Традиционный свадебный обряд народов Карелии

Традиционный свадебный обряд народов Карелии

Содержание

Глава 1. Предсвадебные обряды

Добрачный период

Сватовство

Рукобитье

Предсвадебная неделя

Посещение невестой кладбища

Гощение невесты у родственников

Жених приглашает "породу"

Гощение невесты у жениха

Вечеринки

Глава 2. Свадебный день

Девичья баня

Сборы жениха

Приезд вершников

Свадьба

Хваленье

Глава 3. После свадьбы

"Красный стол"

Баня для свекрови

Свадьба "уходом" ("уводом")

Список используемых источников и литературы

Введение

Семья всегда была той средой, которая хранила и передавала из поколения в поколение народные традиции, учила молодежь соблюдать обычаи, своевременно совершать необходимые обряды. Именно поэтому созданию новой семьи, выбору жениха и невесты, свадебному обряду придавалось столь большое значение. В XIX веке девушки обычно выходили замуж в 20 лет, слишком ранние браки не приветствовались. Хотя девушек могли выдавать и с 16-17 лет, а иногда и раньше. Но для венчания 15-16-летних требовалось разрешение местного священника. Однако, на девушек старше 20 лет смотрели уже как на засидевшихся и им не приходилось рассчитывать на хорошие партии. К 25-ти годам незамужние девушки переходили в разряд "посиделиц". В начале 20-30-х гг. XX века взгляды на возраст девичества стали изменяться, он повысился до 21-22 лет. Парни женились чаще всего в 20-25 лет. После 26-28 лет на неженатых парней смотрели уже как на закоренелых холостяков. Традиционно свадьбы играли после крещения, значительно реже осенью после уборки и её реже летом.

Семья - это то, на чем держится весь мир во все времена. Именно от неё зависят многие аспекты нашей жизни. Заключение брака, свадьба - это чудо, которого ждет каждая девушка ещё с самого детства, а для юноши - это серьезный шаг, он становится мужчиной, который способен позаботиться не только о собственной жизни, но и жизни будущей жены, детях.

В разные времена обряд свадьбы сопровождался различными верованиями, традициями и даже волшебными действиями. У каждого народа были свои особенности. И, конечно же, карелы не были исключением.

В условиях современного мира идет возрождение национальной культуры. Так же государством проводится политика по введению регионального компонента во всех сферах деятельности.

Многие молодые пары сейчас проявляют интерес к предкам и проводят свадьбы по карельскому типу. Но в разных районах Карелии обряды отличались. Это связано с влиянием в прошлом финно-угоров, вепсов, русских.

В своей работе я ставлю целью рассмотреть традиционную свадьбу Заонежья. Заонежьем принято называть заонежский полуостров и прилегающие к нему острова, расположенные в северной части Онежского озера. Когда-то это была самая густонаселенная территория Олонецкой губернии. Жители этого края ведут своё происхождение от новгородцев, переселявшихся на север в начале второго тысячелетия. До славян население полуострова было прибалтиско-финским; в последствии оно обрусело. Следы этнокультурных контактов в языке и фольклоре заонежан сохранились до сих пор.

Изучение свадебной поэзии и свадебной обрядности в Олонецкой губернии началось раньше, чем здесь были "открыты" былины.

Затевая свадьбу, заонежане стремились сделать все "как у людей", чтобы сыграть её так, как заведено в давних, "досюльных" времен. Это предполагало соблюдение "порядка", в обрядовом действие и действиях всех участников свадьбы.

Во всем Заонежье свадебный обряд проводился по одному и тому же сценарию. П.Н. Рыбников писал, что свадебный обряд в деревнях Заонежья практически одинаков, а различия имеются в репертуаре свадебных песен.

Схема заонежской свадьбы выглядит следующим образом:

1.  Сватовство;

2.  Смотрины дома и хозяйства жениха;

3.  Условка (сговорка);

4.  Рукобитье (просватовство, богомолье);

5.  Приглашение породы (гулянье невесты и жениха с холостой молодежью);

6.  Девичья баня;

7.  Свадьба (приезд жениха с поезжанами к невесте и расставание невесты с "волей");

8.  Венчание;

9.  Хваление;

10.  Баня для молодых, красный стол;

11.  Хлебины и отголоски.

Сватовство обычно проводилось в два этапа, первый - предварительный сговор сватов и родителей девушки, второй - окончательный сговор (рукобитье, просватовсво), закреплявшийся молитвой перед иконами (богомольями) и битьем "по рукам".

Между сватовством и рукобитьем проводилась условка, во время которой родственники с обеих сторон договаривались обо всем, что касалось проведения свадьбы.

В отличие от других районов Русского Севера, здесь четко выделяется период гулянья жениха и невесты с холостой молодежью, следовавший после рукобитья. В этот период проводились предсвадебные вечеринки, девушка и парень, каждый в отдельности, объезжали всю свою родню в сопровождении сверстников. Во время этих визитов жених и невеста приглашали родственников на свадьбу и получали материальную помощь.

Если невеста была сиротой, то перед началом "гулянья" она навещала могилу родителей и просила благословения у умерших.

В цикл предсвадебных обрядов входит девичья баня предназначавшаяся не столько для мытья, сколько для ворожбы на жениха и его родню, чтобы невесту любили и уважали в новой семье.

Свадьбой в Заонежье называли встречу жениха и его родственников (жениховой породы, сродников) в доме невесты, праздневство. В свадьбу невеста отдавала девичью "волю". После свадьбы в тот же день происходило венчание в церкви, а после венчания было хваленье - праздничное бракосочетанье в доме молодого. На второй день были баня для молодых и красный стол. Хлебины - приемы у родителей молодой и у родителей молодого устраивались после свадьбы.

Сроки, в течении которых все это проводилось, не были строго регламентированы. Обычно от сватовства до свадьбы проходила неделя. Если по каким-либо причинам необходимо было все ускорить, то сватовство, условку и рукобитье проводили в один день и сокращали до минимума время гулянья.

Варьируется размещение в сценарии обряда девичьей бани - или в свадебный день или в его канун. Вариативен также обряд расставания невесты с девичьей "волей" - по способу и месту его проведения. Не везде одинаковым был репертуар свадебных песен, что справедливо отмечает П.Н. Рыбников.

Обычай проводить свадьбы с подголосницей общепринят для Заонежья. Он был характерен и для других северно-русских районов, в том числе карел и вепсов. В Заонежье исполнительниц причитаний называли вопленицей. Подголосница - особый термин для свадебной причитательницы, которая причитывала под голос невесты или от её имени. Она была не только искусной исполнительницей причитаний, но и знатоком свадебного порядка, своего рода специалистом по проведению свадеб. Заонежские свадебные причитания, даже в одной и той же местности, не имеют совершенно одинакового содержания, хотя похожи друг на друга, поскольку причитальщицы используют одни и те же стереотипные формулы и композиционные приемы.

Глава 1. Предсвадебные обряды Добрачный период

К сыновьям и дочерям в Заонежье относились по-разному. На девушек смотрели как на временных членов семьи, а на парней - как на будущую опору в жизни, "дольщиков" в семейном имуществе. С младшим сыном родителям предстояло жить в старости. Выдача дочерей замуж не сулила никакой прибыли, а лишь одни расходы на свадьбу и выделение части семейного имущества в качестве приданого. Приданое начинали собирать едва ли не с самого рождения девочки. Ещё до крестин мать должна была положить "два початка" в отдельный сундучок или лубяной колоб (коробейку) вышитое свадебное полотенце. Её собственное свадебное полотенце обычно доставалось старшей дочери, когда та выходила замуж. В дальнейшем мать обычно не принимала участия в пополнении приданого, а годам к семи-восьми, научив девочку прясть и вышивать, выделяя ей лишь полотно и крашеные нити, пока подрастающая дочь не начнет ткать самостоятельно. Иногда одна из дочерей, будучи особенно умелой рукодельницей, шила и вышивала на всех своих сестер. К замужеству нужно было подготовить полотенца, станушки, закрайки для настилальников (простыней) с вышивкой и прочие подарки для родственников жениха, а также одежду и предметы домашнего обихода для себя. В зажиточных семьях могли не особенно утруждаться рукоделием, так как можно было купить все необходимое у соседей или в лавке. Девушки из бедных семей на приданное зарабатывали сами. Они участвовали в работах по найму на жатве у богатых соседей или на рубке и вывозе леса. На эти средства приобретались украшения, фабричная ткань, головные платки, косынки и другие необходимые вещи. Парню на свадебные расходы выделялись деньги из семейного бюджета, для получения которого он трудился с малых лет, выполняя поручения по хозяйству или участвуя в отхожих заработках.

Юношам и девушкам до свадьбы полагалось погулять, участвуя в молодежных развлечениях. Ещё до вступления в возраст "женихов" и "невест" мальчики и девочки 13-15 лет устраивали свои подростковые бесёды с разучиваем песен, танцев и игр.

Возраст, с которым девушка начинала "девичить", а парень "холостовать", определялся началом их участия в молодежных бесёдах. Они устраивались в зимний период с Покрова до Великого Поста, а также весной на Пасхальной неделе. Все бесёды подразделялись на будничные (прядимые) и праздничные (игримые). На "прядимые" бесёды (обычно по вторникам, четвергам и воскресеньям) девушки приходили с прялками и куделью и должны были между танцами и играми прясть лён. Праздничные беседы полностью посвящались развлечениям. Бесёдные песни и игры были пронизаны символикой выбора женихов и невест, сватовства, свадьбы.

В праздники и на "игримые" бесёды девушки надевали лучшие наряды, отличавшиеся богатством: яркие парчовые и штофные сарафаны с сорочками из тонкой ткани, ожерелье и серьги из жемчуга, браслеты и кольца, головные уборы - сетки, сплетенные из конского волоса с нанизанным мелким жемчугом. Заонежане отличались любовью к щегольским нарядам, подчас не сочетавшимся со скромной обстановкой и весьма небогатой повседневной жизнью.

На бесёдах парни и девушки выбирали друг друга по взаимным симпатиям, приглашали на игры и на танцы, целовались и сидели парочкой. Таких партнеров называли играк и играчиха, или игральник и игральница, или беседник и беседница.

Парень должен был ухаживать только за одной девушкой. Если он целовался с другой и ни разу за вечер не приглашал на танец свою "играчиху", его поведение расценивалось как "измена" и осуждалось в среде товарищей и взрослых

Посещение бесед и праздничных гуляний считалось обязательным для молодежи. Девушек, не ходивших на беседы и развлечения не сватали. Не случайно сваты, приезжающие издалека, прежде всего узнавали, участвует ли девушка в молодежных развлечениях, и по возможности приходили понаблюдать за ней. Считалось, что участие в беседах повышало девичью славутость. иногда молодежь устраивала инсценировки свадеб с исполнением свадебных обрядовых песен и причитаний.

В святки девушки гадали на суженых: ходили слухать на росстани, то есть на перекрестки дорог. Садились на телячью или овечью кожу, обчертившись кругом, и прислушивались. Кому с какой стороны послышится звон колокольчика или лай собак, в стороне и быть замужем. Вытаскивали из чужих палениц поленья (каково полено, таким с виду и жених будет), гадали на сарае, в бане, у церкви или часовни. На рождество гадали у проруби, а утром, водрузив на голову первый рождественский блин, слушали под окнами разговоры - к замужеству или женитьбе.

Чтобы парни не сватались на стороне, девушки сообща объезжали верхом на водоносе (коромысле для ушатов) свою деревню в полночь. Парни, оберегая невест от чужих женихов трижды обходили свою деревню с дохлой кошкой или собакой.

У заонежан практиковалось присушивание заговорами или наговоренной пищей. При чем заговоров для "присушивания" девушек было больше, чем для приговаривания парней. Парни для удачи в любви иногда зашивали в гашник портов сушеного крота или носили в кармане траву "царские кудри".

Стериотипы красты и представления о "наилучшем женихе" и "наилучшей невесте" того времени несколько отличались от современыых. Самыми красивыми считались рослые парни с кудрявыми волосами. Рослым девушкам нельзя было рассчитывать на скорый и удачный брак. Поскольку занежане в большинстве своем были невысокого роста. В девушках ценилась крепость телосложения, позволявшая рассчитывать на девушку, как на хорошую работницу.

Парни и девушки, рожденные вне брака, были самыми незавидными женихами и невестами. Им приписывались такие пороки как отсутствие целомудренности, неверность. Если парень все-таки мог найти себе невесту, то девушку могла ждать участь старой девы, а чаще матери-одиночки.

Сватовство

Период между Рождественскими и Великим постами в Заонежье называли молодое время. Оно начиналось со святочного веселья, а после крещения играли свадьбы, шла свадебница, набирая полную силу в мясоед и за две недели до масленицы постепенно поворачивая на убыль. Примета этого зимнего времени - звон колокольчиков. П. Коренной писал: " теперь свадебное время межговенья, до самой масленицы вы редкий день не услышите колокольчиков: то жених собирает родню, то невеста катается, то свадебные возвращаются домой. В это межговенье жениться и выходить замуж восемь десятых всего населения деревни"[1]. В Великий пост уже не венчали. Значительно реже справляли свадьбы осенью после уборки урожая, и ещё реже летом, если к тому вынуждали обстоятельства, например крайняя необходимость в работнице на жатве.

