Пунические войны и зарождение римского империализма

Курсовая работа

Пунические войны и зарождение римского империализма

В этой работе сделана попытка проследить генезис захватнической политики Рима в контексте его взаимоотношений с Карфагеном, а также то, какие дальнейшие последствия для римского государства имел переход к политике римского империализма.

В ходе работе была сделана попытка найти и проанализировать данные источников о характере и значимости внешнеполитического развития Рима в 3 – 2 вв. до.н.э.

В результате исследования был сделан вывод о переходном характере внешней политике Рима вплоть до окончания Второй Пунической войны и постепенном нарастании захватнических амбиций Рима начиная с вмешательства в политику Балканских государств, а также о захватническом характере Третьей Пунической войны, которая по сути стала закономерным звеном во внешней агрессии Рима.

захватническая рим карфаген пуническая война

Древний Рим… Пожалуй ни одна другая цивилизация не оставила столь глубокий след в мировой истории. Успехи Рима в военном деле, архитектуре, литературе, медицине, области права, истории были настолько велики, что оставили неизгладимый след в памяти дальнейших поколений. По сути дела Древний Рим своими успехами в науке и искусстве заложил фундамент современной цивилизации. Но его достижения были бы невозможны без создания крепкого и сильного государства. Поэтому для лучшего понимания проблем связанных с историей Рима, необходимо разобраться, как же этот город сумел стать хозяином всего тогда известного цивилизованного мира. А ведь этот процесс был далеко не быстрым. На пути к мировому господству Римское civitas прошло довольно сложный и длительный и путь развития. Этот путь можно условно подразделить на несколько знаковых периодов, которые во многом и определили исторический облик римской цивилизации.

Моя курсовая посвящена одному из важнейших этапов в истории Рима – его борьбе за господство в бассейне Средиземного моря. Неслучайно, что приступая к описанию событий знаменитый римский историк Тит Ливий говорил: «Я буду писать о войне самой достопамятной из всех, которые когда – либо велись, войне, которую карфагеняне вели против римского народа. Ведь никогда еще более мощные государства и народы не поднимали оружие друг против друга, и сами они никогда еще не достигали такой силы и могущества» (Liv,XXI,1). То есть исключительность этого момента для истории римского народа была налицо еще античным исследователям. Поэтому неудивительно, что эта эпоха издавна привлекала особый интерес у многих историков, так как островок спокойствия между двумя долгими бурями – 200 – летней войне между патрициями и плебеями (5–4 вв. до н.э.) и 100 – летним кризисом Республики (2–1вв. до н.э.) – катаклизмами становления и разложения полисной формы римского государства.[1] Ведь действительно, в этот период Рим еще не вступил в период длительных социальных потрясений и основная угроза для его существования (в отличие от более поздних периодов) исходила из вне. Тогда же молодая республика начла свой стремительный путь к мировому господству и стала авторитетным игроком в мировой политике. Как отмечают исследователи, всегда имеют особую важность первые шаги, во многом определяющие все последующее развитие событий.[2] Превращение незначительной сельской общины на Тибре в огромное по своей территории и своему значению средиземноморское государство стало поворотным моментом в истории всего античного мира.[3] Более того, именно в это время Рим начинает превращаться в гегемона, который потом в течение долгих столетий будет воздействовать на политику других государств цивилизованного мира.

Пожалуй Рим действительно был первой «супердержавой» в истории человечества. Не случайно греческий историк Полибий в начале своего повествования говорит, что: «сколь необычен и важен предмет нашего сочинения можно понять, если сопоставить с римским владычеством знаменитейшие державы своего времени»(Polib,I,3,3). Да, и до него существовали государства претендовавшие называться империями. Такими например были Ассирия, периода своего расцвета, Персидская держава. Но это были еще во многом эфемерные империи, не обладающие реально той четкой системой контроля над обществом, которую имел Рим. Совершенно иное дело – держава Александра Македонского. Это было удивительное явление в мировой истории, так как, пожалуй, впервые одному человеку удалось объединить столь обширные территории под своей властью. Но не просуществовав и одного столетия это государство распалось, а настоящие империи должны все – таки иметь определенный запас прочности.

Рим представлял собой совершенно новый тип государства. Достаточно четкий порядок управления территориями, слаженный государственный аппарат, не менявшийся веками, определенная последовательность в развитии международных отношений, а главное понимание всего выше перечисленного правящими кругами – это отличало Рим от других государств, а также делало объектом подражания.

В настоящее время существует множество источников по истории Древнего Рима: вещественные, письменные, устные, эпиграфические и лингвистические. Но, тем не менее, не смотря на довольно большое количество, они не могут в полной мере отразить все аспекты интересующей меня проблемы. Моя работа основана непосредственно на двух крупных источниках: это работы греческого историка Полибия и римского – Ливия. По сути дела только по их трудам мы можем довольно подробно изучить Пунические войны. Хотя это не значит, что все их периоды хорошо освещены и не имеют темных пятен. Так как практически не существует возможности проверить достоверность самих источников. Поэтому возникает необходимость проанализировать характер исследований, а также их объективность.

Полибий (205 – 125гг. до.н.э.)[4] относится к числу наиболее видных представителей греко – римской историографии. Он родился в аркадском городе Мегалополь, входившим в Ахейский союз. Его отец занимал высокие должности (в частности несколько раз был стратегом), то есть происхождение историка было довольно знатным. Но вплоть до 169 года, когда Полибий был назначен на должность гиппарха, мы не имеем каких – то достоверных сведений о его судьбе. То, что в свое время историк был причастен к деятельности Ахейского союза, бесспорно наложило отпечаток на его творчество.[5] В частности, он идеализировал политическую деятельность своего родного государства.[6] Но судьба сделала его заложником обстоятельств, своеобразным звеном связывающим греческий и римский мир, так как в167 году Д.Н.Э. он в числе других заложников был отправлен в Рим.[7] Очевидно, что именно этот период сильно повлиял на формирование личности историка. За долгие годы пребывания в Риме Полибий превратился в горячего поклонника римского государственного устройства, а также сблизился со многими выдающимися людьми своего времени. Особое значение для историка имела дружба со Сципионом Эмилианом, начавшаяся, как он сам утверждал, с передачи нескольких книг (Pol,ХХХIX, 9). В какой – то степени именно эта дружба во многом предопределила взгляды историка. Судя по всему Полибий присутствовал при завершающем штурме Карфагена и был свидетелем сдачи в плен знаменитого полководца Гасдрубала (Pol,XXXIX,4). Был он свидетелем и того, как культурные ценности греков гибли от рук римских легионеров (Pol,XXXIX,13). И когда ему вновь выпала возможность реально помочь своим соотечественникам, он ее не упустил. Полибий был одной из самых знаковых фигур своего времени. Благодаря своим обширным знаниям, начитанности он впервые сумел посмотреть на мировую историю как единую и взаимосвязанную систему, попытался объяснить природу тех или иных событий. Еще при жизни к слову этого историка прислушивались даже многие знаменитые римские деятели.

Основной труд Полибия – «Всеобщая история» (в 40 книгах). К сожалению, он не дошел до нас в целости: полностью сохранились лишь первые пять книг, от остальных остались лишь фрагменты. Хронологические рамки его работы таковы: подробное изложение событий начинается с 221 года и идет до 146 года. Она полностью оправдывает свое название: автор показывает широкую картину истории всех стран, так или иначе имевших отношение к Риму.[8] Такие большие масштабы и «всемирно – исторический» аспект были неизбежны, ведь сам историк отмечал, что главная цель его работы – ответить на вопрос, как и почему все известные части обитаемой земли в течение пятидесяти лет попали под власть Рима? Непосредственное отношение к изучаемому вопросу имеют:

I кн., где описываются причины и начальный период Первой Пунической войны.

II кн., содержащая сведения о карфагенской политике в Иберии, о характере управления этими территориями.я

III кн., посвященная развитию событий на протяжении оставшегося периода Первой Пунической войны.

V кн., также содержащая ряд отрывочных сведений посвященных характеру столкновения.

VII –XI кн. посвящены Второй Пунической войне. Здесь рассказывается о причинах нового столкновения, ходе войны в Италии вплоть до похода Ганнибала на Рим, а также о действиях Сципионов в Иберии, похода Гасдрубала в Италию.

В XIV – XV кн. идет речь о военных действиях в Африке, поражении Карфагена, заключении мирного договора, значении войны для Рима.

Таким образом труд Полибия является бесценным источником по истории Первой Пунической войны. За исключением его работы практически нет каких – либо других источников позволяющих проверить ее достоверность. В то же время большое значение имеют сведенья о Второй Пунической войне, которые можно попытаться сопоставить с трудом Ливия

Современные исследователи сходятся в мысли о том, что Полибий в своей работе старается не рассказывать о событии и не описывать его, а анализировать причинную цепь событий.[9] Использование такого подхода позволяет рассматривать этого историка как представителя так называемой «прагматической истории». Полибий сам так описывал свои задачи: «задача историка состоит не в том, чтобы рассказывать о чудесных предметах, наводить ужас на читателя. Не в том, чтобы изображать правдивые рассказы … так поступали писатели трагедий, но в том , чтобы точно сообщить то, что в было сделано или сказано в действительности, как бы оно не было» (Pol,I,15). В своем изложении Полибий приводит подлинные договоры: договор Рима с Карфагеном, официальные надписи: перечень войск Ганнибала, письма и т.д. Также использует и сведенья других историков, например карфагенских: Силен, Сосил, Филин; но при этом он не берал их на веру, а подвергал критике.[10] Эти принципы и установки роднят его как исследователя с греческим историком Фукидидом (460 – 395 гг. Д.Н.Э.), которого можно считать одним из основоположников критики источников и мастером политического анализа. Как и Фукидид, Полибий – не художник, не мастер слова, а трезвый, объективный исследователь, стремящийся всегда к ясному, точному и обоснованному изложению материала. Высоко ценил его талант и Ливий, который отмечал: «Полибий – писатель заслуживающий величайшего доверия»(ХХХ,45). Так что можно сказать, что он является одним из основоположников научного направления в античной историографии.

Тит Ливий (59 г. до.н.э. – 17 г. н.э.) является наиболее ценным источником по большему периоду римской политики. Он был уроженцем Патавия, города расположенного на севере Италии, но большую часть жизни провел в Риме, где был близок ко двору императора Августа. По своим политическим симпатиям Ливий был республиканцем, однако непосредственного участия в политической деятельности он не принимал. Основной его труд – это огромное произведение, которое обычно называют «История от основания Рима»(сам историк называл его «Анналы»). К сожалению из 142 книг осталось немного, до нас полностью дошли лишь 35 книг. И если бы все его произведения сохранились до нашего времени, то темных пятен в римской истории было бы гораздо меньше. Наибольший интерес представляют XXI – XXX кн. в которых последовательно и достаточно подробно описываются события Второй Пунической войны.

Судя по всему исторический труд Ливия приобрел большую популярность еще в Древнем Риме и принес славу автору еще при жизни. В частности, об этом может свидетельствовать факт составления краткого содержания книги.[11] Так или иначе, но современные ученые сходятся в мнении о том, что труд Ливия стал каноническим еще во времена империи и отразил те представления на историю родного города, которые должен был знать каждый образованный римлянин. В целом Ливий довольно подробно рассматривает политическую историю Рима на протяжении 3 – 2 веков, а это позволяет проникнутся той атмосферой, которая была свойственна ему в тот период. Что касается отношения Ливия к своим источникам, то он, в основном использовал произведения своих предшественников: младших анналистов, Полибия. При этом их критика почти отсутствует. Некотрые исследователи отмечают, что Ливий целиком зависел от своих предшественников, заимствуя у них сведения без всякой проверки.[12] Кроме того нельзя забывать о том, что Ливий жил во времена расцвета Империи, а следовательно мог писать в угоду тогдашнему обществу, которое желало видеть свое прошлое славным и великим. Поэтому пользоваться работами Ливия нужно с особой внимательностью.

Документами и архивными данными он, судя по всему, пользовался довольно мало, хотя возможность более детально исследовать тот или иной момент у него бесспорно существовала. Также современные исследователи выделили определенное своеобразие Ливия связанное с внутренней критикой источника, принципами выделения и освещения основных событий. Как считал историк С.Л.Утченко: «Решающее значение для него имеет моральный критерий, а следовательно возможность развернуть ораторский и художественный талант».[13] И действительно труд Ливия насыщен всевозможными описаниями, характеристиками. Хотя многие исследователи и считают, что на первом плане у него находится художественность изображения, но тем не менее это ни сколько не приуменьшает его важность.

Пунические войны являются особой страницей римской истории. Как отмечают исследователи, после борьбы Рима с Карфагеном на всем протяжении древней истории не было войн такого размаха и такой продолжительности.[14] Поэтому не случайно Пунические войны находятся в пристальном внимании историков. Но их интересы имеют весьма выборочный характер. Проблема связанная с возникновением захватнической политики Рима достаточно широко изучалась в российской и зарубежной науке. Этот период был интересен для историков 2 своими особенностями: с одной стороны – его внутренние проблему загадочно неуловимы вследствие утраты важнейших источников, с другой стороны – в нем затеряны истоки последующего бурного этапа в развитии Республики.[15] Но в то же время обсуждение шло в рамках того, как будто историческое доминирование Рима было своеобразной неизбежностью.

Фундаментальным исследованием по всей римской истории является монография известного немецкого историка Т. Моммзена «История Рима», в которой он достаточно подробно изложил проблему перехода Рима к завоевательной политике, выделив эту тему в отдельную главу. И хотя она писалась в середине 19 века и во многом обусловлена идеологическим направлением немецкой историографии, тем не менее не потеряла актуальности до сих пор.[16]

Работы М.И. Ростовцева «Рождение Римской империи» и Р.Ю.Виппера «Очерки по истории Римской империи» ознаменовали совершенно новый этап в развитии изучения проблемы римского империализма, по сути дела в этих работах историки отошли от подробного описания, выдвинув на передний план анализ последствий событий. Следующий этап в развитии связан с трудами советских историков Н.А. Машкина и С.И. Ковалева. в их работах также приведены и охарактеризованы основные этапы борьбы Рима за мировое владычество. К.А. Ревяко в работе «Войны Рима с Карфагеном» сумел достаточно широко охватить многие вопросы связанные с развитием римско – карфагенских отношений, а Е.А. Разин в «Истории военного искусства» проследил их военное развитие. Необходимо отдельно отметить работу И.Ш. Кораблева «Ганнибал», в которой историк достаточно подробно показал Вторую Пуническую войну, причем сделал это со стороны карфагенян. Коснулись данной проблемы в свих работах С.Л. Утченко и Н.Н. Трухина. Работ посвященных непосредственно римскому империализму существует не так уж много, поэтому отчасти этот пробел приходиться восполнять трудами по другим вопросам, примыкающим к изучаемой проблеме. Это например работа А.П. Беликова «Рим и эллинизм». И хотя она и посвящена несколько более позднему периоду римской истории, зато позволяет достаточно полно проследить последствия Пунических войн и то значение, которое они оказали на дальнейшее развитие Рима.

