Навигация
Денкэн Ж.М. Политическая наука / Пер. И.А. Гобозова. М., 1993. С. 72–74
97479
знаков
0
таблиц
0
изображений
6. Денкэн Ж.М. Политическая наука / Пер. И.А. Гобозова. М., 1993. С. 72–74.
7. Этот "путь" есть не что иное, как "нормативный" подход, противостоящий марксову "структурному подходу": "У Маркса первична структура, а у Вебера — нормы" (См.: Пивоваров Ю.С. Концепция политической культуры в современной науке // Политическая наука. Теоретико-методологические и историко-культурные исследования М., 1996. С. 23).
8. См.: Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1994. Работа была написана ею в 1983 и опубликована в 1994 году. Даже по прошествии почти двадцати лет основные концептуальные положения и многие утверждения этого автора не устарели. По сути, проблемы личностного статуса, правопорядка, религиозных основ жизни русского общества, его обрядности, символики и мифотворчества как обусловливающих активность различных сил общества и многие другие, о которых пишет Касьянова, вполне могут рассматриваться как идеальная типология анализа кризисных процессов в русском обществе, так как сложности, с которыми мы сталкиваемся в политической сфере — это сложности сопровождающие всю нашу историю как общества русской модерности. Исследуя характерные психологические и культурные особенности русского этноса и этоса (институализированных как моральные нормы традиций и образа жизни данного общества), К. Касьянова осуществила редкий по оригинальности анализ политической культуры русского народа, рассмотрев структурные элементы, механизмы формирования и генезиса национального самосознания в связи с политической практикой России, место и роль интеллигенции в этом процессе, культурные основания (архетипы, "модальные" личности, ценностные ориентации и т. д.) политики. И все это с опорой на "авторитет" классиков политологии, социологии, антропологии (М. Вебера, Э. Дюркгейма, Т. Парсонса, Ч. Кули, К. Леви-Стросса и мн. др.), а также широкий круг отечественных мыслителей (от Герцена до Флоренского).
9. О потребности политики в философском смысле прекрасно сказал Т.С. Элиот, характеризуя состояние дел в области политической теории, которая, по его убеждению, склонна "формировать умы, которые привыкнут мыслить лишь в пределах безличных и бесчеловечных сил; тем самым она склонна и обезчеловечивать тех, кто ее изучает" (Элиот Т.С. К определению понятия культуры: Заметки. М.–L., 1968. С. 119). При всех ее достоинствах, операциональная трактовка политики изучает человечество как "массу", отстраняется от этики; тесно связанная с экономикой и социологией современная политическая мысль считает себя владычицей точных наук; изучает абстракции, выдуманные для удобства мышления, а не человеческую личность; точные и опытные науки рассматривает с точки зрения полезности, их результаты — как увеличивающие или уменьшающие комфортность жизни, культуру же — как ничтожный побочный продукт, либо как раздел жизни, "устрояемый в соответствии с системой, которой отдается предпочтение" (Элиот Т.С. К определению понятия культуры: Заметки. М.–L., 1968. С. 120).
10. Ашин Г.К. Политическая философия в структуре политической науки // Человек-Философия-Гуманизм: Тезисы докладов и выступлений Первого российского философского конгресса (4–7 июня 1997 г.): В 7 т. Т. 4. Социальная философия и философия политики. СПб., 1997. С. 255–256.
11. "Манифест Коммунистической партии", написанный К. Марксом и Ф. Энгельсом в 1848 году заканчивается словами: "Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". Манифест предлагал модель политической практики для коллективного субъекта — социального класса промышленного пролетариата. При помощи этого методологического приема Маркс и Энгельс оценивали реальную ситуацию в индустриальном обществе, но не в конкретном национальном государстве, принадлежащего к определенной культуре, цивилизации, подчиняющегося конкретному политическому укладу. Этот класс рассматривается ими как абстракция, подобная абстракции "человечество", "человеческий род". Но исходная посылка "Манифеста" — неизбежность для всех эпох и народов наступления промышленного капитализма, достижения этой стадии всеми еще не вступившими на этот путь обществами. При помощи такого приема Маркс и Энгельс и обосновывают универсальную, всемирно-историческую роль рабочего класса. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 4. М., 1955. С. 459.; Такер Р.С. Политическая культура и лидерство // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 2. С. 94–95).
