Военная и политическая деятельность гетмана Богдана Хмельницкого в Освободительной войне 1648—1654 гг.

Содержание

 

Введение

На королевской службе

Богдан Хмельницкий предводитель восстания и гетман запорожских казаков

Военная и политическая деятельность Хмельницкого в 1649 г.

Политика Богдана Хмельницкого, 1650—1653 гг.

Переяславское соглашение 1654 г. об объединении

Условия объединения Украины с Москвой

Крах планов Хмельницкого. Смерть гетмана

Заключение

Список литературы

Введение

Актуальность. Освободительная война на Украине в середине XVII в., как и личность ее вождя привлекали внимание многих поколений историков — русских, украинских, польских. Множество исследований, посвященных этим событиям, впечатляет и все еще продолжает расти.

Хотя основные факты восстания и последующих войн с Польшей прочно установлены исторической наукой, существует большое разнообразие точек зрения на факты и тенденций движения, а так же на оценку личности Богдана Хмельницкого и его исторической роли. Во многих случаях картина, описанная историком, зависит от его национальности — будь он русским, украинцем, поляком, немцем или евреев — и в большей или меньшей степени окрашена его собственными национальными чувствами или националистическими устремлениями. Наряду с этим присутствуют моменты модернизации политических мотивов у ведущих действующих лиц и интерпретации их образа действий в свете националистических деклараций и научно-политической философии конца XIX и XX вв.

Цель работы: рассмотреть военную и политическую деятельность гетмана Богдана Хмельницкого в Освободительной войне 1648—1654 гг.

Из исторической литературы работе используются труды Грушевского М.С. Історія України-Руси, Костомарова Н.И. Богдан Хмельницкий

Смолій В.А., Степанков В.С. Богдан Хмельницький. - К.: Альтернативи, 2003. - 399 с

На королевской службе

Богдан (Зиновий) Хмельницкий родился около 1595 г. Его отец Михаил Хмельницкий был подстаростой Чигирина, и ему, в знак признания его заслуг на королевской службе, был дарован удел — Субботово. Род Хмельницких производили из Люблинского воеводства, герба "Абданк". Впоследствии, когда Богдан Хмельницкий приобрел историческую славу, его отнесли к роду Богданов, властвовавших в Молдавии в XV веке. Первоначальное образование получил в киево-братской школе; затем, по словам польских историков, учился у иезуитов в Ярославле-Галицком и во Львове получил хорошее по тому времени образование. Кроме своего родного украинского языка, он владел польским и латинским, а впоследствии научился еще татарскому, турецкому и французскому языкам.

Поступив в казацкое войско, Хмельницкий участвовал в польско-турецкой войне 1620—1621 г., во время которой, в битве под Цецорой, был убит его отец, а сам Хмельницкий попал в плен и пробыл два года в Константинополе, прежде чем его матери удалось его выкупить. Когда он вернулся в Субботово, он мог бегло говорить по-турецки и по-татарски.

Получив свободу, Хмельницкий начал устраивать морские походы запорожцев на турецкие города. Известен поход 1629 года, когда казаки под начальством Хмельницкого побывали под самым Константинополем и вернулись с богатой добычей. После долгого пребывания на Запорожье Хмельницкий вернулся на родину в Чигирин, женился на дочери зажиточного казака Анне Сомко и получил уряд сотника чигиринского.

В последовавших затем восстаниях казаков против Польши между 1630 и 1638 годами имя "Хмельницкий" не встречается. Когда, после победы поляков над казацким восстанием 1637 г., гетман Николай Потоцкий назначил новое командование реестровым казакам, Богдан получил должность секретаря казацкого войска (войсковой писарь). Единственное его упоминание в связи с восстанием 1638-го — договор про капитуляцию восставших был писан его рукой (он был генеральным писарем у восставших казаков) и подписан им и казацким старшиной. В декабре 1638 г. после очередного волнения, административное правление реестровых казаков было реорганизовано, он не был вновь назначен на свою прежнюю должность. Однако он был избран сотником (командиром сотни казаков). Принимал ли участие Хмельницкий в мятеже 1638 г. или нет, остается невыясненным. По всей видимости — принимал (и поэтому не был снова назначен на должность старшины), но не входил в круг опасных зачинщиков (поэтому ему было дозволено служить сотником). В 1630-х и 1640-х гг. Богдан Хмельницкий служил в войсках реестровых казаков.

Когда на польский престол вступил Владислав IV и началась война с Россией, Хмельницкий воевал против русских и получил от короля золотую саблю за храбрость. Хмельницкий получил известность при дворе польского короля. Не один раз он входил в состав депутаций для представления сейму и королю жалоб на насилия, которым подвергались казаки. В 1645 был направлен королем во Францию для переговоров об участии запорожских казаков в военных действиях против испанских Габсбургов. Когда в 1645 году король задумал без согласия сейма начать войну с Турцией, он доверил свой план, между прочим, и Богдану Хмельницкому.

В 1646 году Владислав IV начал тайные переговоры с казацкими старшинами Ильяшем и Барабашем и Хмельницким (в то время он был войсковым писарем) о помощи в турецкой войне. Казаки согласились развязать войну с Турцией и за это получили от короля грамоту на восстановление своих прав. Но до войны дело не дошло: вербовка войск вызвала страшное волнение на сейме, и король принужден был отказаться от своих планов. Грамота короля осталась у казаков и, по одним известиям, хранилась в тайне у Ильяша, по другим — у Барабаша. Когда король потерпел неудачу на сейме, Хмельницкий, путем хитрости, выманил королевскую привилегию у Барабаша или у Ильяша и задумал воспользоваться ею для отстаивания казацких прав. Многими историками утверждалось что Хмельницкий подделал королевскую грамоту чтоб начать подготовку к восстанию на, так сказать, "легальных" основаниях.

Может показаться, что Хмельницкий был в согласии с теми казаками — как реестровыми, так и не входящими в реестр, — которые были сторонниками увеличения размеров казачьей армии и требовали больших прав для казаков в составе польского государства. Будучи осторожным политиком, Хмельницкий стремился избежать каких-либо поспешных действий. Новые установления, введенные поляками в 1638 г., подчинили даже реестровых казаков жесткой дисциплине и строгому контролю со стороны польских властей. Но Хмельницкий умел ждать. Неудавшийся план короля Владислава использовать казаков для поддержки короны против сейма дал Хмельницкому возможность действовать. И он решил ее использовать.

Нежелание Хмельницкого поддерживать Барабаша и Караимовича в их примирительной политике, вызвало подозрения как у старших офицеров среди казацких старшин, так и у польских властей. Почувствовавшие это личные и политические враги Хмельницкого получили право безнаказанно оскорблять его. В это же время случай из личной жизни Хмельницкого резко изменил его образ действий относительно польского правительства, заставив его поднять украинский народ и стать во главе этого восстания, подготовленного всей политикой польского государства относительно казачества и вообще украинского православного населения в пределах Речи Посполитой. Польский субпрефект Чигирина, Д. Чаплинский, с молчаливого согласия его начальника префекта, совершил набег на владение Богдана Хмельницкого — Субботово, когда тот отсутствовал. Родственник Чаплинского, который участвовал в набеге, приказал выпороть младшего сына Богдана, и мальчик умер. Чаплинский похитил Елену, женщину, с которой Хмельницкий жил после смерти его первой жены Анны Сомковны и обвенчался с ней по католическому обряду. По всей видимости, у них был предварительный сговор.

Хмельницкий подал жалобу на Чаплинского в Чигиринский суд, но не получил удовлетворения. Он отправился искать правосудия в Варшаву, но и там ничего не добился. Положение усугубилось тем, что его имение — Субботово (Суботів) — было конфисковано. Тогда Богдан обратился за помощью к королю Владиславу. Помимо его собственного дела, он хотел узнать, намеревается ли всё ещё король расширять казачье войско. Владислав принял на приватной аудиенции Хмельницкого и нескольких сопровождавших его казаков. Официальной записи их беседы не осталось.

Московский посланник в Польше Григорий Кунаков докладывал царю, что, согласно его сведениям, король Владислав сказал Хмельницкому, что вельможи делают что хотят, подрывая уважение к королю и уделяют ему мало внимания. Согласно "Истории казацко-польской войны", написанной в 1678 г. польским историком Самуилом Грондзским, Владислав сказал Хмельницкому, что он понимает тяжелое положение казаков, но бессилен изменить что-либо к лучшему в их судьбе. Затем, якобы, он добавил: "Настало время для вас [казаков] вспомнить, что вы воины и у вас есть сабли".

  Богдан Хмельницкий предводитель восстания и гетман запорожских казаков

Когда Хмельницкий вернулся из Варшавы, его схватили по приказу префекта Чигирина. Однако Чигиринский полковник реестровых казаков Станислав Кричевский освободил его под свое поручительство. Кричевский, в тайне, симпатизировал планам Хмельницкого. С молчаливого согласия Кричевского Хмельницкий бежал в Сечь в конце декабря 1647 г. вместе со своими верными сторонниками. Запорожские казаки провозгласили его своим предводителем и сразу же стали строить укрепленный лагерь на острове Томаковка.

В поисках союзников запорожцы направили посланников к донским казакам, прося их о поддержке. Запорожцы обратились также к украинскому народу, убеждая его подняться против угнетателей. Особенно стремился Хмельницкий получить военную помощь от крымского хана. Татары были прирожденными всадниками, и Хмельницкий нуждался в их помощи против польской кавалерии, в то время одной из самых лучших в Европе. В феврале 1648 г. Хмельницкий сам отправился в Крым для переговоров с ханом Ислам-Гиреем. Его сопровождали делегаты запорожской армии и его старший сын Тимофей. Хан согласился поддержать казаков и приказал мурзе Перекопа Тугай-Бею двигаться вперед с подразделением татарского войска. Богдан вынужден был оставить сына у хана в качестве заложника.

19 апреля рада запорожских казаков выбрала Хмельницкого гетманом своего войска. К этому времени поляки получили информацию о приготовлениях казаков и решили действовать быстро, чтобы подавить волнение прежде, чем оно распространится по всей территории Украины.

Королевский гетман Николай Потоцкий сделал своей ставкой Чигирин. Оттуда он решил сразу же послать часть своих войск в Кодак. Сам он намеревался, не торопясь, последовать за ними, во главе примерно шести тысяч человек. Войска авангарда были разделены на два подразделения. Одно, состоявшее из полутора тысяч польских солдат и половины реестровых казаков (около двух с половиной тысяч), находилось под совместным командованием сына Николая Потоцкого Стефана, и комиссара Шемберга и двигалось посуху. Второе составляли другая половина реестровых казаков (под командованием полковника Кричевского и есаулов Барабаша и Караимовича) и небольшое число немецких наемных войск, находившихся на польской службе. Эта группа отправилась, на кораблях вниз по Днепру. Когда они достигли места под названием Каменный Затон (немного выше Кодака), их встретили посланцы Хмельницкого. Кричевский присоединился к ним. Барабаш и Караимович отказались и были убиты. Все немцы были перерезаны. После этого реестровые казаки двинулись в глубь, чтобы поддержать Богдана Хмельницкого в битве против войск Стефана Потоцкого.

Как только группа реестровых казаков в лагере Потоцкого получила известия о мятеже у Каменного Затона, они также оставили поляков и присоединились к силам Хмельницкого, в состав которых уже входило около двух тысяч запорожских казаков, которых поддерживал Тугай-Бей с пятью сотнями татар. Усиленный реестровыми казаками, Хмельницкий обладал численным превосходством над поляками. Стефан Потоцкий отдал приказ об отступлении, но было уже слишком поздно. Его отряд был разбит казаками и татарами в ходе двухдневного боя при Желтых Водах 5 и 6 мая 1648 г. Сам Потоцкий в этом был смертельно ранен. Все его офицеры и солдаты были либо убиты, либо взяты в плен.

Гетман Николай Потоцкий с основным корпусом польской армии начал отступление, как только до него дошли сведения о мятеже реестровых казаков. 10 мая его армия приблизилась к Корсуни. Узнав о том, что городское население симпатизирует казакам, Потоцкий дозволил своим солдатам разграбить город, а затем приказал его сжечь. Потом он начал поспешно укреплять свой лагерь на берегу реки Рось, рядом с Корсунью. Однако, когда он получил сведения об уничтожении армии его сына и о начале крестьянской войны против поляков, Потоцкий решил отступить дальше на север. Вскоре на медленно двигающуюся польскую армию с разных сторон напали казаки и татары. Среди поляков началась паника. Некоторым из них удалось бежать; очень многие были убиты; остальные были пленены, включая и самого гетмана Потоцкого (16 мая).

