Поведенческий - рассматривает конфликт, как частный вид социального взаимодействия, обусловленный противоположностью преследуемых целей и ценностей;

1.  Поведенческий - рассматривает конфликт, как частный вид социального взаимодействия, обусловленный противоположностью преследуемых целей и ценностей;

2.  Мотивационно-ориентированный - дает более широкое толкование конфликта, включая в него и противоречивое психологическое состояние, и различные формы открытых действий (столкновений).

В политической науке политический конфликт определяют как столкновение субъектов политики в их взаимном стремлении реализовать свои интересы и цели, связанные, прежде всего, с достижением власти или ее перераспределением, а также с изменением их политического статуса в обществе2.

К этому определению близко по смыслу понятие политического конфликта, предложенное С.М. Емельяновым: политический конфликт - это противоборство субъектов социального взаимодействия государств, классов, политических партий и организаций, политической элиты и т.д. на основе противоположных политических интересов, ценностей, взглядов и целей, обусловленных положением и ролью в системе власти[10].

Политический конфликт можно рассматривать как столкновение противоположных общественных сил, обусловленное разнонаправленными политическими целями и интересами. Особенностью политического конфликта является борьба за политическое влияние в обществе или на международной арене. В свою очередь, особенностью внутриполитического конфликта является:

1.  борьба того или иного слоя общества за политический интерес;

2.  борьба за политическое господство, которая может приобретать разнообразные формы - от парламентской борьбы до гражданской войны.

Авторы фундаментального исследования "Конфликты в Современной России" заметили, что социальный конфликт представлен в научной литературе многообразием концепций и богат определениями. О политическом конфликте этого сказать нельзя. Определение политического конфликта характеризуется различной степенью разносторонних подходов[11].

Один из основателей современной отечественной конфликтологии профессор А.Г. Здравомыслов дал одно из самых простых и убедительных определений политического конфликта: "Политический конфликт - есть постоянно действующая форма борьбы за власть в данном конкретном обществе"[12]. Позднее, в последующих изданиях своей работы "Социология конфликта", А.Г. Здравомыслов попытался раскрыть сущность политического конфликта в современной России, которая, по его мнению, заключается в том, что конфликт этот связан с борьбой за власть, влияние, собственность, престиж и иные способы самоутверждения в политическом и социальном пространстве.

Политические конфликты имеют сейчас двойственный характер. С одной стороны, они представляют собой естественное следствие демократизации и выражаются в возникшем плюрализме политический позиций, становлении многопартийности, возникновении новых государственных политических институтов. С другой стороны, этот же процесс привел к подрыву ранее существовавшей властной структуры, законности и правопорядка, к неуправляемости процессами становления частнособственнических интересов.

Действительно, эта теоретическая посылка во многом может объяснить природу политических конфликтов, протекающих в российском обществе и государстве в целом, но, на мой взгляд, не совсем приемлема для анализа конфликтов в регионах страны, так как во многих субъекта государства политические конфликты и противостояния связаны не с демократизацией, становлением многопартийности и идеологического плюрализма, а, наоборот, с отсутствием этих явлений.

Другой исследователь проблем теории политического конфликта Д.М. Фельдман справедливо предложил рассматривать политический конфликт в двух измерениях:

1.  в широком смысле - это любой конфликт, в котором затрагивается вопрос о политической власти;

2.  в узком смысле - конфликт в системе политических отношений сущность которого - борьба за власть, ее сохранение[13].

Для того чтобы разнообразный по своему содержанию, формам развертывания борьбы, разрешения мир политических конфликтов предстал в более или менее упорядоченном виде, необходима его определенная типологизация, т.е. выделение основных типов политических конфликтов.

Решающую роль в обусловленности содержания, характера, видов и форм политических конфликтов играет вполне определенный структурный и социально-политический контекст общественной жизни, в которой они происходят, т.е. определенный тип общества. Существует несколько различных подходов к типологизации обществ и, соответственно, к типологизации происходящих в них политических конфликтов.

Наиболее конструктивным и продуктивным для понимания сущности и особенностей политических конфликтов представляется такой методологический подход, который подразделяет существующие разновидности обществ на два основных типа по критерию их социально-политической сущности: общества закрытого типа и общества открытого типа. Различие между ними автор данной концепции, известный английский социальный философ К. Поппер усматривал в том, что в закрытом обществе индивид полностью подчинен вознесенной над ним социальной - общностью, строго ограничен в своих действиях многочисленными табу, запретами. В обществах "открытого типа", где утверждаются демократия, плюрализм мнений, оценок и позиций, политические конфликты приобретают легитимный, институционализированный характер. Вследствие этого в такой системе реализуются возможности разрешения конфликтных ситуаций путем парламентской борьбы, смены правительства и т.п., не доводя их до стадии социального макроконфликта[14].

Период, прошедший после вступления постсоветских стран на путь перехода к демократическому "открытому обществу" побуждает сделать вывод о переходном состоянии общества как особом типе, обладающем собственной логикой исторического развития и набором определенных отличительных особенностей. В этом обществе доминируют черты своеобразной посттоталитарной конфликтности.

Общество переходного типа - это общество, для которого характерны нелинейные социально-политические процессы и неопределенность их возможных результатов. Поскольку в предшествующий, тоталитарный период в таком обществе отсутствовала реальная практика выявления и разрешения политических конфликтов, оно не обладает, еще не выработало навыков их предотвращения, регулирования с помощью определенных правил и процедур. В результате возникающие в нем конфликты нередко приобретают разрушительный характер. В переходном обществе резко расширяется зона политических конфликтов, а сами они часто приобретают нецивилизованный характер. Поэтому политические конфликты носят чаще разрушительный, а не конструктивный характер, приобретают не конструктивные, а деструктивные формы и функции.

Все это обусловливает необходимость выявления и интерпретации функций политических конфликтов.

Политический конфликт, как и любой другой тип конфликтных взаимодействий, может выполнять как негативные, так и позитивные, созидательные функции. Одна из негативных функций политического конфликта заключается в том, что он в процессе своего развертывания и обострения борьбы за власть способен резко ослабить политическую систему, в которой сталкиваются между собой конкурирующие политические силы.

Политический конфликт при неблагоприятных для политической системы внутренних и внешних условиях способен привести не только к ее ослаблению, но и к разрушению.

Третья негативная функция политического конфликта заключается в том, что при резком ослаблении институтов власти и углублении социально-экономического кризиса, усугубляемого противостоянием политических сил, к власти в данной политической системе может прорваться экстремистская группировка, способная своими активными действиями повернуть вспять цивилизационно-культурное развитие страны и ее народа[15].

Конфликт также деструктивен, если противоборствующие стороны стоят на взаимоисключающих позициях, не желают понять друг друга, не обременяют себя обстоятельствами и глубоким анализом ситуаций, содержания интересов и претензий друг к другу, готовы довести дело до насилия и даже до вооруженной борьбы. В пример можно привести, противоречивые интересы русских и латышей в Латвии сталкивающихся в течение всех лет существования советской Прибалтики, не приводя к крупномасштабным конфликтам. События 1991-1993 гг. не только усилили эти противоречия, переросшие в открытую вражду, но стимулировали теоретический анализ истоков, причин, содержания и перспектив противостояния этносов республики, анализ действительных и мнимых претензий и притязаний. Под влиянием России наметилась тенденция к поиску способов решения проблемы русскоязычного населения, устранения политики дискриминации по отношению к нему. Однако противоречия переросли во всеохватывающий конфликт, проявившийся во всех сферах межэтнического взаимодействия. Только это заставило всерьез обратиться к разрешению назревшего конфликта, но окончательно конфликт так и не разрешен[16].

Явно деструктивный характер преобладает и в конфликте Чеченской республики и в России. В советское время отношения между русскими и чеченцами не носили конфликтного характера, но в условиях смены общественного строя политиками был искусственно создан конфликт для достижения своих корыстных целей.

Часто случается так, что предъявляемые сторонами требования неадекватны. Именно это чревато применением силы, насилия, так как стороны игнорируют интересы друг друга. Каждая сторона имеет свое представление о правомерности и обоснованности интересов и предпринимаемых ими действий. Примерно такая схема прослеживается во взаимоотношениях между Россией и Латвией, Грузией и Абхазией, Арменией и Азербайджаном. В России серьезные конфликты проявили себя в Чечне, Ингушетии и Дагестане[17].

В современных конфликтологических теориях все более прочно утверждается точка зрения, согласно которой политические конфликты носят действительно разрушительный для общества характер, либо в узких областях, либо в особо неблагоприятных для его дальнейшего социально-экономического и культурного развития ситуациях. В основном же, прежде всего в странах, обладающих гибкой, развитой системой социально-политического представительства (правовое государство, эффективно действующий парламент, сформировавшееся гражданское общество), выявление, развитие и урегулирование конфликтов дает возможность обеспечивать стабильную устойчивость и динамическое развитие политической системы, ее гибкую адаптацию к изменяющимся внутренним и внешним условиям. Поэтому в соотношении негативных и позитивных функций современного политического конфликта превалирующими становятся функции позитивные, конструктивные, созидательные.

Одна из таких функций проявляется в том, что созревший в недрах политической системы конфликт сигнализирует обществу, властным структурам о возникших противоречиях и конфликтном расхождении позиций определенных индивидов и их групп, стимулирует действия, способные преодолеть возникшие разногласия в политическом процессе и поставить тем самым сложившуюся ситуацию под контроль. В результате создаются предпосылки для управленческого регулирования возникающих в обществе политических конфликтов.

Наиболее важной конструктивной функцией политического конфликта является его способность стать катализатором назревших социально-политических изменений. Еще одна позитивная функция политического конфликта в том, что его развертывание позволяет более четко определить свои позиции конкурирующим политическим силам[18].

Что касается классификации политических конфликтов, то их можно классифицировать по нескольким основаниям:

1.  По областям развертывания существующие в политическом социальном пространстве конфликты подразделяются на внутри - и внешнеполитические. Во внутриполитических конфликтах реализуются конкурентные взаимодействия в борьбе за сохранение, удержание, упрочнение или ниспровержение власти - борьба между правящей элитой и оппозицией, между политическими партиями, между законодательной и исполнительной, между центральной и между региональной властями.

2.  По качественным характеристикам противостояний они разделяются на "конфликты с нулевой суммой" и "конфликты с ненулевой суммой". Те конфликты, в которых позиции враждующих сторон абсолютно противоположны и несовместимы, вследствие чего победа одной из них оборачивается поражением другой, могут характеризоваться в качестве "конфликтов с нулевой суммой". Примером здесь может служить победа одного из претендентов на президентских выборах, исключающая занятие президентской должности другим претендентом. Те же конфликты, в которых существует хотя бы один способ достижения взаимного согласия путем компромисса, характеризуются как конфликты "не с нулевой суммой".

