Навигация
Идентичность и глобализация
61200
знаков
0
таблиц
0
изображений
1.4 Идентичность и глобализация
В процессе глобализации действие этих факторов усиливается за счет темпов, которыми он распространяется во времени и пространстве. В привычную жизнь человека традиционной культуры вливается новый, неизвестный мир, а зачастую новое отличается многообразностью и собственным внутренним разнообразием.
В периоды крупномасштабных общественных перемен, отличающихся радикальной трансформацией центральных основ функционирования социокультурных систем, люди испытывают чувство растерянности, неуверенности в будущем, лишаются надежных ориентиров. В такие периоды им необходимы стабильные, проверенные образцы, упорядочивающие их хаотический опыт, представление о том, кем они являются, откуда пришли и куда движутся. В процессе активной аккультурации ценностные ориентиры трансформируются, способствуя тем самым изменениям или утрате и поиску идентичности.
"Глобализация охватывает множество стран, имеющих различные культурные установки и находящихся на разных ступенях развития, что накладывает свои особенности на процессы и результаты их взаимовлияния и на вытекающие отсюда вопросы идентичности. Перед лицом глобализации идентичность либо претерпевает изменения, либо начинает приобретать множественные, не свойственные данной культуре оттенки. При этом взаимовлияние культур осуществляется как на уровне образования единого коммуникационного пространства (с соответствующим формированием схожих компонентов), так и на уровне распространения элементов "культурных продуктов", изменяющих процессы идентификации.
Глобализация в области культуры имеет ярко выраженную тенденцию к унификации локальных сообществ, что проявляется в распространении общих ценностей, норм, стандартов, идеалов, отчасти имеющих универсальный характер. В этом смысле можно говорить о возможности формирования плюралистической идентичности — идентичности, строящейся по принципу "единство в многообразии", при котором "местные" культурные формы частично инкорпорируются в глобальное пространство. В отдельных аспектах можно говорить о синтезе культур, с сохранением в процессе активного заимствования некоторых самобытных культурных особенностей (Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур). Важно отметить и то, что помимо универсальных ценностей в процессе аккультурации широко распространяется приобщение к элементам чужеродных культур в широком смысле слова.
По мнению некоторых авторов, глобализация представляет и должна представлять единство двух взаимосвязанных процессов — собственно глобализации и локализации, где локальное формируется под воздействием глобального. Но в то же время наблюдается и обратный процесс влияния. Подобный вариант в идеале составляет основу постмодернистской модели развития.
Если первые теории модернизации предполагали развитие в соответствии с догоняющей и имитирующей моделью для обществ, стремящихся осуществить переход от традиционного к современному типу устройства, эталоном которого выступали западные образцы, то более современные постиндустриальные модели основываются на варианте развития, в центре которого стоит собственная идентичность. Необходимость разнообразия глобального пространства дополняется требованиями уникальности и инноваций. Самобытность культур оказывается функционально необходимым компонентом современных обществ (что, кстати, непосредственно касается и экономических аспектов вопроса). Глобализация необходимо касается распространения универсальных ценностей, оставляя локальным культурам право на самоопределение. Открытым остается вопрос о путях совмещения глобального и локального как в целом, так и в рамках отдельных культур. Попытки распространения регулирования на сферу локальных культур, в виду определенных причин, расцениваются как угроза потери национальной, этнической, других видов идентичности, культурных начал, в том числе в пользу неопределенной идентичности более широкого уровня. Так, например, еще ни одна из стран участниц ЕС не стала частью общей культурной идентичности. Нарушению идентичности способствуют несколько иные каналы влияния.
Как упоминалось, связующее ядро культуры составляют системы ценностей, представлений, поведенческих кодов и мотиваций, упорядочивающих и регламентирующих поведение индивидов. Посредством их усвоения и принятия формируется социокультурная идентичность. Процессы глобализации способствуют распространению культурных моделей, которые подаются как общезначимые в рамках единого информационно-коммуникативного поля. Сокращение роли государства проявляется при этом в том, что многие символы идентичности формируются за пределами традиционного культурного наследия. Идентичность осознается в сопоставлении "своего" и "чужого", но оно же может служить основой нарушения идентичности. Подобные процессы нарушения и смены идентичности, утратившие свою положительную значимость, наблюдались, например, в особенностях субкультур бывшего СССР, вбиравших более привлекательные западные стили образа жизни — образцы потребления.
