Понятие преступности

1.1  Понятие преступности

Как всякое социальное явление (процесс) преступность не может быть объяснена “из себя самой”, а лишь с позиции социального целого – общества, чью субстанцию образует совокупность общественных отношений. Многие методологические трудности при изучении преступности, пьянства, наркомании, самоубийств возникают вследствие попытки их исследовать и объяснить как самостоятельные, изолированные феномены. Между тем каждое из этих (и других) социальных явлений, будучи, в конечном счете, порождением общественной субстанции, социального целого, общества – вплетено в систему общественных отношений данного социума и “переплетено” с иными социальными феноменами, процессами. Это еще один – дополнительный довод в пользу невозможности выделить специфическую причину преступности, и только преступности, и еще один веский аргумент для необходимости дать четкое определение преступности.

Долгий научный путь осмысления проблемы преступности обязывает констатировать, что преступность есть явление присущее любой социально-экономической и политической системе, и в каждой из них, помимо общих для преступности “вечных” причин, есть свои, проистекающие из конкретно-исторических, экономических, политических, социальных и иных (в том числе индивидуальных для человека) условий жизни общества и его противоречий причины.

Если ограничиться анализом только отечественной постсоветской криминологической науки, то можно убедиться в том, что единства взглядов на понятие «преступность» здесь не просматривается. Можно условно выделить следующие подходы:

1. Фундаментальный или уголовно – правовой (И.И. Карпец, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, В.В. Лунеев, А.И. Алексеев, С.М. Иншаков, Г.Ф. Хохряков, В.Е. Эминов и др.), согласно которому преступность- уголовно-правовое и исторически изменчивое негативное явление, слагающееся из всей совокупности преступлений (представляющее собой систему преступлений), совершенных в соответствующем государстве (регионе) за тот или иной период времени[1].

2. Девиантологический или релятивно-конвенциональный (Я.И. Гилинский). Под преступностью здесь понимается относительно распространенное (массовое), статистически устойчивое социальное явление, разновидность (одна из форм) девиантности, определяемая законодателем в уголовном законе. При этом предполагается, что в реальной действительности нет объекта, который бы был «преступностью» (или «преступлением») по своим внутренним, имманентным свойствам. Преступление и преступность, согласно этому подходу, понятия релятивные (относительные), конвенциональные («договорные»), - они суть социальные конструкты, лишь отчасти отражающие некоторые социальные реалии[2].

3. Личностный (А.И. Долгова). В соответствии с ним- преступность- социальное явление, заключающееся в решении частью населения своих проблем с виновным нарушением уголовного запрета. При этом в проявление преступности включаются и преступления, и преступники, а также объединяющие последних преступные формирования[3].

Л.В. Кондратюк, В.С. Овчинский считают, что здесь есть все основания поддержать такой подход, т.к. преступность без преступников как явление выглядит странно. Преступность не может выступать механической суммой преступных деяний без лиц, их совершивших, без сложной системы взаимоотношений этих лиц с обществом, без внутриличностных конфликтов самих этих людей.

4. Естественно-неконвециональный (Д.А. Шестаков). Вопреки «конвенциональному» подходу, в данном случае полагается, что преступление существует как таковое - независимо от «договоренности о запрете», достигнутой властями предержащими, от закрепления запрета в законе. Согласно этому подходу, круг преступлений очерчен мировыми религиями. Подлинному преступлению противостоит мнимое, т.е. предусмотренное законом, но не опасное для человека деяние. Преступность же – свойство общества порождать множество опасных для человека деяний (преступное множество)[4]. Данный подход - логическое продолжение подхода релятивно-конвенционального. Оба подхода представляют собой некое единое целое. Ведь обозначить в законе преступным возможно лишь деяния, которые по сути своей естественным образом «выпадают» из установленных на данный период властью и обществом норм.

