Макроэволюция не может быть понята на основе гипотезы о накоплении случайных точковых мутаций;

1. Макроэволюция не может быть понята на основе гипотезы о накоплении случайных точковых мутаций;

2. Перестройки хромосом сами по себе способны вызвать значительный фенотипический эффект;

3. Этот эффект вызван реорганизацией систем межтканевых взаимодействий в процессе онтогенеза и приводит к появлению форм, резко отклоняющихся от видовой нормы. Они могут быть преадаптированы к определенной нише и, попав в нее либо выбрав ее, способны дать начало новым видам и родам;

4. Системная реорганизация онтогенеза реализуется через действие мутантных генов (макромутации), резко меняющих ключевые этапы онторегуляции, гормональный баланс. Основной тезис Гольдшмита о том, что мутации, оказывающие влияние на развитие, занимают ведущее место в макроэволюционных преобразованиях, занял центральное место в первой оригинальной сводке, где в едином ключе рассмотрены проблемы эволюции и эмбриогенетики (Рэфф, Кофмен, 1986).

Гольдшмит, как и Берг, резко обозначил свою оппозицию селектогенезу или неодарвинизму. Кроме того, он отказался от сложившегося корпускулярного моргановского представления о мутациях как изменениях генных локусов, что составляло одну из основ синтеза генетики и дарвинизма. Гольдшмит вспоминает: "Я определенно разворошил осиное гнездо. Неодарвинисты реагировали яростно. В эти годы я считался не только сумасшедшим, но почти криминальным. Были, конечно, исключения, к примеру такой глубокий мыслитель, как Сьюэлл Райт, который объективно критиковал мою работу, а недавно приблизился к моим взглядам" (Goldschmidt, 1960, С. 324).

В предисловии к переизданию в 1982 г. книги Р.Гольдшмита недавно ушедший из жизни выдающийся эволюционист Ст.Гулд (Stephen Jay Gould 1941-2002) приводит любопытное, с точки зрения истории науки, свидетельство одного американского профессора биологии о том, что при упоминании о взглядах Гольдшмита в 1960-е годы студенты начинали "смеяться и хихикать, как бы показывая, что они невиновны в таком невежестве и ереси". Оказывается, сам этот профессор книгу Гольдшмита выкинул, а потом, когда в конце 1970-х годов захотел прочесть, узнал, что ее нет и в университетской библиотеке. В этой связи Гулд вспоминает роман Орвелла "1984", где сходная фамилия врага Гольдштейн была объектом "двухминуток ненависти". Известный эволюционист Э.Майр также вспоминает, что хотя у него с Гольдшмитом были хорошие личные отношения, он был "в полном бешенстве от его книги". Здесь любопытно то, что Гулд сопоставляет отношение к научному оппоненту в демократической стране с ситуацией, которая Орвеллом была смоделирована для тоталитарного режима, какой был в то время в СССР. (Заметка-некролог о Ст.Гулде в лондонской "Тimes" от 22 мая 2002 года предваряется такими словами: "Evolutionary biologist who challenged the orthodox thinking on Darwinism and had few rivals as a populariser of science").

Какова же была реакция на книгу Берга? Детальный анализ сделан К.М.Завадским (1973). Два дополнительных обстоятельства усугубляли трудное институциональное положение теории Берга по сравнению с таковой у Гольдшмита: 1) отношение к дарвинизму в Советской России не как к научной гипотезе, а как символу веры. Это связано в основном с неистовой пропагандистской деятельностью крупного физиолога растений К.А.Тимирязева, который, талантливо популяризируя дарвинизм в России, не допускал ни малейшего отхода от дарвиновской ортодоксии и 2) особенность духовной традиции русской интеллигенции, на которую обратил внимание известный философ Н.Бердяев. Он писал: "У русской радикальной интеллигенции выработалось идолопоклонническое отношение к самой науке. Когда русский интеллигент делался дарвинистом, то дарвинизм был для него не биологической теорией, подлежащей спору, а догматом, и ко всякому непринимавшему этого догмата, например, стороннику ламаркизма, возникало морально подозрительное отношение" (Бердяев, 1990, С. 18). Заметим, что эта особенность русской интеллигенции в немалой степени вызвала и социальный кризис времен "перестройки", когда столь же некритически, как дарвинизм, интеллигенция, примкнувшая к власти, восприняла и стала очертя голову проводить в жизнь западные экономические модели и концепты, разработанные для совершенно других условий.

В 1932 г. дарвинизм официально стал элементом советской идеологемы. 50-летие со дня смерти Дарвина было решено превратить в "широкую политическую кампанию". Таков стиль постановления Бюро Президиума Комакадемии от 21 марта 1932 г. против "ученых" мракобесов, попов, социал-фашистов и пр., оголтело борющихся против дарвинизма, извращающих и фальсифицирующих учение Дарвина.... Только пролетариат является единственным наследником материалистических основ дарвинизма".