Ориентация на инородные образцы изменяет "культурный" облик отдельных социальных групп и общества. Само общество при этом распадается на множество слабо интегрированных групп, отличающихся различными критериями идентичности.
Изменения могут касаться базовых элементов культуры — языка, ценностей, стандартов поведения, традиций. Когнитивное пространство традиционной культуры трансформируется, теряются прежние знакомые и понятные ориентиры, появляется чувство нестабильности и неопределенности, порождающее тревогу и фрустрацию. Все более актуальными становятся поиски ответов на вопросы "кто мы такие?", "куда движемся?".
Начинается поиск стабильных, проверенных ориентиров. Таковыми ориентирами чаще всего выступают элементы традиционной этнической культуры, "культурное наследие". Во Франции, например, приняты законодательные акты, защищающие французский язык, установлен порог французского и европейского участия в теле- и радиовещании; подобные же ограничения приняты в Китае."
Политика идентичности является ответом на специфический вызов глобализации — усугубление конфликтов между людьми, ощущающими себя в глобальном мире, и людьми локальной культуры. Соотношение глобального и локального у тех, кто живет глобально, не может быть описано посредством совмещения или наложения.
Придя к власти, Дж. Буш-младший сразу же заявил о политике формирования целостной нации, восстановлении "плавильного тигля". Такой вариант политики идентичности не является единственным, но убедительно, на наш взгляд, свидетельствует о том, что политика играет большую роль в формировании идентичности, как прежде (у Клинтона) в восприятии этой проблемы как устаревшей. Многообразие культур, конфессий, таким образом, не тождественно мультикультурализму или, по крайней мере, не всегда тождественно ему. "Плавильный тигель" американской культуры не отменял и не отменяет многообразия, а находит для него интегрирующие рамки, делает дифференциацию и интеграцию культур взаимосвязанными процессами. То же происходит и в России. Политика идентичности в СССР не устраняла культурного многообразия. Политика мультикультурализма ельцинской России поощряла этноцентризм, ослабляя интеграционные процессы. Сегодня в России заметна тенденция к интеграции культурного многообразия.
В настоящее время указанная проблема приобрела глобальный масштаб. Не приходится доказывать наличие многообразия обществ и культур. Многообразие последних не устраняется глобализацией. Соответственно, конфликт между людьми, мыслящими категориями глобального мира, и людьми, мыслящими локально, — это конфликт мультикультурализма и идентичности. В пределе мультикультурализм может стать идентичностью каждого, но сегодня мы далеки от этого предела.
Наиболее распространенной версией глобализации является утверждение, что информационные технологии инструментально делают мир глобальным (Кастельс 2000). Корни идентичности людей при формирующемся виртуальном сообществе видятся одновременно в истории и географии, в религии и национальных основах, но, вместе с тем, высказывается предположение, что могут возникнуть новые пути формирования сознания, которые способны делать его фрагментарным. Поэтому "в исторический период, характеризуемый широко распространенным деструктурированием организаций, делегитимацией институтов, угасанием крупных общественных движений и эфемерностью культурных проявлений, идентичность становится главным, а иногда и единственным источником смыслов". При этом "люди все чаще организуют свои смыслы не вокруг того, что они делают, но на основе того, кем они являются, или своих представлений о том, кем они являются" (Там же: 27). Под идентичностью понимается процесс, при котором социальный актор распознает себя и конструирует свое сознание исключительно на основе данного культурного атрибута или сети атрибутов, чтобы обрести более широкую отнесенность к остальным социальным структурам (Там же), т. е. в перспективе информационно связанный мир будет обладать новым сознанием.
