Практическое применение виндикации

2. Практическое применение виндикации

2.1 Понятие и особенности добросовестного и недобросовестного незаконного владения

В правилах о виндикации по действующему законодательству (ст. 301 - 303 ГК РФ) недобросовестность приобретателя выступает основанием для изъятия у него спорной вещи, тогда как добросовестность вместе с другими условиями позволяет отразить виндикационные притязания собственника, а также служит разграничением в расчетах при возврате собственнику имущества из незаконного владения.

Наряду с этим в новом ГК РФ официально провозглашена презумпция добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений (ст. 10 ГК РФ). Кроме того, добросовестность рассматривается как одно из оснований приобретения права собственности по давности владения (ст. 234 ГК РФ).

Как видим, законодатель задействовал термин "добросовестность" в различных правовых ситуациях. Надо полагать, значение и пределы применения этой юридической категории также различны для каждой ситуации. Очевидно, возникает необходимость более подробного изучения добросовестности при исследовании виндикации.

Содержащееся в ст. 302 ГК РФ определение добросовестного приобретателя дает представление о добросовестности как о неосведомленности приобретателя об отсутствии у контрагента правомочий на отчуждение вещи, о чем свидетельствует формулировка "не знал и не мог знать". Более детально законодатель не раскрывает данное понятие. Вместе с тем обращение к основополагающим понятиям гражданского законодательства об осуществлении и защите гражданских прав (гл. 1 и 2 ГК РФ) показывает, что действия участников гражданских правоотношений исключительно с намерением причинить вред другому лицу находятся за пределами осуществления гражданских прав.

Намерение совершить действия во вред другому лицу с необходимостью включает в себя знание этим лицом незаконности своих действий, так же как и знание незаконности наступивших последствий. Вот это знание и будет означать недобросовестность данного участника гражданского оборота.

Примером недобросовестного завладения чужим имуществом может служить конкретный спор, рассмотренный в Арбитражном суде.

Акционерное общество и общество с ограниченной ответственностью состояли в договорных арендных отношениях, где последнее выступало в качестве арендодателя помещения для размещения авиакассы. Длительное неисполнение арендатором договорного условия по оплате привело к приостановлению работы авиакассы, хотя действие арендного договора продолжалось. Ссылаясь на данное обстоятельство, арендодатель в одностороннем порядке с участием представителя налоговой инспекции вскрыл офис и изъял по акту находящееся там имущество, принадлежащее арендатору (компьютер, ксерокс, кондиционер, холодильник и др.). Правомерность своих действий арендодатель обосновал нормами ст. 359 ГК РФ, считая, что таким способом он обеспечивает исполнение арендатором обязательств по перечислению арендной платы.

В данном случае очевидно, что действия общества с ограниченной ответственностью по изъятию чужого имущества не соответствуют юридической квалификации правил ст. 359 ГК РФ об удержании вещи как способе обеспечения обязательства, так как изъятое имущество не является объектом обязательств, существующих между сторонами арендных отношений. Здесь налицо осознанное противоправное завладение чужим имуществом, т.е. недобросовестность [28].

Отсюда следует, что в правилах о виндикации отсутствие у приобретателя подобного знания, вернее сказать, неосведомленность об отсутствии у отчуждателя права на вещь будут означать его добросовестность.

Как и большинство юридических понятий в гражданском праве, понятие "добросовестность" обязано своим возникновением Древнему Риму. Римские юристы разделяли незнание факта и незнание права, причем различие проводилось по юридическим последствиям. Уже в то время незнание права не носило оправдательного характера: «...во всяком случае заблуждение в праве не должно занимать того же места, как незнание факта, так как право может и должно быть определенным, а объяснение фактов часто смущает и мудрейших людей...» [12. С. 263].

Как видно, уже в римском праве добросовестность служила неким разграничителем в споре по поводу принадлежности вещи между собственником и незаконным владельцем.

В российском дореволюционном законодательстве и юридической литературе посредством добросовестности и недобросовестности характеризовалось владение несобственников. Кроме того, эти два явления служили основаниями для применения различных правовых последствий в спорах между собственниками и незаконными владельцами. Например, Г.Ф. Шершеневич указывал, что «при определении объема ответственности владельца необходимо различать добросовестное и недобросовестное владение»

С принятием нового ГК РФ определение добросовестного приобретателя при виндикации несколько изменилось. Теперь законодатель считает добросовестным того приобретателя, который не знал и не мог знать о неуправомоченности отчуждателя (ст. 302 ГК РФ). С освобождением права собственности от политических издержек советского периода и закреплением в гражданском праве регистрационного принципа оборота недвижимостей и части движимого имущества добросовестность не утратила своего значения в виндикационном процессе как пограничный критерий соотношения интересов собственника и добросовестного приобретателя, тем более что в новом Кодексе впервые по сравнению с предшествующими кодификациями гражданского законодательства добросовестность официально определена в качестве одного из условий защиты гражданских прав (ст. 10 ГК РФ). В этой связи исследование добросовестности, в том числе ее значения при виндикации, по-прежнему представляет как теоретический, так и практический интерес.

