3. Особенности коллективных обращений - петиций и гражданских наказов
Одной из разновидностей коллективных обращений являются петиции. Они давно уже регламентированы в зарубежном законодательстве как важная форма выражения общественного мнения, постановки перед органами государственной власти, местными органами значимых экономических, политических и социальных проблем развития общества, страны в целом, отдельных ее регионов, охраны прав и свобод личности.
Сразу оговоримся, что говоря о петициях в связи с обращениями граждан, нужно обратить внимание на то, что петиции - лишь одна из форм обращений граждан в органы государственной власти и местного самоуправления. В этой связи нельзя согласиться с позицией тех учёных, которые пытаются использовать термин "петиции" как обобщающий по отношению ко всем видам обращений граждан[22].
В Конституции РФ нет термина “петиция”, он заменен общим понятием “коллективное обращение”. Здесь существенно отметить, что коллективные обращения, как мы показали выше по содержанию существуют в тех же формах, что и обращения индивидуальные. Петиция же по сути является предложением, направленным на изменение законодательства (иногда подзаконных актов). Цель петиции состоит в реализации так называемой народной нормотворческой инициативы, которая, хотя и не закреплена прямо в Конституции и законодательстве РФ, имеет полное право на существование, как это следует из смысла пп. 1 и 2 ст.3, и п.1 ст.32 Конституции РФ. К тому же имеется обширный положительный опыт зарубежных стран, в которых давно и активно применяется народная нормотворческая инициатива. Так, впервые эта форма волеизъявления граждан получила признание в Швейцарии. Согласно ст. 121 действующей Конституции Швейцарии "народная инициатива состоит в требовании, предъявленном 100000 швейцарских граждан, имеющих право голоса, о включении, отмене или изменении определённых статей действующей Конституции"[23]. Петиция является разновидностью предложения, однако имеет ряд существенных отличий от него. Во-первых, предложение, как неоднократно упоминалось выше, может быть как индивидуальным, так и коллективным, а петиция - только коллективной. Во-вторых, предложение может быть направлено на улучшение социальной действительности вообще, в то время как петиция - на изменение нормативного акта, она стремится воздействовать на позитивное право*. Это последнее обстоятельство и предполагает коллективный характер петиции. Если обычные обращения могут и должны рассматриваться одинаково вне зависимости от того, сколько граждан их подписало, то с петицией всё обстоит наоборот. Поскольку петиция предполагает изменение нормативных актов и по сути являет собой юридический акт, направленный на запуск нормотворческой процедуры, то право её подачи должно быть существенно ограничено. Было бы совершенно нелепо, если бы петицию мог подать один человек. В рамках муниципальных образований, такое, может быть, и возможно (но в таком случае нет смысла выделять петиции из массива предложений), но на федеральном уровне - это абсолютно невозможно, так как означало бы наделение каждого гражданина правом законодательной инициативы, что просто бессмысленно и абсурдно. Поэтому петицией может быть признано только такое обращение, которое подписало некоторое количество граждан, притом (и это важно) не меньше установленного законом минимума. По большому счёту, установленный ст.8 ФКЗ “О референдуме Российской Федерации” порядок, согласно которому “инициатива проведения референдума Российской Федерации принадлежит не менее чем двум миллионам граждан Российской Федерации, имеющих право на участие в референдуме Российской Федерации, при условии, что на территории одного субъекта Российской Федерации или в совокупности за пределами территории Российской Федерации проживают не более 10 процентов из них” является признанием и закреплением народной инициативы, и закреплением “петиционного минимума”. И в-третьих, предложения должны рассматриваться должностными лицами, но вполне могут отклоняться ими без объяснения причин; петиция же является началом нормотворческой процедуры и соответствующий орган обязан не просто её рассмотреть, но и вынести по ней однозначное решение (подобно тому, как сбор установленного законом числа подписей обязывает власти провести референдум). В Российской Федерации право гражданской инициативы пока получило признание не на общегосударственном, а на региональном и местном уровнях. Однако, это обстоятельство не снижает значимости обращений данного вида. Да и кроме того, петиции не только в обязательном порядке подлежат рассмотрению но и удовлетворению, если не содержат в себе неустранимых противоречий с действующим законодательством (как можно видеть на примере зарубежных государств)[24]. Это позволяет утверждать, что народная инициатива в форме подачи петиций в органы государственной власти и местного самоуправления по форме и содержанию близка к народной инициативе, направленной на проведение референдума. Думается даже, что в случае отсутствия принципиальных возражений против принятия нормативно-правового акта, проект которого вносится в порядке народной инициативы, первое может успешно подменять второе, в целях экономии времени и денежных средств.
И ещё одним специфическим видом коллективных обращений является гражданский наказ. По содержанию он почти не отличается от петиции. Отличие здесь в другом. Если субъектом петиции выступает определённое количество граждан (притом не менее установленного законом числа), то субъектом, заявителем в гражданском наказе должна выступать инициативная гражданская организация, общественное объединение. Притом здесь крайне важно отметить следующее - гражданский наказ есть именно обращение граждан, составляющих это объединение, а не обращение объединения как юридического лица (кстати, согласно ФЗ “Об общественных объединения”, они могут и не быть юридическими лицами), которое здесь не рассматривается. А общественные объединения (гражданские организации) характерны прежде всего тем, что они объединяют, как правило, самых инициативных граждан, во-вторых, обладают опытом реализации инициатив и, в-третьих ясно видят интересы тех групп граждан, которые они представляют (например, ветеранские организации - интересы ветеранов). Даже если число членов какой-либо организации невелико, предложения её могут быть очень ценны и полезны, подчас даже небольшая организация может внести такие предложения, до которых чиновники сами никогда не смогли бы додуматься по недостатку информации.