Говорилось, что когда Потоцкого привели к Богдану Хмельницкому, он надменно спросил того, кто захватил его в плен: "Холоп! Чем ты будешь платить татарам?". "Тобой и тебе подобными", — ответил Хмельницкий. И, конечно же, Потоцкий и высшие офицеры польской армии были переданы татарам, которые отвезли их в Крым и держали там ради выкупа.

Среди польских солдат, взятых в плен, был украинский аристократ греко-православной веры Иван Выговский, который выразил готовность перейти на сторону казаков. Поскольку тот был образованным и наделенным большими способностями человеком, Хмельницкий взял его в свою свиту личным секретарем. Позднее Выговскому суждено было стать секретарем всего запорожского войска, а со временем — преемником Хмельницкого на посту гетмана.

Положение поляков еще более осложнилось, когда, за несколько дней до битвы при Корсуни, умер король Владислав IV. Польша осталась без короля и без регулярной армии. Согласно статье польской конституции, примас римско-католической церкви в Польше становился регентом и созывал сейм для избрания нового короля. Фактически же управление на некоторое время оказалось в руках канцлера Оссолинского. Была мобилизована королевская гвардия, и местные собрания шляхты (сеймики) немедленно проголосовали за выделение кредитов для вербовки сильной армии. Были направлены посланники в Турцию, чтобы убедить султана запретить своему вассалу крымскому хану, поддерживать казаков, и в Москву, чтобы просить царя об объявлении войны Крыму. Воеводу Браслава Адама Киселя направили к Хмельницкому для переговоров о перемирии.

К тому времени Хмельницкий добрался до Белой Церкви (в верховьях реки Рось), остановил свое наступление и организовал там свою ставку. Хотя его победа и представлялась полной, он оказался лицом к лицу с трудной задачей объединения и усиления казацкой армии, а также организации казацкого правления на Украине. Ему нужно было также обуздать своих татарских союзников, которые рассеялись по всей Киевской земле в поисках добычи и грабили не только польских помещиков, но и украинских крестьян.

Существовала еще одна важная причина для готовности Хмельницкого идти на переговоры с поляками. Хотя он стремился к тому, чтобы заменить польское правление на Украине казацким, он не хотел разрывать все связи с Польшей. Его восстание было направлено против оскорблений со стороны польских магнатов, а не против короля. Наоборот, на основании его тайных переговоров с Владиславом IV в 1647 г., Хмельницкий верил в возможность соглашения между казаками и королем. Король Владислав умер, но должен был быть избран новый король, и Хмельницкий склонялся к тому, чтобы ждать результатов в надежде, что новый король будет благожелательно относиться к казакам.

Тем временем вся Украина находилась в агонии гражданской войны. Победа Хмельницкого при Корсуни послужила сигналом для всеобщего восстания крестьян и горожан по всей стране. Крестьяне нападали на усадьбы магнатов и шляхты и убивали владельцев и их слуг. Когда поляки и евреи искали убежища в городах, крестьяне и горожане при поддержке казаков уничтожали их и там.

Из ужаса и хаоса восстания постепенно складывался новый порядок — демократическая организация казацкого типа. Украинский летописец этих событий, известный под псевдонимом "Самовидец", пишет, что как простые люди на Украине узнали о поражении Потоцкого, "они немедленно стали организовываться в полки — не только те люди, которые были раньше среди казаков, но также те, кто никогда не знал казацкого образа жизни". Новые народные полки должны были поддерживать регулярные казацкие полки реестровых и сечевых казаков, которые составляли основу могущества Хмельницкого.

Переговоры о перемирии между поляками и Хмельницким проходили в атмосфере осторожности и недоверия. Для того, чтобы подготовиться к возможности новой войны с Польшей, Богдан Хмельницкий 8 июня 1648 г. написал письмо царю Алексею Михайловичу, чтобы сообщить о своих победах и о своем желании, как и о желании всей запорожской армии, признать царя своим защитником. Царь не мог быть расположен к приемам, поскольку письмо пришло в самый разгар бунта московских горожан. Но оно было тщательно изучено в Посольском приказе и оставлено в делах для дальнейшего рассмотрения.

Тем временем Хмельницкий направил делегацию из Белой Церкви в Варшаву для ведения мирных переговоров, а затем отвел свои войска назад к Чигирину. Этим шагом он намеревался усилить позиции умеренных в польском сейме, во главе которых находился канцлер Оссолинский, который был склонен к тому, чтобы пойти на уступки казакам. Этой фракции противостояли магнаты, чьи владения располагались на украинских землях. Во главе этих непримиримых стоял князь Иеремия Вишневецкий. Не дожидаясь результатов совещаний сейма, Вишневецкий решил действовать самостоятельно. Понимая невозможность защитить свои основные владения на левом берегу Днепра от восставшего рода, он собрал несколько тысяч последователей и единомышленников, которых он повел на запад через Днепр, сначала к Житомиру, а затем в Подолию, где он тоже владел обширными земельными угодьями. К этому времени большая часть Подолии уже находилась в руках казаков и крестьян.

Вишневецкий пытался сломить восстание с помощью чрезвычайной жестокости и террора. Он приказал, чтобы всех, кого брали в плен его войска, подвергали пытке, а лишь затем казнили. Сохранились в записи его собственные слова: "Пытайте их так, чтобы они почувствовали, что умирают!". В конце июля, однако, армия Вишневецкого была разбита казаками, которыми командовал Максим Кривонос, один из самых талантливых сподвижников Богдана Хмельницкого, который, согласно Дорошенко, был по происхождению шотландцем. Это поражение вынудило Вишневецкого отступить на Волынь. Под влиянием действий Вишневецкого сейм решил, все еще продолжая вести переговоры с Хмельницким, собрать новую армию и, объединив ее с силами Вишневецкого на Волыни, направить ее против казаков.

Хмельницкий продолжал готовиться к войне. В самый разгар этих приготовлений ему удалось узнать, где находится Елена Чаплинская, которую у него похитили. Неясно, она ли покинула Чаплинского, он ли покинул ее после Корсуньской битвы. Хмельницкий женился на ней, предварительно получив разрешение патриарха Константинопольского. Этот второй брак через три года обернулся трагедией.

В начале июля Хмельницкий повел свою армию на запад. Он продвигался очень медленно, ожидая появления своих татарских союзников, и встретил неприятеля у деревни Пилявцы в Северной Подолии. После пяти дней стычек польская армия была обращена в бегство (13 сентября 1648 г.). Затем Хмельницкий проследовал в Галицию, собрал контрибуцию с города Львова (часть которой пошла на выплату татарам) и, дойдя до крепости Замостье, осадил ее. Примечательно, что в этом принимал участие полк донских казаков.

7 ноября (17 ноября по новому стилю) брат покойного Владислава Ян Казимир был избран на сейме королем Польши. Особый посланник сейма сообщил Хмельницкому об этом избрании и о готовности сейма заключить мир с казаками. После обмена посланиями с новым королем Хмельницкий согласился снять осаду с Замостья и отойти.

Накануне Рождества Хмельницкий вошел в Киев во главе запорожского войска, и ему был оказан триумфальный прием греко-православным духовенством, горожанами и всем населением города. Греко-православный патриарх Иерусалимский Паисий, который приехал в Киев несколькими днями раньше, и киевский митрополит Сильвестр Козлов возглавили прием казацкого гетмана. Студенты Киевской богословской академии воспевали Богдана Хмельницкого в своих панегириках как нового Моисея, который освободил страну от ига египтян (то есть поляков).

  Военная и политическая деятельность Хмельницкого в 1649 г.

Гетман Богдан Хмельницкий, в начале лидер Запорожской Сечи; завоевал поддержку реестровых казаков, а затем и всего восставшего народа и мог считать себя главой нации, которая рождалась именно сейчас. Он провел в Киеве около месяца, и для него это время было весьма насыщенным. Когда празднества закончились, он провел переговоры с киевскими прелатами и горожанами, консультируясь с ними об организации казацкого государства. Он вел также дипломатические переговоры с некоторыми иностранными державами, которые немедля направили к нему своих послов.

Киев, со своей богословской академией был, в то время, интеллектуальным центром Западной Руси. Академия была единственной школой высшего образования во всей Руси. Поскольку религиозный мотив — защита православия — играл важную роль в украинском восстании, Богдан Хмельницкий должен был проконсультироваться с митрополитом Сильвестром перед тем, как предать своей будущей политике религиозные очертания.

Греко-православная церковь в Западной Руси являлась епархией константинопольского патриаршества. В связи с этим греческие прелаты во всей Оттоманской империи наблюдали за развитием событий на Украине. Действительно, все восточные патриархи были заинтересованы в распространении православия по России в целом. В своих беседах с Хмельницким патриарх Иерусалимский Паисий убеждал гетмана воспользоваться его победой над поляками для укрепления православия. Он составил проект союза всех греко-православных держав — Московии, Украины, Молдавии и Валахии — для поддержания прав их церкви против римского католичества и ислама.

Для того, чтобы усилить позиции греко-православной церкви против римского католицизма на международной арене, Хмельницкий стремился установить контакт с протестантскими державами. Следует вспомнить, что в 1599 г. западнорусские греко-православные миряне заключили соглашение с протестантами о совместной защите прав религиозных инакомыслящих в Польше. Это особое соглашение не продержалось долго, но идея сотрудничества с протестантами для защиты религиозной терпимости в Польше не была забыта.

С международной точки зрения, религиозная проблема являлась одной из важнейших Тридцатилетней войны в Европе. Эта война закончилась, когда Хмельницкий находился на вершине своей славы: Вестфальский мирный договор был подписан 24 октября 1648 г. Исход Тридцатилетней войны, в целом, благоприятствовал протестантизму. Статус реформистов был приравнен к статусу лютеран. Лютеранское государство Швеция вышло из войны самой сильной военной державой в северной Европе. В Центральной и Восточной Европе протестантизм приобрел значительное влияние в Венгрии и Трансильвании (последняя в XVII веке находилась под турецким протекторатом). В 1644 г. трансильванский князь Георгий I Ракоци присоединился к протестантскому делу, заключив союз с Швецией против Германской империи. На следующий год, однако, под турецким давлением его заставили отказаться от этого союза и подписать мирный договор с императором Фердинандом, который согласился дать гарантии свободы протестантского вероисповедания в Венгрии. После смерти Владислава IV Польского в 1648 г., Ракоци был среди претендентов на польский трон, но не был избран сеймом. Он умер в конце того же года.

Хотя Богдан Хмельницкий и не поддерживал кандидатуру Георгия I Ракоци на польский трон в 1648 г., он был готов после победы над поляками установить тесные отношения с сыном Георгия I. Георгием II Ракоци, чьи посланники прибыли в Киев в январе 1649 г. Одновременно Хмельницкий вел тайные переговоры с главой протестантской партии в Великом княжестве Литовском гетманом Янушем Радзивиллом (Радивиллом), но соглашения между ними не было достигнуто.

Главной проблемой для Хмельницкого, касающиеся внутри ней организации казацкого государства, были отношения между казаками и крестьянами. Большое количество крестьян присоединилось к казацкому движению в 1648 г. и организовало военные полки, следуя казацкому образцу. Первая казацкая победа послужила сигналом к началу общего крестьянского восстания против поляков. Это восстание предопределило последующие успехи казаков. Крестьяне, присоединились ли они к казацкой армии или действовали независимыми малыми отрядами, стали фактическими хозяевами страны. Польские вельможи были изгнаны; крестьяне захватили землю и стали свободными. Их идеалом было демократическое казацкое государство. Этот идеал разделяли многие рядовые казаки, особенно те, что вышли из Сечи.

У старшин, однако, было совсем иное настроение. С их точки зрения казацкая армия должна была состоять из ограниченного числа реестровых казаков, во главе которых стояли старшины, имеющие более высокий ранг. В самом начале восстания такая идея не могла быть воплощена в жизнь. Без поддержки крестьян успехи 1648 г. не могли быть достигнуты. Но после победы над поляками, у лидеров старшин появилось благоприятная возможность подумать о будущем казацкого государства. Первый пункт, на котором они настаивали, заключался в четком разделении казаков и крестьян. "Пусть казак будет казаком, а крестьянин крестьянином". Среди ближайших последователей Хмельницкого Выговский был рьяным приверженцем этого принципа государственных взаимоотношений. Митрополит Сильвестр, аристократ по происхождению, придерживался подобных же взглядов. Для того, чтобы воплотить эту доктрину в жизнь, необходимо было попробовать добиться самостоятельности Украины путем переговоров с Польшей, а не путем войны, поскольку в этом случае неизбежной была бы опять общая мобилизация крестьян. Однако исхода переговоров с поляками нельзя было предсказать, и Хмельницкий вынужден был готовиться к возможной войне.

