Характер демократизации общественного строя, перехода к рынку

4. Характер демократизации общественного строя, перехода к рынку

Процессы демократизации общественного строя и перехода к рыночным отношениям начались в рамках «реального социализма» «сверху», по инициативе нового руководства Коммунистической партии. Первоначально речь шла об ускорении научно-технического прогресса, затем о реформировании, «улучшении», «увеличении» (лозунг «большесоциализма») социализма. Ключевым вопросом постепенно стал процесс демократизации и создания гражданского общества. К концу «перестройки» начали формироваться самостоятельные социально-политические движения, группы, бросившие вызов самой Коммунистической партии. В экономической сфере появились первые зачатки рыночных отношений в виде кооперативов, различных товариществ, первых фермеров и т. д. Гласность и свобода слова стали главным выражением демократических изменений в обществе.

Углубление социальных и межнациональных конфликтов, внутренняя политическая борьба между реформаторами и консерваторами, тяжелый экономический и социальный кризис, разгул преступности и, наконец, кризис и упадок коммунистической идеологии создали тот общий фон, на котором победила «августовская революция» 1991 года и произошел распад СССР. В России начались рыночные реформы. Такова краткая хронология эволюции «перестройки» и начала ликвидации социализма как строя, перехода к новому общественному устройству.

Первая крупная проблема заключается в этой связи в следующем: есть ли альтернативные варианты «строительства» рынка и рыночных отношений? Ответ на эту дилемму в принципиальном плане дает М. Вебер в своей концепции капиталистической деятельности как особых типах социального действия. Вебер утверждал, что есть архаичный, традиционалистский капитализм и современный капитализм, которые отличаются не исторической хронологией, а типом деятельности.

В чем главная идея Вебера? Во-первых, став на позиции социокультурного подхода, он отходит от политэкономической традиции, согласно которой предполагается существование одного-единственного капитализма, который, возникнув в XVI–XVII веках, проходит этапы своего развития от мануфактурного периода через промышленную стадию к современному, развитому, «цивилизованному» этапу. По концепции Вебера существует целый ряд социально-экономических «форм» или «типов» капитализма, из которых некоторые восходят к Вавилону, Карфагену, Риму, имеют возраст несколько тысяч лет, в то время как современный, западный тип имеет лишь трехсотлетнюю историю.

Во-вторых, архаичный, традиционалистский капитализм как тип деятельности может развиться, утвердиться и в новейшее время, соседствовать с буржуазным промышленным капитализмом в одном и том же обществе, даже безраздельно господствовать. Капитализм вообще, по Веберу, как универсально-исторический феномен «по своему типу может выступать как авантюристический, торговый, ориентированный на войну, политику, управление и связанные с ними возможности наживы». Торговый, авантюристический (читай – дикий, варварский) тип деятельности капиталистического предпринимательства может возникнуть в новейшее время в результате перерывов в деятельности промышленного капитализма (например, краха в результате поражения в войне Германии или полной его замены на длительное время государственно-плановой системой в СССР).

Речь идет о своеобразном феномене, встречающемся в новейшее время нечасто в индустриально развитых странах. Речь не идет о торговом капитале и тем более о торговле вообще. Они нормальные явления рыночного хозяйства, если данная форма капитала действует рядом и под главенством промышленного, производственного капитала и выполняет свои обычные функции в рыночных отношениях. Речь идет о полосе развития общества и его экономической структуры, когда торговый и торгово-посреднический капитал захватывает господствующие экономические позиции, подчиняет своим интересам все другие формы капитала, в том числе и промышленный, производственный, и иррациональную наживу ставит во главу угла политики и идеологии.

Современный, т. е. промышленный капитализм, по Веберу, рождается не путем простого накопления капитала, насилием и разбоем, переливанием затем в промышленность огромных денежных масс, а путем формирования и утверждения в обществе подлинного духа капитализма. Деятельность же торгово-посреднического капитала в России, подчинившая интересам собственной наживы всю экономическую жизнь (упадок промышленности, научно-технического потенциала и т. д. – результат такого подчинения), также свидетельствует об иррациональности и традиционализме его трудовой этики. М. Вебер утверждал: обществу, чтобы стать капиталистическим (в современном смысле), нужно иметь свои особые предпосылки, прежде всего – особый тип осознания, людей с особым складом мысли и поведения, с особым типом ценностей, по его словам, особый дух – дух капитализма.

Проникновение рациональной трудовой этики в современное российское общество происходит сложно, противоречиво. Рыночные отношения, которые складываются, по своему характеру не могут стимулировать массовое воспитание и создание необходимых хозяйственных субъектов–носителей рациональной трудовой этики. И потому, что господствующий тип капитала сам пропитан духом традиционализма и не может служить агентом внешнего воздействия господствующих в мировом хозяйстве буржуазных «принципов» и этических норм. И потому, что тот рынок, который складывается на наших глазах, по вышеуказанной причине приспосабливается к господствующей в обществе традиционалистской трудовой этике, уживаясь с ней. И потому, наконец, что кризис духовной жизни вообще, культуры, ценностей и идеалов, самих способов созидательного творчества подорвали основы воспроизводства обществом своей функциональности. В обществе парализованы демократические рациональные ценности и нормы регуляции перехода к рациональному рынку и гражданскому обществу.

Социализма как общественной системы хотя и нет, но в переходном обществе еще сильны традиционалистские ценности и соответствующая им трудовая этика. Характер труда и собственности как в промышленности, так и в сельском хозяйстве и сегодня подрывают рациональные стимулы к трудовой деятельности. В умах людей устойчиво держатся когда-то унифицированные, усредненные и строго регламентированные стандарты и нормы личных потребностей. Исключение, может быть, составляет определенная часть людей творческого интеллектуального труда, в первую очередь – научного, где высокий профессионализм и успех изначально были условием их нормальной деятельности, а также те предприниматели, фермеры, для которых продуктивный труд, профессионализм и успех составляют основу их выживания.

Элементы рациональной трудовой этики, пусть пока слабые и деформированные, есть в России, их можно обнаружить и в духовной жизни, и в культурных традициях общества. Даже православие, его некоторые постулаты (уважительное отношение к труду, к земле и другое) могли бы стимулировать формирование новых ценностей и новой трудовой этики. Россия не обречена фатально стать полем господства духа традиционализма.