12. Этот момент акцентировал А.С. Панарин. См.: Панарин А.С. Философия политики. М., 1996. С.49, 54, 56, 59, 65; См. также: Панарин А.С. Реванш истории: стратегическая инициатива России в ХХI веке. М., 1998.
13. См.: Давыдов Ю.Н. Кризисы в социологии как вехи ее периодизации // История теоретической социологии: В 5 т. Т. 1. От Платона до Конта (Предыстория социологии и первые программы науки об обществе). М., 1995. С.15–16.
14. Можно согласиться с трактовкой, согласно которой элементами феномена "политическая культура являются "миф" (в смысле иррационального, бессознательного начала культуры), "идеология" (в узком и конкретном значении этого слова) и "философия" (обосновывающая идеалы и ценности).
15. Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1. С. 78.
Нужно отметить, что политическую культуру с позиций социокультурного детерминизма в последние годы в отечественной политологии анализировали В.В. Бочаров, И.В. Василенко, К.С. Гаджиев, И.Б. Градинар, Л.Е. Куббель, К. Касьянова, А.С. Панарин, В.А. Решетников, А.И. Соловьев, Н.Г. Щербинина и др. В их работах даже в рамках единого подхода обнаруживаются существенные, на наш взгляд, нюансы в интерпретации политической культуры. Так А.И. Соловьев, определяет в своих работах политическую культуру как обусловленный ценностными представлениями человека о политических явлениях и воплощенный на практике кодекс поведения, или стиль властной деятельности (и в этом отношении как способ формирования и самоосуществления личности, класса, нации, народа в качестве субъекта политической власти); он исходит из того, что специфика политической культуры связана именно с воплощением мировоззренческих ориентаций в типичных для человека поступках. Политическая культура отличается от политического сознания тем, что отображает только внутренне значимые для человека идеальные побуждения — его ценностные и мировоззренческие ориентиры, основывается на глубинных, интериорных пластах человеческого мышления; т. е. в политической культуре раскрывается более сложное содержание отношений власти и их субъективной сферы. (См.: Соловьев А.И. Политическое сознание и политическая культура. М., 1991. См. также и другие, более поздние работы А.И. Соловьева: Культура власти современного российского общества. М., 1992; Культура власти на политическом перекрестке эпох // Власть. 1998. № 2. С. 15–23; От трансформации стандартов политической культуры к реформе институтов власти // Власть. 1999. № 11. С. 33–37; Политология: Политические теории, политические технологии. М., 1999). Именно это обстоятельство, подкрепляющееся тем, что собственно политические ценности, составляющие ядро политической культуры, испытывают самое активное влияние других мировоззренческих представлений, вносящих в них помимо рациональных соображений также и иррациональные установки, позволило исследователю придти к плодотворному для концепции политической культуры выводу о противоречивости политической культуры, причудливо соединяющей причинно обусловленные и индетерминистские элементы, ситуативные и внеситуативные мотивации. По мнению А.И. Соловьева, политическая культура воплощает не только консенсус, но и расхождения между глубинными и спонтанными смыслами и мотивами гражданского поведения, несовпадение убеждений и поступков. Сегодня отечественные политологи все чаще говорят об ограниченности причинно-следственного объяснения политической культуры в духе экономического детерминизма; о поверхностности взглядов, "традиционно отдающих пальму первенства господствующим социально-экономическим отношениям". (Соловьев А.И. Политическое сознание и политическая культура. М., 1991. С. 43). Они пришли к единому мнению и в вопросе о том, каким конструктивным установкам при исследовании реалий политической культуры важно следовать. Это, прежде всего положение о том, что для политической культуры "истины" ценностных воззрений представляют интерес не сами по себе (принципиально не важно, насколько адекватно данные политические культуры, к примеру, отображают политические и социальные интересы); они важны в своем функциональном качестве, как действенные, "работающие" идеи, как представления, которые стремятся реализовать в жизнь участники политического процесса.
