Майничева А. Ю.
В селах Верхнего Приобья живут многие потомки старообрядцев, тех, кто в XVII XIX вв. осваивали сибирские земли. Многие элементы их духовной культуры говорят о сохранении древних традиций, бытовавших еще в средневековой Руси. Исследование особенностей материальной культуры старожилов-старообрядцев в конце XIX — начале XX вв., проведенные автором статьи в течение нескольких последних лет при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, показывают, что и в домостроении эта тенденция была очень сильна [1].
Подготовительный этап строительства. Старообрядцы-старожилы устойчиво сохраняли издавна бытовавшие знания о природе. Об этом говорит тот факт, что лес для строительства старожилы-старообрядцы заготавливали по особым правилам. Например, считалось важным отнять дерево от корня зимой в полнолуние: если это сделать раньше, то бревна будут отсыревать, а позже — трескаться. Допускалась заготовка леса на старый месяц. Эти условия полностью совпадают с рекомендациями «Назирателя», литературного памятника, который является переводом с латинского сочинения Петра Кресценция, написанного около 1305 г. на основе античных и средневековых источников: «Дерево для построения дома нужно срубить в ноябре-декабре или чуть позже, да лучше на ущербе месяца, потому что об эту пору по морозу выходят из дерева всякие смолы и лишние соки, особенно из-за стылого воздуха, который стужей своей изгоняет из дерева свойственное ему тепло до самого корня и даже в земную глубь, молодой же месяц умножает всякую влагу, а на ущербе ее убавляет» [2].
Устройство поселений на реках и использование природных условий для естественной защиты являлось одним из принципов градостроительства средневековой Руси. Благодаря особенностям старообрядческого быта он долгое время сохранялся в Сибири. П. Е. Бардина пишет, что даже в XX в. поселения старообрядцев нередко располагались на муче — крутой излучине реки, где поселение с трех сторон ограждалось высоким и обрывистым берегом, а с четвертой сооружался непроходимый забор из колючих кустарников.
Большое внимание старожилы-старообрядцы уделяли выбору места для дома. Благоприятным считалось его расположение на открытом месте, на некотором возвышении, но не на гриве, или же в низинке, но не в овраге. Эти приметы перекликаются с советами «Назирателя»: «Нужно еще беречься, дом не ставить туда, где может быть сильный ветер, поэтому лучше всего под горой в низине ставить, а не на самой горе, не в самой низине и уж не в темном овраге, но на месте таком, где дом овевает здоровый воздух и очищает все так, чтобы не было бед; да лучше бы место такое, где солнце стоит целый день, потому что тогда и черви, если они зародятся и нездоровая сырость распространится, ветер такой разнесет их, а солнечный жар уничтожит и высушит»[3].
Строительные инструменты
Дерево, основной строительный материал регионов Приобья, прекрасно поддается обработке и не требует сложного инструментария. Для всех видов работ требовался ограниченный набор инструментов. До начала XX века старожилы-старообрядцы имели для выполнения строительных работ инструменты, виды и форма которых были подобны орудиям, известным в России с древности и, видимо, повторявшиеся без значительных изменений с времени первоначального заселения региона. В составе обязательного инструментального набора были пазник для выборки пазов в бревнах, черта для отметок и причерчивания, рубанок, нож-косарь для расколки бревен на дрань и тес, молоток, стружок (стамеска), напарии (сверла) различных диаметров и, наконец, универсальный инструмент, традиционно использовавшийся в плотничьем деле с глубокой древности — топор, которым можно было сделать пазы, обтесать бревна и выполнить тонкую работу.
Специальный топор, формой напоминавший секиру, применялся до распространения пилы для валки деревьев. Для колки дров в хозяйстве имели топор-колун клиновидной формы. Область применения пилы была ограничена, этот инструмент был известен издавна, но стал широко использоваться только с начала XX в. Если к строительству предъявлялись особые требования, например, при возведении церкви или дома по заказу какого-либо зажиточного человека, способного оплатить трудоемкую работу и желавшего получить качественную постройку, то для разделки бревен сруба пила не использовалась, так как преимущества ускорения работы не компенсировали недостаток снижения долговечности материала конструктивных элементов. Известно, что большинство значительных построек средневековой Руси построено именно без применения пилы.