В этой работе была сделана попытка разобраться в том, что заставило Рим обратить свой взгляд в сторону других государств, какие факторы вызвали переход к осуществлению политики империализма. Также большие противоречия вызывает то, когда римское государство начало осуществлять эту политику и можно ли считать Пунические войны захватническими. Я попытался ответить именно на эти вопросы, а также посмотреть как данная проблема решалась в исследовательской литературе.

Теперь необходимо дать краткую характеристику отношений между Римом и Карфагеном, расставить основные приоритеты в предстоящей войне. На территории Западного Средиземноморья вплоть до конца 4 века не было государства способного бороться за гегемонию. В это время и Рим, и Карфаген были еще достаточно слабы, у них были свои проблемы и их интересы не простирались далеко от собственных границ.[17] Тем не менее стоит отметь ряд договоров, заключенных между державами, в которых четко отражены возрастающие амбиции обеих сторон. Таким является договор 508 года Д.Н.Э., упоминавшийся в работе Полибия(III,22).

«Быть дружбе между римлянами с их союзниками и карфагенянами с их союзниками на нижеследующих условиях: римлянам и их союзникам возбраняется плавать далее Прекрасного мыса, разве к тому будут они вынуждены бурей или неприятелем. Если же кто – либо будет занесен то ему запрещается покупать что – либо, ни брать сверх того, что требуется для починки судна. Явившееся не могут совершать торговой сделки без присутствия глашатаями писца. За все, что в присутствии этих свидетелей не было бы продано в Ливии или Сардинии ручается государство. Если кто – либо из римлян явится в подвластную карфагенянам Сицилию, то римляне будут пользоваться одинаковыми с карфагенянами правами. С другой стороны, карфагенянам запрещается обижать народы подчиненные римлянам. Карфагенянам запрещается тревожить их города. А если они сделают это, то обязаны возвратить его римлянам в целости. Карфагенянам возбраняется сооружать укрепления в Лациуме и если они вторгнуться в страну как неприятели, им возбраняется проводить там долгое время».

Как видно договор содержит ряд правил и обязательств, которых обе державы были обязаны придерживаться в своей политике. В частности, строго оговариваются границы политического влияния, порядок пребывания граждан одного государства на территории другого. Особый интерес представляет то, что в договоре отражены широкие торговые интересы Рима, которые простираются вплоть до северной Африки(Pol,III,22,5). С.И. Ковалев считает, что это стало возможным лишь благодаря тому, что в это время Рим находился в орбите этрусского влияния.[18] Это говорит о том, к моменту его подписания римская торговля достигла довольно высокого уровня.

Следующий договор относится к 350 году Д.Н.Э. Согласно нему римлянам запрещалось плавать в южную Испанию, Сардинию, Ливию; право вести торговлю разрешалось лишь на Сицилии и в самом Карфагене; также оговаривался порядок пиратских набегов на неподвластные Риму и Карфагену территории (Pol.III.24.3)[19]. Из договора становится понятно, что, возможно, в этот период началось значительное усиление Карфагена, как военной державы. Судя по всему в это время военной партии удалось закрепиться у власти и начать проводить захватническую политику.[20] Возможно, именно к этому времени относится начало завоевания части Испании, впоследствии сыгравшее важную роль в развитии Карфагена.

По договору 348 года Д.Н.Э. римлянам полностью запрещалось плавать к берегам Карфагена, а тем – к римским(Pol.III.26.3) Особо оговаривалось положение Корсики, которая фактически становилась буферной территорией между двумя великими державами. То есть к середине 4 века Д.Н.Э. в отношениях между державами появилось напряжение, даже враждебность, что возможно говорит о начале стремительного роста интересов обоих государств в дополнительных территориях, которых к тому времени осталось уже не много(Pol,III,26,3). Все неизбежно шло к столкновению между странами.[21] Но прежде чем прейти непосредственно к рассмотрению конфликта, необходимо рассмотреть особенности социально – экономического и политического развития Рима и Карфагена накануне их первого столкновения.

В современной исторической литературе существует множество различных работ посвященных истории развития Рима и Карфагена. Ведь в настоящее время данные области исторической науки получили наиболее широкое развитие. Только на их обзор ушло бы много времени. А так как целью моей курсовой не является детальное изучение проблем возникновения, развития и упадка этих обществ, то я позволю себе воздержатся от каких то детальных исследований. Поэтому в качестве предыстории рассматриваемых событий, я дам лишь краткую характеристику сходств и различий в развитии обоих государств.

Карфаген был основан финикийцами около 814 года Д.Н.Э. Хотя по поводу точной даты до сих пор ведутся дискуссии). Он находился северо – восточной части современного Туниса, в глубине большого залива, недалеко от устья реки Баград, орошавшей плодородную долину. Неслучайно его называли «кораблем, пришвартованным к берегам Африки».[22] Характеризуя геополитическое положение необходимо отметить, что оно было довольно выгодным и при разумном проведении политики, могло превратить Карфаген в мощную торговую державу. В лучшие времена сюда стекалась продукция практически со всех стран средиземноморского бассейна. Основная торговля велась: пурпуром, слоновой костью, золотым песком, рабами. Карфагеняне строго соблюдали принцип своей торговой монополии или привилегированного положения в ряде областей Западного Средиземноморья и не останавливались перед вооруженной защитой своих интересов.[23] Причем наличие последовательной торговой политики давало государству неплохой доход, которое осуществляло таможенный контроль на морской и сухопутной границах (Liv,XXXIII, 47,1). Также довольно большое развитие получили различные ремесла, хотя некоторые исследователи отмечают, что карфагенские изделия были неконкурентоспособным на внешнем рынке.[24] Но не стоит говорить о Карфагене только как о торговой державе. Ведь сельское хозяйство здесь также достигло довольно высокого уровня. Так С.И.Ковалев утверждает, что труд карфагенянина Магона в 28 книгах был переведен на латинский язык и пользовался большой популярностью.[25] На некоторых стелах, которые находят в разных частях страны, часто встречается изображение плуга, что так же косвенно говорит о развитии земледелия. Полибий отмечает, что карфагеняне извлекали все необходимое для удовлетворения частных нужд сами (Pol,I,71,1). На территории Северной Африки в основном были распространены крупные землевладения, в противоположность Риму (Liv,XXXIII,33,48). Причем, как отмечают исследователи, эксплуатация таких владений была одним из источников обогащения знати[26]. Таким образом к началу конфликта в социально – экономическом отношении Карфаген представлял довольно сильное государство, способное к захвату больших территорий и реально претендовавшее на роль хозяина Средиземного моря.

Традиционной датой основания Рима принято считать 753 г. Д.Н.Э. (то есть оба города были основаны с небольшой временной разницей). Он расположен в самом центре Италии, на берегу довольно крупной реки Тибр. Здесь на обширной плодородной долине сложились идеальные условия для развития цивилизации, поэтому не случайно в последующие времена Рим стал главным очагом Италийской нации.[27] Первоначально его геополитическое положение, не играло большой роли. Город был лишь первым среди равных. Но спустя несколько сот лет ситуация резко изменилась. Когда Рим, благодаря проведению разумной политики, стал доминировать над ближайшими общинами, его расположение помогло городу стать центром крупного союза, который в достаточно короткое время подчинил всю Италию. Некоторые исследователи считают, что власть Рима в Италии поддерживалась силой оружия.[28] Но такая позиция, как мне кажется, является не вполне правильной, так как все – таки Рим давал городам, связанным с ним союзом определенные выгода, а это, в свою очередь, заставляло последних быть приверженцами римского государства. В противоположность Карфагену, Рим к началу конфликта был скорее аграрным государством, в котором торговля еще не имела столь большого значения, как у его противника. Об этом может свидетельствовать тот факт, что вплоть до Первой Пунической войны римляне практически не имели флота, в то время как у Карфагена он был очень большим и оснащенным по последнему слову техники. Также очень показательным является пример связанный с консулом Марком Регулом, который просил сенат отстранить его от управления войсками, так как с родины к нему пришло письмо, что его маленькое имение заброшено, а рабы разбежались(Liv,IX,18). Из этого следует, что некоторые знаменитые римляне, даже занимая высокие посты сильно зависели от земли. А как же тогда жил простой народ? Такое состояние дел, безусловно, заставляло римское правительство проводить политику компромисса. Она заключалась в том, что периодически, когда напряженность в обществе усиливалась, правительство принимало решение о выведении колоний на незаселенные или захваченные у противника земли, тем самым стабилизируя ситуацию. В целом же, римский государственный строй обеспечивал господство нобилитета, но при этом, как отмечают исследователи, не исключал для любого человека возможности активно участвовать в политической жизни и даже добиться выдвижения на высшие посты.[29] В целом стоит отметить, что Рим был беднее, чем Карфаген, хотя источники пополнения казны последних были гораздо менее стабильны[30]. Таким образом, можно отметить, что римское государство по своему социально – экономическому развитию несколько отличалось от карфагенского, а точнее шло по другому пути (в частности при относительно небольшой торговой активности, здесь наиболее активно развивалось сельское хозяйство). И именно этот путь впоследствии вывел Рим первоначально к обладанию Италией, а затем и всего средиземноморского бассейна.

По политическому устройству Карфаген был во многом похож на Рим: во главе государства стояли два суфета, избираемых ежегодно и исполняющих, главным образом, обязанности главнокомандующих армией и флотом (аналог римских консулов); они также входили в число геронтов (сенаторов), которых было около 300; в свою очередь в сенате существовал особый кабинет, состоявший из 30 человек, занимавшийся текущей работой.[31] Но с другой стороны Карфагену были присущи собственные, характерные только для него черты. Например, народное собрание здесь в отличие от Рима не играло практически решающей роли, даже при обсуждении важных вопросов, а вся реальная власть была сосредоточена в руках узкой группы богатых граждан. Особую роль также играла «коллегия 100(104)». До недавнего времени шли довольно активные дискуссии о ее характере. И было принято предположение, что, скорее всего, это был высший контрольный, судебный орган. Очевидно он играл очень важную роль, как во внутренней, так и во внешней политике.[32] Но пожалуй главными, и возможно в какой – то степени решающими особенностями Карфагена были: отсутствие среднего крестьянства (что в конечном счете сделало невозможным развитие народной демократии) и наличие довольно сильно развитого аппарата принуждения (позволило манипулировать большими материальными и людскими ресурсами). Поэтому трудно не согласится с Полибием, который говорит, что: «ко времени, когда карфагеняне начали Ганнибалову войну, государство их было хуже римского…»(Pol,III,10,1). Созданное карфагенянами государство было весьма типичным для древности военно – административным объединением, которое включало в свой состав территории и общества, стоявшие на различных ступенях общественно – экономического развития и не имевшие друг с другом сколько – нибудь прочных контактов.[33]

Основным методом проведения внешней политики Карфагена были военные действия направленные на максимальное удовлетворение интересов торгового государства. Огромную роль в жизни страны играли наемники, что в разные периоды очень сильно влияло на ее развитие. Так немецкий историк Т.Моммзен отмечает, что война была большой денежной спекуляцией, и это было в духе финикийцев.[34] А знаменитый исследователь Древнего Рима М.И.Ростовцев отмечал в свей работе, что организаторская сила Карфагена никогда не умела сплотить около себя и объединить с собою даже ближайших своих соседей в Африке, Испании и Сицилии, вся же его мощь зиждилась на его посреднической торговле и на крупных денежных средствах.[35] Стоит также отметить, что вплоть до 5 века Д.Н.Э. Карфаген был вынужден выплачивать дань туземцам, что очень ярко говорит о его пассивной политике[36]. Таким образом политика карфагенского государство во – многом была направлена на решение внешних проблем, и первоначально это давало большие результаты. Но позже когда развитие военных успехов стало требовать внутренней модернизации Карфаген столкнулся с большими проблемами, поставившими его на грань гибели.[37]

В противоположность Карфагену, Рим к началу конфликта был скорее аграрным государством, в котором торговля еще не имела столь большого значения, как у его противника. Само римское государство к тому времени существовало уже порядка четырех сотен лет. Но именно к концу 4 в. Д.Н.Э. оно, в результате долгой и сложной внутренней и внешней борьбы, превратилось из города – государства Греко – италийского типа, в государство, объединившее около себя большинство культурных очагов Апеннинского полуострова. К началу первого конфликта Рим был государством народно – демократического типа, где олигархические элементы играли не столь значимую роль нежели в Карфагене. Обладание римским гражданством позволяло получить человеку широкие возможности, а также сильно повышало его статус. Как отмечают многие историки, право свободного голоса играло очень большую роль. Поэтому не случайно, когда каким то союзникам даровали римское гражданство, особо оговаривалось, что они не имеют права голоса. Постепенно подчиняя себе Лациум, Этрурию, а затем южную Италию, Рим проводил интенсивную колонизацию данных земель, давая возможности для совместного существования крупного и мелкого землевладения. В самом Риме торговые круги еще не получили широкого развития. Поэтому не случайно, что даже союзники более преуспели коммерческой деятельности. Италики получали выгоду от престижа Рима и распространили свою активность как на запад, так и на восток.[38] Римско – италийский союз был очень специфическим объединением. Его своеобразие заключалось в том, что это был союз города Рима с отдельными полисами Италии, причем на разных условиях. Одни общины имели полное самоуправление, а другие – ограниченное. Издавна особую роль в жизни государства играл сенат. Он отворял двери для всех лучших и выдающихся лиц. А способные администраторы в Риме всегда действовали в полном единомыслии с правительством.[39] Но пожалуй главная его особенность заключается в том, что основную массу римского населения составляли свободные граждане, готовые с мечем в руках отстаивать достижения родного города.

Таким образом можно подытожить, что по всем показателям Рим был более крепким государством нежели Карфаген, своим политическим устройством он не походил ни на какую другую державу. Важнейшее преимущество Риму давали сохранение народного ополчения как основной военной силы государства и его италийская политика.[40] Это в во многом и обусловило дальнейший ход истории. Карфаген же в отличие от Рима было присуще большее развитие неких империалистических элементов, что выражалось в наличии нескольких подвластных территорий за пределами Африки (Испания, часть Сицилии). Римское государство во отличие от пунийского было очевидно не так еще заинтересованно в захвате заморских владений и занималось обустройством дел непосредственно у себя на полуострове. Об этом может говорить и тот факт, что ни в одном из договоров предшествовавших конфликту не упоминается о римских претензиях на какие – либо территории за пределами Италии. Лишь только наличие торговых интересов на Сицилии может нам косвенно говорить о процессе постепенного зарождения торгового класса, который в последствии оказал значительный вклад в развитии внешней политики римского государства (Pol,III,22,5).

