Судебная практика

6. Судебная практика.

Неправильное установление субъективной и объективной сторон состава преступления, его обязательных признаков приводит к тому, что суды не отграничивали умышленное убийство, предусмотренное ст. 105 ч.1 УК, от убийства, совершенного в состоянии аффекта (ст. 107 УК). Так, по приговору Тайшетского городского народного суда Иркутской области Батурин был осужден по ст. 105 ч.1 УК. Как указано в приговоре, преступление им совершено при следующих обстоятельствах. 8 марта 1999 г. вечером Батурин у себя дома вместе с женой и супругами Курилик распивали спиртные напитки в связи с праздником. В 22 часа в квартиру пришел сосед Горный, который также принял участие в распитии спиртного. После того как Батурин уснул, его жена и Горный, которые ранее состояли в интимных отношениях, уединились в доме Курилик, куда через некоторое время пришел Батурин. Застав жену и Горного в обнаженном виде, он взял лежащий на столе кухонный нож и нанес сильный удар Горному в область грудной клетки, причинив сквозное ранение сердца, совершив таким образом умышленное убийство. В судебном заседании Батурин пояснил, что находился с потерпевшим в хороших отношениях, с женой жил дружно, поводов для ревности у него не было, но, когда неожиданно для себя увидел обнаженными жену и потерпевшего, с криком рванулся к ним и не помнит, бил ли жену и как ударил Горного. Батурина подтвердила эти показания мужа.

Судебная коллегия обоснованно пришла к выводу, что суд, правильно установив фактические обстоятельства дела, дал им неверную юридическую оценку, квали- фицировав их по ст. 105 ч.1 УК, вместо ст. 107 УК, поскольку все обстоятельства дела, показания подсудимого и его жены свидетельствуют о совершении преступления в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта).

Случаи, когда поверхностное исследование доказательств по делу и существенных обстоятельств совершения преступления приводят не только к ошибкам в правовой квалификации действий подсудимого, но и к его необоснованному осуждению, к сожалению, продолжают встречаться в практике рассмотрения судами дел об умышлен-ных убийствах.

Усть-Куломским районным народным судом 27 октября 1998 г. Коковкин осужден по ст. 107 УК. Согласно материалам дела, Чеботинка нанес Коковкину удар обухом топора по голове, и тот упал. Очнувшись, Коковкин увидел, что Чеботинка гонится с топором за Путинцевым. Опасаясь за жизнь и здоровье своего друга, Коковкин вскочил, вытащил нож и, догнав Чеботинка, нанес ему два удара. Изложив эти обстоятельства, суд ошибочно расценил действия Коковкина как умышленное убийство в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения. В данной ситуации опасность со стороны потерпевшего была реальной, а действия Коковкина соразмерными, т.е. он находился в состоянии необходимой обороны. Приговор отменен с прекращением производства по делу.

Умышленное убийство, совершенное в состоянии аффекта, необоснованно квалифицировано по ст. 105 ч.1 УК.