Свадьба сватовством была основной формой заключения брака. Обычно парень делал предложение девушке, не уведомляя при этом родителей. Получив согласие, он предлагал обменяться залогами - нательными крестами, перстнями или кольцами. Девушка вручала в качестве залога платок, серьги, сарафан или что-нибудь другое из своих вещей. Однако тайный обмен залогами мало что значил, поскольку инициатива сватовства должна была исходить от родителей парня. Его желание могло и не приниматься во внимание, так как немаловажную роль для родителей при выборе невесты играли практические соображения, заставлявшие их искать прежде всего богатое приданое и хорошую работницу. В любом случае сватовство начиналось только с совета и согласия родителей.

Парень, которому пришла пора жениться, начинал высматривать себе невесту на бесёдах, праздниках, во время гостибищ (гостенья девушек у родни). Высмотрев, старался поближе познакомиться с ней, начинал ухаживать. Дружба молодых людей могла продолжаться несколько лет. Если девушка была славутой, славилась красотой, умом и "хорошим житьем", парень спешил сосватать её поскорее, чтобы она не досталась другому жениху. Бедные, напротив, не были в почете. К таким сватались самые незавидные женихи: "Все равно никто не возьмет, так иди за меня"

Если на примете уже была девушка, к ней предварительно засылали кого-нибудь из родственниц, чтобы узнать как в её семье отнесутся к сватовству. Нередко невест выбирали в других деревнях, где жили родственники, доверяясь при этом их мнению. Окончательное решение о сватовстве принималось во время семейного совета, или думы. В совете участвовали крестные родители, дядья и тетки, женатые братья будущего жениха. Необходимо было решить, сколько денег можно будет выделить на свадьбу и сколько хотелось бы получить приданого: кто будет свахой, обсуждались и прочие детали, связанные со сватовством и свадьбой. "Свахой" назначали кого-нибудь из старших, бойких на язык родственников, хорошо знавших особый этикет сватовства: уметь вежливо разговаривать, держать инициативу в разговоре, расхваливать самого жениха и его "житье" (дом, хозяйство, достаток и т.д.), не уронить достоинства в случае отказа. Если на эту роль подходил крестный, то свахой назначали его. Если нет - дядю, брата, зятя, тетку или кого-то из соседей. Будь то мужчина или женщина - в Заонежье этот чин назывался "сваха".

Если в своей и близлежащих деревнях никого на примете не было, приходилось ездить по деревням в поисках невесты, или, как иногда говорили, "палять сватухами". Ездили обычно только жених и сваха, на маленьких санках. В деревне замечали: "Раньше как выйдешь на улицу, когда на лошадях ездили, на санках кто едет маленьких: "Нынь куда-то женихи поехали, на маленьких манках, да двое да". В дальних деревнях они, как правило, останавливались у своих родственников или знакомых, расспрашивали, в каких домах есть девушки на выданье. Прежде чем решиться на сватовство, парню обязательно надо было посмотреть на девушку. Если она ему приходилась по душе, сваты проявляли настойчивость. В случае отказа жених посылал сватов неоднократно.

Если сватовство происходило в своей деревне или поблизости, в нем, помимо отца и крестных родителей, могли участвовать и другие родственники: брат, зять, невестка; крайне редко - мать жениха. Чтобы сватовство было удачным, жених должен был иметь при себе в кармане женский головной убор - чепец (считалось, что бабий чепец помогает "обабить" девушку). Для защиты от "сглаза" и "порчи" сватам в задние полы одежды втыкали булавки. родители благословляли сына хлебом и солью, он кланялся им в ноги. Перед отъездом собравшиеся садились за стол, на который были положены хлеб и соль. Каждых брал из солонки немного соли и съедал, затем все вставали и, помолившись, отправлялись в поездку. День недели специально не выбирали, однако наиболее благоприятным для сватовства считалось воскресенье.

Из дома выезжали вечером с наступлением сумерек и до места добирались окольным путем из опасений встретить недоброго человека или выдать кому-либо невзначай цель поездки и спугнуть тем самым удачу. Из этих соображений подвязывали язычок подушного колокольчика. Зимой ездили сватать на выездных легких санях, летом - "верхами", то есть верхом на лошадях, или на лодке. В своей деревне ходили пешком.

Прибыв на место, сваты обычно останавливались в одном из деревенских домов. Перед тем как войти в дом невесты, они опахивали от снега обувь собственными рукавицами (дельницами), хозяйский веник-голик в руки не брали ("чтоб хозяевам не подчиниться", "чтобы на своем настоять", "чтобы порчи не было"). В дальнейшем, до венчания, дельницами и чепцом, которые брали с собой, не пользовались и хранили отдельно, чтобы дело не расстроилось.

Войдя в дом, сваты первым делом крестились на иконы и здоровались. Шапки снимали и клали на воронец. Туда же следовали и рукавицы - большим пальцем вверх, чтобы, по примете, взять верх над хозяевами и чтобы скорее отдали невесту. Иногда сваты клали рукавицы на край стола. По этому жесту хозяева сразу догадывались о цели визита неожиданных гостей. Старший в доме (обычно отец) отдавал распоряжение хозяйке поставить самовар. Гостям предлагали пройти и сесть, но они упорно отказывались. Иногда сваты вызывали хозяина в сени и говорили о цели приезда или заводили разговор в избе, не проходя дальше воронца.

Только получив согласие главы семьи обсудить дело, сваты проходили и садились на лавку вдоль половиц ("чтобы поперечия в деле не было"). Сваты старались как можно больше расхваливать жениха, главным образом его достаток, так как для родителей девушки важно было отдать дочь в "хорошее житье". Если семья жениха была немногочисленной и в будущем ему не предстояло делиться наследством, это ещё больше добавляло ему достоинств. Ценились большое количество скота, большие запасы всего, что давало крестьянское хозяйство, а также добротный дом, обстановка, хорошая одежда и т.п.

Если у жениха особого достатка не было, сваты расхваливали его личные качества, например, самостоятельность, трезвость, различные умения в крестьянских делах. Вопрос, быть свадьбе или нет, решали родители, но иногда учитывалось и согласие девушки. В таком случае её, не желая неволить, звали в избу и излагали всю суть дела. Если девушке жених нравился, она говорила о своем согласии, кланлась отцу и матери в ноги и просила благословения выйти замуж.

В конце XIX - начале XX веков девушек нередко выдавали против их воли. Положение женщины, особенно замужней, в то время было бесправно. Муж был хозяином и властелином её судьбы. Таким хозяином судьбы девушки был её отец, решение которого было законом. Если девушка выходила замуж против своей воли, говорили, что её выдали насилу. Если отца девушки не было в живых, право решения при сватовстве переходило в её матери, дяде или тетке.

Весомым аргументом с точки зрения родителей был не только достаток жениха. Они могли не посчитаться с желанием девушки и в том случае, когда в семье было много дочерей.

Родителям необходимо было договориться со сватами о некоторых условиях: о сумме денег, которую мог бы выплатить жених, и о подарках. Отец девушки выяснял, сколько денег дадут сваты на блюдо? Они спрашивали сколько он хотел бы получить? Отец называл, сваты скидывались, со стороны невесты прибавляли, пока не сходились на какой-то сумме, обычно от трех до пятидесяти рублей. Последняя сумма считалась значительной и давалась редко. Богатые платили сто-двести рублей. Эти деньги в Заонежье не были выкупом за невесту. Обычно они уходили на подарки для родственников жениха. Тут же договаривались, кого следует одарить. При этом речь шла только о родственниках, не являющихся членами семьи жени ха, так как одаривание последних считалось делом само собой разумеющимся. Сватов угощали чаем с приготовленными тут же на тяганке скаными пирогами и яичницей.

Родители девушки вручали сватам залог: праздничный сарафан дочери, шелковый платок, отрез фабричной ткани или другие вещи, договаривались о сроках свадьбы и решали прочие вопросы, связанные с её подготовкой.

Осмотр дома, обстановки, домашнего хозяйства жениха предпринимался в тех случаях, когда он приезжал издалека. Словам свахи не всегда можно было полностью доверять. В семье жениха старались показать достаток: щедро угощали, выставляли напоказ подушки и перины, развешивали полотенца. Иногда заранее приводили в хлев скотину, взятую на время у соседей. Временно могли также позаимствовать кадушки с маслом, холсты и т.п. если родители девушки были довольны осмотром хозяйства, отец тут же мог дать положительный ответ - дать приказ, либо он делал это после возвращения домой, посылая свой ответ с особым нарочным - с приказом или с отказом. Родители, прежде чем дать "приказ", советовались со всей родней, в первую очередь спрашивали совета у крестной матери и крестного отца девушки.

Вдовцы или незавидные женихи иногда прибегали к помощи колдовства, чтобы высватать понравившуюся девушку. В округе всегда находился человек, который слыл удачливым свахой, не имевшим отказов. Колдун знал особые приемы, с помощью которых ему удавалось внушить желаемое девушке. Один из таких приемов состоял в поглаживании её по голове. При этом сваха хвалил жениха и повторял, что надо за него пойти. Иногда он настолько сбивал девушку с толку, что она была готова тут же бежать с этим женихом.

Если у девушки был свой "игральник" или "беседник", то он во время визита сватов пытался помешать делу: подходил к печи и незаметно ворошил мутовкой угли в загнетке, чтобы девушка отказала. Если он был готов женится, то спешил посвататься "наперебой", иногда тут же, в присутствии других сватов.

К сосватанной девушке могли пожаловать " с перебоем" другие сваты. Если они предлагали более выгодные условия и родители соглашались, то в деревне говорили, что невесту "продали". Бывало и так, что девушка сговаривалась бежать с другим женихом уже перед самой свадьбой.

Отказывать сватам в резкой и категоричной форме было не принято. Обычно находилась какая-нибудь вежливая отговорка, например, что дочь ещё молода для замужества. На отказ сваты могли ответить: "Смотрите, как бы дома (т.е. в девках) не оставьте". Подобная угроза, прозвучавшая из уст свахи-колдуна, могла помешать в дальнейшем даже славутой девушке удачно выйти замуж. Хозяйка или крестная сразу же после ухода сватов брала помЯло и мела им от порога к большому углу, чтобы скорее приехали следующие сваты. О сватах, получивших отказ говорили: "на бороны выехали", им "опары в сапоги налили", "квасной гущи в сани плеснули". Бывало, что деревенские парни действительно затаскивали борону в сени дома девушки и, перевернув её сучьями вверх, под смех присутствующих предлагали покататься на ней сватам.

Удачливые сваты ехали обратной дорогой с далеко разносившимся звоном поддужных колокольчиков. Этот звон давай знать каждому, кто его слышал: сваты едут, сосватали невесту!

Рукобитье

"Свадьба слезами красна!" (Заонежская поговорка)

Через несколько дней после условки следовал второй этап сватовства, который назывался в Заонежье по-разному: рукобитье (Шуньга), приказ (Толвуя, Кузаранда), просватовство (по-заонежски - просватосьво) (Ламбасручей). Главными элементами обряда были рукобитье и богомолье, эти названия употреблялись везде наряду с местными. Особый день для рукобитья выделялся не всегда, бывало и так, что били по руками и молились Богу во время первого визита сватов. Чаще всего рукобитье проводили торжественно, с предварительной подготовкой, угощением и при большом стечении постороннего народа. Его назначали примерно через два-три дня после сватовства.

Жених приезжал в сопровождении родителей, крестных, братьев с женами, сестер, дядей и теток, всего пятнадцати-двадцати человек.

Столы обычно накрывали в избе (фатере), горницу ставили для богомолья. В доме собирались окольные соседи, желавшие посмотреть, как будет происходить торжество.

На рукобитье невеста начинала причитывать, или, как говорили в Заонежье, вопеть. В причитаниях (вопах) она высказывала горечь разлуки с родным домом, с семьей, с вольной двичьей жизнью и т.п. - со всем прежним, уходящим миром. Девушка оплакивала свою нелегкую долю, сулившую неизвестность на "судимщине" в чужой, незнакомой семье.

Для исполнения причитаний и проведения рукобитья по старинному порядку приглашали подголосницу. Зафиксировано также участие подголосницы только в день свадьбы, во время "ставки", когда невесту выводили к столу. Отмечалось так же, что в прежние годы причитания исполнялись, когда подголосницей, а иногда и невестой, если причитания ей знакомы.

Невеста надевала на рукобитье казакин, или, как говорили в Заонежье, казак - комплект из приталенного жакета и юбки или сарафан из ситца или кашемира поверх сорочки с короткими рукавами - праздничную одежду девушек конца XIX - начала XX веков. Волосы заплетали в косу, у основания и на конце косы привязывали широкие разноцветные ленты.

