Екатерина II как законодательница России

ВВЕДЕНИЕ

В июне 1762 года очередным в тогдашней России государственным переворотом на престол была возведена императрица Екатерина II От своих предшественников - Елизаветы и Петра III - она наследовала ворох государственных проблем: требования дворянства о расширении своих привилегий, крестьянские волнения, недовольство армии, бюджетный дефицит, апатию высшей и безудержное своеволие местной администрации, паралич судебной системы, в недрах которой было не редкость, по выражению современника, "проволочить дело лет с 20 и правосудия не сыскать", неупорядоченность, а иногда и простое отсутствие законов.

Еще лет за десять до того, в правлении Елизаветы, правительство с видным государственным деятелем Петром Шуваловым во главе стало осознавать, что большие и малые проблемы - во многом порождение общего кризисного состояния, в котором оказалась власть и страна к середине 18 века. Были предприняты административные, финансовые, военные и правовые реформы. Власть начала искать новые, не диктаторско-полицейские (как то было в России, начиная с ПетраI) формы политического взаимодействия с дворянством и торгово-промышленным классом. В этой новой политике важная роль отводилась реформированию законодательства: оно должно было стать и более упорядоченным, и более современным, заботится не только о совершенстве репрессий в государстве, но и об интересах общества, главным образом дворянства, все более явно заявлявшего о своих "вечных и неотъемлемых правах".

В поисках путей государственной реформы закон и его качество выходили на первый план. Это отвечало духу времени, новым веяниям, которые принесла с собой в 18 в. Эпоха просвещения.

Установление абсолютизма, ярче всего знаменованное в России правлением Петра 1, утвердило и идею строгой законности: изданные монархом законы суть незыблемые и неукоснительные правила поведения поданных, "фортеция правды", гарантия правильной государственной деятельности. Для самого Петра 1 тот закон бал наилучшим, в котором возможно прямее и непосредственнее была высказана его монаршая воля. Со временем, однако, в это понимание отношений власти монарха и законности включилось новое требование: монарх - отнюдь не самовластен над законом, и если он хочет быть слугой государства (как о том декларировал и сам Петр), то должен и сам повиноваться законом своей страны.

"Кто хранит законы и владеет народами, - писал Ф. Фенелон в своей знаменитой тогда философскими и моральными сентенциями книге "Приключения Телемака", - сами должны повиноваться законам; всегда подобает закону царствовать, а не человеку". Еще позднее пером французских просветителей понимание смысла закона углубилась: для блага общества недостаточно, чтобы государь был слугой им же изданного закона, надо, чтобы и сам закон был непроизволен по содержанию (тиран вполне свободен наиздавать тиранских законов и тирански же по ним управлять, как это следовало из древнегреческой истории и правления знаменитого Драконта). Закон только тогда истинен и хорош, когда в нем выражены интересы общества и подлинные правовые основы его жизни, когда он не противоречит естественным правам людей. А государственная забота о его исполнении - дело разумного, понимающего свои границы своей власти монарха. Такова была государственная идея нового, правового, или "просвещенного", абсолютизма, прижившегося в России во времена правления Екатерины II .

Спустя два года после восшествия на престол, упорядочив некоторые наиболее жгучие государственные проблемы, Екатерина вплотную задумалась над глобальной реформой российских законов. А через это - и всего общества, согласно с представлениями того времени. Сделать она это решила путем собственной законотворческой работы. "Впервые три года царствования моего, - напишет она на склоне лет, - вывела у себя в уме заключение, что образ мысли вообще, да и самый гражданский закон не может получить поправления инако, как установлением полезных для всех вообще вещей правил, мною писанных и утвержденных. И для того я начала читать, потом писать Наказ Комиссии уложения. Два года я и читала, и писала, не говоря о том полтора года ни слова, последуя единственно уму и сердцу своему с ревностнейшим желанием пользы, чести и счастья империи, и чтоб довести до высшей степени благополучия всякого рода живущих в ней - как всех вообще, так и каждого особенно"…