Полукруглыми стамесками, называемыми в Приобье стружками, выполняли «дорожение» (желобление) кровельного теса. В наборе инструментов крестьян-старообрядцев Верхнего Приобья имелись фуганки, стамески, шерхебели, применявшиеся в России с XVII в. В Табл.1 представлено, какими строительными инструментами пользовались крестьяне-старообрядцы в Приобье в конце XIX — начале XX в. [4]
Таблица 1. Инструментальный набор старожилов-старообрядцев.
|
Данные таблицы показывают, что для старожильческой старообрядческой среды Верхнего Приобья, оторванной от европейской части России, был характерен относительно ограниченный набор ручных плотничьих и столярных инструментов универсального назначения, большинство из которых известно в России с глубокой древности. Ограниченность инструментария не означала некачественности выполнения работ, напротив, распространенность и общеизвестность знаний по выполнению плотницких работ, совершенствование мастерства владения имеющимися в распоряжении инструментами, учет природных свойств дерева, как основного строительного материала, позволяли выполнять работы на высоком уровне, обеспечивать большую долговечность постройки.
Возведение дома
Крестьяне-старообрядцы, как издавна повелось, начинали строительство весной, когда сходил снег. Чтобы закончить строительство до больших сельскохозяйственных работ, хозяин, решивший строиться, собирал родственников и свойственников на «помочь» («помощь»). Он мог обратиться к крестьянской общине и просить выделить еще дополнительных работников. Работа по «помочи» означала, что хозяин за работу не платит, а угощает всех, участвовавших в работах, а при необходимости сам идет на «помочь».
Основные технологические приемы строительства, начиная с закладки дома и кончая покрытием крышей, в основном совпадали с теми, что бытовали в средневековой Руси. Дома строили исключительно срубные. Если грунт был недостаточно плотен, делали вначале основание дома — копали ямы, опускали туда деревянные стойки, иногда предварительно обожженные или смазанные дегтем, чтобы предотвратить их гниение в земле. Если грунт был плотный, то под углы избы просто подставляли камни, покрывая их для гидроизоляции двумя слоями бересты. В том случае, когда стойки выводили высоко, дома делали с «завалинками». В сузунских селах некоторые хозяева из кержаков к зиме завалинки заполняли землей, а к лету землю отваливали для «пpодува». На стойки, камни, или на уплотненный грунт (в местностях с песчаной почвой) укладывали окладной венец — окладник, и далее выставляли венцы до нужной высоты. Придавая дереву большую водонепроницаемость, окладник мазали дегтем или смолой, которую варили сами. В этом случае фундаментных стоек не ставили, а первый венец укладывали прямо на уплотненный грунт. Как правило, общее количество венцов до матицы было нечетным, 15–17 при 6–7 вершковом лесе в «отрубе» (т.е. диаметре бревен 22–32 см).
Хотя в Верхнем Приобье основными конструктивными элементами зданий оставались бревна, но были необходимы и другие разнообразные детали. В строительстве из дерева использовались различные виды соединений и узлов, требовались специальные заготовки, для которых была нужна особая разделка бревен. Разделка велась на крупные части: пластины и четвертины. В результате получали горбыль (при срезе округлых частей бревна), лаги, брус, тес, дранку. Обрезные доски — пиленый тес, изготавливали продольным распиливанием бревна. Бруски делали из отходов крупной разделки.
Более других в Верхнем Приобье были распространены постройки, выполненные из круглых бревен рубкой «в чашу» с полукруглыми теплыми пазами, издавна и повсеместно применяемой в России [5]. Хотя рубка из бруса жилых домов знати, «хором», была хорошо известна в России с XVI в., но в крестьянском строительстве Приобья она редко использовалась, что возможно, было обусловлено применением для построек хвойных пород деревьев. Бревна из качественного хвойного леса характеризуются ровностью, прямизной и одинаковым сечением почти на всем протяжении бревна. Использование некачественного по этим параметрам, сучковатого материала, заставляет применять к бревнам особую обработку, например, разделку под брус. Другой причиной применения для стен построек бруса является желание достичь визуального эффекта подобному тому, что производит каменное здание.
Для теплоизоляции между бревен прокладывали мох. Такой способ назывался «ставить избу на мху», «мшить избу». Лучшим для этой цели считался «озерный мох», который брали осенью на озерных прогалинах болота. «Боровой мох», т.е. тот, что растет в бору, в отличие от упругого озерного при высыхании крошится и высыпается, т.е. не обеспечивает хорошей теплоизоляции. После пригонки бревна в срубе, оно снималось, на нижнее бревно укладывался слой мха, который придавливался окончательно устанавливаемым бревном.
