Северная война

Введение

Северную войну (1700-1721) Россия вела в союзе с Данией, Саксонией и Речью Посполитой (Польшей) против Швеции.

Это событие яркой страницей вошло в героическую летопись Отечества. Оно показало несбыточность планов шведских завоевателей, стремившихся захватить обширные территории Российского государства, расчленить страну на мелкие княжества, оттеснить ее от морских торговых путей в Западную Европу.

Победа над сильным, имеющим богатый боевой опыт противником убедительно подтвердила правильность и своевременность мер по укреплению экономической и военной мощи России в начале XVIII века. Нетрудно представить, чем могло обернуться промедление с реорганизацией экономической и социально-политической жизни страны, со строительством металлургических, оружейных, пороховых заводов, с коренным переустройством вооруженных сил.

Конечно, пушки и боеприпасы сами по себе не могли привести к победе. Главным творцом ее стали простые люди. Несмотря на чудовищный гнет и притеснения со стороны правящих классов, они не склонили головы перед захватчиками, не позволили чужеземцам поработить родную землю.

Многое зависело и от прозорливости, государственной мудрости и полководческого таланта великого преобразователя страны Петра I (1672—1725). Он проявил глубокое понимание задач, стоящих перед Россией, провел крупные реформы, сумел правильно выбрать момент решающего сражения.

К тому времени вооруженное противоборство России и Швеции продолжалось уже почти 8 лет. В ожесточенных схватках с противником русские войска изведали и горечь поражений, и радость побед, приобрели столь необходимый боевой опыт.

Оценив обстановку, русское командование приняло решение дать шведам генеральное сражение. Оно сосредоточило войска близ Полтавы, перекрыв противнику дорогу на Москву. Там и произошла битва, которая знаменовала собой не просто победу одной армии над другой, а коренной перелом в многолетней Северной войне (1700—1721), явилась ее кульминацией. Она коренным образом изменила стратегическое положение воющих сторон в пользу русских. И хотя война продолжалась еще долгих 12 лет, исход ее был предрешен.

Минули столетия, которые вместили множество важнейших событий. Однако интерес к отечественной истории, к литературе, которая обращается к героическому прошлому нашей страны, не только не ослабевает, но и, наоборот, возрастает.

В разные годы было выпущено немало книг, в которых рассказывалось о Северной войне: Письма и бумаги императора Петра Великого, т. 1 —11, СПБ — М.— Л., 1887 — 1964; Мышлаевский А. 3., Северная война на Ингерманландском и финляндском театрах в 1708 — 1711 гг., СПБ, 1893; его же, Петр Великий. Война в Финляндии в 1712—1714 гг., СПБ, 1896; его же, Северная война. 1708. От реки Улы и Березины до реки Днепр, СПБ, 1801; Масловский Д. Ф. (сост.), Северная война. Документы 1705-1708 гг., СПБ, 1892; Кафенгауз Б. Б., Буганов В. И. Пётр Великий и его время. ─ М.: «Наука», 1989., Павленко. Н.И. Пётр Первый и его время. ─ М.: «Просвещение», 1989.,Злаин. А. И. Полтавская битва. ─ М.: «Военное издательство», 1988.

К этой теме обращались известные советские историки Е. В. Тарле, В. Е. Шутой, Б. С. Тельпуховский, В. А. Панов. Многие авторы избрали объектом исследования непосредственно Полтавскую битву. Целостную картину кульминационного события Северной войны воссоздали А. И. Козаченко, С. И. Безбах, Б. Б. Кафенгауз, Е. И. Порфирьев, П. П. Епифанов и другие.

Однако большинство трудов, посвященных истории Северной войне издавалось в предвоенные и первые послевоенные годы весьма ограниченным тиражом. Среди них следующие труды: Северная война и Ништадтский мир (1700-1721), М.- Л., 1944; Тельпуховский Б. С., Северная война. Полководческая деятельность Петра I, M., 1946; Тарле Е. В., Северная война и шведское нашествие на Россию. М., 1958; Никифоров Л. А.. Внешняя политика России в последние годы Северной войны. Ништадтский мир, М., 1959: Фейгина С. А., Аландский конгресс. Внешняя политика России в конце Северной войны, М., 1959; Шутой В. Е., Северная война (1700 — 1721), М., 1970; Епифанов П. П., Россия в Северной войне, «Вопросы истории», 1971, № 6—7. Епифанов

Неудивительно, что многие из них попали ныне в разряд библиографических редкостей, практически недоступных читателям.