Но для чего потребовалось выделять гражданский наказ в особую разновидность обращения? На то есть две причины. Во-первых, петиции имеют один существенный недостаток - необходимость сбора “норматива” подписей. А при этом, как показывает опыт референдумов, одновременно очень легко и очень сложно собрать должное число подписей. Предположим, что под петицией по закону должны подписаться 10 тыс. граждан. С одной стороны, организация, насчитывающая, 2 или 3 тыс. членов будет испытывать серьёзные трудности со сбором 10 тыс. подписей - ей придётся искать поддержку у посторонних, что подчас бессмысленно. Представим себе, что некая беженская организация хочет внести предложение по улучшению положения беженцев, членов организации 2 тыс., всего беженцев в регионе - 6 тыс. И где искать ещё 4 тыс. подписей? Собирать с местных жителей, ничего не знающих о беженцах, а подчас относящихся к ним с враждебностью? Одновременно, если нужно “продавить” какой-то проект, всегда можно найти фирму, которая за деньги соберёт сколько угодно подписей. Да и кроме того, не раз уже бывало, что гражданским организациям огромными усилиями удавалось собрать 2 млн. подписей для проведения референдума, но ЦИК заявлял, что они “собраны с нарушениями” и в итоге отклонял предложение о проведении референдума. Значит простая петиционная форма обращения слишком уязвима. Поэтому гражданский наказ, подаваемый от имени общественного объединения можно и должно признать особой формой коллективного обращения граждан и распространить на него специальную “петиционную” процедуру рассмотрения*.
Весьма кстати отметить, что в ходе Всероссийского Гражданского Форума, в работе которого автор принимал непосредственное участие, в Минюсте России проходила “переговорная площадка” под названием “Правовые механизмы реализации гражданских наказов”. На ней был подписан (от “гражданского общества” - лидером коалиции “Мы, граждане” Н.Ю. Беляевой, от “федеральной власти” - Первым заместителем Министра юстиции А.Б. Карлиным) протокол, согласно которому федеральная власть согласилась “признать гражданский наказ особой формой обращения граждан как способ участия граждан в управлении государством”[25]. Конечно, такой документ не имеет юридической силы, но сам факт признания гражданского наказа, подтверждённого подписью высокопоставленного должностного лица, говорит о многом.
Подводя итоги сказанному, отметим характерные особенности петиции и гражданского наказа:
а) направленность на принятие нового или изменение действующего нормативно-правового акта;
б) обязательность рассмотрения в рамках нормотворческой процедуры;
в) наличие подписей установленного законом числа граждан (для гражданского наказа - лидеров общественного объединения + ещё ряд указанных в законе реквизитов).
ГЛАВА 2
Историческое развитие института обращений граждан
Как мы показали выше, доктрина предполагет 6 видов обращений (хотя в трудах разных учёных называются разные цифры), но ведь так было далеко не всегда. Само по себе возникновение права на обращение именно как конституционного права появилось только в эпоху конституций, но ведь так или иначе оно проявлялось и в гораздо более ранних законодательных актах, даже и древних памятниках права. Конечно, в средние века, когда, по сути, исполнительная власть была и судебной, и законодательной, очень сложно было отделить обращение от судебного иска. Но, тем не менее и в этом направлении были достигнуты некоторые успехи. Когда именно впервые право на обращение (или, точнее сказать, возможность обращения), было закреплено в законодательстве крайне трудно. Однако очевидно, что право такая возможность всегда существовала. Правда, в эпоху расцвета монархических форм правления сама возможность обращения граждан к органам государственной власти и должностным лицам любого уровня была минимальной, а последствия таких обращений - ничтожны. Редко когда челобитчикам удавалось прорваться к царю и тем более - добиться положительного решения в ответ на свои просьбы. Однако, с развитием элементов демократии это право граждан получает не только фактическое, но и юридическое развитие. Не случайно родиной этого конституционного права граждан считается Великобритания, на территории которой оно было впервые закреплено юридически в виде права на петиции. Петиции являются далеко не единственной формой реализации права граждан на обращения (о чём более подробно будет сказано ниже), но одной из самых эффективных, поскольку, с точки зрения конституционного права, речь идёт об обращениях отдельных лиц или групп населения к органам верховной власти - монарху или законодательным собраниям - с ходатайством об издании законов или принятии каких-либо особых мер. В таком смысле это право было сформулировано в английском конституционном праве, как следствие традиционного права отдельных лиц и общин обращаться к королю, как источнику правосудия. При этом король со своим советом, в состав которого входили и королевские судьи разрешал эти просьбы, оформляя эти решения в виде своих указов; разрешение поставленных в петиции вопросов таким способом фактически означало соединение административного и судебного порядков производства по обращениям заинтересованных лиц.