Традиционно в советской историографии было принято считать, что причиной начала Первой Пунической войны был конфликт Рима и Карфагена за господство на Сицилии, и, что в ходе нее римские рабовладельцы пытались поправить свои личные дела. Но как мне кажется такая постановка вопроса является в какой – то степени ошибочной. Ведь Рим в то время был еще очень молодым государством, почти не имеющим опыта серьезной международной политики. К тому же, только не за долго до этого ему удалось закрепиться у себя на полуострове (за 20 лет до этого была предотвращена попытка Пирра захватить юг полуострова), а союзники, оказывавшие большое влияние на развитие страны, могли в любой момент вновь отложиться. В этих условиях лишь не многие римские граждане могли думать о захвате новых владений, так как было много свободной земли в самой Италии. Ведь в 60 гг. 3в. Д.Н.Э. были присоединены обширные северные территории, вплоть до долины Пада. Но их освоение началось гораздо позже (после окончания Первой Пунической войны). Поэтому, очевидно, что первостепенной задачей правительства было обезопасить территорию государства от возможных посягательств, провокаций, которые могли привести к его развалу, нежели захватить новые территории. Не случайно Т. Моммзен отмечал, что Рим стремился к обладанию Италией, а Карфаген – Сицилией, и вряд ли замыслы обеих держав простирались далее, но именно по этой причине каждая из этих держав была готова поддерживать вблизи от своих границ промежуточную державу. А единственным способом сделать это – было создание своеобразной буферной зоны, позволившей выиграть время и приготовиться к решающей схватке. Другой вопрос что должно было стать ей. Карфагену было выгодно, чтобы это был Тарент, а для Рима – Сиракузы и Мессана. Поэтому, я думаю, что первую войну стоит рассматривать скорее, как борьбу на границах, выбор наиболее удачной стратегической позиции перед решающей схваткой.

Начало конфликта традиционно принято связывать с обращением мамертинцев (кампанских наемников силой захвативших Мессану) в сенат Рима с просьбой воздействовать на обстановку на Сицилии. Действительно к 60м г.г. 3 века Д.Н.Э. отняв Регий у кампанских наемников, Рим вплотную подошел к Мессанскому проливу (Pol.I.14). Этот момент бесспорно играл важное историческое значение для всей Италии, ведь отныне в пределах Апенинского полуострова практически не оставалось более сильного государства, чем Рим. Вообще как отмечают исследователи, в этот момент практически во всем этом регионе была сложная политическая ситуация.[41] Она была связана с тем, что в то время разные части Сицилии находились под влиянием различных государств. Большая часть острова находилась под властью карфагенян, а в руках Сиракуз оставалась лишь небольшие территории. Северо-восточный же угол был занят мамертинцами. Именно обращение представителей последней стороны в римский сенат повлияло на дальнейший ход событий в этом регионе. Власти Рима находились в тот момент в очень затруднительном положении. Ведь вмешавшись в политику заморских соседей они изменили бы своей континентальной политике. Необходимо было выбрать чьей стороны им придерживаться(Pol.I.15). Бесспорно сенат отдавал себе отчет в трудностях предстоящей войны, но в то же время он не мог позволить закрепиться сильному соседу рядом со своей границей. Они видели, что Карфаген покорил своей власти не только Ливию, но и большую часть Иберии, что господство их простирается и на все острова Сардинского и Тирренского морей, и сильно боясь, как бы не приобрести в карфагенянах в случае покорения ими Сицилии опасных и страшных соседей, которые окружат их кольцом и будут угрожать всем частям Италии (Pol,I,10,5). Но Рим должен был продемонстрировать свою силу перед недавно приобретенными союзниками. И именно последнее обстоятельство, как мне кажется, это всего подвигло его к военному конфликту. Также стоит отметить и внутреннюю подоплеку вопроса. Дело в том, что большая война неизбежно должна была усилить военные элементы крестьянской демократии и привести к власти ряд новых лиц, что конечно не устраивало большую часть нобилитета, хотя одним демократическим лидерам она была бесспорно нужна. Поэтому очевидно что данная проблема расколола римское общество на два лагеря, хотя Полибий и отмечает, что решение об объявлении войны было принято практически единогласно (Polyb,I,8). Кроме того именно в это время начинается тенденция к усилению рабовладения и росту крупной земельной собственности, и вроде бы захват дополнительных территорий был крайне желателен. Но, как я уже отмечал, империалистические круги в это время в Риме играли еще совсем незначительную роль и только начинали формироваться.

Как считают историки, во время 1 Пунической войны Рим еще только выходил на политическую арену, а как следует из этого и роль дипломатии была ничтожна, военные действия велись на небольшой территории и имели эпизодический характер.[42] Источники же говорят, что по сути дела война стала схваткой из – за Сицилии (Polyb,I,13,2; Liv,XXI,41). Поэтому можно предположить, что римская агрессивность не была в чем – то особенной, она характерна для аграрного полиса, которым Рим и являлся. Так или иначе но сенат так и не смог дать ответа на поставленный вопрос. И тогда последнее слово осталось за народным собранием. Оно, по внушению консулов, решило оказать помощь мамертинцам (Polyb,I,II). Стоит также отметить, что перед тем, как объявить войну, римляне послали своих послов в Карфаген, с целью выразить неудовлетворение по поводу того, что за 7 лет до этого те пытались силой захватить Тарент. Возникают различные теории о характере посольства, но к сожалению источники не позволяют сказать об этом ничего конкретного. Возможно ли, что оно пыталось предотвратить войну? Неизвестно. Наиболее же правдоподобной выглядит версия о том, что таким образом Рим пытался разыграть роль обиженной стороны.[43] Делая это римляне поступали вполне целесообразно, так как могли приобрести новых союзников в предстоящей схватке.

Первая Пуническая война носила затяжной характер, то вспыхивала, то вновь затухала, обременяя экономику двух государств. И именно сильное истощение материальных и людских ресурсов подтолкнуло державы к заключению мирного договора.[44] Причем на протяжении почти всей войны основной ареной борьбы являлись острова западного Средиземноморья, особенно Сицилия. Условно всю Первую Пуническую войну можно подразделить на 3 основных этапа.

1) Еще в 264 году Аппий Клавдий, бывший руководителем военной операции, сумел захватить Мессану, а затем разбить поодиночке войска карфагенян и сиракузян. Следующий год принес гораздо больше успехов. Так практически без военных столкновений целый ряд городов выразил свою покорность Риму. Но пожалуй главным успехом стало то, что царь Сиракуз Гиерон заключил союз с Римом. Дело в том, что сиракузяне должны были выбирать между римской и карфагенской гегемонией. Они предпочли последнюю, так как считали, что римляне не имели намерения завоевать весь остров.[45] Эта крупная дипломатическая победа резко изменила всю геополитическую обстановку того времени и во многом предопределило дальнейшее развитие событий, так как с тех пор Гиерон оставался самым верным союзником Рима на Сицилии.

Это сильно облегчило ведение войны. Самоуверенность в удачных действиях позволила уменьшить армию на ½ (Polyb,I,13,2). Но необходимость более решительной политики заставила консулов 262 года вновь довести армию до 400 тысяч. Практически вся она была брошена на осаду Агригента, являвшегося по сути дела главным оплотом карфагенян на Сицилии. После 5 – месячной осады римлянам все же удалось взять полупустой город. Так что добыча была не столь велика. Оставшихся жителей продали в рабство. Это событие также имело довольно важные последствия для Рима, ведь практика захвата такого большого количества людей практически отсутствовала, и в дальнейшем это будет продолжаться. Однако успехи 262 года не имели решающего значения, так как господство на море оставалось в руках карфагенян, корабли которых постоянно терроризировали римское побережье вплоть до Остии(Pol,I,20,7). Для того, чтобы добиться перелома в ходе войны, следовало изменить стратегию и искать решение не на Сицилии, а на море.[46] К этому времени становилось все понятнее, что без обладания большим флотом Рим не сможет выиграть войну. Поэтому было принято решение о постройке 100 пятипалубных, 20 трехпалубных кораблей и наборе 30 тысяч гребцов из числа римлян и их союзников. В целом, как отмечают военные исследователи, римский флот по боевым качествам значительно уступал карфагенскому: корабли были неповоротливы, а экипажи плохо обучены. Но благодаря использованию воронов – специальных перекидных мостиков со крючьями на конце, силы римлян и карфагенян стали почти равными.

В 260 году около Липарских островов, что северо – западнее Мессаны, произошел первый морской бой между римским и карфагенским флотами. По подсчетам современных исследователей численность кораблей у врагов была примерно равна: 120 – у римлян, 130 – у карфагенян. Благодаря использованию абордажных мостиков Рим одержал крупную победу, уничтожив при этом 50 вражеских кораблей. Вслед за этим последовал ряд военных экспедиций на Сардинию и Корсику. Там консулу 259 года Люцию Корнелию Сципиону удалось разбить силы карфагенян и занять ряд важнейших городов. Какими же были результаты первого периода войны. Рим захватил ряд городов на Сицилии и одержал ряд морских побед. Но отразилось ли это на его внешней политике? Очевидно нет. Большинство присоединенных городов получило статус союзников и лишь немногие управлялись по законам военного времени. В подтверждение вышеупомянутого можно привести пример с теми же мамертинцами, которые после захвата Мессаны «были приняты в союз» (Polyb,I,II). То есть они обрели статус союзников римского народа, а не его подчиненных.

2) За последующие три года не произошло никаких крупных событий. Это дает возможность предположить, что страны готовились к решающему рывку(Pol,I,26,2). И действительно к 256 году римляне собрали 330 кораблей для десантной высадки в Африке. Летом того же года они берут курс на Карфаген, но около мыса Экном их уже поджидал крупный вражеский флот (около 350 кораблей). Оставим описание сражения военным историкам, так как это не относится к изучению проблем рассматриваемых в курсовой. Отмечу лишь только, что благодаря четкой организации и хорошему взаимодействию римляне сумели одержать вторую крупную победу на море. Помимо захвата огромного количества военнопленных ( около 20 тысяч), она имела и другие более далеко идущие последствия. В средиземноморском бассейне произошло изменение в раскладе сил: римлянам был открыт прямой путь на Карфаген.

Первоначально после высадки Риму сопутствовал успех: был захвачен целый Ряд важнейших стратегических пунктов, а также блокированы крупные города. Но потом, в среде римских легионеров начались мятежи, вызванные падение дисциплины. И это не удивительно, ведь армия на девять десятых состояла из италийских крестьян, впервые участвовавших в крупном заморском походе, интересы которого были чужды для них. Крестьяне стали требовать, чтобы их отпустили домой для обработки полей. И римское командование пошло на уступки, очевидно желая сохранить хорошие отношения с союзниками. Было решено оставить в Африке всего 15 тыс. пехотинцев, 500 всадников, 40 кораблей(Pol,I,29,7). Командующим этими силами был назначен консул Регул. Армия в основном занималась тем, что грабила и разоряла страну. Ход дальнейших событий историография традиционно связывает с бездарностью римского командующего.[47] Так после нескольких удачных рейдов ему было предложено заключить мир, но он отказался от этого, выдвинув неприемлемые условия.

В это время не бездействовали и карфагеняне. Так из кочевников Нумидии была набрана хорошая конница, навербовано большое количество петы, а на должность командующего армией был приглашен грек Ксантипп. Весной 255 года его заново обученная армия разбила римлян. А консул Регул попал в плен и по одной версии в скором времени был казнен. В результате только 2 тыс. римлян удалось укрыться в крепости Клупея, откуда их в скором времени вывез флот. Вообще надо сказать, что 255 год был крайне неудачным для римлян: практически все крупные морские соединения были уничтожены страшными штормами, в том числе и те корабли, что перевозили эвакуируемую в Италию армию. Безусловно такие крупные материальные и людские потери не могли не сказаться на делах Рима. Многие исследователи считают, что Африканский поход был неудачным и закончился полной катастрофой.[48] Но на самом деле это не совсем так. Столь масштабные военные действия впервые показали мощь молодого римского государство, его возможности в достижении военной цели. Также Риму удалось на некоторое время подорвать экономику Карфагена, что позволило подготовится лучше к следующему этапу борьбы. Имел ли Рим захватнические цели, организовывая поход в Африку, - вопрос весьма спорный. Как же стоит рассматривать это предприятие: как авантюру или как попытку закрепиться на территории противника? Ответ на этот вопрос найти очень сложно, если ни невозможно. И тем не менее, если рассматривать вторжение в Африку как попытку окончательно покончить с Карфагеном, то остается непонятным логика полведения римского сената, приказавшего большей части войск возвращаться в Италию. К сожалению, из – за трагической гибели большей части армии (Pol,I,37) нам так инее удалось узнать об ее истинном предназначении. Ведь вполне возможно, что именно ей была приготовлена задача очистить Сицилию от противника. Так или иначе, но данный период войны вряд ли можно отметить каким – то чрезвычайным ростом империалистических отношений.

3) В течение следующих 12 лет основной ареной столкновений стала Сицилия. Военные действия сводились в основном к попыткам обеих сторон захватить тот или иной город. Так карфагенянами был осажден город Панорм. Но попытки взять его не привели к успеху. В то же время римляне присоединили целый ряд поселений, а также блокировали крупную крепость Лилебей, захватили Эрикс. Возможно более низкая активность карфагенян, объясняется тем , что в это время в Карфагене к власти пришла другая партия и произошла смена курса. Новая активизация действий началась в 242 году, когда консул Гай Лутаций Катулл во главе вновь собранного большого флота отправился к берегам Сицилии. Решающее сражение произошло около Эгатских островов. В нем Карфаген потерял 120 кораблей. Вообще этот год стал во многом переломным для обеих сторон, так как обе державы поняли, что война зашла в тупик. Поэтому не случайно то, что с разных сторон все чаща стали слышатся призывы к заключению перемирия. Но все – таки первоначальная инициатива исходила со стороны Карфагена: сенат дал полномочия Гамилькару для ведения военных переговоров. Оба главнокомандующих выработали текст мирного договора, который сообщает Полибий (I,62,89). Согласно нему карфагеняне обязаны были оставить всю Сицилию, не воевать с Гиероном, не ходить войной на Сиракузы и их союзников, обязаны выдать Риму всех пленных без выкупа, а также уплатить в течение 20 лет 2000 эвбейских талантов серебра. Но римское правительство посчитало договор слишком мягким и отказалось его ратифицировать. В Карфаген была отправлена комиссия, которая убедилась, что каких – то больших уступок вряд ли удастся добиться и враги могут возобновить войну. Поэтому в конечном варианте соглашения были изменены лишь несколько пунктов. В частности, контрибуция была увеличена до 3,2 тыс. талантов, которые должны были быть выплачены за 10 лет, и кроме всего прочего Карфаген обязался очистить Липарские острова (Polyb,I,63,3). На этих условиях договор был утвержден римским народным собранием в 241 году Д.Н.Э. Так и окончилась эта 23 летняя борьба, стоившая обеим сторонам большого напряжения сил. Каковы же ее результаты? Ответы на этот вопрос неоднозначны. Некоторые советские историки считали, что ни чего катастрофического для Карфагена она не принесла, если не считать восстания наемников и потерю Сицилии, Сардинии, которая вскоре была компенсирована захватом Испании.[49] Собрать же контрибуцию для такого богатого государства также не составило большого труда. Но ведь сразу после окончания войны страну сотрясло страшное восстание, результатами которого стали не только политическая и экономическая нестабильность, но и отпадение ряда важнейших территорий, таких как Сардиния, Корсика. Гораздо важнее оказались последствия войны для Рима, и это отмечают многие историки. Пожалуй самым существенным результатом стало завоевание большей части Сицилии, которая стала первой римской провинцией, в новом понимании этого слова.[50] Бесспорно, что это крупное приобретение стало оказывать сильное влияние на римскую экономику. А со временем Сицилия и вовсе стала центром крупного рабовладельческого хозяйства. А последствия этого были очень велики. Так например, сицилийская продукция в какой – то степени спасла Рим во время Второй Пунической войны, когда большая часть хозяйств Италии была разорена. Но тем не менее полноправным членом италийского союза Сицилия все – таки не стала. Это была первая чужая территория, завоеванная силой римского оружия и раньше управлявшаяся карфагенянами на началах подданства. Провинция рассматривалась как собственность Рима, ее население было подвластно неограниченной власти римских наместников.[51] А теперь она рассматривалась как собственность римского народа, а ее население как бесправные подданные, обязанные уплачивать римским квесторам 1/10 часть доходов.[52] В этом, как мне кажется, можно проследить определенную преемственность между двумя государствами. Кроме того Сицилия стала примером для следующих провинций, а управление в них стало осуществляться по тому же принципу.

