Греческая колонизания: Херсонес

Содержание.

Стр.

Введение.

Расположенный на юго-западной оконечности Крыма, Херсонес — единственная дорийская колония в Северном Причерноморье, основанная по свидетельствам письменных источников в Таврике переселенцами из южно-причерноморского полиса Гераклеи Понтийской (совр. Эрегли, Турция). [Приложение 3] Херсонесское городище находится в черте г. Севастополя, на мысу в устье Карантинной бухты, лежащей на северном побережье Гераклейского полуострова, изрезанном рядом глубоко вдающихся в сушу бухт и небольших заливов. Название Херсонес, зафиксированное нарративными, эпиграфическими и нумизматическими источниками, иногда сопровождалось дополнительным определением местонахождения города: «Херсонес Таврической (земли)» (Арриан, 30), а официальные херсонесские эпиграфические документы первых веков н. э. начинались формулой «народ херсонесцев, что в Таврике». Двойное название — Гераклея Херронес — приводит Плиний (ХН, IV, 85). Он же сообщает, что раньше этот город назывался Мегарика. Но это свидетельство никакими другими источниками пока не подтверждено.

Расположенный на юго-западной оконечности Крыма, Херсонес — единственная дорийская колония в Северном Причерноморье, основанная по свидетельствам письменных источников в Таврике переселенцами из южно-причерноморского полиса Гераклеи Понтийской (совр. Эрегли, Турция). Греческое название города, переводящееся как "полуостров" отражает его географическое местоположение. Херсонесское городище находится в черте г. Севастополя, на мысу в устье Карантинной бухты, лежащей на северном побережье Гераклейского полуострова, изрезанном рядом глубоко вдающихся в сушу бухт и небольших заливов. Как следует из сообщения Страбона (VII, 4, 2), Гераклейский полуостров в древности носил название Малого Херсонеса в отличие от Большого, Таврического или Скифского Херсонеса — Крымского полуострова. На Малом Херсонесе и находилась одноименная с ним апойкия гераклейских колонистов. Название Херсонес, зафиксированное нарративными, эпиграфическими и нумизматическими источниками, иногда сопровождалось дополнительным определением местонахождения города: «Херсонес Таврической (земли)» (Арриан, 30), а официальные херсонесские эпиграфические документы первых веков н. э. начинались формулой «народ херсонесцев, что в Таврике». Двойное название — Гераклея Херронес — приводит Плиний (ХН, IV, 85). Он же сообщает, что раньше этот город назывался Мегарика. Но это свидетельство никакими другими источниками пока не подтверждено.

Время и обстоятельства возникновения Херсонеса остаются далеко неясными и дискуссионными. Известия о начальном периоде истории полиса единичны и отрывочны. Самое раннее упоминание, восходящее к середине IV в. до н. э., содержится в перипле Псевдо-Скилака, где Херсонес назван эмпорием — торговым городом. Сведения о том, что род был основан по прорицанию оракула гераклейцами совместно с жителями о. Делос, приводит другой источник — Псевдо-Скимн. Анализируя указанное свидетельство, Г. Шнейдервирт высказал предположение, впоследствии обоснованное и детально разработанное А. И Тюменевым, что основание Херсонеса могло произойти в 422— 421 гг. до н. э. во время Пелопоннесской войны. (Тюменев А. И., 1938). Эта дата сейчас считается общепринятой. Однако ей противоречат пока еще многочисленные, но постоянно прибавляющиеся ранние материалы из раскопок Херсонесского городища, в первую очередь, расписная ионийская, а также чернофигурная и краснофигурная аттическая керамика. Последнее обстоятельство позволило выдвинуть предположения, что-либо на месте Херсонеса могло существовать предшествующее ему ионийское поселение, возникшее еще в VI в. до н. э., возможно — торговая фактория греков (Жебелев С. А., 1953, с. 76 сл.; Блаватский В. Д., 1949. с. 143); либо основание города следует относить к более раннему времени — около рубежа VI—V вв. до н. э. (Лапин В. В., 1966, с. 83 ел.). Все перечисленные гипотезы требуют дальнейшей проверки