Такой подход к анализу политических явлений — сквозь призму культуры позволяет выявить, каким образом цели и принципы, нормы и установки класса, нации, группы, поколения и т. д. "растворяются" в политических качествах человека, "умирают" в привычных для человека актах мыслительной и практической активности, в предпочитаемых им образцах поведения, в реальных взаимодействиях власти и общества.
Своеобразное компромиссное решение проблемы политической культуры в отечественной политологии (консенсус достигается между объяснениями явлений политической культуры в традициях структурно-функционального подхода к политике и ее ценностно-нормативной трактовкой) является видение политической культуры К.С. Гаджиевым. В ряде своих работ он "в духе Алмонда" характеризует политическую культуру как "ценностно-нормативную систему, которая разделяется большинством населения в качестве субъекта политического сообщества". (Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1995. С. 338; см. также: Гаджиев К.С. Политическая культура: концептуальный анализ // Полис. 1991. № 6. С. 69–83; Гаджиев К.С. Политическая культура современного Запада // Политология. М., 1993. С. 94–108; Антиномии между авторитаризмом и демократией в политической культуре России // Актуальные проблемы Европы. Вып. 2: Политическая культура и власть в западных демократиях и в России. М., 1997. С. 96–140.)
Придерживаясь в целом, и оставаясь в рамках ценностно-нормативной трактовки этого феномена, Гаджиев подчеркнул тесную связь политического поведения и политической культуры (См.: Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1995. С. 339), сумев избежать односторонности характеристик и оценок.
С точки зрения Гаджиева, политическая культура — это, прежде всего, "интегральная часть социокультурной системы", составляющая, с одной стороны, "в некотором роде этос, или дух, который одушевляет формальные политические институты", с другой, — определяющая и предписывающая "нормы поведения и правила игры в политической сфере" (Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1995. С. 336–337), в чем, по-видимому, и выражается ценностный характер и нормативность политической культуры. Представляя культуру как "некую структуру определенной совокупности значений, с помощью которых люди формируют свой опыт", Гаджиев вслед за Гиртцем вычленяет "значения, имеющие отношения к миру политики" (Geertz C. The Interpretations of Cultures. N–Y., 1973. P. 33–54. (Русский перевод см.: Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. СПб., 1997. С. 115–138, 171–200), другими словами, составные элементы и компоненты политической культуры, иерархия которых (по степени "фундаментальности", но не важности) выглядит следующим образом.
Во-первых, "сформировавшиеся в течение многих десятилетий и поколений политической традиции, действующие нормы политической практики, идеи, концепции и убеждения о взаимоотношениях между различными общественно-политическими институтами и т. д." (Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1995. С. 337). Во-вторых, "определенные ориентации и установки людей в отношении существующей системы в целом, составляющих ее институтов и важнейших правил игры, принципов взаимоотношений отдельного человека, общества и государства" (Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1995. С. 337–338). Здесь — широкий спектр традиций, обычаев, стереотипов, мифов, установок и т. д. общекультурного свойства, которые "переплавляются" в "базовые убеждения, установки, ориентации, символы, обращенные на политическую систему" ( Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1995. С. 337–338). Что касается функций политической культуры, то, по мнению Гаджиева, важнейшей, определяющей суть политической культуры, является функция обеспечения легитимности, или "легитимизации" существующего политического порядка. При этом он совершенно справедливо указывает на неправомерность рассмотрения политической культуры как системы, включающей только широко разделяемые в обществе ценности, убеждения и символы, ограничения ее лишь "позитивными" установками в отношении существующей политической системы, неправомерность игнорирования групп, выступающих за изменение существующего порядка вещей, подчеркивает значение выделения "расхождений в политических убеждениях различных групп в рамках каждой политической системы" ( Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1995. С. 339).