3.  По соответствии со структурой и организацией системы власти и ее реализации выделяются вертикальные и горизонтальные политические конфликты. К первому из этих классов относятся конфликты, возникающие между индивидами и группами, обладающими властью, политически господствующими, и индивидами и группами, лишенными доступа к власти, политически подчиненными первым, а также конфликты между центральными и местными властными структурами. К горизонтальным относятся конфликты, реализующие конкурентные взаимодействия между однопорядковыми субъектами и носителями властных полномочий: между законодательной и исполнительной структурами власти, между неправящими партиями и т.п.

4.  По содержанию и характеру нормативной регуляции или ее отсутствию политические конфронтации подразделяются на институционализированные и неинституционализированные конфликты. Первые из них развертываются в рамках деятельности существующих в обществе социальных институтов - развитая демократия, правовое государство, гарантированная конституционными установлениями свобода собраний, митингов, уличных шествий, деятельность политических партий, ассоциаций, объединений и т.п. Такие конфликты воплощают в себе способность индивидов, социальных групп и слоев в своих политических притязаниях и взаимодействиях с другими подчиняться действующим в обществе правилам политической игры. В отличие от них неинституциональные политические конфликты не вписываются в рамки функционирующих в обществе социальных институтов, направлены на подрыв, ослабление или ниспровержение существующей в обществе политической системы, действующих в нем социальных институтов.

5.  По степени открытости и публичности конфликтного взаимодействия конкурирующих сторон конфликты подразделяются на открытые и скрытые (латентные). Открытые политические конфликты воплощаются в явных, внешне фиксируемых формах политического действия - участие в выборах, политические забастовки и манифестации, акты политического протеста, объявление импичмента и т.п. В отличие от них латентные конфликты в сфере политики воплощаются в скрытых от широкой публики видов политической конфронтации, таких, в частности, как заговор, подкуп высших должностных лиц, фальсификация результатов выборов, политический шантаж и т.п.

6.  По длительности (темпоральным характеристикам) политические конфликты подразделяются на кратковременные и долговременные. Примерами первых из них могут служить отставка правительства или отставка министра, вызванная протестами общественности в связи с его взяточничеством или другими неблаговидными поступками. Примером второго является длящийся несколько десятилетий, то обостряющийся, то затухающий военно-политический конфликт между Израилем и группой арабских стран.

7.  По формам проявлений конфликтных политических противостояний они разделяются на а) политическое пикетирование правительственных зданий или посольств; б) политические митинги и манифестации; в) политические забастовки с требованиями отставки президента, правительства и т.п.; г) движение политического протеста; д) политическое неповиновение; е) политический путч; ж) политический переворот, завершившийся свержением существовавшей до этого власти; з) политическая революция - массовое политическое действие, приведшее к слому прежней государственной машины и коренной трансформации политической системы; и) политический шантаж, т.е. угроза разглашения компрометирующих сведений о политических деталях1.

Каждый из типов и видов конфликта, обладая определенными особенностями, способен сыграть определенную, конструктивную или деструктивную, разрушительную роль в развертывании политических процессов. Поэтому важно знать эти особенности, чтобы правильно ориентироваться в политической ситуации, как правило, весьма изменчивой, динамичной, и занимать продуманную политическую позицию.

 

§ 2. Этнополитический конфликт

Феномен этноса является довольно сложным и многогранным явлением. Научное осмысление термина "этнос" как специального понятия для обозначения особой общности людей произошло по существу лишь в последние десятилетия. Но, несмотря на пристальное внимание ученых к проблеме этноса, как в отечественной, так и в мировой этнологии общепринятого определения сущности и строения этноса.

Весьма обстоятельное определение этноса дано в работах академика Ю.В. Бромлея. В его понимании "собственно этнос может быть определен как исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая межпоколенная совокупность людей, обладающих не только общими чертами, но и относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований - самосознанием, фиксированным в самоназвании - этнониме".1 Поэтому этнос представляет только та культурная общность людей, которая осознает себя как таковую, отличая себя от аналогичных общностей. Это осознание членами этноса своего группового единства принято именовать этническим самосознанием, внешним выражением которого является общее самосознание.

Проблема определения этноса очень тесно связана с проблемой идентификации, проблемой восприятия "свой-чужой". Данная проблема имеет очень большое значение в современном мире. Практически каждый человек имеет какое-либо представление, связанное с понятие этноса, которое может и не иметь конкретного словесного определения, а существовать на эмоциональном уровне. При этом понятия этнос, нация, этничность зачастую смешиваются и не имеют чего-либо общего с научными определениями. Для работы над проблемой этнополитических конфликтов важно иметь представление, как может определятся этнос, а точнее этническая принадлежность.

Важной будет являться проблема того, что связывает людей в единую общность - этнос, и какие свойства, качества в людях могут определять этничность. Реакция людей на этническую (национальную) проблему во многом зависит от представлений, которые сформировались у них лично или в ближайшем их окружении. Многие факторы могут быть внушены извне, по крайней мере, на какое-то время. Для массового, бытового восприятия весьма характерна консервативность, то есть неспешность в принятии какого-либо понятия и расставании с уже принятым. Соответственно, важным фактором будет и история рассмотрения проблемы типологизации этнических общностей.

Этническая группа обладает общими культурными чертами и может быть определена как "самоосознающаяся" группа людей, придерживающаяся общих традиционных установок, не разделяемых другими группами, с которыми она находится в контакте. Такие традиции включают народные религиозные верования и обычаи, язык, понимание истории, представление об общих предках, месте происхождения. Так же определяет этничность и в наши дни: "Этничность - это свойство, принадлежащее тем, кто признается членом данного общества, обладающего общими культурными чертами, в том числе общими предками и общей историей; это свойство, проявляющегося в результате взаимодействия с членами более широкого общества, имеющего другие культурные черты"[19].

Но может ли этничность быть определена лишь на основании общих культурных черт, ведь "наблюдаемые черты не сохраняются в течение времени в одной и той же форме"? В связи с этим ученые предлагали определять этническую группу, исходя из тех границ, которыми она сама себя очерчивает, а не из культурного содержания, находящегося в пределах этих границ: "Культурные черты, которые обозначают эту границу, - писал он, - могут меняться; культурные характеристики членов (этнических групп) также подвержены трансформации; организационные формы группы и те могут изменятся"[20].

Таким образом, можно утверждать, что этнос обладает неким внутренним стержнем, не осознаваемым ни его членами, ни внешними наблюдателями, культурным стержнем, в каждом случае уникальным, который определяет согласованность действий членов этноса и обнаруживает себя вовне через различные модификации культурной традиции, являющиеся выражением некоторого общего содержания. Это и служит внутренней причиной гибкости культурной традиции[21].

Культура - "цемент общественных отношений" не только потому, что она передается от одного человека к другому в процессе политической социализации и контактов с представителями других культур, но также и потому, что формирует у людей чувство принадлежности к определенной общности, т.е. чувство идентичности. "В современном мире культурные идентичности (этнические, национальные, религиозные, цивилизационные) занимают центральное место, а союзы, антагонизмы и государственная политика складывается с учетом культурной близости и культурных различий, - отмечает С. Хантингтон. При этом этническая идентичность наиболее устойчива и значима для людей для большинства людей (особенно в условиях общественного кризиса). Для отдельного человека именно этническая группа, к которой он принадлежит, представляется тем, что важнее и больше его самого, что во многом определяет пределы и направленность его жизненных стремлений, и что будет существовать после него. Такое одновременно сакральное и естественное восприятия своего этноса обусловлено тем, что человек его не выбирает. Этническая принадлежность "задается" вместе с рождением, умением говорить на "родном" языке, культурным окружением, в которое он попадает и которое, в свою очередь, "задает" общепринятые стандарты поведения и самореализации личности. Для миллионов людей этническая принадлежность - это само собой разумеющаяся данность, не подлежащая рефлексии, через которую они себя осознают и благодаря которой могут ответить сами себе "Кто я и с кем я?"

Таким образом, этническая идентичность формируется стихийно, в процессе социализации личности. В то же время, осознание принадлежности к определенной этнической общности становится одним из первых направлений социальной природы человека[22].

Наиболее сложный вопрос связан с самим феноменом этничности. Данное понятие по праву рассматривается в качестве базового для исследования таких проблем, как предпосылки, причины и пути предупреждения межэтнических конфликтов. В самой упрощенной форме вопрос стоит так: провоцирует ли этничность конфликты? И, следовательно, зависит ли степень конфликтогенности общества от уровня его полиэтичности? В поисках ответа на этот вопрос в начале 1990-х гг. особо модным было подвергать резкой критике "отечественную теорию этноса" и обращаться к активному освоению западных концепций этничности. В тоже время это освоение было довольно болезненным процессом, особенно в отношении идей конструктивизма. Научное сообщество России довольно эмоционально встретило утверждение В.А. Тишкова о том, что этносы, как и формация, есть умственные конструкции, своего рода "идеальный тип", используемый для систематизации конкретного материала и существующий исключительно в умах историков, социологов, этнографов[23].

Очевидно предположить, что многие свойства и качества зависят от конкретной ситуации, и соответственно от места и времени, а также складывающихся событий. Этничность, как форма групповой идентичности, подвержена временным трансформациям, а значит, можно предположить, что существуют ее различные исторические вариацию. Отсюда, в частности, предположение А.Г. Здравомыслова о том, что и понятие "нация" обязательно предполагает сравнение национального "мы" с инонациональными значимыми "они" т.е. носит референтный характер[24].

Исследуя проблему этнополитических конфликтов, ученые ставят вопрос, являются ли они таким отрицательным явлением, которое необходимо по возможности не допускать. Насколько они неизбежны и что является причинами их возникновения.

Широкую известность получило исследование Л. Козера о функциях социальных конфликтов. Л. Козер подчеркивал, что "конфликт не всегда дисфункционален для отношений, внутри которых он происходит; часто конфликт необходим для достижения связей внутри системы". Причем Л. Козер отмечал именно функциональное значение внутрисоциальных конфликтов, то есть "конфликтов между различными группами одного и того же общества, для установления о поддержания общественного единства"[25].

Процесс самоструктурирования этноса происходит через внутриэтнический конфликт, и, следовательно, модификация культурной традиции также связана с внутриэтническим конфликтом. Об этом пишут и другие конфликтологи: "Во всех традициях выделяются несколько основных полюсов, вокруг которых противоречия осознаются и формулируются на символическом уровне. Эти противоречия фокусируются вокруг определенных, повторяющихся тем протеста".

Некоторые исследователи предлагают под этническим конфликтом понимать такое противостояние, которое грозит продолжительной вооруженной борьбой.

Так В.А. Тишков определяя этнический конфликт увязывает его понимание с определенным уровнем организованного политического действия, общественных движений, массовых беспорядков, сепаратистких выступлений и даже гражданской войны, где противостояние происходит по линии этнической общности[26].

