Из которых были посланы на т.н. стену Адриана в Бретани в

5500 из которых были посланы на т.н. стену Адриана в Бретани в

помощь передовым заставам. По словам Г. Рейда, в 175 г. после Р.

Хр. первые отряды высоких, прекрасных всадников, защищенных

металлическими доспехами, достигли Бретани. Они представляли собой

известное звено воинственных племен и, в определенной мере, основу

легенд об Артуре. Эти профессиональные воины-всадники сражались под

знаменами в виде драконов и поклонялись богу войны – обнаженному

мечу, воткнутому в землю. Г. Рейд обратил внимание на хранящиеся в

петербургском Эрмитаже предметы с изображениями драконов; они

найдены в могилах воинов-кочевников Сибири и датируются 500 г. до

Р. Хр. Аналогичные мотивы отмечены в иллюстрированной книге,

написанной ирландскими монахами в 800 г. после Р. Хр. Сарматские

шаманы, как полагает Г. Рейд, в английском фольклоре

трансформировались в образе волшебника Мерлина; а чаша шаманов

стала прообразом священного кубка Грааля. Имя одного из героев

английского фольклора – Pendragon – происходит от азиатского слова

и означает «князь» (lord), а tarkhan означает «вождь» (leader).

Жизнь сарматов и сегодня сохранилась в мифах о Камелоте; легенды

этого цикла возвращают нас к образу знаменитого воина (из

нартовского цикла) Батрадза, чья жизнь связана с волшебным мечом.

Хотя азиатская теория происхождения английских легенд о рыцарях

«Круглого стола» не нова, Г. Рейд своим тщательным анализом

существенно укрепил версию о сарматском (аланском) влиянии на

формование фольклорного образа короля Артура.

Широко известный эксперт Гоффри Эш уже

выступил с критикой некоторых положений концепции Г. Рейда. В

частности, отметив широкое распространение мотива дракона (от

мифологии Уэльса и Беовульфа до Ветхого завета), Эш в резкой форме

выступил против сарматских корней данного мотива: «Удручает то, что

подобная ерунда (hogwash) распространилась в научных кругах».

Вместе с тем, было отмечено, что «Говард имел беспрецедентный

доступ к архивным материалам, на основании которых версия о влиянии

сарматских легенд на формирование мифов о Камелоте получила новое

обоснование».

Идея о возможной связи английских легенд о короле Артуре с

историей и фольклором сарматов/алан – не нова. Она уже поднималась

как российскими, так и западными учеными. Одним из последних

исследований по данной проблеме является книга C.S. Littleton, L.A.

Malkor. From Scythia to Camelot. New York, London. 2000. Авторы

названной работы приводят параллели между священной чашей Грааля и

священной чашей нартов – Nartamonga; причем, как они полагают,

мотив священного кубка в английский фольклор попал через алан

Галлии и Бретани. Немало общих черт сближают, по мнению ученых,

короля Артура и нарта Батрадза.

Связь между двумя фольклорными героями в свое время детально

проследили Ж. Дюмезиль и Ж. Грисвар. Артура и Батрадза особенно

сближает «великолепный мотив меча, брошенного в озеро; смерть

Артура и смерть Батрадза». Несколько точных соответствий обнаружено

между героем осетинского нартовского эпоса Сосланом и ирландцем

Кухулином. В частности, в жизни второго часто фигурирует колесо;

колесо же обрывает жизни первого. Если речь идет о заимствовании,

то где, когда и через каких посредников оно произошло?

Практически все ученые сходятся во мнении, что речь должна идти

об аланах, в V в. контролировавших Галлию с центром в Орлеане.

Отсюда они продвинулись на запад, в бретонские районы. В.Б.

Ковалевская отмечает «интересную связь легенд о короле Артуре и его

рыцарях с историческими событиями V в., происходившими в Арморике»;

причем целый ряд черт короля Артура свидетельствует о том, что его

прототипом являлся вождь алан Гоар, во второй четверти V в.

возглавлявший мощную группировку алан в Орлеане. Данную идею

поддерживают и некоторые западные историки, в частности, Б.

Бахрах. Артура с аланами сближают культ меча (согласно Аммиану

Марцеллину, аланы особо почитают бога войны и поклоняются мечу,

воткнутому в землю), защитное вооружение коней, а рыцари короля

Артура напоминают аланских катафрактариев. Описания всадников в

бретонских песнях больше всего напоминают описания сармато-алан, их

оружия и внешнего облика, экстерьера и резвости их крупных коней.

Именно такого типа крупная лошадь изображена на крепостной стене

Йорка, находящегося чуть южнее Hadrian Wall. Об этом сразу

вспоминаешь, читая про короля Артура: «Arthur brought from the

Great Wall Creamy horses used to saddle». О лошадях для

тяжеловооруженных рыцарей сказано: «big spirited horses in fine

conditions». Интересно, что Прокопий Кесарийский в середине VI в.

отметил отсутствие лошадей в Бретани, следовательно, бретонцы тогда

еще не имели представления о верховой езде. Однако в XII в.

армориканские всадники пользовались заслуженной репутацией опытных

конников (B. Bachrach).