16. Эта тенденция, считает Такер, наиболее последовательно выражена в формуле Вербы (1965): "Политическую культуру общества образуют система эмпирических верований, эмоциональные символы и ценности, определяющие ситуацию, в которой происходят политические действия. Это привносит субъективный элемент в политическую жизнь". См.: Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1. С. 78.
17. См.: Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1. С.77–78.
18. Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1. С. 78. Такер в данном вопросе следует концепции Р. Линтона, предложившего "деление" культуры на "идеальные" и "реальные" модели, а также Р. Фейгена, по сути различавшего поведенческие аспекты культуры и ее нормы.
19. Различия позиций сторонников и противников Г. Алмонда в вопросе о политической культуре можно проиллюстрировать примером. Представим, что где-то, в стране "Х", подавляющее большинство граждан полагают, что правительственный чиновник поступает плохо, беря взятки; допустим при этом, что чиновники, по обыкновению, все же берут взятки. С точки зрения психологического подхода, убежденность граждан в том, что взяточничество это зло и порок бюрократии, составляет часть политической культуры, а модель поведения чиновников, берущих взятки, частью этой культуры не является. Сторонники подхода к политической культуре Г. Алмонда будут трактовать ситуацию как противоречие между политической культурой (автономной, идеальной, и реальной практикой взяточничества), хотя понятно, что сама реальная модель коррумпированного поведения бюрократии обусловлена и общей политической культурой, в которой присутствует предположение возможности давать и брать взятки, причем заложено оно вполне осознанно. С этой точки зрения более корректной представляется трактовка ситуации, предложенная Такером, аргументировавшим положение о проявлении противоречий внутри политической культуры между убежденностью граждан и моделью поведения бюрократии, а не между самой политической культурой и моделью поведения.
20. Уже в двадцатые-тридцатые годы ХХ века в своей книге "Политическая романтика" Карл Шмитт предостерегал против теологического подхода к политике, который может только препятствовать политической прагматике. См. Шмитт К. Политическая романтика. Спб., 1999.
21. Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1. С. 79–80.
22. Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1. С. 87.
23. См. об этом подробнее: Шестопал Е.Б. Личность и политика: Критический очерк современных западных концепций политической социализации. М., 1988; Ср. Также интересные в теоретико-методологическом плане выводы Е.Б. Шестопал в ее исследовании "Психологический профиль российской политики 1990-х: Теоретические и прикладные проблемы политической психологии" (М., 2000). Хотя, на наш взгляд, если не гипостазировать генетические или же исторические механизмы трансляции культурного опыта человечества (а именно об этом должна вестись речь), то и смутно уловимые глубинные генетические, и лежащие на поверхности историко-культурные воздействия на человека (а, говоря шире, и нацию — как коллективного человека) в процессе социализации индивида или же идентификации нации отчетливо проявляют себя в социальном характере, обусловленном как объективными, так и субъективными предпосылками-условиями.
24. "Появлению движения способствуют организационная структура, доктрина, идеология, ритуал, а иногда униформа и знаки отличия, одним словом, все, что собирается под знаменем движения и именуется его культурой. Но вначале действуют лидеры. Фактически движений без лидеров не существует. Это означало бы, что все лидеры". (Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1. С. 89).
25. См.: Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1. С. 91. В качестве примера, Такер приводит давно существующий базовый миф о том, что общество — это совместное предприятие. Миф этот выявляет то, что в глазах членов общества особенно ценно. С этой точки зрения, Америку можно охарактеризовать как сообщество свободных и равных самоуправляемых граждан, преследующих свои цели в обстановке терпимости к религиозным и другим формам различий. Это — "базовый миф" Америки. Термин "миф", подчеркивает Такер, не используется здесь в привычном, иногда пренебрежительном смысле, означающем неправду. (См.: Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1. С. 91). Специальный анализ проблемы политического мифа и утопии см.: Васич В.Н., Ширинянц А.А. Политика. Культура. Время. Мифы. М., 1999.
