Понятие предъявления для опознания
Отличия предъявления для опознания от
Участники предъявления для опознания
Объекты предъявления для опознания
Предъявление для опознания в судебном заседании
Фиксация предъявления для опознания
Предъявление для опознания лиц
Предъявление для опознания вещей
Регулируемые уголовно-процессуальным законом
Навигация
Объекты предъявления для опознания
Опознание в уголовном процессе
232713
знаков
0
таблиц
0
изображений
1.4. Объекты предъявления для опознания
Объекты предъявления для опознания являются предметы материального мира, которые предъявляются органами расследования или судом опознающему лицу в целях установления тождества объекта, имеющие отношение к исследуемому событию.
В юридической литературе существуют различные точки зрения криминалистов и процессуалистов, которые трактуют по-разному круг предъявления для опознания объектов.
Так, М.С. Строгович писал: «Опознание бывает двух видов: а) опознание людей и б) опознание вещей». 27
П.П. Цветков в своих рассуждениях пришел к мнению, что в их число должны быть включены: 1) любые предметы материального мира, ранее наблюдавшиеся свидетелем или иным лицом при обстоятельствах, имеющих значение по делу (в том числе живые лица, трупы, животные, местность, строения и т.п.; 2) отдельные части различных предметов материального мира; 3) фотографические и художественные изображения отдельных предметов или их частей; 4) фотоснимки со скульптурных портретов; 5) слепки со следов ног и различных предметов; 7) слепки и муляжи с лица и отдельных частей тела неопознанных трупов». 28
Р.С. Белкин в своей работе говорит: «Следственной практике известны следующие виды опознания: 1) опознание людей; 2) опознание трупа; 3) опознание вещей, орудий преступления, документов и животных; 4) опознание участков местности и иных помещений». 29
В своей работе Г.И. Кочаров по поводу объектов опознания указывал: « Различают следующие виды объектов, предъявляемых для опознания: а) живой человек; б) труп; в) предмет; г) рукописный текст; д) животное; е) местность, строение». 30
Из указанного выше видно, что различие мнений наблюдается не только при определении круга предъявляемых объектов в целом, но и в трактовке некоторых из них в отдельности.
В ст. ст. 164 и 165 УПК, регламентирующих предъявление для опознания, говорится о предъявлении лица или предмета, а также лица по фотокарточке и предъявление для опознания трупа. Аналогичный подход в данному вопросу указан и в ст. ст. 196 и 197 проекта УПК РФ, подготовленного Министерством юстиции РФ. 31
Из указанного выше, видно что решая вопрос об объектах предъявления для опознания, законодатель проявил большую осторожность, чем криминалисты, признав ими только личность и предметы (вещи). Этот перечень, указанный в ст. ст. 164 и 165 УПК, единодушно, в юридической литературе, признается не соответствующим реальным возможностям опознавательной способности человека. Однако, определенный круг объектов предъявления для опознания на одной лишь основе ( что допустимо человеку опознать) влечет чрезмерное его расширение, вопреки его действительным возможностям. Все это приводит к тому, что совершенно не учитывается строго определенный способ и порядок проведения предъявления для опознания, обеспечивающего объективность и достоверность опознавательного акта. Точки зрения большинства криминалистов по вопрову об объектах, как правило, опираются на возможности самого психического процесса опознания, при этом не учитываются процессуальные требования к порядку предъявления объектов, предусмотренные в Уголовно-Процессуальном Кодексе. Лишь Ю.Г. Корухов, возражая сторонникам признания объектами предъявления для опознания участков местности и помещений, указывает, что свойства этих объектов исключают осуществление данного действия в установленных законом условиях – среди однородных предметов.32 Следует к этому добавить, что второе их свойство – неподвижность не позволяет провести опознание и указанным в законе способом. Нарушение же способа проведения (например, разновременное предъявление объектов) этого действия лишает акт опознания самостоятельного доказательственного значения.
Два названных выше свойства «предъявление в группе однородных предметов» и «подвижность» тесно связаны между собой, но не взаимосвязаны и могут иметь самостоятельного значения: предъявления некоторых уникальных предметов возможно, но для них нет однородных; типовые строения нельзя предъявлять одновременно, хотя требование однородности могло бы быть выполнено. Сказанное не означает, что предметы с подобными свойствами не могут быть объектами попозания, но видимо, процессуальные формы регулирования предъявления для опознания в этих случаях должны учитывать указанные свойства. Из этого следует, что основным требованиям к объектам при предъявлении для опознания является наличие у них свойств, позволяющих осуществить это действие в установленном законном порядке. Это требование обязательно и независимо от того, по какому комплексу признаков объект будет опознаваться. Сообщаемые опознающим сведения о физической природе объекта и о комплексе воспринятых признаков последнего определяет лишь организационную и тактическую сторону проведения предъявления для опознания.
Таким образом, объектами предъявления для опознания могут быть объекты живой и неживой природы, если они обладают свойствами, позволяющими производить предъявление этих объектов и подбор сходных или однородных им, ранее не воспринимавшихся опознающим объектов, то есть свойствами, не препятствующими осуществлению этого действия в порядке и способом, установленным ст. ст. 164 и 165 УПК.