Вместе с глобализацией наступает эпоха усиливающегося беспорядка, имеющего глобальную природу. С середины 1970-х гг. произошел поворот от модернистской политики, основанной на идеалах всеобщего прогресса и развития, к политике мультикультаризма как поддержки новых культурных идентичностей: этнических, национальных, религиозно- фундаменталистских и др. Призыв к толерантности в этих условиях действует много слабее, чем желание любой ценой выйти из кризиса идентичности.
Глобализация приводит к плюрализации идентичности. Тем не менее, идентичность выступает как интегральный параметр и не сводится к социальным ролям. Соответственно, это позволяет говорить о глубоком внутреннем значении некоторых исходных уровней идентичности, связанном с традиционной культурой, национальной культурой, и, одновременно, об открытости к обретению новых свойств идентичности.
Глобализация является сильнейшим испытанием для национальной и культурной идентичности, основным средством преодоления которого выступают толерантность, диалог и преемственность культур. Однако сегодня такой общий ответ перестает быть исчерпывающим, ибо сами толерантность, диалог и преемственность культур затруднены в случае кризиса идентичности или ее быстрых изменений, а также усиливающегося фактора плюрального восприятия своей идентичности. Это относится как к индивиду, так и к конкретным обществам. Это в определенной мере противоречит постмодернистской убежденности, что плюрализм и мультикультурализм сами собой обеспечивают толерантность. Не подтверждает это и сознательная политика поддержания мультикультурализма, рассмотренная выше на примере политики Клинтона.
Естественное культурное многообразие, исторически сложившееся в той или иной стране, может быть легко нарушено политическим вмешательством, в том числе и политикой мультикультурализма, если она не просто поддерживает имеющееся многообразие, но пытается обособить отдельные культурные группы. Свидетельством этого стала ситуация на Кипре, где веками жившие мирно греки и турки вступили в конфронтацию, в Югославии в отношении сербов, боснийцев-мусульман и косовских албанцев, в Грузии, где вспыхнул конфликт между грузинами и абхазами. Россия имеет большой опыт плюрализма идентичности. Она всегда рассматривалась как мост между Востоком и Западом, как страна, соединяющая в себе европейские и азиатские начала, сочетающая славянское единство с формированием суперэтноса славянских, тюркских, угро-финских и других народов.
Способность России к плюралистическому определению своей идентичности часто была предметом критики, считающей подобный плюрализм следствием отсутствия идентичности. Даже Запад, признающий внутренний плюрализм и культивирующий его в качестве одного из элементов прав человека, в сравнении с Россией мог определить свою идентичность с большим монизмом, а потому, казалось, с большей определенностью. Кризис идентичности в России существует не в том смысле, что утрачено монистическое восприятие своей самотождественности и возобладал плюрализм, а в том, что нет плюрализма как совместимых позиций, и преобладают осколки самопонимания, не связанные между собой.
Идентичность в глобализирующемся мире становится основным дискурсом как науки, так и повседневной жизни. Невозможно подменить идентичность толерантностью или создать идентичность посредством толерантности. Толерантность — это лишь инструмент адаптации в условиях смены или кризиса идентичности, способ приспособления к новой социальной среде: во-первых, потому, что многие общества, народы и индивиды испытывают кризис идентичности, во-вторых, потому, что идентичность в ходе глобализации меняется.
Проблема идентичности в процессе глобализации включает обозначение своего места в транснациональном экономическом пространстве, культурную идентичность, персональную идентичность для подавления тревоги и фрустрации. Социолог анализирует идентичность как персональную самотождественность, если речь идет об индивиде, и как социальную интегрированность, способную вызвать ощущение самотождественности у народа, а также возможность для индивида и общества быть представленными в теории в интегрированном виде. Возможность такой интегрированности повышает толерантность скорее, чем толерантность воздействует на эту идентичность. В этом отношении очень важна роль социолога и социального теоретика — именно исследователи могут помочь определить условия нахождения идентичности людьми и обществом в целом.
