ЗАРУБЕЖНАЯ ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ НАУКА XX ВЕКА

5. ЗАРУБЕЖНАЯ ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ НАУКА XX ВЕКА.

ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ.

 

5.1.

РЕГИОНАЛЬНАЯ ПАРАДИГМА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА

Несмотря на доминирование принципиально единой региональной парадигмы в мировой географической науке первой половины XX века, она проявилась в каждом национальном научно-географическом сообществе своеобразно. В это время закладывались основы благополучия или неблагополучия в географической науке, которое проявилось позднее. Для того чтобы разобраться в этом вопросе рассмотрим не только англо-американское, но и французское научно-географическое сообщество этого периода.

Интересно сравнить генезис региональной парадигмы в СССР и США. Это важно в виду противоположности социо-культурных условий и различия конечных результатов доминирования этих парадигм. Просматриваются аналогии и таких лидеров как Баранский[28] и Хартшорн[29]. Их лидерство определялось фундаментальными исследованиями в области оснований региональной парадигмы (у Хартшорна) и официальным лидерством, с момента становления парадигмы (у Баранского). Это важно и для того, чтобы понять какова была реакция на теоретическую географию.

Для сравнения советского и американского сообщества времен доминирования региональной парадигмы мы не станем останавливаться на детальном изложении оснований советской региональной парадигмы. Причины две. Первая – работа посвящена анализу зарубежной географической науки. Вклинивать в текст большой материал по советской географии не представляется возможным. Второе – эта парадигма отлично известна всем советским географам, многие из которых придерживаются ее до сих пор. Конечно, существует различие в интерпретациях. Но детальное изложение этого вопроса мы оставим до другой работы.

 Анализируя особенности региональной парадигмы первой половины XX века важно не только рассмотреть ее, но и ответить на вопрос о том, почему американское научно-географическое сообщество вышло в лидеры мировой географической науки во второй половине века. Для этого необходимо проанализировать метагеографическую культуру этого сообщества.

 Американское научно-географическое сообщество имело очень хорошо развитую парадигму. У ее истоков стоял такой крупный теоретик и методолог как Хартшорн. Громадное большинство представителей этого сообщества работали в духе данной парадигмы. Но они относительно легко освободились от нее. Причины этого были в следующем.

Первое. Региональная парадигма в американском научно-географическом сообществе никогда не воспринималась как нечто абсолютное. Это была временная форма научно-географических исследований. И когда было осознано, что география в подобном виде не является достаточно продуктивной, от этой формы отказались. Может быть даже слишком радикально.

 В США региональная парадигма не носила абсолютно доминирующего характера. Она сформировалась гораздо позже, чем в европейских странах. И была явно слабее. Не стояло задачи развития ее ни по пути французской географии, с бесконечными детальнейшими описаниями небольших территорий, ни детальной исторической реконструкции ландшафтов прошлого, ни бесконечного унифицированного описания регионов в духе советской географии. Причины отказа от подобного развития были различными.

Второе. Региональная парадигма в американском научно-географическом сообществе не воспринималась как нечто национальное. Теоретические основы ее связывались с Кантом и Геттнером. Это было чисто европейское достижение. Хартшорн не внес принципиально нового вклада в обоснование региональной географической парадигмы. Благодаря его трудам она скорее пошла вширь. Поэтому отказ от нее не мог быть особо болезненным.

Третье. Для американского научного сообщества 1950-х годов характерно увлечение сциентизмом и в частности позитивизмом. Те принципы, которые получили выражение у представителей количественной революции, в географии были совершенно естественны для американской науки. Нужно было молодое поколение, которое было бы свободно от предрассудков и шаблонов старой географии. И когда после завершения второй мировой войны, традиционная региональная парадигма показала свою уязвимость, социальная эстафета в американском научно-географическом сообществе была прервана. Новое поколение не захотело принимать ''палочку'' эстафеты от региональной парадигмы. Они экстраполировали методологические принципы, характерные для научного сообщества в целом, на географию. Образ последней резко изменился.