В поисках союзников в случае конфликта с Польшей Хмельницкий вел переговоры и с Турцией, и с Московией. Следует отметить, что один из вассалов султана, крымский хан, уже был союзником казаков, и что Хмельницкий был в дружеских отношениях с тремя христианскими государствами — вассалами Турции: Трансильванией, Молдавией и Валахией. Всё это помогало ему обратить на себя внимание султана. В то время Оттоманская империя была ослаблена внутренними беспорядками. В 1648 г. янычары восстали против правящего султана и посадили на трон его семилетнего сына Мехмета IV (который правил до 1687 г., после чего тоже был свергнут). Турецкое правительство, будучи под контролем янычар, выражало желание пойти на переговоры с казаками, для того, чтобы предупредить казацкие набеги на владения империи и направить их против Польши. По мнению некоторых турецких государственных деятелей, лучшим способом достичь этого — это распространить султанский протекторат и на казаков. В качестве первого шага в феврале 1649 г. между гетманом Богданом Хмельницким и Оттоманской империей был заключен договор о дружбе.

Поддержка Москвы была еще более важна для казаков, чем поддержка Турции. В феврале 1649 г. Хмельницкий отправил киевского полковника Силуяна Мужиловского сообщить царю Алексею Михайловичу о победах 1648 г. и просить царя о помощи в будущей борьбе Украины против Польши. Однако Москва всё ещё находилась не в том состоянии, чтобы порывать с Польшей, из-за нестабильной ситуации в религиозной и гражданской жизни царства. В некоторых городах продолжались мятежи, крестьянские беспорядки, которые явились результатом официального принятия 29 января 1649 г. "Уложения", окончательно утвердившего крепостное право.

Характерно, что многие русские горожане и крестьяне бежали в то время на Украину, и некоторые из них влились в казацкие ряды. Несмотря на всё это, в конце марта царь направил к Хмельницкому своего посланника Григория Унковского. Москва, хотя и не предоставила военной помощи против Польши, позволила украинцам ввозить хлеб, соль и другие продукты из Московии без уплаты торговых пошлин.

Хмельницкий обменялся посланниками с донскими казаками независимо от Москвы, хотя туда и сообщили о запорожско-донских отношениях. Во время переговоров с Хмельницким Унковский рассказал гетману, что донские казаки намеревались прийти да помощь Украине против поляков в случае возможной войны. Для извилистых путей дипломатии Хмельницкого было характерно то, что, ища поддержки у Москвы, он одновременно готовился к действиям против неё в том случае, если никакой поддержки не будет оказано. В соответствии с этой политикой Хмельницкий предоставил убежище претенденту на московский трон, — возможно, с мыслью об использовании его в качестве завуалированной угрозы в переговорах с царем.

В 1643 г. мелкий чиновник одного из приказов московского правительства Тимофей Анкундинов, будучи заподозрен в преступлении, бежал из Москвы в Польшу, а оттуда в Константинополь, где он объявил, что является царевичем Иваном Васильевичем, якобы сыном царя Василия Шуйского. Из Константинополя он бежал в Венецию и Рим, где был обращен в католицизм. В конце 1649 г. он появился на Украине. В определенном смысле, этот случай являл собой продолжение традиций Смутного времени — использование самозванцев с целью внутренней войны и для зарубежных интриг против Москвы. Сам выбор момента, когда Анкундинов появился на Украине, отражает тот факт, что либо он, либо те, кто его поддерживал (он приехал на Украину из Рима), были в курсе беспорядков в Московии, которые начались в 1648 г. и продолжались на протяжении двух лет.

Тем временем, внимание Хмельницкого продолжали занимать отношения с Польшей. 9 февраля 1649 г. польские посланники во главе с Адамом Киселем появились в Переяславле и были приняты Хмельницким. Переговоры проходили в атмосфере обоюдной подозрительности и напряженности. Несмотря на перемирие, подписанное в декабре 1648 г., во многих местах продолжались боевые действия между отрядами украинских крестьян и подразделениями личных войск польских магнатов. Одной из причин этого было отсутствие четкой разделительной линии между польской армией и казаками. Соглашение о подобной границе, было единственным результатом переговоров Хмельницкого с Киселем. Перемирие было продлено до июня.

После неудачной миссии Киселя, король Ян Казимир направил в Переяславль особого посланника Якоба Смяровского с личным письмом короля Хмельницкому. Король убеждал казацких старшин расформировать отряды и предлагал послать польских солдат в помощь старшинам для подавления народного восстания. В случае отказа Богдана Хмельницкого Смяровскому были даны секретные указания организовать среди старшин заговор против гетмана и убить его.

Смяровский добрался до ставки Хмельницкого 1 апреля, но когда он попытался выполнить задание своей секретной миссии, его схватили и казнили. Когда известие о казни Смяровского достигли Варшавы, Польша решила предпринять военную акцию. Король выпустил указ о всеобщей мобилизации. Вишневецкий призвал шляхту и соседних районов собраться в его имении Вишня (в районе Винницы), чтобы быть готовыми к действиям под его командованием. Радзивилл вербовал литовскую армию для похода против Киева.

В виду угрозы войны у Хмельницкого не было другого выхода как мобилизовать не только казаков, но и крестьян. Он выпустил воззвание (универсал) к украинскому народу, где убеждал его подняться на борьбу против Польши. "Пусть каждый, будь он крестьянином или казаком, вступает в казацкое войско". Согласно "Самовидцу", народный отклик был мощным. "Каждый становился казаком". Их организовывали в полки и сотни. Из них только сечевые и реестровые казаки были в достаточной степени обучены и снабжены оружием. У казаков было несколько пушек, но их артиллерия была гораздо слабее польской. Вдобавок, ряд бедно вооруженных, нерегулярных крестьянских отрядов воевал с поляками каждый раз, как только обнаруживал их.

Хмельницкий решил повести свою основную армию на запад чтобы напасть на поляков прежде, чем у них будет время завершить мобилизацию, но он вынужден был направить полковника Кричевского на север, чтобы остановить литовцев Радзивилла. Крымские татары продолжали поддерживать казаков. Сам хан Ислам-Гирей лично вел орду. Нет свидетельств тому, чтобы донские казаки послали к Хмельницкому вспомогательные войска. Большая часть их вооруженных сил была вместо этого вовлечена в подготовку к морской экспедиции против крымских и турецких городов на берегах Черного моря.

В последовавших военных действиях казаки добились победы в своей борьбе против поляков, но встретили серьезное препятствие на литовском театре военных действий. Корпус Кричевского потерпел сокрушительное поражение от литовцев Смертельно раненый Кричевский был взят в плен. Однако литовская армия понесла тяжелые потери и не была в состоянии незамедлительно двигаться к Киеву.

В конце июня на главном направлении военных действий казаки и татары напали на передовую польскую армейскую группировку возле Збаража в южной Волыни. Группу составляли, главным образом, подразделения, предоставленные магнатами, включая и Вишневецкого. 29 июня Хмельницкий начал осаду Збаража, где укрылось много поляков. Среди осажденных самой яркой фигурой был Вишневецкий. Когда король Ян Казимир получил сведения о плачевном положении поляков в Збараже, он сам повел быстро набранную регулярную польскую армию им на помощь. Хмельницкий, оставив часть своих войск для продолжения осады Збаража, бросил основной корпус казаков против приближавшейся армии короля. К нему присоединился хан Ислам-Гирей со своими татарами. 5 августа казаки и татары с двух сторон набросились на королевскую армию под Зборовом в Северо-западной Галиции. Поляки здесь, как и в Збараже, оказались окруженным превосходящими их силами противника. Их положение казалось безнадежным, но их спасла дипломатическая изобретательность Оссолинского, который обратился к крымскому хану, предлагая ему мир на выгодных условиях и попросил его быть посредником между поляками и казаками. Хан принял эти условия. Согласно условиям польско-татарского договора, поляки брали на себя обязательства ежегодно выплачивать хану "подарки" в сумме 90000 польских злотых. Они также выразили свою готовность "простить" казаков. В тот же день, 9 августа (19 августа по новому стилю), был заключен договор между казаками и поляками. Договор представлял собой компромисс между умеренными в польском правительстве, возглавляемыми Ос-солинским, и казацкими старшинами.

По условиям этого договора король восстанавливал все казацкие вольности (по-польски, wolnosci), которые были дарованы прежними королевскими грамотами, и брал на себя обязательство выдать им новую грамоту (привилеи). Город Чигирин (и его округа) передается в постоянное владение гетмана и запорожского войска. Численность реестровых казаков была поднята до сорока тысяч. Три области (воеводства) — Киевская, Браславская и Черниговская, выделялись для поселения реестровых казаков. На этой территории не должно было быть расположено никаких польских войск. Уполномоченные польской администрации не отзывались с казацкой территории, но король поклялся назначать на должности в этих землях местных аристократов исключительно греко-православной веры. Иезуитам не дозволялось пребывать в Киеве или других городах на казацкой территории, где были русские школы. Митрополит киевский получал полномочия представительствовать в сенате; сейм, в его присутствии и в соответствии с его пожеланиями, должен был вынести решение расформировать униатскую церковь. Евреи не должны проживать в тех местностях, где находятся казацкие полки. Сейм должен был подтвердить все эти условия. Хотя крестьянам и позволено было вступать в ряды казацкой армии (в рамках сорокатысячного лимита), в целом статус крестьянства не претерпел никаких изменений. Как владения польской короны, так и частные земли магнатов и шляхты должны были сохраниться на казацких землях, как и раньше. Те крестьяне, которым не посчастливилось попасть в казацкий реестр, должны были вернуться в королевские или частные владения, к которым они были приписаны до войны, чтобы продолжать там исполнять свои прежние обязанности.

Консервативному ядру старшин этот договор представлялся главным достижением, поскольку он создал автономное казацкое государство в рамках польского королевства. Для крестьян это было неприемлемо.

  Политика Богдана Хмельницкого, 1650—1653 гг.

В ноябре 1649 г. в Варшаве был созван сейм для ратификации Зборовского договора. Хмельницкий направил в Варшаву делегацию казаков, чтобы ускорить ратификацию. Он попросил также Адама Киселя, чтобы тот поддержал права православной церкви. Отношение большинства депутатов сейма к компромиссной политике короля и Оссолинского было негативным или открыто враждебным. Оссолинского подвергли яростным обвинениям и оскорблениям. Римско-католические прелаты метали громы и молнии по поводу тех пунктов договора, которые были выгодны греко-православной церкви. Литовские магнаты выступали на том основании, что это может побудить бежать на Украину белорусских крестьян.

Наконец, после страстных дискуссий, сейм одобрил договор в целом, но отказался упразднять униатскую церковь; напротив, король выпустил воззвание (универсал) ко "всему русскому народу", подтвердив и расширив указ короля Владислава IV от 1632 г. о равноправном статусе греко-православной и униатской церквей. Однако, когда греко-православный митрополит Киевский Сильвестр прибыл в Варшаву, чтобы занять свое место в сенате, согласно соответствующему условию Зборовского договора, он встретил такую сильную неприязнь со стороны римско-католических прелатов, что, по совету Адама Киселя, решил не настаивать на своем праве и спокойно вернулся домой. Кисель был назначен воеводой Киева.

Основные статьи Зборовского договора были объявлены в форме королевской грамоты к казацкой армии. Украинских крестьян предупреждали, что они остаются прикрепленными к владениям помещиков, и что попытки восстания будут подавлены совместными действиями польских и казацких войск.

Вслед за ратификацией Зборовского договора польские магнаты и дворяне с их свитами стали возвращаться в свои земли и пытаться восстановить господство над крестьянами. Последние, естественно, вовсе не были расположены смиренно соглашаться с возвращением крепостного права. Нужно было прибегать к насилию. В таких украинских областях, как Волынь, Подолия и Галиция, которые, согласно договору, не были включены в автономное казацкое государство, насилие приняло особенно жестокие формы. Помещики строили виселицы в своих владениях, чтобы казнить зачинщиков крестьянских бунтов, а все непокорные крестьяне были подвергнуты суровым наказаниям.

На землях казацкого государства землевладельцы вынуждены были вести себя осмотрительно и просили казацкие власти оказывать им помощь в осуществлении ими сеньоральных прав. Богдан Хмельницкий, поддерживаемый старшинами, не видел альтернатов тому, чтобы выполнять эти просьбы и выпустил несколько воззваний к крестьянам, приказывая им подчиняться господам. В некоторых случаях казацкие полки направлялись для подавления крестьянских бунтов. Такая политика со стороны гетмана и старшин вызывала гнев и негодование среди крестьян. Хмельницкого стали считать предателем народного дела. В Сечи начались волнения, поскольку там демократические традиции были всегда сильнее, чем среди реестровых казаков. Бунтовщики проголосовали за то, чтобы Хмельницкий был смещен со своего поста. Они выбрали нового гетмана, но Хмельницкий быстро подавил мятеж, и гетман, выбранный бунтовщиками, был казнен.