Со временем, после образования в 1213 г. Британского парламента петиции стали направляться в его нижнюю палату поскольку её составили облечённые властными полномочиями представители английских общин. Каждый представитель привозил их с собой из избирательного округа от своих выборщиков и для их разбора в составе палаты был сформирован особый комитет. Петиции, разрешение которых по существу требовало простого применения действующего закона, передавались королевским судам, а те петиции, разрешение которых не могло быть произведено в рамках действующего законодательства, а требовало его изменения или дополнения - составляли основу законодательной деятельности палаты и представлялись от её имени королю. При этом, по мнению П. Люблинского, сами общины здесь выступали в роли петиционеров. Характерным примером подобного акта является знаменитая Петиция лордов и общин королю "О свободе обсуждения вопросов в парламенте", явившаяся следствием объявления палатой общин 4 января 1649 г. себя верховной властью английского государства[26].
Практически, процесс разрешения петиций, направляемых в парламент общинами, по существу лёг в основу современного законодательного процесса, осуществляемого в демократических государствах, когда обращения граждан с гражданской инициативой и иных лиц, обладающих правом законодательной инициативы в парламенте, являются основой для выработки законопроекта, приобретающего юридическую силу после подписания его монархом или президентом.
В своём первоначальном виде право петиций в Великобритании не имело юридического закрепления, а существовало в силу исторически сложившегося обычая. Особенно большую роль петиции сыграли в ходе Английской буржуазной революции 1640-60 гг. Поэтому не случайно, что в эпоху реставрации была впервые предпринята попытка ограничения данного субъективного права. Карл II издал специальный закон, которым число лиц, подающих петицию, было ограничено 10 человеками, а число подписей под ней - 20. Однако, этот Закон, никем не отменённый, фактически перестал применяться ещё во времена Георга IV.
Но уже спустя 18 лет в Билле о правах 1689 г. провозглашалось неограниченное право подданных обращаться с ходатайствами к королю, причём всякое задержание и преследование за такие ходатайства признавалось незаконным[27]. Таким образом, право петиций получило юридическое закрепление не только в виде материальной нормы, но и в виде нормы процессуальной, провозгласившей юридические гарантии первой. Вместе с тем, ограничение 1661 г., несмотря на то, что формально не было отменено, фактически не действовало.
Провозглашённое в ходе английской буржуазной революции XVII века, право петиций не могло не быть воспринято законодательством Великой французской революции XVIII века. Проект Декларации прав и свобод человека и гражданина, составленный Э.-Ж. Сийесом в 1789 г. определял право петиций как "право активного гражданина обращаться к законодательному корпусу, королю, представителям администрации с ходатайствами по предметам управления и администрации". Реализация этой инициативы предполагалась в области закона и социальных учреждений. При этом, как следует из выступления того же Э.-Ж. Сийеса в Конституционном комитете, из числа "активных" граждан исключались "женщины, по крайней мере в настоящем их положении, дети, иностранцы, а также те, кто никак не участвует в государственных расходах"[28].
Естественно, что позиция аббата в данном вопросе была подвергнута М.-М.-Ж. Робеспьером и другими вождями революции жёсткой критике, в результате чего право петиций вообще не получило закрепления в окончательном тексте Декларации прав человека и гражданина от 26 августа 1789 г. Зато спустя два года, очевидно стремясь компенсировать утрату избирательных прав большим числом "пассивных" граждан Франции, законодатели в Конституции от 3 сентября 1791 г. наделили их в качестве права естественного и гражданского свободой обращаться к установленным органам власти с петициями, подписанными отдельными гражданами.
В таком виде право на петиции действовало во Франции до 1848 г., пока устанавливающая его норма не получила закрепления в Конституции от 4 ноября 1848 г. Более того, в период реставрации, когда, в соответствии с положениями Хартии 1814 г., парламент был лишён права законодательной инициативы перед королем, отсутствующее полномочие парламента было, в известной степени, восполнено правом граждан на петиции.
В России развитие законодательства о праве граждан на обращения также насчитывает многолетнюю историю. Как известно, наиболее распространённой формой обращения заинтересованных лиц к органам государственной власти в условиях российского самодержавия была челобитная - письменное или устное обращение одного или нескольких человек (иногда целых сословий) передаваемая в собственные руки какого-либо должностного лица, вплоть до императора.
Несмотря на то, что челобитные фактически имеют место практически с момента возникновения феодальных отношений на Руси, тем не менее попытка юридического регулирования порядка их подачи и рассмотрения впервые предпринимается лишь в XV веке. В Судебнике 1497 года прямо указано, что “каков жалобник к боярину приидет, и ему жалобников от себе не отсылати, а давати всемъ жалобником управа в всемъ, которымъ пригоже. А которого жалобника а непригоже управити, и то сказати великому князю, или к тому его послати, которому которые люди приказаны ведати”[29]. Из текста прямо следует, что в Московском государстве Ивана Великого не только закреплялась возможность подачи обращений - челобитных, но и устанавливались определённый порядок их прохождения и рассмотрения (“к государю - только через бояр”) и обязанность должностных лиц - “бояр” обязательно рассматривать поданные жалобы по существу, и, кроме того, существовали специальные должностные лица, “которым люди приказаны ведати”, т.е. было понятие распределения обращений по компетенции.
В Судебнике 1550 года, в п. 7 процедура прохождения обращения регламентируется более детально, и даётся строгое предписание должностным лицам решать дело по существу, даже если это потребует вмешательства самого государя. Одновременно там устанавливается и ответственность за ложные, не соответствующие действительности жалобы и наветы - битьё кнутом и тюремное заключение[30].