Глава 2. ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК И УСЛОВИЯ
ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ДЛЯ ОПОЗНАНИЯ
2.1.Общие условия проведения предъявления для
опознания
Анализ следственной и судебной практики показывает, что поверхностное, небрежное отношение следователя к производству предъявления для опознания или неумелое проведение его приводит к тому, что показания опознающего, полученные в ходе этого процессуального действия, часто не имеют доказательственного значения вообще или оно настолько сомнительно, что суд бывает вынужден развращать дело на доследование или прекращать его производство. А в ряде случаев следствием ошибок, допущенных при предъявлении для опознания на предварительном следствии, являются ошибочные приговоры судов.
Приговором Ленинского районного суда г. Санкт-Петербурга от 20 апреля 1995 года гражданин Михеев был признан виновным в том, что он 4 января 1994 года вечером по предварительному сговору с неустановленным лицом на ул. Долгозерной в г.Санкт-Петербурге совершил разбойное нападение на З., угрожая ему предметом, похожим на пистолет, завладел автомобилем и другим личным имуществом потерпевшего, и осужден по п. а. б, д, ч.2 ст. 146 УК РСФСР.
Судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда приговор изменила, исключив квалифицирующий признак разбоя, предусмотренный п. д ч.2 ст. 146 УК РСФСР.
В приговоре по этому делу указано, что одним из доказательств вины Михеева в разбойном нападении на З. явилось опознание его потерпевшим. Однако при пересмотре дела Михеева Судебная коллегия по уголовным делам верховного Суда 31 июля 1997 года приговор и касационное определение были отменены, а дело подлежало прекращению за недоказанностью участия Михеева в совершении этого преступления. Основанием отмены явилось то, что опознание было произведено с существенным нарушением уголовно-процессуального закона. Это выразилось в следующем: при допросе, до опознания, З. назвал лишь приблизительный возраст преступника и цвет его одежды; с 07 февраля 1994 года Михеев содержался под стражей в следственном изоляторе и мог быть представлен З. для опознания, однако 15 февраля 1994 года его опознание было произведено на фотографии, при этом в протоколе отсутствуют сведения о лицах, фотографии которых предъявлялись наряду с фотографией Михеева; в протоколе нет данных, что понятым разъяснены права и обязанности, в протоколе не указано их местожительство, отсутствуют подписи, что лишило возможности вызвать их в суд для проверки соответствия, содержащейся в протоколе информации фактическим обстоятельствам дела. При повторном опознании Михеева в живую 28 февраля 1994 года З. опознал; после ознакомления с фотографией Михеева 28 февраля 1994 года З. опознал его при этом, Михеев предъявлялся для опознания в своей одежде среди двух других лиц в униформе и присутствии лишь одного понятого, подпись которого в протоколе отсутствует. В связи с многочисленными нарушениями определенного законом порядка производства опознания достоверность опознания Михеева указанным лицом, Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ, была поставлена под сомнение, и указанные в протоколах сведения в соответствии со ст. 69 УПК не признаны доказательством, имеющим юридическую силу.1 В приведенном примере неправильное проведение предъявления для опознания на предварительном следствии повлекло за собой судебную ошибку.
Во избежание подобных ошибок в судах предъявление для опознания должно проводиться следователем с соблюдением условий, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, а также рекомендациями выработанных практикой и теорией уголовного процесса и криминалистикой.
В статье 164 УПК говорится о том, что при необходимости предъявления для опознания следователь обязан предварительно допросить опознающего о приметах объекта, подлежащего опознанию, и обстоятельствах, при которых он его наблюдал ранее.
На обязательность и большое значение допроса опознающего перед предъявлением ему объекта неоднократно указывали процессуалисты и криминалисты.
Так, Г.И. Кочаров, указывая на необходимость предварительного допроса опознающего о приметах и особенностях, по которым он может произвести опознание, пишет: «Выяснение этих обстоятельств важно как для решения вопросов о целесообразности предъявления опознающему этого или иного объекта и о возможности доверять его восприятию, так и для последующей оценки правильности результатов предъявления для опознания».2
Ю.М. Михайлов говорит о предварительном допросе опознающего как об основном условии, обеспечивающим достоверность результатов предъявления для опознания, которое вытекает из требований закона и рекомендаций криминалистической тактики.3
А.Я. Гинзбург также указывает на обязательность допроса свидетеля, потерпевшего, обвиняемого или подозреваемого об обстоятельствах, при которых они наблюдали соответствующий объект, прежде чем приступить к опознанию.4
Действительно, предварительный допрос опознающего имеет весьма важное значение, на это указывает и Верховный Суд РФ.
Следственные органы и суд обосновали виновность обвиняемого Шаюпова показаниями потерпевшего Цивелева и его сестры, опознавших в нем человека, совершившего злостные хулиганские действия. Опознание было проведено без предварительного допроса свидетелей об обстоятельствах, при которых они видели преступника, о приметах и особенностях, по которым они могут его опознать.