Хмельницкий оказался в чрезвычайно сложном положении, Хотя он был готов поддерживать права украинских монастырей и дворянства на землю, он не желал возвращать украинские земли польским землевладельцам, в особенности магнатам. Однако он считал Зборовский договор важным шагом к укреплению казацкого государства, и поэтому заботился о том, чтобы его условия формально выполнялись. На практике же, он при возможности старался обойти эти условия. Он вписал пятьдесят тысяч человек в казацкий реестр вместо установленных сорока тысяч. Вдобавок, он создал дополнительный корпус из двадцати тысяч казаков под командованием своего сына Тимофея. Более того, он постановил, что украинские вассалы польского вельможи, если захотят, могут быть определены в казацкий корпус в качестве помощников реестровых казаков. Хмельницкий понимал, что такие половинчатые меры, хотя они и увеличивали количество казаков, не утихомирят крестьян. Дальнейшая борьба с Польшей представлялась неотвратимой. Для подготовки к ней Хмельницкий должен был, с одной стороны, завершить внутреннюю организацию казацкого государства и войска, и, с другой стороны, обеспечить средствами дипломатии помощь извне.

С юридической точки зрения (если мы можем применять определенные юридические термины к неустановившимся условиям жизни нарождающейся нации), казацкое государство было автономной территорией в рамках Польского Содружества. Его сувереном был король Польши. Правители трех областей, предоставленных казаками (Киевской, Браславской и Черниговской), были его представителями. Фактически, гетман Богдан Хмельницкий, будучи главой казацкого войска, являлся правителем этой земли. Однако украинское духовенство, шляхта и города имели правление, в основе которого были данные королем привилегии. Земельные владения короля, как и владения магнатов и шляхты представляли собой множество "островков" внутри казацкого государства.

Официальным названием казацкой организации было Войско Запорожское. Название происходило от крепости (Сечи) запорожских казаков. Позднее оно расширялось и распространилось на реестровых казаков. Это название, касательно последних, было не принято польским правительством в 1638 г. Затем оно было возрождено как родовое название всех украинских казаков. В более узком смысле, однако, группа казаков Сечи сохранила за собой название запорожцев. Гетман являлся главой как казацкой армии, так и казацкой администрации. Его печать несла королевское имя. Официальной резиденцией гетмана являлся город Чигирин. Высшее военное командование (генеральная старшина) состояло из секретаря (писаря), командующего артиллерией (обозного), командующего знаменами (хорунжего), главного начальника (ясаула или есаула) и судьи. Эти должностные лица играли также роль кабинета при гетмане, выполнявшего функции главы гражданской администрации. Армия разделялась на шестнадцать полков, каждый из которых состоял из нескольких сотен. Каждый полк набирался из мужчин той земли, где этот полк располагался; каждая сотня — из людей того района, который был за ней закреплен. Таким образом военная администрация была связана с территориальным делением страны. Полковник являлся правителем полковой территории; сотник — префектом сотенного района.

Во внешней политике Богдан Хмельницкий продолжал считать крымского хана полезным союзником, несмотря на двусмысленное поведение того в Зборове. Но, как показали события, поддержки хана оказалось недостаточно, чтобы сокрушить могущество Польши. Двумя державами, от которых можно было ожидать, что они обеспечат казаков достаточной военной защитой, были Московия и Турция. А из этих двух Московия выглядела более предпочтительно по религиозным и языковым соображениям, а также на основе общих исторических традиций и экономических связей. Помимо того, уже существовала тесная дружба между запорожскими и донскими казаками, находившимися под защитой царя.

Уместно сказать, что митрополит киевский Сильвестр, также как и другие иерархи украинской греко-православной церкви, холодно относились к мысли о поиске поддержки у царя, потому что они чувствовали, что это может со временем привести к установлению царского протектората над всей Украиной. При таком ходе событий можно было ожидать, что московский патриарх потребует нечто вроде протектората и над украинской церковью. В то время, однако, митрополит киевский по канонической субординации был подчинен патриарху константинопольскому, и это означало при соответствующих условиях, что он был, практически, независим. Патриарх константинопольский не мог вмешиваться в деятельность митрополита киевского из-за стесненного и ненадежного положения греческой церкви в Оттоманской империи. Его церковь была слишком бедна. У греческих священников и монахов вошло в обычай ездить в Киев и Москву с просьбами о финансовой поддержке.

Что касается его позиции по отношению к Польше, Сильвестр, в целом, был удовлетворен теми правами и привилегиями, которые были дарованы православной церкви Польшей в 1632 г. и подтверждены Зборовским договором.

Для того, чтобы лучше понять позицию Сильвестра Козлова по отношению к Москве, следует вспомнить, что определенные моменты в практике московской церкви вызывали неприятие западнорусских православных, особенно священнослужителей. После Смутного времени московская церковь с особо острым подозрением относилась к опасности римско-католического влияния в России и, в виду того, что Польша поддерживала униатскую церковь, была склонна подозревать даже некоторых православных иерархов в Западной Руси в латинских (римско-католических) отклонениях. Поэтому патриарх Филарет приказал, чтобы "латинцы", которые хотели поселиться в Московии, были перекрещены, прежде чем войти в русскую церковную общину. Более того, в некоторых случаях он настаивал на повторном крещении даже православных из Западной Руси, если те были крещены путем окропления святой водой, а не погружением в нее. Эта практика не прекращалась вплоть до времён патриарха Никона.

Митрополит киевский не был одинок в своих подозрениях по отношению к намерениям Москвы. Консервативные силы в среде казацких старшин разделяли его отношение, но, главным образом, по политическим соображениям.

С другой стороны, значительное число низшего украинского православного духовенства, большинство рядовых казаков и украинское крестьянство в целом глядело на Москву с надеждой. Многие крестьяне, не удовлетворенные положением на Украине после Зборова, начали пересекать границу Московии и селиться в районе Верхнего Донца. Московское правительство, хотя и охотно предоставляло убежище беглецам с Украины, все еще не желало оказывать военную поддержку Хмельницкому и разрывать отношения с Польшей, особенно, в виду нестабильного состояния внутренних дел в Москве. В феврале 1650 г. в Новгороде произошло волнение, которое продолжалось до апреля. За ним последовал бунт в Пскове, который длился с марта по август. Кроме того, Москва была крайне недовольна тем, что гетман укрывал у себя Анкундинова.

В вопросе об отношениях с Турцией Хмельницкий и его старшины высоко оценивали военную силу султана в качестве потенциального союзника запорожского войска. Конечно, здесь существовало различие в религиях. Ислам традиционно считался силой, противостоящей христианству. Однако практическое отношение Турции к христианству, как и к иудаизму, было основано на веротерпимости. Греко-православный патриарх Константинопольский был признан главой всех подчиненных султану христиан на Балканах и в Малой Азии. Христианству не ставились преграды в вассальных Турции христианских государствах — Трансильвании, Молдавии и Валахии.

Более того, принятие турецкого протектората могло бы стать полезным для Богдана Хмельницкого в его отношениях с крымским ханом, который сам являлся вассалом султана. На султана можно было рассчитывать, когда в этом была нужда, для оказания давления на хана, чтобы тот предоставил большую помощь казакам. Что касается интересов хана, то близкая дружба с казаками (в том случае, если они станут его партнерами) могла бы укрепить позиции хана в рамках Оттоманской империи и придать ему большей уверенности в его отношениях с султаном. А среди крымских ханов всегда существовала тенденция пытаться ослабить свою зависимость от Турции. В апреле 1650 г. Хмельницкий послал письмо султану, прося его принять запорожское войско под свою защиту. В июле в Чигирин прибыло турецкое посольство, чтобы выразить то удовольствие, которое принесло султану решение Хмельницкого. Было согласовано, что гетман направит в Константинополь своих посланников для определения условий казацкой независимости. Примерно в это же самое время, после некоторых пререканий, Москва возобновила договор о ненападении с Польшей.

Вскоре стало очевидным, что в результате своих изощренных дипломатических интриг, Богдан Хмельницкий оказался лицом к лицу с весьма запутанной ситуацией, которая могла подвергнуть серьезной опасности его отношения с Москвой. Его друг, крымский хан, вел за спиной гетмана тайные переговоры с поляками и обещал им напасть на Москву (это было как раз накануне возобновления Московско-Польского договора). Между прочим, татары были недовольны своим бездействием. Главным источником их дохода была военная добыча, и они постоянно искали повода для возобновления своих набегов на соседние земли. Их участие в казацко-польской войне оказалось вполне выгодным для них, но теперь казаки и поляки находились в состоянии мира, хотя и нестабильного. Хан направил своего посланника к Хмельницкому, чтобы объявить, что крымские татары и ногаи готовы к набегу на Московию к 15 августа. Хан убеждал гетмана повести всё казацкое войско против Москвы.

Именно в это время Москва оказывала на Хмельницкого давление в связи с Анкудиновым. В августе 1650 г. царские посланники в Польше направили свое доверенное лицо Петра Протасьева к киевскому воеводе Адаму Киселю с требованием выдачи Анкудинова. Кисель передал Анкудинова Хмельницкому. В сентябре 1650 г. Хмельницкий во время переговоров с Протасьевым притворился, что ничего не знает о месте пребывания Анкудинова, и дал Протасьеву разрешение искать самозванца. Поиски оказались безуспешными, но когда новый посланник Василий Унковский приехал в Чигирин из Москвы, Анкудинов, который в это время находился в Киеве с Адамом Киселем, согласился встретиться с ним. Анкудинов не соглашался возвращаться в Москву до тех пор, пока Унковский не даст ему гарантий в том, что ему не будет причинено никакого вреда. Сделать это Унковский отказался.

Несмотря на все эти затруднения, у Хмельницкого не было желания поддерживать крымского хана в его предполагаемой войне против Москвы. Он посоветовал хану заменить войну с Москвой нападением на Молдавию, чтобы поставить под свой контроль господаря Лупула, который, хоть и являлся вассалом султана, оскорбил его некоторыми своими недавними действиями. К тому времени Хмельницкий получил донесения о тайных переговорах Лупула с поляками и испытывал подозрения по поводу будущих намерений господаря. Более того, в 1645 г. старшая дочь Лупула Елена была отдана замуж за литовского гетмана Радзивилла. А привлечение Литвы на свою сторону было любимым проектом Хмельницкого на протяжении последних двух лет. Подключая к своей политике пути установления супружеских отношений, теперь Богдан Хмельницкий непосредственно рассматривал возможность партии между своим сыном Тимофеем и второй дочерью Лупула Роксандой. Было ясно, что Лупул без принуждения не согласился бы на это.

Молдавия была процветающей страной, и Лупул был чрезвычайно богат. Планируя набег на Молдавию, татары предвкушали ценную добычу. Поэтому хан согласился отложить спланированный поход на Москву и послать татарское войско на Яссы под командованием калги (наследника ханского трона). Корпус казаков возглавлял Тимофей. Таким образом, два вассала султана: гетман и крымский хан напали на третьего, по всей видимости, без какого либо приказа со стороны султана (август 1650 г.). Татары разоряли страну по мере прохождения по ней. Столицу Лупула — Яссы, разграбили вместе казаки и татары. Лупул бежал в бывшую столицу Молдавии Сучаву и запросил мира. Он был вынужден заплатить большую контрибуцию татарам и заключил союз с казаками. В дополнение к союзу Лупул обещал отдать Роксанду замуж за Тимофея Хмельницкого, который, таким образом, становился в перспективе шурином Радзивилла.

Поляки были разгневаны и удручены молдавским походом Хмельницкого, поскольку они считали Лупула польским вассалом. Партия войны быстро стала набирать влияние в Варшаве. Её главный противник канцлер Оссолинский, в дни молдавской похода Хмельницкого, умер. Под влиянием магнатов на его место был назначен епископ А. Лещинский. Николай Потоцкий, возвратившийся из татарского плена в марте 1650 г., и Иеремия Вишневецкий стали главными выразителями общественного мнения.

Была выдвинута мысль о начале превентивной войны против казаков. Магнаты опасались, что народное движение захватит польских крестьян. На чрезвычайной сессии в декабре 1650 г. сейм принял решение о всеобщей мобилизации польской и литовской армий, а также о большом повышении налогов в связи с предстающей войной. Было решено также пригласить наемные войска из Германии (после окончания Тридцатилетней войны почти повсеместно в Европе было огромное количество свободных профессиональных солдат).

В декабре 1650 г. посланники Хмельницкого возвратились из Константинополя с известиями о том, что торжественная грамота султана, объявляющая о его протекторате над казацкой армией, будет вскоре готова. Эта грамота была выпущена в конце февраля или начале марта 1651 г. Султан обещал казакам полную поддержку. К тому времени уже началась война между поляками и казаками. Обещанная помощь султана выразилась только в том, что он убедил крымского хана оказывать казакам полную поддержку.