Э.Н. Ожиганов утверждает, что этнополитическтм конфликтом следует считать спор, в котором, по крайней мере, одна стропа, опирающаяся на этнический (национальный) принцип социальной солидарности, рассматривает возможность или демонстрирует желание и готовность применить вооруженную силу для реализации своих интересов[27].

Существует позиция, что непосредственно отношение к пониманию специфики межнациональных конфликтов имеет так называемая национальная идея. Национальная идея - это форма национальной идентификации, которая осуществляется, прежде всего, по следующим параметрам: идентификация по признаку национальной общности, историческая идентификация, территориальная идентификация, расово-этническая идентификация, социально-культурная и религиозная идентификация, экономико-хозяйственная, политико-идеологическая и административно-государственная идентификация. На основании вышеуказанных признаков, национальная или этническая общность осознает свое единство, сходство внутри себя и отличие от других общностей.

При рассмотрении предпосылок возникновения этнополитических конфликтов возникает необходимость определить предмет конфликта, то есть то, по поводу чего конфликтуют субъекты. Согласно юридической конфликтологии это будет объективно существующая проблема, служащая причиной раздора[28]. Динамику этнополитических часто объясняют тем, насколько сильны притязания на власть новых элит, выросших в рамках старых структур и отторгнутых как от части во власти, так и от культурного возрождения соответствующих этнических групп. Но данный фактор, по крайней мере, не может быть причиной множества происходящих сейчас конфликтов. Кроме того, существуют исследования, показывающие, что уже в Советском Союзе этническим элитам принадлежали ключевые посты как в области национального образования и культуры, так и в управлении соответствующими автономиями[29].

Другая точка зрения состоит в том, что в качестве предмета этнополитических конфликтов выделяют социальный статус, представляющий собой интегративный показатель положения этноса в социальной системе. Это характерно для конфликтов, но нужно учесть, что в результате развития этнического самосознания изменяется и удовлетворенность этноса своей социальной нищей. Это приводит национальную элиту к попыткам изменить сложившееся соотношение, а, следовательно, к напряженности и конфликтам.

Следующий предмет этнополитических конфликтов можно охарактеризовать как пространство в широком смысле слова. Прежде всего это территория и ее статус (территориальное пространство), ресурсы (природные ресурсы и контроль над их перемещением, финансовые потоки, военно-стратегические выгоды) - экономическое пространство, а также этническая идентичность, религиозные верования, традиции и духовные ценности, права и свободы - идеологическое пространство. Пространство - это совокупная мощь этноса, необходимое условие его существования, гарантия безопасности и критерий отличия от других этнических групп. Причиной этнического конфликта служит как правило не пространство само по себе, а изменение пространства, не соответствующее изменению позиции. Подобные конфликты классифицируют на: этнотерриториальные, этнодемографические и этнолингвистические[30].

Причиной этнополитических конфликтов часто называется борьба за власть, привилегии и другие ресурсы. Так, представитель Международного института исследования проблем мира Д. Смит считает, что основными причинами конфликтов являются плохие экономические условия, наличие репрессивных политических систем и сокращение объема возобновляемых ресурсов. Касаясь этнических конфликтов, Смит отмечает, что по своей сути это "конфликты из-за власти или доступа к экономическим ресурсам". По мнению ученого, "этнические различия в таких конфликтах играют роль инструмента, используемого политическими лидерами в своих целях". "Именно соперничество из-за власти было главным фактором в захвате власти Джохаром Дудаевым в 1991 г.", - отмечал Д. Смит. По его мнению, такое же "соперничество между новыми и старыми политическими элитами во многом объясняет переход трений между Чечней и Россией в боевые действия в 1994 году"[31].

В отношении специфики межнациональных конфликтов, авторы, исследующие данную проблему, довольно часто утверждают, что в числе основных предпосылок, определяющих межнациональную и межэтническую напряженность и конфликтность нужно выделять следующие: концентрация ветвей власти за представителями некоторых этносов; конфликтность между титульными нациями и представителями других народов, проживающих на данной территории; реализация "принципа Г. Моргенау", приводящая к дистанцированности одной национальной или этнической группы от всех других; приоритетное значение, придаваемое исключительно своим собственным национальным ценностям в ущерб другим национальным ценностям; проблема провозглашения в качестве государственного языка - языка какой-то одной национальной лил этнической группы; ущемление прав и чувства национального достоинства одной (титульной) национальной группой - других национальных и этнических групп[32].

Если рассматривать причины провоцирующие этнополитические конфликты, которые имеются в результате какой-либо сложившийся ситуации, то к таким ситуативным причинам этнополитического конфликта относятся следующие факторы:

историческое наследие отношений между государствами в регионе конфликта (например, завоевание и колонизация Кавказа Российской империей);

внеполитические факторы в регионе конфликта (например, интересы Турции и Ирана на Кавказе);

военно-стратегические факторы (например, способность России контролировать военную ситуацию на Кавказе);

собственно этнические факторы (например, характер этнической стратификации, т.е. иерархического социального расслоения на этнической основе);

экономические факторы (например, экономический кризис в Российской Федерации);

внутриполитические факторы (например, формирование и акции новых политических движений и организаций, в частности Конфедерации горских народов);

факторы-характеристики сторон конфликта (например, воинственный стиль националистов);

информационные факторы (например, отсутствие полной однозначной информации о намерениях сторон);

поведенческие факторы (например, нарастание вооруженных инцидентов).

Несмотря на разные походы к этнополитическим конфликтам следует отметить, что в основе этнополитических конфликтов, которые могут перерасти в долговременное серьезное противостояние, лежат перемены охватывающие существенные стороны жизни, касающиеся всего общества, а также массовая готовность этноса вступить в борьбу для упрочнения своего положения.

Существенная проблема конфликтов, основанных на этнических факторах, заключается в том, что они как правило носят долговременный характер, а также отличаются большой инертностью. У лидеров и элит враждующих сторон далеко не всегда есть возможность прекратить данный конфликт. И данная особенность этнополитических конфликтов делает их крайне опасными для нормального, управляемого созидательного состояния мирового сообщества.

В рамках общепринятой типологии социальных конфликтов, межнациональные конфликты типологизированы как открытые и скрытые (латентные), мотивационные, целевые, статусные, территориальные.

Кроме того, существует большое количество типологий, в основе которых лежат другие признаки. Проанализировать все типологии конфликтов, отмеченных отечественными и зарубежными учеными, практически нереально, хотя бы потому, что постоянно появляются новые.

Один из наиболее полных вариантов типологии межнациональных конфликтов предложил Я. Этингер. С большой или меньшей степенью условности он сводит их к нескольким основным типам:

1.  Территориальные конфликты, часто тесно связанные с воссоединением раздробленных в прошлом этносов. Их источник - внутреннее, политическое, а нередко и вооруженное столкновение между стоящими у власти правительством и каким-либо национально-освободительным движением или той или иной ирредентистской и сепаратисткой группировкой, пользующей политической и военной поддержкой соседнего государства. Классический пример - ситуация в Нагорном Карабахе и отчасти в южной Осетии;

2.  Конфликты, порожденные стремлением этнического меньшинства реализовать право на самоопределение в форме создания независимого государственного образования. Таково положение в Абхазии, Гагаузии, отчасти в Приднестровье;

3.  Конфликты, связанные с восстановлением территориальных прав депортированных народов. Спор между осетинами и ингушами из-за принадлежности Пригородного района - яркое тому свидетельство;

4.  Конфликты, в основе которых лежат притязания того или иного государства. Например, стремление Эстонии и Латвии присоединить к себе ряд районов Псковской области, которые, как известно, были включены в состав этих двух государств при провозглашении их независимости, а в 40-е годы перешли к РСФСР;

5.  Конфликты, источниками которых служат последствия произвольных территориальных изменений, осуществляемых в советский период. Это, прежде всего проблема Крыма и в потенции - территориальное урегулирование в Средней Азии;

6.  Конфликты, как следствие столкновений экономических интересов, когда за выступающими на поверхность национальными противоречиями в действительности стоят интересы правящих политических элит, недовольных своей долей в общегосударственном федеративном "пироге". Думается, что именно эти обстоятельства определяют взаимоотношения между Грозным и Москвой, Казанью и Москвой;

7.  Конфликты, в основе которых лежат факторы исторического характера, обусловленные традициями многолетней национально-освободительной борьбы против метрополии. Например, конфронтация между Конфедерацией народов Кавказа и российскими властями;

8.  Конфликты, порожденные многолетним пребыванием депортированных народов на территориях других республик. Таковы проблемы месхетинских турок в Узбекистане, чеченцев в Казахстане;

9.  Конфликты, в которых за лингвистическими спорами часто скрываются глубокие разногласия между различными национальными общинами, как это происходит, например, в Молдове, Казахстане. Зачастую конфликты возникают в результате целого комплекса противоречий: этнических, территориальных, политических, экономических, религиозных. [33]

Приведенная типология весьма условна. Этнический конфликт может соединять в себе черты других конфликтов или переплетаться с ними.

Что касается стадий этнополитического конфликта, то можно выделить три основные фазы:

1.  Формирование конфликта (так называемая формальная фаза, когда участвующие стороны осуществляют формирование своей массовой базы, отрабатывают идеологические приемы, выдвигают свои требования на почве узаконенных норм и структур).

2.  Развитие конфликта (так называемая фаза обострения, когда стороны обращаются к воинственной тактике, открыто выходят за рамки узаконенных норм и структур).

3.  Реализация конфликта (так называемая военная фаза, когда стороны прибегают к длительному вооруженному столкновению[34].

Установлено, что большинство межнациональных конфликтов, независимо от из типа в своем развитии проходят идентичные фазы развития: первичная этнонациональная фаза, связанная с осознанием приоритета национальных или этнических ценностей над другими (формирование национальной идеи в виде этнических, религиозных, социокультурных и иных форм самоидентификации); вторичная этнонациональная фаза, связанная с утверждение приоритета национальных ценностей (введение в качестве государственного языка - национального языка титульной нации); фаза автономизации и сепаратизма и фаза территориальных претензий. [35]

Таким образом, представляется возможным сформулировать следующие выводы: Этнополитические конфликты явление, которое нельзя полностью объяснить лишь с какой-либо одной позиции. Очень часто причиной развязывания таких конфликтов является целый ряд факторов. Общий фактор, пробуждающий массы к конфликту - это затаенное недовольство, которому представляется выход в виде простых силовых деструктивных действий.

Этничность, будучи универсальной формой человеческого бытия, выступала и будет выступать как относительно самостоятельный конфликтогенный фактор. Поликультурность и полиэтничность есть два тесным образом взаимосвязанных фактора.

Для завершения этнического конфликта надо, найти нового либо удалить старого врага, сделать его безразличным для этноса.

Полиэтничность действительно повышает уровень конфликтогенности общества, но это тот случай, когда слабая сторона одновременно является сильной, поскольку подразумевает и более высокую по сравнению с моноэтничным обществом динамику развития. Кроме того, моноэтничных обществ в настоящее время не существует.

