Возникновение и развитие института необходимой обороны в уголовном праве рабовладельческих и феодальных государств

1.            Возникновение и развитие института необходимой обороны в уголовном праве рабовладельческих и феодальных государств.

Необходимая оборона – это чисто правовой институт уголовного права, как и все другие институты уголовного права, появился вместе с возникновением государства и права и развивался в зависимости от целого ряда условий государственного и социального характера.

Институт необходимой обороны всегда использовался в интересах господствующих классов. Поэтому как само понятие необходимой обороны, так и условия правомерности необходимой обороны и пределы ее допустимости изменялись в процессе исторического развития, отражая в себе особенности социально-политического строя.

 В уголовно-правовой литературе можно встретить высказывания отдельных криминалистов о том, что необходимая оборона не имеет своей истории[2].

Как правильно указывает в своей монографии о необходимой обороне Н.В.Рейнгард, “необходимая оборона вопреки несколько неосторожно высказанному мнению профессором Листом имеет свою историю, даже очень древнюю, полную трагического интереса, отражая на своих страницах культуру народа”[3].

Известны попытки буржуазных ученых доказать, что уже при первобытно-общинном строе существовало уголовное право. Такое утверждение буржуазным ученым нужно было для обоснования того, что государство и право являются вечными категориями и что право существует и будет неизбежно существовать в каждом обществе.

Невозможность существования права в догосударственном обществе была доказана Марксом и Энгельсом.

Указанине Энгельса о том, что при первобытно-общинном строе “еще нельзя говорить о праве в юридическом смысле”, полностью относится к уголовному праву и к необходимой обороне, как институту уголовного права.

Однако уже при родовом строе как внутри коллектива, так и во вне его совершались действия, представляющие опасность для общества, с которыми общество боролось путем принуждения. В классическом произведении “Происхождение семьи, частной собственности и государства” Ф.Энгельс писал: “И какая чудесная организация этот родовой строй при всей ее наивной простоте! Без солдат, жандармов и полицейских, без дворянства, королей, наместников, префектов или судей, без тюрем, без процессов – все идет своим установленным порядком. Всякие споры и недоразумения разрешаются коллективом тех, кого они касаются, - родом или племенем, или отдельными родами; лишь как крайнее, редко применяемое средство грозит кровная месть, цивилизованную форму которой только со всеми положительными и отрицательными сторонами цивилизации представляет наша смертная казнь. Хотя общих дел гораздо больше, чем в настоящее время, - тем не менее, нет и следа нашего раздутого и сложного аппарата управления”[4].

К числу действий, представлявших опасность для общества, исторически ранее всего относились, - указывает профессор Шаргородский[5], - лишение жизни, нанесение телесных повреждений.

Вот почему в первобытном обществе отношения складывались так, что каждое лицо пользовалось неограниченным правом защиты по отношению к восстановлению и охранению своих прав. Не случайно спор решался превосходством физических сил, и если он был на стороне напавшего, то другой молчал. Поэтому говорить о праве самозащиты в юридическом понимании в первобытном обществе, конечно, нельзя, т.к. тогда не существовало вообще никакого права. “И было бы напрасно искать здесь правовой институт необходимой обороны”[6].

 а) Необходимая оборона в рабовладельческих государствах.

Понятие необходимой обороны начинает складываться с появлением уголовного права, т.е. в рабовладельческом обществе. Уголовное право рабовладельческих государств нашло свое выражение в ряде законов древних народов: законах Ману (Индия), относимых разными исследователями к 1200–200 гг. до н.э., законах Ассирии (около 1500 г. до н.э.), законах вавилонского царя Хаммурапи (1914 г. до н.э.), законах Хеттов (около 1750 г. до н.э.), еврейских законах (Пятикнижие – около 400г. до н.э.), законах Древней Греции (законы Дракона – 621 г. до н.э. и законы Солона – 409-408 гг. до н.э.), законах Древнего Рима (законы XII таблиц – 450 г. до н.э.) и др.

Уголовное право рабовладельческих государств защищало рабовладельческую систему, интересы эксплуататоров-рабовладельцев на основе открытого классового неравенства, привилегий рабовладельцев, угнетения и подавления сопротивления рабов.

