Социальные противоречия на Дону

1.3. Социальные противоречия на Дону.

К концу 1916 г. Россия подошла к новой революции. Экономический кризис ухудшил положение народных масс в тылу, а также снабжение армии. Центры страны оказались на грани голода и топливного кризиса. Особенно критическое положение было в Петрограде, Москве, а также в центрально-промышленном и Северо-Западном районах.

Военное лихолетье в областях и губерниях Дона и Северного Кавказа не достигло общероссийских масштабов. Здесь сложилась иная ситуация. Это объясняется особенностями и спецификой социальной структуры населения, а также своеобразием социально-экономического и политического развития.

Донские казаки обладали многими правами и привилегиями. Из всех прав Войска владение землей являлось наиважнейшим правом потому, что оно определяло форму правления у казаков, образ их службы и автономию Войска. Форма пользования землей предоставляла казакам и многие права: личную свободу, освобождение от податей и повинностей, право свободного винокурения, беспошлинной торговли и т.д. Форма пользования землей определяла и обязанности казаков [16, с.8].

К началу революции 1917 г. в России было 11 казачьих войск (в период революционных преобразований их коли­чество возросло до 13). Всего в казачьих войсках России насчитывалось 4,5 млн. человек. Донское войско, одно из старейших, насчитывало 1,5 млн. казаков. В данное коли­чество входило также 30 тысяч калмыков, приписанных к казачьему сословию. Население Дона по своему составу было весьма неоднородным. Казаки составляли лишь 43 % населения края. И хотя казаки не имели количественного преимущества перед другими сословиями, 4/5 всей земли в Области Войска Донского числилось за казаками. Таким образом, 12-15 миллионов десятин земли находилась в ру­ках казаков. Большая часть этого земельного пая распреде­лялась между казаками, а использование остальной земли - “войскового запаса” - давало средства для содержания ка­зачьей администрации, учебных заведений и прочих на­добностей.

При рождении казаку полагался пай земли. В различных районах области он был разный, но в среднем по войску равнялся 12 десятинам. В низовьях Дона станичные паи были больше, чем в верховых станицах. Но, по сравнению с крестьянскими наделами, казачий земельный надел пре­вышал крестьянский в пять раз. В казачьей среде не заме­чалось такого сильного расслоения, как в среде россий­ского крестьянства, где 2/3 всего сословия составляли бед­няки. По подсчетам ученых, казачья беднота составляла всего лишь 25% от общего войскового населения [26, c.113-114]. Около 10% казаков обеспечивали свои семьи за счет “нетрудовых доходов”, т.е. сдавая в аренду крестьянам или иногородним свою землю. Происходило это не из-за ле­ности, а из-за невозможности обрабатывать ее своими силами. Эта часть казачества была наименее обеспеченной.

С ростом казачьего населения появилась нехватка земли. В 1912 г. администрация войска рассчитала, что если казачий надел оставить в прежних размерах, то войскового запаса для наделения им казаков хватит на пять лет. Путь разрешения этой проблемы был весьма прост (как считали казаки): передел земли, в том числе помещичьей, монастырской и соседской. Но, эту проблему можно было решить путем перехода от экстенсивного земледелия к интенсивному, на что, конечно же, требовалось продолжительное время.

Перед казачеством остро стоял еще один вопрос - это освобождение от повинностей. Снаряжение на военную службу за свой счет обходился казаку в 250-300 рублей, что составляло два полных годовых дохода.

Перед 1917 годом все эти проблемы обострились внутри казачьего общества. Обострились и отношения между “верховыми” и “низо-выми” казаками. Земельный пай в низовых станицах составлял 18-20 десятин пахотной земли, на севере области он был в два раза меньше, и колебался от 7 до 10 десятин. В некоторых станицах на севере Дона казаки имели пай лишь в 4 десятины.

Нельзя сказать, что войсковое правительство бездействовало. Пытаясь решить эту проблему оно переселяло казаков из мест, где земля была непригодна для сельскохозяйственной обработки во вновь созданные станицы на пустующих землях. Еще в XIX веке некоторые помещики, чьи земли вклинивались в казачьи, получали новые участки вне пределов области, а свои прежние владения оставляли казакам. Земельный конфликт затронул также и казачьи семьи. Семья казака сводила всю полученную мужчинами землю в одно хозяйство. Фактическим владельцем таких хозяйств были казаки старших возрастов. Молодые члены семьи (до 25-30 лет) хотя и имели формально собственный пай земли, но фактически им не распоряжались. Положение некоторых молодых казаков ничем не отличалось от положения батраков. Отделиться от семьи они могли лишь с согласия станичного сбора, что было весьма проблематично, так как главенствовали на этом сборе все те же “старики”, в чьих руках находилась семейная земля. По традиции, на отделение от семьи с земельным паем могли рассчитывать лишь старшие сыновья, младшие могли наследовать лишь родительские земли. О хозяйственной самостоятельности младших сыновей речь могла идти лишь с утерей трудоспособности родителями. Современники называли этот конфликт внутри казачества “конфликтом между отцами и детьми”, между “стариками” и “молодыми”. В.А.Антонов-Овсеенко, признавая существование противоречий внутри казачества, все же считал, что “противоречия внутри казачества ... не были, однако, ни особенно глубоки, ни особенно обострены” [1, c.65].