Этнические конфликты - явление неизбежное в жизни общества. Особенность, отличающая их от других форм социального конфликта, состоит в том, что свое функциональное значение они могут выполнить лишь в той форме, когда они не перешли к открытому противостояния. В современных условиях практически любой этнический конфликт приобретает форму этнополитического.

Глава II. Этнополитические конфликты на постсоветском пространстве

Если внимательно проанализировать развитие событий, связанных с этнополитическими конфликтами в Советском Союзе, а затем и в России, то не трудно заметить, что межнациональные конфликты, развивающиеся в весьма разнообразных формах и протекающие с различной степенью интенсивности, оказались одной из наиболее важных осей этого развития.

Необходимость аналитического подхода к таким конфликтам определяется прежде всего тем, что они оказались полной неожиданностью как для политиков, так и для теоретиков национального вопроса. В то время никто из ученых ни внутри страны, ни за рубежом не предполагал распада Советского Союза в результате конфликта между Центром и республиками. Советский союз представлялся прочным историческим образованием как его сторонникам, так и противникам[36].

Межнациональные конфликты, получившие распространение на территории Советского Союза, протекали в трех основных формах.

Первая форма, с которой столкнулось общество, - стихийные конфликты, вспыхнувшие в разных местах страны: Алма-Ате, Нагорном Карабахе, Сумгаити, Новом Узене; массовое изгнание азербайджанцев из Армении и армян из Азербайджана. Эти конфликты были стихийными столкновениями массового характера, в которых с полной определенностью проявились чувства и эмоции этнической и национальной неприязни, враждебности и ненависти. Одновременно в них немалую роль играли чувства этнической солидарности. Они сопровождались насильственными действиями: нападениями на беззащитных людей, виновных лишь в том, что они принадлежат к определенной национально-этнической группе, их избиениями и убийствами, изгнанием из мест их проживания, разрушением их жилищ и т.п.

Вторая форма конфликтов как бы вырастала из первой. Затянувшиеся насильственные столкновения во многих случаях приобретали организованный характер. Из общей массы населения, задействованной в исходном эпизоде, выделялись боевики, т.е. группы добровольцев, преимущественно молодежи или мужчин в зрелом возрасте, объединявшие в вооруженные отряды, посвящавшие себя сознательно и намеренно борьбе за "национальное дело", "восстановлению попранной справедливости", отмщению за жертвы столкновений, защите интересов своих сограждан. Именно так карабахский конфликт превратился в длительную войну между Азербайджаном и Арменией. В таком же направлении развивались и события в Приднестровье, а затем и в Чечне. Конфликт приобретал новый статус, когда в действия включались регулярные войска то ли с целью подавить возмущение толпы, то ли с задачей прекращения насильственных действий, то ли в качестве особой силы, выступающей на справедливой стороне конфликта. При этом организованная военная сила государства, как показал опыт, наносила не меньший ущерб, чем тот, который был причинен на протяжении исходной фазы конфликта. Так обстояло дело в Тбилиси, Баку и Грозном.

Наконец третья форма межнациональных конфликтов была связана с нарастанием межнациональной напряженности, возбуждением национальных чувств при недопущении стихийных насильственных действий. События развивались на основе демократического волеизъявления народа в форме митингов, демонстраций, акций протеста, голосований, избрания в законодательные органы, принятия соответствующих актов и законов в рамках ненасильственных действий. В основном именно так развивались события в Прибалтике.

Общее для всех трех форм было то, что пружиной поступков людей и массовых действий было чувство национального единения, согласие с идей ущемления национальных прав и глубокое переживание этой идеи, ощущение угрозы со стороны некоторой внешней или внутренней силы, противостоящей данной этнической или национальной группе. Чувства национального единения и противостояния оказались настолько мощными, что превратились в движущую силу конфликтов.

Чувство национальной солидарности проявилось внезапно и неожиданно. Неожиданность же объясняется прежде всего тем, что официальная доктрина межнациональных отношений в советском обществе строилась на идеях интернационализма и дружбы народов. Однако развитие событий показало, что под прикрытием идей и чувств, выявившихся с полной силой в условиях свободы слова, гласности и демократизации, формировалась идеологическая почва для будущих конфликтов. Межнациональные конфликты со всей отчетливостью выявили реальность и силу национализмов различного рода и национально-этнический движений.

Под национализмом имеется в виду комплекс идей и чувств, сконцентрированных на задачах защиты своей национально-этнической группы, основанных на реальной или воображаемой угрозе соответствующей группе. Важнейшим элементом национализма является обеспечение этнонациональной солидарности, которая, как правило, исходит из противостояния иной или иным национально-этническим группам[37].

Конфликты стали реальностью в связи с резким обострением межнациональных отношений в бывшем СССР со второй половины 1980-х гг. Националистические проявления в ряде республик насторожили центр, но никаких действенных мер по их локализации предпринято не было. Первые беспорядки на этнополитической почве произошли весной 1986 года в Якутии, а в декабре этого же года - в Алма-Ате. Затем последовали демонстрации крымских татар в городах Узбекистана (Ташкенте, Бекабаде, Янгиюле, Фергане, Намангане и др.), и в Москве на Красной площади. Началась эскалация этнических конфликтов, приведших к кровопролитию (Сумгаит, Фергана, Ош). Зона конфликтных действий расширилась. В 1989 году возникло несколько очагов конфликтов в Средней Азии, Закавказье. Позднее их огонь охватил Приднестровье, Крым, Поволжье, Северный Кавказ. Только за период с 1988 по 2001 гг. на этнической почве в бывших советских республиках произошло более 150 конфликтов, в том числе около 20, повлекших человеческие жертвы[38].

Развитие ситуации в межнациональных отношениях бывшего СССР предсказывалось в работах английских, американских ученых, Большинство прогнозов, как показало время, достаточно точно отражало перспективы развития советского общества, Прогнозировались различные возможные варианты развития в случае, если государство не будет разрушено. Специалисты, анализируя англо-американскую историографию по этой проблематике, отмечали, что развитие этнической ситуации прогнозировалось в виде четырех возможных вариантов событий: "ливанизация" (этническая война, аналогичная ливанской); "балканизация" (наподобие сербско-хорватского варианта): "оттоманизация" (распад подобно Османской империи); мирное развитие событий с возможным преобразованием Советского Союза в конфедерацию или организацию государств, подобную ЕЭС или Британскому содружеству[39].

Американский исследователь Дуглас М. Джонсон считает, что с ослаблением конфронтации между Востоком и Западом большинство конфликтов вряд ли будут иметь идеологические корни. "Скорее всего, пишет он, - большинство из них будут происходить в результате столкновений общинной принадлежности, будь то на основе расы, этнического происхождения, национальности и религии"[40].

Профессор Гарвардской школы права (США) У. Юрии рассматривает весь спектр советских межнациональных конфликтов по следующим категориям:

1)"насильственные", т.е. вылившиеся в реальные акции насилия;

2)"насильственные", но управляемые, т.е. поддающиеся контролю и урегулированию;

2)"чреватые насилием", то есть готовые вот-вот вылиться в реальные насильственные действия;

3)"потенциально насильственные", т.е. не проявившие себя как таковые, но имеющие в глубине своей предпосылки к насилию;

4)"ненасильственные"[41].

Конечно, в "чистом виде" трудно вычленить каждый из этих типов конфликтов. Зачастую конфликты возникают в результате целого комплекса противоречий: этнических, территориальных, политических, экономических, религиозных.

Конец 80-х - начало 90-х гг. XX в. ознаменовался сложными и противоречивыми по сути и своей значимости событиями. И самым грандиозным явилось событие, связанное с исчезновением на карте мира названия такого государства, как СССР. Вместо этого появились полтора десятка самостоятельных государств, среди которых и Российская Федерация. Случилось так, что за короткий промежуток времени страна переместилась из одного исторического периода в другой, изменилось государственное устройство, институты власти и ее атрибуты. В России разрушена прежняя политическая система, меняются соотношения форм собственности, изменяется система общественных отношений. Серьезным препятствием в движении Российской Федерации вперед по пути экономических реформ и выхода из кризиса являются обострение межнациональных противоречий внутри страны и проблемы взаимоотношений с бывшими советскими республиками. В стране не выработана концепция национально-государственного устройства, до недавнего времени также отсутствовала четкая программа национальной политики.

Глава 3. Этнополитические конфликты в современной России § 1. Истоки этнополитической ситуации в России

В первые годы горбачевской "перестройки" московские энтузиасты демократических преобразований (как, впрочем, и большинство интеллектуалов на Западе) допустили серьезную ошибку, которая имела в дальнейшем самые неприятные последствия для российской государственности. Ошибка состояла в том, что они отождествили борьбу этнических элит за власть в советских и постсоветских "национальных республиках" с общедемократическим движением против советского тоталитаризма.

Никто не задумывался тогда над тем, что основные идеологемы борцов с "ассимиляторской политикой КПСС" были сформулированы сто лет назад В.И. Лениным. Все забыли о том, что именно вождь мирового пролетариата провозгласил принцип "национально-территориального самоопределения" народов и предпринял попытку теоретически обосновать целесообразность "национально-государственного строительства" в советской федерации, что именно он настаивал на таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически. Парадокс состоит в том, что "национальные демократы", выступающие якобы против "ортодоксального ленинизма", строят свою идеологию на наиболее одиозных теоретических постулатах "ленинской национальной политики"[42].

Инициатором "парада суверенитетов" российских республик была "национальная" гуманитарная интеллигенция. Сам факт появления этой этносоциальной группы в российских автономиях в середине нынешнего столетия был результатом реализации "национальной политики КПСС", предусматривавшей целую систему льгот и преференций для представителей национальных меньшинств в процессе подготовки специалистов и при реализации кадровой политики. Вместе с тем, именно эта система льгот, отсутствие конкуренции обусловили весьма низкий уровень профессиональной подготовки "национальных кадров", породили у них своеобразный комплекс этнической неполноценности. Обладая уровнем социальных притязаний, значительно превышающим уровень компетентности, представители "национальной" гуманитарной интеллигенции в первые годы "перестройки" предприняли попытку "вхождения во власть" под флагом национальной идеи. Именно они разработали локальные версии националистических доктрин, претендующие на легитимизацию этнократических режимов в бывших российских автономиях[43].

Однако созданные гуманитарной интеллигенцией националистические мифологемы были использованы для политической мобилизации этничности быстро "перестроившейся" партийной республиканской номенклатурой, которая и рекрутировала из своих рядов "национальных лидеров", персонифицирующих в настоящее время этнократию в национально-государственных субъектах Российской Федерации. Гуманитарная интеллигенция, инициировавшая в республиках борьбу с КПСС под флагом "национального возрождения", вооружила партийно-хозяйственную элиту новой идеологией, позволившей прежней обкомовской номенклатуре не только сохранить политическую власть, но и безмерно усилить ее экономический ресурс посредством весьма специфической приватизации.

