Дзэн-буддизм в наше время

3. Дзэн-буддизм в наше время

В настоящее время дзэн нашел неожиданный отклик в различных сферах западной культуры: в музыке, живописи, литературе, языкознании, религии, философии и психоанализе.

Известная американская романистка Нэнси Вильсон Росс пишет в журнале следующее:

«Чтобы объяснить интерес к дзэну, проявляемый в настоящее время на Западе, необходимо взглянуть на ту брешь, которую пробил в западном уме психоанализ: мрачные предостережения психологов в основном касаются печальных последователей игнорирования более глубоких уровней человеческого сознания: горестные результаты видны везде, где появляются тонкие и невидимые начала человеческой природы всецело во имя внешнего существования». [20]

В последние двадцать лет ощущается чрезвычайный рост интереса к дзэн-буддизму. Со времен второй мировой войны этот интерес возрос настолько, что явно становится значительной силой в интеллектуальном и культурном мире Запада. Это, несомненно, связано с общим интересом к японской культуре, что является одним из конструктивных итогов последней войны. Но если бы дело было только в этом, то дзэн мог бы оказаться лишь преходящим модным увлечением. Более глубокой причиной такого интереса является то, что мировоззрение дзэн оказалось созвучным начинающейся эволюции мысли Запада.

Несмотря на свои тревожные и деструктивные аспекты, цивилизация Запада в наше время находится в одном из самых своих плодотворных периодов. В новейших областях западной науки, таких как психология и психотерапия, логика и философия науки, семантика и теория связи, возникают удивительные новые идеи и открытия. Возможно, что за некоторыми из этих достижений находится влияние философии Азии, но я убежден, что это скорее параллелизм мышления, чем непосредственное заимствование идей. Мы, однако, осознаем этот параллелизм, и это обещает нам в будущем плодотворные изменения взглядов на мир.

В нашем веке мысль Запада меняется настолько стремительно, что наша психика иногда оказывается просто не в состоянии справится с наплывом новых идей и впечатлений. Возникли не только серьезные трудности в понимании между интеллектуальной и обычной публикой, но и сама направленность нашего мышления серьезно подрывает основы здравого смысла, лежащие в фундаменте наших социальных соглашений и общественных институтов.

Исчезают знакомые концепции пространства и времени, движения, природы и ее законов, истории и социальных изменений, человеческой индивидуальности, и мы ощущаем себя плывущими по течению, в реке без берегов, в пространстве, которое все больше и больше соответствует буддийскому принципу “Великой Пустоты”. Ничто не может научить нас искусству жить в такой вселенной — ни религиозная, ни философская, ни научная мысль Запада. В таком, не хранящем следа океане относительности мы строим, планы нашего пути. И для абсолютизации, для фиксации себя в этом мире мы используем те принципы и законы, за которые мы могли бы ухватиться ради своей духовной и психологической безопасности.[21]

В конце 50-х гг. ХХ в. дзен-буддизм охватил широкие круги интеллигенции и студенчество, а через десятилетие - мелкобуржуазные слои Западной Европы. Творческая интеллигенция связала с дзен-буддизмом надежды на духовное обновление, на получение полноты бытия, непосредственно свободы. Разнообразные течения битников и хиппи видели в нём идейное оправдание морального нигилизма, бытовой распущенности, полного неуважения к социальным обязанностям. Простые обыватели пытались в этом модном течении найти эффективный способ психотерапии, способный ослабить давление "безумного мира", а также альтернативу кризису европейской культуры.

Дзен-буддизм оказал сильнейшее воздействие на европейцев, прежде всего возможностью "мгновенного" достижения просветления и отсутствием продолжительных практик, направленных на самосовершенствование. Именно устремленность "внутрь" дзен-буддизма, интерпретированная европейским мировоззрением, легла в основу движения хиппи.

По мере ослабления позиций рациональной философии и науки и роста интереса к внутреннему миру человека, интерес к дзен-буддизму перерастал из простого увлечения экзотикой в образ жизни, позволяющий человеку бросить вызов проблемам современного мира.

Непосредственную связь с искусством дзен можно найти в творчестве Винсента ван Гога и Анри Матисса. "Живая" линия рисунка В. ван Гога сделала бы честь любому японскому художнику тушью. В Арльский период своего творчества В. ван Гог копировал японские гравюры, рисовал портреты и автопортреты в японском стиле. Художник говорил, что стал смотреть на мир "японскими глазами", что "хотел понять, как чувствует и рисует японец". В его картинах присутствует очеловечивание природы, характерное для дзен, глубокое взаимопроникновение всех элементов окружающего мира.