Прибывшего жениха и его родню встречали и проводили в горницу. Перед иконами в углу расстилали покупной (торговский) коврик. На него вставали жених и невеста, сбоку и позади жениха - его родители и остальная родня, соответственно около невесты - её родные. Мать невесты брала из загнетка печи огонь на лучину и подавала её отцу, он в свою очередь зажигал от этой лучины свечу перед иконами. Все присутствующие молча молились и трижды "крестили глаза". Мать невесты кадила ладаном и углями, взятыми из печи. Как только богомолье заканчивалось, кто-нибудь из жениховой родни звонил в колокольчик. Жених целовал невесту, родственники "били по рукам": отцы брали друг друга под руки, слегка ударяясь локтями согнутых правых рук, или обменивались рукопожатиями, обернув ладони полами одежды, чтобы будущие супруги жили зажиточно. За отцами каждый родственник невесты проделывал то же самое с каждым родственником жениха. к началу XX века обычай рукобитья, или руковитья уже мало где сохранился, поскольку считалось, что для закрепления договора двух сторон достаточно просто помолиться. В некоторых деревнях, например, в Космозере, все присутствующие, кроме жениха и невесты, в знак крепости договора целовали крест-накрест икону Пресвятой Богородицы. Жениха уводили из горницы, хозяева приглашали его и всех гостей в фатеру за стол.

Как только раздавался звон колокольчика, невеста поворачивались от икон, и кланялась в ноги поочередно отцу, матери, крестному и крестной; не распрямляясь при последнем поклоне, прижимала "слезный" платок обеими руками к глазам и начинала причитывать. Если с ней была подголосница, то причитание исполняла она от имени невесты, а та повторяла каждый стих за ней или только плакала под её слова. В первой части причитания говорилось о свершившемся просватовстве, затем невеста просила людей расступиться и дать ей дорогу. Девушки подхватывали невесту с двух сторон под руки и медленно вели в задний угол избы. Невеста при этом оставалась в склоненном положении.

В заднем углу она садилась на лавку и звала причитанием отца. Когда он подходил, невеста кланялась ему в ноги, отец поднимал её, успокаивал, она же обхватывала руками его шею, припав головой к плечу. Обнявшись, они садились на лавку, невеста продолжала причитывать. Точно также она причитывала матери, сестрам, братьям и подругам. Женщины и девушки также отвечали ей причитаниями, жалели, давали советы, как надо жить на чужой стороне. Подголосница во время исполнения причитаний не садилась, стояла рядом.

Содержание причитаний и манера исполнения изменялись в зависимости от обстоятельств, например, если у невесты не было живых родителей, она причитывала особенно "обидно", оплакивая сиротскую жизнь. Отличались по своему содержанию и причитания тех невест, которых выдавали против их воли. В таких случаях девушки умоляли в своих плачах родителей изменить решение, не выдавать за "остудника". Заслышав причитывание, присутствовавшие женщины - и родственницы, и посторонние - начинали плакать.

После того как невеста заканчивала причитания, её уводили в горницу. Девушки приносили ей воду в чашке для умывания. Гости торопили, чтобы она справлялась поскорее: без невесты застолье не начинали. Наконец её выводили к столу. Как только она садилась рядом с женихом, все собравшиеся девушки и женщины начинали петь свадебные песни, припевать жениха к невесте. После жениха и невесты переходили к следующей паре гостей, припевая мужа к жене, или девушку к парню. Гости давали за это певицам деньги.

По обычаю гостей сначала поили чаем, и только после него была Ужина (ужин). Невеста пила чай с гостями, а ужинать не садилась. Стол накрывали щедро, ставили рыбники, разные пироги, покупные крендели, которым отдавалось предпочтение перед домашней стряпней. Гостям выносили большое количество приготовлявшихся специально для рукобитья тонких пирогов (сканцев) в форме полумесяца (благодаря этой форме их ещё называли "лунными"). Пироги варили в сковороде в большом количестве коровьего масла. Начинкой для них служил домашний творожный сыр. Как только эти пироги ставили на стол, жених и невеста брали их, сгибали пополам, откусывали середину и бросали в толпу девушек. Те наперебой ловили пироги, так как считалось, что первая поймавшая скорее других выйдет замуж. На просватовство готовили и второе обрядовое блюдо - яичницу-"глазунью" из большого количества яиц, жарившихся также на домашнем масле. Яичницу на сковороде ставили перед женихом, он ложкой разгребал в середине дыру до дна и клал туда деньги, считавшихся символическим выкупом за будущую жену. Девушки норовили украсть эту яичницу и съесть, чтобы скорее выйти замуж.

После завершения застолья гости собирались домой. Когда жених одевался, невеста повязывала ему под воротник белую шелковую косынку. В Заонежье косынку, повязанную "галстуком", женихи носили до самого для свадьбы. По ней жениха можно было отличить от других парней, а также среди поезжан.

В завершение родственники невесты приглашали её вместе с подругами погостить на предсвадебной неделе "последний раз во девушках", оплакать "девичью волю", попрощаться со всеми местами, где она гостила раньше, будучи девушкой.

Сваты и женихи откланивались. Обратно они ехали под звон поддужных колокольчиков, как это обычно было принято после удачного сватовства и завершения просватовства.

Предсвадебная неделя

После рукобитья жених и невеста гостили у своих родственников, собирали породу на свадьбу. О невесте говорили, что она в это время невестит. По заонежскому обычаю они наносили взаимные визиты друг другу, участвовали в вечеринках, играли и танцевали вместе с молодежью. Парни и девушки были основными участниками предсвадебного гулянья, которое завершало холостой период в жизни молодых людей, вступающих в брак.

После рукобитья невесте уже было не положено заниматься повседневными домашними делами. Несколько девушек из числа родственниц и близких подруг оставались в её доме до самой свадьбы. Они помогали завершить подготовку приданого и подарков для гостей. Невеста должна была с их помощью сшить для жениха рубаху и порты, чтобы вручить на второй день свадьбы перед первой супружеской баней. В это время работа кипела до глубокой ночи, подарки готовились для каждого гостя со стороны жениха, включая подростков и детей. В основной занимались шитьем из готового полотна, и по мере изготовления складывали в сундуки полотенца, простыни, станушки и прочие вещи; подарков обычно было не менее пятидесяти.

Девушки ездили вместе с невестой к её родственникам и помогали ей самой принимать гостей, а также участвовали в вечеринках и молодежных бесёдах. Обычно они спали "вповалку" на полу в горнице, тут же иногда оставались и парни - братья или другие родственники невесты. Так же как и девушки, они принимали участие в её предсвадебном гулянье.

Каждое утро невесту будили причитанием (голосом), обычно это делала мать или крестная. Она садилась у изголовья и обращалась к невесте. Невеста садилась на постели и отвечала причитанием. Ещё в конце XIXв. в этом плаче она обычно рассказывала якобы приснившийся ей вещий сон, в котором рисовались символическая картина "остуды чужой стороны" и богоданной семьи (т.е. семьи мужа), а сама девушка изображалась как уточка, которую настигает селезень (жених), губит девичью "вольную волюшку".

Невеста вставала, одевалась, и девушки вели её под руки умываться, после чего убирали ей волосы. Коса заплеталась особым образом: сначала вплетали обычную ленту, называвшуюся косоплеткой. С помощью этой ленты и булавок к концу косы прикрепляли две-три широкие, более 10 сантиметров, и очень длинные, до четырех метров, атласные ленты, предварительно сложив их в форме петли. Благодаря разной длине, они спускались волнами до самых пят. Садясь в сани, невеста опускала из за бортик, чтобы они "играли" на ветру. Они были разных цветов - красного, темно - и светло-голубого, сиреневого, желтого и т.д. У основания косы подвязывали бант. Этот убор отличал невесту от других девушек и означал, что она просватана. Убранная таким образом коса олицетворяла волю вольную. Всю предсвадебную неделю вплоть до расставания с волей в день свадьбы невесте каждый день убирали таким образом волосы.

Посещение невестой кладбища

Если у просватанной девушки не было в живых отца или матери, то в первую очередь после рукобитья она навещала родную могилу. это было так называемое первое гостибище, после которого начиналось приглашение породы.

Утром мать будила девушку особым причитанием, в котором говорилось о том, что умерший отец уже "ждет" невесту в гости.

Если кладбище находилось поблизости, то девушки брали невесту под руки с обеих сторон и вели её с песнями. Если до кладбища было далеко, ездили на лошадях. Невеста садилась в сани среди девушек. Которые запевали одну из прощальных "невестиных" песен. На кладбище к моменту приезда невесты собирались женщины-соседки, желавшие послушать, как она будет "голосить", и поплакать вместе с ней. Когда повозка останавливалась, невеста начинала причитывать, обращаясь к подругам, брату, правившему лошадьми.

Невеста навещала могилу для того, чтобы "известить" умерших о предстоящем замужестве и попрасить благословения. Девушки вели её, поддерживая под руки. Подойдя к могиле, невеста падала на неё и давала волю слезам, которые накопились за всю её сиротскую жизнь. Эти причитания производили более глубокое впечатление, чем все остальные, исполнявшиеся в другие моменты свадебного обряда. В причитания невесты-сироты, как правило, употреблялся эпитет "обидный". На свадьбах девушек-сирот слез всегда больше, чем на обычных свадьбах.

Гощение невесты у родственников

Если невеста не была сиротой, на следующий день после рукобитья она отправлялась в гости. Родственники из дашльних деревень могли взять её с собой прямо с рукобитья, но, как правило, невеста посещала породу по приглашению, вместе с незамужними подругами, которых в свою очередь приглашала для гулянья. За дальней подругой посылали на лошади кого-нибудь из родственников - двоюродную сестру или брата, иногда ездил сам отец невесты.

К родне ездили порой за пятнадцать-двадцать верст и более. Девушка в первую очередь навещала крестную мать, потом замужнюю сестру, теток и т.д. для девушки это было прощание с родными местами, родственниками, с друзьями и всей вольной девичьей жизнью. Собираясь в гости, невеста не надевала на себя особых нарядов, а то, что было, не смотря по достатку. Обычно на ней была сорочка с пышными рукавами - грибами, перевязанными у воланов лентами, и традиционный сарафан. В уши вдевались серьги "бабочки", на шею надевали жемчужные бусы, у ворота сорочки прикалывали брошь. Голову покрывал большой атласный платок, концы которого закалывали у подбородка булавкой. Зимой невеста надевала верхнюю одежду, меховую шубку или шугай, а поверх атласного платка накидывала ещё теплый платок, сложенный вдвое в виде прямоугольника, и закрепляла его небольшим платком, повязанными вокруг шеи. Обувью невесте служили башками - "щиблеты", носившиеся с покупными шелковыми чулками. Одеваться (крутиться) ей помогали девушки.

К назначенному времени на своих лошадях подъезжали парни-повозники, или шафера. На левой стороне груди им прикалывали красные банты. У невесты также был свой повозник - обычно неженатый брат, или братан, т.е. двоюродный брат. Если такового не было, приглашали кого-либо из деревенских парней. Брали с собой балалайки, гармони, чтобы играть во время танцев.

Когда все сопровождающие собирались, невеста садилась на лавку у печи и причитывала, просила родителей отпустить её в гости, дать с собой все, что для этого необходимо.

После слов матери невеста обращалась к девушкам: "пойте, девушки, унылы жалки песенки, свеселите меня, белую лебедушку".

Девушки брали невесту под руки с двух сторон и запевали песню. С песней выходили на улицу и рассаживались по саням. Зимой ездили в крёслах - вместительных санях. Невеста садилась в середину, девушкам на колени. Ленты, подвязанные к косе, она опускала за край саней. Поезд состоял обычно из трех-четырех и более конных повозок. В каждые сани садились четыре-шесть девушек. Под дугами подвешивались медные колокольчики. Праздничная сбруя всегда была с бубенцами, колоколов и бубенцов должно было быть как можно больше, чтобы звон был слышен далеко. Упряжь лошади, на которой ехала невеста, украшали бантами и лентами. Иногда впрягали двух лошадей "гусем" - друг за другом, или трех цугом.

По дороге пели протяжные невестины песни. В них нет обрядового содержания. Как правило, в них поется о любви и разлуке. Репертуар этих песен мог различаться по локальным традициям, в целом по Заонежью он невелик. Если невеста ходила в гости в своей деревне или в ближайшую деревню, то девушки брались под руки, становились рядами по несколько человек и шли как на праздничном гулянье с теми же песнями.

Гощение у родственников повсеместно происходило примерно по одинаковому сценарию: встреча невесты и сопровождающей её молодежи, угощение, танцы, прощание невесты с родственниками, возвращение домой.