Московские политические элиты и контрэлиты вполне сознательно использовали суверенизаторские амбиции республиканских лидеров в драматическом противостоянии начала 90-х гг. XX в. В борьбе за Кремль власти предержащие готовы были пойти на любой самый беспринципный компромисс с республиканскими этнократами. Вследствие этого компромисса последующая национальная и региональная политика стала практической реализацией печально знаменитого лозунга "Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить!". Конструирование на определенный период договорной "асимметричной" (а не конституционной!) федерации, обеспечение приоритета законодательства субъектов федерации по отношению к федеральному законодательству превратили РФ в рыхлую конфедерацию. Экс-президент России, публично ратовавший за сохранение территориальной целостности страны и за укрепление российской государственности, в периоды наиболее острых политических кризисов апеллировал прежде всего к республиканским этнополитическим элитам[44].

Неизменно расплата за их поддержку сводилась к "передаче в регионы" все больших объемов прав и полномочий, что вновь и вновь усиливало центробежные устремления "суверенных национальных государств" в составе РФ.

Эти беспринципные компромиссы, неоправданные, с точки зрения социально-экономической целесообразности, породили кризис в федеративных отношениях. Несоответствие политических статусов, объемов прав и обязанностей национально-государственных и административно-территориальных субъектов РФ провоцируют нарастающее недовольство региональных элит.

Положение усугубляется тем, что "национальные" образования, претендующие на экономический и политический суверенитет, в большинстве своем относятся к депрессивным, традиционно дотационным субъектам-реципиентам, в то время как многие российские области-доноры, по своему экономическому, демографическому, социальному и интеллектуальному потенциалу многократно превосходящие республики, имеют сравнительно низкий политический статус и оказываются ущемленными в правах.

Политическую целесообразность сохранения уникальной российской "асимметричной" модели федерализма апологеты этнотерриториального самоопределения аргументируют ссылкой на "многонациональность населения" РФ. Однако Россия представляет собой одну из наиболее моноэтничных стран мира (факт не вполне еще осознанный политиками и учеными). Этническое большинство, составляющее более восьмидесяти двух процентов населения, на большей части территории России объявлено "нетитульным" и вопреки Конституции РФ подвергается дискриминации по этническому и языковому признакам, так же, впрочем, как и большая часть представителей "нетитульных" этнических меньшинств. В этом и состоит главный парадокс этнополитической ситуации в России.

Затяжной "северокавказский кризис", военные действия и террористические акты, с одной стороны, стали своего рода катализатором этнической консолидации русских, а с другой стороны, - спровоцировали формирование устойчивых этнических предубеждений против так называемых "лиц кавказской национальности" и способствовали распространению негативных "антикавказских" стереотипов массового сознания.

Таким образом, в преддверии административной реформы в России создалась довольно сложная ситуация. Власть оказалась в сложном положении: упразднение национальных образований в составе России стало бы причиной резкого обострения этнополитической ситуации; таким образом, было сложно ликвидировать прецедент и дезавуировать требования этнических лидеров, желавших расширения элитного клуба "титульных этносов". Но и удовлетворить эти требования было невозможно, так как это вызвало бы бурный протест русских "патриотических сил". (Весьма влиятельные политики настаивали на создании Русской республики в составе РФ; реализация этого лозунга в политической практике означала бы быструю дезинтеграцию России.).

Таким образом, опасность возникновения межэтнических конфликтов в России сохраняется. Межэтнические отношения в России можно оптимизировать только модернизировав отечественную модель федеративных отношений.

 

§ 2. Специфика этнополитического устройства, конфликтогенные факторы и этнополитические конфликты в постсоветской России

Исторически Россия складывалась в ходе объединения удельных княжеств, затем в результате колонизации и присоединения новых земель. Решающую роль в этом процессе играл русский этнос. Хотя в Российской империи отдельные земли, как, например, Польша и Финляндия, обладали определенной автономией, а в управлении другими территориями, населенными "инородами", власти полагались на традиционное право, в целом российское государство носило централизованный, самодержавный характер. Советский Союз, будучи по форме федеративным, по существу также оставался унитарным государством.

Современная Россия едва ли не мировой рекордсмен по усложненности политико-территориального деления: субъекты Федерации весьма разнородны по размерам территории, природным условиям, численности и составу населения, уровню развития экономики и культуры.

Российская модель федерализма сочетает два разных принципа: территориальный и национальный. При этом автономные национальные образования, будучи самостоятельными субъектами Федерации, административно сами входят в состав других субъектов, как, например, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа в составе Тюменской области.

Для современной России характерна некоторая неопределенность административных границ между ее субъектам, причин этому несколько. Многие из них устанавливались произвольно и не раз пересматривались. При этом рассекались ареалы расселения народов, значительные территории волевым образом переподчинялись другим областям и республикам. Нередко происходило и перемещение больших групп людей в чуждое им социокультурное пространство. Подобная практика применялась к примеру в Поволжье и на Северном Кавказе, в том числе в связи с депортацией, а затем - реабилитацией ряда народов, таких например, как всем известные чеченцы и ингуши и некоторые народы Дагестана (кумыки, ногайцы).

В становлении ныне существующей Российской Федерации большое значение имел принятый в 1992 году Федеративный договор, который сыграл огромную роль в собирании страны и обозначил федеративную природу современной российской государственности.

Данный договор юридически закрепил разнообразие субъектов федерации, ее смешанные основы учет - этнического и территориального принципов, и одновременно равноправие всех субъектов федерации, их политический статус и равенство в отношениях с федеральным центром, в определении объема своих полномочий с федеральными органами власти. Договор фиксировал равные обязанности в социальной, экономической и культурных областях всех субъектов федерации, единый стандарт прав и свобод человека, а также, набор необходимых социальных услуг, оказываемых гражданам на ее территории. Впоследствии Федеративный Договор органически вошел в ткань новой конституции, хотя не учтенными оказался целый ряд положений, в частности, проблемы паритета в Федеральном Собрании республик и автономий с краями и областями. Выполнив свою историческую роль данный договор в рамках внутренней политики, утратил свою силу.

Далеко не исчерпала своего содержания концепция государственной национальной политики Российской Федерации, разработанная в 1996 г. Министерством по делам федерации, национальной и миграционной политики, движением "Сотворчество народов во имя жизни (Снежный форум)" и Институтом этнологии и антропологии РАН (с участием многих других федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Российской Федерации).

В этом документе определены приоритеты России в области межнациональных отношений. Урегулированы вопросы координации законотворческой деятельности на всех уровнях - от федерального до местного. Концепция, носящая декларативный характер, закрепила приоритет государственной правовой защиты малых коренных народов, не определяя политико-правовой статус остальных этносоциальных общностей. Отсюда в результате усиливаются проблемы по поддержанию межнационального мира и согласия в России.

Говоря об этнической специфике России, не следует забывать, что народы России можно рассматривать не только как отдельные этносы, а как исторический единый суперэтнос - многонациональный российский народ, со всеми присущими ему признаками общности экономической и политической жизни, психологии и культуры, быта, традиций и обычаев, миропонимания и жизнедеятельности. Во многом верно и то, как далее утверждает Р.Г. Абдулатипов, что "на протяжении исторически длительного пути нации и народности российского государства стремились к сближению, сотворчеству, взаимопониманию[45].

Российская Федерация является одним из крупнейших в мире многонациональных государств, в котором проживает более 150 народов. Каждый из этих народов обладает своей спецификой - по численности, социально-профессиональной структуре, типу хозяйственно-культурной деятельности, языку, особенностям материальной и духовной культуры. Характерной особенностью России является то, что границы расселения народов, как правило, не совпадают с границами определенных республик, краев, областей и округов. На численность и характер расселения национальностей в различных регионах страны сильное воздействие оказывает интенсивность миграционных процессов. Преобладающее большинство народов страны складывались как этнические общности веками и в этом являются коренными народами. Отсюда их историческая роль в формировании российской государственности и притязания на самостоятельные национально-территориальные или, по меньшей мере, национально-культурные образования. Хотя российская государственность складывалась столетиями, многие ее современные черты и проблемы являются продуктом недавней восемнадцатилетней истории[46].

Автономная субъективность составляющих регионов России, по меньшей мере сомнительна. Ведь на самом деле нет даже полной ясности относительно их количества - объективного, а не произвольно установленного. Зафиксированное в Конституции 1993 г. число 89 к настоящему времени уже сократилось до 86, кроме того, такое их число не имеет оснований даже в советской эпохе - в РСФСР, например, насчитывалась 71 территориальная единица первого ранга (края, области, автономные республики) и 15 единиц второго ранга (автономные области и округа). Причины позволяющие сомневаться в существующем на сегодня составе Федерации не только ситуация в Чечне, но и целый ряд иных случаев: потенциальное разделение Карачаево-Черкесии, отложенное объединение Красноярского края и Хакасии и т.д.

Для Росси характерно дисперсное проживание многих национальностей. Например, немало башкир живет в Челябинской области, Оренбургской, Пермском крае, Курганской и других областях, в ряде республик. Фактически по всему Поволжскому региону и Уралу разбросаны чуваши. В нашей стране практически нет мононациональных регионов, а коэффициент многонациональности, как правило, очень разный, что объективно предполагает и разный подход к решению проблем в сфере национальных отношений, что влияет и на особенности этнополитической ситуации в разных регионах, определяя специфику этнополитических конфликтов[47].

Этнические конфликты и этнические проблемы современной России не представляют собой исключительного явления, они имеют многочисленные аналоги как в современном мире, так и в истории человечества. Россия и другие государства СНГ включены в мировой этноконфликтный процесс. Вместе с тем этнические конфликты в России имеют свою специфику, обусловленную как особенностями современного этапа, переживаемого страной, так и особенностями геополитического положения России в меняющемся цивилизационном устройстве человечества.

Пограничное положение нашей страны на стыке двух типов цивилизаций - западной и восточной - обусловило наличие в этноконфликтном процессе страны как особенностей, свойственных в большей степени западному обществу, так и восточному. Соответственно этнополитические проблемы могут быть рассмотрены в разных постановках. Во-первых, этноконфликтологические проблемы России в контексте этноконфликтного процесса в западном мире. Во-вторых, этноконфликтный процесс в России и вызовы модернизации. В-третьих, этноконфликтный процесс в России и формирующийся межцивилизационный сдвиг. Первая проблема предполагает рассмотрение социальных проблем России как части одного западного мира при всем ее культурном своеобразии. Для современной цивилизации общими являются такие феномены, как этнический парадокс современности, этнический ренессанс и впервые их проявление было выделено на Западе после очевидного краха идеологии "правильного тигля".