Четвертое. Традиционная американская культура способствует ориентации на новизну и активно поощряет ее. Новинка не нуждается в абсолютном доказательстве. Отчасти она самодостаточна уже своей новизной. Для того чтобы продвинуться в научно-географическом сообществе, необходимо выдавать новинки, в том числе принципиального характера. Это поощряется не во всех научных сообществах. Важное отличие “восстания” против региональной парадигмы в американской географии заключалось в том, что были теоретические исследования программного характера, которые в совершенно открытой форме расставляли все точки над ''И''. В советской географической науке, например, такого не было, и быть не могло.

 Важнейшее достижение метагеографической культуры американского научно-географического сообщества в том, что ведущие географические журналы, например, Annals Association of American Geographers публикует статьи с альтернативными, доминирующим парадигмам, идеями в любое время. Пусть доминирует одна из программ. Она исключительно сильна и популярна. Но может быть опубликована альтернативная работа, под которую нет никаких оснований в отношении ее массовости. Так было много раз. Например, статья Райта в 1947[30], Шеффера в 1953 году[31], Лоуэнталя в 1961 году[32]. Это позволяет научным программам свободно конкурировать, и делает невозможным консервацию прогресса географической науки на основании вне научных методов.

Пятое. Даже во время полного господства региональной парадигмы в американском научно-географическом сообществе были представители, которые открыто придерживались альтернативных ей взглядов. Эти альтернативы были неявными программами, для развития которых отчасти были необходимы внешние условия. На теоретико-методологическом уровне они были более или менее определены. Причем, подобные географы отнюдь не находились в загоне, не были париями научно-географического сообщества. Например, такие видные носители альтернативных подходов как Зауэр и Райт были даже президентами Ассоциации американских географов. Пребывание на этом посту не требовало от них конформизма, согласия с доминирующими взглядами. Райт в 1947 году сделал президентский доклад, в котором изложил теоретические основы гуманистического направления. Теоретические декларации Райта были реализованы на массовом уровне через 20 с небольшим лет.

 Хорошо характеризует состояние и характер метагеографической культуры американского научно-географического сообщества начала 1950-х годов сборник статей ''Американская география''. Он стал попыткой изложения господствующего мнения. Это была и попытка консолидации американских географов. В целом это характерно для общественной мысли США данного периода. Позднее такое было уже немыслимо по ряду причин. Резко изменилось социо-культурная обстановка. Кроме того, в географической науке появилось развитое разнообразие принципиально различных мнений. Никакой консолидации быть не могло.

 Важно учитывать, что попытка выразить господствующее мнение в американской географической науке не носило нормативного характера. Не было никаких попыток насилия над теми, кто этого мнения не придерживался. Совершенно спокойно допускалась мысль, что кто-то может его критиковать и исходить из альтернативы.

Наиболее активной и негативной реакцией на попытки создания номотетической географии были со стороны Хартшорна. В период 1954 - 59 годов он выступил с серией работ, в том числе монографий. Они были направлены против Шеффера и на доказательство эффективности региональной парадигмы. Здесь характерно то, что выступление против теоретиков не носило организованного характера.

Единственный известный нам случай вне научного давления на них связан с тем, что работу Бунге ''Теоретическая география'' отказывались публиковать в США[33]. Основная “заслуга” в этом Хартшорна. Вероятно, отчасти этот странный для американского сообщества ученых случай связан и с личными чертами Бунге. Стоит сказать, что его книга была опубликована в Швеции и стала очень популярной в США.

В целом, у американских новаторов есть презумпция невиновности и необязательности решения всех научных проблем, в случае декларирования научной новинки. Чтобы помешать их деятельности необходимо доказать, что они делают нечто нехорошее. В советском научно-географическом сообществе этого нет. Доказывать должны были сами новаторы. У них презумпция виновности. Остальным можно созерцать их безуспешные попытки развить новинку при отсутствии какой-либо помощи со стороны коллег.

Шестое. В американской географической науке система получения ученых степеней не столь консервативна, как и в других странах. Это позволило быстро переориентироваться молодежи на принципы количественной революции и писать диссертации уже в духе новых принципов. В тех странах, где сначала надо защищаться, а затем заниматься наукой, положение было значительно сложней. Этот обычай приводил к большим потерям времени и ухудшению состава научно-географического сообщества. Оно в большей степени пополнялось конформистами, ориентирующимися больше на степень, а не на науку.