Теперь надо разобраться в чем заключались успехи Рима и неудачи Карфагена. Объясняя причины успехов первого историки традиционно отмечают превосходство политической системы, большие людские ресурсы, заинтересованность привилегированных кругов в усилении своего государства, более совершенную армию и т.д.[53] Но мне хотелось бы отметить то, что римский народ в решающие моменты проявлял особую сплоченность (вспомним хотя бы неоднократную гибель римского флота в страшных бурях, и его неоднократное восстановление), а также его моральное превосходство. Именно благодаря этому и была побеждена карфагенская олигархия. Хотя Первая Пуническая война стоила Риму больших средств, но при этом дала ему и большие доходы. К считают исследователи, общая сумма доходов Рима во время войны составила около 65,5 млн. талантов.[54]

Первая Пуническая война совпала с изменениями произошедшими римской политической системе. Некоторые историки отмечают, что Рим впервые изменил своей италийской политике и перешел к политике великого государства.[55] Но поступил ли Рим по – имперски, был ли захват Сицилии истиной целью войны? Мне кажется нет. Дело в том что источники не упоминают о том был ли кто – либо в Риме заинтересован в захвате новых территорий. А отсутствие каких – то точных сведений позволяет сделать предположение, что римское общество середины 3 века было еще только начинало проявлять свой интерес к чужим территориям как объекту собственного обогащения. Скорее римляне понимали, что они должны подчинить себе эти земли не столько из–за каких–то материальных прибылей, сколько из – за опасностей, которые мог создать Карфаген обладая таким важным военным плацдармом как Сицилия. Тем не менее появление первой римской колонии подтолкнуло страну в дальнейшем не упускать возможности обзавестись новыми приобретениями (через некоторое время после окончания войны будет захвачена Сардиния и Корсика). В этом отчетливо можно заметить зарождающиеся имперские амбиции. Другой вопрос нашли ли они в это время нужное оформление? Очевидно нет. Поэтому Первую Пуническую войну и нельзя называть империалистической, так как ни по своим целям, ни по методам не походила на нее. Тем не менее именно после этой войны у Рима появились опыт захвата первой территории вне пределов своего полуострова, он одержал победу в большой войне, поэтому бесспорно, что те процессы, которые начались в римском обществе, сразу после окончания конфликта привели к изменениям как в его внешне-, так и внутреннеполитической системе, что в конечном итоге и привело к началу захватнической политики.

Вторую Пуническую войну часто называют Ганнибаловой, и это не удивительно. Ведь Ганнибал был действительно неординарной личностью в истории. Не случайно то, что некоторые историки сравнивают его с Александром Македонским, как и тот, он им казался сосредоточием истинных воинских доблестей.[56] Это был человек, который своим гением сумел поставить под угрозу существование Рима. В эпоху становления индивидуализма он с наибольшей полнотой проявил себя как личность, в высшей степени независимая от гражданского коллектива: он один, так по крайней мере казалось , противостоял всей римской военно – политической машине и не раз добивался успеха.[57] Практически все исследователи в один голос говорят о том, что личность Ганнибала бесспорно наложила отпечаток на ход событий мировой истории.[58] А по размаху действий, грандиозности событий Вторую Пуническую войну бесспорно можно считать одной из первых мировых войн в истории человечества. Никогда еще не сражались между собой более могущественные государства и народы, никогда сражающиеся не стояли на более высокой ступени развития своих сил и своего могущества (Liv,XXI,1).

Очевидно, что и римляне и карфагеняне понимали, что договор 241года, был лишь временным перемирием, поскольку настолько велико было стремление обезопасить свое дальнейшее существование. Обе стороны имели претензии друг к другу. Полибий сообщает: «разве можно не удивиться при виде того, как эти два народа начали столь трудную войну за обладание Италией и не менее трудной войной за Иберию» (Polyb.VIII.3.2) Бесспорно что захват Римом Сицилии, а затем Сардинии и Корсики не прошел для Карфагена бесследно. Это поставило крест на его амбициях захватить все торговые пути западного Средиземноморья. Теперь италийская торговля сделалась совершенно независимой и стала развиваться быстрыми темпами. Миролюбивый сидонский народ, пожалуй, мог бы примириться с таким положением. Но то, что существование карфагенского государства зависело от умеренности римских желаний, делало невозможным долгие дружественные отношения между двумя государствами.[59] Полибий выделял три основные причины Ганнибаловой войны: «первою причиной … должно считать чувство горечи в Гамилькаре по прозвищу Барка по поводу потери Сицилии; вторая причина – неохотное удаление карфагенян из Сицилии; третья – успехи Карфагена в Иберийской политике»(Polib,III,9 – 10).

Теперь, как мне кажется, надо выяснить, кто первым решил пойти на новое столкновение. Очевидно, что по этому поводу у историков до сих пор не сложилось единого мнения. Одни считают, что война обоих хищников диктовалась не только политическими, но и экономическими соображениями.[60] Другие говорят о том, что Карфаген не мог смириться с последствиями поражения и поэтому жаждал реванша. Третьи отмечают, что римский народ от победы и раздела земли в «Галльском поле» ничего не получил, поэтому нужны были новые земли, а, следовательно, - новые войны. Как мне кажется все эти взгляды имеют право на существование. И если их все обобщить, то получится, что Вторая Пуническая война была неизбежным столкновением между двумя сильнейшими державами. Это была борьба за передел сфер влияния, причем инициатива этого передела исходила скорее от Карфагена, нежели от Рима. Хотя молодой торговый класс последнего также был заинтересован в подрыве карфагенской экономики. Таким образом война могла была быть справедливой как со стороны римлян, защищавших своих союзников, так и со стороны карфагенян, желавших вернуть незаконно отобранную Сардинию. Не случайно Ливий (ХХI,1) отмечает, что: «римляне были возмущены дерзостью побежденных, по собственному почину подымавших оружие против своих победителей; пунийцы – надменностью и жадностью, с которой победители, по их мнению, злоупотребляли своей властью над побежденными». Из этого становится ясно, что, судя по всему, уже после Первой Пунической войны в определенных римских кругах начинают возникать идеи о превосходстве их государства над другими. Что же тогда имеет ввиду Ливий говоря об «надменности и жадности побежденных»? очевидно что ответы на этот вопрос могут быть различными. Возможно это был всего лишь яркий эпитет, который отражал в целом отношения небогатого римского государства с более богатым соседом. Но тогда возникает ситуация, что Карфаген, находящийся в это время по сути дела на краю гибели, располагал значительными ресурсами. А это на самом деле было не так. Другой возможный вариант развития событий возможно связан с тем, что на протяжении довольно длительного периода Рим вмешивался во в политику Карфагена, то давая помощь (во время восстания наемников), то требуя признать право на незаконно захваченные территории (Сардиния, Корсика). Такое развитие событий, как мне кажется, является наиболее правдоподобным. Так или иначе, но приход в Карфагене к власти партии баркидов означал невозможность дальнейшего мирного сосуществования двух держав. Особо усугубляло положение то, что в этот момент у власти находился Ганнибал – непримиримый враг Рима. Т. Моммзен отмечал, что Ганнибал знал Рим возможно лучше самих римлян, ему было хорошо известно на сколько он был слабее своих противников, он знал, что при непоколебимой стойкости он может достигнуть своей конечной цели – уничтожения Рима – не страхом и не нападением врасплох, а только действительным покорением гордого города.[61] Об исключительной опасности этого человека говорят и источники (Liv,XXI,4,3).

В 226 году Д.Н.Э. Рим заключил союзный договор с Сагунтом, богатым городом на побережье Испании. К сожалению, практически не сохранилось никаких данных о его характере, об обязательствах, данных обеими сторонами. Лишь Полибий упоминает, что: «в 226 году римляне озаботились завоеванием Испании и заключили договор»(Polib,III,12,2). Отсутствие каких – то точных сведений о его характере позволяет некоторым историкам предполагать, что этот договор был немного позже фальсифицирован римлянами, в собственных интересах, поэтому когда Ганнибал объявил войну Сагунту, его действия не противоречили соглашению о разделе сфер влияния.[62] Как отмечают исследователи, такая традиция шла прежде всего от Ливия, который в значительной степени идеализировал Сагунт.[63] Тем не менее понятно то, что этот договор играл очень важное значение в Иберийской политике Рима, так как позволял иметь опорную точку в Испании на случай войны с Карфагеном, хотя каких – то практических выгод не давал. Возможно, по этой же причине Ганнибал избрал Сагунт целью своего нападения.[64] Так или иначе, но к 226 году Д.Н.Э. он подчинил практически все свободные территории к югу от Ибера (Polib,III,14,9;Liv,XXI,21,5,17), и, понятное дело, на этом не хотел останавливаться. Так Ливий отмечает, что со дня своего избрания полководцем Ганнибал действовал так, будто ему назначили провинцией Италию и поручили вести войну с Римом (Liv,XXI,5). Но руки великого полководца были связаны мирным договором с Римом, он понимал, что попытка захвата союзных Риму территорий, будет рассмотрена последними как объявление войны. Поэтому первоначально необходимо было настроить против сагунтийцев окрестные племена, что Ганнибалу блестяще удалось выполнить. В то же время Сагунт послал своих послов в Рим просить помощи для неизбежной уже войны (Liv,XXI,6). Но не успели последние прислать своих представителей для урегулирования вопроса, как осада города уже началась. Но как ни странно Рим не воспользовался этим временем для укрепления собственных границ. Довольно странным выглядит то, что римский сенат потратил столько времени для того чтобы организовать посольство и уладить какие – то внутренние разногласия. При этом источники говорят о том, что якобы вплоть до падения Сагунта римляне не осознавали угрозы для их государства (Liv,XXI,6,8). Но вряд ли это было так, ведь наверняка в Рим поступали сведения о реальном положении, как от торговцев прибывавших из Испании, так и от собственных шпионов. Теперь надо подробнее разобраться в том была ли нужна Риму такая война, и более того был ли он к ней готов? Очевидно, что ответы на эти вопросы могут быть весьма спорными, но мне кажется, что в обоих случаях, скорее всего, следует сказать нет. В подтверждение этого можно привести несколько фактов:

1) Незадолго до начала второй войны Риму удалось значительно расширить свои территории: захватить практически весь Апенинский полуостров, а также отнять у Карфагена Сардинию и Корсику. Безусловно чтобы освоить их, вывести новые колонии требовалось довольно много времени. Кроме того, поскольку северная граница государства теперь проходила по реке По, римляне вплотную соприкоснулись с многочисленными племенами, многие из которых были далеко не дружелюбно настроены к Риму. Поэтому надо было еще и укреплять свои северные границы. А большая война не позволяла в решать эти проблемы в полном объеме.

2) Не было крепким положение Рима и в самой Италии. В любой момент можно было ожидать отпадения тех или иных союзников. Непонятным было положение некоторых греческих колоний. Они могли, поддержать Рим в войне, занять позицию нейтралитета, а могли и вовсе помогать врагу.

3) Также было неизвестно как поведет себя в новой войне народ Рима и близких ему общин, так как долгая изматывающая война могла вызвать недовольство государственной политикой. Ведь уже во время войны между Римом и латинскими общинами произойдет конфликт связанный с отказом последних поставлять войска. Людям, прежде всего была нужна земля, а положение заморских союзников хоть и вызывало возмущение, но при этом не вызывало желания у большинства римлян покидать Родину. Таким образом очевидным является то, что инициатива к началу новой войны исходила скорее от Карфагена, а не от Рима.

Так что становится понятно, почему римскому посольству, прибывшему к Ганнибалу с требованиями снять осаду, было отказано в приеме(Liv,XXI,9,11). Наконец, после 8 месяцев осады пал Сагунт. Это событие имело важные стратегические последствия: 1)Успех карфагенской армии показал всем возможным союзникам, что сила на их стороне, 2)Эта победа заставила карфагенских воинов поверить в свои силы, что имело большое значение после неудачных результатов Первой Пунической войны, 3)На Пиренейском полуострове римляне лишились сильного союзника, что надежно обеспечило базу для карфагенской армии, 4)Наконец эти действия отвлекли римлян от направления главного удара и заставили разбрасывать свои силы.[65] Теперь Рим начал реальную подготовку к войне. Были собраны две большие консульские армии, каждой из которых вменялось действовать на определенных территориях, спущен на воду новый флот. Только после того, как все было готово, чтобы исполнить все обычаи прежде, чем начать войну отправили в Африку послов, с целью официально объявить войну (Liv,XXI,18). Соотношение сил воюющих сторон в ходе войны изменялось. Бесспорно, что римляне располагали большими силами, но для их использования требовалось провести большую мобилизационную работу. Как отмечают исследователи, в начале войны римский сенат недооценил опасность, вследствие чего силы противников оказались примерно равными. Таким образом в этой обстановке Рим становился сильно зависимым от союзников. Преимущество карфагенян состояло в том, что они имели профессиональную армию, обладавшую большим боевым опытом. Кроме того часто решающее значение имела африканская конница, столько раз менявшая исход сражений. Преимущество же римлян состояло в том, что они защищали свою родину, а их армия имела высокую боеспособность, что позволяло быстро и организованно выполнять различные маневры. Обе стороны имели и ряд недостатков. Так, при долгом ведении войны карфагенские наемники теряли всякую заинтересованность в борьбе и могли дезертировать. Римская же армия из–за отсутствия единого командования, часто оказывалась в сложных ситуациях, и малейшие ошибки приводили к гибели большого количества солдат.

Перед началом похода войско Ганнибала состояло из 90000 пехотинцев, около 18000 нумидийских и мавританских всадников, а также 21 слон. Флот состоял из 50 пентер, 2 тетрер, 5 триер (Liv,XXI,23). Правда позже численность его войск значительно изменилась. Рим выставил 2 консульских армии общей численностью около 24000 римских пехотинцев, 1800 всадников, 40000 союзнических пехотинцев и 4400 союзнических всадников; кораблей же было спущено 220 пентер 20 вестовых (Liv,XXI,17).