В назначенный день в доме, где ожидалась невеста, готовили праздничную стряпню, накрывали столы. Услышав звон колокольчиков и песню, которую перед деревней девушки старались петь получше, хозяйка выходила на крыльцо с хлебом-солью и иконой. Песня смолкала, девушки подводили невесту к встречавшей её родственнице. Та благословляла её, они обнимались, и невеста начинала причитывать, прикрыв глаза платочком. Встречавшас родственница отвечала причитанием, приглашала невесту и всех приехавших пройти в дом. Гости заходили, снимали верхнюю одежду и рассаживались за столы, которые чаще всего накрывали в горнице. Вначале было принято угощать чаем с покупной выпечкой - "кренделямы" (баранками), а после чаепития устаивали танцы в избе. Узнав, что приехала невеста, приходили парни и девушки со всей деревни. Если среди присутствовавших был балалаечник или гармонист, то танцевали под музыку, если нет, то "ходили по песням" (плясали под песни). Главное место в танцах принадлежало кадрили. К началу XX века вальс, краковяк, полька, тустеп, падеспань и "коробочка".

Пока молодежь танцевала, хозяева собирали на стол обед, состоявший из рыбников, кулебяк, калиток, супа, различных пирогов, в том числе пряженых. Чаем и обедом угощали тех гостей, которые приехали с невестой, пришедшая молодежь принимала участие только в танцах.

Когда гощение подходило к концу, невеста садилась на лавку, закрывала глаза и вопела. Плачи адресовались каждому члену семьи, и каждому невеста причитывала по-разному, хотя основу текстов составляли стереотипные фрагменты: это просьба подойти, обнять, выражение благодарности за все доброе, что было связано с этим человеком в девичьей жизни; невеста благодарила за прием и угощение, приглашала на свадьбу. Причитывая, она подзывала к себе всех членов семьи по старшинству: сначала хозяина и хозяйку, потом всех остальных. Все подходили к ней с подарками: точевными вышитыми станушками, полотенцами, платками, отрезами ткани на платье, сарафан или передник. Иногда хозяйка подносила общий подарок от всей семьи. Невеста кланялась в пояс подошедшим, в том числе и детям, а старшим "падала в ноги". Её поднимали, садились рядом на лавку, невеста обхватывала того, кому она причитывала, одной рукой за шею, другой придерживала свой "слезный" платок у глаз. У крестной матери, тетки или замужней сестры невеста спрашивала совета, как ей жить в замужестве? Это традиционный мотив невестиного плача, исполнявшегося во время гощения. В причитаниях невеста благодарила за угощение и подарки, приглашала родственников на свадьбу.

От этих причитаний девушки и женщины начинали плакать, от слез было не удержаться. Парни (повозники) в это время выходили на улицу, готовили лошадей. После того как невеста заканчивала свои причитания, девушки одевались, помогали одеться невесте. Ей ещё необходимо было попрощаться со всей семьей, с домом, со своей девичьей "волей". Невеста, поддерживаемая под руки девушками, как будто бы уже направлялась к выходу, но потом возвращалась, проходила вместе с ними в большой угол и снова причитывала.

После девушки подхватывали невесту под руки и запевали песню, с которой направлялись к выходу. На улице снова рассаживались в сани и так же с песней отправлялись в путь: если ездили далеко, то за один день успевали побывать в одних гостях, если близко, то в нескольких. Помимо подарков родственники давали невесте продукты в качестве помощи - хлеб, мясо, рыбу.

Подъехав к своему дому, невеста благодарила "повозников", "ступисчатых лошадушек" и подруг, сопровождавших её в поездке.

Мать встречала её на крыльце хлебом-солью. Невеста выходила из саней и начинала причитывать о том, что она потеряла "волю", что она не узнает дом родной и не может зайти без родителей. Мать благословляла её, она крестилась и целовала хлеб. Когда девушка заканчивала свои причитания, мать вела её в дом.

Жених приглашает "породу"

В то время как невеста гостила у своих родственников, жених в течение предсвадебной недели объезжал свою родню в сопровождении товарищей, холостых парней, ездил породу приглашать. Его поезд состоял из семи-восьми повозок, в которых располагались по двое человек. К дугам привязывались колокольчики, упряжь лошади жениха украшали лентами. Парни песен не пели, но звон колокольчиков разносился далеко. Кто его слышал, тот уже знал, что это едут со звоном женихи. Под воротником у него была повязана косынка, подаренная невестой на просватовстве. На пути его поезда принято было зажигать маяки - пучки соломы, заранее готовившиеся теми, кто знал, что должен проехать поезд. Маяки жгли по обочинам дороги, проезжая жених кидал деньги.

Прежде всего он приглашал своего крестного отца. В Толвуе жених собирал породу следующим образом: посещал родственника и приглашал его на свадьбу, после угощения направлялся вместе с ним к следующему родственнику, тот также присоединялся к ним, вместе они ехали к следующему родственнику, пока не собиралась вся родня. Если за один день не успевали всех объехать, то разъезжались по домам, чтобы на следующий день в условленном месте собраться и продолжить поездку. Наконец, вся родня собиралась в доме жениха, откуда разъезжалась по домам до дня свадьбы. [2]

По прибытии жениха родственники собирали на стол чай, домашнюю стряпню, угощали обедом. Гощение происходило примерно так же, как и у невесты, но причитания и песни не исполнялись. После приглашения породы жених вместе со своими друзьями навещал невесту. Такого рода поездки обычно совершались днем и к вечеринкам отношения не имели.

Гощение невесты у жениха

В Заонежье существовал обычай приезжать невесте в гости к жениху, отгащивать, но он соблюдался не повсеместно и не был обязательным. Жених заранее приглашал невесту вместе с её подругами, а также своих близких товарищей и холостых родственников. В его доме устраивали праздничное угощенье для молодежи. Когда невеста с девушками подъезжали, жених выходил встречать, приглашал гостей за стол. После угощения устраивали танцы. Когда веселье заканчивалось, девушки рассаживались по саням и сопровождали невесту домой. Около дома они выводили её под руки из саней. Мать выходила с иконой встречать, благословляла. Невеста причитывала о том, как ей не понравилось у жениха. Если девушку выдавали против её воли, она отказывалась зайти в дом, требуя, чтобы вышел её отец. Она долго причитывала у ступеней крыльца, жаловалась на свое "загубленное сердечушко", упрашивала отца изменить решение. Девушки держали её в это время под руки, они не могли оставить её.

После завершения поездок по родне невеста проводила время за приготовлениями к свадебному дню. Девушки не расставались с ней. Вместе с невестой они кались на лошадях, пели песни. Покататься приглашали невесту и соседи, и приезжавшие родственники, особенно, если семья была бедной и у неё не было своих лошадей. После катания невеста благодарила извозчиков причитанием за то, что не пожалели лошадей и покатали её.

Вечеринки

В тех случаях, когда свадьбу делали долгой, то есть на период от просватовства до свадьбы отводилось несколько дней (богатых заонежан - до двух недель), у невесты и жениха устраивались молодежные вечеринки. Если же со свадьбой торопились, то на них времени уже не оставалось. Гостей на вечеринку созывали специально, иногда даже рассылали письменные приглашения, в которых сообщалось о месте и времени её проведения. Такие записки развозили жених и невеста по пути, когда ездили к родственникам. В некоторых деревнях был обычай проводить вечеринки каждый день у невесты. На них собиралась и молодежь, и пожилые люди. Жених приезжал с несколькими своими приятелями. Никакого угощения не готовили, поскольку главное место отводилось танцам и играм. Если только жених приезжал из далеко, то его угощали чаем. Одежда у жениха и невесты была такой же, как и у остальной молодежи. Невеста отличалась от других девушек своей косой, убранной так, как полагается просватанной девушке.

Собравшаяся молодежь рассаживалась по лавкам, как на бесёдах, жених и невеста сидели рядом. Пришедшие зрители (не из числа молодежи) располагались где-нибудь в стороне, ближе к заднему углу. Балалаечники или гармонисты играли, молодежь танцевала. Кадриль и другие танцы ходили и под песни, если музыкантов не было. Для каждой из шести фигур кадрили была своя песня шуточного характера. Помимо танцев на вечеринках играли в различные молодежные игры, как на игримых бесёдах, - в основном с поцелуями. Жених и невеста принимали участие в общих играх, но танцевали больше друг с другом. К дню свадьбы жених и невеста заканчивали свои поездки и гуляние с молодежью.

В последний перед свадьбой день в некоторых случаях устраивали обрядовую предсвадебную баню для невесты, хотя чаще всего этот обряд совершался утром свадебного дня. Посещение невестой бани или в канун, или в день свадьбы зависело не только от обычаев той или иной деревни, но и от других обстоятельств. Например, если жених был из дальней деревни и на переезды требовалось много времени, то невеста должна была быть готовой принять его уже утром.

Глава 2. Свадебный день

В доме невесты заранее начинали приготовления к приему гостей. Старались делать это как можно лучше, насколько позволяли возможности семьи. Ещё накануне свадебного дня готовили помещение. Полы отмывали добела вениками-голиками с мелким гравием или песком, затем настилали домотканые дорожки. Свадьбу праздновали в самом большом жилом помещении дома. Если места в нем было недостаточно, то заранее снимали переборку со смежной комнаты. Столы расставляли вдоль лавки, примыкавшей к фасадной стене. Эта лавка называлась у заонежан "свадебной". Два стола ставили встык напротив того места, где во время свадьбы сидели жених и невеста. Когда новобрачным надо было сесть на свое место, столы раздвигали. Если гостей ожидалось много, ставили с одной или с двух сторон дополнительно, образующие Г - или П-образную линию. Иконы в красном углу (большом) углу украшали полотенцем-образником длиной до трех-четырех метров с широкими, до полуметра, вышивками на концах. Таким же полотенцем украшали посаженую, или посажную, икону, прикреплявшуюся в простенке между окнами над местом, где должны были сидеть жених и невеста. Она предназначалась невесте в приданое. Чаще всего это была икона с изображением Богородицы, считавшейся в Заонежье покровительницей женщины, семейного очага. Такие иконы переходили по наследству из поколения в поколение и были наиболее почитаемыми. Обычно они имели серебряный оклад, а наиболее старые могли быть украшены вставками из речного жемчуга. Нарядное полотенце с вышивкой вешали рядом с умывальником на окойник или конник - выступ доски, примыкающий к печному столбу. Иногда такие же полотенца развешивались в свободных простенках между окон для красоты. Столы застилали скатертями, вытканными "в елочку" или украшенными "прошивкой" - вышитой полоской ткани.

С раннего утра готовилась еда для свадебного стола. Холодные блюда и те, которые можно было быстро разогреть перед подачей на стол, готовились накануне. Пекли много пирогов - сканцев с начинкой из толокна или сыра, калиток с разными начинками, кренделей, калачей, домашнего печенья, различных блинов, больших пирогов с ягодами и творогом, а также пирогов с грибами, капустой. Свадебный стол не обходился без мясных блюд: наваристого супа, "тушонки" (картофеля с мясом), кулебяк с мясной начинкой, называемых в Заонежье "колюбаки". У зажиточных заонежан не свадебных столах было жаркое из телятины с жареным картофелем на городской манер. Жарили рыбу - судака, ига, леща, палию, делали разнообразные рыбники. Утром выпекали несколько ржаных и из пшеничной муки хлебов. Свадебный каравай назывался у заонежан посаженой мякушкой. Его делали с гладкой без трещин корочкой, чтобы в жизни молодых все шло гладко и ровно. Из подполья поднимали и ставили в избу или в сени заранее приготовленный хлебный квас и брусничную воду в бочках.

Девичья баня

Как уже отмечалось, невесту водили в баню иногда накануне свадебного дня, но чаще всего утром в свадебный день. Баню обычно готовили девушки. Мыла невесту замужняя женщина, знавшая магические приемы. Также в банном обряде могла участвовать подголосница, она же и выполняла магические действия. Задачей женщины, руководившей этим обрядом, было выдать девушку замуж так, чтобы её семейная жизнь сложилась удачно.

Дрова подбирались особо, не как для обычной бани: только березовый и сосновые поленья, сухие и не слишком смолистые, чтобы огонь горел ровно, а поленья не стреляли угольками (это была плохая примета). Осина, которая, по поверьям заонежан, притягивала к себе все "нечистое", для такой бани не годилась. Лучину для затопки выбирали сосновую, ровную и сухую, чтобы в жизни у девушки все было "ровно да гладко". Нельзя было ударять кочергой по углям, чтобы муж не был драчливым.

Пока невеста ещё спала, в дом приходили соседи; девушки, которые оставались с ней ночевать, вставали пораньше. Невесту должна была будить разбудить мать. Она подходила к постели, присаживалась у изголовья. В некоторых случаях невесту будила вопленица или та женщина, которая руководила банным обрядом.

Невеста (или подголосница от её имени) благодарила мать за то, что разбудила её, и оплакивала свое последнее пробуждение в девичестве. Невеста вставала, девушки брали её под руки и в сопровождении подголосницы вели умываться. Перед тем как умыться, она в причитании просила родителей отправить девушек за свежей водой. Невеста несолько раз отказывалась от воды под разными предлогами. Она просила девушек подать ей расшитое полотенце, на котором изображены цари, короли, солнце, месяц и звезды.

Невеста завтракала с девушками отдельно от своей семьи. После завтрака подруги убирали ей волосы, снова украшали косу лентами. Когда баня была готова, невеста садилась в задний угол избы и ждала приглашения. В дом к этому времени сбиралось много народу из деревни.