Седьмое. Прекрасно развитая система формальных научно-географических коммуникаций, позволила оперативно создать специализированные журналы полностью ориентированные на новые принципы. Вокруг них стали формироваться исследовательские группы, как формальные, так и неформальные. Этот фактор исключительно важен.

Восьмое. Ротация научно-преподавательских кадров в университетах США способствовала тому, что новые идеи быстро обходили различные университеты. Их сообщали сами авторы новых взглядов. Это способствовало быстрому воспроизводству географов из числа молодежи, готовых работать в духе новой парадигмы.

 Важную роль в кризисе региональной парадигмы географии в США сыграло то, что американские географы принимали активное участие во второй мировой войне в качестве специалистов. Они убедились в неэффективности региональной географии. Особенно четко это выражено у Аккермана[34]. После окончания войны была возможность обобщить опыт в лучших условиях, по сравнению с европейскими коллегами. Немецкие географы были неспособны в это время конкурировать на географическом рынке идей. Были проблемы и у английских географов. Кроме того, сказывался излишний традиционализм. Аналогичная ситуация была во французской географической науке. Американцы свой шанс использовали. Это был лишь один из факторов, способствовавших быстрому росту американской географической науки.

 Частной, но очень важной причиной, которая помогла американскому научно-географическому сообществу добиться быстрого прогресса во второй половине XX века стало то, что американские коллеги практически не дискутировали относительно проблемы единства географии. Аналогичная дискуссия заняла длительное время в советской географии и практически ничего не дала положительного географической науке. Негативным ее результатом стало то, что советское сообщество географов с большим опозданием отреагировало на количественную революцию и проигнорировало философскую революцию.

 Почему американские географы не стали дискутировать относительно единства географии и почему их советские коллеги занялись именно этим? Вопрос не тривиален. От ответа на него зависит и понимание важной точки бифуркации современной мировой географической науки. Наша позиция следующая. Дискуссия о единой географии лежала в русле региональной парадигмы. Те научно-географические сообщества, которые могли решительно отказаться от этой парадигмы, могли перейти и к обсуждению проблем построения новых оснований географической науки, на принципиально новой основе. Те сообщества, в которых такой возможности не было в виду того, что региональная парадигма была канонизирована, вынуждены были искать другие пути прогресса географической науки. Одним из них было обсуждение проблем единства географической науки. Создавалась иллюзия, что прояснение этой проблемы может решить вопрос о дальнейшем прогрессе географической науки в целом. По сути, обсуждение проблемы дальнейшего развития географической науки ушло от рассмотрения вопроса о замене региональной парадигмы на более эффективную. Американские географы пошли другим путем и он оказался более эффективным. Причины этого выбора носят, прежде всего, социо-культурный характер.

 Все сказанное выше и стало причиной того, что американские географы во второй половине XX века добились очень быстрого прогресса и вышли на передовые позиции в мировой географической науке. Они стали законодателями мод. В США генерировались основные и наиболее радикальные новинки. Если же они носили европейское происхождение, то именно в США получали наиболее развитую форму. Делалось это очень оперативно. Фактор времени играет исключительно важную роль и американское научно-географическое сообщество в этом отношении резко выделяется от сообществ других стран.

Особенно разительно различие с советским научно-географическим сообществом. В силу социо-культурных особенностей время не является большой ценностью и новинки могут длительное время не находить никакого отклика. Сказывается ''здоровый консерватизм'' и прошлый негативный опыт всего социального развития страны. Страх перед новинками, выходом за пределы марксизма и накаливанием передается как социальная эстафета от поколения к поколению.

5.2.

ЛОГИКА РАЗВИТИЯ

ЗАРУБЕЖНОЙ ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ НАУКИ В 1950 - 80-е ГОДЫ[35]

Первое. Анализировать современную географическую науку можно с различных методологических позиций. Можно привести сотни фамилий и тысячи названий работ. Это путь идеографический. Идя по нему нельзя много достигнуть в понимании процессов, происходящих в географической науке за последние десятилетия. За чередой фамилий и названий не увидеть главного - логики. Возможны иные позиции - на основании анализа конкретного материала осмыслить фундаментальные закономерности эволюции географической науки XX века и с помощью общих моделей интерпретировать конкретные географические работы. Для нас более интересен второй путь.

