Изучение потребностно-мотивационной сферы и ценностно-нормативных характеристик сознания личности

3. Изучение потребностно-мотивационной сферы и ценностно-нормативных характеристик сознания личности

Потребности — источник мыслительной и пове­денческой активности человека, они отражают и его природные свойства (элементарные, или естественные, потребности: в пище, одежде, сне, определенной тем­пературе существования и др.), хотя при этом бывают "социально окрашены", и чисто социальные характе­ристики, сформировавшиеся в обществе. В этой систе­ме потребностей нельзя сбрасывать со счетов такие важные, которые часто проявляют себя в преступном поведении, как стремление к самоутверждению, про­явлению своего "Я", познанию и творческой деятельно­сти. Интересы, или эмоционально окрашенные потреб­ности, в большей мере зависят от системы ценностных ориентаций личности, иных содержательных характе­ристик ее сознания.

Под "мотивационной сферой личности" понимается вся "совокупность ее мотивов, которые формируются и развиваются в течение ее жизни". Ряд авторов полага­ют, что можно говорить о совокупности мотивов и целей.

Выделяются следующие основные мотивы, лежа­щие в основе преступного поведения и преступности:

1) общественно-политические: устройство управле­ния государством и обществом, участие в этом управ­лении, влияние на него и т. п.;

2) социально-экономические: а) удовлетворение "аб­солютных", т. е. самых необходимых, жизненно важ­ных потребностей; б) удовлетворение "относительных" потребностей, возникающих в условиях социально-экономической дифференциации населения и сравнения людьми своего положения с положением окружающих; в) достижение своего "идеала" — некоего "материаль­ного стандарта" (сверхбогатство) или "социального стандарта" (проникновение в "высшие слои" общества), на которые ориентировано данное лицо, либо другого;

3) насильственно-эгоистическая (агрессивная в фи­зическом или психологическом планах): а) абсолютиза­ция идеи самоутверждения, реализации имеющихся потребностей и интересов в любых формах; б) самоут­верждение в тех формах, которые возможны для лица в конкретных ситуациях (невоспитанный, нецивилизо­ванный человек привычно отвечает оскорблением на замечания либо затруднение в использовании судеб­ного порядка защиты чести и достоинства ведет к фи­зической расправе с обидчиком); сюда же относятся случаи, когда забитый, находящийся в "нечеловечес­ких условиях" человек и утверждается "нечеловечес­ким" путем;

4) легкомысленно-безответственные: а) отсутствует потребность и заинтересованность в соотношении своих поступков с существующими нормами поведения, зако­ном; б) избирательность такого соотношения (например, только в условиях строго внешнего контроля либо в общении с власть имущими, но не подчиненными и "бе­зответными людьми" и т. п.).

В преступном поведении и преступности указанные мотивы проявляются в различных сочетаниях. Отмечает­ся своеобразие криминальной мотивации отдельных групп преступников (несовершеннолетних, женщин и т. д.) либо в разных типах ситуаций.

Ценностные ориентации — глубинные личност­ные характеристики, которые указывают на наиболее значимые для личности объекты. Обычно говорят об иерархии ценностных ориентаций, которая отражает определенное предпочтение личностью одних ценностей по сравнению с другими. Важное значение имеет также устойчивость ориентации, ее интенсивность.

У преступников в системе ценностных ориентаций высшие места занимают индивидуально либо кланово-эгоистические. Превыше всего в таких случаях бывает "личное материальное благополучие", "неограниченное проявление своего Я", создание для этого наиболее комфортных условий либо узкоклановый, групповой "эгоистический" интерес.

Среди ориентаций-средств преступники в сравне­нии с контрольной группой гораздо чаще отдают при­оритет не своим личным позитивным качествам (способностям, трудолюбию, целеустремленности и т.п.), а материальной поддержке, "нужным связям", любым средствам по формуле: "хочешь жить — умей вертеть­ся". Отсюда — их инициатива в подкупе государствен­ных служащих, экзаменаторов, использование вымо­гательства и т. д.

Криминологическое значение имеют и категории морали, нравственности, производные от них понятия "добро" и "зло", "порядочность и подлость", "верность и вероломство", "гуманность и жестокость", а также иные.