Верхний венец избы назывался «черепным», в нем вынимались «четверти», пазы вчетверть бревна, и настилался потолок, также сделанный из плах, которые укладывались «в разбежку» («внахлест», «внакладку»), когда одна из плах несколько заходила на другую. После установки крыши потолок утепляли, набрасывая сверху земли на 2–3 четвертины (в размер ладони), или промазывали глиной и засыпали слоем перегноя. Для утепления потолка также иногда использовали глину, размятую с мякиной, которой промазывали швы со стороны чердака («вышки»), но этот способ был одним из позднейших и считался худшим. Самым старым способом утепления считалось покрытие соломой, которую укладывали толстым слоем на чердаке.
Пол настилали из широких плах по «переводам» (балкам). Плахи для пола очень тщательно обтесывали. Старожилы-старообрядцы иногда делали полы двухслойными — нижний был черновым, плохо обработанным, верхний, который клали непосредственно на «черный», «чистым», хорошо оструганным, плотно притесанным. Полы не красили, однако содержали в большой чистоте — не только мыли, но и скребли ножами-косарями. Со временем пол в поселениях Приобья начали красить покупной масляной краской или олифой, которую варили сами, добавляя краситель, глину или сажу. Но старожилы это не одобряли, считая это нововведение вредным, объясняя его появление и применение растущей ленью.
Тес и дрань были основными материалами, использовавшимися старожилами-старообрядцами для кровли жилищ. Топорный тес выделывался топором из двух половин расколотого бревна. Из одного бревна можно было сделать только две тесины, драни же получалось значительно больше. Поэтому тес был дороже и был доступен только людям с достатком, в основном из старожильческой среды, приверженным основательным традиционным способам постройки. С появлением маховой пилы начали использовать пиленый тес. Для получения дранки распиливали бревно на части длиной 1,5–2 м, затем их раскалывали на четыре части, из полученных четвертин специальным ножом «драли» дранку, осторожно ведя его вдоль бревна. Или же, не раскалывая на четвертины, приставляли нож-косарь к торцу бревна и ударяли по ножу кувалдой, чтобы он вошел в древесину, а затем осторожно продвигали нож. На дранку шла кондовая прямослойная и мелкослойная сосна. Было замечено, что крупнослойная древесина не годилась для этого, так как она подвержена скалыванию. Топорный тес и дрань, вследствие такой технологии изготовления, исключавшей нарушение структуры дерева, и, следовательно, возможности проникновения воды и гнилостных бактерий внутрь древесины, были более качественными, хотя и более трудоемкими видами кровли.
При устройстве кровли из топорного теса тесины сочленяли «впритык» в два ряда, так как хозяева хотели использовать этот качественный кровельный материал с наибольшей эффективностью. Технология устройства дранью и пиленым тесом была одинаковой, кроме того, что пиленый тес желобили — «дорожили», для организации направленного стока воды, стараясь крышу сделать более долговечной, так как при этом дерево в желобках уплотнялась, создавая препятствие к проникновению воды внутрь дерева. Покрытие топорным тесом и дранкой не требовало желобления, так как при их выделке на доске появлялись естественные дорожки-желобки для стока воды. Дранью и пиленым тесом кровлю крыли несколькими способами: «впритык», «в pазбежку», «с подшильником», при которых доски верхнего и нижнего рядов желобились в случае использования пиленого теса.
В конце XIX — начале XX вв. некоторые старожилы-старообрядцы еще устраивали безгвоздевую крышу «на курицах и потоках», когда на обрешетку укладывались специальные слеги с загнутыми концами («курицы»), поддерживающие поток — легкое бревно с пазом, куда вставлялись тесины крыши, другим своим концом упертые в князевую слегу, «боевой» брус, сверху укладывался охлупень («конек»). Такие крыши древнего происхождения, не требовали применения изделий из дорогого и редкого тогда металла — гвоздей, и прекрасно служили в течение десятилетий. Кроме того, одним из основных принципов деревянной архитектуры традиционно являлось стремление избежать конструктивного наложения металла и дерева, особенно в наружных конструкциях, подверженных влиянию атмосферных явлений. В качестве «куриц» использовали стволы елей нужного размера с частью корневища, так как ель имеет развитый и прочный у основания корень. Если же ели не было, то курицы вырезались специально из древесины других пород, например, прикорневой части ствола березы. Были распространены и менее трудоемкие в изготовлении стропильные двускатные и четырехскатные конструкции крыш. При устройстве стропильных крыш также можно было обойтись без гвоздей, применяя для стыковки различные конструктивные узлы — замки. Двускатные крыши крепили на самцах или на стропилах. «Круглые» дома крыли четырехскатной крышей на стропильной конструкции.