В феврале 1651 г. авангард польской армии вторгся в пределы Браславской области и нанес поражение браславскому казацкому полку. Его полковник Данило Нечай, один из наиболее популярных казачьих старшин, был убит. Для многих казаков и крестьян смерть Нечая явилась дурным предзнаменованием для дальнейшего хода войны. Раздавались даже голоса, обвиняющие Хмельницкого в том, что он преднамеренно не стал оказывать помощи Нечаю.

В мае произошла личная трагедия в жизни Хмельницкого. Его сын сообщил из Чигирина, что его (Тимофея) мачеха Елена (вторая жена Богдана Хмельницкого) вступила в любовную связь с домоправителем гетмана. Богдан приказал Тимофею сразу же казнить обоих любовников. Когда он получил известия о том, что приговор приведен в исполнение, он почувствовал себя настолько опустошенным, что на протяжении нескольких дней никто не осмеливался приблизиться к нему. Какое-то время после этого он был в состоянии нервного стресса, и его силы были подорваны. Костомаров считает это событие важной психологической причиной последующих неудач.

Основные силы казаков и поляков встретились в июне около Берестечка (в Волыни). Поляки появились первыми. К тому времени среди их предводителей чувствовалась сильная напряженность, вызванная известиями о крестьянских бунтах в Краковском и прочих районах. Особое подразделение, состоявшее из двух тысяч солдат, должно было срочно направиться к Кракову. Польская армия была хорошо вооружена и экипирована и имела мощную артиллерию. Хотя казацкие силы численно превосходили польские, они состояли, главным образом, из крестьян, которые вступили в ряды казацкого войска и были плохо вооружены и обучены. Крымский хан привел с собой много всадников, но он не намеревался бросать против поляков сразу все свои силы. План хана план состоял в том, чтобы придержать основную часть татарской армии до решающего момента сражения, чтобы сыграть ту же самую роль посредника между казаками и поляками, которую он столь успешно сыграл в собственных интересах в Зборове двумя годами раньше. Разрушительная мощь польской артиллерии вызывала у татар еще меньшее желания воевать. На третий день (20 июня) хан отступил примерно на две мили. Хмельницкий и войсковой писарь Выговский отправились в лагерь хана, чтобы убедить его вступить в бой. Вместо этого, хан увел татар в степи и забрал с собой Хмельницкого и Выговского. Когда, в конце конов, хан освободил их, то они отправились в Корсунь для вербовки новой армии. Хотя он и был увлечен организационной деятельностью, Богдан Хмельницкий нашел время на то, чтобы жениться в третий раз. Его новая невеста Анна была богатой казацкой вдовой, сестрой двух влиятельных казацких старшин — Ивана и Василия Золотаренко.

Тем временем, казацкая армия у Берестечка могла оказывать сопротивление натиску поляков на протяжении еще десяти дней после бегства татар, после чего те казаки, которым удалось выжить в этой бойне, бежали через болота. Положение казаков еще совсем ухудшилось, когда 25 июня литовская армия Радзивилла захватила Киев.

Казалось, что Польша выиграла решающую битву и сможет теперь применить те же карательные меры против казаков, что и в 1638 г. Однако сами поляки понесли столь значительные потери в битве при Берестечке, что мобилизованные войска не испытывали желания продолжать войну. Большинство возвратилось домой. Задача справиться с казаками была предоставлена солдатам регулярной армии (их было около двадцати тысяч) под командованием королевских и полевых гетманов Потоцкого и Калиновского. Лидер польских непримиримых, князь Иеремия Вишневецкий умер 3 августа 1651 г.

После целого ряда стычек поляки и казаки пришли к обоюдному решению, что лучше сесть за стол переговоров. 18 сентября, Белой Церкви был заключен мирный договор. Вновь была подтверждена автономия казаков, но большая часть условий нового договора была неблагоприятна для них. Количество реестровых казаков было уменьшено до двадцати тысяч. Казацкой территорией теперь признавалась только Киевская область. Браславская и Черниговская области были возвращены полякам.

3 января 1652 г. в Варшаве собрался сейм. Утверждение Белоцерковского договора явилось одним из главных пунктов его программы. Заседания сейма проходили бурно из-за распрей между различными фракциями. Наконец, один из делегатов, Сицинский, прервал заседание заявлением, что он не допустит дальнейших дискуссий. Это было эффектное применение знаменитого liberum veto в польском парламенте. Сейм Белоцерковский договор не утвердил.

Тем временем, польские землевладельцы возвратились на свои земли на Украине в мрачном и мстительном настроении. Крестьяне во многих местах немедленно начали бунтовать против них. На казацких землях (теперь ограниченных областью Киева) Хмельницкий следовал своему прежнему принципу верности договору и посылал казаков для усмирения крестьян. В районах Браслава и Чернигова поляки могли действовать так как им угодно, и не тратили лишних усилий, чтобы наказывать непокорных крестьян, тысячи которых искали убежища в Московии. Московское правительство предоставило им земли в верховьях Дона и Верхнего Донца, а также гарантировало освобождение от налогов на тех условиях, что они будут оказывать поддержку московитам, отражая татарские набегов. Поселения такого типа назывались слободами (искаженное от "свобода"). Это явилось началом заселения земель, впоследствии известных как Слободская Украина (Харьковская и Воронежская области).

То, что польскому сейму не удалось ратифицировать Белоцерковский договор, породило противоестественную ситуацию. Официально между Украиной и Польшей не было ни войны, ни мира, обе стороны готовились к войне. В январе и феврале 1652 г. Богдан Хмельницкий и Выговский имели беседы с московскими доверенными лицами, проходившие в Чигерине и Субботове. Ими были приняты все меры предосторожности, чтобы поляки о них не получили никакой информации. В марте 1652 г. Хмельницкий в полном секрете направил полтавского подполковника Ивана Искру в Москву просить царя Алексея Михайловича помочь казакам. У Искры было долгое совещание с двумя дьяками Посольского приказа, а позднее его приняли царь и патриарх. Казакам не было предоставлено никакой военной помощи против Польши, однако им пообещали земли для поселения в случае необходимости.

Хотя это и не устраивало гетмана, отдельные группы казаков приняли это как единственное для них решение. 21 марта черниговский полковник Иван Дзиковский, три сотника и около двух тысяч казаков с женами, детьми, со всем их движимым имуществом пересекли московскую границу возле Путивля и обратились с посланием к царю, чтобы тот предоставил им земли для поселения. Он объяснил, что гетман предал их и не оказал им никакой помощи. Казаки были пропущены в Московию и получили земли в районе Острогожска.

Хмельницкий же возвратился к любимой мысли распространить казацкое влияния на дунайский регион. Здесь не доведенным до конца делом была женитьба его сына Тимофея на молдавской княжне. Поляки, однако, стремились к тому, чтобы установить свой протекторат над Молдавией и послали сильную армию, во главе с гетманом Калиновским, в Каменец-Подольский, чтобы преградить путь казакам в Молдавию. 22 мая казаки, снова при поддержке крымских татар, напали на поляков. Сам Калиновский погиб в бою.

Опьяненные победой, казаки вторглись в Молдавию. Лупулу ничего не оставалось делать, кроме как отдать свою дочь Роксанду замуж за Тимофея Хмельницкого. Свадьба была отпразднована незамедлительно и с большой торжественностью. Оставив Тимофея в Яссах, Богдан вернулся на Украину.

Если бы Хмельницкий был удовлетворен достигнутым результатами, то союз с Молдавией мог бы оказаться чрезвычайно важным для укрепления казацкого государства. Но у Хмельницкого были значительно более амбициозные планы. Он намеревался сместить Лупула с молдавского престола и, предоставив ему валашский, посадить Тимофея на молдавский трон. Он мечтал также о расширении своего влияния на Трансильванию.

Поляки были ошеломлены поражением армии Калиновского и разгневаны тем, что казаки установили свой протекторат над Молдавией. Валахия и Трансильвания были крайне озабочены слухами о планах Лупула и Хмельницкого. В течение зимы 1652—1653 гг. в Варшаве обсуждались возможности военных действий против казаков. Поскольку приготовления к войне шли медленно, один из магнатов Стефан Чарнецкий, решил взять дело, как до него сделал Иеремия Вишневецкий, в свои собственные руки. В марте 1653 г. он повел свою армию общей численностью в двенадцать тысяч человек, чтобы наказать украинское население Браславской области, которая была отобрана у казацкого государства по условиям Зборовского договора, но вновь занята казаками после их победы над Калиновским. Сотни деревень сожгли солдаты Чарнецкого, тысячи мужчин, женщин и детей были убиты. Наконец подразделению казаков, посланному Хмельницким, удалось остановить Чарнецкого. Он был ранен в бою, а его армия бежала на Волынь.

К тому времени Валахия и Трансильвания объединились в союз против Лупула и Тимофея Хмельницкого. Лупул был свергнут с трона, и власть в Яссах оказалась в руках нового господаря. Лупул бежал в Сучаву, которую вскоре окружили валашские и трансильванские войска. Король Ян Казимир направил им в помощь отряд польских добровольцев. Тимофей, возвратившийся то время на Украину) поспешил к Сучаве с десятью тысячами казаков. Тимофею удалось прорваться в осажденный город, но в бою он был смертельно ранен. После его смерти казаки сдались врагу на том условии, что им будет дозволенно безнаказанно вернуться домой с вооружением и артиллерией, а также взяв с собой тело Тимофея (август 1653 г.).

Поляки намеревались заменить казацкое влияние в дунайских областях своим собственным. Король Ян Казимир повел сильную польскую армию на Каменец-Подольский. Город Жванец стал его штаб-квартирой. Между тем Хмельницкий, в очередной раз, убедил крымского хана оказать ему помощь в борьбе против поляков, и ему в поддержку прибыл большой отряд донских казаков. Казаки и татары подошли к Жванцу в конце сентября и осадили польский лагерь. Поляки оказались в трудном положении. Они ожидали, что им на выручку придет мобилизованная армия, но она собиралась слишком медленно. Начался голод и болезни, что в большой степени повлияло на моральное состояние польских солдат.

При таком стечении обстоятельств в Москве произошло событие, имевшее очень важное значение. 1 октября 1653 г. Земский Собор проголосовал за то, чтобы принять гетмана Богдана Хмельницкого и все запорожское казацкое войско "с городами и землями" под покровительство царя.

Когда известия о решении Земского Собора достигли поляков и татар, то они немедленно прекратили все враждебные действия между собой. Согласно польско-татарскому договору, подписанному в Жванце 5 декабря 1653 г., король Ян Казимир соглашался выплатить хану компенсацию в сумме 100000 злотых и позволить ему по пути домой захватывать пленных на Украине. Король согласился также выполнить взятые им на себя обязательства по Зборовскому договору в отношении как татар, так и казаков. Вполне очевидно, что король решил пойти на эту уступку казакам для того, чтобы еще раз привлечь Богдана Хмельницкого на сторону Польши. К несчастью для Польского королевства эти действия слишком запоздали.

  Переяславское соглашение 1654 г. об объединении

Переговоры между Богданом Хмельницким и Москвой были долгими и мучительными, хотя большая часть украинских казаков и крестьян была сторонниками объединения. Московские государственные деятели вынуждены были вести дело с осторожностью из-за их собственных внутренних проблем, но еще в большей степени из-за непредсказуемых поворотов в политике Богдана, его дружбы с крымским ханом и укрывания им претендента на московский трон.

Мотивы для принятия казаков под покровительство царя имели религиозный и культурный характер, так же как и политический и экономический. И царь, и церковные лидеры Москвы остро чувствовали недостаток подготовленных Греко-православных ученых для просветительской деятельности церкви. Таких ученых можно было получить из Киева или из Греции. В 1640 г. Митрополит Киевский Петр Могила предложил царю Михаилу прислать несколько ученых украинских монахов в Москву для организации богословской школы, где бы изучались греческий и славянский языки. Из его предложения ничего не вышло, но в 1649 г. царь Алексей Михайлович попросил митрополита Сильвестра Козлова направить из Киева в Москву двух монахов, хорошо знающих греческий и латынь. Благодаря помощи этих киевских ученых боярин Федор Михайлович Ртищев создал недалеко от Москвы монастырскую школу.

Обращаясь за сотрудничеством к киевским ученым, московские государственные и церковные авторитеты стремились также поддерживать тесные контакты с греками. В начале 1649 г. патриарх Иерусалимский Паисий, который в том же году посетил Киев, прибыл в Москву для сбора милостыни. В то время, как он в июне отправился в Молдавию, с ним вместе был послан Арсений Суханов, монах Сергиево-Троицкого монастыря для проведения бесед с греческим духовенством и для сбора и изучения старых греческих религиозных рукописей.