В предлагаемом реферате сделана попытка с позиций нового исторического мышления показать сложность и противоречивость исследуемого периода, проследить, какими напряженными, порой даже драматическими событиями были насыщены годы, предшествующие Северной войне.

В числе действующих лиц показаны не только видные государственные и военные деятели — Петр I, Карл XII, Б. П. Шереметев, А. Д. Меншиков, но и менее известные люди — А. И. Репнин, М. М. Голицын, А. С. Келин и другие.

Значительное место в работе уделено сравнительно мало исследованным событиям долговременной осады Полтавы, в ходе которой ярко проявились такие качества защитников гарнизона, как мужество, самоотверженность, патриотизм.

Я стремился показать величие духа русских воинов, полководческое искусство Петра I. Победа в Северной войне была достигнута героическими усилиями русского и других народов России. Истоки ее кроются в любви к Родине, самопожертвовании ради справедливого дела. Проводится мысль, что Петр I, являясь выдающимся представителем своего времени, был подлинно Великим, его вклад в дело укрепления Отчизны невозможно переоценить и что Северная война навсегда останется грозным уроком для захватчиков, символом передового для того периода военного искусства, мужества и самоотверженности российских воинов.

Причины войны

В конце XVII века молодой и деятельный русский царь Петр I решил отвоевать у Швеции берега Балтийского моря. Издавна русские владели теми землями, что простирались за Ладожским озером. Строились ладьи, купцы плавали за море в иные края и возили туда русский мед, лен, пеньку и многие другие товары. Однако в XVI—XVII веках в ходе длительных войн эти земли оказались под властью могущественного и сильного государства — Швеции. Россия в то время значительно отставала в военном отношении от ведущих европейских государств. Русские бояре, окружавшие молодого царя Петра, противились стремлениям Петра реформировать армию. «Зачем, — говорили они, — нам то море. Жили и без него. Мы сыты, тысячи крестьян работают на нас, не разгибая спины. Мы никого не трогаем и нас трогать не будут...»Но Петр и его верные соратники полагали иначе: «Нужно развивать государство. Без моря и торговли страна погибнет. Необходимо создавать сильную армию, могучий военный флот. Вся Европа развивается, богатеет. На огромных верфях строят мощные многопушечные корабли, в больших городах ставят заводы, развиваются фабрики, мануфактуры, на которых производят прекрасные товары и новейшее оружие. Пройдет время, и отсталая Московия может превратиться в колонию передовых европейских стран, как Америка, населенная дикарями, или Африка...»[1]

Царь Петр вначале попытался отвоевать у Турции (которая в те времена была огромной Османской империей) северные берега Черного моря. Был построен флот в Воронеже, взята крепость Азов, но сил оказалось маловато. Нужны были союзники для войны с могучей Османской империей, а их у Московии не было. Никто из европейских государств на тот момент не хотел вступать в конфликт с Турцией. Зато на севере могущество Шведского королевства вызывало недовольство в Саксонии, Польше, Дании и некоторых германских княжествах. Против Швеции образовался союз, к которому присоединилась и Россия.

Шведским королем в то время был восемнадцатилетний Карл XII. Властный, гордый, он был воспитан на примере своего предка Густава-Адольфа, знаменитого полководца Тридцатилетней войны (1618—1648), организатора и реформатора шведской армии. Этот «благочестивый протестантский герой», деяния которого изучал и только ему подражал Карл XII, погиб в сражении при Лютцене.

Шведская армия в то время была лучшей в Западной Европе: дисциплина, храбрость, выучка и опытность в военном деле делали ее опасным соперником для любой армии.

Датский этап войны

Позднее, уже на закате жизни, император и прославленный полководец, Петр признавался, что он начал Северную войну, как слепой, не зная силы противника и своего состояния. Но до этого вывода, смелого и самокритичного, было весьма и весьма далеко в 1700 г. Предстояло испытать горечь тяжелого поражения, набить синяки и шишки, оказавшиеся, впрочем, очень полезными.

Сразу же начались осечки. 8 августа, т. е. в день получения вести от Е. Й. Украинцева из Стамбула, Петр узнал о капитуляции Дании, помощи англичан шведскому королю — их корабли перевезли шведский десант через пролив в Данию. Царя, это не смутило, и его войско выступило из Москвы на северо-запад, к Нарве — шведской крепости на восточной границе владений Карла XII в Прибалтике. На 10 тыс. телег везли артиллерию, продовольствие и пр. Петр в чине капитана бомбардирской роты Преображенского полка шел со своей армией.