Так, Е. Богданов, анализируя соотношение добросовестности и виновности, указывает, что они характеризуют поведение субъекта гражданского права в плане его отношения к своим действиям и их последствиям, а потому обе эти презумпции одновременно существовать не могут, взаимно исключая друг друга [7. С. 13].

По мнению К.И. Скловского, в отношении добросовестности имеет место ее строгое понимание, которое сводится к требованию наличия у владельца основательной уверенности в том, что вещь принадлежит ему на праве собственности, а также существует и более умеренное толкование добросовестности как убеждение приобретателя, что вещь получена им "без неправды" [23. С. 261].

В ст. 302 ГК РФ вообще ничего не говорится о приобретении права на вещь. Данная законодательная норма посвящена охране вещных прав собственника и не более того. Приобретение собственности этой статьей не регулируется. На наш взгляд, право собственности достойно того, чтобы его возникновение не основывалось на предположениях, к чему приходят те цивилисты, которые не видят необходимости в появлении указанного способа приобретения собственности.

Добросовестное приобретение движимого имущества в собственность от лица, не имеющего права на его отчуждение, допустимо только в силу прямого указания закона, причем такая норма должна быть расположена в одном ряду с другими основаниями приобретения права собственности (гл. 14 ГК РФ), а не содержаться в завуалированном виде в правилах о виндикации.

Двойственный характер этих формулировок свидетельствует о боязни признать, что надобность в виндикации в этом случае отпадет. Но отсутствие виндикации отнюдь не исключает возможность собственника, утратившего собственность, компенсировать имущественные потери иными гражданско-правовыми средствами обращения к лицу, которому он вверил имущество, или к лицу, которое неправомерно распорядилось его имуществом. Поэтому еще раз необходимо акцентировать внимание на том, что законоположения о добросовестном приобретении в собственность имущества от несобственника представляют собой исключение из общего правила, под которым, однако, не следует понимать добросовестное приобретение в собственность имущества от собственника. В случае приобретения вещи от собственника ни позитивным правом, ни (если угодно) нравственными нормами (куда может быть причислена презумпция о доброй совести) не мыслится добросовестность приобретателя. В этой ситуации последний становится собственником без всяких оговорок, так как приобретение права состоялось посредством совершения соответствующей закону сделки с лицом, которое имело правомочие на отчуждение имущества.

Только с введением в действующее законодательство подобной нормы может сузиться круг рассуждений о разъединении собственности и владения в существующих правилах о виндикации.

В ГК РФ с 1 января 2005 г. введена норма, допускающая возникновение права собственности на недвижимое имущество у добросовестного приобретателя. Какие изменения может привнести эта законодательная новелла в правила о виндикации?

Обращает на себя внимание тесная взаимосвязь нового основания приобретения собственности с добросовестностью по ст. 302 ГК РФ. Данная связь свидетельствует об исключительном характере указанного способа возникновения права собственности. Причем добросовестность имеет ключевое значение для возникновения субъективного права.

Какие-либо изменения в толкование сущности добросовестности при виндикации эта норма не вносит. Добросовестность по-прежнему остается презумпцией, которая может быть опровергнута или подтверждена в ходе рассмотрения виндикационного иска. Содержание абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ не оставляет сомнения в наличии права собственника, утратившего владение, на предъявление виндикационного иска даже после государственной регистрации, что в свою очередь свидетельствует о порочности сделки, совершенной лицом, не имеющим правомочий на отчуждение имущества. Процесс доказывания добросовестности либо ее опровержения станет более сложным и громоздким по доказательственной базе, так как нарушения в сфере оборота недвижимого имущества даже с учетом системы регистрации становятся на редкость искусными.

Нужно сказать, что на пути восстановления нарушенного владения собственника возврат имущества по виндикационному иску предстает как завершающий этап. Поскольку зарегистрированное право на недвижимое имущество может быть оспорено только в судебном порядке (ст. 2 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним"), то при системном толковании этой нормы с правилами о виндикации и положениями абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ приходим к выводу о том, что виндикация должна следовать за иском об оспаривании зарегистрированного права или во всяком случае его сопровождать. Тождества между этими притязаниями быть не может. При рассмотрении первого из них могут быть установлены обстоятельства перехода имущества к приобретателю, в том числе добросовестность или ее отсутствие. Тогда перспективы виндикации будут более определенными как в ту, так и в другую сторону.