1) Весной 218 года Д.Н.Э. армия Ганнибала выступила в поход. Дойдя до Пиренеев, он отпустил часть своей солдат на Родину (Liv,XXI,23,6). Это была заранее обдуманная мера, которая должна была доказать уверенность вождя в успехе и рассеять опасения людей.[66] Сам же Ганнибал с армией опытных солдат, состоявшей из 50000 пехотинцев и 9000 всадников (Polib,III,35,6), без особых проблем прошел по территории кельтов и вышел к Роне напротив Авиньона ни встретив при этом сколь значительного сопротивления. Но здесь ситуация значительно усложнилась, так как местные галльские племена встретили его недружелюбно, кроме того вниз по течению, в четырех дневных переходах находилась крупная армия консула Сципиона (Liv,XXI,29,5). К слову последний находился в сложной ситуации, так не знал какие действия предпринять. Посланный на разведку римский конный отряд вернулся, доложив о том, что армия противника уже на левом берегу. Тогда консул делает попытку нагнать неприятеля, но не удачно. В результате всех этих действий военачальник теряет много времени и возвращается с измученной армией обратно к морю. Как считает Т.Моммзен, с той минуты, как Ганнибал очутился на территории кельтов по эту сторону Роны, его нельзя было уже остановить на дороге к Альпам; однако если бы при первом о том известии Сципион вернулся со всей своей армией в Италию – через Геную он мог бы достигнуть берегов По в семь дней – и присоединил свои войска к стоявшим в долине По слабым отрядам, то хотя бы там он мог приготовить врагу суровую встречу.[67] Кроме того надо отметить, что консул вернулся в Италию лишь с небольшим отрядом, а остальные силы во главе со своим братом Гнем он переправил в Испанию. Это позволяет некоторым историкам обвинить Сципиона в медлительности, недостатке военной проницательности и политического мужества.[68] Однако, как мне кажется, в сложившихся условиях он поступил правильно, и отправленные им в Иберию силы позже сыграют значительную роль.

Я полагаю, что нет смысла пересказывать альпийский переход Ганнибала, столь хорошо описанный и у Полибия, и у Ливия. Отмечу лишь, что это была далеко не легкая прогулка. В дороге от голода и болезней погибло значительное число солдат и почти все вьючные животные. А постоянные набеги горцев сильно измотали армию. Но тем не менее цель была достигнута и 33 – дневный переход был закончен. При этом по данным Полибия погибло около 30000 пехотинцев, 3000 конников и почти все слоны (Polib,III,60,5).

Первым, что решил сделать Ганнибал, после того, как его армия остановилась для законного отдыха, была попытка объединить галльские племена, жившие к северу от реки Падус, и расширить тем самым базу своей армии. Как ни странно, но многие племена воспротивились появлению карфагенских отрядов в их местах. Поэтому последним пришлось действовать силой, чтобы убедить галлов перейти на их сторону. В Медиолане Ганнибал узнал, что римская армия переправилась через Падус у Плаценции, и быстро двинул туда свои войска. Здесь и произошло первое крупное столкновение двух противников. О его характере до сих пор спорят историки, так как его последствия были далеко неоднозначны. Так Е.А.Разин считает, что на берегу реки Тицин карфагеняне разбили передовой отряд римской армии.[69] Но сам Ливий отмечает: «всадники сплотившись вокруг консула … вернулись с ним в лагерь, отступая без страха и в полном порядке» (Liv,XXI,46). То есть нельзя говорить, что в этой битве римляне потерпели полное поражение. Это была своеобразная проба сил, попытка получше узнать противника. Говоря о причинах победы исследователи отмечают как превосходство пунийской конницы, так и непоследовательность римлян в данном сражении. Так или иначе, но решающим сражением должна была стать битва при Треббии. Примерно в это же время римлянами совместно с их союзниками сиракузцами было удачно отражено нападение карфагенского флота на Сицилию.

Битва при Треббии была первым по – настоящему крупным поражением Рима в этой войне. Причем потерпели они его, прежде всего из – за недооценки сил врага. Карфагеняне же сумели заставить поверить римлян в легкую победу. Они вызвали римскую армию на бой на выгодных для себя условиях и умело использовали особенности местности.[70] Причинами поражения римлян стали: плохая организация управления боевыми порядками, моральная слабость солдат после перехода через холодную реку, ошибки командования, а также недостаточный опыт армии. Так Ливий сообщает, что войско Публия Корнелия Сципиона состояло частью из новобранцев, частью же из людей, оробевших после недавних позорных поражений (Liv,XXI,39). Сразу после победы Ганнибал приказал отпустить пленных италиков домой, очевидно пытаясь таким способом обострить противоречия Римской республики и их союзников.

Весной 217 г.Д.Н.Э. Ганнибал решил двинуться в Среднюю Италию. Кратчайшим путем туда была дорога шедшая через Аримин, но она шла по открытой равнине и хорошо просматривалась войсками Сервилия. Другой же путь вел через Арреций прямо на Рим. Этот путь преграждал консул Фламиний. Третья дорога шла через Луку и выводила в тыл Арреция. Ее – то и решил воспользоваться Ганнибал. До сих пор является непонятным почему римляне сильно не препятствовали появлению карфагенских войск в близи столицы. Ведь угроза, которую он при этом создавал была очевидна. Может римские военачальники не предполагали, что Ганнибал отважится на столь опасный переход, может не хотели подвергать свои войска тяжелым испытаниям, связанным с переходом по болотистой местности, может хотели решить исход войны в одном генеральном сражении, неважно. Главным было то, что в результате каких – то ошибок, римляне на время потеряли из видимости армию Ганнибала, подготовив тем самым для себя неприятный сюрприз. Здесь его армии пришлось одолеть лишь естественные препятствия. Кроме того здесь, как мне кажется, на ход событий сильно повлияла личность римского главнокомандующего. Поэтому надо несколько подробнее остановиться на личности Гая Фламиния.

Гай Фламиний был довольно знаменитым политическим деятелем кон. 3 в. Д.Н.Э. Судя по всему он происходил из старинного патрицианского рода. Очевидно, что к моменту своих наивысших достижений это был довольно знаменитый человек, пользовавшийся поддержкой в широких народных кругах. Но с сенатом у него возникли весьма напряженные отношения. Ливий(XXI,63) упоминает, что у Фламиния были какие – то «старинные споры с сенатом, в бытность свою трибуном, а позже консулом». А также то, что у него хотели отнять триумф, из–за того, что он единственный из сенаторов поддержал закон Гая Клавдия. Суть этого закона заключалась в том, что никто из сенаторов или их сыновей не имел права обладать крупными морскими кораблями, вместимостью более 300 амфор.[71] Хотя официально причины его принятия объяснялись тем, что заниматься торговлей позорно для сенаторов, некоторые историки предполагают, что таким образом была сделана попытка убрать конкурентов в торговле для зарождающегося сословия всадников.[72] Этот закон принес Фламинию ненависть знати и любовь народа, а также второе консульство. Очевидно что у консула были поводы чтобы опасаться сената, поэтому неудивительно то, что сразу после выборов он покинул Рим. Его обвиняли его в том, что «он бегством уклонился от обязанности произнести в Капитолии торжественные обеты…, не пожелал увидеть кругом себя собранный для совещания сенат…, совершить торжественные жертвоприношения в честь Юпитера».

Он вступил в должность в Аримине, при этом на церемонии были дурне предзнаменования, которые предвещали трудные времена для Рима.

О деятельности Гая Фламиния как полководца имеются лишь незначительные сведения. Известно, что в 221 году он руководил военной экспедицией против нескольких недружественных Риму галльских племен. Над ними была одержана довольно убедительная победа. Хотя некоторые исследователи и считают, что она была одержана солдатами и офицерами, а не главнокомандующими.[73] Полибий также довольно критично отзывается о его деятельности, говоря, что Фламиний заискивал перед толпой, не был искусен в ведении военных действий (Polib,III,80,2 – 5). Тем не менее это дает нам право говорить, что определенный военный опыт у Фламиния бесспорно был. Поэтому нельзя неудачу в битве у Тразименского озера целиком списывать на недостатки командования.

В течение трех суток карфагенская армия прошла через вязкие болота Этрурии, потеряв при этом значительное число солдат и вьючных животных. В результате этого она приблизилась к Риму ближе, чем войска Фламиния. Здесь источники в один голос говорят о самоуверенности консула и о его желании заслужить славу спасителя отечества, которые привели к тому, что римская армия численностью в 31 тысячу человек, не ожидая подхода армии Сервилия, двинулась за карфагенскими войсками. Те же оказавшись впереди заняли стратегически важные позиции около Тразименского озера. Дело в там, что основные силы римлян так или иначе должны были пройти через узкий коридор, образованный между горами и озером. Здесь то их и поджидали засады, поэтому попав в эту естественную ловушку у легионов было мало шансов на удачный исход сражения. Как ни странно, но они даже не удосужились выслать вперед разведку, поэтому нападение было для них полной неожиданностью. В битве сложило голову около 15000 римлян, в том числе и консул, еще около 10000 попали в плен, причем была потеряна практически вся конница (Liv,XXII,3,5). Остальные же солдаты сумели вырваться из окружения и, рассеявшись по окрестным долинам, сумели самостоятельно добраться до Рима (Polib,III,85). Потери карфагенян были несравнимо меньше. По сведеньям Ливия они потеряли около 2500 человек (Liv,XXII,3,7)

Таким образом у Тразименского озера римляне потерпели первое крупное поражение на территории Италии. Оно бесспорно оказало большое эмоциональное воздействие как на жителей Рима, так и на их союзников, в рядах которых, очевидно, с этого момента начали все ярче появляться антиримские настроения. Вечный город стал готовиться к осаде, ведь теперь путь для армии Ганнибала был открыт. Срочно были разобраны мосты через Тибр, обновлены городские укрепления, а сельские жители покидали деревни. О особой сложности ситуации говорит тот факт, что временным диктатором был назначен Квинт Фабий Максим. Причем сделано это было народом, а не действующим консулом, вопреки сложившимся традициям.

Какие же изменения произошли во внешнеполитической системе Рима за истекший период. Очевидно что вторжение армии Ганнибала стало полной неожиданностью для большинства людей. Причем дальнейшее несколько пренебрежительное отношение властей к возникшей угрозе вызывает недоумение. Как римские власти могли допустить вторжение столь крупных сил противника в Италию, почему они допустили стратегический просчет разъединив армии на две части? Ответ на этот вопрос кроется в тьме веков и источники достаточно скупо освещают данную проблему. А ведь вполне возможно, что армия Тиберия Семпрония, отправленная на Сицилию, должна была заняться захватом африканских территорий. И как мне кажется это можно было бы рассматривать как проявление имперских претензий, если не поспешное возвращение назад, в Италию, хотя при желании для обороны столицы могла быть собрана еще одна армия. Так или иначе, но римляне в данный период решили сосредоточиться на обороне Рима.

2) Но Ганнибал был дальновиднее Пирра.[74] Очевидно полководец понимал, что ему не удастся с ходу взять большой город, а идущая по пятам армия Сервилия встретилась бы с ним у стен города. И скорей всего он был бы разбит. Поэтому Ганнибал решил двинуть свои войска в Апулию (Liv,XXII,9,2).Практически все города по – прежнему закрывали перед ним свои ворота, что говорило об их преданности Риму, и карфагеняне не останавливаясь долго около них двигались дальше, разоряя лишь поля и деревни. Фабий Максим с вновь собранной армией осторожно двигался вслед за пунийцами, стараясь не вступать в большие сражения. Источники сообщают, это был очень пожилой человек, отличавшийся такой осмотрительностью и такой стойкостью, которые многими принимались за нерешительность и упрямство. Этот политический противник Фламиния, отправившийся в лагерь с таким же твердым решением избегать решительного сражения, с каким его предшественник хотел, во что бы то ни стало вступить в такое сражение (Pol,III,83).

В это время Ганнибал занимался опустошением Средней Италии и делал попытки склонить на свою сторону Капую. Но этот, второй по величине после Рима, город хранил пока верность римлянам. Поэтому карфагенская армия была вынуждена вновь повернуть в Апулию, чтобы подготовиться к предстоящей зиме. Около единственного выхода из долины расположилась армия Фабия. Сражение было не минуемо, и кто знает может бы здесь решилась судьба похода Ганнибала. Но пуниец поступил мудро и не стал ввязываться в битву и прибегнув к военной хитрости обошел противника. К этому времени полномочия Максима подходили к концу, поэтому было принято решение вновь выбрать консулов. Опасность для Рима вроде бы стала меньше, союз пока держался, а законы по – прежнему были незыблемы. За новые консульские места разгорелась особо жаркая борьба. Дело в том, что народ был не доволен проводившейся до этого политикой, когда врагу на разграбление отдавалась почти вся Италия, он требовал более решительных действий. Поэтому на этой эмоциональной волне удалось подняться некоторым представителям народной демократии. Так выходец из низов Гай Терреций Варрон получил большую популярность благодаря своей злобной оппозиции сенату. Вообще надо сказать, что относительно личности этого человека до сих пор ходят споры и различные исследователи по – разному трактуют его действия. В западной историографии было принято считать, что это был бездарный человек, который нравился толпе только благодаря своему низкому происхождению и грубой наглости.[75] Напротив в советской историографии к вопросу его личности подошли наиболее гибко, попытавшись разобраться виноват ли только один Варрон в поражении при Каннах.[76] Здесь будет уместно вспомнить, что Полибий был большим другом Сципиона Эмилиана, а следовательно мог быть необъективен в описании личностей консулов. Он вполне мог симпатизировать Эмилию Павлу и недооценивать Варрона. Впрочем это всего лишь домыслы.

Так или иначе, но именно летом 216 года произошло самое страшное поражение Рима в Пунических войнах. Оно разом поставило под вопрос существование самого города. Сражение при Каннах подтвердило гений Ганнибала, как полководца и еще раз доказало римлянам, что недооценка своего противника может привести к страшным результатам. Я полагаю, что ни стоит в точности воспроизводить Ливия или Полибия, описывая эту грандиозную битву. К тому же этот эпизод Второй Пунической войны всегда вызывал наибольший интерес у исследователей. Отмечу, что даже по такому довольно известному моменту имеется масса разногласий: начиная от правдивости месторасположения поля битвы и точной численности войск, и заканчивая характером боевого порядка и воздействием местности на него. Кроме того многие известные деятели подробно изучали битву при Каннах, считая ее идеальным способом достижения победы (Мольтке, Шлиффен).

