Анализ терапевтической сессии

Московский Институт Гештальт – Терапии и Консультирования

Практический реферат

(анализ терапевтической сессии)

Подготовила:

студентка группы НН19

Мулинова И.Б.

Руководители программы:

Серов Сергей, Фомина Илона

Нижний Новгород

2017 г.

*Описание сессии публикуется с разрешения клиента. Личные сведения изменены.

Фон моей жизни на момент встречи с клиентом: Я сама пребываю в конфликте – хочу уйти с одной работы с целью освободить больше пространства для любимых, приносящих удовольствие и успокоение занятий, для семьи и заботы о близких, просто для того, чтобы немного замедлить ритм жизни, т.к. живу в состоянии нехватки и перерасхода ресурсов. Но, с другой стороны, я не могу уйти с этой работы, т.к. она дает мне некоторые опоры (возможность практиковать, реализовывать себя в профессии, общение с людьми, включенность в социальную жизнь), возможная потеря которых вызывает у меня чувство страха и неуверенности. Также важным моментом моей жизни сейчас является то, что те связи, которые раньше меня поддерживали (в том числе дисфункциональные, такие, как отношения с мамой), оказались по разным причинам прерваны: близкая подруга, к которой я всегда могла обратиться, помогает отцу в его болезни; мама уехала к сестре, и я оказалась в ситуации тестового режима собственной степени взрослости, ответственности за сына и за себя (т.к. сейчас уже нет необходимости в соответствии с созависимой тенденцией спасать маму вместо себя самой); закончилось обучение, и ясно выступила реальность того, что «игры также закончились»… Сейчас, когда я пишу об этом, то с удивлением и грустью понимаю, что этот список можно продолжать и продолжать дальше, и каждый его пункт/ человек, стоящий за этим/ часть жизни окажутся очень значимыми для меня. В этой ситуации я опираюсь на возможности искать и выстраивать новые взаимосвязи, просить поддержки у других людей, хотя бы частично восстанавливая таким образом разрушающийся привычный фон моей жизни, а также исследовать и расширять границы моей способности к самоподдержке.

Клиент: Никита, 20 лет. Мы знакомы около 3-х лет. Приходил изначально на консультации 3 и 2 года назад, не более 3-х раз. В этот раз обратился с просьбой о встрече. Клиент не оплачивает сессию. Сохранять баланс в отношениях в этом случае мне помогает возможность получить опыт терапии такого клиента, как Никита (20-летние молодые люди, имеющие собственную мотивацию к психологической работе, встречаются нечасто). Но, в целом, мной чаще движут созависимые тенденции.

Я помнила Никиту и ждала встречи с теплотой, вспоминала историю нашего знакомства (он позвонил в мою смену на телефон доверия, потом, один из немногих, «дошел» до очной консультации). С момента нашей последней встречи прошло около 2-х лет, и мне было интересно – как изменилась его жизнь за это время, почему решил прийти, какой буду я сама в этот раз. Я помню, что в прошлый раз Никита приходил с темой завершения отношений и симптомом (синдром раздраженного кишечника).

Из анамнеза я знаю, что Никита – младший из двоих детей в семье, есть старшая сестра, родители в браке. Обучается экономике, но душой тяготеет к писательскому ремеслу. Из опыта прошлых встреч: клиент эмоционален, немного демонстративен, многословен, любит «пофилософствовать», язык его наполнен метафорами и иногда – цитатами. Он как будто постоянно одной ногой на сцене, и этот факт вызывает скорее интерес, чем раздражение (все-таки, пространства он занимает больше). Я помню, что много раз удивленно сама себя переспрашивала – «Сколько ему лет?», и, отвечая, каждый раз думала о том, насколько он «взрослый» для своих лет, порой даже хотелось его немного тряхнуть и сказать: «Иди погуляй с друзьями, выпей пива..».