Национальные конфликты на территории бывшего СССР, включая Россию, в первые годы ее существования связаны с двумя основными рядами причин. Во-первых, игнорирование национальной проблематики в рамках унитарного интернационального, коммунистического союзного государства. Естественно, что его кризис, а затем распад дали кумулятивный выход национальным чувствам. Во-вторых, это связано с тем, что либеральная модель демократии, утвердившаяся на постсоветском пространстве оказалась неспособна найти бесконфликтную форму взаимодействия наций в нерасчленимом этническом пространстве бывшего СССР. Более того, либерализм, лишенный естественной экономической и социальной опоры, не имеющий в постсоветских республиках собственной многослойной основы, вырождается в свою противоположность - анархо-национализм. Утверждение на геополитическом "союзном" пространстве "национальных" государств, дающих преимущества титульным, "коренным" нациям - это прямой путь к конфликтам и войнам, ибо при таком подходе оказывается ущемленными гражданские права и свободы других национальностей. Потенциально опасным для России является само перенесение философии "национального" государства на российскую почву. Это прямой путь к национальным конфликтам и "этническим" войнам на территории самой России.

Следует отметить, что в России существует достаточно причин для этнополитических конфликтов. Например, исторические особенности формирования территорий, провозгласивших себя независимыми республиками; "автоматическое придание административным границам внутри СССР статуса государственных границ, что потенциально конфликтно для всех экс-республик; острое противоборство светского и религиозного компонентов в новых политических элитах, прежних и новых политических группировках; историческая отягощенность этнополитических проблем; возобновление исторических территориальных споров; борьба вокруг проблемы государственных языков; споры при переделе союзной собственности; этноконфессиональные споры и тенденция к образованию теократических государств; а также многочисленные другие причины этнополитических конфликтов[48]. Пик действия приведенных здесь факторов конфликтов уже в прошлом, но некоторые факторы, как, например, тенденция к образованию, возможно будет причиной конфликтов будущего. Возможны конфликты по причине ущемленного положения не титульных этносов уже в национальных республиках.

Не сложилась системная государственная идеология, которая могла бы сформулировать новые ценности взамен устаревших и изживших себя и способных утратить конфликтогенные факторы[49].

К этнополитическим проблемам России относится в первую очередь стремление ряда народов, в свое время добровольно вошедших в состав Российской империи или насильственно к ней присоединенных, добиться политической самостоятельности, ограниченного или полного суверенитета. Причиной тому является ряд факторов.

Во-первых, это ослабление центра вследствие перманентной борьбы за власть между различными политическими группировками, его неспособностью оказывать действенную помощь регионам в условиях тяжелого социально-экономического кризиса.

Сюда же относится и исторически сложившееся и возросшее в постсоветской России правовое неравенство между двумя основными группами субъектов Федерации - национальными республиками и областями.

Влияет и геополитика некоторых государств, направленная на отрыв от России территорий с преимущественно мусульманским населением.

В ряду этнополитических проблем наибольшую опасность представляет этнический сепаратизм. Он приковывает к себе наибольшее внимание государства. Проблема остается крайне важной даже, несмотря на то, что вооруженные сепаратистские движения сегодня ограничены только территорией Чеченской Республики[50].

Второй проблемой по приоритетности, и степени внимания, которое уделяют федеральные власти, является межэтническая напряженность на Северном Кавказе и в ряде других регионов, перерастающая порой в межреспубликанские противоречия.

В российской государственности имеет практически определяющее значение русский фактор, уже потому, что как указывает Р.Г. Абдулатипов - "от социально-экономического положения, морального самочувствия этих 85% населения зависит судьба России. Так называемая русская проблема довольно многогранна и возможно таит в себе очень серьезные последствия"[51]. Она имеет несколько основных направлений. Во-первых, это продолжающийся отток русского населения из большинства республик Российской Федерации, нарушающий сложившийся баланс этнополитических сил и интересов.

Во-вторых, недостаточное участие русских в политической жизни ряда регионов, включая и те, где они являются численно наибольшей этнической общностью, как по причине существующих в некоторых республиках политико-правовых ограничений, так и в силу их собственной слабой политической активности и самоорганизации.

В-третьих, это проблема адаптации вынужденных переселенцев из государств СНГ и Балтии, более двух третей из которых составляют русские, к новым условиям проживания в регионах России.

В-четвертых, ухудшение общего психологического самочувствия русских, проявляющееся в ослаблении их традиционной межэтнической толерантности и усилении ксенофобии, а также в опасности использования подобных настроений экстремистскими националистическими организациями. [52]

Среди причин, отрицательно сказавшихся на положении русских - в национальных республиках Российской Федерации, и резкое падение промышленного производства, ликвидация предприятий ВПК, где русские составляли костяк рабочего класса. Десятки тысяч высококвалифицированных специалистов оказались без работы и каких-то перспектив адаптации к условиям рынка, тем более, что преимущество отдавалось, как правило, представителям титульной нации[53].

"Русская проблема" вроде бы не затрагивает непосредственно проблему этнополитических конфликтов, кроме того, ей почти не уделялось внимания в практике управления. В государственной концепции она упоминается только в связи с задачей "использования русского языка как общегосударственного". Между тем от разрешения этой проблемы во многом зависит возможность предотвращения и периферийного этнического сепаратизма, и межнациональных конфликтов. Например, если бы в свое время удалось избежать исхода из Чечни почти 300 тыс. русских и нескольких десятков тысяч культурно близких им этнических групп, то это, уменьшило бы влияние сепаратистских сил в этой республике. Или если бы политическая активность и уровень самоорганизации русских в Карачаево-Черкесской республике, где они являются численно доминирующей группой, были бы большими, чем ныне, то это могло бы сольно уменьшить или даже устранить вовсе угрозу распада этой республики[54].

Чревата опасностями как ставка на монополизацию политического государства в руках доминирующей русской нации, так и "этнократизация власти" в национальных республиках РФ. Хотя "культ Суверенитетов", пик которого пришелся на 1991-1994 гг., несколько ослаб (это связано с юридическим закреплением политических и экономических прав республик, заключением договоров о разграничении полномочий с федеральным центром), этнократические элиты держат курс на возвышение титульных этносов до статуса однозначно доминирующих. Идет замена кадров на национальные (Татарстан, Тува, Саха-Якутия, Башкортостан и др.), увеличивается миграция русскоязычного населения из ряда республик (Северная Осетия-Алания, Тува, Саха-Якутия и др.), дает о себе знать бытовой национализм, противостояние языков общения, особенно в сфере образования.

В России сохраняются объективные основы национальных конфликтов. Так экономическую основу этнополитической ситуации, прежде всего, характеризуют относительно устойчивое положение этнического ареала по сравнению с другими регионами. Если этот район беден, его валовой продукт на душу населения сильно уступает среднему по стране, то этническая группа может почувствовать себя обделенной государством. Такое положение наиболее характерно для северо-кавказких республик, которые по большинству социальных показателей - соотношению между ростом цен и доходов населения, детской смертности, обеспеченности детскими садами, медицинскими учреждениями и т.д. - стабильно занимают последние места в Российской Федерации. Не лучше положение и в отдаленных сибирских автономиях, этноареалах и северных народов. В том случае, когда хозяйство национального района более развито, чем в других областях, у коренного населения возникает ощущение, что центральные власти перераспределяют часть произведенного ими продукта другим районам, и тем искусственно занижают уровень жизни и замедляют социальное развитие[55].

В последнее время происходит серьезное и достаточно резкое изменение в феномене соседства. Нарушается принцип невмешательства. Причем под вмешательством и невмешательством следует понимать не только и не столько физическое вторжение в иное пространство, захват, притязания на территорию другого народа или субъекта Федерации, сколько вторжение в его символическое поле. Нарушение символического равновесия приводит к тому, что соседство сменяется пограничным состоянием, при котором рядом живущий воспринимается не как продолжение сложившейся общности, а как чужой, кому "мы" должны противостоять.

Такое изменение произошло, например, на Среднем Поволжье в связи с возникновением трех этнонациональных центров. Наличие национально ориентированных республик становится существенным фактором, изменяющим ситуацию в данном регионе. Особенное внимание занимает происходящий этап непосредственной мобилизации группы для совместных действий.

Межнациональные конфликты в России разворачиваются отнюдь не на всем пространстве страны даже не во всех районах межнационального расселения. Если мы обратимся к карте административного деления Российской Федерации, то увидим, что из ее 86 субъектов подавляющее большинство не содержат в своем названии никакого национального элемента. Остальные территории, в том числе республики, автономные округа и автономная область, сильно различаются между собой как количественными пропорциям проживающих на этих территориях национально-этнических общностей, так характером взаимоотношений между ними. В семи субъектах Федерации титульные национальности представлены меньшей частью населения. Республики представляют собой смешанный тип расселения, характеризующийся тем, что здесь нет заметного преобладания какой-либо национальной группы размытый или биполярный вариант расселения, другие же субъекты Федерации характеризуются явным преобладанием титульной национальности над русскими. При этом открытые конфликты касались только трех субъектов Федерации Чечни, Осетии и Ингушетии. Татарстан, Тува, Дагестан, Кабардино-Балкария, республика Саха Якутия относятся к числу территорий, где имела место напряженность в национальных отношениях. Однако она не переросла в открытый конфликт с насильственными действиями сторон. Конфликтность и напряженность определенным образом локализованы. В этом смысле они носят ограниченный характер. И даже в регионе наибольшей напряженности - Северный Кавказ - конфликт разворачивается не повсеместно[56].

Если двигаться от запада на восток можно заметить следующее: образование республики Адыгея в октябре 1991 г. с последующим закреплением этого решения в Конституции России, способствовало смягчению национальной напряженности не только в масштабах Краснодарского края, но и во всем северокавказском регионе. Некоторая напряженность имеется в Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. Далее следует зона конфликта между Осетией и Ингушетией, принявшего насильственную форму. Восточнее Ингушетии разгорается чеченский кризис. В многоэтническом Дагестане имеются очаги национальной напряженности, связанные с расселением лезгин и чеченцев, не перерастающие в открытый конфликт. Ситуацию в Калмыкии можно оценить как сравнительно спокойную. Большую конфликтогенную роль в этом регионе может играть при соответствующих обстоятельствах фактор казачества, которое составляет значительную часть населения Краснодарского и Ставропольского краев и Ростовской области в традиционных русских областей Северного Кавказа, а также ряда республик.

Содержательный анализ конфликтов в пределах России позволяет сгруппировать их в три основных типа:

1.  Конфликты, доминирующую роль в которых играют территориальные притязания. Они касаются соседствующих народов и этнических групп и могут приобретать весьма острый характер. Наиболее явный пример конфликта такого типа - осетино-ингушский. Напряженность в связи с территориальными спорами имеет место и в Кабардино-Балкарии.

2.  Конфликты, вызванные требованиями выхода из России и полной государственной самостоятельности. Такого рода конфликты называются сецессионными. Здесь наиболее ярким примером является Чечня. Сецессионные тенденции имели место и в Татарстане до заключения договора о разграничении полномочий между федеральными и республиканскими властями. За пределами России к конфликтам такого же типа можно отнести грузино-абхазский и приднестровский.