Последующая история Херсонеса также слабо освещена письменными источниками, в которых он, как правило, лишь упоминается, иногда — с предельно сжатой характеристикой (Арриан, Иосиф Флавий, Помпоний Мела, Клавдий Птолемей, Флегонт Траллийский, Стефан Византийский и другие авторы). Более подробные сведения приводят Страбон (VII. 4. 1—3, 7). Плиний Старший (IV. 85), Полиен (VIII. 56). Из позднейших авторов отметим сочинение Константина Багрянородного «0б управлении государством», в котором, вероятно, были использованы какие-то местные легенды и хроники. Античные авторы упоминают также три наиболее крупных населенных пункта, принадлежавших Херсонесу и период максимального расширения подвластной ему территории в Западном Крыму в IV—III вв. до н. э.— Керкинитиду. Прекрасную Гавань (Калос Лимен) и «старый» Херсонес. Известия о Керкинитиде есть в сочинениям Гекатея (фр. 153), Геродота (IV, 55;: 99), Плиния (IV, 84), Мелы (II. 4), Арриана (30), Птолемея (III, 5, 13) и анонимного автора перипла Черного моря (82). Калос Лимен упомянут в периплах Арриана и анонимного автора. О разрушенном до основания «старом» Херсонесе, находившемся в 100 стадиях от гераклейской апойкии Херсонеса, говорит Страбон (VII, 4. 3). Он же называет еще один пункт Евпатории, основанный Диофантом, полководцем Митридата VI, но местоположение его остается неизвестным. [13]

Кроме установления названии некоторых населенных пунктов, принадлежавших Херсонесу в Юго-Западном и Северо-западном Крыму и их примерной локализации, нарративные источники несут надежную информацию о том, что Керкинитида, возникшая раньше Херсонеса, первоначально была самостоятельным полисом, что она и Калос Лимен ко времени составления источника, который использовал в 134 г н. э. в своем перипле Арриан, были захвачены скифами и уже не входили в состав Херсонеса, что «старый» Херсонес в I в. до н. э. лежал в развалинах и был заброшен жителями. Определенные сведения о военно-политических событиях, связанных с борьбой за территориальные владения со скифами в III—II вв. до н. э. содержатся у Страбона (VII, 3, 17; 4. 2—3, 7), использовавшего материалы хронистов Митридата VI и какой-то перипл Понта, а также в рассказе о сарматской царице Амаге, переданном Полиеном (VIII, 56) — новелле легендарной, но, несомненно, содержащей в основе конкретные исторические события (Ростовцев М. Я., 1915; 1925). О политическом союзе, заключенном в 179 г. до н. э. между понтийским царем Фарнаком I, рядом причерноморских полисов, в том числе Херсонесом, и сарматским царем Гаталом (или Саталом) сообщает Полибий (XXV, 2, 12). Ценные, но очень краткие сведения о взаимоотношениях Херсонеса с Понтийским царством, Боспором, а также Римом можно найти в сочинениях Страбона ( II, 4, 3), Плиния Старшего (IV. 85), Флегонта Траллийского (XV, фр. XXII) и некоторых других авторов.

Данные литературных источников в значительной степени дополняются эпиграфическими, в первую очередь — материалами лапидарной эпиграфики. За все время раскопок в Херсонесе и на поселениях Северо-Западного Крыма найдено около шестисот целых и фрагментированных греческих и латинских надписей на камне (IРЕ, I2; Соломоник Э. П., 1964; 1973). Большая группа надписей дает сведения о государственном устройстве Херсонеса, его экономике, внешних связях, культуре и идеологических представлениях в разные периоды его истории от IV в. до н. э. по IV в. н. э. Один из основных документов, так называемая гражданская присяга херсонесцев, был составлен в конце IV — начале III в. до н. э. (Латышев В. В. 1909. с. 146; Жебелев С. А., 1953, с. 219), или в первых десятилетиях III в. до н. э. (1РЕ, I2; Леей Е. Я., 1947; Тюменев А. И., 1950). Из него следует, что в состав Херсонеса в это время входила территория (cwra), на которой находились Керкинитида, Колос Лимен и другие укрепления (teich), а также «равнина» (pedion). Другая группа надписей освещает военно-политические события херсонесской истории. Среди них выделяется широко известная надпись на постаменте статуи Диофанта, полководца Митридата VI Евпатора (IРЕ, Р. 352), в которой описываются боевые действия войска Диофанта на заключительном этапе скифо-херсонесских войн II в. до н. э. Особую группу составляют латинские надписи первых веков н. э. содержащие сведения о дислоцированном в Херсонесе гарнизоне римских войск. [13]

В самостоятельные категории источников выделяются материалы керамической эпиграфики — клейма на амфорах и черепицах (Махов И., 1912; 1913; Ахмеров Р. Б.. 1047; 1948: 1951; Борисова В. В.. 1949: 1974; Михлин Б. Ю.. 1979), а также граффити и дипинти. Херсонес— один из трех крупных центров Причерноморья, который, наряду с Гераклее и Синопой осуществлял продолжительный массовый выпуск клейменой керамической тары. Находки амфорных клейм — важнейший источник для изучения торгово-экономических связей полиса.