В новом Соборном Уложении, принятом уже в середине XVII века, право на обращение регламентируется более детально. Так, в главе 10 Соборного уложения 1649 г. содержится ряд статей (13-17 и др.), регламентирующих отдельные вопросы рассмотрения челобитий и ответственности недобросовестных жалобщиков. Этим же и иным частным вопросам, связанным с процедурными вопросами подачи и рассмотрения жалоб, посвящены иные статьи Уложения[31].
Как показывает практика, хотя большинство челобитных содержали частные жалобы на произвол и самоуправство государственных чиновников и представителей правящего класса, тем не менее, некоторые из них легли в основу нормативных актов, издаваемых в период расцвета абсолютизма. Так например, Н.А. Воскресенский среди источников петровской Табели о рангах называет, в первую очередь, русскую практику, потом челобитные, и лишь на третьем месте находится, по его мнению, иностранное законодательство[32]. Челобитные, как видно из текста нормативного акта, стали одним из источников Новоторгового устава, подписанного царём Алексеем Михайловичем 22 апреля 1667 г. И в последующие годы челобитные были важным каналом обратной связи от отдельных слоев населения к органам государственной власти страны, вплоть до высших. Немалая их роль в обеспечении деятельности государственной власти настоятельно требовала упорядочения производства по существу содержащихся в них вопросов. Неслучайно 14 июня 1763 г. Екатерина II подписывает Манифест о порядке рассмотрения жалоб и просьб на высочайшее имя. Этим мaнифecтoмстатс-секретари Кабинета императрицы обязывались принимать от частных лиц:
1) жалобы по поводу действий административных органов;
2) специальные обращения "в собственные руки".
Дела, подлежащие судебному разбирательству, статс-секретарями не разбирались, их возвращали просителям с обязательством передачи дела в суд. На рассмотрение императрицы поступали лишь те прошения, которые по своему содержанию требовали исключительно её решения .
Таким образом, принципиальное значение Манифеста от 14 июня 1763 г. состоит в том, что он, во-первых, был первым актом, установившим порядок разбирательства обращений по существу. Во-вторых, он определил порядок работы с обращениями не только статс-секретарей, но всего государственного аппарата. В третьих, он впервые разделил административное и судебное производство по обращениям в государственные органы[33].
Однако, несмотря на безусловное прогрессивное значение Манифеста 14 июня 1763 г., он не смог преодолеть сословно-представительного характера Российской империи периода абсолютизма. А это означало, что объём правомочий лиц, выступающих с обращениями в государственные органы, был различным и зависел от сословной их принадлежности. Самым большим объёмом полномочий в этой сфере правоотношений обладали собрания дворянства, которые, в соответствии со статьями 47 и 48 Грамоты на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства (более известной под названием "Жалованная грамота дворянству") от 21 апреля 1785 г., обладали правом направлять представления о своих общественных нуждах и пользах генерал-губернатору или губернатору, а жалобы - Сенату и императорскому величеству. Однако, эти обращения, в соответствии со статьей 49 той же грамоты, не могли быть "противны законам или требованиям узаконений"[34].
Для сравнения следует заметить, что крестьяне в соответствии с рядом актов 30-х годов XVIII в. могли направлять прошения только должностным лицам местного уровня, при этом им было запрещено жаловаться на действия помещиков, которым они принадлежали. Что же касается городского населения, то в соответствии с Грамотой на права и выгоды городам Российской империи от 21 апреля 1785 г.("Жалованная грамота городам") городское общество представления о своих общественных нуждах и пользах могло направить только губернатору (ст. 36), а само представление, как не рассмотренном выше случае с представлениями собраний дворянства, не могло быть "противным законам или требованиям узаконениий.
Очередные изменения в порядок производства по обращениям в органы государственной власти были внесены разработанным М.М. Сперанским Манифестом "Об образовании Государственного совета" от 1 января 1810 г. В соответствии с этим актом в составе Государственного совета создавалось специальное подразделение, возглавляемое одним из членов Совета - Комиссия прошений, которая принимала обращения на высочайшее имя. К компетенции комиссии относились три вида обращений: жалобы, прошения наград и милостей, проекты*. Нужно отметить, что примерно в то же время появилось первое отечественное научное исследование, посвящённое проблемам работы с обращениями граждан[35].
По каждому из обращений устанавливался особый порядок производства кат: по форме, так и по существу вопроса. Манифест устанавливал также перечень обращений, которые исключались из рассмотрения Комиссии. К ним относились анонимные обращения, повторные обращения, по которым уже был дан отказ, а также жалобы на решения, утратившие юридическую силу. При этом была особая категория прошений "кои под общим видом могли содержать в себе дела особой важности", которые в комиссию не поступали, а вносились "непосредственно к высочайшему усмотрению"[36].
Рассматриваемый акт заслуживает безусловно высокой оценки с точки зрения законодательной техники: им установлен достаточно эффективный и объективный порядок административного производства по обращениям, направленным на имя Российского императора. Однако, он не устранил главного дефекта этого производства: его сословного характера. Необходимо напомнить, что обращаться на имя императора могли только дворянские собрания. Для всех же остальных категорий населения вплоть до февраля 1905 г. сохранялся прежний порядок обращений, ограниченный должностным лицом вышестоящей администрации. Указом от 21 марта 1890 г. Комиссия по принятию прошений была преобразована в Канцелярию Его Императорского Величества по принятию прошений на Высочайшее Имя приносимых. Этим же Указом устанавливался порядок работы Канцелярии. Незначительные изменения в порядок принятия и рассмотрения обращений были внесены Манифестом 1895 г. "О Государственном совете и его преобразовании".