Острота конфликта определялась нехваткой опыта культурного плюрализма, а в условиях конфликта этот складывающийся опыт оказался лишенным толерантности. В противоположность расхожему мнению, что разрушение идентичности повышает толерантность, мы утверждаем обратное: только люди и народы, знающие, кто они такие, способны быть толерантными по отношению к другим.
Известный британский социолог Э. Гидденс показал, что идентичность в обществах поздней современности не достигается одномоментно и беспроблемно, а предстает как ряд дилемм самоопределения. Он выделил четыре таких дилеммы.
1. Унификация и фрагментация;
2. Беспомощность (отсутствие возможностей) или их многообразие;
3. Устойчивые авторитеты или самоопределение в условиях их отсутствия;
4. Индивидуальный опыт или стандартизированное, уподобляемое товарному рынку поведение (Giddens 1991).
Этот предшествующий сегодняшней глобализации период уже полон непредсказуемости и трудностей в преодолении крайностей.
Глобализация усиливает процессы фрагментации, увеличивает многообразие возможностей, порождает самоопределение при отсутствии авторитетов и стандартизированное квазирыночное поведение. Именно таковы рамки глобальной идентичности, тогда как на уровне локальной идентичности мы видим унификацию, меньше возможностей, веру в авторитеты и преобладание индивидуального опыта. Как сочетаются эти полюса идентичности при глобализации, если, как уже было отмечено, нет глобального без локального? "Какова политика идентичности после идентичности?" — задаются вопросом редакторы книги с почти одноименным названием (After Identity 1995) — иными словами, в условиях, когда идентичность тонет в многообразии возможностей ее плюралистического определения. Их ответ состоит в том, что новые возможности идентификации, поддерживаемые политически, должны ассоциироваться с прогрессивным взглядом на теорию, культуру, стратегию. Данное замечание очень важно — оно показывает, что изменение границ девиантного поведения и отношений, следующих из расширения сферы возможного, не могут быть бесконечными и ограничиваются позитивной направленностью деятельности человека. Мораль как часть идентичности играет при этом решающую роль.
Проблема идентичности в процессе глобализации включает обозначение своего места в транснациональном экономическом пространстве, культурную идентичность, персональную идентичность, необходимую для подавления тревоги и фрустрации. Идентичность предстает как персональная самотождественность, если речь идет об индивиде, и как социальная интегрированность, способная вызвать ощущение самотождественности у народа, а также возможность для индивида и общества быть представленными в теории в интегрированном виде.
Людей и общества, находящиеся в кризисе идентичности, уподобляют человеку без адреса. "Где я, и куда я иду?", а не "Где я нахожусь?" — вот их главный вопрос. Желание понять себя, найти себя, на что-то опереться вызывает у них то, что Х. Арендт назвала тоталитарным соблазном. Изменение роли национального государства, появление транснациональных пространств не лишают людей национальной принадлежности и чувства национальной и локальной культуры. В условиях глобализации это даже создает увеличение интереса к локальным явлениям. У тех обществ и людей, которые не ощущают себя входящими в глобальный мир, можно, наоборот, заметить ослабление их локальной идентичности, потерю самоуважения, рост их разочарования в местных особенностях, потерю внутренней значимости их прежней локальной идентичности.
Заключение
Каждый человек является носителем той культуры, в которой он вырос, хотя в повседневной жизни он этого обычно не замечает. Специфические особенности своей культуры он воспринимает как данность. Однако при встречах с представителями других культур, когда эти особенности становятся очевидными, люди начинают осознавать, что существуют также другие формы переживаний, виды поведения, способы мышления, которые существенно отличаются от привычных и известных. Разнообразные впечатления о мире трансформируются в сознании человека в идеи, установки, стереотипы, ожидания, которые становятся для него регуляторами поведения и общения. Через сопоставление и противопоставление позиций различных групп и общностей в процессе взаимодействия с ними происходит становление личной идентичности человека, которая представляет собой совокупность знаний и представлений человека о своем месте и роли как члена социальной или этнической группы, о своих способностях и деловых качествах.