Сведения о характере и составе денежного обращения полиса дают нумизматические материалы (Зограф А. Я.1951; Гилевич А. .V.. 1968; Анохин В. А., 197б). Начало херсонесской чеканки относится к IV в. до п. э. В дальнейшем Херсонес выпускал серебряную и медную монету, обращавшуюся на внутреннем рынке. Эпизодические выпуски монет осуществляла также Керкинитида. С I в. до н. э. в херсонесском денежном обращении начинает участвовать понтийско-пафлагонская и боспорская монета, а с I в. н. э. наряду с боспорской увеличивается приток римской монеты, особ» но усилившийся со II в. н. э. В конце III в. н.1 Херсонес прекращает чеканку собственной монеты. Данные нумизматики позволяют также определить примерные размеры хоры Херсонеса и проследить последующее сокращение его владений (Гилевич А. М., 1968).

Начало научного исследования Херсонеса и его окрестностей было положено П. С. Палласом (Ра11аs Р. S., 1801; Паллас П. С.. 1881), хотя еще ранее было выполнено несколько топографических планов местности с нанесением на них древних мятников. Из них наибольшую известность имеет план А. Строкова 1786 г.

Первые раскопки Херсонеса провел в 1827 г. лейтенант Крузе. В последующие десятилетия велись спорадические раскопки на городище и некрополе, а также разведки на Гераклейском полуострове (Д. В. Карейша, 3. А. Аркас, А. С. Уваров, Ф. Дюбуа де-Монпере). В 1875—1887 гг. работы на городище осуществлялись Херсонесским монастырем под наблюдением Одесского общества истории и древностей. С 1888 г. руководство раскопками переходит в ведение Археологической комиссии. С этого времени начинается регулярное и планомерное изучение херсонесского городища и его некрополя, проводившееся сначала К. К. Косцюшко-Валюжиничем, а после его смерти в 1907 г. продолженное Р. X. Лепером (1908-1914) и Л. А. Моисеевым (1914-1924). Тогда была раскопана значительная часть территории города. Были открыты оборонительные стены с городскими воротами конца IV – начала III в. до н.э., мастерская, где изготовлялись терракотовые статуэтки, ряд монументальных зданий, в том числе монетный двор, находившийся в центре города. [Приложение 1] Сохранился его подвальный этаж с коридором, по сторонам которого расположены помещения, и, возможно, перистильный двор. В одном из помещений найдено 43 мадных кружка, заготовленных для чеканки монет. Тогда же исследовался некрополь Херсонеса, а на Маячном полуострове была открыта двойная линия крепостных стен с башнями. [Приложение 2] Позднее Н.М. Печенкин раскопал несколько сельских усадеб и открыл систему размежевания земельных участков херсонеситов. [7]

Хотя главное внимание исследователей было сосредоточено на изучении собственно Херсонеса как городского центра, и проблема территориальных владений полиса тогда еще не могла быть поставлена, начало изучения памятников хоры Херсонеса все было положено. Были осуществлены разведки и небольшие раскопки в Северо-Западном Крыму - в районе Прекрасной Гавани (А. И. Шмаков), Керкинитиде и ее окрестностях (П. О. Бурачков, Н. Ф. Романченко, Л. А. Моисеев), а также в Юго-Западном Крыму—в районе «старого» Херсонеса (К. К. Косцюшко-Валюжинич, Н. М. Печенкин).