Так или иначе, но при Каннах римляне одержали одно из самых страшных поражений за всю свою историю (Liv,XXII,51,1). В какой то степени это был кульминационный момент всей войны. Рим оказался на грани гибели. После Канн город оказался в катастрофической ситуации, связанной с почти полным отпадением союзников в Южной Италии.[77] Страшны были и людские потери. Никогда еще римляне не теряли в одной битве 48 тыс. убитыми и 10 тыс. пленными (Liv,XXII,52). Потери же карфагенян были значительно меньше – 6 тыс. убитых (Pol,III,117,6). Правда надо отметить и то, что из всей армии (ок. 86 тыс. человек), спаслось около 28 тыс. то есть карфагеняне не сумели уничтожить всю римскую армию, даже в обстановке ее полного окружения на поле боя.[78]

После такой блистательной победы путь для Ганнибала на Рим был открыт. Но почему он не пошел на него? Почему после битвы при Каннах он сделал попытку предложить мирный договор? Очевидно, что ответы на эти вопросы могут быть различными. Можно, скажем, попытаться сослаться на великодушие полководца или его недальновидность. Но и то и другое ложно, так как по свидетельству Полибия, Ганнибал был жестоким и коварным человеком (Pol,IX,23,4). Я также думаю, что его военный гений не стоит подвергать сомнению. Мне кажется, что главной причиной по которой карфагеняне не пошли на Рим сразу после Канн является то, что: во – первых армия Ганнибала бесспорно была вымотана в таком крупном сражении и требовала законного отдыха, во – вторых полководец понимал, что даже после такой крупной победы его силы были все равно меньше, чем у римлян, а как следствие было необходимо пополнить войска (Liv,XXII,51,1). Ганнибал использовал поражение римлян в дипломатических целях.[79] Карфагеняне задержались в Южной Италии для того, чтобы покрепче скрепить свою связь с новыми союзниками, а также попытаться завязать переговоры с ФилиппомV, царем Македонии.

Что же касается Рима то, 216 год был вообще крайне неудачным: была потеряна почти вся армия, ведь кроме Канн римляне потерпели еще одно крупное поражение на севере, на этот раз от галлов; крупные южные города, в том числе Капуя открыли ворота перед Ганнибалом; а карфагенянам с Родины были высланы подкрепления (Pol,III,118,4). Все шло таким образом, словно Риму было суждено погибнуть в этом году. Но тем не менее в ряду неудач было несколько и положительных моментов. Так, хотя и большая часть южных городов изменила Риму, но еще продолжались держатся ряд греческих колоний верных ему. Это были, прежде всего города Великой Греции: Регий, Турии, Метапонт, Тарент; а также города, населенные патинами: Брундизий, Венузия, Пестум, Калес.[80] Римский флот продолжал господствовать на море и обеспечивал прочную связь с колониями. Сицилия и Сардиния поставляли необходимую сельскохозяйственную продукцию. А разоренное хозяйство Этрурии и Апулии начинало приходить в порядок. Были и военные успехи, вселившие новую надежду в римлян. Так из Иберии приходили радостные новости где братьями Сципионами был одержан ряд крупных побед над местными племенами (Liv,XXIII,26). Теперь, когда враг был так близко римляне прекратили все разногласия и полностью сосредоточились на спасении отечества. Были приняты экстренные меры по поднятию боеспособности государства. Прежде всего, как в самые тяжелые времена, был назначен диктатор. Его первостепенной задачей было набрать новую армию и обучить ее с нуля. К двум легионам, собранным из спасшихся после Канн, были добавлены еще два, составленные из узников тюрем и юношей, начиная с 17 лет. Также было выкуплено 8 тыс. рабов, из которых было организованно еще 2 легиона (Liv,XXII,57,9). Таким образом была нарушена традиционная система комплектования римской армии: в не были зачислены неримляне и рабы.[81] Главнокомандующими были назначены два даровитых военных трибуна – Аппий Клавдий и Публий Сципион – сын. Поэтому обобщив, можно подытожить: Риму удалось в короткое время оправиться от страшной катастрофы, восстановить свою боеспособность, сплотить народ для решающей борьбы со столь ненавистными врагами. Большое значение имеет то, что именно в этот период римляне начали активные действия в Испании. Результатом этого было не только ослабление связи армии Ганнибала со своей родиной, но и начало формирования опоры римских властей на местные племена, что в – последствии оказало большое влияние на формирование здесь двух провинций.

3) Следующий год сулил римлянам также ряд неудач. Так после военного переворота на Сицилии к власти в Сиракузах пришла недружественная Риму партия, которая разорвала связывающие уже столько лет союзников связи, создав большую угрозу для римских колоний. Поэтому в короткое время был снаряжен большой флот во главе с Клавдием Марцеллом. Осада Сиракуз длилась очень долгое время, так как город был сильно укреплен. Поэтому лишь в 212 году римлянам удалось взять его. Еще некоторое время война продолжалась в отдаленных территориях острова, но она уже не имела решающего значения. Римлянам удалось отстоять свои колонии, а кроме того расширить их территорию за счет Сиракуз. В это время Ганнибал занимался планомерным опустошением различных областей Кампании и пытался завести переговоры с ФилиппомV. Но последний очевидно и не думал ударить по Италии – его спор с римлянами мог быть решен только в Иллирии и нигде больше.[82] Поэтому он лишь номинально вступил в союз с Карфагеном, надеясь, что в случае победы сможет претендовать на какие – то приобретения. Но кроме Рима ФилиппV боялся и Карфагена, его возможного мирового господства.[83] Это заставило Филиппа проводить довольно умеренную и в какой – то степени нейтральную политику. Скорее всего царь понимал, что вмешавшись в дела Рима, он может поставить под угрозу существование собственной страны. Он не хотел повторять ошибку Пирра.[84] Пожалуй римляне осознавали, что главная опасность все – таки исходила с востока, поэтому, когда в 215 г. Д.Н.Э. ФилиппV начал войну, Рим постарался путем дипломатических переговоров вовлечь в борьбу с Македонией другие страны. Прежде всего, это был Этолийский союз, Пергамский царство, а также ряд греческих городов. Основные цели римской дипломатии были достигнуты: война велась большей частью союзниками Рима, а главное – римлянам удалось предотвратить нападение ФилиппаV на Италию и тем помешать ему оказать активную помощь Ганнибалу.[85]

В это же время Гней и Публий Сципионы занимались обустройством римских территорий в Испании. Под их руководством был сооружен целый ряд военных постов, крепостей. Тем самым было нарушено сообщение между вражеским главнокомандующим и его штаб – квартирой. Кроме того римляне сумели создать в Африке опасного для карфагенян врага в лице в лице могущественного принца Сифакса, который вступил в союз с римлянами. Если бы римляне были в состоянии прислать ему на помощь армию, они могли бы рассчитывать на значительный успех; но именно в это время в Италии не было ни одного лишнего солдата, а испанская армия была слишком немногочисленна, чтобы дробиться.[86] Такое порядок дел не устраивал карфагенян, поэтому ими была предпринята попытка возвратить потерянные территории. Три финикийские армии под начальством Гасдрубала Барки, Гасдрубала, сына Гисгона, и Магона стремительно двинулись в Иберию. Сперва был разбит корпус Публия, а позже и армия Гнея. При этом большая часть римских солдат была изрублена, а оба полководца погибли(Liv,XXV,37). Говоря о причинах этих неудач надо отметить прежде всего то, что в Испании до этого момента римляне действовали во многом на удачу, не получали практически никаких подкреплений с родины. Римская армия в этом регионе во – многом зависела от местных племен, которые в решающий момент изменили римлянам. Все это привело к тому, что карфагенянам довольно быстро удалось восстановить свое владычество в Испании. Но им не удалось пройти за Эбро, где где держался отряд Гнея Марция. Римляне сумели продержаться на этом рубеже до подхода новой армии.

Главным же театром военных действий в это время по–прежнему оставалась Италия. Здесь особо ожесточенно шла борьба за Капую. Римлянам удалось окружить город, отрезав его тем самым от внешнего мира. Крупный торговый город призвал Ганнибала, как своего союзника, прийти к нему на помощь. И карфагеняне двинули свои войска из Южной Италии. Но даже со всеми своими войсками Ганнибал не сумел прорвать осаду и тогда решил действовать хитростью. Он повел все свои войска на Рим, пытаясь тем самым спровоцировать тех снять осаду. Но римляне не поддались на обман. Кроме того в городе в этот момент совершенно случайно оказались два легиона. Так что об осаде не могло быть даже и речи. Покружив около города и разорив его окрестности, карфагенская армия ушла. Вообще надо отметить, что появление врага у стен города оказало большое влияние на его жителей. Ведь никто еще с 390 года не подходил так близко к столице. Поэтому это событие еще больше усилило позиции сторонников решительной борьбы.

Вскоре пала Капуя. Е жители были жестоко наказаны за измену, а практически все руководители казнены. После этого город очень долгое время не мог восстановиться и навсегда утратил свое политическое влияние.

Как отмечают исследователи, борьба за Капую имела очень важное значение. Ведь если бы карфагенянам удалось отстоять город и принудить римлян снять ее осаду, это бы было сигналом для отпадения от них других городов.[87]

В это время в Испании, молодой военачальник Публий Корнелий Сципион. Этот человек сумел очистить от карфагенян почти весь полуостров. При этом он проводил политику компромисса, умело сочетая военные операции с дипломатическими действиями. Прежде всего он склонил на свою сторону практически все племена Центральной Испании, внушив им чрезвычайное уважение. Следующим этапом стала ликвидация прибрежных поселений врага. Здесь главным событием оказался штурм Нового Карфагена в 210 году Д.Н.Э. Сципиону удалось взять этот город, воспользовавшись морским отливом. Таким образом основная база карфагенян оказалась в руках римлян. Испания была вновь потерянна для Карфагена, на этот раз уже навсегда. Но все же римлянам так и не удалось остановить крупную армию под предводительством Гасдрубала, которой удалось прорваться на север и , повторив подвиг Ганнибала, перейти Альпы и очутиться в Италии.

Вновь угроза нависла над Римом. Появление армии Гасдрубала изменило соотношение сил. До этого Ганнибал был загнан в Южную Италию и уже не представлял такой опасности для Рима. Теперь же появлялась возможность соединения двух больших армий. Римляне не могли этого допустить. Поэтому консул Гай Клавдий Нерон вместе со своими войсками совершил беспримерный бросок на север, где легионы Марка Ливия преградили путь врагу. В ожесточенной битве на реке Метавре объединенная римская армия полностью уничтожила войска противника, при этом был убит карфагенский главнокомандующий(Liv,XXVII,50).

4) В римском сенате уже никто не сомневался, что война Карфагена с Римом окончена, и, что теперь неизбежно должна была начаться война Рима с Карфагеном (Liv,XXVII,59). Для новой военной экспедиции был, прежде всего, был нужен способный и всеми любимый вождь.[88] Им стал Публий Корнелий Сципион. Вообще надо отметить что большое количество поражений заставило сенат быть более осторожным при выборе кандидатуры главнокомандующего, ведь была еще жива память о неудаче, постигшей армию Регула. По этой причине Сципиону выделили худшие войска. Тем не менее он с большой энергией стал вербовать новых солдат и спешно проводить тренировку войск. Ситуация для десантной высадки в Африке сложилась очень благоприятная, так как там в это время происходила борьба за гегемонию между двумя нумидийскими царями – Сифаксом и Масиниссой. Но высадка 30 – тысячной римской армии заставила последнего перейти на сторону римлян. Таким образом Сципиону удалось не только перенести театр военных действий в Африку, но и организовать там единый фронт против Карфагена, что в конечном счете решило исход войны.

Над Карфагеном нависла угроза и сенат был вынужден отозвать армию Ганнибала из Италии, где она находилась вот уже около 15 лет. Бесспорно, что это событие вызвало радость в Риме и воодушевило римлян на более решительную войну. Сразу же после возвращения Ганнибал стал требовать от сената прекратить войну, но ему было отказано. Таким образом под давлением сената карфагенской армии пришлось вступить в бой в невыгодной для нее политической и стратегической обстановке. В это время римская армия насчитывала 25 – 30 тыс.пехотинцев и 6 – 8 тыс. всадников. Карфагенская же армия состояла из 35 тыс. пехоты, 2 – 3 тыс. всадников и 80 слонов(Liv,30,26). В качественном отношении римская армия была бесспорно превосходнее. Поэтому благодаря четкому командованию и умелому маневрированию римляне одержали решающую победу.

В 201 году Д.Н.Э. Карфаген был вынужден заключить мир на тяжелых условиях (Liv,30,37). Основным итогом войны стала ликвидация его колоний в Африке, выплата большой контрибуции, а также ликвидация армии. Потеря заморских владений особенно тяжело отразилась на положении купцов и ремесленников. Ведь теперь пути к основным рынкам сбыта были захвачены противником, теперь римляне могли контролировать их деятельность, что конечно же не устраивало последних. Но пожалуй главным результатом войны стало то, что карфагенскому могуществу в западном Средиземноморье был положен конец. Отныне никто не мог помешать Риму проводить здесь свою четкую политику. Не случайно некоторые исследователи говорят, что в ходе Второй Пунической войны римляне не ограничивались защитой своей территории и вели захватническую войну.[89] Но такая точка зрения является обоснованной лишь отчасти. Ведь официально войну начал не Рим, его войска не нападали Карфаген или его союзников, а стремление к захвату новых территорий не находит отражения в источниках. Поэтому можно согласиться с Т.Моммзеном, который считает, что то, как поступили с Карфагеном при заключении мира ясно доказывает, что и во время окончания войны римляне не имели ввиду укрепить свое владычество над государствами Средиземного моря или основать т.н. временную монархию, а старались лишь обезвредить опасного соперника, дать Италии спокойных соседей.[90] Тем не менее то как вели себя римляне в Испании, на Балканском полуострове позволяет нам сделать предположение, что в данный период Рим уже окончательно подошел к своеобразному критическому рубежу и поэтому, спустя несколько лет мы видим его уже в «новом обличии». Хотя вскоре после ее окончания войны, в 197 году к уже существовавшим римским колониям добавилось еще две новые: Бетика и Тарраконская Испания. Но, как отмечает А.П.Беликов, этот сложный комплекс социально – экономических, политических и военных отношений между Римом и покоренным им государствами пробил себе путь в долгой борьбе.[91] Да, в результате победы Рим сумел серьезно укрепить свои позиции, расширить сферу влияния, но при этом он не уничтожил своего противника, хотя это было возможно. Поэтому Вторую Пуническую войну можно назвать последней не империалистической войной, которую Рим вел с другими государствами. Так или иначе, но именно Вторая Пуническая война стала началом своеобразного «золотого века» для Рима, так как с этого времени он приобрел размеры и значение крупнейшей державы Средиземного моря.[92]

Вторая Пуническая война завершилась полной победой Рима. Теперь политические задачи в этом регионе были выполнены, и, чтобы закрепить успех, необходимы было окончательно закрепить за Римом Испанию и покарать цизальпинских галлов. Но это было сделать не так уж и сложно. Для гегемонии на западе уже не приходилось затрачивать серьезных политических усилий.[93] Поэтому изменяются приоритеты во внешней политике, главным направлением становится восток. Но об этом немного позже. Теперь необходимо отметить, что период после окончания Пунических войн был ознаменован быстрым скачком в развитии римской экономики и политики. С этого времени Рим начал по настоящему последовательно осваивать новые территории и выводить на них свои колонии. Тогда же и в самом Риме произошли коренные изменения. К концу 2 в. Д.Н.Э. римское государство, в результате долгой и сложной внутренней и внешней эволюции, превращается из города – государства Греко – италийского типа, тесно связанного с племенным союзом латинов, в государство, объединившего около себя большинство в той или иной мере культурных государственных образований во всем Средиземноморье и за его пределами.[94] Отныне этот город стал претендовать на роль мировой столицы. И хотя таким городом он еще и не стал, но победой во Второй Пунической войне были сделаны все предпосылки для дальнейшего усиления его могущества. Но пожалуй главным стало то, что с конца 3 в. Д.Н.Э. начался стремительный рост римской экономики, выразившийся в различных аспектах социального и политического устройства государства.