В Твери он получил новую тревожную весть: его противник, король Карл XII, с 18-тысячной армией после победы над Данией намерен прибыть в Прибалтику. Петр сомневается:

— О том я многократно думал: истинна ль или подлог? И буде истинна, то, конечно, дацкой (король Дании) осилен караванами соединенными.[2]

Царь верно понял, что если известия о планах шведов верны, то их король перебрался из своей страны через пролив с помощью «караванов соединенных» — Англии, Голландии и самой Швеции. Однако он двигался вперед, не обращая внимания на только что полученные новые данные, тем более что солдат у него больше, чем у короля.

23 сентября, месяц спустя, его первые полки появились у стен Нарвы, потом подошли остальные. Поход оказался медленным и мучительным, осенняя распутица затрудняла передвижение армии, особенно обоза, орудии, припасов. Только в середине октября собрались все силы. Царь сам руководил осадой — определял местоположение батарей, распоряжался бомбардировками и прочими действиями. Но пороха, ядер, бомб хватило только на две недели, обстрел не принес ощутимого урона осажденным. Новых боеприпасов из-за бездорожья не подвозили.

Так дело продолжалось более месяца, пока не подошел, так же неожиданно, как и в Дании, по словам В. О. Ключевского, «скандинавский бродяга», Карл XII, со своим войском. Петр этому, как видно, не придал особого значения. Все-таки его армия превосходила силы врага раза в три (35—40 тыс. русских против 8—12 тыс. шведов). Он полагался, как оказалось, напрасно, на опыт иностранных офицеров, командовавших его армией. Во главе ее он поставил фельдмаршала герцога Шарля де Кроа, который после неудачной службы в Австрии (потерпел поражение па поле боя) перебрался на службу к Августу II, подсунувшему его своему «другу и союзнику». А де Кроа посылал королю конфиденциальные письма, зашифрованные, чтобы русские не поняли их содержания. Большинство полков возглавляли иностранные офицеры. К своему делу и к солдатам они относились так, что вызывали подозрение и ненависть последних. Большую часть армии составляли старые стрелецкие полки, дворянское ополчение и полки, сформированные из новобранцев. Боеспособными в предстоящей схватке с одной из лучших европейских армий могли показать себя (и показали) лишь три полка — два гвардейских (Преображенский и Семеновский) и Лефортовский.

Шведы подошли к Нарве 18 ноября. Петр уехал я Новгород, чтобы поторопить оставшиеся полки. А Карл XII на следующий день, 19 ноябри, подвел свою армию к русским позициям, растянутым на 7 верст в соответствии с осадной диспозицией. Разыгралась снежная метель, и под ее прикрытием шведы бросились в атаку. Она была столь решительной и бесстрашной, что полки Шереметева, Головина, охваченные паникой, бросились бежать — шереметевцы вплавь через реку Нарову, с западного берега на восточный, головинцы беспорядочной толпой по мосту, который тут же рухнул. Погибли и утонули тысячи солдат. Стойко держались гвардейцы и лефортовцы, отбивая многократные атаки шведов.

Карл XII, одержавший быструю и легкую победу, всё же боялся удара русских в тыл, учитывал и их численное превосходство. Когда наступила ночь, он приказал восстановить разрушенный мост, чтобы оставшиеся на западном берегу русские полки смогли уйти на восточный берег,— победитель боялся побежденных. Но те и не помышляли о реванше. Паника и растерянность, предательство командиров-иноземцев (де Кроа и другие иноземные офицеры в самом начале сражения сдались в плен) и общая дезорганизация сделали свое дело.

Старомосковская военная организация, растерянность, трусость и измена руководства армии из иностранцев, просчеты в подготовке похода привели к тяжелому поражению.

Ночью начались переговоры. Закончились они капитуляцией русской армии. Король согласился на то, что она покинет позиции под Нарвой со всем оружием, оставив только артиллерию. Но, когда по восстановленному мосту на восточный берег ушли гвардейские полки, шведы в нарушение договоренности остановили другие полки, обезоружили солдат, офицеров взяли в плен и ободрали всех, как липку.

Петр вскоре с горечью узнал о сокрушительном и позорном поражении своей армии: помимо 135 пушек, доставшихся противнику, русские потеряли 6 тыс. человек убитыми, утонувшими, умершими от голода. Почти все офицеры попали в плен или погибли.

Во всей Европе узнали о блестящей победе юноши-короля и поражении русского царя-«варвара». Шведы по случаю виктории выбили медаль. На одной ее стороне изображение Петра и русских пушек с надписью: «Бе же Петр стоя и греяся»[3]; на другой — бегущие от Нарвы Петр и его солдаты, с царя спадает шапка, шпага им брошена, он плачет, утирает платком слезы; надпись еще более насмешливая: «Изшед вон, плакася горько».