Сени, являясь конструктивной частью дома, возводились одновременно с основным срубом или пристраивались позже. Они делались в срубной технике из бревен, бруса или теса, по длине они занимали часть стены или всю стену целиком и перекрывались пологими односкатными крышами. Вход в дом оформлялся крыльцом, на которое вели несколько ступенек. Крыльцо ограждалось перилами с балясинами, над ним устраивалась односкатная или двускатная крыша, крепящаяся на столбах. Встречались и внутренние лесенки в сенях, в этом случае вынесенных крылец не было.
Чем более обеспечен был хозяин, тем больше в доме было окон. В избе-клети обычно было три-четыре, в пятистенках, крестовиках — от пяти до двенадцати. Из помещений дома наибольшее число окон было в горнице, что отмечалось исследователями и для построек Древней Руси. Много окон выходило на улицу или на южную сторону. В ранних постройках на северной стороне дома окон было мало или не было совсем, в более поздних постройках размещение окон по сторонам света утратило в большой степени свое значение, ее сменила ориентация большинства окон на улицу. Косяки в дверные проемы и рамы в оконные проемы вставлялись в последнюю очередь, когда оставалась только «чистая» работа — «наряд избы», наличники, карнизы и ставни.
Все окна избы делались косящатые — «колодные», иногда с полуциркульным верхом, очень нарядные. Делались одинарные, сдвоенные и даже строенные окна. Они могли иметь как сплошные оконные рамы, так и створчатые. Волоковые окна устраивались только в сенях и подклетах. Обычно окна стеклились, а бедные хозяева затягивали обработанной брюшиной. Такое окно служило год-два и делалось вынужденно, если не было средств купить стекло.
Кроме наружных наличников некоторые хозяева из среды старожилов-старообрядцев устраивали и внутренние, как было принято и в XVII в.
Входные двери домов делались одностворчатыми из широких деревянных плах. Внутренние же двери были одностворчатыми или двустворчатыми, а в пятистенках вообще не устраивались, между комнатами оставлялся лишь широкий проем. Двери навешивали с помощью самокованных накладных жиковин.
Хорошим примером жилища, принадлежавшего крестьянину-старообрядцу, является изба в д. Серебренниково Маслянинского р-на Новосибирской обл., построенная в конце XIX в. тремя братьями для своего больного родственника-бобыля. Постройка установлена на основании из четырех бревен и сложена из половинок бревен, имеющих в отрубе диаметр 26–28 см. Лес просушенный, красивого темно-коричневого цвета. Построено очень добротно, крепко. По отзывам теперешних хозяев, в конструкциях дома мало что требовалось ремонтировать, а то, что необходимо было сменить, нелегко было отделить от других конструкций. Полы плотно притесаны, совершенно не рассохлись. Крыша установлена на мощных стропилах толщиной 40 см. Чердак хорошо утеплен большим слоем земли толщиной около полуметра. Дом имеет сени, хозяйственную пристройку и выносное крыльцо с пятью ступенями и площадкой. Крыльцо покрыто двухскатной крышей и сбоку зашито горизонтальными плахами. Другая его сторона примыкает к пристройке, в которую ведет одностворчатая дверь. Входная дверь дома также имеет одну створку. Внутри дома налево от входа поставлена русская печь с подтопком. Изнутри стены были обмазаны глиной и побелены (сейчас — оклеены обоями). На улицу выходят четыре окна с наличниками и коронами. Особенность оформления окон — сложные наличники в интерьере дома. Крыша дома четырехскатная с подшивкой. Ранее она была крыта тесом, а сейчас его заменили шифером. Площадка перед крыльцом устелена крупными каменными плитами неправильной формы.