В своих положениях названные акты подтвердили нормы, изложенные выше: прошения на высочайшее имя могут приноситься как отдельными лицами, так и целыми сословиями и общественными установлениями, но лишь по вопросам, не противоречащим законам. Конкретный перечень оснований для обжалования был установлен статьёй 9 Указа от 21.03.1890 г. К ним были отнесены:
-жалобы на определения Департаментов Правительствующего Сената, кроме кассационных;
-жалобы на постановления высших государственных установлений, когда жалоба приносится по делам не судебным, и притом не по существу дела, а собственно на противное событию изложение в постановлении обстоятельств дела, и сие подтверждено достоверными доказательствами;
-жалобы на действия и распоряжения Министров, Главноуправляющих отдельными частями Сената и Генерал-губернаторов, когда таковые действия и распоряжения не подлежат по закону обжалованию Правительствующему Сенату;
-прошения о даровании милостей, в особых случаях, не подходящих под действие общих законов, когда сим не нарушаются ничьи права и ограждённые законом интересы;
-прошения о помиловании и смягчении участи лиц, осуждённых или отбывающих наказания[37].
Таким образом, даже сословие ограниченный круг лиц, обладающий правом обращаться на Высочайшее Имя, мог подать прошения далеко не по всем вопросам, имевшим для них жизненно важное значение. Что касается иных обращений, поступавших в Канцелярию, то они делились на две группы: оставляемые без рассмотрения и оставляемые без последствий. Разница состояла в том, что по первым не только не принималось решение по существу, но они даже и не рассматривались, хотя, как будет показано ниже, в ряде случаев, чтобы отнести некоторые обращений к данной категории их всё-таки необходимо было, как минимум, прочитать. Вторая категория обращений рассмотрению подлежала, но юридических последствий для заявителя это не имело. Помимо юридически очевидных оснований: принесение жалобы по вопросу, не относящемуся к компетенции Канцелярии (не предусмотренных ст. 9 Указа); повторные обращения, на которые получен отказ; жалобы, имеющие иной, установленный законом порядок обращения; прошения о наградах, приносимые без ведома начальства; жалобы на увольнение от должности по представлению начальства, представленные без объяснения причин, - статья 16 Указа предусматривала основания, которые нельзя отнести к категории юридически обоснованных. В частности, речь идёт о жалобах на места низкие и средние (ст. 16, п. 2) и подлежащие рассмотрению Кабинета Министров (ст. 16, п. 4). Дело в том, что Указ, несмотря на то, что подробно регламентировал порядок подачи жалоб, не предусматривал обязанности Канцелярии пересылать, жалобы, не относящиеся к предметам её ведения, по подведомственности, то есть тем учреждениям, в чьём ведении находилось решение вопроса, изложенного в жалобе, по существу. Причём этот недостаток характерен для всего российского законодательства рассматриваемого периода. Что же касается жалоб, оставляемых без рассмотрения, то поводом для такого решения являлись следующие основания. Не рассматривались жалобы:
-поданные с отступлением от правил, изложенных в ст. 11-14 Указа, т.е. анонимные жалобы, а также поданные поверенным, не имеющим юридических оснований действовать от имени своего поручителя, или не сопровождающиеся приложением необходимых документов (текста обжалуемого решения или нарушенного, по мнению заявителя, закона);
-принесённые по истечении 4-х месячного срока со времени объявления или приведения в исполнение обжалуемого постановления;
-заключающие в себе несколько предметов, имеющих различный порядок производства по ним;
-жалобы, изложенные в телеграммах;
-жалобы и прошения, писанные беспорядочно или бессмысленно, на клочках бумаги или с неприличными выражениями.
Оценивая описанный порядок подачи жалоб на Высочайшее Имя, необходимо отметить ряд его недостатков. Во-первых, несмотря на подробнейшую регламентацию процедуры подачи жалоб, рассматриваемый акт не содержит норм, регулирующих работу Канцелярии по существу изложенного в жалобе вопроса. Подавляющее большинство жалоб пересылалось ею в соответствующие департаменты, чьи решения или действия чиновников обжаловались заявителями. Во-вторых, усложнённый порядок обращения с прошениями на Высочайшее Имя требовал наличия специальных знаний или высокой общей культуры заявителя. Что, в принципе, соответствовало категории заявителей - представителей дворянского сословия. Однако, абстрагируясь от последнего обстоятельства, необходимо отметить излишнюю организованность процедуры подачи прошений, особенно в сочетании с коротким сроком исковой давности. Отмеченные недостатки не компенсируются теми положительными моментами, которые имеют место в данном Указе. Это ряд гарантий прав заявителя: освобождение от гербового сбора (ст. 10), обязательность уведомления заявителя о положении дел (ст. 28) и об окончательном распоряжении или передаче жалобы (ст. 29) и некоторых. др.
Однако, главным недостатком рассматриваемого порядка подачи жалоб на Высочайшее Имя остаётся ограниченный круг вопросов, подлежащих обжалованию. Дело в том, что в Российской империи на рубеже XIX-XX столетий, сословный порядок подачи жалоб был усилен сложной иерархией учреждений, разрешающих их по существу. Канцелярия Его Императорского Величества по принятию прошений на Высочайшее Имя приносимых была лишь верхней частью айсберга российской бюрократии.