Московским районным народным судом Калининградской области Кузнецова Л. осуждена по ст. 105 ч.1 УК. Она признана виновной в том, что 27 декабря 1999 г. во время ссоры со своей дочерью Кузнецовой С., из чувства мести, ножом нанесла ей удар в область грудной клетки, причинив проникающее колото-резаное ранение с повреждением сердца, от чего дочь скончалась. В кассационном порядке приговор оставлен без изменения. Президиум Калининградского областного суда протест председателя областного суда о переквалификации действий Кузнецовой Л. на ст. 107 УК оставил без удовлетворения. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 19 января 1999 г. удовлетворила аналогичный протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ, указав следующее. Квалифицируя действия Кузнецовой Л. по ст. 105 ч.2 УК, народный суд исходил из того, что она совершила убийство во время ссоры и, как указано в приговоре, нет оснований считать, что виновная находилась в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения. Однако народный суд в приговоре не привел никаких доказательств, подтверждающих данный вывод. Между тем, как видно из материалов дела, Кузнецова Л. и на следствии, и в суде утверждала, что, придя домой около 8 час. утра 27 декабря 1999 г., застала дочь с сожителем Т., находившихся в нетрезвом состоянии. Т. был в ее халате, вел себя развязно. Она потребовала, чтобы он ушел из квартиры, но Т. стал угрожать ей, а дочь заявила, чтобы она сама уходила из дома, ударила ее в грудь, а затем бросила в нее стакан с пивом. Это, как показала Кузнецова Л., вызвало у нее такое состояние, что она, не отдавая отчета своим действиям, схватила кухонный нож и нанесла им удар дочери все произошло мгновенно. Народным судом установлено, что дочь первая ударила мать, а затем бросила в нее стакан с пивом. Факт, что дочь ударила мать, подтвержден и заключением судебно-медицинского эксперта о наличии у последней легких телесных повреждений. Однако народный суд не дал оценки этим обстоятельствам. Они же свидетельствуют о том, что побудительным мотивом нанесения ножевого ранения Кузнецовой Л. своей дочери явилась не просто ссора, которые возникали и ранее, а оскорбительные и насильственные действия дочери и ее сожителя, вызвавшие у матери внезапно возникшее сильное душевное волнение. Как указал президиум областного суда, оставляя без удовлетворения аналогичный протест, ссоры между дочерью и матерью происходили и ранее, Кузнецова Л. сама явилась инициатором очередной ссоры и ножевое ранение было нанесено спустя некоторое время после неправомерных действий потерпевшей. Однако с этими доводами президиума согласиться нельзя. Происходившие ранее ссоры между матерью и дочерью сами по себе не давали оснований для совершения дочерью противоправных действий в отношении матери. Ссылка президиума областного суда на то, что инициатором ссоры была осужденная, не подтверждена материалами дела. Как показала Кузнецова Л., она лишь предложила сожителю дочери покинуть квартиру, но в ответ услышала брань, оскорбления и предложение ей самой убраться из дома. Эти объяснения осужденной не опровергнуты. Не соответствует материалам дела и утверждение президиума о том, что удар ножом был нанесен Кузнецовой Л. своей дочери спустя некоторое время после неправомерных действий последней. Показания осужденной Кузнецовой о совершении ею убийства дочери в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями последней, согласуются с доказательствами, свидетельствующими об отношении супругов Кузнецовых к своей дочери. Как показали свидетели Руденко, Грачева, Мухин, супруги Кузнецовы любили свою единственную дочь, заботились о ее будущем, делая все, чтобы ее личная жизнь была счастливой. При таких обстоятельствах неправомерные действия Кузнецовой Л. надлежало квалифициро-вать по ст. 107 УК.

При определении продолжительности разрыва во времени между обстоятельствами, вызвавшими сильное душевное волнение и убийством, суд обязан учитывать конкретные особенности рассматриваемого дела.

Убийство в состоянии аффекта предполагает отсутствие разрыва во времени между обстоятельствами, возбудившими душевное волнение, и последовавшим убийством.
Одним из непременных условий для квалификации деяния по ст.107 УК РФ является совершение преступления непосредственно вслед за неправомерными действиями обидчика, когда виновный находился еще под влиянием вызванного ими внезапно возникшего сильного душевного волнения.

Необходимыми признаками убийства, совершенного в состоянии сильного душевного волнения, являются внезапность волнения и его обусловленность неправомерными действиями потерпевшего - насилием или тяжким оскорблением. Убийство лица в связи с его насильственными действиями признано надзорной инстанцией в состоянии аффекта.

Приволжским районным народным судов Астраханской области Мостовая осуждена по ст. 105 ч.1 УК РФ.

31 мая 1994 года Мостовой у себя дома со знакомым Ивановым употреблял спиртные напитки. Утром 1 июня Мостовая, увидев, что муж и Иванов вновь употребляют спиртные напитки, потребовала прекратить это. Мостовой попросил накормить его, но Мостовая отказалась. Тогда он взял из холодильника кусок колбасы, однако Мостовая отняла его. По этой причине между ними возникла очередная ссора, во время которой Мостовой, оскорбляя жену, дважды ударил ее рукой по лицу и вышел покурить. Мостовая взяла со стола кухонный нож, пошла за мужем и с целью убийства ударила его ножом, причинив тяжкие телесные повреждения в виде проникающего колото-резаного ранения грудной клетки сзади с повреждением печени и диафрагмы, от которых потерпевший скончался.
Определением судебной коллегии по уголовным делам Астраханского областного суда приговор оставлен без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации действий осужденной на ст. 107 УК РФ.