В одном из самых древнейших законодательств-древнеиндусском праве – законах Ману уже встречается понятие о необходимой обороне. Эти законы предусматривали, что убийство, совершенное в состоянии необходимой обороны, не наказывается. Так, в них указывалось: “Всякий может без колебания убить нападающего на него (с преступной целью) убийцу, будь то его учитель, дитя, старик или сведущий в Ведах брахман. Убиение человека, решившегося на убийство публично или тайно, никогда не делает виновным в убийстве. Это ярость в борьбе с яростью”[7].

Законы Ману не признавали виновным то лицо, которое в войне, предпринятой в защиту священных прав, ради собственной безопасности, ради защиты женщины или брамина убьет кого-либо.

По законам Ману лишение жизни в качестве акта необходимой обороны разрешалось как для самозащиты, так и для защиты некоторых других лиц, а именно: женщин и браминов. Причем такого рода убийство считалось не только правом, но и обязанностью обороняющегося, которою он должен был выполнять без колебания. Законы Ману допускали оборону только в защиту жизни, о защите имущества в них ничего не говорилось.

По египетским законам оборона была не только правом, но и обязанностью относительно третьих лиц. По этим законам смертной казнью карался тот, кто видел убийство и не защитил, имея на то возможность. В случае невозможности помочь потерпевшему, он должен был донести об этом судебной власти, при неисполнении чего подвергался телесному наказанию и трехдневному лишению пищи.

Еврейское законодательство допускало также оборону имущества. В законах Моисея говорилось: “Если кто застанет вора подкапывающего и ударит его так, что тот умрет, то кровь не вменится ему. Но если зашло над ним солнце, то вменится ему кровь”[8].

Библейское законодательство разрешало убить ночного вора. При восходе же солнца, когда поднимались соседи, могущие прийти на помощь, убийство вора запрещалось. В убийстве при восходе солнца библейское законодательство усматривало только чувство мести.

В Римском законодательстве (XII таблиц) также разрешалось убить ночного вора. Кроме того, разрешалось убить вора, совершившего кражу днем и оказавшего вооруженное сопротивление при поимке. Уголовное право Рима с исключительной откровенностью всеми средствами, вплоть до голого насилия, защищало частную собственность и систему рабства. Уголовное право Древнего Рима содержало некоторые особенности, резко отличавшие его от уголовного права других рабовладельческих государств.

Маркс и Энгельс писали про Древний Рим: “С развитием частной собственности здесь впервые устанавливаются те отношения, которые мы встретим – только в более крупном масштабе – при современной частной собственности”[9].

В Древнем Риме необходимая оборона признавалась естественным правом, присущим человеку. Не случайно именно в Древнем Риме сложилась поговорка, так ярко отражавшая право того периода и взгляды на необходимую оборону: “Лучше предупредить опасность собственными силами, чем потом обиженному прибегать к помощи суда”. В этом проявляются, прежде всего, те отношения, которые характерны для развития частной собственности, а также и то, что в правовых памятниках, относящихся к тому периоду, не было четкого различия между само расправой и необходимой обороной.

Очень яркую характеристику понятия необходимой обороны, идею дал и развил выдающийся оратор, крупный идеолог Древнего Рима Марк Цицерон в своей защитительной речи по делу Милона.

Бывают случаи, - говорил Цицерон ,- и эти случаи не редки, когда человек имеет право жизни над себе подобным. И если это право справедливо, если оно когда-либо является необходимостью, то это в том случае, когда приходится силу отражать силою.

Неужели, - далее говорил Цицерон, - смерть которая порождает разбойника, убийцу. Может считаться несправедливою?

Существует священный закон, закон неписанный, но который родился вместе с человеком; закон, явившийся ранее законов, предания, ранее появления всех книг, но начертанный природой в ее бессмертном кодексе; его мы почерпнули, извлекли из самой природы; этот закон не столько изучили, сколько прочувствовали, не столько узнали, сколько отгадали. Он гласит нам: в момент неотразимой опасности, явившейся под кинжалом своекорыстия или ненависти, дозволительно всякое средство спасения. Если необходимость справедливой защиты требует употребления меча, то нельзя вменять в вину тому, который извлек меч для своего спасения и порождает убийцу.