Помимо Паисия, еще целый ряд других греческих священников и монахов посещали Молдавию, Киев и Москву. Их интересы были не только религиозными, но и политическими. Следует вспомнить, что переговоры с Хмельницким в 1649 г. Паисий настаивал на объединении всех греко-православных держав. Будучи в Москве, Паисий выразил надежду на то, что царь Алексей мог бы сесть на трон императора Константина (в Константинополе) и освободить православных христиан "от рук неверных".

Некоторые из греческих священнослужителей в их странствиях между Киевом и Москвой перевозили послания от Хмельницкого к царю и наоборот. Для Москвы проблема казаков была тесно связана с положением московской державы в греко-православном мире в целом. Программа церковной реформы, которая начала обсуждаться элитой русского духовенства еще до патриаршества Никона, позднее, благодаря ему, стала воплощаться в жизнь. По своим религиозным предпочтениям Никон был сторонником греческих и украинских традиций, и он также ясно понимал, что церковная реформа являлась политической необходимостью для того, чтобы объединение Украины с Москвой сделалось более приемлемым для украинского духовенства и народа в целом.

На протяжении XVI и начале XVII вв. в московском церковном обряде накопилось много отличий от западнорусского и греческого ритуала. Никон взялся за то, чтобы изменить их путем реформ в московской церкви, а это действие привело к схизме по отношению к староверам. По всем этим причинам Никон желал поддержки со стороны украинского духовенства в образовательной деятельности церкви в Московии и усматривал лучший путь для достижения этого в объединении Украины и Московии.

Сначала украинская проблема стала объектом внимания Земского Собора в феврале 1651 г. Посольский приказ предоставил на рассмотрение Собора отчет об оскорблениях в адрес Московии со стороны поляков, имевших место (или якобы имевших) после мирного договора 1632 г. Собор также был официально проинформирован о петиции Хмельницкого к царю с просьбой о покровительстве по отношению к казакам.

Характерно, что важность религиозных аспектов в украинском вопросе была такова, что по этому пункту царь и Собор стали искать совета у патриарха Иосифа (предшественника Никона). Больной патриарх не симпатизировал благорасположенности царя и некоторых представителей духовенства к грекам. Тем не менее, он выразил свое мнение, что в случае, если король Польши не возместит убытки Москве, тогда можно будет принять Хмельницкого и казаков под царское покровительство.

На этом заседании Земского Собора не было принято никакого решения по украинской проблеме. Одна из причин колебаний московских государственных деятелей заключалась в том, что дело Анкудинова всё ещё не было решено. В январе 1651 г. перед самым открытием Собора думный дьяк Ларион Лопухин был направлен к Хмельницкому для обсуждения московско-казацких и казацко-крымских отношений. Лопухин не должен был первым упоминать о деле Анкудинова, но ему были даны указания сказать Хмельницкому (в том случае, если последний упомянет самозванца), что Анкудинов — дурной человек и что ему (Лопухину) нечего больше сказать о нем. Некоторое время спустя, Хмельницкий решил избавиться от Анкудинова и послал его в Трансильванию с рекомендацией к Ракоци. Ракоци переправил Анкудинова в Швецию. Там самозванец был принят с почетом королевой Кристиной и обращен в лютеранство. Московские власти, однако, всё ещё были озабочены тем, что самозванец мог со временем вернуться из Швеции на Украину. Послам, направленным из Москвы Польшу в январе 1652 г., были даны указания попросить короля, чтобы тот выдал Анкудинова, если тот появится в Польше. Анкудинов не осмеливался возвращаться на Украину. Из Швеции он отправился в Гольштейн, но этот шаг оказался неверным. Герцог Гольштейнский согласился выдать его в обмен на документ гольштейнского посольства в Москву 1634 г., которые до сих пор удерживались там. Анкудинова привезли в Москву и казнили 28 декабря 1653 г.

Патриарх Иосиф умер 15 марта 1652 г., и Никон был избран его преемником. Это увеличило силу той группы в московском правительстве, которая выступала за разрыв с Польшей и объединение с Украиной. Обмен послами между Хмельницким и Москвой по поводу разнообразных текущих политических и экономических вопросов продолжался на протяжении всего 1652 г., а также и в 1653 г. В начале марта 1653 г. Москва решила направить посланников в Польшу с предложением о посредничестве между поляками и казаками. Царь через особого гонца дал знать об этом Хмельницкому. 23 марта Хмельницкий написал царю письмо, сообщая ему о новых нападениях польских войск на Украину. Одновременно Хмельницкий написал боярину Борису Ивановичу Морозову и патриарху Никону, прося их поддержать просьбу казаков о царском покровительстве.

Посланники Хмельницкого — Кондратий Бурляй и Силуян Мужиловский, которые везли письма, получили указания гетмана убедить царя, чтобы тот предоставил казакам свое покровительство. После предварительного изучения обстановки в Москве казацкие послы нанесли визит патриарху Никону и попросили у него благословения (23 апреля 1653 г.). Вскоре после этого Никон пригласил казацких посланников на торжественный обед. Скорее всего 10 мая Бурляй и Мужиловский от имени гетмана и от собственного имени отправили письмо патриарху, в котором благодарили его за доброту и очередной раз просили его убедить царя взять казаков под свое покровительство.

14 мая Никон ответил на письмо Богдана Хмельницкого, доставленное ему посланниками гетмана. Никон уверял Богдана, что будет продолжать советовать царю, чтобы тот выказал казакам свое расположение. В июне царь, вне всяких сомнений, после совещания с патриархом и наиболее влиятельными боярами, принял решение принять гетмана и казаков "под его царского величества высокую руку". Алексей Михайлович известил Богдана Хмельницкого об этом решении в письме от 22 июня. Особый посланник царя Федор Абросимович Ладыженский вручил это письмо гетману в Чигирине 10 июля 1653 г. Для того, чтобы иметь юридическую силу, царское решение должно было быть одобрено Земским Собором. Поэтому письмо Алексея Михайловича к Хмельницкому имело всего лишь характер предварительного извещения.

Торжественное заседание Собора было созвано 1 октября в Грановитой палате. На этом собрании присутствовали: патриарх Никон, митрополит Михаил Сербский, все иерархи московского патриаршества, бояре и прочие члены Боярской Думы, московские дворяне, представители провинциального дворянства (дворяне городовые), оптовые купцы (гости), члены двух основных купеческих корпораций (гостинной и суконной сотен), представители простых горожан (черных сотен), мелкого купечества и стрельцов.

Как и в 1651 г., Собор обсуждал оскорбления со стороны Польши и казацкую петицию. Голосование проходило по группам. Сперва опрашивалось мнение бояр; затем — каждого из прочих сословий. Духовенство не голосовало.

Было единогласно решено прервать переговоры с Польшей и принять казацкое войско под царское покровительство. 9 октября царь послал великое посольство к Богдану Хмельницкому, в состав которого входили: боярин Василий Васильевич Бутурлин, окольничий Иван Васильевич Олферов (Алферов) и дьяк Ларион Лопухин. Каждого из них сопровождало несколько помощников и чиновников.

Первым местом назначения на их пути был город Путивль на реке Сейме близ границы Черниговской области. Отсюда Бутурлин должен был проследовать к месту пребывания гетмана, которое тогда не было известно в Москве по причине казацко-польской войны. Царское посольство достигло Путивля 1 ноября. К тому времени гетман Хмельницкий все еще находился в Жванце. Он послал полковника Ивана Федоренко встретить Бутурлина. Федоренко прибыл в Путивль 3 декабря. Он сказал, что гетман возвратился в Чигирин, как только получил известие о приезде великого посольства. Переяслав (Переяславль) был указан как подходящее место для их встречи.

Последовал обмен курьерами между Бутурлиным и Хмельницким. Никто из них не хотел ехать прежде чем не убедится, что другой действительно приезжает на встречу. Обоюдная подозрительность в конце концов была преодолена. Бутурлин и его спутники, приблизился к Переяславу 31 декабря. Не доезжая до города примерно пяти километров, их встретил переяславский полковник Павел Тетеря во главе шестисот казаков. Тетеря приветствовал царское посольство торжественной речью. Когда все они проследовали к городу, переяславский архиерей Григорий во главе духовенства, несущего кресты и иконы, ждал московского посланника перед городскими воротами. Множество горожан со своими семьями стояло вокруг в ликующем настроении. Архиерей Григорий приветствовал московитов от имени всего православного народа и восславил Господа за исполнение их давно лелеемого желания — воссоединения Малой Руси с Великой Русью. Термин "Малая Русь" использовался в отношениях между патриархами Константинопольскими и русским духовенством и князьями для обозначения юго-западной России (т. е. Украины), начиная с конца XIII века.

Хмельницкий намеревался появиться в Переяславе на следующий день — 1 января 1654 г., но его приезд был отложен из-за опасного состояния льда на Днепре, что делало переправу через реку невозможной. Он достиг Переяслава к вечеру 7 января и встретился с Бутурлиным. Гетмана сопровождали войсковой писарь Иван Выговский и полковник Тетеря.

В официальном заявлении Бутурлину Хмельницкий и Выговский говорили о царе Алексее Михайловиче, как о родственнике Владимира Святого: "Как орел закрывает свое гнездо [крыльями]: так и государь [царь Алексей Михайлович] соизволил принять нас под свою высокую руку; Киев и вся Малая Русь — его царского величества вотчина".

Утром 8 января гетман созвал тайную раду со старшинами, которые подтвердили решение признать царя их покровителем. После этого на улицах Переяслава целый час звучали сигналы для всех присутствующих там казаков собраться на главной площади города на общее собрание — раду, чтобы решить судьбу украинского народа. Гетман обратился к раде, напомнив собравшимся, что они жили без государя на протяжении последних шести лет (с 1648—1654 гг.), и их это не удовлетворяло.

"Теперь мы видим, что больше не можем жить без царя". Он заявил раде, что они должны выбрать из четырех государей: турецкого султана, крымского хана, короля Польши и "великого государя, восточного царя". Первые двое, рассуждал Хмельницкий — мусульмане; что касается короля, каждый из нас знает, как много мы претерпели от польских вельмож; восточный царь — такой же греко-православной веры, что и мы. Хмельницкий обратился к народу, чтобы тот решил, кого же он хочет. "А те, кто не согласиться с нами, пусть идут, куда хотят". Собравшиеся на площади закричали: "Мы выбираем восточного православного царя". Затем полковник Тетеря прошел по городу, опрашивая людей: "Все ли вы согласны?". Ответом было: "Все мы, единогласно г. Затем войсковой писарь Иван Выговский объявил, что все казаки и горожане признают царя своим государем.

После собрания рады московские посланники встретились с гетманом и старшинами. Бутурлин торжественно вручил гетману царское послание, адресованное ему и всему запорожскому войску. Выговский зачитал послание всем присутствующим. Затем Бутурлин обратился к собранию, повторив мотивы царского решения принять казаков под свое покровительство. После этого Бутурлин, гетман и старшины последовали в переяславский собор, где московские священники, архимандрит Прохор и архиерей Андриан, как и переяславский архиерей Григорий, стояли, будучи готовы привести их к присяге на верность царю.

В этот момент, неожиданно для всех, Богдан Хмельницкий вмешался с требованием, чтобы Бутурлин и его помощники первыми поклялись именем царя Алексея, что он никогда не предаст казаков полякам, что он не нарушит их свобод, что он подтвердит права на земельные угодья украинской шляхты, казаков и горожан и выпустит грамоты, касательно их угодий. Бутурлин ответил, что царь никогда не давал клятв своим подчиненным, поскольку его слово всегда крепко.

Богдан вышел из церкви, чтобы посоветоваться со старшинами, которые отправили в церковь в качестве своих делегатов полковника Тетерю, который, вместе с Выговским, возглавлял консервативную партию среди старшин, и миргородского полковника Григория Сахновича. Оба они настаивали на том, чтобы Бутурлин дал клятву от имени царя, и приводили доводы, что польские короли всегда давали клятву своим подчиненным. Бутурлин резко возразил, что, хотя польские короли в действительности делали так, они не сдерживали своих клятв. Но "царское слово неизменно". Два полковника объявили, что гетман и старшины доверяют царскому слову, но рядовые казаки — нет, и поэтому потребовали царской клятвы. После этого делегаты возвратились к гетману, чтобы посоветоваться с ним еще раз. Заявление делегатов, конечно же, было лицемерным и, по всей видимости, было сделано, чтобы спасти свой престиж. Конечно, именно старшины хотели получить от царя политические гарантии, а также подтверждение прав на казацкие земельные угодья. Что же касается рядовых казаков, они с подозрением относились к самим старшинам и сердились на то, что принятие клятвы верности царю оттягивается. Вследствие этого гетман и старшины незамедлительно вновь появились в церкви в сопровождении группы казаков и выразили свою готовность приступить к принесению клятвы без всяких условий. Однако они выразили намерение обратиться позднее к царю с петицией для подтверждения прав и привилегий запорожского войска. Это оказалось приемлемым для Бутурлина.