Эстетический постулат А.Матисса "точность не есть правда" соответствует постулату дзен о неописуемости реальности. А.Матисс следует внешним сторонам японской эстетики, таким как орнаментальность и условность рисунка, лаконичность цвета, использование выразительности белого фона. "Белая страница привлекает внимание читателя не меньше, чем текст", - писал А.Матисс.[22]

Произведения ван Гога и Матисса, как и искусство великих дзэнских мастеров, отличает естественность - свойство, относительно редкое в искусстве первой половины ХХ века и присущее только нескольким прекрасным художникам. Эта естественность обусловлена предельной правдивостью этих художников - они не знали конформизма, раздвоенности мировоззрения и искусства, слова и дела.

В западной литературе ХХ в. влияние дзен приводило в большинстве случаев к мистицизму или психологизму.

Забывая о том, что для дзен-буддизма реальность - это не только следствие, но и единое целое с субъектом, большинство западноевропейских и американских последователей дзен-буддизма ХХ века видят в нём средство противопоставить себя миру.

* Возросший интерес к дзэн-буддизму обусловлен интересом к Востоку, а также своими идейными принципами. Однако из-за недостатка литературы на европейских языках дзэн неправильно истолковывается, что приводит к искажению его истин.

Заключение

Дзэн-буддизм не является религией. Учение дзен об особых путях проникновения в суть мира в своей основе ориентируется не на его реальное познание, а предоставляет самому познавательному процессу мистический характер.

Также можно сказать, что дзэн-буддизм, не являясь логической философской системой, предпринимает попытку объяснить все стороны жизни, а также предлагает способ достижения того, что он считает высшими ценностями в соответствии со своим представлением о реальности.

Дзэн оказал сильнейшее влияние на многие сферы японской культуры и его отражение в таких национальных искусствах, как монохромная живопись, чайная церемония, искусство разбивки садов, разные виды военных искусств, японская поэзия.

В современном мире дзэн не только является национальным учением. Оно получило достаточно широкое распространение на Западе. С распространением дзэна люди приезжают в Японию к дзэнским мастерам, чтобы познать от них суть учения.

Простота, естественность, спонтанность и гармония - эти эстетические принципы не только стали неотъемлемыми чертами японского искусства, но и во многом определяли отношение к жизни для японцев.

Дзен-буддизм многоцветен и бесконечно разнообразен, как сама жизнь человека. Просветление - всегда ожидаемое и все же вечно неожиданное - рождалось не только из долгих сеансов "сидячей медитации", но и из особого мистического опыта жизни. Здесь не важен род занятия, так как важно состояние сознания человека. Если это состояние найдено верно, тогда вся жизнь должна превратиться в произведение искусства.

Список использованных источников и литературы

 

Иточники:

1.  101 дзэнская история, Лондон, 1939.

Литература

2.  Уотс А., Путь дзэн, Киев, 1993.

3.  Репс П., Нёгэн Сэнзаки, Плоть и кость дзэн, Калининград, 1993.

4.  Буддизм: четыре благородных истины, влючает в себя Судзуки Д. Введение в дзэн-буддизм, Харьков, 1999.

 

Ресурсы интернета

5.  http://www.history.rin.ru

[1] Райдер и Ко, Лондон, 1939

[2] Де Ворс и Ко, Лос-Анджелес, 1935

[3] Нью-Йорк, 1955

[4] Буддизм: четыре благородных истины, Харьков, 1999. С. 336, 337.

[5] Буддизм: четыре благородных истины, Харьков, 1999. С. 337.

[6] Уотс А., Путь дзэн, Киев, 1993. С. 258.

[7] Буддизм: четыре благородных истины, Судзуки Д., Введение в дзэн-буддизм, Харьков, 1999. С. 362.

[8] Репс П., Плоть и кость дзэн, Калининград, 1993. С. 23.

[9] Сто одна история о дзэн, Райдер и К^о, 1939. С. 245, 246.

[10] Репс П, Нёгэн Сэнзаки, Плоть и кость дзэн, Калининград, 1993. С. 180.

[11] "Сидячая медитация", требующая от адепта, сидящего в "позе лотоса", полного избавления от каких-либо мыслей и образов.

[12] Буддизм: четыре благородных истины, Харьков, 1999. С. 335.

[13] Уотс А., Путь дзэн, Киев, 1993. С. 254.

[14] Буддизм: четыре благородных истины, Харьков, 1999. С. 693.

[15] Буддизм: четыре благородных истины, Харьков, 1999. С. 785.

[16] Буддизм: четыре благородных истины, Харьков, 1999. С. 779.

[17] Уотс А., Путь дзэн, Киев, 1993. С. 265.

[18] Уотс А., Путь дзэн, Киев, 1993. С. 276, 277.

[19] Уотс А., Путь дзэн, Киев, 1993. С. 256.

[20] Буддизм: четыре благородных истины, Харьков, 1999. С. 897.

[21] Уотс А., Путь дзэн, Киев, 1993. С.11.

[22] //www.history.rin.ru