Потрепанные русские полки, оборванные и голодные, еле доплелись до Новгорода. Карл XII, вместо того чтобы их преследовать, перенести военные действия на территорию России, заставив ее заключить выгодный для себя мир, повернул на юг, против Польши и Августа II, которого ненавидел как инициатора Северного союза; так, по крайней мере, он сам считал. Петра же явно презирал, недооценив его после легкой нарвской победы.

Шведский король принялся, по словам Ключевского, помогать Петру как только мог, гоняясь за Августом II. И царь использовал передышку, предоставленную Карлом XII, в полной мере. Не в его привычках горевать по поводу неудач. Он сразу понял суть того, что произошло под Нарвой.

Размер нарвской катастрофы сильно преувеличивали и сам Петр, и его русские и иностранные современники, а также историки нашего века.[4] Но тогда она поразила всех настолько, что на всех европейских перекрестках смеялись над Россией и Петром. Пройдут год-другой, и русские начнут бить шведов, противник будет терять в сражениях тысячи и тысячи солдат, не меньше, а подчас и больше, чем русские под Нарвой, но всему этому не придадут особого значения. Поражение «московитов» под Нарвой долго, почти десятилетие, завораживало Европу, особенно недоброжелателей России и Петра.

О русском царе после нарвского поражения и долгое время после него говорили и писали, что он струсил, бежал с поля предстоящей битвы. Согласиться с этим невозможно. Выше уже отмечены обстоятельства и причини его отъезда из-под Нарвы. К тому же еще во время Азовских походов и позднее, в Полтавском сражении на суше, в Гангутском — на море и во многих других сражениях царь вел себя бесстрашно и храбро, подвергался серьезной опасности, как истинный солдат. Этого у него никто не отнимет. Но когда требовала обстановка, он предоставлял руководство армией, военными действиями своим генералам, сам же занимался другими делами, а их у пего всегда было невпроворот.,

Помимо прочего, постоянным слабым местом для Петра и Северной войне были его союзники, слабые, коварные и недружелюбные к нему и его делу. Рассчитывая на помощь Петра и получая ее с выгодой для себя, они только и думали, как бы не допустить усиления России.

Верно полагают некоторые современные историки, что под Нарвой не произошел разгром повой петровской армии, потому что он не успел еще ее создать по-настоящему, а офицерский корпус, наспех сколоченный, состоял из продажных наемников, отбросов европейских армий. Доверие Петра к этим людям, показавшим себя в трудный час трусами и изменниками, было, конечно, серьезной ошибкой.

Ошибок Петр и его помощники допустили немало. Нарвское поражение стало суровой школой. Собрав волю в кулак, царь действовал быстро, решительно и беспощадно. Его бешеная энергия передавалась другим, все пришло в движение, благо беспечный по отношению к русскому царю и России и самовлюбленный шведский король ему по мешал, дал время, необходимое, как воздух, для решения бесконечных дел, больших и малых задач.)

Князь Репниц получил строжайший приказ Петра: привести в порядок полки, потрепанные под Нарвой. И тот сделал 23 тыс. солдат боеспособным воинством. Новгород, Псков и Печерский монастырь (на границе с Эстляндией, северо-западной Пскова) по его же указанию были спешно превращены в крепости — Петр опасался вторжения шведов, впрочем, как выяснилось довольно скоро, напрасно. Но его распоряжения и дела сменяли одно другое. Он сам руководил возведением укреплений в Новгороде и Пскове. Привлекал к этому делу, помимо солдат и драгун, даже монахов и священников, «всякого церковного чина мужеского и женского полу». Служба в приходских церквах на это время отменялась, В Москве объявили новый набор в армию. Принимали всех вплоть до крепостных людей. Петр торопил строительство заводов на Урале для срочной отливки орудий. Чтобы ускорить дело, царь обнародовал знаменитый указ: снять колокола с церквей, перелить их в пушки, мортиры, гаубицы. Бешеная деятельность Петра начала быстро приносить плоды: выросло число полков, было получено больше 300 орудий.

Петр поспевал везде и всюду, скакал на перекладных, спал и ел в повозке, перенапрягал силы и свои, и всей страны, выковывая будущую победу. Его можно было видеть то в Москве и Воронеже, то в Новгороде и Пскове, то в Архангельске и курляндском местечке Биржи.