26. См.: Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1. С. 91.
27. См. об этом подробнее: Ширинянц А.А. Очерки истории социально-политической мысли России XIX в. М., 1993; Ширинянц А.А. Концепция формирования "нового человека": взгляд из прошлого (Идеологи русского народничества о личности революционера). М., 1995.
28. Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1. С. 93.
29. Об этом хорошо сказал К. Маркс, не принимавший многие социалистические концепции вследствие их утопизма и явно доктринальной ориентации. Такой тип мышления "в сущности лишь идеализирует современное общество, дает лишенную теневых сторон картину его и старается осуществить свой идеал наперекор действительности этого же общества" (Маркс К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд.2-е. Т. 7. М., 1956. С. 91).
30. Можно лишь дополнить ориентационную характеристику, акцентировав деятельность как закономерный результат любой ориентации, обнаруживаемой себя именно в деятельности, в поступке.
31. И.Б. Градинар, например, опирается на множественность типов политических культур, предложенных западными учеными. Это и алмондовское различение англо-американского, континентального (европейского), тоталитарного (индустриального) и доиндустриального типов политических культур; это и "другие типы политических культур: гомогенная, фрагментарная, смешанная, искусственно гомогенная, унифицированная, доминирующая, дихотомная, неразвитая, подданническая, политическая культура участия, массовая, элитарная, индивидуалистическая, моралистическая, интегрированная, гражданская и др.". При этом И.Б. Градинар считает, что "все они объединены одной основой: их параметры и значения выводятся исключительно из сферы сознания, у многих отсутствует фактор культурного пространства, „ареал политической культуры"".(См.: Градинар И. Политическая культура: мировоззренческое измерение. Ч. 1. СПб., 1966. С. 5–6) На наш взгляд, принять этот тезис означает, что деятельность, политические движения и лидерство, институты и политическая система, которые включают в политическую культуру большинство политологов, относятся к "сфере сознания", а архетипы, традиции, базовые мифы — не включаются в "ареал политической культуры", не признаются "культурным пространством" политики.
32. Так, например, к наиболее существенным структурам политической культуры, представляющим основания для ее классификации, А.И. Соловьев относит: а) дифференцирующие политико-культурные явления с точки зрения исторических эпох, формаций или различных временных периодов; б) раскрывающие содержание политической культуры различных социальных носителей и субъектов (классов, слоев, групп, страт, наций, демографических, территориальных, референтных или иных общностей); в) характеризующие политическую культуру с точки зрения отношения к господствующему режиму правления (официальная и реальная политические культуры); г) дифференцирующие политическую культуру по отношению к общественному прогрессу (реакционная, рациональная, пессимистическая и др.); д) характеризующие социальную, идеологическую направленность социокультурных явлений в политической сфере (социалистическая, буржуазная, мелкобуржуазная политические культуры и т. д.); е) раскрывающие содержание политической культуры в соответствии с характером режима правления (тоталитарная, авторитарная, демократическая, плюралистическая и т. д.); ж) характеризующие политическую культуру на основании выполняемых ею функций (идеологическая, прогностическая, оценочная, коммуникативная и др.); з) освещающие основные формы ее существования (рефлексивная, деятельностная и овеществленная); и) характеризующие ее морфологическое строение (идеалы, принципы, нормы, традиции, мотивы, стимулы, установки, навыки, умения, действия). См.: Соловьев А.И. Культура власти на политическом перекрестке эпох // Власть. 1998. № 2. С. 15–23.; Византийский стиль: культура власти российской элиты // Дружба народов. 2000. № 7. С. 151–163.
33. В примечании редакции "Полиса" к публикации русского перевода главы из этой книги говорится о том, что "в книге Алмонда и Вербы" (гл. 1) выделяются три основных типа политической культуры: приходская, где нет конкретизации политических ролей и где ориентации обыкновенно не конкретизируются; подданическая культура, где отношение к политической системе в целом является пассивным; третий тип — культура участия, в которой члены общества четко ориентированы на систему в целом…" (См.: Полис. 1992. № 4. С. 122). В связи с этим добавим, что как бы не называли тип культуры: "приходская" или "парохиальная", "участия" или "партисипаторная", содержание концепции Алмонда и Вербы от этого не меняется.