Рассматривая коммуникативные процессы как динамичную социокультурную среду, благоприятную для порождения и распространения различного рода образцов поведения, типов взаимодействия, следует помнить, что главными субъектами культуры являются люди, находящиеся в тех или иных отношениях друг с другом. В содержании этих отношений значимое место занимают представления людей о самих себе, и эти представления зачастую весьма существенно различаются от культуры к культуре.
Границы "своего" и "чужого" постепенно стираются, среди различных групп распространяются однообразные стандарты и символы. СМИ, миграционные потоки, глобализация распространения культурного продукта привносят альтернативные стили, образы, символы, ценности, стандарты поведения, сформировавшиеся как элементы чужеродных культур. В процессе заимствования они вытесняют многие традиционные элементы культуры, кажущиеся непривлекательными и невостребованными. Закономерно происходит стирание различий не только в одежде или пище, но и в культурных и поведенческих стереотипах, которые нередко навязываются чужеродной культурой.
Обращение к культурному наследию означает использование в новых условиях достижений и исторического опыта данной культуры. Современные условия определяют необходимость постоянной "расшифровки" прежнего культурного опыта, его переоценки и приспособления к новой ситуации. Обращение к культурному наследию призвано обеспечить поддержание привычных символов, норм и ценностей, сложившихся в обществе. Следование этим образцам, проверенным многолетней практикой, обеспечивает привычные условия жизни, самобытность культуры. Стремление поддержать элементы национальной идентичности реализуется в некоторых случаях на государственном уровне.
Список литературы
1.Семененко И.С. Глобализация и социокультурная динамика: личность, общество, культура // Полис. 2003. №1.
2.Федотова Н.Н. Кризис идентичности в условиях глобализации // Человек. 2003. №6.
3.Богатырева Т.Г. Государство и культура в условиях глобально-локальной динамики // Вестник Московского университета. Сер. 18. Социология и политология. 2002. №5.
4.Эриксон Э.// Идентичность: Юность и кризис М.: 1996
5. Грушевицкая Т.Г., Попков В. Д., Садохин А. П. // Основы межкультурной коммуникации. 2002г
6.Кон И. С.// В поисках себя. Личность и ее самопознание М.: 1984
7. Л.Г. Ионин // Социология культуры М.: Логос 1998
8. Ядов В.А. // Процессы идентификации российских граждан в социальном пространстве ,1999-2002
9. Стефаненко Т.Г. // Этнопсихология, М.: 1999
10.Лурье С.В. // Историческая этнология, М.: 1998
Похожие работы
... уже имеющегося потенциала экономических связей с развивающимися странами нужна научно обоснованная стратегическая линия, подкрепляемая конкретными практическими шагами по ее реализации. IV. Экономико-географическая характеристика экономических районов России Россия представляет собой самый обширный регион всей Евразии и единственную федерацию в рамках СНГ, поэтому региональный анализ ее ...
... силой передает драматизм и напряженность событий. В грозном, чеканном ритме заключительных строк "Товарища", в тревожных раскатах железного слова "Рре-эс-пу-у-убли-ка!" как бы слышится неумолимая поступь шагов революции. Есенин был одним из тех русских писателей, которые с первых дней Октября открыто встали на сторону восставшего народа. "В годы революции,— писал Есенин,— был всецело на стороне ...
... и повышения геополитической значимости региона. Анализ первых этапов развития отношений России с народами Северного Кавказа дает основания полагать, что силовой путь решения проблем в данном регионе бесперспективен. 2. Российско-грузинские отношения 1992-2000 гг. 2.1 Образование СНГ и новые межгосударственные отношения России и Грузии С распадом СССР в конце 1991 г. с политической ...
... АКАДЕМИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ при Президенте Российской Федерации На правах рукописи БАБУРИН Сергей Николаевич ТЕРРИТОРИЯ ГОСУДАРСТВА (правовые проблемы) Специальность 12.00.01 - теория права и государства; история права и государства; история политических и правовых учений А в т о р е ф е р а т диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук Москва - 1998 Диссертация ...
0 комментариев