Широкий размах приобрели исследования Херсонеса и прилегающей к нему земледельческой территории на Гераклейском полуострове в 20-30е годы XX в. (Г. Д. Белов, К. Э. Гриневич, Н. М. Репников, И. Н. Бороздин, Л. А. Моисеев, В. П. Лисин, С. Ф. Стржелецкий, А. К. Тахтай, Н. М. Янышев). Тогда же были проведены первые раскопки Прекрасной Гавани, Керкинитиды и разведки вдоль побережья Северо-Западного Крыма (Л. А. Моисеев, П. Н. Шульц). Планомерные раскопки Херсонесского городища продолжены после Великой Отечественной войны. Основное внимание в последние десятилетия уделялось н уделяется изучению городских кварталов (Г.Д. Белов, С.Ф. Стржелецкий, М.И. Золотарев, Ю.П. Калашник, С.Г. Рыжов), открытого в 1958г. единственного пока в причерноморских городах античного театра IV в. до н.э. (О. И. Домбровский), крепостных сооружений (И.А. Антонова, С. Ф. Стржелецкий, В. В. Борисова, Н. В. Пятышева), керамических мастерских (В. В. Борисова, А.М. Гилевич), а также изучению стратиграфии (С.Ф. Стржелецкий). Продолжались раскопки раннего некрополя на разных участках городища (Г. Д. Белов, О. И. Домбровский, С. Ф. Стржелецкий), некрополей в окрестностях Херсонеса (С. Ф. Стржелецкий, Л. Г. Колесникова, А. Н. Щеглов, В. Н. Зубарь), могильников первых веков н. э. в Инкерманской долине (С. Ф. Стржелецкий, В. В. Борисова). [Приложение 1] Крупные успехи достигнуты в изучении ближайшей земледельческой территории города на Гераклейском полуострове, где исследовались земельные участки уникальной сохранности и сельские усадьбы (С. Ф. Стржелецкий); после некоторого перерыва эти работы возобновлены (Г. М. Николаенко, И. Т. Кругликова, В. И. Кузищин, О. Я. Савеля). [13]

 Предпринимались раскопки Керкинитиды и Прекрасной Гавани (М. А. Наливкина), а с 1959 г. началось широкое и планомерное изучение памятников херсонесской хоры в Северо-западном Крыму (О. Д. Дашевская, А. Н. Карасев, В. А. Латышева, А. Н. Щеглов, И. В. Яценко).

Результаты раскопок и отдельные группы археологического материала постоянно публикуются. Кроме того, вышли в свет сводные издания отдельных категорий источников — эпиграфических (Соломоник Э. И.. 1964; 1973а, б: 1974; ГАК, 1978), нумизматических (Анохин В. А., 19776; Гилевич А. М., 1968), скульптуры (ТСП. 1970; АСХ. 1976). Накопленные материалы и интенсивные исследования позволили создать ряд обобщающих работ о Херсонесе и памятниках его хоры (Белов Г. Д., 1948а, б; Стржелецкий С. Ф.., 1961; Суров Е. Г.. 1961; Кадеев В. Д..1970; Щеглов А. Н., 1976а; 1978).

§1. Обзор основных концепций колонизации Херсонеса.

Время и обстоятельства возникновения Херсонеса остаются далеко неясными и дискуссионными. До недавнего времени было распространено мнение о сравнительно позднем возникновении Херсонеса как колонии: не ранее рубежа V—IV в., даже позднее—в первой половине IV в., в первой четверти IV в. Теперь наоборот, замечается тенденция отнести возникновение Херсонеса чуть ли не к концу VII в., во всяком случае, к VI в.

 Говоря об историографии вопроса, то данная тема не является одной из наиболее изученных. Существует множество работ, рассматривающих некоторые конкретные моменты существования Херсонеса, большинство из которых посвящены уже периоду расцвета города. В общих же работах в большинстве случаев лишь кратко упоминаются дата основания города и состав переселенцев. Но безусловно, ряд работ заслуживает особого внимания. В них более подробно рассматривается процесс колонизации Северо-Западного Крыма и, в частности, Херсонеса. В них авторы приводят свои концепции основания колонии. Далее я уделю внимания основным концепциям.

Сапрыкин С.Ю. придерживается наиболее традиционной точки зрения на дату колонизации и состав колонистов, именно поэтому, его точку зрения я привожу первой.

Основным источником о возникновении Херсонеса Таврического является сообщение псевдо-Скимна, восходящее к Деметрию Каллатийскому, географу III п. до н. д.: Херсонес, эллинский город, был основан гераклеотами и делосцами, вследствие данного гераклеотам прорицания заселить вместе с делосцами Херсонес (Рs.-Scymn.,. 822—930). Установлено, что в истории Делоса и Гераклеи был момент, когда судьбы обоих городов сблизились, — 424/3 год до н. э., когда афиняне изгнали с острова делосцев, противившихся подчинению. Тогда же афиняне послали Ламаха в Гераклею, что привело к внутрипартийной борьбе и вынужденному выселению сторонников демократической партии в Херсонес. «Таким образом, — заключает А. И. Тюменев, - и на Делосе и в Гераклее в 422—421 гг. до н. э. создались предпосылки для вынужденной колонизации, что и явилось годом основания Херсонеса».[11]