 Рассмотрим проблему построения концепции развития современной зарубежной географической науки. Это одна из наиболее сложных в методологическом отношении и наименее разработана в метагеографии проблем. Причин такого положения много. Одна из них в общей слабости методологии теоретических науковедческих исследований. Мы делаем акцент на возможности построения достаточно строгой теоретической модели столь сложного явления как развитие зарубежной географической науки второй половины XX века. В содержательном плане предложенная концепция один из возможных вариантов осмысления эволюции географической науки. Она будет совершенствоваться.

Второе. Детальный анализ современной зарубежной географической науки и попытка ее теоретического осмысления привели к тому, что удалось сформулировать концепцию, показывающую логичность ее эволюции. Существование четкой логики нет оснований считать характерным лишь для послевоенного периода. Для других периодов подобный анализ не проводился. Если бы такая задача стояла, то, вероятно, можно было бы проследить логику и для них. Анализ, проделанный по науке XVII - XX веков убеждает, что развитие географической науки не хаотично. На строгом уровне нет возможности сформулировать логику всей истории географической науки. Исследование логики развития мировой географической науки может иметь большое значение для определения разумной стратегии научно-географических исследований.

 Правомерно ли говорить о зарубежной и западной географической науке в целом? Мы считаем, что вполне правомерно. Существуют фундаментальные тенденции, проявляющиеся в различных областях научно-географического познания, независимо от их предметной и методологической специфики. Они есть и в советской географии. Но она не входит в предмет нашего исследования и поэтому систематически на этом вопросе останавливаться не будем.

 Общие закономерности анализируются на основании большого массива публикаций зарубежных географов. Не делается глобальных выводов по нескольким случайно отобранным работам. Эмпирическая база обобщений надежная. Есть необходимый теоретико-методологический аппарат. О том насколько разумно обобщение представленное в модели нужно судить уже по конкретным результатам.

Третье. Применяя эти понятия развитие зарубежной географической науки в 1950-80-е годы можно представить как цикл, состоящий из стадий математизации, философизации, умеренности и плюрализма. Она характеризует качественно специфичный этап развития географической науки. Детально на описании стадий останавливаться не будем. Это делается в соответствующих главах. Отметим лишь временные границы. Они описываются по западной географической науке, где цикл проявился наиболее четко.

Стадия математизации нашла выражение в ''новой'' географии. Ее подъем приходится на вторую половину 1950-х и первую половину 1960-х гг. Спад на вторую половину 1960 - начало 1970-х годов.

 Стадия философизации (гуманизации) - альтернатива количественной революции, математизации. Она отражена в двух вариантах. Представлены такие непохожие друг на друга феномены как ''гуманистическая'' и ''радикальная'' географии. Их объединяет акцент на применении. Достижений философии и социальных наук, внимание к проблемам человека с учетом его ценностных ориентаций и внутреннего мира и негативное отношение к количественной революции.

 Датировать стадию едиными хронологическими границами нельзя. ''Гуманистическая'' и ''радикальная'' география имели различное время подъема и спада. ''Радикальная'' география значительно быстрее прошла пик популярности у широкой научно-географической общественности западных стран. Подъем пришелся на конец 1960-х - начало 1970-годов. К середине 1970-х годов наступил спад. ''Гуманистическая'' география имела более длительный период подъема (с конца 1960-х до второй половины 1970-х годов). Спад начался с конца 1970-х годов и протекал не столь резко.

 Стадия умеренности и плюрализма нашла отражение в плюралистическом подходе к решению философско-методологических проблем географической науки и росте популярности Лундской школы ''временной'' географии. Ее резкий подъем можно объяснить именно доминированием этой стадии.

 Первые попытки синтезировать количественную и философскую революции в географической науке появились в конце 1960-х годов, когда четко определилась их альтернативность. Но сочувствие они стали получать только с конца 1970-х годов. На современном этапе стадия умеренности и отмеченный цикл в целом перешли на новый уровень. Начался новый цикл.

Четвертое. Логику развития зарубежной географической науки можно отразить следующей моделью.

Модель приведена в статье опубликованной в “Известиях ВГО”. 1989. №2, с.152 – 157. В данном тексте ее воспроизвести не удалось.