Президиум Астраханского областного суда 25 июля 1994 года протест удовлетворил, указав следующее.

Как видно из дела, вывод суда о совершении Мостовой умышленного убийства мужа, т.е. преступления, предусмотренного ст. 105 ч.2 УК РФ, необоснован. Мостовая, признав свою вину, показала на предварительном следствии и в суде, что муж злоупотреблял спиртными напитками, по хозяйству не помогал. 31 мая 1994 года в их квартире муж и знакомый Иванов всю ночь употребляли спиртные напитки. Утром 1 июня 1994 года они продолжали пьянствовать. Она потребовала прекратить это, в связи с чем у нее с мужем возникла ссора. Муж оскорблял ее. Затем он взял из холодильника колбасу, но она отняла, заявив, что продукты оставила для детей (у нее трое несовершеннолетних детей), и тут муж дважды ударил ее по лицу и пошел из кухни в прихожую. Она, не помня себя, схватила со стола какой-то предмет, побежала за ним и ударила его этим предметом в спину. Пришла в себя, когда увидела кровь на рубашке мужа. Попросила Иванова сбегать за медсестрой. Эти показания Мостовой не опровергнуты.

Свидетель Иванов в суде подтвердил, что, когда Мостовая отняла колбасу у мужа, заявив, что оставила ее для детей, Мостовой ударил жену по лицу и ушел из кухни в прихожую. Мостовая сразу вышла за ним. Через некоторое время она вернулась на кухню и сказала, что чем-то ``ткнула`` мужа, попросила его, Иванова, сбегать за медсестрой. Мостовая в это время была сильно взволнована и плакала.

Показания Мостовой о том, что она совершила убийство мужа в состоянии сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего, суд признал несостоятельными, ссылаясь на то, что Мостовая после совершенного убийства вела себя нормально. Она попросила Иванова сообщить о случившемся медицинскому работнику, вытерла кровь с лица потерпевшего и с пола, переоделась и по приходу мед-сестры ушла к своим родителям.

Однако эти действия Мостовой не свидетельствуют о том, что она не могла находиться в момент убийства мужа в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения.
Далее суд сослался на то, что перед тем, как нанести удар ножом в спину мужа, Мостовая вышла с ножом из кухни за мужем не сразу, а спустя несколько минут (т.е. реакция ее была не внезапная), однако это не соответствует материалам дела.

Из показаний Мостовой видно, что побудительным мотивом ее возмущения явилось то, что, когда она во время ссоры отняла у мужа продукты, которые она оставила для детей, он дважды ударил ее по лицу и ушел из кухни, она, не помня себя, схватила со стола какой-то предмет и тотчас вышла за ним, а не спустя несколько минут.
Это обстоятельство подтвердил свидетель Иванов, пояснив, что, находясь на кухне, он видел, как Мостовой ударил жену по лицу и ушел из кухни, Мостовая сразу же вышла следом за ним.

Суд сослался на акт судебно-психиатрической экспертизы, согласно которому Мостовая психическим заболеванием не страдает, признана вменяемой; она могла отдавать отчет своим действиям и руководить ими.

Однако эксперты-психиатры не решают вопрос, находилось ли лицо в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения или нет. Это компетенция суда. Вывод суда о соответствующей квалификации действий виновного лица должен быть сделан на основании совокупности добытых доказательств по делу.
Таким образом, обстоятельства происшедшего, указанные в показаниях Мостовой, подтвержденные очевидцем событий - свидетелем Ивановым, свидетельствуют о том, что Мостовая совершила умышленное убийство своего мужа Мостового в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного физическим насилием со стороны потерпевшего, в ее действиях содержатся признаки преступления, предусмотренного ст. 107 УК РФ.