Дата возникновения дорийского Херсонеса общепризнанна. Не вызывают сомнений и исходные моменты колонизации. Тем не менее предпринимаются попытки уточнить обстоятельства основания города. Я. В. Доманский, положив в основу выводы А. И. Тюменева. пришел к заключению, что причиной выселения послужило разорение хоры Гераклеи Ламахом. Поэтому движущей силой колонизации явилась ненависть к Афинам, что привело гераклеотов к союзу с делосцами, также пострадавшими от афинян. Я. В. Доманский возражает против определения переселенцев в качестве «демократических элементов», полагая, что принадлежность к борющимся партиям не лежала в основе формирования отряда колонистов. [3]

Точка зрения Я. В. Доманского весьма уязвима. Во-первых, нет оснований полагать, что сельскохозяйственная территория Гераклеи подверглась сильному разорению, поскольку отряд Ламаха был малочисленным. Тотчас после высадки на берег афиняне лишились флота, что должно было ограничить территорию, подвергнувшуюся опустошению. Во-вторых, в основе переселения части граждан полиса всегда лежат причины внутреннего характера, связанные с обострением внутриполисных противоречий в связи с ростом социального и имущественного неравенства, прежде всего земельного. Все это в Гераклее классической эпохи было налицо. В-третьих, если допустить, что какая-то часть хоры и была разорена, то это, по Я. В. Доманскому, должно было вызвать переселение части олигархов, в руках которых находилось большинство земельных владений. Однако последнее, опровергается тем, что Херсонес был основан как колония демократическая и, как увидим ниже, переселенцами среднего имущественного достатка. Кроме усадеб знати, на территории Гераклейской хоры находились еще деревни-комы мариандинов, но выселение последних невероятно.

Колонизация Юго-Западного Крыма определялась внутренними противоречиями в Гераклее. В эпоху Великой греческой колонизации обезземеливание сельскохозяйственного населения вынуждало его покидать полис ввиду слабого развития ремесла и торговли. Появление в результате колонизации новых городов благотворно сказывалось на метрополии, способствуя дальнейшему подъему ремесла и торговли. В ходе Великой греческой колонизации в полном объеме проявились земледельческие и торгово-ремесленные интересы, причем последние давали внешние импульсы для развития новых апойкий и превращения их в полисы. Условия гераклейской колонизации отличались некоторым своеобразием. В Гераклее были сильны позиции знатных родов, но ремесло и торговля развивались очень энергично. Это привело к выделению зажиточной прослойки, блокировавшейся со знатью. Поэтому выселение части граждан было результатом не слабого развития ремесла и торговли, как в эпоху становления полиса, а наоборот, следствием крайне быстрого их роста. Это приводило, с одной стороны, средние и малоимущие слои к невозможности получать доходы от торговли, попадавшие в руки торгово-землевладельческой знати, а с другой — к заинтересованности этой знати в выселении части граждан в связи с освоением новых рынков в Северном Причерноморье для сбыта продукции винодельческого производства, развивавшегося в сельскохозяйственных усадьбах, ей принадлежавших. Поскольку в это время налаживается хлебная торговля Северного Причерноморья и Афин, то гераклейская торгово-землевладельческая знать стремилась извлечь выгоду не только от продажи скифского хлеба на внутреннем рынке, но и от транзитной торговли им с Афинами. По этой причине появилась необходимость улучшить отношения с этим городом и основать на северном побережье Понта колонию, удовлетворявшую интересам торгово-землевладельческой знати. Употребление в перипле Псевдо-Скилака термина «эмпорий» (Рs.-Ski1ах, 68) следует понимать в этой связи не как торговое поселение или факторию, а как обычную греческую колонию, возникшую в торговых интересах Гераклеи. При основании Херсонеса сказались общие причины, характерные для полиса в процессе становления, и частные — экономические интересы стоявшей во главе Гераклеи торгово-землевладельческой верхушки. Мы наблюдаем в Гераклее своеобразное переплетение черт, присущих развивающемуся полису и полису, вступавшему в период упадка. Облегчить противоречия можно было за счет перемещения части граждан в Херсонес. [11]

Стржелецкий С.Ф. также говорит о том, что Херсонес Таврический основан в 422—421 гг. до н. э. переселенцами из Гераклеи Понтийской. Однако большее внимание он уделяет тому, что жизнь на территории, занятой городом, прослеживается значительно раньше этой даты. В Х в. до н. э. здесь находилось таврское поселение, которое, судя по материалу, вероятно, продолжало существовать до V в. до н. э.