Карл XII ничего этого не видел и не хотел видеть. Упоение нарвской победой, не такой уж сокрушительной, скорее даже случайной, и другие успехи во время метаний по южному балтийскому побережью окончательно лишили его трезвого восприятия обстановки. Руководители шведской и всей европейской дипломатии считали, что Россия, разбитая и поверженная, должна чуть ли не упасть па колени перед победоносным королем.

Ведущие европейские государства — Англия, Голландия, Австрия и Франция — вскоре передрались между собой. 1 ноября 1700 г. умер Карл II испанский, в по его завещанию новым правителем стал Филипп V — бывший герцог Анжуйский, внук Людовика XIV. Последний был склонен считать Испанию с ее обширными владениями чуть ли не во всех концах света частью своего королевства:

— Нет больше Пиренеев![5]

Эти слова, передаваемые легендой, отражали экспансионистскую политику «короля-солнце» и ее продолжение в начале нового столетия. Она находила естественный отпор со стороны соседей и союзников — 7 сентября 1701 г. возник Великий союз в составе Австрии, Англии и Голландии. В мае и сентябре следующего года все три государства объявили войну Франции.

В этой осложнившейся обстановке Петр и его дипломаты пытались зондировать почву, ставя вопрос о посредничестве для заключения мира между Россией в Швецией, прежде всего о целью показать Европе, что Петр не считает себя побежденным. Но это ни к чему не привело. Нарвское поражение не прошло даром, и европейские дипломаты не склонны были считаться с русским царем и Россией, с презрением относились к русским дипломатам, издевались, исподтишка или открыто, над ними.

В этих условиях Петр снова и снова обхаживал Августа II, хотя и узнал уже достаточно этого плута и попрошайку, которому была необходима поддержка Петра, так как с его помощью он мечтал стать наследственным самодержцем Речи Посполитой и уничтожить ее демократию по-аристократически. Но многие поляки попросту игнорировали его, как своего короля. Карл XII, ненавидевший Августа II, ни в какую не соглашался на мирные переговоры. Петр же, наоборот, после Нарвы держался за своего малонадежного союзника, и король-курфюрст это использовал.

 В феврале 1701 г. в местечке Биржи встретились Петр и Август II. Как в свое время в Раве Русской, оба они развлекались, а в перерывах между застольями вели переговоры. После переговоров Петр и Август подтвердили старые обязательства и заключили новый договор. Обе стороны обязались продолжать войну со Швецией, не заключать с ней сепаратного мира. Царь добился своего, но должен был выделить для поддержки Августа II 15—20-тысячный пехотный корпус, выплачивать в течение двух лет ежегодную субсидию по 100 тыс. руб. Согласился он и на то, что Лифляндия и Эстляндия должны отойти к Польше.

Возвратившись на родину, Петр продолжает энергично готовиться к продолжению военных действий. В апреле 1701 г. посылает 20-тысячный корпус во главе с Репниным под Ригу на соединение с саксонской армией. Ее командующий фельдмаршал Штейпау остался доволен и использовал русских солдат... для возведения укреплений.

 

Польский этап

В течение 1702—1704 годов многие шведские города-крепости подверглись осадам и штурмам русских войск под предводительством самого Петра. Были взяты Мариенбург, Нотебург (бывший русский Орешек), Нарва. Штурм Нарвы оказался особенно кровопролитным. Русские воины, подступив к крепости, которая напоминала о горьком поражении, горели желанием посчитаться за него. Петр, как и в прошлый раз, предложил коменданту Горну сдаться, но тот ответил оскорблениями. Дерзкий ответ шведа зачитали русским солдатам.

В результате ожесточенного штурма потери были огромны с обеих сторон. Когда победители ворвались в город, Горн дал приказ барабанщику бить сигнал к сдаче города, но ничто уже не могло остановить русских солдат. Рассвирепевшие русские воины убили барабанщика, а коменданта взяли в плен. Чтобы прекратить резню, Петру пришлось вмешаться. Одного обезумевшего от крови и насилия солдата царь сам заколол шпагой — в назидание остальным...

Вслед за Нарвой был взят Иван-город. Трофеи были богатыми, но важнее всего другое: русские обрели веру в свои силы, могли почти на равных сражаться со шведами и даже побеждать их. Весть о покорении Нарвы с восторгом приняли в Москве. Петр приказал торжественно отпраздновать радостное событие.

Именно в это время, в разгар боев со шведами, государь решает перенести столицу страны ближе к морю.