Затем гетман и старшины торжественно поклялись в своей верности царю. После этой церемонии все они направились в переяславское административное здание, и там Бутурлин, от имени царя, передал гетману символы его власти — знамя и булаву, а также богатый костюм (ферязь) и меховую шапку в московском стиле. Обильные дары были преподнесены писарю Выговскому и всем старшинам.

На следующий день низшие офицеры запорожского войска, рядовые казаки и горожане поклялись в верности царю в переяславском соборе. На протяжении следующих трех дней Бутурлин провел ряд серьезных совещаний с гетманом и старшинами.

Гетман снабдил Бутурлина списком украинских городов и селений, в которых царские должностные лица должны были принять клятву верности царю. Самому Бутурлину нужно было ехать с этой целью в Киев и Нежин. Он объявил также, что, в соответствии с просьбой Богдана Хмельницкого, в Киев вскоре будет отправлено подразделение московских солдат для защиты города от поляков. В виду угрозы войны с Польшей были согласованы совместные действия московских и казацких войск. И Хмельницкий, и Выговский сообщили Бутурлину, что белорусы в Великом княжестве Литовском ждут того, чтобы царь и их принял под свое покровительство.

С точки зрения политической, самой значительной темой переяславских переговоров Бутурлина с гетманом и старшинами было придание окончательной формы условиям объединения Украины с Москвой. От своего лица и от лица старшин Хмельницкий просил царя подтвердить права шляхты, казаков и горожан: "Пусть шляхтич остается шляхтичем, казак — казаком, а горожанин – горожанином". Судить казаков должны будут полковники и сотники. Затем Хмельницкий объяснил, что при польском режиме казаку за его верную службу жаловалось земельное угодье только на время его собственной жизни; после смерти казака его жена и дети не наследовали земли. Хмельницкий потребовал, чтобы теперь казацкие земли стали полной собственностью для них и их потомков. Бутурлин заверил гетмана, что царь удовлетворит эти требования.

Затем Хмельницкий попросил, чтобы число реестровых казаков было установлено в количестве шестидесяти тысяч человек. Он объяснил, что не стал бы возражать и против большего числа, если это устроит царя, и не потребовал для казаков жалования. Кроме того, Богдан Хмельницкий попросил о том, чтобы район Чигерина был приписан к его должности гетмана. При таком положении дел Иван Выговский сказал, что он напишет петицию царю, чтобы тот подтвердил его право на землю, которой он владеет в настоящее время, и даровал ему больше земель. Что касается официальной печати гетмана и запорожской армии (на которой все еще стояло имя короля Польши), Выговский попросил, чтобы царь прислал гетману новую печать с царским именем на ней.

В общем, требования старшин сводились к подтверждению прав и привилегий запорожского войска, шляхты и городов, каковыми они были при польских королях, особенно в период действия Зборовского договора; а также в некоторых особых случаях к расширению старых прав, таких как срок владения землей казаками и число реестровых казаков.

Основывая свои пожелания на конституционном положении казаков, шляхты и городов под властью польских королей, казацкие старшины считали само собой разумеющимся, что царь наделен такими же правами и полномочиями, что и король Польши и Хмельницкий, и Выговский объяснили Бутурлину, что царь имеет право собирать с украинских городов такие же налоги и пошлины, что и польский король. Выговский только настаивал на том чтобы не царские воеводы, а муниципальные власти собирали деньги всякий раз и передавали их царским доверенным лицам. Более того, Выговский объяснил, что владения польской короны, так же как и земельные угодья польских магнатов теперь принадлежат царю, и он может прислать своих чиновников для проведения переписи населения. По всей вероятности, именно из этого источника сам Выговский предполагал получить землю от царя.

В конце делегация старшин потребовала, чтобы Бутурлин дал им письменные гарантии того, что царь подтвердит казацкие права и привилегии, включая их права на земельные угодья. Бутурлин наотрез отказался делать это, и, в то же время, заверил их, что их права будут подтверждены царем. Делегаты покинули совещание вместе со всеми старшинами. Один из них вскоре вернулся с заявлением, что гетман и старшины находятся в зависимости от царской доброй воли. 13 января гетман, писарь запорожского войска, полковники и прочие офицеры нанесли официальный визит Бутурлину. Гетман от лица всей запорожской армии с городами и землями сделал заявление о верности царю. Таким образом, переговоры старшин с Бутурлиным в Переяславе были завершены.

В предыдущий день, 12 января, Бутурлин нанес визит представителям украинской шляхты, которые потребовали, чтобы Бутурлин подтвердил их привилегированный статус по сравнению с рядовыми казаками и назначил им должности в местном управлении на Украине. Список подобных должностей с именами тех шляхтичей, которые должны были занять эти места, был вручен Бутурлину. Бутурлин ответил им, что обсудит эту петицию с гетманом. Это напугало шляхту, и они забрали петицию обратно, попросив Бутурлина не упоминать о ней гетману.

14 января Бутурлин направил посланников в семнадцать украинских областей (полков), чтобы принять клятву верности, а он и его помощники отправились в Киев. Они приблизились к Киеву через два дня. Не доезжая примерно две мили до Золотых Ворот, они были встречены митрополитом Сильвестром с группой священников и монахов. Сильвестр в своей речи, составленной в осторожных выражениях, воздал хвалу Бутурлину и его спутникам их желание посетить город первого благочестивого русского князя: "В моем лице благочестивый Владимир, великий князь русский, и первозванный апостол Андрей, который предрек Господню славу на этой земле, целуют вас […] и святые Антоний и Феодосии из Лавры целуют вас [...] И мы целуем вас и приглашаем войти в наш дом Господень — место благочестивых русских князей будет возрождено, как возрождается юность орла".

Хотя он тепло приветствовал приезд царских послов в Киев, Сильвестр ни словом не упомянул о царском протекторате над Малой Русью. Дело в том, что он не выражал симпатий по отношению к переяславской раде и никогда ранее не выказывал поддержки желанию Хмельницкому признать царский протекторат над казацким войском.

После того, как Сильвестр произнес свою речь, они с Бутурлиным и их спутниками вошли в город и проследовали для молитвы в собор Святой Софии. Затем Бутурлин напрямую спросил Сильвестра, почему тот не написал царю письма в поддержку петиции Богдана Хмельницкого. Сильвестр уклончиво ответил, что он не знал о действиях Хмельницкого, но что он выражает желание молить Господа о здоровье царя. Бутурлин принял такое объяснение. 17 января казацкие офицеры, рядовые казаки, находившиеся в Киеве, и киевские горожане принесли клятву верности царю. Затем Бутурлин отправил своих представителей к митрополиту Сильвестру и архимандриту Лавры Иосифу просить их, чтобы они прислали людей, находящихся у них в подчинении (шляхту и горожан, как и домашних слуг), для принесения клятвы верности. Ответа не последовало. На следующий день Бутурлин направил одного из чиновников своего посольства Ивана Плакидина к Сильвестру и Иосифу и потребовал, чтобы люди, находящиеся у них в подчинении, немедленно были присланы для принесения клятвы под угрозой наказания. Сильвестр ответил, что эти люди находятся под его властью, и не пристало им давать клятву верности царю. Тогда Бутурлин послал дьяка Лопухина, чтобы тот призвал митрополита. Очередной раз Сильвестр отказался подчиниться. Лопухин был возмущен и не попросил у митрополита благословения, как того требовал древний обычай. Однако 19 января Сильвестр и Иосиф внезапно изменили свое решение и позволили подвластным им людям принести клятву.

Сделав это дело, Бутурлин и его сопровождающие покинули Киев и направились в Нежин. На пути они получили настойчивые письма гетмана и войскового секретаря, просивших Бутурлина ускорить прибытие московских солдат в Киев. Бутурлин немедленно написал воеводе московский войск отправлявшихся в Киев, князю Федору Семеновичу Куракину, чтобы тот поспешил к месту назначения из Путивля, где в то время был его лагерь. 23 января Бутурлин и его спутники достигли Нежина, где их тепло приняли духовенство и местное население. На следующий день к присяге на верность были приведены находившиеся в Нежине казаки, горожане и "все прочие люди". Его миссия была успешно выполнена, и Бутурлин возвратился в Москву.

  Условия объединения Украины с Москвой

Украина оказалась под протекторатом царя, но четкие условия объединения еще не были формально согласованы. Однако, в переговорах с Бутурлиным гетман и старшины подчеркивали свои требования, а Бутурлин дал им понять, что царь будут готов рассмотреть эти требования.

В конце января и начале февраля Богдан Хмельницкий собирал несколько совещаний со старшинами в Чигирине. На этих совещаниях были пересмотрены отдельные моменты в формулировках прежних требований и были добавлены некоторые новые требования. Одно из них касалось утверждения царем прав и привилегий митрополита киевского. В другом велась речь о полномочиях гетмана обмениваться послами с иностранными державами. Пункт о казацком реестре был некоторым образом изменен. Первоначально Богдан Хмельницкий сказал Бутурлину, что он не стал бы возражать, если бы царь увеличил численность реестровых казаков более шестидесяти тысяч и что у царя не будут просить, чтобы он платил казакам жалование. Теперь старшины отвергли это предложение Хмельницкого. Было четко установлено количество — шестьдесят тысяч реестровых казаков, и было предложено обратиться " царю с петицией, чтобы он назначил ежегодное жалование казакам.

За всеми этими формальностями таился конфликт между аристократическими идеями консервативной партии среди старшин более либеральным отношением гетмана. Старшины желали установить четкое разделение между крестьянами и казаками и потому твердо установить число последних. Таким образом, вступление в ряды казаков было бы закрыто для крестьян, за исключением тех случаев, когда открывались вакансии. Фактически, на всем протяжении восстания и войны казацкие войска постоянно пополнялись крестьянами, к которым Богдан Хмельницкий снова и снова обращался за поддержкой. Лучше, чем кто-либо иной на Чигиринских совещаниях, он понимал невозможность запрещения крестьянам вступать в ряды казаков, особенно в ситуации, когда нависала угроза новой войны с Польшей. В связи с этим он хотел оставить открытым путь для увеличения числа реестровых казаков, если и когда это необходимо. Плата царем жалования казакам предполагала установленную численность казаков, поэтому гетман не хотел обращаться с петицией к царю по поводу жалования. Совещание завершилось избранием в качестве посланников к царю главного судьи запорожского войска Самойло Богдановича Зарудного и переяславского полковника Павла Тетери.

17 февраля Богдан Хмельницкий написал царю письмо от своего собственного имени, от имени запорожского войска и всей русской христианской общины (мира) всей Малой Руси. Хмельницкий обращался к царю, чтобы тот утвердил права, уставы, привилегии и свободы как духовенства, так и мирян. Он добавлял, что его посланники вместе с петицией передадут царю много особых требований, неупомянутых в письме. С этой целью Хмельницкий дал посланникам особые инструкции, текст которых до нас не дошел. Вдобавок к этим инструкциям посланники везли предложения по вопросам, обсуждавшимся на Чигиринском совещании, и замечания по поводу некоторых из вопросов, которые можно было использовать при подаче статей, касающихся объединения, на рассмотрение Боярской Думе.

Зарудный и Тетеря прибыли в Москву 12 марта. На следующий день царь принял их. Посланники передали царю письмо Богдана Хмельницкого и упомянули о его подарке царю — сером скакуне. После этого приема начался первый раунд переговоров посланников с особым комитетом Боярской Думы, который включал в себя князя Алексея Никитича Трубецкого, Василия Васильевича Бутурлина, Петра Петровича Головина и думного Алмаза Иванова. Заседание длилось четыре дня. Для поддержки их официальной петиции казацкие послы привезли с собой ряд документов, содержащих заверенные тексты грамот 1649—1650 гг. выданных королями Владиславом IV и Яном Казимиром.

В первый день совещания обсуждалось двадцать пунктов из казацкого требования. 14 марта Зарудный и Тетеря представили комитету систематический перечень требований, содержащий двадцать три статьи. Этот перечень был передан комитетом на рассмотрение Боярской Думе. Дума обсуждала статьи одну за другой. Она поддержала большинство из них без оговорок или с небольшими поправками. Только статья 21 (касательно жалования для запорожского войска) не была утверждена. Дума постановила, чтобы комитет постарался убедить казацких полковников опустить этот пункт.