Женщина или подруга, топившая баню, подходила к ступеням крыльца и начинала причитывать. Она шаг за шагом продвигалась вверх, заходила в сени, открывала дверь и входила в избу, заполненную народом. Продолжала причитывать, истопница обходила по "фатеру", начиная с дверного угла, переходила к большому углу, и, наконец, подходила к девушкам, которые вместе с невестой сидели в "заднем", или "речном" углу. Истопница "приглашала" всех присутствующих в баню и тут же отказывала им. Последнее приглашение адресовывалось невесте. В причитаниях истопница расхваливала баню, рисуя её в самых привлекательных чертах, рассказывала, как она её готовила. После невеста обращалась к родителям, в причитаниях она спрашивала, можно ли ей отправляться в баню и просила снарядить провожатых, чтобы оберегали её волю от остудника-жениха. Девушки брали невесту под руки, три слева и три справа, и затягивали одну из протяжных песен, которые пели во время гулянья. Процессия продвигалась к бане очень медленно, как на праздничном гулянье, когда девушки так же с песнями ходили, взявшись под руки по несколько человек. Девушка у правого плеча была самой близкой подругой. Её называли правоплечницей, на свадьбе она считалась первой, или близкой, шафериной. Невеста шла в баню в той одежде, в которой была сосватана, или в обычной, которую она носила в будни. Посторонние зрители ожидали, пока невеста вымоется и её выведут из бани.

Невеста переступала порог бани с предосторожностью, стараясь не задеть его подолом, чтобы избежать возможной порчи. В предбаннике над невестой переламывали пирог и смотрели, какая его часть оказывалась больше: если левая - значит, верх в семье будет держать жена, если правая, то наоборот. В бане девушки оставляли невесту вместе с подголосницей или знахаркой, которая мыла и парила её, произнося при этом слова заговорив. Невеста садилась на полок, надев на себя порты и рубаху, приготовленные в подарок жениху. Для того, чтобы приворожить "богоданную родню", на то место, где садилась невеста, подкладывали скатерть, которой потом застилали перед гостями праздничный стол. Часть воды, в которой мылась невеста, выливали в свадебный квас (чтобы все любили). После бани знахарка крутила одежду над головой девушки, та крестила её и целовала. Пока невеста одевалась, девушки спешили занять место, на котором она сидела, а также окатиться или хотя бы умыть лицо водой, в которой она мылась. Это делалось для того, чтобы поднять славутость, перенять её от невесты. Считалось, что скорее всех выйдет замуж та девушка, которая первой займет место и первой после невесты умоется её водой.

Если жених был из той же деревни, что и невеста, девушка, пока она находилась в бане, отправлялись к нему за выкупом. Женищу приходилось расплачиваться с девушками деньгами и гостинцами. Иногда и сам приходил к бане с угощением в сопровождении парней. Девушкам приходилось отражать шуточный натиск парней, которые делали вид, будто хотят похитить невесту.

Когда невеста была готова, девушки брали её под руки и под протяжную песню медленно шли домой. Мать встречала невесту на крыльце хлебом-солью и, обняв, вела домой. Здесь на лавке у печи невеста оплакивала свою волю, которой якобы лишилась в бане. После невеста садилась на свое место в заднем углу, откуда она отправлялась в баню. Начиналось расчесывание волос, в котором принимали участие близкие родственники, соседи и подруги девушки. Невеста причитывала, приглашая подойти сначала мать и отца, затем других членов семьи, родственников и т.д.

Присутствующие родственники и посторонний народ, слыша, как невеста причитывает или, как говорили в Заонежье, "укладывает", утирали обильные слезы, плакали иногда даже мужчины.

Наконец, расчесывание волос заканчивалось. Наступало время заплести косу по-девичьи в последний раз, чтобы вскоре опять расплести её и отдать волю. Косу заплетали невесте так, чтобы её было трудно расплести. "Косоплетку" - основную ленту завязывали множеством узлов, закалывали булавками саму косу.

Когда волосы были убраны должным образом, заплетавшая косу подруга или родственница причитывала о том, что она надежно защитила косу от тех, кто осмелится отнять девичью "волю". Когда коса была крепко накрепко заплетена, её украшали широкими цветными лентами, прикрепляя их к косоплетке на конце косы, к основанию косы прикреплялся большой бант из широкой ленты.

Сборы жениха

В доме жениха, как и в доме невесты, утро свадебного дня начиналось с приготовлений к предстоящему торжеству. Так же заранее готовили обильное угощение, украшали избу. С утра мать топила баню, будила сына и поила его чаем. Жениха, как и невесту, было принято сопровождать в баню особой процессией. Его провожатыми были или родственники или друзья-погодки. В баню они, как правило, не заходили, а оставались в предбаннике, обменивались с женихом шутливыми репликами, пока тот мылся и парился.

Тем временем к дому жениха съезжались родственники в своих экипажах. Посылали сани за колдуном, если с ним предварительно договаривались, что он будет сопровождать свадебный поезд. Этим оказывали ему особый почет.

Вернувшись из бани, жених вкладывал в волосы свой гребень, просил отца расчесать ему голову. Затем все садились за стол пить чай. Хозяйка следила, чтобы каждый родственник был угощен. Считалось, что поездка, предпринятая натощак, окончится неудачей. Жених садился в большой угол под украшенную полотенцем икону, которой его предстояло благословить. Перед иконой теплилась лампада. По праую руку от него садились отец и мать, по левую сват, остальные гости вокруг стола. На стол ставили хлеб-соль, которыми также предстояло благословить жениха.

Жениха одевали, как правило, в присутствии колдуна, старшего дружки или другого человека, знающего толк в свадебных оберегах. Свадебная рубаха жениха, пошитая из нарядного покупного материала, до начала 1920-х годов имела воротник-стойку и разрез по середине груди. Рубаха обычно надевалась навыпуск поверх праздничных портов и подпоясывалась цветным поясом. Мужской пояс, как у заонежан, так и повсеместно у русских, считался исключительно сильным оберегом, не уступающим по этому качеству нательному кресту. Штанины брюк заправлялись в сапоги (хромовые ил пошитые из окрашенной сандалом телячьей кожи). В шерстяной носок, под пятку правой ноги клали серебряный рубль. Оберегом иногда служили плоская каменная плитка, положенная под левую пятку. Для предотвращения "порчи и сглаза" в опушку брюк и ворот рубахи жениха закалывала швейные иголки со сломанными ушками. Наряд дополнялся, смотря по зажиточности. На шею повязывалась подаренная невестой косынка.

Все отъезжающие, уже полностью одетые и готовые к отъезду, последний раз крестились на иконы и выходили на улицу. В доме жениха оставались только родители, а также крестный отец и крестная мать. Перед отъездом родители благословляли сына. Они снимали со стены икону, ставили её на хлеб-соль. Крестная мать стелила на пол в большом углу ковер, родители вставали спиной к образам, придерживая с обеих сторон хлеб-соль. Крестный отец брал жениха под правую руку, крестная мать под левую и подводили его к родителям. Жених трижды кланялся до земли иконе, затем кланялся в ноги отцу и матери. Крестные каждый раз поднимали его с пола. Затем давали ему платок с собранными деньгами.

После благословения собиралась в путь. Летом за невестой отправлялись на лодках или верхом на лошадях. Зимой свадебный поезд состоял из санных повозок, количество которых достигало порой тридцати. Самые лучше выездные двухместные сани предоставлялись жениху. Снегозащитный передок и задняя часть таких саней украшались резьбой или росписью. В сани запрягали пару или тройку коней. Парадные сбруи сверкали начищенными металлическими бляшками, заклепками, бубенцами и колокольчиками. Выездные дуги, расписанные цветами по зеленому или голубому фону, украшали полотенцем с вышитыми концами или лентами, продетыми в кольцо в дуге и обвитыми вокруг неё. Ленты вплетались также в гривы и хвосты лошадей жениха. Сани застилались нарядным ковром. Прочие повозки тоже были украшены, но по нарядности уступали жениховой. Готовый к отправлению свадебный поезд осыпали для удачи житом. Обычно это делали рождители жениха. Каждый произносил: "С Богом!" и осенял себя крестным знамением, после чего сани трогались.

Санный поезд возглавляли вершники (верховые наездники) - старший или первый дружка и один или более подчинявшихся ему помощников. В том же порядке они могли ехать и в санях. Жениховой повозкой правил самый близкий товарищ или кто-то из родственников. Если со свадебным поездом ехал колдун, то он следовал за дружками в санях один, без спутников. Повозка жениха размещалась второй или третьей в свадебном поезде. За женихом ехали мужчины - его старшие родственники и тысяцкий (крестный отец), за ними товарищи жениха, а в конце поезда - брюдги - пожилые женщины-родственницы. Молодые девушки-родственницы не ездили ни к невесте, ни в церковь. Мать жениха тоже оставалась дома и готовилась вместе с помогавшими ей женщинами к встрече молодых после венчания. Отец вез вслед за всеми в дом невесты кошевое - угощение для невестиной породы, состоявшее из пирогов и водки. Он забирал приданое из дома невесты и возвращался домой, в церковь он тоже не ездил.

Атрибутом старшего вершника был кнут, который он держал в правой руке или затыкал в пояс. Такой кнут наделялся согласно верованию, особой магической силой, способный противостоять свадебной "порче". Кнут должен был быть "не поновленным", то есть не использованным в деле. Его смачивали в скипидаре, поскольку считалось, что скипидар отпугивает нечистую силу. Эти кнутом не дозволялось погонять лошадь, ни давать к нему притрагиваться посторонним, чтобы сила, заключенная в нем, не исчезла. Помимо плетки магическим атрибутом старшего дружки могла быть палка. В Заонежье ни дружка, ни колдун не имели при себе такого обязательного для карельских "патьвашек" колдовского атрибута, как свадебный посох. В экипировку заонежского вершника входил ещё колокольчик, который подвязывался по одним стременем.

При отъезде деревенские дети зажигали "маяки" - пучки соломы и кричали "Ура!" свадебному поезду. Им бросали деньги на пряники, что воодушевляло детей с большим усердием жечь "маяки" и приветствовать такими же криками молодых после венчания.

Приезд вершников

Не доезжая до невестиной деревни, поезд жениха останавливался. Вершники мчались вперед, чтобы узнать, ждут ли поезжан в доме невесты и все ли готово к их приему. На роль дружки-вершника обычно назначался кто-либо из женатых родственников, например, брат или старший зять. Нередки приглашали и посторонних, так как в Заонежье были замечательные мастера, почти профессионалы в этом деле, участвовавшие во многих свадьбах. От вершника зависело не только то, как будет представлен и принят поезд жениха, но и общее веселое настроение участников свадьбы и зрителей. Опытный дружка в отсутствие колдуна должен был оберегать свадебный поезд от порчи, а главное - он знал как вести свадьбу.

Старший дружка первым начинал переговоры. Иногда дружки сменяли друг друга: первый раз к невесте в качестве посланника от жениха ехал один, а затем - другой. О количестве дружек с родственниками невесты договаривались заранее, поскольку нужно было приготовить для них подарки - нарядные полотенца, а в некоторых случаях принято было дарить дружкам ещё и по отрезу ткани на рубаху, как правило, красного цвета.

У невесты к назначенному времени собирались родственники. Только с её стороны их бывало на свадьбе до сорока-шестидесяти человек. Из дальних деревень они подъезжали на лошадях, со звоном. Приходили и соседи, желавшие посмотреть на свадьбу. Все ожидали приезда вершников. Из родни заранее выбирали бойкого на язык поставного или свадебного старосту для разговора с ним. Он должен был как можно дольше вести переговоры, оттягивая момент приема жениха, ибо между вершником и старостой принято было устраивать своего рода словесное состязание: кто кого переговорит, кто выскажется остроумнее.

В ожидании вершников у дома невесты собиралась толпа зрителей. Как только они появлялись на краю деревни, об этом тотчас же становилось известно в доме невесты. Тут же все двери наглухо закрывались. Поставной староста был уже наготове. Вершникам надо было не только узнать, ждут ли поезжан и готова ли невеста, но и как можно скорее организовать прием женихова поезда для свадебного торжества. Старосте полагалось затягивать встречу, ставить вершника в тупик, доказывать, что тут их "не желают".

Вершник подъезжал и, не слезая с коня, стучал в окно или двери кнутовищем или специальной палкой. Переговоры иногда длились очень долго. Чем меньше была пауза, которая требовалась для ответа, тем выше оценивалась его находчивость. Если дружка не знал, что ответить, ему могли вручить навозные вилы.

Наконец дружек впускали в дом. Дальше воронца их не пропускали. Старший дружка стучал палкой или плеткой по воронцу и опять справлялся о "молодой княгине", а поставной староста всячески отговаривался. Здесь девушки ждали их наготове с ленточками, чтобы сделать "отметки" - повязать на руку или приколоть на грудь бант после завершения переговоров. Дружки целовали девушек и расплачивались деньгами, затем снова вскакивали на коней и стремглав мчались обратно к своему "князю". Сняв шапки, они докладывали ему, что "княгиня молодая" дома, здорова и велела кланяться. "отметки" на их одежде означали, что все в порядке.