Таким образом, - закончил свою речь Цицерон, - судьи, не теряйте из виду этот принцип; он должен обеспечить в ваших глазах торжество нашего дела, если не забудете той аксиомы, которой забывать не следует, а именно: каждый, кто стремиться отнять у нас жизнь, может быть убит без всякого колебания[10].

Римские юристы руководствовались высказанными в этой речи принципами и считали действия, совершенными в состоянии необходимой обороны, при наличии двух главных условий: 1) несправедливости нападения и 2) неизбежности опасности.

Цицерон, как крупный идеолог Древнего Рима, выражал интересы господствующих классов.

Классовый характер уголовного права рабовладельческого общества определялся, прежде всего, тем, чьи общественные отношения оно охраняло. Классовый характер уголовного права рабовладельческого общества выражался в формальном и фактическом неравенстве лиц перед законом, принадлежащих к различным классам, сословиям, группам населения.

б) Необходимая оборона в уголовном праве феодальных государств.

Господствующий при феодализме класс – феодалы-крепостники – создает свое уголовное право, задачей которого является защита крепостного строя, феодальной собственности и системы привилегий, и подавление сопротивления крепостного и феодально-зависимого крестьянства.

Произвол и бесправие – характерная черта феодализма, и его право – это, по словам Маркса, “кулачное право”. Яркую характеристику этого кулачного права дал Энгельс в своей работе “Крестьянская война в Германии”[11].

Понятие о праве необходимой обороны в средневековом законодательстве существенно отличается от взглядов древнеримских юристов на необходимую оборону.

Как указывает А.А.Берлин, “в средние века – эпохи всецелого подавления личности, установления бесчисленного ряда ограничений, сковывающих всякую деятельность индивида, мы напрасно бы искали дельнейшего развития института необходимой обороны”[12].

В средневековом законодательстве можно встретить самые разнообразные положения о праве необходимой обороны. Одни законодательства разрешали убийство при защите чести и имущества, другие – подвергали каре за убийство при защите собственной жизни.

Неравенство перед законом различных классов и сословий, характеризовавшее уголовное право феодализма, нашло свое выражение также и в законодательстве о необходимой обороне в эту эпоху.

Наиболее полное представление о необходимой обороне в уголовном праве феодальных государств можно получить по законодательным памятникам Германии.

До нас дошли многочисленные ( начиная с VI века ) сборники законов германских племен, так называемые варварские правды.

Наибольший интерес представляет древнейшая из варварских правд “Салическая правда” – сборник законов франкского королевства (Германия, Бельгия, часть Франции), относящийся к началу VI века.

В эпоху “Салической правды” среди варварских племен была еще широко распространена кровная месть, и вмешательство власти в отношения между совершившим преступление и потерпевшим было ограниченным. Глубокое внедрение в быт кровной мести заставило авторов “Салической правды” допустить в некоторых случаях применения этой формы само расправы.

Немецкое право не отождествляло понятия необходимой обороны с понятием самозащиты, как это делали римские юристы. Необходимая оборона определялась как невменяемое, ненаказуемое убийство или нанесение ран. Такой взгляд средневековых немецких юристов на необходимую оборону проходит через все законодательные памятники Германии, в которых говорилось о преступлениях и наказаниях, начиная с варварских правд, до принятия Каролины.

Вопросы необходимой обороны в варварских правдах и в зерцалах (Саксонском и Швабском) рассматривались в главе об убийствах и увечьях. Средневековое воззрение на право необходимой обороны было выражено особенно ярко в варварских правдах. Так, в одной из варварских правд в главе об убийстве говорилось, что убийство свободного человека должно быть наказуемо смертной казнью.

Но в следующей статье делается ограничение, состоявшее в том, что, если кто-нибудь подвергнется насильственному нападению другого (или будет побитым или ранен им) и убьет нападающего, он не подлежит смертной казни, но должен, однако, заплатить половину пени (виры), следующей за убийство противника. Далее говорится, что, возможно, ранит нападающего при защите своего имущества. За нанесение ран также требуется уплатить половину виры.