Типы домов и интерьер
Старожилы-старообрядцы строили избы (четырехстенные дома) с сенями, пятистенки, дома «со связью» и крестовые. Эти типы жилищ были известны с давних времен. Согласно традиции, известной в средневековой Руси, помещения жилища имели разные названия. Комната крестьянского дома с печью носило название избы, излишне напоминать, что это название имеет древнее происхождение. В пятистенках было также парадное помещение — горница (горенка) или комната, где часто ставили галанку (голландскую печь). Большое распространение имели характерные для XVII-XVIII вв. дома «со связью», в которых соединялись через сени отапливаемое помещение с неотапливаемым (изба — сени- горница) или два отапливаемых (изба -сени- изба). Крестовые дома принадлежали зажиточным крестьянам и, кроме избы («кухни») и горницы, имели одну или две «комнаты» и спальню («спаленку»). В домах также были специальные помещения хозяйственного назначения, со входом из сеней. Это разного рода кладовые и «казенки». В домах старообрядцев иногда были небольшие специально выгороженные комнатки — «моленны», где домочадцы проводили время в молитвах. По рассказам старожилов, в просторных сенках проводили много времени. У окон стоял стол с самоваром. Здесь было прохладно и светло. Летом это было место отдыха взрослых и игр детей. Зимой сени использовались для хозяйственных нужд. Собственно, именно так в Древней Руси и понимали назначение сеней.
Устойчивые черты интерьера жилищ средневековой Руси были характерны для домов старожилов-старообрядцев. К ним относятся ограниченность объемов жилищ, единство меблировки и планировки, применение дерева как основного поделочного материала. В лаконизме убранства изб старообрядцев прослеживается и такая древнерусская тенденция как стремление минимальными средствами создать максимальные удобства. Цельность восприятия интерьера достигалась нерасчлененностью пространства помещения, поскольку деление стенками или переборками не практиковалось.
Внутреннее устройство домов старожилов-старообрядцев во многом воспроизводило интерьер древнерусского жилища, так как основными его элементами являлись печь, неподвижная (полати, полки) и подвижная мебель (стол, скамьи, укладки — сундуки, «ящики», ткацкий станок, прялка).
Печь традиционно была и отопительным прибором, и украшением интерьера. В конце XIX — начале XX вв. старожилы-старообрядцы ставили глинобитные («битые») или кирпичные печи. Глинобитные печи прочнее и надежнее кирпичных, лучше держат тепло, не отсыревают, разломать их трудно даже ломом. Глину («землю») на печь брали недалеко от деревни, а иногда, если глинистые слои подходили близко к поверхности земли, то и в своем голбчике. Использовали обыкновенную красную глину, пластичную, но не жирную. Согласно древним традициям старожилы Сузунского и Ордынского р-нов Новосибирской обл. битье печи приурочивали к полнолунию, чтобы она не трескалась и не отсыревала. В избах печи делались с дымоходом — «по-белому», печи без дымоходов — «по-черному» в начале XX в. старожилы уже не ставили. В оформлении очага и припечного пространства применялись такие материалы, как глина, дерево, кирпичи. Печи обычно белились, как это делалось и в средневековой Руси [6]. Околопечная конструкция включала печной столб, состыкованный с основной потолочной балкой, матицей, символическое осмысление которой имеет древние корни и связано с понятиями рода и мироустройства.
На стенах избы размещали полки для посуды, крюки-спицы, подвесные крюки — вешалки для одежды, конской сбруи, что было характерно и для древнерусских жилищ. Между печью и стеной избы, над входом, традиционно устраивались полати, где укладывали спать детей. У старожилов под полатями около входа стояла самодельная деревянная или покупная железная кровать с периной — «койка», сменившая широкую деревянную лавку [7]. На такой кровати никто никогда не спал, что весьма удивляло новых людей в деревне, не знакомых с местными обычаями. Иногда такую кровать ставили в горнице (Сузунский, Ордынский, Маслянинский р-ны Новосибирской обл.), в этом случае у входа делали прикрепленную к стене лавку с приставной скамейкой. Бедные хозяева, не имевшие средств на покупку кроватей, ограничивались установкой такой лавки, являющейся видом неподвижной мебели, составлявшей убранство самых старых изб.