Следующим звеном в системе учреждений, занимавшихся приёмом жалоб и иных обращений российских подданных, было Особое Присутствие для предварительного рассмотрения всеподданнейших жалоб на определения Департаментов Правительствующего Сената. Оно было создано одновременно с Канцелярией Его Императорского Величества по принятию прошений и, по существу, было одним из органов, действующих по её поручению. Дело в том, что Особое Присутствие рассматривало только те жалобы, которые направлялись в него Главноуправляющим Канцелярии и "никакие другие жалобы, прошения, объяснения, документы и иные бумаги им ни от кого не принимались" (ст. 100 гл. 3 Указа об учреждениях Государственного Совета)[38]. Любопытно, что и Особое Присутствие не разрешало дела по существу. Оно лишь давало заключение о том "в какой мере изложенные в жалобе объяснения могут служить достаточным основанием к переносу дела на рассмотрение Общего Собрания Сената" (ст. 104). В дополнение к общей характеристике этого корпоративного органа следует добавить, что участие в деле посторонних лиц, равно как и представителей печати не допускалось (ст. 101), а доклад о существе дела производился устно (ст. 103).
По общему правилу, на решение Сената не могло быть апелляций ст. 217 Указа об учреждениях Правительствующего Сената)[39]. Однако, нет правила без исключений, о чём весьма образно повествует законодатель в той же ст. 217: "Как могут быть крайности, в коих возбранить всякое прибежище к Императорскому Величеству было бы отнять избавление у страждущего, то в таком случае допускаются всеподданнейшие жалобы на определения исключённых выше, в ст. 10, Департаментов Сената с соблюдением условий, означенных в ст. 5-9 Правил о порядке принятия и направления прошений и жалоб на Высочайшее Имя приносимых". Речь идёт о том редком случае, когда в установленном порядке направления жалоб среди огромного числа правовых норм процессуального характера, встречается одна-единственная, касающаяся разрешения жалобы по существу, в соответствии с которой Правительствующий Сенат требует от подлежащего установления или должностного лица объяснений в связи с проявлением им бюрократизма и волокиты при рассмотрении жалобы (ст. 10). Очевидно, что российская бюрократия оказалась настолько развитой, что ради борьбы с ней официальные власти готовы были пойти на любые уступки, вплоть до признания неправоты со стороны высших должностных лиц государства. В этом случае, если жалоба будет признана уважительной, то дело о её рассмотрении по существу предлагается Общему Собранию Сената (ст. 218), решение которого является окончательным (ст. 220).
Канцелярия Его Императорского Величества по принятию прошений, Особое Присутствие для предварительного рассмотрения всеподданнейших жалоб, а также Общее Собрание Сената относились к числу органов, рассматривающих жалобы на действия высших должностных лиц государства, действующих на общегосударственном уровне (исключая, естественно, самодержца, персона которого была, априори вне рамок юридической ответственности.
Систему органов, принимающих жалобы на действия и решения должностных лиц, следующего - губернского - уровня возглавлял так называемый Второй Департамент Правительствующего Сената. К компетенции этого органа относилось разрешение жалоб на постановления губернских Присутствий, на окончательные постановления губернских землеустроительных комиссий и "прочие дела, отнесённые на основании подлежащих узаконений о сельском состоянии к ведению сего Департамента" (ст. 23 Указа об учреждениях Правительствующего Сената) 3). Статьёй 52 Указа предусмотрено, что к производству в Департаменте принимаются как прошения и жалобы лично подаваемые, так и по почте пересылаемые. Зато примечаниями к данной статье установлены Правила о порядке написания и подачи прошений и жалоб, приносимых Департаментом Правительствуюшего Сената и о порядке принятия оных обер-секретарями. Данные правила устанавливали не менее жесткие требования, предъявляемые к процедуре подачи жалобы, чем рассмотренные выше акты о порядке рассмотрения жалоб, поданных на Высочайшее Имя.
К государственным органам, принимающим жалобы на действия и решения должностных лиц губернского и уездного уровня, относятся также Министерства (ст. 171-173 Указа об учреждениях Правительствующего Сената), действующие по той же схеме, что и рассмотренные выше учреждения.
И наконец, завершает систему органов, принимающих жалобы, третий (местный) уровень, на котором рассматриваются жалобы частных лиц, обществ и установлений на действия и распоряжения земских учреждений и городского общественного управления в случаях, указанных в Положении о губернских и уездных земских учреждениях и в Положениях об общественном управлении городов.
Такой порядок подачи петиций действовал до начала революционных событий 1905-07 гг., которые многие историки считают началом конституционных преобразований России. Так или иначе, 18 февраля 1905 г. Николай II подписал Именной высочайший Указ Правительствующему Сенату, которым он "признал за благо облегчить всем Нашим верноподданным, радеющим об общей пользе и нуждах государственных, возможность непосредственно быть Нами услышанными" и возлагал на Совет Министров рассмотрение и обсуждение петиций, поступающих на Высочайшее Имя[40]. Достоинство Указа состояло в том, что он разрушал прежнюю сословную систему подачи петиций и предоставлял это право всем без исключения подданным Российской империи. Правда, то обстоятельство, что подлежали рассмотрению обращения "по вопросам, касающимся усовершенствования государственного благоустройства и улучшения народного благосостояния" может рассматриваться как ограничение права петиций по содержанию. Однако, сам факт возможности подачи данных предложений "частными лицами и учреждениями всех видов" является знаменательным явлением, свидетельством начала в России буржуазно-демократических преобразований.