Предъявляемый запрос клиента: «пропало вдохновение писать тексты, как найти силы на это».

Метафора отношений в сессии. Сейчас, в момент разбора, когда я смотрю на все со стороны, у меня возникает образ – два человека на берегу, каждый из них стоит в своей лодке, приготовившись к отплытию. Вроде бы паруса расправлены, и ветер есть, но обе лодки прикованы к берегу. Люди изо всех сил зазывают друг друга к себе в лодку, машут руками. Происходящее выглядит немного по-театральному преувеличенно и оттого – слегка абсурдно.

Фон жизни клиента. С момента последней встречи произошли изменения: расстался с девушкой, прервал отношения с друзьями из-за несовпадения интересов, эти события (и переживания) дали ему новый толчок для того, чтобы писать. Он начал достигать определенных результатов, публиковаться, его труды не остались незамеченными, поступило приглашение работать в Москве, и в этот момент возникло прерывание – он испугался и отказался от предложения. Параллельно Никита работал у сестры, выполняя совсем не творческие обязанности. Также он несколько раз упоминает о том, что эта работа его угнетает, «отнимает силы», что он не может писать, а себя и свое увлечение сочинением текстов он противопоставляет другим людям, их «прагматичным» устремлениям и погоней за деньгами.

Клиент быстро, много, красиво и стройно говорит, размашисто и эффектно жестикулирует, пауз практически нет – одна ситуация стремительно перетекает в другую, при этом за счет подробности рассказа, у меня складывается довольно ясная общая картина его жизни. Но в моем отклике также присутствует ощущение головокружения в ответ на многословность и безостановочность клиента. Поэтому я обращаю его внимание на это с целью прояснения функции Ид.

Т: Вы много и практически без остановки говорите. Что с вами происходит?

К: Паника. Я боюсь, что социум окончательно меня задавит. И я не смогу писать.

Когда клиент рассказывает о своем творчестве, его глаза начинают «гореть», он как будто наполняется жизнью, и у меня в ответ на это растет энергия, появляется тепло и жар в груди. Полярное этому состояние – когда клиент говорит о необходимости зарабатывать деньги «традиционным» способом, жить так же, как другие «люди», что это «засасывает».

К: Сестра говорит «Надо прогибаться под рынок». Когда она это сказала, я, наверное, первый раз в жизни испугался.

В такие моменты свет в его глазах гаснет, голос становится более сдавленный, движения сдержанные. У меня возникает образ серого, тяжелого монолитного блока. Такая динамика проявляется на протяжении всей сессии: энергия меняется с большой амплитудой – то взмывает в небеса, то падает «ниже плинтуса». Я предполагаю, что избегаемая полярность клиента больше отражает депрессивную динамику, а погоня за «эмоциями», важность которых он подчеркивает, драйвом вдохновения является способом не сталкиваться с подавляемым переживанием, уходить от его осознавания (по классификации Мак-Вильямс – маниакальный тип личностной структуры). При этом, несомненным является тот факт, что для творческих людей эмоции действительно важны и являются своего рода «топливом».

Клиент упоминает о том, что состояние «задавленности социумом» его пугает, что ему необходимы люди, способные «дать заряд»:

К: Я был пессимистом, а подруга – пофигист. Я впитал эмоции, она дала заряд, я выкарабкался, встал на ноги.

Разбираемая здесь сессия была не вполне удачной. Вследствие пересечения контекстов – моего и клиента, и неразрешенности собственных конфликтов я совершила ряд терапевтических промахов:

1. Проекция собственного одиночества и потребности во внешних опорах (Т: Вы один в поле воин? Хотя ранее К. говорит, что как раз эта пословица не про него, что всегда есть люди, поддерживающие его). Для клиента это скорее был способ «выскочить» из состояния депрессии, избегания переживания, лежащего в основе потребности (К: Мне дают вдохновение люди, эмоции, противоположный пол + вышеприведенный пример с подругой). Хотя определенная степень одиночества и нехватки опор свойственна и клиенту. В сессии я вспоминала о том, что у творца непременно должна быть муза, вдохновляющая его на подвиги. Но сам К. обращается больше к семейным взаимоотношениям. (К: Мне надо, чтобы кому-то из близких это тоже было надо, чтобы кто-то верил в меня, был человек самый главный, который бы поддерживал/ К: Просто я слышу это со стороны (вопросы о том, чем К. будет зарабатывать) – мама, папа, сестра. А что я им отвечу в том случае, когда ни одного творческого человека в семье нет?/ Т: В какой момент вы себя останавливаете? К: С Москвой - самое показательное, не без участия родных.)

Этот механизм прерывания контакта проявлялся у меня в том, что я неоднократно в 1-ой половине сессии изо всех сил пыталась сопровождать клиента в его творческом «путешествии на корабле» (фраза К.), старалась быть тем, кто верит в него и поддерживает и т.п. (что также вполне можно рассматривать как проекцию моего нереализованного желания поддерживать своего мужа, с которым на момент сессии у меня складывались напряженные отношения). Такими интервенциями я поддерживала только одну сторону, и это не давало никакого результата: я замечала, что К. «не берет» мою поддержку, что каждый раз он обращается к другой стороне, а в сессии не очень интенсивно, но все-таки нарастали нотки раздражения от непонятости.

2. Я не прояснила то, что клиент преподносил в обобщенном виде, а также проецировал на социальное окружение – «боюсь, что социум меня задавит». Я помню, что в ответ на эти слова у меня точно возник интерес – «кто этот социум?» - и предположение, что речь идет о какой-то конкретной фигуре.

Т: А что будет, если зарабатывать деньги как все?

К: Это последнее, чем я буду заниматься! (голос громче) Если я буду валяться на улице с амнезией, но помнить только сочинения, я лучше буду читать на Покровке, чем чистить ее метлой!

Т: Вы не будете зарабатывать, как другие.

К: Они другие все!

Т: Вы не такой, как они!

К: (с горячностью) Нет! Вообще нет! (голос подрагивает от усмешки). Я с детства на них не был похож! На сестру вот не похож.

Этот кусок диалога важен, но он отражает ту степень неопределенности, о которой я говорю выше. Возникает множество вопросов: «Кто эти «все» и «другие»? Есть ли какой-то конкретный человек, который больше всего отличается от К.? Почему так важно для К. самому быть непохожим?». Я в первой части сессии предполагала, что, скорее всего эта тема больше касается именно семейного контекста, но, по причине охваченности собственными переживаниями и стереотипным недоверием к своим сигналам не задала все эти вопросы, которые позволили бы сразу внести ясность.

3. Все-таки, в сессии с этим клиентом также звучит тема взросления и ответственности, трезвости относительно того, что действительно для автономного существования необходимы денежные средства, и существуют наиболее проверенные и признанные способы их зарабатывания. Я сама до сих пор пытаюсь игнорировать этот факт, порой фантазируя о том, что деньги могут магическим образом появиться из ниоткуда или что их наличие/отсутствие/количество могут быть неважными. Клиенту свойственен юношеский максимализм относительно предпочитаемого способа зарабатывания («лучше буду читать на Покровке, чем чистить ее метлой!»), а также противопоставление уникальности своего метода семейному. Мне тоже иногда не хочется взрослеть, и я поддерживаю инфантильность клиента, к примеру, говоря о том, что на моей работе меня держат не деньги (упуская из виду факт наличия другой работы, поддерживающего меня мужа, в принципе факт постоянной нехватки денег). В следующий после разбираемой сессии раз, когда Никита приходит, я признаю то, что для меня также важны деньги и возможности, предоставляемые ими.