Как видно из дела, Мостовая ранее не судима, в содеянном раскаялась, на ее иждивении находятся трое несовершеннолетних детей, по месту работы и жительства она характеризовалась положительно, по месту отбытия наказания ей дан также положитель- ный отзыв.

В связи с изменением квалификации действий осужденной Мостовой на ст. 107 УК РФ она, как имеющая на иждивении несовершеннолетних детей, подлежит освобождению от наказания на основании п. ``в`` ч. 2 постановления Государственной Думы от 19 апреля 1995 года ``Об объявлении амнистии в связи с 50-летием Победы в Великой Отечествен- ной войне 1941-1945 годов``.

Систематическое избиение потерпевшим членов семьи виновного и постоянно устраиваемые им ссоры и драки не исключают состояние аффекта у виновного при очередном их избиении. Липецким областным судом Дякин А. осужден по ст. 107 УК. Он признан виновным в том, что 5 марта 1995 г. совершил умышленное убийство в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения своего отца Дякина, вызванного неправомерным поведением потерпевшего.

Государственный обвинитель в кассационном протесте просил приговор отменить и дело направить на новое судебное рассмотрение, ссылаясь на то, что действия Дякина А., квалифицированные органами предварительного следствия по п. ``д`` ст. 105 ч.2 УК, суд необоснованно переквалифицировал на ст. 107 УК. При этом прокурор указал, что толчком к убийству послужили характер сложившихся отношений между отцом и сыном Дякиными, имевшие место ранее постоянные и систематические ссоры, не случайные для них обоих, нетрезвое состояние, которые не могли внезапно вызвать у Дякина А. сильное душевное волнение. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 26 июля 1995 г. приговор оставила без изменения, указав следующее. Вина Дякина в умышленном убийстве своего отца доказана. С утверждением, изложенным в протесте, о том, что Дякин А. не находился в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, поскольку ссоры с потерпевшим носили постоянный характер и для него ссора с отцом не была случайной, согласиться нельзя. Как видно из материалов дела, потерпевший в течение длительного времени подвергал избиению родственников, выводил всех из душевного равновесия, являясь инициатором скандалов. 5 марта 1995 г. Дякин А. пришел в дом к отцу, чтобы проведать бабушку. В его присутствии, после распития спиртного, отец стал приставать к своей матери - к бабушке Дякина А., избивая, требовал от нее деньги на спиртное. Это противоправное поведение отца внезапно вызвало у Дякина А. сильное душевное волнение, явившееся результатом его психологического состояния в предшествующий период постоянных ссор, устраиваемых потерпевшим. Находясь в состоянии аффекта, Дякин А. подскочил к отцу, отбросил его в угол комнаты от бабушки и избил. Как пояснил Дякин А., в его сознании зафиксировались только отдельные моменты происшедшего, а когда он ``очнулся``, обнаружил, что отец лежит рядом мертвый, бабушки нет дома. Последняя обнаружена во дворе дома мертвой (смерть наступила от сердечного приступа), на ее теле обнаружено множество телесных повреждений. Эти обстоятельства давали суду основание признать, что Дякин А. совершил убийство своего отца в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием потерпевшего по отношению к бабушке виновного. Дело рассмотрено судом первой инстанции всесторонне, полно и объективно. Собранным по делу доказательствам дана правильная оценка. Содеянное Дякиным А. обоснованно ква- лифицированно по ст. 107 УК.

Список использованной литературы.

1.    Уголовный Кодекс РФ. 1996 года.

2.    Уголовное право РФ. Особенная часть. М., 1995, с. 179.

3.    Человек и закон, 1988, № 3, с. 117.

4.    ``О некоторых вопросах судебной практики по делам об умышленных убийствах``, Бюллетень Верховного Суда РФ, 1993, № 3.

5.    Васильев В. Л. Юридическая Психология. СПб., 1998.

6.    Розин В.М. Психология для юристов. Учебное пособие для высшей школы. М.:Дом “Форум”, 1997.

[1] См., напр.: Уголовное право РФ. Особенная часть. М., 1995, с. 179.

1 Человек и закон, 1988, № 3, с. 117.