Вместе с тем, необходимо отметить, что, в отличие от других политических прав и свобод подданных Российской империи, право на обращения ещё не стало конституционным их правом. Этот вывод основан на том обстоятельстве, что в тексте Основных государственных законов, утверждённых императором 22 апреля 1906 г. это право не закреплено.
Февральская буржуазная революция не отменила действия Законов Российской империи, равно как и многих других нормативных актов монархии, так что правовое регулирование института обращений никаких изменений не претерпело.
После Октябрьской Социалистической революции 1917 г., напротив, действие всех до единого актов “старого режима” было прекращено. Вместо них вводились новые нормативные акты, вырабатываемые Советской властью. Первым таким актом, относящимся к институту обращений было постановление VI Всероссийского Съезда Советов от 8 ноября 1918 г. “О точном соблюдении законов”. Этим постановлением устанавливалась обязанность всех должностных лиц и учреждений Советского государства принимать обращения от “любого гражданина Республики, желающего обжаловать их действия, волокиту или чинимые ему в его законных притязаниях затруднения”[41]. Примерно в то же время возникла практика “железнодорожного приёма”. Суть её состояла в том, что по железным дорогам страны курсировали поезда с высшими руководителями Советов, в том числе с Председателем ВЦИК; во время стоянок на станциях они принимали ходоков, собирали письменные обращения и т.п. Как правило, большая часть этих обращений оперативно рассматривалась прямо на месте инструкторами народных комиссариатов, ехавших в том же поезде. После принятия 12 апреля 1919 г. Декрета ВЦИК “О государственном контроле”, был образован Народный комиссариат Государственного контроля (позднее - Рабоче-Крестьянская Инспекция), а в его составе - Центральное бюро жалоб и заявлений, в задачу которого входило принимать жалобы и заявления граждан, а также контролировать их рассмотрение различными органами государственной власти, вмешиваясь в случае обнаружения волокиты. В Декрете СНК РСФСР от 30 декабря 1919 г. “Об устранении волокиты” впервые после революции устанавливался порядок подачи обращений и прописывалась процедура их рассмотрения. Положения этого декрета легли в основу постановления ВЦИК от 30 июня 1921 г. “О порядке подачи жалоб и заявлений”. Этим постановлением было также установлено, что приём обращений граждан кроме Центрального бюро жалоб Рабоче-Крестьянской Инспекции ведёт и непосредственно Президиум ВЦИК, где для этого создавался особый отдел. После этого специальные подразделения по работе с почтой трудящихся были созданы во всех государственных органах, а также на предприятиях, в учреждениях и т.п.
После создания СССР был принят ряд новых документов, регламентировавших работу с обращениями граждан. Особо следует отметить Постановление ЦИК СССР от 14 декабря 1935 года “О положении дел с разбором жалоб трудящихся”, в котором впервые были подробно прописаны правила работы с жалобами граждан, до того определявшиеся ведомствами самостоятельно. Установленные этим документом правила действовали более 30 лет, да и потом постоянно воспроизводились в многочисленных инструкциях по делопроизводству и работе с обращениями граждан в различных министерствах и ведомствах как Союза, так и Союзных республик (а затем и Российской Федерации). Так что в значительной степени установленный тогда порядок продолжает действовать по сей день.
Здесь необходимо обратить внимание на то, что в данном нормативном акте (как и в предшествовавших ему) понятия “обращение” не было. Его заменяло общее понятие “жалоба”, что вообще характерно для советской доктрины. Весьма показателен тот факт, что крупнейшие правоведы-административисты советской эпохи, такие как М.Д. Загряцков, Ю.М. Козлов, В.И. Ремнёв в своих работах огромное внимание уделяют именно жалобам граждан (“трудящихся”), и практически не замечают других видов обращений, как будто бы их вовсе не существовало.
Следует отметить также две существенных особенности института обращений граждан в советское время. Во-первых, право на обращение в течение очень длительного времени не было конституционным правом, хотя Советское государство имело богатую конституционную традицию. Следовательно, регулирование вопросов, связанных с рассмотрением обращений граждан, и, что самое главное, с гарантиями своевременного разрешения поднятых в них проблем оставалось делом нормативных актов более низкого порядка. А во-вторых, начиная с 1922 года, советские органы государственной власти стали всё больше подменяться партийными структурами. Это очень быстро поняли граждане и, следовательно, старались обращаться прежде всего туда, так как добиться решения какого-либо вопроса через посредство партийных структур было намного проще и эффективнее, чем через государственные органы. В итоге основной поток жалоб, заявлений и т.д. направлялся прежде всего в органы Коммунистической партии, а там порядок их рассмотрения определялся уже различными внутрипартийными инструкциями. Таким образом, в регулировании работы с обращениями граждан внутрипартийные (корпоративные) акты играли едва ли не большую роль, чем нормативные акты государства.