 Абстрактная модель развития западной географической науки 1950-80-х годов. А - стадия математизации. Б - стадия философизации. В - стадия умеренности и плюрализма.

 С учетом волнового характера протекания стадий и временных параметров модель приобретает следующий вид.

$

 Качественно-временная модель развития западной географической науки 1950-80-х годов.

 Поскольку западная географическая наука, на основании анализа которой создана данная модель, существует не изолированно, а испытывает более фундаментальных тенденций развития науки в целом и сама оказывает влияние на географическую науку стран где она развита не столь хорошо, модель можно представить следующим образом.

$

 Общая абстрактная модель развития зарубежной географической науки 1950-80-х годов. А,Б,В - общенаучные тенденции на Западе. А-1, Б-1, В-1 - тенденции наиболее продвинутой западной географической науки. А-2, Б-2, В-2 - тенденции менее развитой географической науки.

С учетом волнового характера протекания стадий и временных параметров модель приобретает следующий вид.

$

 В модели характеризующей волновой характер эволюции географической науки, учтено по одной оси время, по другой интегральная качественная характеристика развития. Ей сложно дать количественное выражение. В интегральной характеристике учтено следующее:

¨    Появление работ заложивших теоретические основы подхода и в последствии трактуемых как классические.

¨    Этапы интенсивной разработки принципов подхода, последующего преимущественно экстенсивного развития и стагнации.

¨    Появление четко выраженной альтернативы, выявившей принципиальные недостатки данного подхода и стремящейся преодолеть или устранить их.

¨    Появление новых веяний в социо-культурной среде, новых социальных заказов.

 Эти параметры учитываются в комплексе. Еще раз подчеркнем, что дается идеализированная качественная модель. Ее сложно подтвердить или опровергнуть прямыми наукометрическими измерениями по одному из параметров. Это будет явно неадекватный подход верификации.

 Пятое. Данный цикл развития мы рассматриваем как мировой, хотя он выделен в основном на материале англо-саксонской географии. По нему представляется разумным анализировать развитие географической науки второй половине XX века в целом.

В наиболее ярком виде цикл представлен в англо-саксонской географической науке. Если еще уточнить, то следует говорить об американской географии. В географической науке других стран наблюдаются более или менее существенные отклонения от описанной модели. Четкость проявления цикла в американской географии связана с тем, что научно-географическое сообщество США наиболее динамично, работает в наилучших технико-информационных условиях и наукофильной социо-культурной среде.

Большую роль в быстром прогрессе американской географии сыграло отсутствие канонизированных традиций. Американские географы очень охотно откликаются на новинки. Любое новшество может найти горячих поклонников. Так называемый ''здоровый консерватизм'' сведен до минимума. Это крайне положительно сказывается на развитии географической науке в США, по сравнению с другими странами.

 Американские географы активно усвоили основные теоретические достижения, существовавшие в европейской географической науке первой половины XX века. Многие предшественники количественной революции были немцами (В.Криссталлер , А.Леш , Ф.Шэфер и др.). Отклик их идеи нашли, прежде всего, в США. Затем вернулись в Европу на крыльях заокеанской количественной революции. Это представляется закономерным. Подобный феномен определяется разницей потенциалов интенсивности развития научно-географического сообщества США и других стран[36].

 Чисто американским достижением стала ''гуманистическая'' география как самостоятельное направление. Немало ее сторонников и в европейских странах. Среди них есть такие, кто внес выдающийся вклад в развитие этого направления, например А.Баттимер[37]. Но как направление ''гуманистическая'' география получила развитие только благодаря американскому научному сообществу.

 Следует констатировать факт - американское научно-географическое сообщество оказалось наиболее подготовленным к работе в условиях научно-технической революции. Это отчасти связано с внешними условиями (разумная система ассигнований на исследования и т.п.) Но основная причина в самом сообществе, особенностях его исторического и современного развития, доминирующих метагеографических принципах.