В нижнем слое городища мы встречаем предметы греческого импорта, представленные обломками ионийских и чернофигурных сосудов V, даже VI в. до н. э. Уже в послевоенные годы в кладке XVI башни оборонительной стены города был найден обломок крупной дорической капители архаического времени. Благодаря этим находкам, мы считаем возможным присоединиться к высказанному раньше мнению о наличии древнегреческой фактории на месте Херсонеса до основания города гераклейцами. Во всяком случае, постоянные экономические связи херсонесского поселения догородского периода с древнегреческими центрами — факт неоспоримый, ибо количество отдельных находок из нижнего слоя городища, особенно в его юго-восточной части, в районе Карантинной бухты, исключает возможность бытования такого количества ранней посуды в первые десятилетия существования города — в конце V—начале IV в. до н. э. Вместе с тем все эти находки не могут быть датированы ранее середины, или вернее конца VI в. до н. э. В этом может быть усмотрена определенная закономерность. [12]

 Херсонес был расположен на берегу Карантинной бухты, площадь его около 15 га. Город занимал берег бухты, прилегающий к нему склон мыса и оконечность последнего. Некрополь был расположен по северному склону мыса и вдоль оборонительной стены и выходил к юго-восточной части города. На северном склоне — таврские погребения, в юго-восточной части — греческие.

Город имел оборонительные стены, остатки которых, относящиеся к двум строительным периодам, выявлены в юго-восточной части, у берега Карантинной бухты. К концу V—IV вв. до н. э. относятся: первый пояс со стороны города у 20-й куртины, остатки оборонительной стены у калитки 19-й куртины, близ XVI башни. К IV в. до н. э. относятся: ядро XVII так называемой башни Зенона, утолщение первого пояса 20-й куртины, связанное с ядром XVII башни, XVIII башня, заканчивающая 20-ю куртину на берегу Карантинной бухты, и, наконец, стена, которая выходит с внутренней стороны 16-й куртины. Линия обороны, топография, граница некрополя вполне четко определяют территорию, занимаемую городом и его незначительную площадь.

Земельные владения города весьма ограничены. Ни в ближайших его окрестностях, ни на территории Гераклейского полуострова (за исключением современного Херсонесского мыса у маяка) не имеется остатков сельскохозяйственных сооружений этого периода. Наличие греческого и таврского погребальных обрядов на некрополе города свидетельствует о смешанном греко-таврском характере его населения.

Все это позволяет наметить в общих чертах облик Херсонеса IV в. до н. э., который представлял собой незначительный город со слабыми оборонительными сооружениями, окруженный небольшими земельными владениями. Городские ремесла (даже гончарное) были развиты крайне слабо. В экономике города значительную роль играла торговля. Гераклея Понтийская занимала первое место в торговле Херсонеса с греческими городами. [12]

Щеглов А.Н. уделяет больше внимания месту основания города. Первые поселенцы обосновались в северо-восточной части городища. Постепенно город расширял свои границы в западном и юго-западном направлении, захватывая берега Карантинной бухты. Строительных остатков времени основания города не найдено. Но в 1977—1978 гг. в северо-восточной части Херсонеса С. Г. Рыжов обнаружил остатки жилых домов IV в. до н. э. построенных прямо на скале из мелких плит известняка на глиняном растворе. Слой содержал наряду с керамикой IV в. до н. э. керамику VI—V вв. до н. э. Ранее в Херсонесе уже было обнаружено несколько фрагментов сосудов, которые можно отнести к периоду, предшествующему времени основания города. Ионийская керамика V в. до н. э. была найдена при раскопках оборонительной стены и некрополя на Северном берегу (Белов Г. Д., 1972. с. 17). Она дала основание В. Д. Блаватскому поддержать высказанное М. И. Ростовцевым предположение о существовании до основания Херсонеса ионической морской станции (Ростовцев М. И., 1915. с. 80), на месте которой возникла торговая фактория или эмпорий (Жебелев С. А., 1953. с. 30; Блаватский В. Д., 1949б, с. 146; 1954в, с. 16). В пользу наличия временной стоянки судов. следовавших из Средиземноморья вдоль северного побережья Черного моря говорит единичность обломков керамики VI и первых трех четвертей V в. до н. э. (Зедгенидзе А. А.. 1979). Где проходила вся линия городских укреплений V — начала IV в. до н.э. пока не известно. По местоположению древнейшего некрополя и керамических свалок, в которых найдена краснофигурная керамика конца V—IV вв. до н. э. удается примерно очертить территорию раннего города. Его площадь в это время была небольшой, около 10—11 га. Территория, позднее вошедшая в границы города в V — IV вв. до н. э. была частично занята некрополем- остатки которого обнаружены К. К. Косцюшко-Валюжиничем в 1390 г. в южной его части, а затем открыты Г. Д. Беловым па северном берегу. [13]