В1703 году на острове Котлин в Финском заливе была заложена и поставлена в кротчайшие сроки крепость Кроншлот (с 1723 года — Кронштадт), которая должна была прикрывать от возможных атак неприятельского флота будущую столицу России. Трудно было строить город на вязкой болотистой почве, день и ночь работая по колено в воде. Люди умирали от непосильного труда, болезней, жестокого обращения. Имя нового города Санкт-Петербург по-немецки значило Город Святого Петра, небесного покровителя русского императора.

Верный союзническому долгу, Петр приказывает своему любимцу — генералу Александру Меншикову — направиться с кавалерией в Польшу для взаимодействия с войсками короля Августа II Саксонского, изрядно потрепанными каролинцами. Здесь в 1706 году произошло сражение при городе Калише. Это одно из крупнейших сражений Северной войны, которое выиграли русские войска. Завершающим этапом боя стала атака драгун Меншикова на мощное каре шведов. После безуспешных конных атак драгуны спешились и, взяв ружья с палашами, в жестокой рукопашной битве разгромили противника. Царь и весь русский генералитет бурно приветствовали эту победу, но их радость скоро омрачилась...

Было получено известие, что союзник Петра король Август еще до Калишской битвы заключил тайный мир с королем Карлом и теперь шведский король желал посчитаться за все победы, одержанные молодой армией Петра.

Русский этап

Военное счастье стало изменять Карлу. Поход был изнурительным, войскам приходилось голодать. Крестьяне уходили в леса, уводя с собой скот, унося съестное, а зерно зарывали в землю. Петр приказал сжигать в окрестностях жилища и поля, где уже колосилась рожь. Колосья, нетронутые огнем, солдаты Карла срывали руками, кое-как размалывали зерна камнями и пекли лепешки. От непрерывных дождей негде было укрыться и высушить одежду. Из-за голода и сырости начались болезни. Появились дезертиры, которые попадали в руки снующих вокруг казаков и крестьян-партизан. На помощь Карлу двинулся из Лифляндии (так называлась Латвия) корпус генерала Левенгаупта — с огромным обозом со съестными припасами, амуницией и порохом. Король, поджидая Левенгаупта, все же медленно продвигался вперед. Перейдя границу Речи Посполитой и России, он вторгся на землю Смоленщины. Возле переправы через реки Вихру и Городню, близ селений Мигновичи и Раевка, русский генералитет решил остановить шведов, дав решительное сражение. Были созданы мощные заслоны из драгунских и пехотных полков. 9 сентября 1708 года завязался бой с авангардом шведов. Его начали казаки, а потом к ним присоединились драгуны генерала Боура. Кавалерийский бой разгорался все сильнее и сильнее. Карл не смог остаться в стороне. Взяв один из своих лучших кавалерийских полков, Эстгетский рейтарский, он во главе его ринулся в гущу боя. Схватка была ожесточенной. Под Карлом убили лошадь, а сам он пешим отбивался шпагой от русских драгун и вполне мог оказаться в плену. Королевские драбанты отбили своего повелителя и увели из страшной свалки.

До тысячи человек потеряли шведы. Карл был в растерянности. Разведчики сообщали ему о прибытии все новых и новых полков царя Петра. На военном совете в деревне Стариши Карл решает продвигаться на юг, в еще не разоренные русскими места, и там дожидаться корпуса Левенгаупта. Петр не мог этого допустить: если армия Карла соединится с шестнадцатитысячным корпусом Левенгаупта, то справиться с ними будет во много раз сложнее. Для сражения с Левенгауптом царь создает корволант — подвижной корпус, состоящий из кавалерии и пехоты, посаженной на коней. Численность его — 11 тысяч человек. Корпус был усилен конной артиллерией. Оставив фельдмаршала Шереметева с полками главной армии, чтобы он двигался вслед за Карлом, Петр лично возглавил корволант.