3.  Статусные конфликты, в основе которых лежит желание расширить административно-управленческие полномочия в соответствующем регионе. Такой конфликт может быть и не связан с национальными интересами каких-либо этнических образований. Национальный аспект здесь раскрывается лишь в отношении к проблеме целостности России и признания или непризнания авторитета Российского государства. Примером такого конфликта может служить попытка провозглашения Уральской республики.

Краткий обзор сложившегося положения позволяет сделать вывод: конфликтность не является доминирующей чертой межнациональных отношений в Российской Федерации. Однако межнациональные отношения легко воспламеняющийся материал. Зоны напряженности при сравнительно небольших ошибках способны быстро трансформироваться в зоны конфликтов и если в этих конфликтах применяется насилие, то неизбежно возникновение кризиса, который может приобрести затяжной конфликт[57].

Ощущаемой взрывоопасностью межнациональных отношений объясняется серьезная озабоченность общественного мнения национальными конфликтами. Это проявляется практически во всех опросах, проведенными Центром политического мониторинга РНИС и НП в 1994г. Такая реакция обусловлена, на наш взгляд, не только оценкой конфликтности национальных отношений в России, но и представляет собой реакцию на распад СССР под ударами суверенизации составляющих его республик. При этом выяснилось, что суверенизация и провозглашение полной независимости не привели к решению национальных конфликтов, возникших еще в период существования Союза. Россия, имея внутри себя регионы национальной напряженности и конфликтности, оказались окруженной почти по всему периметру старыми и новыми конфликтными зонами. И в суждениях об особой опасности межнациональных конфликтов для ближайшего будущего России содержится не только негативные смыслы собственно внутрироссийских конфликтов, уже обнаруживших свою силу, но и конфликтов по периметру России. Каждый из них может стать источником деструктивных тенденций для всего постсоветского пространства, а следовательно, и для России[58].

Важно также учитывать, что значение существующих конфликтов и напряженностей определяется не их массовостью и повсеместностью, а прежде всего тем, что вспыхнувший межнациональный конфликт, даже если он возникает в одной точке, становится огромным дестабилизирующим фактором. Как правило, последствия такого конфликта касаются не только данного региона, он задевает все федеративное устройство России и в силу этого приобретает политическое значение.

По сути, эти идеи разделяют и респонденты социологического опроса, проведенного Центром политического мониторинга РНИС и НП. Чтобы выяснить, как они оценивают значимость межнациональных конфликтов для Российского государства, исследователи попросили оценить две противоположные точки зрения. Первая - межнациональные конфликты не представляют собой большой опасности для России. С этим мнением согласились 13,5% опрошенных, не согласились 55,6%, а затруднились ответить 12,4%. Вторая точка зрения была сформулирована следующим образом. Дело идет к тому, что межнациональные конфликты могут привести к развалу Российского государства. Это подтвердили 60% респондентов, отвергли 14,2 % и столько же затруднились ответить.

Анализируя эти данные, следует внимательно отнестись к тем 13,5% респондентам, которые избрали суждение о том, что межнациональные конфликты не представляют собой опасности для России. Как ни странно, это суждение хотя и поддерживаемое меньшинством и кажущееся противоречащим очевидным фактам, гораздо более взвешено. Вполне логично допустить, что большая часть респондентов, избравшая именно эту оценку межнациональных конфликтов, имела в виду, что сами по себе они не играют решающей роли, а лишь используется в качестве средства для решения вопросов иного характера, не выступающих на поверхность с такой же очевидностью, как национальные противоречия. О справедливости именно такой интерпретации данной позиции свидетельствуют распределение ответов на другой вопрос той же анкеты о причинах межнациональных конфликтов.8,3% опрошенных полагают, что межнациональные конфликты неустранимы, так как вся история - это борьба между собой различных этнических групп, 9,7% связывают их с наследием СССР и КПСС, используя классическое идеологическое клише. Мнение о том, что межнациональные конфликты провоцируются местными политиками, а сами люди принадлежащие к разным национальным группам могут жить между собой вполне мирно, разделяют 51,1% опрошенных. Версию о провоцировании межнациональных конфликтов центральными властями поддерживают 19,3% респондентов.

Как видно большая часть населения склонна усматривать причины межнациональных конфликтов в происках местной и центральной политической элиты. При этом мнение об ответственности местных политических лидеров за разжигание национальных конфликтов оказалось в два с половиной раза более распространенным в сравнении с обвинениями в адрес центральных властей. Важно обратить внимание и на тот факт, что 13% респондентов признались в собственной некомпетентности и нежелании высказываться по столь важному вопросу государственной политики[59].

Далеко не все этнополитические конфликты происходят вследствие причин чисто этнических, но вследствие полиэтнического состава населения как бывшего СССР, так и нынешней России, почти любой внутренний конфликт приобретает этническую окраску. Поэтому грань между социальными, этническими и политическими конфликтами очень зыбкая. Так же в современной России одна из форм конфликтов нередко включает в себя другую и подвергается трансформации, этническому или политическому камуфляжу.

Россия за годы реформ и демократических преобразований не смогла выработать свою собственную концепцию национальной безопасности, в которой бы не ущемлялись права малых народов, и гарантировались их безопасность, суверенитет и территориальная целостность. Не сложилась идея, которую принято называть национальной идеей.

Вместо заключения

Вопросы, связанные с изучением этнополитических конфликтов традиционно вызывают значительный исследовательский интерес, что связано с большой актуальностью и практической значимостью этих исследований. В современном мире постоянно отмечается возрастание роли и значения этнического (конфессионального) фактора в политической жизни, порождающего многочисленные противоречия, тесно связанные с неравномерным социально-экономическим, политическим, культурным развитием стран и целых регионов ойкумены.

Порождаемые условиями современной действительности внутриполитические проблемы, связанные с крайне неравномерным социально-экономическим, политико-правовым развитием современной России, заставляют задуматься о коренных причинах и условиях их формирования и сложности преодоления. Ситуация в значительной степени осложняется еще и рядом объективных факторов, вызванных особенностями реализации государственной политики на федеральном уровне (чрезмерная концентрация политической жизни в Администрации президента РФ, "вертикальное" реформирование партийной и избирательной системы и др.). Таким образом, в условиях современной российской политики актуальной становится проблема поиска путей преодоления отдельных негативных тенденций, в частности, конфликта интересов центра и регионов (особенно национальных) и выработки долгосрочной и перспективной для сторон стратегии партнерства.

Рассматривая современные этнополитические реалии, можно сделать вывод о наличии в России некоторых оснований, свидетельствующих о наличии этнократии в отдельных национальных субъектах, хотя это явление ими нередко излишне гиперболизируется. В качестве примеров чаще всего приводят "режимы" М. Шаймиева в Татарстане, М. Рахимова в Башкортостане, К. Илюмжинова в Калмыкии. Рассматривая политическую ситуацию в данных республиках, говорят о "перепредставленности" татар, башкир, калмыков в структуре политической элиты регионов, их монополизме в экономике и политике. В перспективе неравномерность этнического представительства может стать одним из конфликтогенных факторов.

Вместе с тем, проблема этнического представительства во власти, особенно в многонациональных государствах, невнимательное отношение к "национальному вопросу" в перспективе может привести к возникновению напряженности и этнополитических конфликтов, урегулирование которых представляет до настоящего времени большую практическую сложность. В этой связи оставлять вопросы этнического представительства без внимания, в надежде на саморегуляцию, бесперспективно с точки зрения сохранения политической стабильности, особенно в обществе с невысоким уровнем политической культуры, к которым относится и Россия.

Говоря об этносоциальных отношениях в ходе реализации власти, следует отметить, что этнополитические конфликты возникают только тогда, когда субъект власти действует против интересов объекта (особенно тогда, когда субъект и объект власти гетерогенны в этическом и даже социальном аспектах). Вместе с тем, конфликт между субъектом и объектом власти предполагается как бы изначально, что характеризует саму сущность власти, с той лишь разницей, что в обществах с высоким уровнем развития политической культуры средства достижения необходимого для власти результата будут более приемлемы для различных этнических групп.

В современных условиях осознание этническими группами своих интересов, их агрегация и артикуляция становятся более возможными, это объективно связано с ростом общей политической культуры, этнического самосознания в процессе этнополитической мобилизации. Можно предположить, что интересы этноса лежат, прежде всего, в сложившейся системе самовоспроизводства, жизнеобеспечения и перспектив развития, сохранения прав на этническую территорию, язык и культуру, реальное достижение которых становится возможным только тогда, когда из объекта власти, он трансформируется если не в субъект, то, по меньшей мере, в активного политического актора.

Отстаивание своих интересов становится более перспективным и успешным в том случае, если этнос активно участвует в процессе формирования власти, используя, в первую очередь, имеющиеся демократические институты и структуры гражданского общества.

Опыт региональной политики в РФ свидетельствует о неоднозначности участия разных этнических групп в электоральном процессе. В Удмуртии, например, несмотря на активность удмуртов в выборах всех уровней, им не удается до настоящего времени быть адекватно представленными в органах исполнительной и законодательной власти, что характерно для большинства финно-угорских республик России. Власть активно ориентирует этнос на поддержку различных партий власти и проводимую государственную политику, которая иногда противоречиво сказывается на нем самом. Этнос в существующих условиях вынужден принимать предлагаемые правила игры в силу зависимости от власти. Причины такой ситуации могут заключаться не только в политическом инфантилизме удмуртского этноса, его отставании в социально-экономическом и культурном развитии[60]. Политики заинтересованы в электоральной поддержке этноса, но не заинтересованы в самостоятельности его требований к власти, и такой подход не будет адекватным при преодолении конфликтов, которые могут иметь место в современной России, в которой до настоящего времени отсутствует внятная государственная идеология в сфере регулирования межнациональных отношений.

В этих условиях приоритетным направлением реализации государственной национальной политики должен стать поиск путей взаимодействия и способов учета и реализации интересов общества, исходя не только из его социальной, но и этнической структуры. Однако российские политики в полной мере либо не осознали важности и необходимости подобного направления в своей работе, либо сознательно игнорируют, забывая при этом, что неразрешенные конфликты могут стать спусковым механизмом общесистемного кризиса. Желание излишне поспешно реформировать окружающую российскую действительность в социальной и политической сферах, наметившиеся тенденции в области укрупнения регионов (которые в перспективе могут стать механизмом активации центробежных сил) не содействуют становлению в России подлинного гражданского общества.

Вместе с тем, только в демократическом обществе могут быть выработаны объективные условия для подлинно партнерских отношений между всеми этническими группами, населяющими Россию. Для исправления ситуации в сфере межнациональных отношений власть должна сформулировать и четко обозначить принципы ее взаимодействия со всеми народами и создать необходимые политико-правовые условия для равномерного социально-экономического и этнокультурного развития всех народов. Только формирование правового государства и гражданского общества могут изменить ситуацию в сфере межнациональных отношений, только тогда на основе подлинного равенства этнические группы от конфликтов могут перейти к позитивному и конструктивному диалогу, основанному на взаимном уважении.