Статьи в рупоре партии газете "Правда" печатались под лозунгом: "Рабочий класс, вооруженный марксистско-ленинской теорией, берет все подлинно научное в дарвинизме для борьбы за построение социализма". Заглавие статьи будущего президента АН СССР ботаника Комарова: "Дарвинизм победил безоговорочно" (см. эти и др. примеры в сводке Колчинского 1999, С. 188-194).

Дарвинизм, устранив теологию в решении проблемы целесообразности и движущих сил эволюции и будучи, как писал Любищев, куполом на здании материализма 19-го века, органически стал составной частью партийной мировоззренческой идеологемы. Это имело далекоидущие негативные последствия для биологии. Произошло отождествление понятий "материализм = научный" с прилагательным "прогрессивный". И напротив, любое постулирование внематериальных сущностей и сил, любой акцент на целостные свойства, любое антидарвинистическое высказывание, если оно не пряталось под тогу материализма, отождествлялось с идеализмом и реакционным.

В этих условиях, конечно, открытая критика дарвинизма стала невозможна. Лишь в работах А.А.Любищева, получивших возможность под покровительством выдающегося эволюциониста Н.Н.Во-ронцова публиковаться в 1970-е годы, анализировалась неполнота, ограниченность селектогенеза, были выделены и критически рассмотрены его основные постулаты (Любищев, 1982).

Антидарвиновские теории макроэволюции двух выдающихся зоологов - Л.С.Берга в Советской России и Р.Гольдшмита в США - постигла сходная судьба: они были решительно отторгнуты. Основная причина состоит в имманентном эпистемологическом феномене процесса научного познания, который условно можно назвать как "соблазн неполноты знания". Неполный концепт, дающий разрешение одной из проблем или части проблемы, постепенно принимается большинством и пропагандируется социально активными авторитетами и затем приобретает статус полного знания, догмы. На институциональном уровне этот статус охраняется как миф. Вариативные концепты, нарушающие целостность мифа, подвергаются остракизму. Этот процесс происходит инвариантно в разных социумах.

Р.Гольдшмит пользовался всеми достоинствами демократии США и мог свободно транслировать свой концепт в научном сообществе, публиковать свои статьи. Л.С.Берг, напротив, с конца 1920-х годов был вынужден полностью прекратить всякое обсуждение и упоминание о своей концепции номогенеза. Он был лишен возможности совершенствовать и развивать свой концепт. Книга Берга была переиздана в США в 1969 г. с предисловием Ф.Добжанского (1969). На русском языке все работы Берга в области теории эволюции вышли в отдельном томе лишь в 1977 г. Книга Р.Гольдшмита была переиздана в 1982 г. Идеи двух выдающихся зоологов теперь органично входят в современное плюралистическое множество эволюционных гипотез.

1. Берг Л.С. Номогенез, или эволюция на основе закономерностей // Тр. географ. ин-та. Т. 1. Гос. изд.-во Петроград. 1922.

2. Берг Л.С. Труды по теории эволюции. Л.: Наука, 1977.

3. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990.

4. Воронцов Н.Н. Развитие эволюционных идей в биологии. М.: Прогресс-Традиция, 1999.

5. Завадский К.M. Развитие эволюционной теории после Дарвина. Л.: Наука, 1973.

6. Голубовский М.Д. Век генетики: эволюция идей и понятий. Санкт-Петербург: Борей Арт, 2000.

7. Канаев И.И. Очерки по истории проблемы морфологического типа от Дарвина до наших дней. М.;Л.: Наука, 1966.

8. Колчинский Э.И. В поисках советского "союза" философии и биологии. С.-Петербург: Наука, 1999.

9. Корочкин Л.И. Введение в генетику развития. М.: Наука, 1999.

10. Любищев А.А. Проблемы формы, систематики и эволюции организмов. Л.: Наука, 1982.

11. Майр Э. Популяции, виды и эволюция. М.: Мир, 1974.

12. Полани М. Личностное знание. М.: Прогресс, 1985.

13. Рэфф Р., Кофмен Е. Эмбрионы, гены, эволюция. М.: Мир, 1986.

14. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986.

15. Шрейдер Ю.А. Эвристика, или 44 способа познать мир // Химия и жизнь. 1979. № 1.

16. Berg L.S. Nomogenesis or evolution determined by law. London: Constable and Company, Ltd., 1926.

17. Berg L.S. Nomogenesis or evolution determined by law. 2n edit. Mass. Inst. Techn. Press. 1969.

18. Goldschmidt R. In and out of Ivory Tower. An autobiography. Univ. Wash. Press. 1960.

19. Goldshmidt R. The material basis of evolution (Introd. St.J. Gould). Yale Univ. 1982. (Originally publ.: New Ha-ven:Yale Univ. Press. 1940).

20. Murray A., Hunt T. The cell cycle: an introduction. N.Y. W.: Freeman Edit. 1993.