34. Almond G., Verba S. The Civic culture. Political attitudes and democraty in five nations. Princeton N-Y., 1963. P. 17–18.
35. Almond G., Verba S. The Civic culture. Political attitudes and democraty in five nations. Princeton N-Y., 1963. P. 19.
36. Almond G., Verba S. The Civic culture. Political attitudes and democraty in five nations. Princeton N-Y., 1963. P. 19.
37. Rosenbaum W. Political Culture. N-Y., 1975. P. 27. См. также: Современная политическая наука: основные направления / Под ред. Е.Б. Шестопал. М., 1998. Главы 7, 8, 11.
38. Здесь мы невольно оппонируем исследователям, утверждающим что "понятие "культура" в концепции политической культуры свободно от ценностных коннотаций что нет никаких высоких и примитивных культур, не может быть больше или меньше культуры, одна культура не есть ступенька по отношению к другой, что Культура — это совокупность системы мнений, позиций, ценностей, господствующих в этом обществе или в этой социальной группе. (Berg-Schlosser D. Politishe kultur // Pipers Worterbuch zur Politik. Munchen, Zurich, 1989. Bd. 1, T. 2. Politikwissenschaft. S. 32.) Если это так, то деление (алмондовское) культуры на "массовую" и "элитистскую" субкультуры, а также само представление о "фрагментированных политических культурах", "вертикальных" и "горизонтальных" субкультурах теряет всякий смысл.
39. Элиот Т.С. К определению понятия культуры: Заметки. М.-L., 1968. С. 44. Такая ситуация чревата возникновением некоей "кастовой" системы, т. е. такого разделения между "элитой" и "массой", когда "господствующий класс начинает считать себя вышестоящей расой". (Элиот Т.С. Единство европейской культуры // Элиот Т.С. К определению понятия культуры: Заметки. М.-L., 1968. С. 163.
40. Керк Р. Многообразие и единство в культуре // Культурный консерватизм в США. Пермь. 1995. С. 60.
41. Субъективные ориентации и действия индивида, ориентации и действия групп, коллективные ориентации и действия народа.
42. Т. е. по способам формирования политических ориентации и в целом функций политической системы.
43. Консервативно-радикальная, консервативно-либеральная, лево-радикальная, право-радикальная и т. д.
44. От греч. endemos — местный.
Похожие работы
... крайне гетерогенна, политические субкультуры с совершенно различными , если не диаметрально противоположными ценностными ориентациями , отношения между которыми складываются конфронтационно , а подчас и антагонистично . § 2 Особенности молодежной политической культуры постсоветского периода В любом обществе наряду с политической культурой существуют различные политические субкультуры. ...
... идей и взглядов) М.М. Бахтина. Предмет исследования – методологические принципы учения о человеке М.М. Бахтина в контексте современных философско-мировоззренческих идей. Целью данного исследования является анализ методологических аспектов онтологической антропологии М.М. Бахтина. Данная цель достигается решением ряда задач: выявление целостной концепции онтологической антропологии М.М. Бахтина; ...
... к ценности», хотя оно и не устраняет эмпирического характера объекта, «обуславливает характер применяемых идеальных типов и их функций». III.Теория социального действия С пониманием социального действия М.Вебер связывает предмет социологии: «Социология – пишет он, - есть наука, стремящаяся, истолковывая, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие». ...
... культурной творческой способности и в виде объективированных культурных ценностей, то есть признанных обществом и существующих как реальность. Обобщенно говоря, состояние политической культуры и ее структура характеризуются: а) комплексами явлений культурно-психологических, идейно-теоретических и поведенческих, реализуемых в политических действиях; б) объективированными результатами ...
0 комментариев