Список источников и литературы

Нормативно-правовые акты:

1. Конституция РФ, принята на референдуме 12 декабря 1993 г. // Справочная правовая система "ГАРАНТ-СтройМаксимум. Практика ФАС округов". Версия от 10.04.2007.

2. Федеративный договор (Москва, 31 марта 1992 г.) // Справочная правовая система "ГАРАНТ-СтройМаксимум. Практика ФАС округов". Версия от 10.04.2007.

Литература:

1. Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство / Р.Г. Абдулатипов. - М., 2000. - 246 с.

2. Аклаев А.Р. Проблема насилия в межнациональных конфликтах. // Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технология разрешения Ч.2. - М., 1993

3. Анцупов А.В. Конфликтология. / А.В. Анцупов, А.Р. Шипилов. - СПб., 1998. - 388 с.

4. Ачкасов В.А. Этническая идентичность в ситуациях общественного выбора / В.А. Ачкасов // Журнал социологии и социальной антропологии. - 1999. - №1-С.22-25.

5. Бабосов Ю.М. Основы конфликтологии / Ю.М. Бабосов. - М., - 2000. - 365 с.

6. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса / Ю.В. Бромлей - М., - 1983. - 432 с.

7. Вагенленер Г. Эскалация на Ближнем Востоке: политическая и психологическая проблематика одного конфликта / Г. Вагенленер. - М., - 1998. - 245 с.

8. Глухова А.В. Типология политических конфликтов / А.В. Глухова. - Воронеж, - 1997. - 230 c.

9. Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации / М.Н. Губогло. - М., 1998. - 326 с.

10. Авксентьев В.А., Шаповалов В.А. Современная этнополитическая конфликтология: от простоты к сложности // Политическая конфликтология перед новыми вызовами. Воронеж, 2001. С.56.

11. Амелин В.В. Этнополитические конфликты: типы и формы проявления, региональные особенности. / В.В. Амелин // Теоретический философский журнал. - 1997. - №1. - С.8-13.

12. Губогло М.Н. Феномен Удмуртии. Т.1: Парадоксы этнополитической трансформации на исходе XX века / М.Н. Губогло, С.К. Смирнова. - М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2001. - 496 с.

13. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли / Л.Н. Гумилев. - М., 1989. - 178 с.

14. Дарендорф Р. Конфликт и свобода. // Реферативный журнал. - М., 1974.

15. Дарендорф Р. Современный социальный конфликт. // Иностранная литература. 1994, №5.

16. Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта. // Социс. 1994. № 5.

17. Дмитриев А.В., Дружинин Е.С., Рукавишников С.В. Кризис, конфликт, согласие: начало социологии конфликта. - М., 1992;

18. Дмитриева А., Кудрявцев В., Кудрявцев С. Введение в общую теорию конфликтов (Юридическая конфликтология. Ч. 1.). - М., 1993. - 216 с.

19. Дробижева Л.М. этнополитические конфликты. Причины и типология. // Россия сегодня: трудные поиски свободы. - М., 1993

20. Дуглас М. Джонсон. О программе разрешения межнациональных конфликтов // Кентавр - 2002. - март-апрель. - 83.

21. Емельянов С.М., Практикум по конфликтологии. СПб., 2000. - 234 с.

22. Запрудский Ю.Г. Социальный конфликт (политологический анализ), Автореферат диссертации доктора философских наук, Ростов на Дону, 1992;

23. Здравомыслов А.Г. и Матвеева С.Я. Межнациональные конфликты в России // Общественные науки и современность. 1996. №2. С.153-164.

24. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. - М., 1997;

25. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. - М., 1997;

26. Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. - М., 1996;

27. Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. - М., 1996;

28. Зеркин Д.П. Основы конфликтологии: Курс лекций. - Ростов на Дону, 1998. - 280 с;

29. Зеркин Д.П. Основы конфликтологии. - Ростов-на-Дону., 1998;

30. Козер Л. Завершение конфликта. // Социальный конфликт: современные исследования. Реферативный сборник. - М., 1991.

31. Козер Л. Функции социального конфликта. - М., 2000.

32. Козер Л. Функции социального конфликта. - М., 2000. - 265 с.

33. Козер Л. Функции социального конфликта. - М., 2000. - 265 с.

34. Козер Л. Функции социального конфликта. - М., 2000;

35. Козер Л. Функции социального конфликта. // Социальный конфликт современные исследования. - М., 1991.

36. Козлов В.И. Проблематика "этничности" // Этнографическое обозрение. - 1995. - №4. - 19-41 с.

37. Колосов В.А., Трейниш А.И. Этнические ареалы современной России: сравнительный анализ риска национальных конфликтов // Полис. 1996. №2. С.47.

38. Конфликты в современной России. - М., 1999. - 247 с.

39. Краткий энциклопедический словарь. - М., 1993. - 58 с.

40. Кудрявцев В.Н. Основы конфликтологии. - М., 1995;

41. Маценов Д.Н. Западные политологи о межнациональных отношениях в СССР // МЭиМО. - 2001. - № 8. - 101-112.

42. Мукомель В., Паин Э., Попов А. Союз распался - межнациональные конфликты остались // Независимая газета., 2002. - 10 января.

43. Ожиганов Э.Н. Причины этнополитических конфликтов. - М., 1996. - 4 с

44. Ожиганов Э.Н. Причины этнополитических конфликтов. - М: Наука. 1996. - .88-101 с.

45. Политологический словарь. - М., 1994. - 34 с.

46. Попов А.А. Причины возникновения и диалектика развития межнациональных конфликтов. // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. - М., 1997;

47. Причины этнических конфликтов. // РБК.27.11.2000. - http: demography. narod.ru/op_00113001.html.

48. Пугачев Б. Этноконфликты и "русский фактор" // Россия: проблемы национальной государственной политики // Обозреватель. 1993. №7. С.41.

49. Савва Е. В Этнополитический конфликт: проблемы построения теоретической модели. –

http://www.stavsu.ru/COFR/KONEL_CONF/SEC1/sav.html

50. Солдатова г.У. Психология межэтнической напряженности. - М., 1998.

51. Старовойтова Г. Национальное самоопределение: подходы к изучению случаев. СПб., 1999. С.25.

52. Степанов Е.И. Методологическое обеспечение конфликтологических исследований. // Сб. Социальные конфликты, №7.М., 1994;

53. Степанов Е.И. Конфликтология переходного периода: методологические, теоретические, технологические проблемы. - М., 1996;

54. Тишков В.А. О природе этнического конфликта // Свободная мысль. 1993. - №4. - 58 с.

55. Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. - М., 2000.

56. Тощенко Ж.Т. Этнократия: история и современность. Социологические очерки / Ж.Т. Тощенко. - М.: "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 2003. - 432 с.

57. Трансформационные процессы в России и Восточной Европе и их отражение в массовом сознании. // Матер. междун. симп. 24-25 мая 1996 г.

58. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций и изменение мирового порядка (отрывки из книги // Pro et Contra.) T.2. - 142с.

59. Шуверова В.Д. История этнических отношений в СССР (1970-1980-е гг.) в англо-американской историографии; Дис. докт. ист. наук. - М., 2003. - 316с.

60. Этингер Я. Межнациональные конфликты в СНГ и международный опыт // Свободная мысль. - 1993. - № 3. - 89 с.

61. Фельдман Д.М. Политология конфликта/Д.М. Фельдман. - М., 1994. - 260 с.

62. Этнотерриториальные конфликты в постсоветском пространстве: сущность, генезис, типы. - М., 1996. - 374 с.

[1] Дарендорф Р. Конфликт и свобода.//Реферативный журнал. М., 1974.; Дарендорф Р. Современный социальный конфликт.//Иностранная литература. 1994, №5.; Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта.// Социс. 1994. № 5.; Козер Л. Функции социального конфликта.// Социальный конфликт современные исследования. М., 1991.; Козер Л. Завершение конфликта.//Социальный конфликт: современные исследования. Реферативный сборник. М., 1991.; Козер Л. Функции социального конфликта. М., 2000.

[2] Вагенленер Г. Эскалация на Ближнем Востоке: политическая и психологическая проблематика одного конфликта. М., 1998.

[3] Анцупов А.В., Шипилов А.Р. Конфликтология. СПб., 1998. – 388 с.

[4] Дмитриев А.В., Дружинин Е.С., Рукавишников С.В. Кризис, конфликт, согласие: начало социологии конфликта. М., 1992; Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. М., 1996; Зеркин Д.П. Основы конфликтологии: Курс лекций. Ростов на Дону, 1998; Кудрявцев В.Н. Основы конфликтологии. М., 1995; Степанов Е.И. Конфликтология переходного периода: методологические, теоретические, технологические проблемы. М., 1996; Степанов Е.И. Методологическое обеспечение конфликтологических исследований // Сб. Социальные конфликты, №7. М., 1994; Запрудский Ю.Г. Социальный конфликт (политологический анализ), Автореферат диссертации доктора философских наук, Ростов на Дону, 1992.

[5] Козлов В.И. Проблематика «этничности»//Этнографическое обозрение. 1995. №4. С 19-41.

[6] Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. М., 1989. С.178.

[7]Тишков В. Очерки теории и политики этничности в России. М.,1997; Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1997; Дробижева Л.М. этнополитические конфликты. Причины и типология.//Россия сегодня: трудные поиски свободы. М., 1993; Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации. М., 1998; Аклаев А.Р. Проблема насилия в межнациональных конфликтах.// Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технология разрешения Ч.2. М., 1993; Попов А.А. Причины возникновения и диалектика развития межнациональных конфликтов.// Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М., 1997; Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М., 1998.

[8] Козер Л. Функции социального конфликта. М., 2000; Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. М., 1996; Зеркин Д.П. Основы конфликтологии. Ростов-на-Дону., 1998; Бабосов Ю.М. Основы конфликтологии. М., 2000; Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1997.

[9] Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. – М., 1997; Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство. М., 2000; Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. М., 2000.

1 Краткий энциклопедический словарь. М., 1993. С. 58.

2 Политологический словарь. М., 1994. С. 34.

[10] Емельянов С.М., Практикум по конфликтологии. СПб., 2000. С. 234.

[11] Конфликты в современной России. М., 1999. С. 247.

[12] Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. М., 1994. С. 12.

[13] Фельдман Д.М. Политология конфликта. М., 1994. С. 230.

[14] Поппер К. Нищета историзма.// Вопросы философии. 1992, №8.С. 10.

[15] Бабосов Ю.М. Основы конфликтологии. М., 1997. С. 55.

[16] Тишков В.А., Филиппова Е.И. Межэтнические отношения и конфликты в постсоветских государствах. М., 2001. С. 98.

[17] Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. М., 2000. С.372.

[18] Зеркин Д.П. Основы конфликтологии: Курс лекций. Ростов-на-Дону, 1998. С. 270.