В. И. Кац пришел к заключению, что проникновение Гераклеи на северопричерноморский рынок было следствием ослабления Афин в ходе Пелопонесской войны. Это подразумевает торговый антагонизм между этими центрами. Но торговля Гераклеи в Северном Причерноморье во многом определялась развитием афинской торговой экспансии в Понт, так как гераклеоты извлекали большую выгоду от пребывания кораблей с хлебом в ее гавани. (См.: Кац В. И. О роли торгового фактора в возникновении Херсонеса Таврического. Учен. зап. МОПИ им. Н. К. Крупской. 1965, т. 121. вып. 5. с. 135)

Жебелев С. А. Выдвигает своеобразную точку зрения на состав колонистов. Как мы видели выше, ни у кого из ученых не вызвало сомнения указанное у Псевдо-Скимна наименования дорийцев в составе колонистов.

В перипле [Скимна] (ст. 822—827) об основании колонии в Херсонесе сказано: на Херсонесе Таврическом есть греческий город, заселенный гераклейцами и делосцами, после того как гераклейцам дано было предсказание оракула обитать в Херсонесе вместе с делосцами. Это свидетельство перипла восходит к одному из основных его источников при описании Понта, к Димитрию Каллатийскому, пользовавшемуся в древности большим авторитетом, и поэтому заслуживает большого внимания. Выходит, что в основании колонии в Херсонесе наряду с гераклейцами приняли участие делосцы. Можно ли этому поверить? Тирион (Thirion. De civitatibus quae a Greacis in Chersoneso Taurica conditae fuerunt, 30 (цит. По I, 1, 2262) поверил и отнес основание Херсонеса к началу V в., «к тому времени, когда делосцы и граждане остальных островов Эгейского моря, находившиеся ранее под персидскою властью, получили свободу». Брандис с полным правом отнесся к свидетельству перипла в том виде, в каком мы читаем его, с полным недоверием, но впал, в свою очередь, в заблуждение, разделяемое Миннзом (Minns. Scythians and Greeks. Cambr., 1913, 519), полагая, что вместо „делосцев" в перипле должны стоять «дельфийцы», что смысл свидетельства такой: Гераклея основала Херсонес в тесном объединении с Дельфами, под покровом Дельфийского оракула. Такое толкование, однако, принято быть не может. Центр тяжести оракула, данного гераклейцам, состоит в том, что они должны заселить Херсонес вместе с делосцами или, по исправлению Брандиса, с дельфийцами. Но не говоря уже о том, что трудно допустить, чтобы часть дельфийцев переселилась в Херсонес, замена «делосцев» «дельфийцами» (Delfoi) в ст. нарушала бы ямбический триметр, которым написан перипл. Итак, мысль о „дельфийцах" должна быть оставлена.

Но и „делосцев" оставить вряд ли возможно. История Делоса известна хорошо, и мы не слышим, чтобы он когда-либо принимал участие в основании какой-либо колонии. В VII—VI вв., в эпоху развития греческой колонизации, Делос имеет важное значение как религиозный центр, объединявший вокруг культа Аполлона ионийцев. В V в. Делос находится всецело в сфере афинского влияния. Понимать „делосцев" в перипле в том смысле, в каком хотел понимать Брандис, заменивший их „дельфийцами", также невозможно: делосского оракула не было. Таким образом, приходится предполагать, что мы в Dhlioi и Dhlioisi перипла имеем дело с испорченным чтением, причем порчу эту следует относить за счет не средневековых переписчиков, а древних писцов: в относящемся к V в. перипле так называемого Анонима (80), пользовавшегося, в числе других источников, и периплом [Скимна], дана текстуальная выписка из последнего, и в ней фигурируют те же „делосцы". Какое же имя вытеснили „делосцы"? Тут можно высказать лишь более или менее вероятную догадку и исправлять текст, считаясь, помимо палеографических соображений, с метрическими требованиями и с реальной ситуацией. В силу первых напрашивающееся прежде всего Milhsioi и Milhioisi исключается. В силу вторых ближе всего подходило бы Thioi и Thioisi. Теос, колонизовавший Фанагорию, был связан с северным Причерноморьем. Автору перипла теосцы известны; он называет их (ст. 670) при упоминании об основании колонии в Абдерах. Для писца Dhlioi, конечно, говорило больше, чем Thioi. [4]