Левенгаупт был хитрым полководцем. Он прекрасно понимал, что царь попытается разгромить его корпус, и делал все возможное, чтобы избежать этого. К русским подсылались шпионы с ложными донесениями о пути следования корпуса и обоза, но Петр и его генералы быстро распознавали «подсылов»: русская разведка тоже не дремала. Как ни пытался Левенгаупт избежать встречи с корволантом, но это ему не удалось: русские были уже на подходе. Чтобы спасти огромный обоз, шведский генерал отправил его вперед под прикрытием 3-тысячного отряда и целый день 27 сентября сдерживал натиск русских войск, а затем отошел к деревне Лесная. 28 сентября произошло сражение. Построившись в две линии с пехотными полками в центре и драгунскими — на флангах, русские атаковали неприятеля. Шведы, как всегда, бились храбро и грамотно, но, не выдержав натиска, перешедшего в штыковой бой, укрылись в вагенбурге — лагере, окруженном обозными фургонами и повозками. После ожесточенной многочасовой пальбы из всех видов оружия русские солдаты пошли на штурм вагенбурга и овладели им. Но каролинцы так просто не сдавали своих позиций... Перегруппировав силы, они отбили атаку неприятеля и вновь заняли вагенбург. Снова продолжилась перестрелка, и только наступившая вечерняя мгла и разыгравшаяся снежная метель прервали баталию. Солдаты — и русские, и шведские — до такой степени обессилели в бою, что, не выпуская из рук оружия, падали на землю и, не в силах подняться, мгновенно засыпали. Битва утихла, и только стоны и крики раненых раздавались вокруг. Воспользовавшись этой ситуацией, Левенгаупт велел солдатам без лишнего шума оставить обоз и двинуться прочь с поля боя. Когда рассвело и царю доложили об отступлении противника, Петр приказал: во что бы то ни было преследовать шведов, не дать им уйти.[6] За отступающими двинулась русская кавалерия и, нагнав бегущих, порубила до 500 человек, а несколько сотен взяла в плен. Сражение при Лесной закончилось полной победой армии Петра. Левенгаупт потерял около 8 тысяч убитыми и почти весь обоз. Сам же шведский военачальник с отрядом около 6 тысяч сумел оторваться от преследования и соединиться с армией короля, но при этом ему пришлось утопить громадные запасы пороха и артиллерию, так как мост через реку сожгли русские драгуны. Этих припасов так не хватало Карлу потом, при Полтаве! Потери корволанта составляли убитыми более тысячи солдат и ранеными около трех тысяч. Это была первая победа молодой российской армии над численно превосходящим противником. Она во многом повлияла на дальнейший ход Северной войны.

Настал 1709-й год. Карл не раз со своих зимних квартир нападал на русские войска, стараясь овладеть дорогою к Москве. Но до весны решительных действий не было. Весною же Карл направился на берега р. Ворсклы и осадил малороссийский город Полтаву. Это была крепость, устроенная на случай татарских нападений с «дикого поля». Если бы шведы завладели ею, они могли бы выйти на «поле» и оттуда идти к Москве или же завязать сношения с татарами и турками. Петр боялся еще и того, что шведы через Белгород пойдут на Воронеж, где были собраны корабли и сосредоточены запасы хлеба. Так как у Карла было мало пороха, то бомбардировать Полтаву он не мог, а приступы ему не удавались, ибо гарнизон мужественно защищался. Осада Полтавы затянулась. Тогда Петр, собрав все свои силы, решил прийти на выручку Полтавы и дать Карлу XII решительный бой. Битва произошла 27-го июня 1709 года близ Полтавы. Оба государя лично участвовали в бою и подвергались большой опасности. Со стороны шведов в бою было до 30 000 человек, со стороны русских 42 000. У шведов была слаба артиллерия: по недостатку пороха они могли ввести в дело только 4 пушки. К полудню сражение решилось в пользу русских. Шведы были разбиты. Половина их армии была перебита или взята в плен под Полтавою, а половина бежала вдоль Ворсклы к Днепру, к с. Переволочне, и там, настигнутая русскими, сдалась (1-го июля) Меншикову. Русские потеряли убитыми и ранеными менее 5000 человек.

Карл утратил всю свою армию, утратил свою славу. Раненный еще до Полтавской битвы, он был ушиблен в бою и в полубеспамятстве был спасен своей свитою, доставившей его в Переволочну. Там его успели перевезти через Днепр, и он с Мазепою скрылся в турецких пределах. Судьба Швеции была решена. До Полтавской битвы Швеции принадлежало главенство на Балтийском море и вообще в северной Европе. Полтавская битва передала это главенство Москве и Петру Великому; в этом и состоит ее значение в истории России и Европы.[7]

Громадное значение Полтавской битвы поняли не только русские, но и все враги Швеции, явные и тайные. Петр тотчас после победы перевел свои войска к Балтийскому морю и начал завоевание Лифляндии и Финляндии. В то время им были взяты Рига, Пернов, Ревель, Выборг (1710). Русский флот вышел из Финского залива в открытое море и соединился для действий против Швеции с датским. Дания и Саксония снова объявили войну шведам; снова Август Саксонский стал польским королем; Станислав же Лещинский уехал из Польши. Несчастная Швеция потеряла все свои завоевания и должна была думать лишь о собственном спасении. Она была как будто оставлена своим королем, который жил в Турции и, не думая о возвращении, домой, усердно ссорил турок с Петром Великим.