Я думаю о том, что моя жизнь сейчас проходит через переходный период (и в этом, возможно, по-своему пересекается с контекстом клиента), когда от многих прежних форм я отказываюсь либо они сами разрушаются, а новых готовых форм пока еще нет или они существуют в зачаточном варианте. И попытка уцепиться за рассыпающийся, но очень знакомый и исследованный вдоль и поперек замок на песке, может казаться иногда единственно верной и дающей хоть какое-то ощущение стабильности. Опыта создания форм, нагруженных личным, своим смыслом у меня пока мало, и это вызывает страх, неуверенность и панику. У клиента же, на мой взгляд, страх и паника больше связаны с темой потери себя и своего способа быть уникальным, боязни слиться с окружением и быть подавленным им (шизоидная составляющая по Мак-Вильямс).

4. Еще одним немаловажным моментом сейчас является то, почему я не узнала у клиента о том, чем занимается его мама. Я прерываю контакт механизмом слияния с клиентом: он упускает это из виду, и я также ни о чем не спрашиваю. Никита много рассказывает о старшей сестре (образ которой он вполне может проецировать и на меня), о том, как для него важно ее мнение (Испуг на слова сестры о том, что надо прогибаться под рынок/ К: Еще один сильный страх от сестры. Она говорит: «Вот когда встретишь спутницу, то все забудется (занятия писательством), в приоритете будут другие вещи»). Сейчас, когда я анализирую сессию, у меня возникает предположение, что сестра могла выполнять материнские функции. Вообще я сейчас замечаю, что сестры очень много в тексте, а т.к. в силу возраста я больше схожа с ее фигурой, то, возможно, именно поэтому он выбрал меня. Но, к сожалению, я не задала ему этот вопрос, равно как и то – что его мотивирует спустя большие временные промежутки возвращаться ко мне.

Сессию условно можно разделить на две части: первая, затянувшаяся – работа на границе контакта и вторая, направленная на работу с внутренней феноменологией клиента.

Клиент осознает потребность заниматься писательским ремеслом и даже предпринимает различные шаги для того, чтобы развиваться в этом направлении, но каждый раз происходит остановка. Самый яркий пример, когда сам Никита осознает, что остановил себя, - отказ от работы в Москве, когда, казалось бы, новые возможности уже лежат перед его ногами. В сессии этот механизм также воспроизводится: когда я поддерживаю его в творчестве, энергия растет (пару раз я даже фантазирую о том, что он мог бы прямо сейчас прочесть какое-нибудь свое произведение) и происходит прерывание на фазе полного контакта. В этот момент клиент чувствует страх, неуверенность в том, что сможет заработать писательством «на жизнь и семью» и вспоминает разные ситуации с участием людей, которые «затягивают его в социум». Я, в свою очередь, чувствую удивление: с одной стороны, клиент запрашивает поддержку, а с другой стороны, я замечаю, что он стереотипно игнорирует и не принимает ее, каждый раз актуализируя ситуации и отношения (в частности, семейные), в которых поддержки нет или мало и существует большое различие между ним и другими.

К: У 90% людей позиция сестры – прагматичность. Я пытаюсь доказать, что с милым рай и в шалаше. Поэтому каждого трясу и задаю вопрос «что же тебе важно в жизни?».

Т: Для меня тоже важно заниматься тем, что мне интересно, что созвучно моей душе. И моя зарплата здесь совсем невелика.

Клиент как будто не замечает моих слов и продолжает что-то говорить.

Т: Как вы реагируете на мои слова?

К: Жаль, что редко встречаются такие люди. (уровень энергии низкий, взгляд потухший, можно было бы пойти в эту сторону – в каких ситуациях и с кем не хватило такой же поддержки)

Динамика в сессии появляется в тот момент, когда клиент рассказывает о своем отличии от членов семьи, с детства проявляющемся через творчество, и я обращаюсь к его функции Ид, а также проясняю характер его сопротивления:

Т: Как вы чувствуете в себе энергию творчества? Какая она?