Если предположение Жебелева заменить в перипле [Скимна] «делосцев» «теосцами» было бы одобрено, то мы, на основании свидетельства перипла, могли бы составить себе такое представление о возникновении колонии в Херсонесе: руководящую роль в этом деле играла Гераклея, но к основному кадру выселенцев из нее присоединилась часть теосцев — примеров таких «присоединений» в колонизационной практике известно достаточно. Однако может последовать возражение: теосцы в 40-х годах VI в. выселились сами отчасти в Абдеры, отчасти в Фанагорию. Но 1) едва ли выселение теосцев в эти две колонии коснулось поголовно всего населения: часть его могла остаться в Теосе: 2) к тому времени, когда Теос освободился от персидской власти, часть населения Теоса, покинувшего в свое время город, вернулась в него обратно. Об этом определенно говорится у Страбона (XIV, 644); об этом же свидетельствует и теосская надпись, так называемая Teiorum dirae относящаяся к 70-м годам V в., из которой мы видим, что к тому времени политическая жизнь в Теосе наладилась. Любопытно отметить, что в этой надписи предается, между прочим, проклятию всякий, кто будет препятствовать ввозу хлеба на территорию Теоса. Хлеб Теос получал, надо полагать, и из своей колонии в Фанагории, может быть, и из других местностей Причерноморья, и иметь в Херсонесе опорный пункт было бы вполне в теосских интересах. Может быть, такой пункт у теосцев был и до основания в нем колонии из Гераклеи: они могли иметь в Херсонесе свою факторию. В таком случае оракул: гераклейцы должны обитать в Херсонесе вместе с теосцами, нужно было бы истолковывать в том смысле, что гераклейцы, переселяясь в Херсонес, должны были не трогать этого, вряд ли значительного, первоначального поселения в Херсонесе, объединиться с ним. Но, очевидно, уже скоро это теосское население Херсонеса растворилось в более мощном потоке переселенцев из Гераклеи, и Херсонес принял исключительно отпечаток дорийского города. Все же память о его первоначальном ионийском характере сохранилась до нас в виде тех жалких ионийских черепков, о которых речь была выше. Точка зрения Жебелева довольна спорна. Его доводы, безусловно, наводят на размышления. Однако необходимо учесть то, что перипл был основным руководством для мореплавателей и предполагал достоверность указанных в нем сведений. [4]

В.Ф. Гайдукевич приводит веские, на мой взгляд, аргументы в пользу основной теории о том, что Херсонес был основан гераклейцами все таки вместе с делосцами. Он говорит о том, что, по-видимому, делосцы приняли участие в основании Херсонеса во время Пелопонесской войны, когда жителя Делоса были изгнаны с острова афинянами за переход делосцев на сторону спартанцев. Делосцы, выселенные в один из городов в Малой Азии, оказались там в тяжелом положении, что, вероятно, и побудило их присоединиться к гераклейцам, предпринявшим в то время организацию колонии в Крыму. Но так как вскоре, уже в 421 г. до н.э., в связи с заключением Никиева мира, делосцам позволено было вернуться к себе на родину, то их участие в основании Херсонеса оказалось, очевидно, лишь номинальным. В дальнейшей истории Херсонеса совершенно нет упоминаний о наличии в составе его населения делосцев (как, видимо, и теосцев). Однако, очень показательны поступавшие время от времени в делосскую храмовую сокровищницу пожертвования Херсонеса. В 70-х гг. III. В. до н.э. херсонеситы пожертвовали серебрянные фиалы, которые фигурируют в списках инвентаря делосской сокровищницы. Интересен также факт существования на Делосе особого праздника «Херсонесий», проводившегося на проценты с капитала, специально вложенного Херсонесом.[2]

Итак, обобщая выше приведенные теории, остановимся на том, что Херсонес Таврический был основан в конце V в. до н.э. гераклейцами и делосцами по предсказанию Дельфийского оракула на Гераклейском полуострове и занимал территорию первоначально всего 10-12 га. Его окружали укрепления из извести, которой, кстати говоря, богата данная территория.

§2. Развитие Херсонесского полиса.