После этого свадебный поезд въезжал в деревню и направлялся "на постояло", или "постояловский двор", - в тот дом, с хозяевами которого заранее договорились о приёме поезжан. Здесь размещали лошадей, снимали верхнюю одежду и ждали приглашения к свадебному столу. Дружки же снова направлялись к невестиному дому. Старший дружка опять стучал в окно и говорил, что молодой князь приехал. Поставной староста выходил и приглашал их в избу. Здесь девушки стояли с приготовленными на это случай полотенцами, а кто-либо из мужчин держал наготове поднос с рюмками и закуской. Староста усаживался за стол и переговоры возобновлялись, во время которых дружку угощали вином.

Угостив дружек, девушки повязывали им через правое плечо по полотенцу с вышитыми красными концами, через левое - по отрезу красной ткани на рубаху. Дружки опять целовали девушек, расплачивались с ними и уходили обратно к жениху, чтобы возвратиться уже со всем "княжецким" поездом.

Теперь наступал черед "перезовников" - нескольких девушек или женщин от невестиной стороны идти с приглашением в до, где остановились жених и поезжане. Жених угощал их конфетами и пряниками, после чего все направлялись к невесте.

Свадьба

В доме невесты ждали поезжан. Девушки и женщины занимали стол - садились на места, предназначенные для гостей. Завидев свадебную процессию, они начинали петь песни. Как только гости появлялись на пороге, девушки и женщины начинали петь с ещё большим энтузиазмом. Дружки должны были сплясать под песню и только тогда их пропускали в избу. Пока исполнялись песни поезжане, стояли у стола. Гости бросали девушкам деньги или сладости - выкуп за стол. Девушки продолжали петь, показывая, что выкуп не достаточен. Получив выкуп, девушки освобождали стол и благодарили жениха. Полученные деньги с сладости певицы делили между собой. Дружка подавал отцу невесты поднос с деньгами - выкуп, о котором договаривались день сватовства. Жениху на этом же подносе выносили особым образом сложенный каймой внутрь платок, перевязанный лентой. Жених брал платок и клал его в карман и благодарил. Тут же на поднос клали гостинцы для невесты, который кто-нибудь уносил в другую комнату. Когда стол освобождался, за него в первую очередь усаживали гостей со стороны жениха, за ними садились и родственники невесты. Столы в центре раздвигались, и дружка клал на лавку под посажной иконой большую подушку для жениха, которую приносили с собой. Рядом с женихом садились самые близкие родственники, а по правую руку дружки. Колдун, если он присутствовал, занимал место под образами, чтобы всех видеть за столом. Соседи толпились в избе, разглядывая жениха и гостей, дети сидели на печи, с интересном наблюдая за происходящим.

Поезжан сначала угощали чаем, после чего подавали обед. Как только гости усаживались, на стол ставили самовары, хозяева начинали потчевать гостей. Однако те не начинали застолье, ссылаясь на то, что оно неполное, они требовали вывести невесту. Дружки неоднократно ходили в комнату, где находилась невеста, приглашать её к столу, говорили, что молодой приглашает её "чаю откушать". Невесте накидывали на голову шелковый платок, девушки брали её с обеих сторон под руки, запевали песню и вели к жениху. В некоторых окрестностях невеста выносила на подносе перевернутый стакан с водой. Когда её подводили к столу, то жених снимал с неё платок, целовал и пытался перевернуть стакан, не разлив воду. Гости смотрели и смеялись, сумеет ли жених выдержать испытание, обычно вода проливалась. Невеста здоровалась со всеми, столы раздвигали, и садилась на подушку к жениху. Девушки, сопровождавшие её, садились за стол, и пили чай.

Перед женихом и невестой ставили на стол тарелку со скаными пирогами. Так же, как и на рукобитье, они надкусывали эти пироги и бросали девушкам, то бы те скорее вышли замуж.

Приходили деревенские старики собрать с поезжан "заложны". Они спрашивали разрешения у хозяев на поздравления. Получив разрешение, подходили к столу, снимали шапки и поздравляли молодых и весь свадебный стол. Гости бросали деньги в одну из шапок, кто сколько, которые потом шли на угощение поздравлявших.

Посидев за столом, гости выходили танцевать. Первое место в танцах принадлежало кадрили. Невеста, немного потанцевав с женихом, уходила в свою комнату. Танцы к этому времени прекращались, жених приглашал мужчин с невестиной стороны пройти на постоялый двор, где поезжане угощали их водкой и пирогами, привезенными с собой. Хозяева в это время накрывали на "второй стол", чтобы снова пригласить поезжан. Дружки наведывались в дом невесты узнать, все ли готово, чтобы снова всех созвать за свадебный стол.

Второй стол ("обед")

Гости снова занимали те места, за которыми они сидели во время первого стола. Невеста обедать не садилась, она находилась в другой комнате, ее вместе с девушками кормили отдельно от гостей. Свадебное застолье прекращалось только по приказу старшего дружки, который руководил обрядовым действием.

Пока гости сидели за столом, в соседней комнате шли приготовления к выводу невесты к столу и вручению подарков родне жениха. Вышитые станушки, полотенца, закрайки для постельного белья, тканое льняное полотно, отрезы покупных тканей и т.д. к этому времени были аккуратно перевязаны лентами и уложены в большие сундуки.

Подарки распределялись так, как было принято по старому обычаю. Наиболее традиционным был такой набор подарков: свекрови, крестной матери и сестрам жениха - сорочки с широкой нарядной вышивкой, свекру - рубаха, закраек к постели, жениху - рубаха. Хорошим подарком считалось полотенце с широкой вышивкой для свекра и для крестных. Большую часть даров составляли полотенца, женщинам - станушки, отрезы ткани на "рукава". Дары распределялись "по стоимости" - наиболее близким родственникам жениха предназначались самые дорогие вещи.

Обмен подарками на заонежских свадьбах имел большое значение. Ещё до просватовства договаривались, кому, что и сколько дарить. Были случаи, когда из-за неимения необходимого количества подарков сватовство расстраивалось. Невеста вручала подарки или в то время, когда она подносила гостям вино, или после этого. Более распространенным был вариант вручения даров во время обхода гостей. Когда они усаживались за столы, дружки снова шли звать невесту, находившуюся в своей комнате в окружении девушек и родственниц. Подарки доставали из сундуков и клали на поднос крест-накрест. Иногда их брала в подол, загнув край передника, одна из приставниц - крестная мать или старшая замужняя сестра. Невеста в это время готовилась к выходу к столу, этот момент назывался ставка - когда невеста находилась в центе внимания. Её голову прикрывал платок, называемый фатой. Невеста должна была пройти путь из комнаты до стола не задев подолом ни дверного косяка, ни порога, а гостей, преграждавших ей путь просили отойти. Девушка на три-четыре шага подходила к столу и дружка или жених снимал ей фату, или кнутом или двумя вилками. Приставница спрашивала у жениха, что та ли это невеста. Гости убеждались, что под платком именно та девушка, которую сватали. Иногда устраивалась своеобразная игра с подменой невесты, когда под платком была другая девушка. Тогда дружка заявлял, что "кукла" им не нужна и требовали невесту.

Невесте подавали поднос с рюмками, в которые брат невесты все время подливал вино или воду из бутылки, и вместе с подголосницей и приставницами она обходила весь стол, угощая каждого гостя. Подголосница в это время исполняла специальные причитания. Невеста начинала обход с крестного отца жениха, который исполнял роль большого свата, затем переходила к другим мужчинам, сначала самым близким родственникам - брату жениха, первому зятю, второму зятю и т.д. подойдя к гостю, невеста кланялась и подавала поднос с рюмками. Гость вставал, выпивал вино и клал на поднос деньги. Одна из приставниц подавала подарок. Гость подносил его к губам, целовал и садился на место. Подголосница и приставница следили за тем, кто, сколько денег положил, так как эта сумма учитывалась при распределении подарков. После обхода эти деньги пересчитывались, и часть отдавалась подголоснице. Обойдя всех мужчин, невеста и подголосница обращались к брюдгам, в первую очередь к крестной матери жениха. Невеста подносила ей рюмку, та пригубливала, невеста передавала на время поднос девушкам, обнималась и целовалась с ней. Также она целовалась со всеми брюдками. Те в свою очередь подавали невесте подарки, завернутые в платки. Невеста отдаривала их соответственно значительности полученного подарка. Обход гостей продолжался очень долго. Ни один гость не должен был остаться без подарка. Закончив обход всех поезжан, невеста с подголосницей подходили к жениху, и начинала причитывать. В причитаниях говорилось о том, что для него настала очередь вручить ей подарки. Подголосница расхваливала жениха, за это он платил ей деньги. Невеста во время причитания кланялась соответственно словам причитания. Жених вставал, невеста с низким поклоном подавала ему поднос. Он брал одну из рюмок, невеста другую, подружки брали поднос их рук невесты. Теперь молодым нужно было "колнуться" рюмками. При этом они старались перелить содержимое из своих рюмок друг другу. Это делалось для того чтобы держать верх в семье. После этого жених преподносил невесте подарок: шкатулку, в которой могли быть ткань на платье или сарафан, головной платок, шелковые чулки, мыло, румяна, зеркальце, бусы, брошь, жемчужные серьги, колечко. Как только невеста протягивала поднос, чтобы принять шкатулку, родня жениха отдергивала его руку. Игра со шкатулкой продолжалась достаточно долго. Наконец, невеста получала шкатулку, но открыть её не могла, так как она была закрыта на ключ. Родня невесты требовала показать подарки, жених делал вид, что ключа у него нет, чтобы просили лучше. Жених посылал одного из своих дружек за ключом. Тот входил на улицу, делая вид, что и в самом деле усердно ищет, возвращался и давал ключ. Жених пытался попасть ключом в замок, но невеста все время передвигала шкатулку и мешала открывать. Наконец шкатулка открывалась, жених притягивал к себе невесту через стол и целовал её. Невеста благодарила. Невеста отдавала шкатулку приставницам и начинала причитывать, в это время из шкатулки все доставали и показывали каждый подарок в отдельности.

Расставание невесты с "волей".

После того как невеста получала подарки от жениха, она должна была расстаться со своей "вольной волюшкой", которая являлась символом девичества. Расставание с волей могла происходить в заднем углу избы (у печи), в отдельной комнате (горнице или светлице), но чаще всего в сенях или на крыльце. Расставанию с волей соответствовали расплетение невестиной косы и перемена прически. Обычно расплетал косу холостой брат невесты или двоюродный брат. Если у неё братьев не было, то это делал кто-нибудь из других родственников или девушки. Невеста должна была сопротивляться расплетению косы. Она запутывала ленту-косоплетку, которая была вплетена в косу, в своих пальцах, крепко накручивала конец косы на руки и сжимала ладонь в кулак изо всех сил. В некоторых случаях после недолгого сопротивления невеста сама позволяла расплетать косу.

Перед расплетением косы невеста прощалась с членами своей семьи, родственниками, подругами. В причитаниях она просила подойти каждого, с кем должна была попрощаться.

Брат распутывал ленту, разжимал невестины пальцы и расплетал косу. Причесывал волосы гребнем, клал на голову ей "за волю" серебряный рубль. Крестная мать делали волосы на два ряда, отдельно расчесывала. Брат делал из ленты косоплетки бантик и прикалывал себе на грудь. В XIX веке невесту сначала одевали в подвенечный наряд, потом садили на квашню и расплетали косу. Брат развязывал узел на косоплетке, которым были закреплены цветные ленты на конце косы, распускал волосы и выплетал косоплетку. Лентами он хлестал девушек, чтобы те скорее вышли замуж, а потом эти ленты отдавал им. Когла коса была расплетена, невеста шла на крыльцо с распущенными волосами "отпускать волю". На крыльце причитывала. Когда невеста начинала отдавать "волю", девушки брали глиняную чашу и с песнями шли на реку за водой, с которой они обходили жениха и гостей, которые должны были бросить в воду серебряные монеты. После расставания с волей невеста умывалась этой водой, брала монеты, и девушки снова с песней шли выливать воду обратно туда, откуда её принесли.

