Проблемы творчества и одарённости

Проблема творчества стала в наши дни настолько актуальной, что её вполне реально можно отнести к «проблемам века». Этой проблемой уже несколько десятков лет занимаются как западные, так и российские психологи. Но феномен творчества долгое время ускользал от точного психологического эксперимента, так как реальная жизненная ситуация не укладывалась в его рамки, всегда ограниченные заданной деятельностью, заданной целью.

Тезис «мышление начинается в проблемной ситуации» был общепризнанной базой исследования продуктивных процессов. Однако при всей продуктивности подхода, который помог обнаружить много закономерностей мышления, он не смог объяснить феномен интеллектуального творчества. На произвол умозрительных теорий остались такие фундаментальные явления, как постановка новой проблемы, не обусловленное внешними требованиями открытие новых закономерностей, построение новой теории.

Попытки найти механизмы этих явлений можно найти ещё у древних греков, которые ввели понятие «поризм», обозначавшее новую идею как непредвиденное следствие, промежуточный результат, возникший вне связи с целью данной конкретной познавательной деятельности. «Непредвиденность», «непредсказуемость» делают эту идею открытием, но одновременно придают ей ореол некоей мистической таинственности, иррациональности. То, что древние греки называли «поризмом», на Востоке выразили в легенде о принцах Серендипа, которые обладали способностью обнаруживать нечто ценное случайно, в поисках чего-либо другого. В современном варианте это в виде совета сформулировал французский психолог Сурье: «Чтобы изобретать, нужно думать около».

В процессе решения поставленной задачи появляются как бы два «побочных продукта». Первый (описан Я. А. Пономарёвым) выполняет однозначную функцию в рамках решения конкретной задачи: его видение и осознание стимулировано поисковой доминантой - нерешённой задачей. Второй не нужен для решения задачи, находится вне её и может восприниматься как противоречащий заданной цели, сам становится предметом анализа. Первый ведёт к решению поставленной проблемы второй – к постановке новой проблемы.

Почему же одним дано решать проблемы, а другим – делать открытия ? (Ж. Адамар). В поисках ответа на этот вопрос родилось новое представление об интеллектуальной активности как интегральном свойстве личности. Оно даёт возможность выходить за пределы заданной ситуации, т.е. позволяет выйти за рамки внешне целесообразной деятельности.

 

Постановка проблемы и история вопроса.

Вся история психологии – история становления теории мышления, творческого мышления в первую очередь. Но до сих пор остаётся не ясным, что следует, собственно, изучать в этом многофакторном феномене, который именуется творчеством.

Долгое время способности к интеллектуальному творчеству исследовались так, как подсказывал здравый смысл: чем выше уровень умственных способностей, тем больше творческая отдача человека; однако оказалось, что эти два показателя далеко не всегда кореллируют между собой. Потребовалось много времени, чтобы убедиться в невозможности решения данной проблемы путём исследования только способностей.

Позднее разрабатывалась другая концепция, ставившая в зависимость различия в творческих возможностях от того или иного строя личности, её мотивационной структуры. Но изучение мотивации творческой деятельности осуществлялось обособленно от первого направления, для которого характерна сосредоточенность на операциональных моментах.

Разобщённость мотивационного и познавательного подходов – вот та общетеоретическая «база», на которой возник методический кризис в изучении интеллектуального творчества. Это привело к отказу от IQ как показателя творческих возможностей. Для измерения собственно одарённости вводится новый коэффициент креативности Cr , но затем признаётся ограниченность его валидности.

Предпосылкой преодоления методического кризиса должна быть ликвидация разобщённости интеллектуального и мотивационного плана исследования творчества, а следовательно, и обоснование нового предмета его исследования. Интеллектуальное творчество следует рассматривать не только как объект многофакторный, но и как объект целостный, т.е. к нему можно подходить с разных сторон и с разными экспериментальными методами для выявления некой единицы, обладающей качеством целого и неделимой далее.

В качестве такой единицы исследования творчества было предложено рассматривать интеллектуальную активность (Д.Б. Богоявленская ). Термином «интеллектуальная активность» обозначается целый комплекс явлений – как психофизиологических, так и высших психических.

 Широко распространено определение творчества не по процессуальной стороне – механизму, а по результату – продукту (созданию нового).

Феноменология творчества широка и неоднородна. Одни учёные, чтобы очертить сферу творчества, считают, что творчество характеризует лишь социально значимые открытия. Другие указывают на столь же несомненный творческий характер тех открытий, которые делает человек для себя. Третьи проводят водораздел по признаку алгоритмизации деятельности. Так появляется деление на «творческие» и «нетворческие» профессии. По логике такого определения, можно не быть мастером, а всего лишь ремесленником, но всё равно принадлежать к творческой профессии. При таком подходе творчество характеризуется просто свершившимся актом мышления.

Отсутствие научной дифференциации феноменологии творчества приводит к тому, что определение «творческий» становится применимо почти к любому процессу деятельности, кроме узкого круга крайне автоматизированных действий. Общепризнано отсутствие единого научно обоснованного понятия одарённости.