1.  Прежде всего надо отметить то, что именно с этого времени мы начинаем говорить о Риме, как о подлинно рабовладельческом государстве, в жизни которого имели огромную роль крупные хозяйства, основанные на применении принудительного труда людей, лишенных всяческих прав. Теперь государство становится заинтересованным в увеличении работоспособного население, а как следствие организует крупные военные экспедиции, имевшие целью захват рабов. Так во время экспедиции Тиберия Гракха на Сардинию, было захвачено около 80 тыс. рабов.[95] Благодаря такой политике высоко возвысились римские нобили, которые поучали огромную прибыль от организации больших хозяйств. Как отмечает М.И.Ростовцев, завоевание богатого Запада и Востока создало крупные и прочные состояния руководящих родов, питавшихся как продолжением завоеваний, так и эксплуатацией господства, в области разработки недвижимого колоссально возросшего имущества.[96]

2.  После Второй Пунической войны отмечается резкий всплеск торговой активности Рима. И в этом нет ничего удивительного. Ведь если раньше Рим широко использовал различных посредников в своих торговых махинациях, то теперь он сам активно начинает заниматься ими. Причем в этом был заинтересованно не только государство, стремящееся сбывать продукцию в различных регионах, но и целая прослойка римского общества, получавшая огромную выгоду от коммерции. Так уж сложилось, но в Риме особую роль в этих делах приобрело так называемое всадническое сословие. Благодаря целому ряду законов им удалось отстранить своих потенциальных конкурентов из знатных сенаторских родов от возможности участвовать в мировом обмене, оставив тем возможность получать прибыль от больших рабовладельческих хозяйств. Но не смотря на силу экономического могущества всадников, они имели сравнительно небольшое политическое влияние. Поэтому не случайно, что впоследствии всадники будут стремиться к тому, чтобы их политическое положение соответствовало положению всадников.[97]

3.  Появление крупных состояний привело к тому, что мелкие земледельцы были поставлены в тяжелые условия. Они не выдерживали все усиливающегося роста цен на землю. Кроме того необходимость перехода к более совершенным методам обработки, а также новым культурам заставляла крестьян искать средства для перестройки своих хозяйств. Возможность выгодно продать землю и найти легкий заработок в городах и особенно в провинции выбрасывала мелких земледельцев с насиженных мест и делала из них при удаче новых капиталистов, при неудаче пролетариев.[98] Поэтому это время было ознаменовано большим притоком людей в города. Очевидно, что в это время резко увеличилось население самого Рима, который тогда вероятно был одним из самых больших городов.

4.  Также большие изменения произошли в финансовой политике Рима, в частности ее военном секторе. Так, раньше для организации большого военного предприятия сенат должен был прибегнуть к чрезвычайному принудительному займу (т.н. tributum), с тем, чтобы потом вернуть его из военной контрибуции, взятой с противника.[99] Теперь же добыча, полученная с побежденных стран, оказалась столь значительной, что в казне образовался большой постоянный запас, из которого можно было делать все траты на снаряжение новых походов, не прибегая к займам у гражданства. То есть руки у государства были развязаны, и оно в любой момент могло, заручившись поддержкой у народа, объявить кому – либо войну.

5.  Это же время было отмечено интенсивным заселением освоением северных территорий. Здесь было основано несколько колоний, а также построен ряд крепостей, позволивших держать в повиновении этот край.

Поэтому было не удивительно, что при столь интенсивном развитии Риму очень быстро потребовались новые территории, рынки сбыта, источники сырья, так как его экономика уже изменилась. К началу 2 века та гармоничная система, которая позволяла ему существовать на протяжении стольких лет была разрушена, новое время диктовало новые условия, и чтобы государство не развалилось под напором все усиливающихся внутренних противоречий, необходимо было решить их за счет внешних приобретений. Отчасти это сделать удалось, но тем не менее предотвратить крупного социального конфликта властям так и не удалось. В целом же весь 3 век Д.Н.Э. был отмечен вмешательством Рима в дела соседних стран. Причем первоначально это могло обуславливаться и вовсе не захватническими настроениями. Так в истоках Балканского конфликта лежит скорее желание Рима обезопасить свои границы, а не желание уничтожить врага. Но потом конечно же римляне поняли неоспоримую выгоду от такой политики и перешли к ее осуществлению

Третья Пуническая война была одним из звеньев в последовательной завоевательной политике Рима. Как отмечают некоторые исследователи, Карфаген к середине II в. Д.Н.Э. в значительной мере восстановил свое экономическое положение, что очень беспокоило крупных рабовладельцев Рима.[100] Поэтому неудивительно, что в Африке римская политика сводилась в основном к одному «невеликодушному» намерению – препятствовать восстановлению могущества Карфагена и потому постоянно держать этот город под гнетом и страхом нового объявления войны.[101] Но на самом деле не все так просто. Дело в том, что после подчинения территории Эллады Рим подошел к границам восточных государств. Но, как мне кажется, он еще не мог себе позволить открыто вмешиваться в их дела, так как сделав это он был обречен вести продолжительные войны. М.И.Ростовцев справедливо отмечал, что бурный поток завоевания, быстро сокрушивший слабое сопротивление культурных и богатых эллинизованных государств, разбился постепенно на отдельные струи и задержался на границах эллинства, где встретил хотя и не решительное, но более длительное и более упорное сопротивление менее эллинизованных племен и государств.[102] А так как территории в Греции еще не были крепко закреплены за Римом, это создавало реальную угрозу римскому могуществу. Но в то же время Рим был уже не в состоянии остановить ту военную машину, которая вот уже несколько десятилетий непрерывно расширяла его границы. Поэтому на время пришлось отказаться от крупных завоеваний на востоке и обратить свое внимание на Африку. В это время – там существовало несколько равноправных государств. Причем особой силой отличались союзные Риму территории (Нумидийское царство). Римских нобилей бесспорно привлекали эти богатые территории. А.П. Беликов справедливо утверждает, что, когда серьезные противники были уничтожены или поставлены в совершенно ничтожное положение, сенат стал устранять союзников.[103] Но для войны с союзниками был нужен повод, поэтому первой жертвой Рима стал Карфаген, для объявления войны которому повода не требовалось. Позднее римская историография будет искажать реальный ход событий, говоря о том, что якобы Карфагену удалось восстановить свое могущество, что он вновь стал представлять угрозу для Рима. Но это не так. Дело в том, что к 146 году карфагеняне уже не могли реально контролировать большую часть своих африканских владений. Практически все земли, вплоть до морского побережья принадлежали нумидийцам, поэтому неслучайно, что их царь считал Карфаген своей будущей столицей.[104] Так что Третья Пуническая война была лишь последней попыткой Карфагена сохранить себя на карте тогдашнего средиземноморского мира, которая подвела итоги всей его политической и военной деятельности.[105] Поэтому подытожив можно сказать, что из всех Пунических войн именно Третья война была империалистической по всем показателям.[106] Рима, который искал новые материальные и людские источники, необходимые для организации экономики. Как отмечают исследователи, для Рима налицо были новые мотивы завоеваний и присоединений.[107] Именно с этого периода Рим вступил на путь, который привел его к возникновению огромной средиземноморской империи.

Предлогом для новой войны стало нападение Карфагена на одного из римских союзников. Причем надо отметить, что сразу после того как Рим выразил недовольство, туда были отправлены вожди патриотической партии. Но сенат счел извинения недостаточными. Пунийцы до последнего надеялись что Рим изменит свои намерения, но этого не произошло. Высадившаяся в Африке римская армия не встретила никакого сопротивления. В ответ на просьбу карфагенян прекратить войну римляне предложили им сдать оружие. Это требование было выполнено. Но когда римляне объявили о том, что Карфаген должен быть разрушен, начались активные действия. Римское командование медлило, а город в это время сумел укрепиться и сделал запасы продовольствия. Осада Карфагена длилась около 2 лет. Лишь в 146 году после длительного штурма римлянам удалось захватить город. После этого его стерли с лица Земли, а место на котором он находился было проклято. Теперь Рим владел всем средиземным морем и безраздельно властвовал на всех прилегающих к нему территориях.

Победа над Ганнибалом обеспечила Риму господство в западном Средиземноморье, поэтому период между 201 и 146 г.г. Д.Н.Э. был отмечен чрезвычайным ростом его внешнеполитических амбиций. Практически этот период и стал ярким образцом осуществления политики захвата, когда практически все близлежащие страны были подчинены римскому государству. Отныне Рим стал играть решающую роль в мировой политике, при этом он использовал любые методы, ведь главным было достигнуть цель. Неслучайно говоря об итогах Второй Пунической войны Полибий справедливо отмечал: «… победив Карфаген римляне полагали, что ими совершено самое главное и важное для завоевания целого мира, и поэтому впервые решились протянуть руку к прочим землям, переправив свои войска в Элладу и в азиатские страны» (Pol,I,3,6).С греческим историком трудно не согласиться. Но все – таки проблема генезиса римского могущества требует несколько более пристального внимания. Да, действительно 200 год Д.Н.Э. стал во многом пограничной эпохой для Рима. Именно с этого времени он представляется нам совершенно другим государством. Это касается всего: как внешней, так и внутренней политики. Со 2 века Д.Н.Э. внутри римского государства начинается ожесточенная социальная борьба, очевидно связанная с все усиливающимся классовым расслоением. Внешняя же политика и вовсе приобрела имперский характер, она перестала казаться справедливой, так как с этого времени началось постоянное расширение римских границ, в ходе которого Рим перестал считаться с интересами других стран. В свою очередь, это привело к тому, что старая римская система оказалась неспособной организовать управление на таких больших территориях, поэтому через короткое время римское государство оказалось в кризисном положении, единственным выходом из которого стало создание новой системы управления. Поэтому с этого времени Рим перешел к более совершенному этапу развития, получившему в научном мире название римский империализм.

На протяжении тысячи лет существовало римское государство. Из них около 700 лет выпало на империю. Да именно так, ведь во многом Рим ей стал сразу после победы в Пунических войнах. Хотя тогда у него еще не было столь обширных территорий, как во 2 – 3 веке Н.Э. и такого четкого аппарата управления как при императорах, но тем не менее было то, что определило его дальнейшее развитие: в годы Республики Рим сумел создать систему упорядоченных международных отношений, которая помогала ему быть хозяином положения в любой ситуации. Именно благодаря этому, римское государство могло практически из любого положения извлекать для себя выгоды. А это послужило залогом его долгого существования. Не случайно Полибий отмечал, что начиная с этого периода римское государство находилось в цветущем состоянии (Polib,VI,51,5)

В своей работе я попытался разъяснить причины могущества Рима, начало его доминирования над другими странами. В ходе исследований я пришел к следующим выводам:

1) Римский имперализм не был каким – то уникальным явлением. Это был закономерный этап развития, к которому римское общество подошло в результате долгого пути развития.

2) Точного начала возникновения этой политики нет. Она начинала проводиться постепенно. Своеобразным исходным моментом же является Первая Пуническая война, а точнее ее последствия (приобретение первой колонии). Но по настоящему империалистическим римское общество стало только после Ганнибаловой войны, когда началась практически неразрывная цепь римских завоеваний.

3) Захватническая политика Рима помогла, в какой – то степени сплотить весь римский народ, независимо от социальных различий, тем самым создав мощный стимул для последующего укрепления государственных институтов, которые в свою очередь помогли римскому государство просуществовать на протяжении столь длительного времени. В дальнейшем же, после 146 года лучшие времена закончиться.[108] После этого Республика вступит в довольно длительную полосу упадка, который закончиться ее падением.

Концепция империализма возникла в 19 веке и до сих пор является наиболее популярной версией объяснения римского могущества. К настоящему времени уже сложилась определенная традиция, представляющая Рим после Пунических войн доминирующей мировой державой. Традиционно советская историография рассматривала эту проблему довольно однобоко говоря о том, что причинами захватнической политике Рима было стремление создать огромный материально – захватнический аппарат, захватить новые территории, обеспечить себе надежные рынки сбыта. При этом как – правило уделялось мало внимание анализу тех преимуществ, которые дала единая централизованная система покоренным народам. А ведь они были не малыми:

Во – первых: Теперь в рамках одной единой державы, на огромных территориях воцарилась единообразная и очень прогрессивная система управления. А это привело к целому ряду далекоидущих последствий:

1. Отныне большая часть населения империи могла вести спокойную жизнь, освободив себя от тех многочисленных опасностей, которые возникали в предшествующие, нестабильные времена. В частности, прекратились многочисленные междоусобные войны, тормозившие развитие отдельных народов

2. Существование в рамках римской державы, позволило многочисленным народам приобщится к римской культуре, которая, впитав в себя лучшие черты греческой, была бесспорно лучшей системой ценностей древнего митра.

3. Отныне люди из провинции могли участвовать в политической и экономической жизни большого государства. причем здесь явно прослеживается обратная связь. Ведь обогащая Рим, многие люди обогащали и себя. Римское государство в их лице получило, прежде всего, крепкую поддержку для себя, которая позволила ему просуществовать еще свыше пяти столетий.

Во – вторых: Своей империалистической политикой Рим во многом способствовал росту товарно – денежных отношений. Ведь теперь в рамках одной державы многие экономические процессы потекли гораздо быстрее: обмен между различными частями страны стал намного интенсивнее, появление единой финансовой системы привело к увеличению коммерческой активности, возникли новые рынки сбыта. Все это вело к усилению торгового класса.

В – третьих: В это же время в недрах римского общества совершалась бытовая революция, происходило изживание форм и отношений простой, грубой старины. Менялись представления о богатстве, возникали новые материальные и духовные потребности, рождались новые нравы.[109]

Поэтому по этим признакам имперализм можно рассматривать как прогрессивную черту, которая стала во многом определяющей для всего римского развития, решила дальнейший путь развития человечества. Сам по себе имперализм не является каким то точным понятием, он включает в себя множество составляющих, в частности, может быть военным, торговым, дипломатическим. Причем проявления той или иной черты могут возникать в разное время. То же самое произошло и с Римом. Трудно определить, какие стороны получили здесь наибольшего развития раньше. Но очевидно, что это была не торговля. Возможно, что первоначально имперские притязания Рима проявились в военной и дипломатической сферах. Это было обусловлено прежде всего тем, что на протяжении долгого времени Риму пришлось вести войну за существование, а при этом в ход шли все возможные средства. Примером подтверждающим это может послужить Вторая Пуническая война, когда римлянам несмотря на страшные поражения, благодаря своей дипломатии удалось не допустить вмешательства в свои дела других государств, то есть они сумели сделать так, что война с Карфагеном велась один на один. Римляне умело моделировали ситуацию и делали так, что любое действие противника шло на пользу только Риму.[110] Таим образом в условиях нового времени римское государство перешло к проведению новой политики, а это в свою очередь привело к ломке старого государственного аппарата. О значимости этого момента для мировой истории говорят и источники: «начиная с этого периода история становится как бы единым целым, события Италии и Ливии переплетаются с азиатскими и эллинскими, и все сводятся к одному концу» (Polib,I,3). Это был шаг к империи, ведь теперь у Рима были методы, которые позволили создать огромное государство.