После умывания крестная, тетки и другие родственницы начинали одевать невесту, или, как говорили в Заонежье окручивать в подвенечный наряд. Невеста во время одевания не должна была шевелиться. Женщины помогали ей надеть чулки, в которые перед этим были положены деньги. Обуть штиблеты должен был невестин брат. На невесту надевали свадебную сорочку традиционного покроя. Считалось, что небесные символы, вышитые на рубашке, оберегают и согревают девушку. В традиционный свадебный наряд невесты XIX века входил также штофный сарафан прямого покроя без разреза спереди, на двух лямках. Головным убором заонежской невесты была корона из жемчуга и бисера с вставками из разноцветных граненых стекол и зеркальных осколков. Она надевалась на голову вместе с жемчужной поднизью. К началу XX века короны стали большой редкостью, и их было две-три на волость и их брали на прокат за плату, представлявшую собой, к примеру, один - два мешка муки. Большинство невест обходилось без неё, украшая голову одной поднизью, на которую накладывали свернутую узкой полосой шелковую косынку или ленту на твердой основе. Шею заонежской невесты украшали жемчужные бусы, состоявшие из шести - семи нитей, перехваченных посередине брошью. В уши вдевали серьги - бабочки из мелкого жемчуга. На запястья надевали старинные пластинчатые серебряные браслеты. Пальцы украшали серебряными и нередко золотыми кольцами и перстнями. Наряд невесты дополнял большой шелковый платок с кистями, наброшенный на плечи. В руках невеста держала батистовый платок. В качестве оберегов в одежду невесты на груди, "ближе к сердцу", закалывали иглы или прикалывали к подолу булавки крест-накрест. Все это делалось со словом, то есть с заговором. Волосы невесты во время окручивания убирали в пучок и закрепляли новой широкой лентой, не завязывавшейся в бант. Концы ленты были очень длинными и опускались почти до пят.

Пока невесту окручивали, дружки приходили узнать, готова ли она, поторапливали. На невесту накидывали шелковый платок, крестная мать или старшая сестра передавала её жениху. Жених в это время суть-суть захватывал на темени платок, сковывавший невесту, и поворачивал её три раза по солнцу, целовал и вел к столу.

Наконец, свадебное застолье завершалось. По знаку старшего дружки гости поднимались со своих мест. Свадебную мякушку и все угощение, которое было перед женихом и невестой заворачивали скатерть и завязывали в узел. Это называлось кошевой кухней, которая потом отправлялась в дом жениха. Перед женихом и невестой раздвигались столы, и они выходили под руки, невеста в это время тянула за собой стол, чтобы младшие сестры скорее вышли замуж. Девушки с той же целью торопились скорее сесть на место, где она сидела.

С простенка снимали икону, под которой сидели жених и невеста. Её заворачивали в свадебное полотенце и клали сверху на кочеву. Этой иконой и кочевой родители должны были благословить жениха и невесту перед венчанием.

Перед отъездом в церковь невесте и жениху повязывали на голое тело по куску рыболовной сети или просмоленную льняную нить. Молодожены носили их на себе в течение сорока дней. Кочевую заворачивали в одеяло и ставили на некоторое время у дверей на пучок соломы, чтобы она не стояла на голом полу. При выходе родственники невесты должны были подержаться за неё рукой.

Сундуки с приданым, перину с подушками - "постелю" выносили и укладывали в сани до выхода гостей из избы. Приданое перевозил в дом жениха его отец или специально назначенный для этого родственник, особенно следя за тем, чтобы в "постелю" кто-нибудь не подбросил порчу.

Все, кто должны были ехать в церковь, одевались. Жениху поднимали воротник пальто и снова повязывали небольшой белый платок, чтобы он отличался от остальных поезжан. Голову невесты покрывали большим теплым платком-пледом, сложенным вдвое в виде прямоугольника, на шее его закрепляли небольшим платком. Верхнюю теплую одежду она не одевала, чтобы не помять свадебный наряд. Иногда невесты брали с собой свадебный наряд и переодевались у родственников перед самым венчанием в деревне, где находилась церковь, или прямо в церкви.

Чтобы уберечь молодых от порчи во время выхода из избы, путь перед ними распахивали веником. Иногда перед ними расстилали домотканые дорожки или длинный холст, который тут же за ними крестная мать невесты сворачивала в тугой валик. Поезжане, родственники, подруги невесты выходили на улицу, стараясь не задеть за пороги и косяки дверей, к которым любая порча как считалось, прилипнет в первую очередь.

Отъезд в церковь и венчание.

Жених и невеста ехали в церковь в разных повозках. Сани для невесты, покрытые шубой или "торговским" ковриком, подгоняли к самому крыльцу. Она усаживалась в них вместе со своей крестной. Повозкой невесты правил её крестный отец, брат или кто-либо другой из родственников. Жених садился в свою повозку, вместе с ним его лучший товарищ и крестный. Один из них правил лошадью. Первыми в свадебном поезде ехали вершники, потом повозка жениха, за ней повозка невесты. Далее следовал весь поезд: мужчины впереди, за ними женщины. Если свадьбу играли летом, то все её участники передвигались верхом в том же порядке, в лодке или пешком. По знаку старшего вершника поезд двигался с места. По пути следования поезда дети и взрослые жгли огни-"маяки" и приветствовали молодых криками: "Ура!". Поезжане бросали на ходу мелкие деньги. Проезжать мимо без выкупа опасались, поскольку были случаи, когда "маяки" устраивали люди, умевшие наводить порчу.

Если свадьба была "отпущена" сильным колдуном, то поезд следовал с большой скоростью. Все спешили уступить ему дорогу, так как боялись попасть под воздействие "отпуска", имевшего иногда невероятную силу.

Если поезжане не были уверены в силе отпуска или его вообще не было, то деревни, где были сильные колдуны, объезжали стороной, чтобы избежать какой-либо проделки. Самой популярной из них была внезапная остановка свадебного поезда из-за того, что лошади распрягались, вставали на дыбы, падали. В таком случае приходилось искать человека, который навел порчу. Ему относили подарки, деньги, уговаривая снять свое колдовство. Иногда это была "медвежья литка" - намазанная медвежьими жиров нитка, веник или что-либо другое. Запах медвежьего жира и останавливал лошадей.

На погосте, где должны были венчаться жених и невеста, свадебный поезд тоже встречали огнями. Во время венчания присутствующие примечали, как молодые держат свечи. Кто выше, тот и будет держать верх в семье; примечали также: у кого свеча быстрей сгорит, тот и умрет раньше. Свечные огарки молодая потом хранила за иконами в божнице до самой смерти. Невесте советовали во время венчания смотреть только на одну икону или поверх иконостаса, чтобы в браке не было много детей.

Выйдя из церкви, молодой брал жену на руки и усаживал в свои сани. Она при этом старалась зацепиться ногами за край повозки, а когда садилась рядом с молодым мужем - оттеснить его подальше к краю. Все это делалось для того, чтобы муж в будущем её слушался. По дороге из церкви молодые как можно дольше хранили молчание, что должно было обеспечить победившему в этом "состязании" главенство в семье. Поезжане садились в сани, и поезд двигался в сторону дома жениха, где уже все было готово к приему гостей.

Хваленье

Празднование бракосочетания в день венчания у молодого называли хваленьем. На хваленье собиралось много молодежи, приезжавшей из других деревень верхом или в санях. Приходили и молодые пары, недавно поженившиеся. Поскольку хваленье было вечером, жители деревни были свободны от хозяйственных дел и тоже спешили принять участие во встрече молодых и в поздравлениях.

Перед деревней поезд сбавлял ход, вершники мчались во весь опор вперед. В доме молодого они спрашивали родителей, готовы ли они принять новобрачных. Получив утвердительный ответ, дружки возвращались как можно быстрее и, остановив свадебный поезд, объявляли, что дома ждут новобрачных. Сани с новобрачными подъезжали к крыльцу, остальные въезжали по съезду прямо на сарай, где распрягали лошадей. Из избы от самого стола до улицы расстилали домашний холст или стелили на ступенях широкие полотенца. Молодой брал жену на руки и ставил на холст перед родителями, встречавшими новобрачных на крыльце со свадебным круглым хлебом (мякушкой), на который ставили солонку. Молодые накланялись и кланялись, целовали икону и отщипывали от мякушки по кусочку. Мать трижды бросала житом "в глаза", чтобы жили богато, потом поила пресным молоком поочередно, начиная с молодой, заставляя её допить остаток.

Молодые шли в избу по холсту, который тут же вслед за ними скатывали и убирали. Войдя в избу молодая здоровалась и кланялась в четыре угла. Кочевую, которую поезжане привозили из дома невесты, ставили у дверей на стол, икону, украшенную свадебным полотенцем, вешали на стену над лавкой там, где должны были сесть молодые. Тем временем все приехавшие раздевались, молодых первыми усаживали за стол. Они садились под посаженной иконой на пуховую подушку, под которую иногда стелили шубу шерстью вверх. Рядом с молодыми садились его крестные, дальше остальная его родня по старшинству, в том же порядке с другой стороны садились родственники молодой.

Так же как и в свадьбу, в хваленье было два стола: сначала чайный стол, потом ужина, называвшийся ещё большим столом. Хозяева начинали угощать гостей чаем, водкой и легкими закусками. Молодым подали чай в одном стакане или чаше, но они должны были на протяжении всего вечера есть и пить очень мало. Во время застолья им советовали сидеть, держа скрещенными ноги или пальцы рук и смотреть в глаза тем, кто пришел без приглашения, чтобы кто-нибудь не навел порчу. Если на хваленье появлялся человек, за которым знали грехи, связанные с порчей, его усиленно угощали водкой, чтобы он не вздумал как-нибудь подшутить. Колдуна на хваленье усиленно поили, чтобы он не мог испортить молодых. За столом пели песни, желающие выходили плясать. Пока шли танцы, родственники молодого накрывали стол для ужины, а молодую уводили в горницу, где её окручивали молодухой. Проводницы снимали с неё жемчужную сетку. Молодая, закрыв глаза платком, наклоняла голову. Свекровь разделяла пробором волосы на две стороны, расчесывала и клала 1-5 рублей, затем поручала проводницам - сватьюшкам заплести косы. Проводницы скручивали косы в жгут и делали пучок, после чего одевали на голову расшитый золотом повойник или женский головной убор чепец. Перед тем как вывести молодую к гостям, ей накидывали на голову платок.

Перед молодыми ставили на стол один прибор. Гостей снова звали "хлеба-соли покушать". В конце хваленья, когда все без исключения гости были похвалены, дружка колотил скалкой в воронец и требовал привести к столу родителей и близкую родню молодого. Они должны были выпить "горьки рюмки" и получить дары от молодой.

Отец подходил первым. Невеста ему кланялась и подавала на подносе рюмку. Он всячески "ломался", давая понять, что вино горькое и его надо подсластить, намекая на поцелую молодых. Молодая передавала поднос крестной, брала мужа за уши и целовала. Когда вино было выпито. Дружка передавал отцу от молодой подарок, та кланялась. Подарок подавался на скалке. Отец пытался взять подарок, но дружка останавливал, приговаривая, чтобы с подарком бережно относились. И так происходило со всей родней молодого. Старались как можно дольше "ломаться", чтобы заставить молодых целоваться.

Под конец застолья подавали на стол ягодный кисель, называвшийся у заонежан "выгонщик". Попробовав его и отблагодарив хозяев, гости расходились по домам. Для оставшихся гостей накрывали стол, вместе с ними ели молодые. Крестная мать молодого в это время готовила для них постель.

Первую брачную ночь молодые должны были провести в нежилом помещении - на чердаке, в чулане и т.д. даже в зимнее время этот обычай соблюдался, считали, что молодые должны поспать в холодке. Крестные матери молодых вели их в приготовленное помещение. Постель оказывалась занятой кем-нибудь из мужчин, родственников мужа или мальчиком, старшим братом. Молодая выкупала постель - дарила полотенце, а мальчику - конфеты, кренделя или пряники. Когда постель освобождалась, провожатые покидали комнату и навешивали на дверь замок. Дружка или колдун объезжал дом молодых для охраны их покоя.

Перед тем как лечь с мужем молодая должна была разуть его. Серебряный рубль, находившийся в сапоге, молодая оставляла себе. Этот обычай не был унизительным для неё, поскольку так было заведено с "досюльных" времен.

Глава 3. После свадьбы "Красный стол"

Утром родственники топили баню для новобрачных. Её готовили как обычно, соблюдали только запрет колотить головешки кочергой, чтобы муж не бил жену.

Приставницы - крестная, тетки молодой отправлялись будить молодых. Они стучали в двери, говорили, что пора вставать, поздравляли с добрым утром. Говорили что баня уже истоплена. Баню обычно занимал кто-нибудь из родственников молодого, требуя за неё выкуп. Молодой надевал после бани порты и рубаху, подаренные ему невестой во время свадьбы.

После возвращения из бани молодые вставали у порога, дружка вызывал родителей и крестных молодого, молодая кланялась каждому, здоровалась и благодарила за баню, потом целовала их. Во время благодарения и приветствий она должна была в первый раз назвать свекра - тятенькой, свекровь - маменькой, всех остальных по именам. Крестная вручала от молодой "богоданной родне" подарки - станушки, отрезы на платья и блузки, головные платки, мужчинам - полотенца и отрезы на рубашки. После этого молодая развешивала свои полотенца, а на кровать - вышитый подзор.

Молодой расчесывали волосы и надевали на голову бабий чепец. Она должна была после бани расчесать волосы мужу. К этому времени собирались гости, переночевавшие кто в этом же доме, кто в деревне. На второй день свадьбы их было уже гораздо меньше, так как многие уезжали после хваленья к себе домой. Оставались только самые близкие родственники. Молодые садились со всеми за стол пить чай. Через некоторое время хозяева накрывали на стол обед. Называлось это "красным столом". Когда застолье заканчивалось, гости разъезжались по домам, пригласив молодых к себе в гости. Родители молодых тоже договаривались между собой о том, в какой из дней они будут ждать друг друга на хлебины. Таким образом, несколько дней подряд или целую неделю, а если родно много, то и до трех недель, молодым предстояло ездить к родственникам в отгостки. На это время новобрачных освобождали от хозяйственных работ, исключая отдельные домашние дела. Этот период в жизни молодоженов назывался "порядней".