 Шестое. В странах, где были устойчивые традиции научно-географического познания, связанные с первой половиной XX века и более ранним периодом, проявилось отставание от переднего края, в частности от американской науки. Наиболее ярким примером служит географическая наука Франции. Для французской культуры характерны такие черты как традиционализм, противоречие центра - периферии (Париж - остальная Франция), замкнутость в рамках собственного языка и страны и т.п. Для французского научно-географического сообщества характерно наличие сильного градиента в социальном статусе официальных лидеров и остальной массы географов. Это и многое другое привело к тому, что французские географы не уловили и/или сознательно не подключились к тенденциям переднего края географической науки. Естественно, они имеют собственное мнение на этот счет и, вероятно считают, что передний край зашел не туда куда следовало. В этом сообществе по прежнему большую роль играют традиционные географические исследования в духе школы Видаль де да Блаша. Школа Видаля не прошлое, а национальная традиция, передаваемая как социальная эстафета от одного поколения французских географов к другому.

 Количественная революция получила во французской географии слабое отражение. Исследования, выполненные в духе ''новой'' географии редко выходили на уровень мировых стандартов, задаваемых американскими географами, и запаздывали. Они были скорее проявлением рефлективной волны.

 Философская революция получила более яркое отражение. Она больше соответствовала привычным географическим исследованиям, не требовала радикальной перестройки ценностей французского научно-географического сообщества. Ее можно было безболезненно вписать в сложившуюся систему высшего географического образования. Это очень важно для французского научного сообщества, адаптации им принципиальных новинок.

 Развитие географической науки во Франции послевоенного периода чрезвычайно интересно проанализировать с метагеографических позиций. Она является примером проявления самобытного развития в условиях современной науки. Феномен связан с формированием наукофобной системы ценностей на уровне научно-географического сообщества в рамках наукофильной западной социо-культурной среды.

 Своеобразно проявился цикл развития географической науки в СССР. Это самостоятельная тема. Коснемся ее лишь вскользь. По ней есть авторские разработки, но включить их в текст не представляется возможным, так как это не соответствует основной цели данной работы.

 Советское научно-географическое сообщество оказалось неготовым к развитию географической науки в условиях НТР, по пути наметившемуся с середины 1950-х годов. В самом начале количественная революция встретила активное сопротивление. Ее всячески старались принизить до уровня методического новшества. Затем сопротивление перешло в пассивную и более эффективную форму. Большинство представителей советского научно-географического сообщества, особенно старшего поколения, воспитано в традициях районной школы Н.Н.Баранского. Принципы районной школы несовместимы с принципами количественной революции. Расхождения идут по принципиальным методологическим вопросам. За счет численного перевеса и гармоничного сочетания сторонников районной школы с социо-культурной средой того времени проиграла теоретическая география.

Характерна в этом отношении научная биография Б.Б.Родомана, одного из наиболее видных представителей количественной революции в советском научно-географическом сообществе. Вне научные факторы сыграли основную роль в победе районного направления над принципами количественной революции. Четко прослеживается связь между разгромом школы номографов и центрографов в начале 1930-х годов и тем, что теоретическая география не смогла реализовать свой потенциал и в 1950-60-е годы. В обоих случаях теоретические подходы подавлялись сторонниками региональной парадигмы. Применялись все возможные методы давления. К тому времени пока идеи количественной революции были восприняты советским научно-географическим сообществом, они потеряли свою прежнюю актуальность, прошли пик развития.

Мимо советского научно-географического сообщества прошла философская революция. Идеи количественной революции, хотя и с большим опозданием, но нашли отражение. Идеи философской революции и двадцать лет спустя после их широкого развития в мировой географии остаются ''землей неизвестности'' для большинства советских профессиональных географов. Они настолько не соответствуют доминирующему образу географической науки, что их искренне не замечают. Игнорирование столь органично и глубоко, что экстравагантными кажутся даже работы по анализу ''гуманистической'' географии. В таких условиях заниматься аналитической работой сложно. Слишком много времени нужно тратить на элементарное ознакомление с идеями западных коллег. Нюансы интерпретации их достижений воспринимаются с трудом. В них не видят смысла.

Что касается ''радикальной'' географии, то ее идеи не могли быть плодотворными для советской географии, поскольку лежат в одном с ней марксологическом русле. В силу идеологических сложностей, все еще играющих важную роль, контакт затруднителен. Для понимания взаимоотношений советских географов с ''радикальными'' западными коллегами необходимо учитывать и особенности застойного периода в СССР. Общий застой отразился и на географической науке.