К: Эта энергия похожа на радость, когда рассказываю! Как на качелях в детстве, дух захватывает! Боевой клич внутри! Я зову его Писатель.

Т: А другая сторона какая?

К: Какой-то унылый…(вяло)…Внутри меня «сообразим на троих»: во мне есть творческая сторона - человек, который толкает меня на все свершения в жизни, он хулиган. И есть чувак, который сомневается. Третий – тот, кто принимает решения.

Ситуация сама по себе располагает к эксперименту, предполагающему работу с внутренней феноменологией. Я предлагаю Никите поучаствовать в нем и кратко объясняю суть процесса (найти отдельное место в пространстве для каждой части, почувствовать свое состояние). Он сразу же соглашается (в наши прошлые встречи эксперименты уже были).

Начинает с «творческой части»: слева от себя, немного выше, т.к. садится на подлокотник дивана.

К: Здесь я уверен. Здесь творческий человек. Он подзуживает «Давай!». (не идентифицируется с проекцией – говорит в 3-ем лице) Спокойный, рассудительный, но знает, чего хочет.

Пересаживается. Справа: К: Человек рассудительный, спокойный (то же описание). Всегда по правую руку. Я его чувствую. Он и является «холодным душем».

Я обращаю внимание на то, что клиент не идентифицируется с проекциями:

Т: Вы как будто все равно со стороны на них смотрите и оцениваете.

К: Я все равно контролирую.

Т: Попробуйте сказать от первого лица: «Я такой-то….»

К: ..я…не получается от души.

Т: Вы в каком из трех состояний сейчас?

К: В центральном. (пересаживается) Я принимаю решения всегда.

Т: Вы ни там, ни там (показываю стороны).

К:..окончательно….(садится на правую сторону) Просто тут больше сомнений

Т: А с чувствами здесь что?

К: Камень к низу живота опускается, к земле. Это когда вялость, усталость. Здесь больше негатива. Здесь не хочется сидеть (отвергаемая часть).

Сам пересаживается в центральное место, на котором изначально всю сессию находился.

К: Эта сторона (правая) дает ощущение зла в себе, негатива. Она как танк. Борьба за истину, за правду, за хорошесть. А когда я в творческом настроении, задоре, я с юмором ко всему отношусь.

Обращаю внимание на то, что он сидит ближе к левой, «творческой» части, наклонившись в ту сторону.

К: Я не хочу быть этим человеком вообще! (о правой части)

Т: Попробуйте сказать этой части, что вы не хотите быть таким.

К: Я не такой! (энергично, громко и уверенно)

Т: Есть какой-нибудь ответ на это?

Пересаживается на место отвергаемой части.

К: Но люди плохие! Все проблемы из-за того, что они себя неправильно ведут! (голос меняется, поучительные интонации) Невоспитанность! …..(снова выскакивает и говорит от себя) У меня вызывает это агрессию. И я боюсь окончательно от этого избавляться, потому что потеряю защиту. Это дает мне возможность отвечать агрессией на агрессию. Я понимаю, что это не очень хорошо, этот негатив, но без этого я буду уязвим.

Т: Это важная часть вас. Она позволяет вам защищаться.

…

Т: Хотите что-то сказать другим частям?

К: Я хочу, чтобы вы относились к жизни ответственно! Чтобы не забыли о том, что все не так просто и везде есть подвохи. У хороших людей бывают подводные камни.

Т: Они что-то хотят ответить?

К: Нет. Давление мое намного сильнее. Я сильный (идентифицируется, хотя уровень энергии все равно сниженный).

Т.к. времени остается немного, я предлагаю клиенту выйти из ситуации и посмотреть на все со стороны.

Т: На что это похоже?