С. Герберштейн писал о жилищах средневековой Руси: «В каждом доме и жилище на более почетном месте у них имеются образы святых, нарисованные или литые; и когда один приходит к другому, то, войдя в жилище, он тотчас обнажает голову и оглядывается кругом, ища, где образ…» [8]. И точно так же в избах сибиряков-старообрядцев в конце XIX — начале XX вв. почетное место — передний или красный угол, занимали поставцы с образами, у кое-кого были и налои для книг. На навесной треугольный поставец ставили написанные маслом или темперой иконы с образами Христа, Богородицы, святых. Старообрядцы деревень Сузунского, Колыванского р-нов Новосибирской обл. имели литые металлические складни. Вне зависимости от типа планировки, угол с иконами располагался по диагонали от печи, по обычаю с восточной или юго-восточной стороны.
В переднем углу под образами в хорошо освещенном месте ставили стол. Место, занимаемое за столом, — важный показатель семейного и социального положения человека, что многократно обыгрывается в обрядах и фольклоре. Место за столом в переднем углу считалось наиболее почетным: оно предназначалось для хозяина или наиболее уважаемых гостей, причем престижность места убывала по мере удаления от переднего угла. Стол считают неотъемлемой принадлежностью дома. Например, при продаже дом обязательно нужно было передавать новому владельцу вместе со столом, покупающий же должен следить за этим, чтобы из дома не ушло счастье (старожилы д. Мереть Сузунского р-на, д. Каргополово Ордынского р-на Новосибирской обл.). Понятно, что в этом случае стол выступает в качестве неподвижной мебели. Если обратиться к временам Древней Руси, то археологами установлено, что, действительно, некоторые столы имели специальную конструкцию с завалинками, их возводили внутри жилого помещения [9].
Со времен Древней Руси в убранстве домов бытовали скамейки, стульчики (род табурета), колыбели, сундуки, на протяжении веков сохранявшие свои конструктивные особенности. Колыбель представляла собой ящик без дна, согнутый из луба, или раму сбитую из четырех планок, на которые настегивали холст или бересту. Ее подвешивали на гибком шесте — оч/ц/епе, укрепленном под потолком. Старообрядцы сундук назвали ящиком. Не исключено, что это слово сохранилось с давнего времени, поскольку установлено, что древней формой сундука являлся действительно простой деревянный ящик с плоской крышкой и металлическими замками, жестяными полосами, накладками, жиковинами. Подобный был обнаружен, например, в новгородских напластованиях XI в. [10].
Осветительными приборами во многих старообрядческих семьях были масляные светильники, подсвечники, светцы-лучинодержатели, которые использовали на Руси с раннего времени. В славянском слое Саркела-Белой Вежи была найдена целая коллекция сосудов-светильников, сделанных из горшечной глины [11], их форма практически воспроизводится в формах масляных светильников крестьян-старообрядцев Верхнего Приобья.
Итак, можно отметить, что в конце XIX — начале XX вв. сибиряки-старообрядцы, проживавшие в селах Верхнего Приобья на всех этапах проведения строительных работ, в применении инструментария, технологических приемах строительства, планировке и организации интерьера жилища сохраняли целый ряд традиций, бытовавших в средневековой Руси.
Список литературы
РГНФ, 1998–1999, 98–01–00364, «Проблемы изучения традиционной культуры русских крестьян Сибири методами этнографии и лингвистики».
Назиратель. М., 1990. С.208.
Таблица заполнена на основании следующих данных: Рыбаков Б. А. Ремесла Древней Руси.М., 1948. С.182–184, 407–412, Белов М. И., Овсянников О. В., Старков В. Ф. Мангазея. Материальная культура русских полярных мореходов и землепроходцев XVI-XVII вв. М., 1981. Ч. 2. С.12, 80–83, 141–142; Материалы Западносибирского этнографического отряда 1995–1998 гг.
Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Книга первая. Государев двор, или дворец. М.: Книга, 1990. С.66.
Археология: Древняя Русь: Быт и культура. М.: Наука, 1997. С.9.
Возможно, слово «койка» — это искаженное «коник», широкая лавка в русской избе, располагавшаяся около входа параллельно печи и традиционно принадлежавшая хозяину дома, на которую неприлично было садиться женщинам. Можно предположить, что койка «заместила» коник, фактически заняв его месторасположение и превратившись в элемент парадного убранства, который совершенно не используется в утилитарном смысле.
Герберштейн С. Записки о московских делах. СПб., 1908. С.86, 87.
Археология: Древняя Русь: Быт и культура… С.10.
Археология: Древняя Русь: Быт и культура… С.13.
0 комментариев