Много вопросов вызывает проблема связанная с проблемой определения начала того времени с которого мы можем считать, что Рим перешел к империалистической политике. В российской и зарубежной литературе на этот вопрос существуют различные взгляды. Так Р.Ю. Виппер считает, что о римском империализме нельзя говорить по – настоящему до событий 2 в. Д.Н.Э., до момента одновременного захвата Македонии, Карфагена и Греции.[111] Хотя ранее 146 года у Рима были владения вне Италии, но они не составляли постоянных доходных статей бюджета.[112] Т.Моммзен относил начало римского доминирования к окончанию Второй Пунической войны, при этом отмечая неизбежность новых столкновений с восточными государствами.[113] Другие же и вовсе считали, что все конфликты Рима и Карфагена носили империалистический характер.[114] То есть многие исследователи по своему трактуют это понятие. Теперь надо проверить а как сами источники говорят об этом. Полибий и Ливий подходят к этому вопросу с большой осторожностью, говоря скорее в целом о римском могуществе, при этом не называя его точного начала. Так что любой историк может по – своему трактовать этот вопрос. Мне же кажется, что первые признаки новой политики проявились у Рима сразу после окончания Первой Пунической войны. Прежде всего это выразилось в том, что пожалуй впервые Рим,, воспользовавшись слабостью соседнего государства, в данном случае Карфагена, захватил его территории. Это были Сардиния и Корсика. То есть римское государство изменило тем вековым принципам, которые определяли его отношения с другими странами. До Пунических войн политика Рима отличалась какой – то честностью, прямотой, хотя конечно и не всегда. Кроме того показательным примером является то, как римляне поступили с местным населением, оно не получило даже части тех привилегий, какие имели римские союзники.[115] А в скором времени и вовсе на острове началась широкомасштабная охота на его коренное население, проводимая безусловно в интересах Рима. В период между первой и второй Пуническими войнами римляне начали применять практику захвата большого количества рабов, что косвенно говорит о ростом крупных землевладений. Сицилия же стала по – настоящему первой колонией Рима и послужила прообразом для его дальнейших действий. Хотя бы это позволяет нам говорить о том, что именно в этот период Рим превратился в империалистическую державу. Дальше больше, одни за другими начинаются конфликты Рима с сильнейшими государствами того времени, и вся их суть сводится к одному – стремлению Рима иметь под своим контролем важнейшие экономические районы тем самым обеспечивая свое стремительное развитие, а также стабильность в обществе.

История древнего мира является отдельной отраслью всей исторической науки и в какой – то степени отличается от ее остальных разделов. В частности она отличается актуальностью своего исследования. Не случайно Ливий отмечал, что «без всеобщей истории трудно понять, каким образом римляне достигли мирового господства, какими были помехи окончательному осуществлению их замыслов» (Liv,VIII,4,5 – 6). И хотя от тех далеких времен нас отделяют десятки веков и те проблемы с которыми сталкивались древние государства не так уж сложно определить. И тем не менее очевидно, что это были: стремление сохранить свое государства в ожесточенной борьбе, желание приумножить его богатства за счет других стран, и, в конечном счете, решать свои проблемы за счет них. Возможно, что в современном обществе, в рамках мировой интеграции, эти проблемы не стоят столь остро, но тем не менее до сих пор человечество не смогло далеко уйти от них. Поэтому очевидно, что изучая опыт предшествующих поколений мы сможем найти больше выходов из конфликтных ситуаций. Современные ученые отмечали несколько вариантов развития конфликта, прежде всего: ассимиляцию и резервацию. Рим выбрал первый из них и благодаря этому сумел просуществовать тысячу лет. В современном же обществе наметилась довольно опасная тенденция ко второму пути. Неизвестно куда он приведет человечество, но ясно одно, что эскалация насилия не приводит ни одно правительство к успеху. Поэтому изучение истории древнего мира, которая как раз была насыщена такими событиями является довольно актуальной областью для исследований.

Список использованных источников и литературы

 

1. Полибий. Всеобщая история: в 2т./под ред. Ф.Г. Мищенко. СПб:. Наука. 1994.Т.1 – 495с., Т.2 – 420с.

2. Ливий Тит. История от основания города: в 3т.Т.2./под ред. Е.С. Голубцевой. СПб:. Наука. 1994. 435с.

3. Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей. Ставрополь. 2003. 439с.

4. Виппер Р.Ю. Лекции по истории Греции. Очерки по истории Римской империи (начало). Ростов – на/Д.: Изд – во. Феникс. 1995.458

5. Ковалев С.И. История Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета. 1946. 742с.

6. Кораблев И.Ш. Ганнибал. Ростов – на/Д.: Феникс. 1997. 359с.

7. Машкин Н.А. История Древнего Рима. М.: Госполитиздат. 1956. 604с.

8. Моммзен Т. История Рима: в 2т. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. Т.1 – 578, Т.2 – 489.

9.Ростовцев М.И. Рождение Римской империи. М.: Огни. 1918. 146с.

10. Разин Е.А. История военного искусства: в 2т. Т.1. М.: Изд – во. Полигон. 559с.

11. Ревяко К.А. Пунические войны. Минск. Изд – во. Университетское. 1988. 271с.

12. Сергеев М.С. Очерки по истории Древнего Рима. М:. ОГИЗ. 829с.

13. Трухина Н.Н. Политика и политики «золотого века» римской республики. М.: Изд–во. Московского университета. 1986. 163с.

14. Утченко С.Л. Политические учения Древнего Рима. М.: Наука. 1977. 255с.

15. Циркин Ю.Б. Карфаген. М.: Наука. 1986. 285с.

Размещено на http://www.

[1] Трухина Н.Н. Политика и политики «золотого века» римской республики. М.: Изд – во. Московского университета. 1986. С.7.

[2] Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей.Ставрополь.2003.С.3.

[3] Утченко С.А. Политические учения Древнего Рима. М.: Наука. 1977. С.255.

[4] Далее в тексте все даты до новой эры.

[5] В 169 году он занимал должность гиппарха Ахейского союза. Именно с этого момента мы знаем какие – то конкретные сведения о его судьбе.

[6] Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей.Ставрополь.2003.С.260 – 261.

[7] Машкин Н.А. История Древнего Рима. М.: Госполитиздат. 1956. С.14.

[8] Ковалев С.И. История Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета. 1946. С.15.

[9] Там же.

[10] Ревяко К.А. Войны Рима С Карфагеном. Минск. Изд – во. Университетское. 1988. С.51.

[11] Ковалев С.И. История Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета. С.14 – 15.

[12] Машкин Н.А. История Древнего Рима. М.: Госполитиздат. 1956. С.20.

[13] Утченко С.Л. Политические учения Древнего Рима. М.: Наука. 1977. С.14.

[14] Ревяко К.А. Войны Рима С Карфагеном. Минск. Изд – во. Университетское. 1988. С.56

[15] Трухина Н.Н. « Политика и политики «золотого века» римской республики». М.: Изд – во. Московского университета. 1986. С.7.

[16] Машкин Н.А. История Древнего Рима. Москва. Госполитиздат. 1956. С.14.

[17] Ковалев С.И. История Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета. 1946. С.185.

[18] Ковалев С.И. История Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета. 1946. С.185.

[19] Очевидно здесь идет речь о ряде городов Южной Италии, а также территориях на Сицилии, неподвластных карфагенянам.

[20] Ревяко К.А. Войны Рима С Карфагеном. Минск. Изд – во. Университетское. 1988. С.59 – 61.

[21] Кораблев И.Ш. Ганнибал. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С. 31.

[22] Циркин Ю.Б. Карфаген. М.: Наука. 1986. С.85.

[23] Машкин Н.А. История Древнего Рима. М.: Госполитиздат. 1956. С.144.

[24] Циркин Ю.Б. Карфаген. М.: Наука. 1986. С.89.

[25] Ковалев С.И. История Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета. 1946. С.182 – 183.

[26] Циркин Ю.Б. Карфаген. М.: Наука. 1986. С.90 – 91.

[27] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.485.

[28] Ревяко К.А. Войны Рима С Карфагеном. Минск. изд. Университетское. 1988. С.37.

[29] Кораблев И.Ш. Ганнибал. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С. 24.

[30] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.487.

[31] Ковалев С.И. История Древнего Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета. 1946. С. 183.

[32] Машкин Н.А. История Древнего Рима. М.: Госполитиздат. 1956. С.145.

[33] Кораблев И.Ш. Ганнибал. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С. 355.

[34] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.489.

[35] Ростовцев М.И. Рождение Римской империи. М.: Огни.1918.С.5.

[36] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.473.

[37] Речь идет о войне наемников под руководством Матоса и Спендия, которая началась сразу после окончания Первой Пунической войны.

[38] Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей.Ставрополь.2003.С.172.

[39] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.486.

[40] Кораблев И.Ш. Ганнибал. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С. 26 – 27.

[41] Ковалев С.И. История Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета. 1946. С.189.

[42] Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей.Ставрополь.2003.С.36.

1 Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. изд. Феникс. С.496.

[44] Ковалев С.И. История Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета.1946. С.193.

3 Моммзен Т.История Рима. Т.1. Ростов – на/Д.Феникс.1997.

1 Разин Е.А. История военного искусства. М.: Полигон С.293.

[47] Ковалев С.И. История Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета.1946. С.192.

[48] Разин Е.А. История военного искусства. М.: Полигон С.298.

[49] Ковалев С.И. История Древнего Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета.1946. C.195.

[50] Там же.

[51] Ревяко К.А. Войны Рима С Карфагеном. Минск. изд. Университетское. 1988. С.36 – 37.

[52] Ковалев С.И. История Древнего Рима. Ленинград. 1948. C.196.

[53] Разин Е.А. История военного искусства. М.: Полигон. С.293.

[54] Машкин Н.А. История Древнего Рима. М.: Госполитиздат. 1956. С.151.

1 Моммзен Т.История Рима. Т.1. Ростов – на/Д.Феникс.1997.С.517.

[56] Кораблев И.Ш. Ганнибал. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С. 355.

[57] Там же.

3 Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. изд. Феникс. С.540 - 541.

1 Ревяко К.А. Войны Рима С Карфагеном. Минск. изд. Университетское. 1988. С.59.

2 Разин Е.А. История военного искусства. М.: изд.Полигон. С.293.

3 Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей.Ставрополь.2003.С.36.

[61] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. изд. Феникс. С.571.

[62] Кораблев И.Ш. Ганнибал. М.: Наука. 1976. С.57.

[63] Там же.

3 Ковалев С.И. История Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета. 1946. С.231.

[65] Разин Е.А. История военного искусства. М.: Полигон. С.301 - 302.

2 Там же.

[66] Кораблев И.Ш. Ганнибал. М.: Наука. 1976. С.79.

[67] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. изд. Феникс. С.558 - 559.

[68] Там же.

[69] Разин Е.А. История военного искусства. М.: Изд - во. Полигон. С.305.

[70] Там же.

[71] Кораблев И.Ш. Ганнибал. М.: Наука. 1976. С.100 – 101.

[72] Машкин Н.А. История Древнего Рима. М.: Госполитиздат. 1956. С.152.

[73] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. С.538.

[74]Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. С.574.

[75] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. С.579.

[76] Разин Е.А. История военного искусства. М.: Изд - во. Полигон. С.320 – 321.

[77] Ковалев С.И. История Рима. Л.: Изд – во. Лен. Университета.1946. С.273.

[78] Разин Е.А. История военного искусства. М.: Изд - во. Полигон. С.317.

[79] Машкин Н.А. История Древнего Рима. М.: Госполитиздат. 1956. С.161.

[80] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Изд - во. Феникс. С.585.

[81] Разин Е.А. История военного искусства. М.: Изд - во. Полигон. С.317.

[82] Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей.Ставрополь.2003.С.66.

[83] Там же.

[84] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. С.585.

4 Машкин Н.А. История Древнего Рима. Москва. Госполитиздат. 1956. С.162.

[86] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. С.592.

[87] Разин Е.А. История военного искусства. М.: Изд - во. Полигон. С.322 - 323.

[88] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. С.624.

[89] Машкин Н.А. История Древнего Рима. Москва. Госполитиздат. 1956. С.162.

[90] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. С.632 – 633.

[91] Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей.Ставрополь.2003.С.196.

[92] Трухина Н.Н. « Политика и политики «золотого века» римской республики». М.: изд – во. Московского университета. 1986. С.8.

[93] Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей.Ставрополь.2003.С.75.

[94] М.И.Ростовцев. Рождение Римской империи. М.: Огни.1918.С.3 – 4.

[95] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.2. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.10.

[96] М.И.Ростовцев. Рождение Римской империи. М.: Огни.1918.С.3 – 4.

[97] Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей. Ставрополь. 2003.С.220.

[98] М.И.Ростовцев. Рождение Римской империи. М.: Огни.1918.С.12 – 13.

[99] Виппер Р.Ю. Лекции по истории Греции. Очерки по истории Римской империи (начало). Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.286 – 287.

3 Там же.

[100] Разин Е.А. История военного искусства. М.: Полигон. С.328.

[101] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.2. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.11.

[102] Ростовцев М.И. Рождение Римской империи. М.: Огни.1918.С.11 – 12.

[103] Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей. Ставрополь.2003.С.110 – 111.

[104] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.2. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.15.

[105] Кораблев И.Ш. Ганнибал. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.351 – 352.

[106] Ревяко К.А. Войны Рима С Карфагеном. Минск. Изд – во. Университетское. 1988. С.246.

[107] Виппер Р.Ю. Лекции по истории Греции. Очерки по истории Римской империи (начало). Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.286 – 287.

[108] Трухина Н.Н. « Политика и политики «золотого века» римской республики». М.: Изд – во. Московского университета. 1986. С.8.

[109] Трухина Н.Н. « Политика и политики «золотого века» римской республики». Москва. изд – во. Московского университета. 1986. С.8.

[110] Беликов А.П. Рим и эллинизм. Проблемы политических, экономических и культурных связей.Ставрополь.2003.С.113.

[111] Виппер Р.Ю. Лекции по истории Греции. Очерки по истории Римской империи (начало). Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.286.

[112] Там же.

[113] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.1. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.593.

[114] Ревяко К.А. Войны Рима С Карфагеном. Минск. Изд – во. Университетское. 1988. С.246.

[115] Моммзен Т. История Рима: в 2т. Т.2. Ростов – на/Д. Феникс. 1997. С.22.