Когда решение Думы было передано посланникам, они вновь заявили об этом требовании. Комитет поставил вопрос перед Думой для повторного обсуждения. Тогда Дума посоветовала, чтобы царь немедленно послал деньги из московской государственной казны в счет жалования запорожскому войску из расчета четверть венгерской золотой монеты на каждого казака, предполагая, что к оплате должно быть предоставлено шестьдесят тысяч человек. Деньги для будущих выплат должны были поступать из местного дохода Малой Руси. Этот доход должен был быть определен после проведения переписи населения, для чего следовало направить царских должностных лиц. Царь объявил свое решение о казацком жаловании Зарудному и Тетере в общих словах 19 марта, когда он принял их на прощальной встрече. Во время совещания посланников с Боярской Думой, которое последовало за приемом, посланникам были раскрыты финансовые соображения касательно будущих выплат.

Тем временем в Чигирине Богдан Хмельницкий ждал результатов переговоров в нервном состоянии. 21 марта Богдан отправил два письма в Москву, одно царю, а другое Зарудному и Тетере. В письме к Алексею Михайловичу Богдан просил утвердить привилегии и права запорожского войска так быстро, как это только возможно. В письме к своим посланникам, Богдан давал им указания о том, чтобы они убедились в утверждении царем всех условий объединения без какого-либо упущения. Богдан сообщил Зарудному и Тетере, что султан прислал к нему послов, донесших до него обещание не только утвердить существующие права и привилегии запорожского войска, но и даровать новые.

Более того, Богдан сообщал, что польский король также выпустил обращение ко всему украинскому народу, в котором выразил готовность удовлетворить все требования. Богдан добавлял, что его курьер Филон Горкуша должен будет объяснить содержание письма более детально, вполне очевидно, что Богдан хотел, чтобы его послы использовали информацию о султане и короле для давления на царя, если это будет необходимо. Страхи Богдана Хмельницкого оказались беспочвенны. Никакого давления не потребовалось, поскольку, к тому времени, переговоры между казацкими посланниками и комитетом Боярской Думы приближались к успешному завершению.

В тот самый день, когда Хмельницкий писал свое письмо, царь утвердил перечень казацких требований, известных под названием "Одиннадцать Статей". Содержание "Одиннадцати Статей" частично совпадало с предыдущим перечнем, состоявшим из двадцати трех статей. Те пункты из последнего перечня, что не вошли в "Одиннадцать Статей", были утверждены рядом особых грамот.

Наиболее важной из них была "жалованная грамота" о правах и свободах запорожского войска, обнародованная 27 марта. В тот же день была дана грамота Богдану Хмельницкому, подтверждающая передачу Чигиринского района гетманской должности в качестве средства для существования, и еще одна была выдана украинской шляхте, чтобы обеспечить ее права и привилегии.

Существовало намерение одновременно обнародовать еще одну грамоту о правах и привилегиях киевского митрополита и духовенства, но из-за конфликта между митрополитом Сильвестром и московитским воеводой Киева ее пришлось отложить вплоть до дальнейших обсуждений. В конце июля царь принял посольство киевского митрополита, после чего грамота была ему дана. Пред этим, в апреле, грамота была дарована городу Переяславу, а другая – гильдии ремесленников этого города (обе в ответ на соответствующие петиции). В июле были даны грамоты несколько более ограниченного характера, адресованные муниципальным властям и ремесленникам города Киева.

Взятые вместе клятва, принесенная казаками и народом Переяслава и других украинских городов в январе 1654 г., грамота запорожскому войску от 27 марта, "Одиннадцать Статей" от 21 марта и особые грамоты, выпущенные с 27 марта по 11 августа, составили основание для условий объединения Украины и России. Эти условия могут быть систематически обозначены следующим образом:

1.  Казаки и весь украинский народ дали клятву верности царю.

2.  Всей запорожской армии даровано подтверждение ее прав и свобод, включая независимость казацких судов и неприкосновенности казацких земельных угодий.

3.  Правление гетмана (по крайней мере, ныне живущего гетмана, Богдана Хмельницкого) должно длиться всю его жизнь. После смерти гетмана запорожское войско должно избрать его преемника; новый гетман должен давать клятву верности царю. Район Чигерина приписан к гетманской должности. Гетману дано право обмениваться послами с зарубежными странами, за исключением Польши и Турции. Он обязан докладывать царю обо всех умыслах против царя, разоблаченных его сторонниками. Гетман не должен был вести переговоров с Турцией и Польшей без санкций со стороны царя (это исключение было введено Боярской Думой).

4.  Войсковой писарь и войсковые судьи должны были получать соответствующие суммы денег для оплаты канцелярских работ. Каждому из них дано было право получать пошлину с мельницы в качестве средств к существованию.

5.  Число реестровых казаков было установлено в количестве шестидесяти тысяч человек, и все они должны были получать ежегодное жалование из части дохода с Украины, на что царь дал право.

6.  Обеспечивались военным снаряжением гарнизон казацкой крепости в Кодаке, а также запорожское казацкое войсковое братство (кош).

7.  Традиционные права и привилегии украинской шляхты подтверждались.

8.  Муниципальные власти в украинских городах должны были избираться местным населением в каждом городе. Особо утверждались права и привилегии переяславских и киевских горожан и ремесленников.

9.  Митрополит и остальное духовенство Киева должны были пользоваться своими прежними правами и привилегиями.

Существовало одно единственное сословие украинского народа, определения прав которого не требовали казацкие посланники, и которое не включалось в условия объединения — этим сословием было крестьянство. Тем не менее, оно составляло большую часть украинского населения. Казацкие делегаты настаивали на различении крестьян от казаков, но в связи с этим упоминались только обязанности крестьян, а не их права.

После исполнения их официальных дел казацкие делегаты обратились к частным интересам старшин и стали обращаться к царю с петициями по поводу пожалования им земель. Выговский сообщил Бутурлину в Переяславе еще в январе, что намеревается обратиться с подобной просьбой к царю. Однако он не давал указаний Зарудному и Тетере, чтобы они действовали от его имени. Богдан Хмельницкий через своих посланников просил царя Алексея Михайловича подтвердить его права на ранее приобретенные им угодья, а также даровать ему город Гадяч с доходами от него. Зарудный просил себе один из городов с прилегающими к нему землями; Тетеря — город Смелу. Царь удовлетворил все их просьбы. Вскоре началось настоящее стихийное массовое движение высших офицеров запорожского войска, которые требовали для себя земельных пожалований от царя.

На протяжении всего хода мартовских переговоров с казацкими делегатами, московское правительство, хотя и удовлетворяло требования казаков, не делало попыток сформулировать царские прерогативы на Украине, за исключением немногих случаев, когда делались оговорки касательно особых моментов в казацких требованиях. Так Москва постановила, что гетман не должен вести переговоров с Польшей и Турцией без санкции на то царя. Как на переяславском, так и на московском совещаниях сами казаки приняли как само собой разумеющееся, что царь будет пользоваться теми же самыми прерогативами на Украине, что и польские короли до него. Казацкие посланники предложили Боярской Думе, чтобы царь получил право на доход с прежних владений польской короны на территории Украины, а также с находящихся там имений польских магнатов. Они предполагали также, что он будет получать долю от дохода с украинских городов и селений, деньги с которых должны будут собирать представители муниципальной власти и передавать царским воеводам. Боярская Дума приняла это предложение на заметку, Когда подтверждала требование выплаты жалования запорожскому войску.

Касательно вопроса о воеводах, назначающихся царем, гетман Хмельницкий просил еще до Переяславской рады, чтобы царь послал своих воевод в Киев во главе большого отряда солдат, в качестве предупредительной меры против поляков. В переговорах бояр с казацкими посланниками после их прощальной встречи у царя 13 марта, бояре упомянули о намерениях царя назначить воеводу в Киев. Посланники не имели ничего против этого плана, но поздно гетман отказался от того, чтобы согласиться с этой идеей.

Когда переговоры между казацкими посланниками и Боярской Думой были завершены, царский титул был изменен: было — "Самодержец всея Руси", стало — "Всея Великия и Малыя России". Соответственно, была разработана новая государственная печать. И, в соответствии с договоренностью между Бутурлиным и гетманом со старшинами в Переяславе, была изготовлена новая печать для запорожского войска, на которой имя короля польского было заменено царским именем.

  Крах планов Хмельницкого. Смерть гетмана

Вслед за присоединением Украины началась война России с Польшей. Весной 1654 г. царь Алексей Михайлович двинулся в Литву; с севера открыл против Польши военные действия шведский король Карл X. Казалось, Польша находится на краю гибели. Король Ян Казимир возобновил отношения с Хмельницким, но последний не соглашался ни на какие переговоры, пока не будет признана со стороны Польши полная самостоятельность всех древнерусских областей. Тогда Ян Казимир обратился к царю Алексею Михайловичу, который в 1656, без соглашения с Хмельницким, заключил мир с поляками. Планы Хмельницкого о завоевании полной независимости Украины рухнули. Некоторое время он все еще не оставлял надежды привести их в исполнение и в начале 1657 заключил с этой целью союзный договор со шведским королем Карлом X и седмиградским князем Юрием Ракочи. Согласно этому договору, Хмельницкий послал на помощь союзникам против Польши 12 тысяч казаков. Поляки известили об этом Москву, откуда были посланы к гетману послы. Они застали Хмельницкого уже больным, но добились свидания и набросились на него с упреками. Хмельницкий не послушал послов, но тем не менее отряд посланный на помощь союзникам, узнав, что гетман при смерти, отступил на Украину — после этого союзники потерпели поражение и это был для больного Хмельницкого последний удар. Месяца два спустя Хмельницкий велел созвать в Чигирине раду для выбора ему преемника. В угоду старому гетману рада избрала его несовершеннолетнего сына Юрия.

Определение дня смерти Хмельницкого долго вызывало разногласие. Теперь установлено, что он умер 27 июля 1657 от апоплексии, похоронен в селе Субботове, в построенной им самим каменной церкви, существующей до настоящего времени. Почувствовав некоторое облегчение, гетман призвал к себе близких. "Я умираю, — прошептал он им, — похороните меня в Субботове, которое я приобрел кровавыми трудами и которое близко моему сердцу". В 1664 году польский воевода Чарнецкий сжёг Субботово и велел выкопать прах Хмельницкого и его сына Тимоша и выбросить тела на "поругание" из могилы.

Заключение

Юридическая природа объединения Украины с Москвой представляла собой весьма спорную проблему для нескольких поколений историков и юристов. Можно упомянуть лишь немногие из расходящихся точек зрения: некоторые исследователи определяли юридическую природу этого объединения, как инкорпорацию Украины в Россию с гарантиями автономии для Украины (точка зрения барона Б.Е. Нольде); согласно иным, статус Украины после объединения стал статусом вассального государства (Грушевский и Л. Окиншевич); некоторые другие ученые предпочитают вести речь об объединении как о военном и политическом союзе между Украиной и Москвой под протекторатом царя (В. Липиньский).

Обладая, несмотря ни на что, особой значимостью, объединение Украины с Москвой представляло собою событие огромной важности в истории обоих народов — как украинского, так и русского. Оно явилось также поворотным пунктом в отношениях между восточными славянами и Польшей.

Было заложено основание для постепенной трансформации Московского царства в Российскую империю.

Переяславская "уния", определив в целом правовой статус и взаимоотношения между Украиной и Россией, не предусматривала урегулирования значительного числа частных вопросов, которые в будущем породили конфликты с российским самодержавием и внутриукраинские раздоры. Но это стало очевидным лишь после смерти Хмельницкого в 1657, когда Украина пережила 20-летний период междоусобной войны, названный историками "руиной".

Список литературы

Акты, относящиеся к истории южной и западной России: В 15 тт. – СПб., 1863-1892.

Воссоединение Украины с Россией, документы: В 3 тт. – М., 1954.

Голобуцкий В., Запорожское казачество. – К., 1957.

Грушевський М. Історія України-Руси: В 11 т. – К.: Наукова думка, 1991.

Дорошенко Д., Нарис історії України: В 2 тт. – Варшава, 1932-1933. Карташев А.В., Очерки по истории русской церкви: В 2 тт.. – Париж, 1959.

Костомаров Н.И. Богдан Хмельницкий. – М.: Чарли, 1994.

Смолій В.А., Степанков В.С. Богдан Хмельницький. – К.: Альтернативи, 2003.

 

Список используемых сокращений

 

Акты ЮЗР – Акты, относящиеся к истории южной и западной России

ВУР – Воссоединение Украины с Россией, документы

Голобуцкий – Голобуцкий В., Запорожское казачество

Грушевский – История Украины-Руси

Дорошенко – Дорошенко Д., Нарыс истории Украины

Карташев – Карташев А.В., Очерки по истории русской церкви