Третий день от венчания начинался, по обычаю, с испытания молодой на умение выполнять повседневные домашние дела. Она должна была принести дрова и истопить печь, испечь хлеба, подоить коров, навести в доме порядок и наносить в дом воды. Посмотреть на её сноровку собирались ближние соседи, соответственно работе они хвалили или подтрунивали над ней.

Днем молодые катались, красуясь, по окрестным деревням, а вечером ходили в гости к кому-либо из родни. В первую очередь они гостили у крестных родителей, а потом и у других родственников. Молодых угощали обедом, иногда одаривали полотенцами, холстом, покупной тканью. Как и в любое праздничное застолье, гостьи распевали песни, а если собиралось много молодежи, тои танцевали.

Хлебины

Хлебины было принято устраивать дважды - сначала у родителей молодой (обычно через неделю после свадьбы), потом в доме молодого. Молодые отправлялись на хлебины с ближними родственниками - породой молодого: его родителями, крестными, братьями и братанами, их женами. Гостей собиралось столько же, как и на просватовстве.

В доме молодой гостей радушно встречали. На хлебины собиралось много деревенской молодежи. Застолье начиналось с того, что мать молодой выносила на стол мякушку хлеба, а свекровь, в свою очередь, привезенный с собой пирог-рыбник или кулебяку. Мать молодой закрывала этот пирог чистой бумагой (его за столом не ели, он предназначался для неё), а поверх бумаги клала свой подарок для сватьи - вышитую станушку. После этой церемонии на стол подавались горячие блюда. Обилием и богатством угощения хлебины не отличались от свадьбы. Молодому подавали обрядовое блюдо - яичницу из взбитых яиц, приготовленную на сковороде. Значимость этого блюда была настолько велика, что о поездке на хлебины говорили ещё как о поездке "к теще на яичницу". Демонстрируя невинность жены, зять должен был ложкой выскрести в яичнице по центру сковороды углубление и насыпать туда мелкие серебряные монеты. Эти деньги служили благодарность за хорошее воспитание дочери. Девушки, присутствовавшие на хлебинах, пытались украсть и поделить между собой деньги, чтобы повысить свою славутность. Также как и в рукобитье молодой надкусывал пироги-сканцы и бросал их девушкам, чтобы они скорее вышли замуж. После окончания торжества тесть отводил гостей на двор и передавал молодым приданое, в которое также входила корова или нетель. Домашний скот, полученное приданое вместе с постелью и домашней утварью, считался исключительно собственностью молодой. После этого молодые возвращались домой, а свекор или кто-нибудь другой из родни перегонял корову. Рога коровы украшали вышитым полотенцем. Овцам и баранам на шею повязывали красные ленточки, чтобы было видно, что эта скотина из приданого. Кроме того, дарили ткацкий станок, щетки чесать лен и овечью шерсть, состоятельные родители дарили швейную машину.

Через несколько дней устраивались вторые хлебины. Теперь уже родственников жениха. На этот раз хлеб выставляла свекровь, а пирог - теща, получавшая за него станушку. Яичницу для молодого уже не готовили. О вторых хлебинах говорили, как о поездке на завтрак. Ими заканчивалось гощение друг у друга двух соединявшихся родов.

Баня для свекрови

На следующий день после вторых хлебин молодуха топила баню для свекрови. Для свекрови у неё уже был подготовлен свой "покрут": сорочки, платья, сарафаны, передники, платки собравшиеся женщины усаживали свекровь на небольшие санки и с песнями тащили к бане. Песни пели веселые, выплясывали под них, колотили в горшки. Этот шум и веселье не прекращалось пока свекровь мылась. После бани свекровь надевала "дарево", полученное от невестки. Разодетую во все новое, её выводили из бани под руки и снова усаживали в дровни. На ней было надето несколько рубах, передников, платков - все, что было подарено. Теперь она должна была показать свои наряды. Для этого приподнимался подол сарафана и выставлялись напоказ вышивки на станушках, один подол за другим. Публика могла оценить и достаток, и мастерство невестки. Выход свекрови из бани женщины приветствовали одобрительными возгласами, в которых нахваливались и свекровь, и невестка. Общественная похвала молодухи за умение шить и вышивать - это ритуальный момент, завершавший переход от девочки - подростка в состояние совершеннолетия, когда молодая уже способна обшить и одеть собственную семью.

Молодые в календарной обрядности.

Среди праздничных послесвадебных посещений молодоженами родителей молодой особое место отводилось Масленице. Молодые ездили к ним гостить на три - четыре и более дней. Такая гостьба называлась у заонежан зятницей. Все основные обрядовые ее моменты концентрировались на фигуре зятя. Теща к его приезду готовила угощение, а гости из родни молодой съезжались без особого приглашения. Масленая неделя состояла из народных гуляний, и взаимные визиты родственников друг к другу были делом обычным. Приходили в дом и соседи, включая молодежь. Принимая зятя теща могла выразить свое отношение к нему тем, как она его угощала. В зажиточных заонежских домах было принято угощать зятя водкой. Не имея возможности отказаться, молодой человек должен был пить, сколько доставало сил и валяться по лавкам пьяным, чтобы любой входящий мог увидеть зажиточность и гостеприимство дома его жены. В менее зажиточных домах зятя поили чаем. Напившись вволю, он должен был перевернуть чашку вверх донцем на блюдце, иначе её тут же наполняли снова.

На масленицу молодые катались по деревне в выездных санях. Для этого случая они надевали самые лучшие праздничные наряды, меняли их по два - три раза в день. Таким же обязательным, как и Масленица, был визит зятя к теще на первую после свадьбы Пасху. К теще ехали на второй день после праздника. Зять должен был подарить ей ткань на сарафан или на платье, а теща угощала его яичницей из взбитых яиц, блинами и пряжеными пирогами. Ещё теща должна была подарить зятю в его первый приезд на Пасху кадушку с крашеными яйцами. Угощать зятя водкой на Пасху было не принято. Молодые принимали участие в деревенском гулянии. Посешения молодым тещи на Масленицу и Пасху оставались обязательными также на второй и третий год со дня свадьбы.

В течение года после свадьбы молодые посещали молодежные гулянья. По истечении года, или даже раньше, когда рождался ребенок, молодожены могли приходить на беседы и молодежные гулянья только в качестве зрителей, так как переходили в следующую возрастную категорию и молодоженами больше не считались.

Через месяц после свадьбы молодую отпускали погостить к родителям на три-семь дней, чтобы переход в новую семью не казался ей слишком тяжелым. По случаю рождения первенца молодуха должна была подарить свекрови ещё одну вышитую станушку из тех, что были приготовлены к свадьбе. На этом послесвадебная обрядность заканчивалась.

Свадьба "уходом" ("уводом")

Свадьбой уходом или молча в Заонежье называли браки, которые заключались без согласия родителей девушки. Явление это было хотя и не частым, но повсеместно распространенным. Это своеобразная форма протеста против всевластия родителей при выборе брачных партнеров своим детям, издавна признанная крестьянской общиной в качестве действующей нормы брачного поведения молодежи.

В Заонежье была два основных повода для того, чтобы девушка решилась убежать из родительского дома. Наиболее распространенный из них - это решительный отказ выдать дочь замуж за парня, которого девушка любила и который уже засылал сватов, второй - приезд таких сватов, которые устраивали родителей, но не устраивал девушку. В последнем случае почти каждая девушка старалась не действовать очертя голову, а настаивала, чтобы её парень тоже посватался к ней. Таким образом она могла выяснить, действительно ли ее готовы принять в том доме, в который она хотела пойти замуж. Слова парня, даже самые настойчивые, не имели никакой цены, если его родители противились браку. Уходить из дома к родственникам, сочувствовавшим влюбленным, было не принято. Изредка все же происходили случаи, когда девушка покидала родительский дом, не получив никаких гарантий с стороны возлюбленного, если, например, отец торопил со свадьбой с другим женихом. Такой поступок для девушки мог кончиться плачевно: если родители парян её не принимали, она возвращалась домой, а недобрая слава о ней распространялась по всей сельской общине. Из-за этого она рисковала вообще никогда не выйти замуж.

Нередкими были случаи увода девушек с праздников, на которые молодежь собирлась то в одной, то в другой деревне, но чаще уводили из родительского дома.

Побег совершался ночью или вечером, чтобы родители девушки не успели ничего заподозрить и принять меры. В доме у девушки обязательно должны были быть сообщницы, обычно сестры. В их задачу входило сообщить родителям, что девушка уже улеглась спать, если уход совершался с бесёды или вечеринки, либо помочь ей незаметно собрать вещи и покинуть дом, если она уходила из дома. Парень также договаривался с двумя - тремя друзьями, чтобы они в условленное время встретили беглянку вместе с ним и сопровождали её до крыльца, где их должна была встретить его мать. Уход из дома считался предпочтительным, чем уход с бесёды, так как девушка могла взять с собой некоторые вещи, необходимые на первое время, в том числе подушку, одно-два полотенца, пару сорочек. Она могла взять с собой и что-нибудь из приданого, если удавалось раздобыть ключ от своего сундука или коробейки.

Беглянку в доме парня поили чаем и укладывали спать вместе с будущей свекровью. Парень должен был проспать эту ночь в комнате со своим отцом. В случаях, когда побег обнаруживался до восхода солнца, девушку следовало выдать явившимся за ней родителям без всякого сопротивления. С наступлением утра родительская воля переставала довлеть над ней. Оставалось лишь оповестить соседей, что "уход" состоялся, после чего все общество воспринимало его как свершившийся факт.

В доме девушки такая новость обычно вызывала приступ родительского негодования. Отец обрушивался на домашних, обвиняя тех, кто помог ослушнице. Однако для дочери намного страшнее был материнский гнев. В Заонежье считали, что если мать проклянет перед иконами дочь, то у нее может не быть детей, и жизнь молодых не будет счастливой, их будут преследовать болезни, и даже возможно преждевременная смерть.

На следующий день до полудня девушка посещала могилы умерших родственников. На кладбище она должна была рассказать о случившемся и попросить умерших благословить её на брак. Ближе к вечеру отправляли кого-нибудь из соседей или дальней родни разведать обстановку в доме невесты и узнать возможно ли примирение. К немедленному примирению при это не стремилась ни одна из сторон. На это народной традицией отводилось 40 дней или шесть недель. Поэтому примирение, достигнутое к истечению первой недели со дня ухода, расценивалось в Заонежье как слишком скорое.

Первая брачная ночь для парня и девушки устраивалась к исходу суток или относилась на более поздние сроки. Вечером друг жениха расплетал девичью косу, а мать жениха "окручивала" девушку молодухой и надевала чепец. Иногда обряд "окручивания" переносился на следующее утро. Битье горшков могло происходить как утром, так и вечером. Обязательным для них был обряд бани после первой брачной ночи.

Примирение происходило обычно в доме родителей девушки, куда молодые приглашались вместе со свекром и свекровью через особого посыльного из родственников. Опальный зять с молодой женой в доме тестя падали в ноги ее родителей и на коленях просили прощения за самовольство. Молодые не поднимались с колен, пока отец не подходил к ним и не поднимал на ноги. После этого молодой обнимался с тестем и здоровался с тещей. В знак примирения сват обнимался со сватом, а сватья со своей новой сватьей, называя друг друга по имени-отчеству. Затем следовали поздравления молодых крестными родителями и присутствующими родственниками. Отец молодого приглашал всех отпраздновать торжество в свой дом. Оно происходило вечером и без каких-либо особых обрядов, если не считать взаимообмена подарками в знак установления родственных связей.

На следующий день молодые венчались в церкви. Лишь после этого отец молодой выделял в приданое дочери скот, перину, одежду и т.д. все зависело от его доброй воли, ибо, по обычному праву заонежан, делать это он был обязан.

Если примирение с родителями молодой в установленные сроки достичь не удавалось, скромное празднование устраивалось без родственников, а молодые венчались в церкви на сороковой день после "ухода" или чуть позднее. В этом случае примирение отодвигалось ещё на год - полтора, либо от него обе стороны отказывались вовсе и родственные отношения не поддерживали.

Список используемых источников и литературы

1) Жуковская Н.Л., Мокшин Н.Ф. От Карелии до Урала: Рассказы о народах России. - М.: Флинта: Наука, 1998. - 320 с., с.34-35

2) Кузнецова В.П., ЛогиновК.К. Русская свадьба Заонежья. - Петрозаводск: ПетрГУ, 2001. - 327с., с.24, 31, 33, 35, 72, 123, 144, 236, 247-248, 251.

[1] В.П. Кузнецова, К.К. Логинов «Русская свадьба Заонежья».

[2] кузнецова