У преступников фиксируются: а) существенные пробелы в нравственном сознании, когда, например, формировавшийся в криминальной и аморальной среде подросток, действительно, не знаком с общественно одобряемой системой нравственных норм поведения и искренне полагает, что "того, кто не прав, надо бить и бить жестоко", "сам что-то не урвешь, о тебе не поза­ботятся" и т. д.; б) искажения, ведущие к нравственно­му конфликту с общепринятыми в обществе нормами морали, нормами морали разных групп, "двойной мо­рали". Надо помнить о неоднородности морали в обществе, разделенном на социальные группы, сословия. И криминологически существенно в этом плане выявле­ние взаимосвязей между преступностью и моралью раз­ных социальных групп, слоев населения.

Во всех случаях при исследовании преступника возникает вопрос: почему личность с искаженными потребностями, интересами, ценностными ориентациями, нравственными представлениями не остановил закон, в том числе уголовный с его строгими санкциями. Ответ на этот вопрос требует анализа правосознания человека.

Правосознание многих преступников специфично, оно существенно отличается от правосознания лиц из контрольной группы.

Если говорить об отношении преступников к закону в целом, то преступники не занимают какой-то осо­бой. Четко выраженной позиции. В принципе ими при­знается необходимость существования закона, осозна­ется справедливость и гуманность многих охраняемых им положений. Но преступники реже, чем лица из кон­трольной группы, отмечают созидательную роль зако­на, его функцию социального регулятора, хуже (за исключением части государственных, должностных, экономических преступников) осведомлены о государ­ственно-правовых принципах устройства общества, о социальной роли закона, нормах различных отраслей права. Мнение о значительно лучшем знании правона­рушителями по сравнению с другими гражданами уго­ловного закона ошибочно: во-первых, до совершения первого преступления и его раскрытия их правовая ос­ведомленность мало отличается от правовой осведомленности иных лиц; во-вторых, полученные ими до и после преступления знания случайны и бессистемны, резко ограничены личным опытом либо опытом тех, с кем эти лица находятся в контакте. Уголовный закон в данном случае не играет должную предупредительную роль именно в отношении особо нуждающихся в этом лиц.

Преступники гораздо большее значение, чем лица из контрольной труппы, придают сдерживающей роли санкций.

Осужденные отнюдь не всегда полагают, что пре­дусмотренные законом санкции следует смягчать. Ведь наказываются и те деяния, от которых сами осужден­ные страдают. Но при этом различаются представления разных категорий осужденных о том, какие именно преступления следует строже или мягче карать. Спе­цифичны правовые требования лиц, совершающих ко­рыстные и насильственные преступления.

Правовые взгляды у многих рецидивистов, особен­но долго находившихся в местах лишения свободы, бывают настолько искажены, что ими даже не осозна­ется степень отличия собственных взглядов от общепри­нятых и отраженных в законах. В "естественности" со­ответствующих воззрений убеждает негативная и отно­сительно замкнутая микросреда. Поэтому они не стесняются их демонстрировать даже в татуировках, отражающих такие суждения: "не скорбящий ни о чем, кроме своего тела и пайки хлеба", "сила, месть, беспо­щадность", "чти закон воров".

Преступники в значительной мере воспроизводят те взгляды, которые распространены в общественной и. групповой психологии, проявляются в общественном мнении. Но у совершающих преступления лиц вероят­ность претворения этих взглядов в преступное пове­дение намного выше, чем у иных граждан, в силу того, что соответствующие деформации взглядов, установок, ориентаций в их среде: а) более распространены; б) но­сят более глубокий характер; перерастают в убежде­ния, готовность к поведению в их направлении, при­вычки поведения, достигают в некоторых случаях та­кой степени выраженности, которую вообще не приходится наблюдать в контрольной группе; в) пред­ставляют собой комплекс взаимосвязанных деформаций ценностных ориентаций, нравственных, правовых, иных взглядов и установок. Субъекты, обладающие такими деформациями, чаще оказываются в проблемных и кон­фликтных ситуациях, возникающих при общении с себе подобными либо с лицами, придерживающимися пря­мо противоположных позиций, вытекающих из морали общества и закона.