После 1935 года существенных изменений в нормативном регулировании работы с обращениями граждан длительное время не происходило. Только 33 года спустя был издан знаменитый Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12 апреля 1968 г. № 2534-VII “О порядке рассмотрения предложений, заявлений и жалоб граждан”, действующий по сей день. Этот документ представлял собой значительный шаг вперёд хотя бы потому, что в нём впервые прямо закреплялись такие виды обращений как заявление и предложение. В этом нормативном акте порядок работы с обращениями граждан прописывался достаточно детально, а также устанавливались юридические гарантии своевременного рассмотрения обращений (включая ответственность должностных лиц). Также значительной новацией было признание как особой разновидности обращений граждан “предложений, заявлений и жалоб граждан, поступающих из редакций газет, журналов, телевидения, радио и других средств массовой информации, а также выступлений и опубликованных в печати материалов, связанных с предложениями, заявлениями, жалобами..”, которые до того не рассматривались государственными органами как “не поступившие в их адрес”.
С 7 октября 1977 года право на обращение стало конституционным правом советских граждан,- принятая в этот день новая Конституция СССР впервые закрепила это важнейшее право (ст. 49). Конституционная формулировка была весьма интересной: ”Каждый гражданин СССР имеет право вносить в государственные органы и общественные организации предложения об улучшении их деятельности, критиковать недостатки в работе.”[42], т.е. здесь упоминалось о предложениях, но уже ничего не говорилось о жалобах. Вероятно, законодатели, верные традиции “политического конституционализма”, при которой текст Основного закона был предназначен более для пропаганды действительных или мнимых достоинств социалистического государства, решили таким способом продемонстрировать, что советские граждане жалоб в госорганы не направляют, так как им не на что жаловаться. Декларативность этой конституционной статьи очевидна, но тем не менее она была очень значима, как первая в российской истории попытка на самом высшем юридическом уровне закрепить право граждан на обращение.
В той же статье Конституции устанавливалась обязанность должностных лиц “в установленные сроки рассматривать предложения и заявления граждан, давать на них ответы и принимать необходимые меры”. Эти положения были воспроизведены и в Конституциях союзных республик, в том числе в Конституции РСФСР 1978 года.
После принятия 12 декабря 1993 года новой, ныне действующей Конституции РФ, где право граждан на обращение было прямо закреплено в ст. 33 и косвенно (как форма реализации права на участие в управлении) в п.1 ст. 32[43], в истории правового регулирования института обращений наступил новый этап. Новые конституционные формулировки потребовали принятия федерального закона, который детально регулировал бы работу с обращениями граждан и устанавливал твёрдые юридические гарантии их внимательного и своевременного рассмотрения.
Проект этого закона был подготовлен 6 лет назад депутатом Государственной Думы В.И. Зоркальцевым, однако судьба его оказалась очень сложной. Этот Закон был принят Думой 15 ноября 1996 года, но отклонён Советом Федерации. Затем, после длительных согласительных процедур, так и не приведших к общему консенсусу, он всё-таки был принят Думой большинством голосов, достаточным для преодоления вето СФ. Однако после этого закон вновь был отклонён - Президентом. Дума не пыталась преодолеть президентское вето и пошла на создание специальной комиссии для доработки закона - соответствующее постановление было принято 15 марта 2000 г. (ровно 4 года спустя после его “первого” принятия Государственной Думой). Эта комиссия работает уже третий год, но прийти к какому-либо конкретному результату так пока и не удалось. Подробнее особенности этого законопроекта и причины столь длительного и мучительного его “прохождения” мы постараемся рассмотреть в заключительной главе настоящей работы.
В заключение данной главы хотелось бы отметить следующее - институт обращений граждан в России имеет богатейшую историческую традицию. Впервые он был законодательно закреплён ещё в XV веке - раньше, чем во многих других государствах. Разумеется, большую часть своей истории российское государство было авторитарным, поэтому и институт обращений носит оттенок “челобитья”- мольбы низшего к высшему “снизойти к убожеству”. В современном Российском демократическом государстве необходим принципиально иной - партнёрский - подход к регулированию вопросов, связанных с обращениями граждан. Однако тот огромный опыт работы с обращениями и нормативный и юридико-технический материал, который был накоплен в предшествующие годы может оказаться чрезвычайно полезным при формировании новой нормативно-правовой базы работы с обращениями граждан в современной демократической России.
ГЛАВА 3
Основы правового регулирования работы с обращениями граждан в федеральных органах исполнительной власти
... главе исполнительной власти субъекта РФ. По предмета исключительного ведения субъекта Федерации ими создаются органы исполнительной власти специальной компетенции, которые подчиняются исключительно главе исполнительной власти субъекта Федерации и не входит в систему исполнительной власти Российской Федерации. Таким образом, в субъектах РФ система органов исполнительной власти как бы раздваивается ...
... исполнительной власти определяет Президент РФ (Указ Президента РФ от 14.08.1996г). Федеральные органы исполнительной власти (центральные органы) функционируют в экономической, социально-культурной и административно-политической сферах. Они осуществляют общее руководство соответствующими отраслями, как правило не руководят непосредственно предприятиями и организациями. В настоящее время нет ...
... что народ является носителем суверенитета и единственным источником власти, он реализует свою власть непосредственно и через органы государственной власти, в том числе органы исполнительной власти и органы местного самоуправления. Контроль за деятельностью органов исполнительной власти должен осуществляться как со стороны органов представительной и судебной властей, так и непосредственно народом. ...
... окружные, отраслевые и специальные органы. Также существуют межтерриториальные органы исполнительной власти, их деятельность может охватывать территории нескольких субъектов. 3. Местные органы исполнительной власти. По порядку решения вопросов : Коллегиальные органы. Они обсуждают и разрешают подведомственные вопросы, имеющие важное значение - коллегиально. Обычно это комитеты. В них решение ...
0 комментариев