Нельзя не заметить, что в варварских правдах необходимая оборона заключается в тесные рамки и подвергается некоторым ограничениям. Такое отношение к необходимой обороне в первое время возникновения германских государств объяснялось господством анархии и кровной мести, что и привело к необходимости определить точно и основательно, в чем именно состоит необходимая оборона.

Дальнейшее развитие права необходимой обороны в Германии получило в Уложении императора Карла IV, называемом Каролина (Каролина была издана в 1532 году, то есть вскоре после крестьянского восстания 1525 года ). Необходимая оборона в Каролине получила весьма обстоятельную регламентацию. В отличие от варварских правд Каролина допускала неограниченную необходимую оборону жизни, чести и имущества, хотя необходимая оборона, как и в варварских правдах, предусматривалась в отделе о смертоубийстве.

В ст. 139 Каролины указывалось: «Кто для спасения своего тела, своей жизни противопоставляет защиту, при которой убивает нападающего, тот ни перед кем не отвечает”[13].

Каролина не признавала виновными в убийстве женщину, убившую посягавшего на ее честь, мужчину, защищавшего свою жену и дочь, а также тех, которые убивали, чтобы спасти тело, жизнь или имущество другого лица.

Таким образом, Каролина представляла право обороны в довольно широких пределах.

Говоря о широком объеме права необходимой обороны, допускавшемся Каролиной, нужно иметь в виду, чьи интересы защищало это законодательство.

Уголовное право этого периода было направлено на борьбу со все растущим сопротивлением деревенского населения насильственному обезземеливанию и принуждению его к дисциплине наемного труда. Революционные выступления крестьян влекли за собой беспощадную расправу с восставшими.

Каролина полностью отразила беспощадную расправу с восставшими крестьянскими массами. Яркая характеристика Каролины была дана Ф.Энгельсом :”Из тех поучительных глав Каролины , которые говорят об “отрезании ушей”, “отсечении носа”,”выкалывании глаз”, “обрубании пальцев и рук”, “обезглавливании”, “колесовании”, “ссожении”, “пытки раскаленными щипцами”, “четвертовании” и т.д., нет ни одной, которой бы милостивый сеньор и покровитель не мог бы применить к своим крестьянам по своему усмотрению. И кто мог бы оказать крестьянину защиту? В судах сидели бароны, попы, патриции или юристы, которые хорошо знали, за что они получают деньги. Ведь все официальные сословия империи жили за счет высасывания последних соков из крестьян”[14].

Позже под влиянием Гуго Гроция и Пуффендорфа возможности применения необходимой обороны стали сужаться. Они высказывали взгляд о том, что необходимая оборона составляет естественное право только первобытного человека, и считали, что она может быть допустима только при неизбежной опасности и для защиты собственной личности.

Впоследствии эти взгляды нашли свое отражение в заподноевропейском законодательстве. Оно обставило необходимую оборону такими формальностями, которые сделали самое право, по выражению А.Ф. Кони, не действительными[15].

В обороне стали видеть остаток самоуправства, посягательство на верховные государственные права.

В английском законодательстве Генриха I (1090 – 1135 годы) необходимая оборона признавалась недопустимой против господина.

В Грузии по законам царя Вахтанга VII (XVIII в.) право обороны было привилегией, не распространявшейся на крепостных. Так, например, устанавливая, что убийство нападющего тем, на кого он совершает нападение, не является наказуемым, законодатель делает тут же оговорку о том, что этот закон не распространяется на случай нападения господина на своего крепостного.

Как видно, право обороны во всех этих законодательных памятниках выступало как право привилегий для представителей господствующего класса. С другой же стороны, мы видим, что закон угрожает самой суровой ответственностью представителю низшего сословия, если он вздумает защищаться от преступного нападения со стороны лица высшего сословия, узаконяя тем самым произвол и насилие в отношении эксплуатируемых.

Решение вопроса о праве необходимой обороны в уголовном законодательстве феодальных государств отражало интересы господствующих классов, чинивших насилие и грабежи в отношении крепостных. Очень яркую характеристику произволу и насилию, творимым в средние века, дал Белинский.

В.Г.Белинский, характеризуя рыцарство средних веков в Англии, писал, что оно “грабило на больших дорогах купеческие обозы, разбойнически резало мирного путешественника, зверски злоупотребляло своей феодальной властью над вассалами и рабами”[16].