Основа конфликта, переросшая позднее в кровопро­литную борьбу на донской территории, заключалась в дру­гом. По соседству с казачьими станицами лежали поселе­ния крестьян. Земли у них было гораздо меньше, но каче­ство ее было лучше. Это была бывшая помещичья земля, выбранная и предназначенная для сеяния злаков еще в те времена, когда основная масса казачьего населения зани­малась скотоводством, охотой и рыбной ловлей. Обраба­тывалась она лучше, так как у крестьян был опыт земледе­лия. Казаки же в своей массе перешли к земледелию во второй половине XIX века. Кроме того, крестьяне были ос­вобождены от казачьей воинской повинности, от сборов на службу за свой счет (они служили на общих основаниях). Все это приводило к тому, что коренные донские кресть­яне с меньшего количества земли имели примерно те же доходы, что и казаки. На землях коренных крестьян ис­пользовалось интенсивное земледелие. Но и крестьяне испытывали проблему малоземелья, и с вожделением смотрели на казачьи наделы. Основные крестьянские поселения располагались в низовьях Дона, где казачьи наделы были особенно велики, а само казачество (в численном соотношении) сильно уступало крестьянскому населению.

Не меньшую заинтересованность во всеобщем переделе земли проявляли и иногородние, которые своей земли почти не имели. Они вели хозяйство на арендованной у помещиков и казаков земле. В верховьях Дона, где казаки составляли около 90% населения и были экономически однородны, эти противоречия почти не проявлялись. До 1917 года открытых выступлений крестьян против казаков не было.

Первая мировая война и массовая мобилизация поставили значительную часть казачьих хозяйств под угрозу разорения. Именно это обстоятельство заслонило многие другие вопросы, стоявшие перед казаками.

После Февральской революции 1917 года, на фоне анархии и всеобщего хаоса, казаки активно принялись за обустройство своей областной власти и восстановление попранных самодержавием прав. Казаки требовали восстановления Войскового Круга и выборности Войскового атамана. За не казачьим населением, уже имевшем право самоуправления, предполагалось его сохранить.

Созванный 26 мая 1917 года Войсковой Круг работал до 18 июня 1917 года. Круг признал Временное Коалиционное правительство единственной властью в стране и высказался за то, чтобы Россия стала неделимой народной республикой. На Кругу было объявлено, что “Войско Донское составляет неотделимую часть великой Российской народной республики, имеющую широкое местное самоуправление с правом законодательства по местным делам, не противоречащего общим основным законам, и с правом самостоятельного распоряжения землями, недрами и угодьями, принадлежащими Донской войсковой казачьей общине” [9]. Войсковой Круг избрал атаманом Алексея Максимовича Каледина, были образованы комиссии и Войсковое правительство. Таким образом был создан законодательный и представительный казачий орган - Донской Войсковой казачий круг и органы исполнительной власти - атаман и правительство.

Круг заявил, что является единственным правомочным органом по высшему управлению Войском, отозвал казаков из Донского областного исполкома. Казаки не признавали органы власти, куда входили представители крестьянства. Одной из причин было выступление на Крестьянском съезде, проходившем в мае 1917 года, где министр земледелия Временного правительства В.Чернов заявил, что казакам придется потесниться на своих землях (в пользу крестьян). В этот период всех тревожила возможность конфликта между казачьим и не казачьим населением области из-за разной наделенности землей. В целом “большинство казачества в 1917 году состояло из таких мелких собственников, которые цепко держались за свои привилегии” [26, c.129], гарантированные им государством и всем казачьим войском. Наличие внутри области менее обеспеченного землей не казачьего населения окрашивало все земельные и классовые противоречия в сословный цвет, и на такое восприятие событий не могла повлиять казачья беднота в силу своей немногочисленности [26, c.65].

Решения Войскового Круга носили сословную окраску, а предшествовали этому события апреля 1917 года. 16-27 апреля 1917 года состоялся войсковой казачий съезд Войска Донского. Решения съезда были направлены на сохранение сословных привилегий казачества (по аграрному вопросу подтверждена резолюция Петроградского общеказачьего съезда). Для проведения в жизнь этого решения казачья верхушка пошла на ряд уступок мелкобуржуазной демократии. А именно:

1.   По всем главным обсуждаемым вопросам докладчиками были выдвинуты казаки-демократы: меньшевик П.М.Агеев - по аграрному вопросу, народный социалист С.Г.Елатонцев - о местных органах власти, “независимый социалист” Н.М.Мельников - о казачьем самоуправлении на Дону и пр.