В. Абаев и С. Кулланда обратили внимание на то, что первое

упоминание Артура в средневековом письменном источнике (Ненний,

История бриттов, 56) расходится с более поздней литературной

традицией в определении статуса героя. У Ненния Артур, хотя и

сражался с королями бриттов, сам был военным вождем. Российские

ученые солидарны с Р. Коллингвудом, в свое время выдвинувшим

гипотезу о том, что «Артур командовал мобильным отрядом,

сражавшимся не на стороне какого-то одного кельтского королевства

/поскольку он сражался вместе с разными королями бриттов/, а всюду,

где была необходима его помощь».

В.И. Абаев имя Артур выводил из аланского Artxuron – буквально

«огонь солнечный», «Огонь Солнцевич». Отбросив суффиксальное on,

получаем Artxur – буквально «огонь Солнце». В.И. Абаев полагал,

что «войско исторического Артура состояло, по крайней мере

частично, из осевших в Британии сармато-алан. Потомком алан был,

судя по его имени, и сам Артур».

В целом, аланы были хорошо известны в средневековой Англии.

Они упоминаются в «King Alfred’s Orosius» (конец IX в.); «De

Proprietatibus Rerum» Бартоломея Английского (первая половина XIII

в.) содержит специальные разделы о скифах, сарматах и аланах; тогда

же упоминаются аланы в «Chronica majora» Матфея, «Opus majus»

Роджера Бэкона. О популярности алан в Западной Европе

свидетельствует тот факт, что автор хроники «Historia Brittonum»

родоначальника Европы назвал Аланом.

Не менее интересна проблема алано-скандинавских связей. Весной

2001 г. 87-летний путешественник и исследователь Тур Хейердал

возглавил российско-норвежскую археологическую эк-спедицию в

составе 40 человек. В устье Дона у стен древнего Азова (город

Асгард скандинавских саг) он искал доказательства своей очередной

потрясающей гипотезы – о том, что часть древней норвежской

аристократии составили аланы, выходцы с Дона. «Мигрантов», дошедших

до северных фиордов, возглавлял легендарный вождь – Один.

Впоследствии он стал самым почитаемым божеством викингов,

норвежским Зевсом.

Аргументы данной идеи Хейердал находит в сагах, в которых

первым норвежским королем был именно Один. И прибыл он во главе

асов из города, стоявшего в устье реки Тана (древнее название

Дона). Асы, как считал Тур Хейердал, являлись одним из аланских

племен – предками современных осетин. Их «королевство», судя по

летописям, называлось Асгард, а столица – Азхов (Азов?).

Данная идея также не нова. По предположению известного

американского ученого русского происхождения Г.В. Вернадского,

викинги были хорошо знакомы с аланами. В начале VIII в. аланы

испытывали сильное давление со стороны арабов. В поисках новых

союзников аланы нижнего Дона и Приазовья обратили свои взоры на

варягов, появившихся в районе верхнего Донца и освободивших к тому

времени донецких асов. Ученый допускает возможность обращения алан

к викингам за помощью где-то около 739 г. Весьма вероятным считал

Г.В. Вернадский установление скандинавскими дружинами контроля над

районами низовьев Дона и Приазовья. «Отряд шведов, контролировавших

местные племена асов и рухс-асов (русь), не был многочисленным, и

постепенно шведы... приняли их название и сами стали известны

сначала как асы, а затем как русь».

Ученый обратил также внимание на то, что скандинавские саги

полны легенд об асах; они представляли собой часть скандинавской

мифологии и входили в число богов под властью Одина. В «саге об

Инглингах» земля к востоку от Дона «называлась Асландом или

Асхеймом, а главный город в этой земле назывался Асгард (Асград,

т.е. Город асов)». Среди скандинавов получили распространение

мужские и женские личные имена Ас (ср.: Асмунд, Аскольд и т.д.) и

Аса. Несколько норвежских княгинь IX в. и позднее носили имя Аса.

Еще в начале XIX в. П.И. Шафарик в своих «Славянских

древностях» отмечал, что скандинавские саги «много говорят

баснословного о народе Алан или Аланах... От этих Алан происходил

Один, знаменитый герой Скандинавских повестей, которого после Готы

и Свеоны причислили к лику богов». Анализируя Эдду, П.И. Шафарик

пришел к выводу, что «Скандинавы заимствовали многие религиозные

обряды у Алан... Собственное (домашнее, родное) название Алан

именно Асы еще в глубокой древности принесено было в Скандинавию

скитавшимися Норманнами».

Современный итальянский исследователь Ф. Кардини, опираясь на

«Деяния данов» Саксона Граматика и «Эдду» Снорри Стурлусона –

древнескандинавские памятники, приходит к выводу, что Один обитал

на юге России, вблизи Кавказа, откуда он перебрался на север

Европы.

В свою очередь сам Тур Хейердал по древним сагам и документам

проследил маршрут движения викингов Одина с низовьев Дона вверх по

течению Дона и Волги. После долгих скитаний они достигли

Скандинавии. Последним пунктом скитаний вождя Одина стала Швеция,

где он умер и был возведен в ранг святых. Обнаружена еще одна

интересная деталь: после смерти Одина кремировали. По словам

Хейердала, «это первый в Европе случай ритуального сожжения

умершего». Древние норвежцы называли себя асами. Хейердал пришел к

выводу, что название Азов восходит к древнескандинавскому Ас хов –

«храм асов». Здесь же отметим, что древние рукописи еще в 1964 г.

привели путешественника на Донскую землю. Познакомившись с

результатами раскопок и исследований местных ученых, он был поражен

«сходством культуры своего народа и донских алан». Его потрясли

найденные доказательства того, что «у берегов Дона существовала

одна из древнейших цивилизаций».