не стоила свеч.

Три задачи пришлось решать Егору Францевичу Канкрину на посту министра финансов. Во-первых, вопрос унификации и стабилизации национальной денежной единицы - рубля. Во-вторых, развитие национальной промышленности. И в-третьих, поиск людей, способных помочь России выйти из кризиса. Первым делом Канкрин восстановил откупа. Система откупов, опиравшаяся на государственную монополию торговли спиртным и имевшая главным принципом свободную продажу вина, с одной стороны, стимулировала рост продажи спиртного, но при этом помещики не занимались бесконтрольным винокурением, все полагающиеся акцизы поступали в казну регулярно, вино было качественным. Сам Канкрин говорил: "Я, батюшки мои, понимаю, что пьянство есть зло, но скажите, чем заменить винный доход?"

Финансовые реформы Канкрина очень схожи с реформами Михаила Михайловича Сперанского. Еще в 1809 Сперанский составил «План финансов», который лег в основу царского манифеста. По его предложению правительство прекратило выпуск новых ассигнаций, резко сократило государственные расходы, продало в частные руки часть казенных имений и, ввело новые налоги, коснувшиеся всех слоев населения. Осуществление этих мероприятий дало положительные результаты. Так, в 1812г. государственные доходы увеличились со 125млн до 300млн руб.

Как и Сперанский Канкрин считал предпосылкой наведение порядка в государственных финансах, прежде всего установление равновесия бюджета. В этой связи Канкрин постоянно требовал и добивался рационального, бережливого отношения к расходованию финансовых ресурсов.

Государственные расходы и доходы в период работы Е.Ф. Канкрина

(1823 г. и 1833 г., млн. руб. в ассигнациях, 1843 г. — серебряных рублей)

Конкретные данные подтверждают, что линия на сдерживание государственных расходов, особенно в первое десятилетие деятельности Е.Ф. Канкрина, дала заметные результаты. Их общий объем в 1833 г. по сравнению с 1823 г. увеличился всего на 3,3%, военные расходы даже снизились. Удалось стабилизировать бюджеты министерства иностранных дел, МВД, императорского двора и др. В то же время возросли затраты на народное образование, строительство дорог, а также на платежи по государственному долгу. Весьма характерна и динамика доходной части. За первое десятилетие уменьшились подушные и другие прямые налоги. В то же время вдвое повысились таможенные сборы, что не только увеличило поступление денег в казну, но и защищало молодую еще национальную промышленность.

Главным плодом своих свершений на посту министра финансов Е.Ф. Канкрин считал успешно проведенную денежную реформу, позволившую восстановить серебряное обращение в России. К достижению этой цели он приближался поэтапно, хотя определенные сбои в ритм такого движения внесла война с Турцией (1828-1829 гг.), восстание в Польше, неурожаи хлебов. На начальном этапе (в 1827 г.) было официально разрешено при взносах в казну некоторых налоговых платежей принимать от населения серебро по биржевому курсу 1:3,7 или 27 копеек серебром за рубль ассигнациями. Формально это означало девальвацию бумажных денег, но фактически население уже несколько десятилетий использовало примерно такой курс в хозяйственной практике.

Эксперимент прошел удачно, и в 1830 г. в 27 губерниях разрешили принимать металлические деньги при платежах за все подати и сборы по чуть уточненному курсу 27,4 коп. Благодаря этому мероприятию резко увеличился приток в казну звонкой монеты. Люди привыкали к забытой уже форме металлических денег, которые начали обращаться на рынке наравне с ассигнациями. Последние постепенно стали превращаться как бы в разменные (вспомогательные) деньги. Тем не менее спрос на них возрос, поскольку и продавцы, и покупатели убедились на практике в устойчивом характере повышения их курсовой стоимости.