 Не может быть и речи об усвоении принципов стадии плюрализма и умеренности. Для этого нет объективных оснований. Плюрализм программ в советском научно-географическом сообществе на методологическом уровне фактически носит полулегальный характер.

 Неподготовленность советской географической науки к развитию в современных условиях связана со многими причинами. Отметим важнейшие из них.

¨    Изолированность от мирового научно-географического сообщества.

¨    Глубочайшая уверенность в собственной прогрессивности в принципах, по причине базирования на марксистской основе.

¨    Жесткие традиции районной школы.

¨    Агрессивная метагеографическая культура, активно подавляющая поиск принципиально новых путей научно-географического познания.

¨    Неразумная организация научно-географических исследований.

¨    Слабость системы формальных научно-географических коммуникаций.

¨    Наличие оскорбительного человеческое достоинство противоречия ''центр - периферия'', которое впрочем, активно поддерживается и самим научно-географическим обществом СССР.

 И так далее и тому подобное. Причин можно привести еще много. По каждой из них можно написать десятки страниц. Оставим это для другой работы. Сейчас еще раз отметим, что речь идет лишь о результате. Он выразился в том, что в советской географической науке цикл 1950-80-х годов не получил должного развития. Графическая модель этого цикла для советской географии будет резко отличаться от той, какую мы видим в американской географической науки.

 Седьмое. Насколько правомерно применять концепцию, разработанную в основном на примере англо-саксонской географии, к анализу развития географии в других странах, в частности к географической науке СССР? Мы считаем, что это правомерно делать. В мировой географической науке, на протяжении длительной истории были различные лидеры. Во второй половине XX века лидером стала американская география человека. Это наше глубокое убеждение и мы готовы его отстаивать. Смена лидеров закономерное явление. Она связана со сменой лидерства культур и другими причинами. При анализе мировой географической науки необходимо исходить из наиболее развитых форм. Для оправдания отставания всегда найдется множество причин, и ориентироваться на них неразумно.

Восьмое. Развитие и смена стадий в зарубежной географической науке 1950-80-х годов подчиняется уравнениям, описывающим волновые процессы. Принципиальные моменты ясны, но сложно провести строгое математическое описание конкретно. Хотя это разрешимая задача.

 Более сложная и важна проблема соотношения различных стадий. Смена стадий становится актуальной в западной географической науке примерно через каждые 8-10 лет. Этого времени достаточно, чтобы доминирующая стадия перешла из разряда быстро прогрессирующих в депрессивную. Разработка ее принципиальных методологических и теоретических оснований резко замедляется. Начинается шлифовка частностей. Так было два раза. Первый раз с количественной эволюцией, второй с философской. Теоретических объяснений этого феномена нет. Не ясно почему именно десять лет, а не больше и не меньше. Почему вообще определяется среднее время подобной смены фундаментальных парадигм?

Можно высказать предположение, что в условиях англо-саксонской географической науки, с ее очень хорошей организацией, возможностью новому подходу быстро укрепиться в науке, пробиться, десять лет является временам при котором новая программа успевает реализовать свой потенциал в основных чертах, пройти логически необходимые стадии развития (от резкого подъема до спада). В условиях не благоприятных эта эволюция не столь интенсивна и может растягиваться на длительное время.

 Американская географическая наука имеет структуру, способную быстро перестраиваться и органично синтезировать фундаментальные новинки. Плюрализм программ порождает некоторые сложности, но в целом географическая наука от него выигрывает. Другой формы устойчиво добиваться прогресса в науке не существует. На стыках многочисленных программ появляются эмерджентные новинки, существование которых в иных условиях невозможно.

 Оптимальность организационной структуры науки можно оценить с точки зрения того насколько она позволяет развиваться новинкам. Если новинка не может раскрыть свой потенциал, и процесс растягивается на неподобающе долгое время это ведет к стагнации данных структур и деградации собственно-географического познания. В неразумных организационных структурах искусственно подавляются точки роста, отодвигается естественно назревающий период бифуркации. Это дурно влияет на последующее развитие.

 Девятое. Что позволяет говорить о цикле применительно к послевоенной географической науке? Оснований для этого несколько.