К: ….На неспетый ансамбль, когда каждый тянет в свою сторону. Нет договоренности никакой между всем тем, что живет во мне. Если так посмотреть, этому (слева, творческая часть) нужен вечный драйв, адреналин, веселье, радость, писательство. А этот (в центре) никак не может определиться между ними, потому что является связующим звеном. А этот (справа, рассудительная часть) всех ненавидит, пытается таким образом защищаться…….. (глубоко вздыхает) Я впервые их увидел со стороны. (снова глубокий вздох)

Т: И как вам?

К: Я даже могу представить их мимику. Глаза, которые меняются со злости на радость. Это отражение всего, что происходит у меня внутри.

Т: С каким чувством вы сейчас на это смотрите?

К: Я в шоке. Я впервые попытался разделить то, что мне казалось единым целым. А на самом деле они ни фига не едины…На меня больше имеет давление «негативная» сторона, она сильнее морально. Она напоминает мне моего отца. Голос внутри меня – это не мой голос, а отца.

Т: Какие у вас отношения с отцом?

К: В детстве он на меня очень давил. И сейчас его не переубедить. Многие вещи не разделяю. Он со своей позицией, я со своей. Причина – в его проблемах, из-за того – моих. Все бы было по-другому, если бы этой ситуации не было… До сих пор давит эта невысказанность (ретрофлексия). А ему я сказать точно не могу, потому что он не послушает никогда.

Я впервые понял, откуда во мне это, чей голос говорит, откуда эта злость. Хочется ему сказать «ничего бы не было, если бы ты в свое время нервы не потрепал».

Борьба с детства. Все силы на нее уходят. Не хочу быть, как он. Всю жизнь так – не хочу, как папа или мама, хочу быть личностью. А писательство – это способ самовыражения я хочу всем доказать, что я могу.

В эксперименте актуализируется тема отношений клиента с властным отцом. Та часть личности, которую Никита называет «негативной», отвергается в силу того, что она напоминает ему отца. Можно предположить, что какие-то важные переживания клиента (проявления агрессии и открытого протеста или, возможно, принятие бессилия перед волей отца) стереотипно ретрофлексируются. В следующей после описываемой здесь сессии он упоминает о том, что его симптом (синдром раздраженного кишечника) возникает чаще всего после того, как он сдерживает сильные переживания (в т.ч. злость) по отношению к отцу. Подавление злости проявляется в состоянии депрессии, когда все ресурсы клиента расходуются на поддержание стабильности ситуации. В этом случае он замечает отсутствие вдохновения. Также на следующей встрече клиент упоминает о том, что он с детства был триангулирован в отношения родителей, и это создает дополнительную сложность в процессе его сепарации.

На мой взгляд, важно учитывать и то, что отношения с отцом являются значимыми для клиента. Он по-прежнему ждет одобрения и поддержки отца (это ясно звучит уже в следующей сессии), а это создает конфликт потребностей, т.к. злость и протест клиента входят в противоречие с попыткой сохранить отношения.

Новым опытом для клиента стала возможность взглянуть со стороны на структуру своего внутриличностного конфликта и буквально увидеть дезинтегрированность его частей. После того, как реальная ситуация осознана, как есть, становится возможным двигаться в направлении интеграции.

Клиент выходит из контакта в состоянии «шока» от осознания того, что он смог увидеть со стороны. Шок может рассматриваться в качестве первой стадии принятия. Более безопасной является ситуация, когда клиент сначала утверждает собственную инаковость, и только потом, опираясь на нее, может обнаружить и схожие с отцом стороны. Из эксперимента клиент выходит с прояснившимся вектором переживаний и более оформившимся отношением (несогласие с отцом, осуждение его прошлых поступков).

Я при выходе из контакта ощущаю бОльшую заземленность. Это не то яркое состояние «полета», подпитываемое творчеством и вдохновением, в нем есть какая-то грусть, но оно воспринимается как нечто более реальное.

Дальнейшую работу с клиентом я продолжила бы в двух направлениях: выстраивание опор и тема выражения агрессии.