Психология для объяснения природы творческих способностей привлекает понятие психической энергии как их материального носителя (аналог – теплород для объяснения теплоты) (Ч. Спирмен, З. Фрейд, А.Ф. Лазурский и т.д.).

Привлечение понятия энергия в качестве материального носителя отвечало потребности объяснения индивидуального разброса в проявлении творческих способностей. Закрепилась механистическая традиция, знающая лишь количественные различия, и определилось представление о творческих способностях как просто максимальном выражении способностей ( Г. Айзенк, Д. Векслер, Дж. Равен, К. Гуревич и др.).

Своей вершины анализ продуктивного процесса достиг в работах С. Л. Рубинштейна. Выявлены реальные детерминанты инсайта: внезапного озарения, мгновения которого в принципе невозможно прогнозировать.

Снятие налёта иррациональности с явления «инсайта», «догадки» в своё время было значительной победой психологии мышления. Но выявленный механизм не объяснил всей феноменологии творчества.

Разведение творчества и высокого уровня развития интеллекта концептуально в отечественной психологии можно встретить лишь у Я.А. Пономарёва. Своё последовательное воплощение эта тенденция нашла в методологическом подходе Дж. Гилфорда.

Социальная практика и интуитивное понимание того, что творчество и одарённость содержат ещё нечто «сверх того», и вызвало к жизни новую концепцию. При этом понимание природы творческих способностей от прямого отождествления с интеллектом перешло к прямому их противопоставлению. Согласно новому методу творческие способности существуют параллельно общим и специальным и имеют свою локализацию (факторы дивергентного мышления). Прямым решением проблемы является проведённое Гилфордом выделение коэффициента креативности «Cr», отличного от «IQ» - показателя интеллекта. Разработка тестов «на креативность» добавило популярности этой концепции.

Главное достоинство заключается в попытке снятия ограничений в исследовании творческого потенциала личности, присущих методу проблемных ситуаций и тестам на «IQ». Недостатком концепции является слабая валидность, т.к. она (концепция Гилфорда) продолжает парадигму ассоцианизма, что в определённой степени определяет и критерии оценки креативности: беглость, гибкость, оригинальность.

Дивергентность – «способность мыслить в разных направлениях», отвечает искомому явлению выхода в более широкое «пространство». Один из основных показателей дивергентности – оригинальность. Действительно, продуктивный процесс всегда приводит к оригинальному результату. Но за оригинальностью могут стоять прямо противоположные явления: это может быть и содержательный творческий процесс, проникновение вглубь познаваемого объекта, выявление существенных взаимосвязей. А может быть и не имеющее никакого отношения к творчеству оригинальничание, даже психическую неадекватность.

Проблемные ситуации также как и тестовые задания ограничивают выявление потенциальных возможностей человека требованием однозначного ответа. Преодоление этого ограничения в тестах на креативность идёт двумя путями: 1) требование однозначного ответа снято требованием более неопределённого типа. Но эти задания аппелируют прежде всего к свойствам ассоциативного процесса и не исключают влияние обученности (знаний) и силы мотивации испытуемых, толкающей на мобилизацию памяти для всё большего продуцирования ответов, что может контаминировать подлинную способность к гибкости и оригинальности ума.

2) Это ограничение кажется преодолённым в «открытых» тестах. В них нет чётко определённого потолка в виде требования однозначного ответа. Но при этом строгий качественный анализ выявленных особенностей невозможен и остаётся лишь аморфная оценка с точки зрения «шаблонности – нешаблонности» результатов. Более того, она определяется чисто статистически и, вместе с тем, во многом зависит от эксперта.

Гилфорд, учитывая новые разработки и не получая ожидаемых результатов, выделяет другой тип мышления – дивергентное. Это не направленное мышление, а способность мыслить вширь, т.е. способность видения других атрибутов объекта. Суть и предназначение этой способности в том, что она непосредственно обеспечивает выход за рамки раз начатого направления решения исходной задачи.

Отождествление творческих способностей или, как принято говорить, творческой одарённости с «креативностью», раскрываемой через дивергентность (интеллект, или общая одарённость, в этом случае связан лишь с обучаемостью и академическими успехами), и последующее разочарование в связи с малой предсказательностью тестов креативности привело к появлению комплексных теорий одарённости.

Одной из наиболее известных концепций одарённости в американской и мировой психологии является теория трёх колец Дж. Рензулли. Концепция описывает одарённость как «взаимодействие трёх групп человеческих качеств: интеллектуальные способности, превышающие средний уровень, высокая увлечённость выполняемой задачей и высокий уровень креативности». Рензулли акцентирует внимание именно на необходимости взаимодействия между указанными элементами и на их равенство как партнёров.

В этой концепции есть три очень важных момента:

1.    Скептическое отношение к тестам как средству идентификации одарённости;

2.    Рассмотрение мотивации не как внешнего условия, а как ядерного образования одарённости в сочетании со способностями и креативностью. К сожалению, одарённость выступает у него не как интегральное образование, а как результат сложения компонентов;