5. Безличностный (О.В. Старков). В отличие от фундаментального и личностного рассматриваемый подход состоит в том, что преступность не состоит из преступлений и преступников, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых находятся между собой эти преступления и преступники, в реальной жизни будто бы не связанные. По мнению автора этого подхода, носителем, субъектом преступности является не совокупность, сумма конкретных преступников, не личность преступника, а общество как социальный организм. Поэтому преступность, по мнению О.В. Старкова, - безличностна и подчиняется социологическим закономерностям[5]. Вне понятия преступности О.В. Старков рассматривает преступное поведение, которое личностно. Его носители- масса отклоняющихся лиц с окружающей их микросредой, в которую входят криминогенные ситуации различных типов, направляющие их к преступлению.

Противоречивость такого определения преступности очевидна. Если следовать логике автора, то мы должны наполнить содержание социологии и иных общественных наук такими химерами, как миграция без мигрантов, алкоголизм без алкоголиков и т.п.

Автор, помимо преступной деятельности, включает в преступное поведение и деятельность непреступную (угрожающую нанесением вреда и направляемую к преступлению). Такая научная конструкция способна включить в круг преступного поведения необъятное число лиц, не занимающихся преступной деятельностью. Так понимаемое О.В. Старковым «преступное поведение» не может быть тождественно преступности, которое в его определении очерчено уголовно-правовыми рамками. Кроме того, разделение понятий «преступности» и «преступного поведения» нужно О.В. Старкову и по той причине, что в отдаленном будущем преступность можно ликвидировать как таковую, лишив социальных корней. «Отомрут» и преступность, и преступление, поскольку не будет необходимости в уголовном законе. Но отдельные эксцессы будут подчиняться закономерностям причинного механизма преступного поведения[6].

Интересно отметить мнения Л.В. Кондратюка, В.С. Овчинского, которые считают, что существуют три вектора деструктивной активности: агрессия, экспансия, обман – духовно, социально и генетически обусловленные «страсти», к которым сводится всякое криминальное поведение, каким бы сложным оно ни было. Указанными основаниями деструктивного поведения «покрываются» посягательства на любой из общественных и индивидуальных интересов, будь то жизнь и здоровье, материальные и духовные блага, истина, общественные и государственные интересы, которые сводятся к этим же благам, получающим особый статус. Можно задать вопрос, а куда следует отнести преступную неосторожность и преступную безответственность? По мнению указанных авторов, это- варианты самообмана.[7]

Указанные основания деструктивного поведения определяют энергетически-смысловую составляющую деструктивной (в том числе криминальной) мотивации и присущи каждому человеку, способному при определенных обстоятельствах на их применение, или к их подавлению. Только онтологической обусловленностью основ деструктивного поведения, своеобразием их проявления и созревания в ходе социализации можно объяснить возрастные и половые различия преступности, объяснить «тайну», выявить полноту элементов и свойств преступления и преступности и т.д.

С учетом изложенных выше замечаний, «содержательное» криминологическое определение преступления можно изложить так: преступление есть виновное деяние, посягающее на интересы личности, общества или государства и выражающееся в общественно опасном, т.е. превышающем определенный пороговый уровень, проявлении виновным агрессии, экспансии, обмана, запрещенном законом под страхом наказания.

Исходя из криминологического определения преступления как единичного, можно определить, по мнению Л.В. Кондратюк, В.С. Овчинского, и преступность как общее – уголовно наказуемое множественное проявление присущей человеку и его поведению деструктивности (в форме агрессии, экспансии, обмана и их сочетаний), параметры которого характеризуют степень динамического равновесия общественных институтов и личностной креативности в системе «личность-социум». Это определение преступности подчеркивает имманентный характер преступности человеческой природе и ее связь с состоянием общества. В данном определении мы можем видеть интегрированные черты и фундаментального, и конвенциального, и неконвенционального, и личностного подходов. В нем нет только безличностного небытия.

В практических целях преступность должна рассматриваться в определенных исторических пределах конкретного общества, имеющего пространственные (географические) и временные границы, и должна быть выражаема такими качественными свойствами и количественными параметрами, которые бы позволяли бы контролировать ее изменение, в том числе и в качестве результата воздействия на ее причины и условия. Связанные с характеристиками самого общества, его институтов и граждан.