 

Турецкий этап

1710 года войну России объявила Османская империя. Карл XII, находясь при султанском дворе, постоянно досаждал турецкому владыке разговорами о том, что русский царь, сокрушив Швецию, обязательно направит свою армию на Юг, чтобы завоевать Черное море, захватить Крым, а затем и Константинополь.

Боевые действия начались летом 1711 года. Петр вместе со своим генералитетом, войском и супругой Екатериной с ее придворными дамами, отправился в дальний поход. Но увеселительной прогулки по южным краям не получилось... Условия похода были тяжелейшими. Солдатам пришлось идти по безводным, опустошенным саранчой степям. Лошади гибли, а люди, страдая от зноя, на ходу теряли сознание.

7 июля турки в районе реки Прут (на территории современной Молдовы) заставили уйти с занятых позиций основную часть русской армии. Петр и его генералы решили отступить, чтобы потом, выбрав удобное место, дать генеральное сражение. Турецкая и татарская конницы беспрестанно атаковали отступающую русскую армию. Петр приказал войскам занять круговую оборону. Русские солдаты собирались дорого отдать свои жизни и стоять насмерть. Все атаки турок были отбиты. Орудийная и ружейная пальба велась непрерывно. Все пространство перед русскими позициями было завалено трупами лошадей и османских воинов. Отборные турецкие части — янычары — потеряли 7 тысяч убитыми. Многие из янычар, невзирая на жесточайшую дисциплину, царившую в султанских войсках, отказывались идти в очередную атаку на русский лагерь. Однако положение армии Петра все равно оставалось крайне тяжелым. Нависла угроза окружения и длительной блокады русского войска. Самое страшное для Петра было бы оказаться в турецком плену. Русский царь пребывал в отчаянии... И тут на помощь ему пришла жена Екатерина. Она сама провела совет с генералами, и решение было найдено. К турецкому визирю был отправлен царский дипломат, вице-канцлер Шафиров, с предложением о мире... и с объемным сундуком, заполненным драгоценностями самой царицы и ее придворных дам. Визирь решил не пренебрегать даром: ведь неизвестно, чем закончится новое столкновение с солдатами Петра. Когда договор был заключен, в турецкий лагерь примчался взбешенный Карл XII, пытаясь сорвать переговоры. Он требовал у султана дать ему войско, чтобы напасть на русских и разгромить их. Визирь отказал королю, напомнив о Полтаве:

 — Ты с ними уже знаком. Иди и воюй с русскими сам...[8]

Русская армия была спасена, хотя в результате мирного договора Россия отказалась от крепости Азов и ряда других приобретений в ходе первой войны с турками. Но неудачный Прутский поход уже не мог изменить соотношение сил русских и шведов.

Северная война продолжалась...

1710 года войска Петра развернули боевые действия в Германии и Прибалтике. Нужно было крушить врага там, где он прочно обосновался. Через Балтийское море шведским войскам поступало продовольствие, вооружение и пополнение. Ценой огромных усилий и тысяч жизней русских солдат были взяты сильные города-крепости: Штеттин в Германии и Рига в Лифляндии (современная Латвия). В 1710 году русские войска овладели Ригой, Ревелем (ныне Таллин), Выборгом, островом Эзель, Кексгольмом, но русским войскам необходимо было занять Финляндию, обезопасив Петербург от нападения с севера.[9] Петр направил туда войска под командованием адмирала Апраксина и генерала Голицына. Воевать в Финляндии было трудно. Эта страна сплошь покрыта непроходимыми лесами, скалистыми горами, множеством больших и малых озер. Население было немногочисленным и бедным. Небольшие поля, расчищенные от лесов, давали мало хлеба. А ведь солдат надо кормить и, значит, следовало везти продовольствие в обозах вслед за войсками. Начинать войну, не думая о снабжении армии, — недопустимо. Большим кораблям к берегам Финляндии невозможно было подойти: в прибрежных водах много отмелей, скал, да и берега неудобны. Только на галерах можно доставлять продовольствие и боеприпасы. Царь Петр приказал войскам следовать по берегу, а галерному флоту — вдоль побережья. Однако первый поход 1712 года удачи не принес. Подготовлен он был плохо. Солдаты страдали от недоедания и разбитой обуви. Шведы же хорошо укрепились в скалистых местах побережья. Бои могли стать затяжными, а продовольствие подходило к концу. Следующий поход повторился в 1713 году. Снабжение улучшилось, драгуны и пехота получили теплое и добротное обмундирование.