Судебная коллегия верховного Суда РСФСР признала это процессуальное нарушение существенным и отменила приговор, направив дело на новое расследование.5
Отсутствие допроса перед актом предъявления, если основным доказательством является опознание, может являться одним из оснований отмены приговора, что и было отмечено в вышеприведенном примере.
Предварительный допрос опознающего нельзя понимать как специальный допрос перед самим актом предъявления ему объекта. Если опознающий уже допрашивался о приметах объекта и обстоятельствах его наблюдения, то допрашивать его второй раз не следует. Необходимость повторного допроса может возникнуть только в случаях, когда необходимо уточнить приметы, обстановку наблюдения или проверить, не забыл ли опознающий те признаки и обстоятельства наблюдения объекта, о которых он говорил на первом допросе.
Предварительный допрос перед предъявлением для опознания необходимо проводить сразу же вслед за возбуждением уголовного дела, независимо от того, имеется или нет в этот момент возможность предъявить объект опознающему лицу, так как происшедшее событие и образ кратковременно наблюдаемого объекта могут ненадолго сохраниться в памяти допрашиваемого. К указанному можно процитировать мнение Н.Г. Муратовой, которая правильно писала что: «Производство следственных и иных процессуальных действий будет своевременным в том случае, если они будут осуществляться немедленно при появлении основания к их производству».6
Если объект, подлежащий предъявлению, могут опознать несколько лиц, необходимо перед предъявлением допросить их всех. Из показаний нескольких лиц, описывающих внешний облик объекта или обстоятельства его наблюдения, следователь может точнее представить себе внешний вид наблюдавшегося ими объекта. Однако, лицо могло не заметить тех или иных признаков объекта или обстановки наблюдения его, могло недостаточно детально описать признаки объекта и т.д. В этих случаях показания одного лица дополняются и проверяются показаниями других лиц.
Кроме детального выяснения примет и особенностей внешнего облика объекта, следователь обязан выяснить у допрашиваемого лица иные данные, как-то: где, когда (по возможности точно день и час), на протяжении какого промежутка времени, при каких условиях (освещение, погодные условия и т.д.) и при каких обстоятельствах, на каком расстоянии от него имело место наблюдение объекта, в каком состоянии (движения, покоя и т.д.) находился объект, кто кроме него видел объект, о котором идет речь; может ли кто-нибудь подтвердить показания объекта, а когда речь идет о вещах, принадлежащих опознающему, то располагает ли он какими-либо доказательствами принадлежности ему вещей. Очень важно убедиться, сам ли опознающий наблюдал объект, не подсказывал ли ему кто-либо примет объекта. Предметом предварительного допроса должно быть также выяснение состояния самого допрашиваемого в момент наблюдения им объекта – не был ли он напуган, не находился ли он в состоянии растерянности, усталости и т.д. Следует выяснить, какова у него память, что он лучше запоминает (лица, даты, цифры и т.д.), какова его профессия.
По рассматриваемому вопросу Р.С. Белкин верно заметил: «Так называемая профессиональная наблюдательность выражается в том, что наблюдавший быстрее, полнее и предметнее запечатлевает в своем сознании те явления или объекты и их отдельные признаки,которые связаны с его повседневной работой и имеющимися у него навыками».7
В ходе допроса перед предъявлением объекта у допрашиваемого необходимо спросить о состоянии его зрения. Если он заявляет, что видит хорошо, но следователь сомневается в этом, то для выяснения вопроса, способен ли допрашиваемый при данном состоянии его зрения правильно воспринимать виденное, он может провести следственный эксперимент на видимость.
В ходе допроса перед предъявлением объекта особое внимание следует обратить на психическое состояние допрашиваемого и выяснить путем постановки соответствующих вопросов и личного наблюдения, не страдает ли он выраженными психическими расстройствами, обращался ли когда-нибудь за помощь к психиатру. В случае сомнения в психической полноценности допрашиваемого лица следователь должен прибегнуть к помощи врача-психиатра.
Если при проведении допроса следователь не проявит должного внимания к выяснению психического состояния допрашиваемого, то возможны случаи допущения к предъявлению для опознания лиц, которые по своим психическим данным не могут давать правильных показаний. Это может повлечь за собой целый ряд ошибок в расследовании преступления и напрасную трату времени на его производство.
Допрашивая опознающего перед предъявлением ему объекта, следователь также должен выяснить у него, не наблюдал ли он объект после первичного его восприятия (в момент совершения расследуемого события). Также наблюдение возможно при случайной встрече или вследствие специально предпринятых потерпевшим или свидетелем розысков. Если это обстоятельство в ходе предварительного допроса подтвердится, то целесообразность предъявления объекта отпадает, так как достоверность опознания более чем сомнительна. Поэтому вполне закономерно и правильно Верховный Суд СССР не признает доказательством опознавание, если предъявление объекта производилось после предварительного ознакомления с ним опознающего лица.
В определении по делу К. и А. позиции судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР выражена следующим образом: «Опознание потерпевшим обвиняемых, произведенное следователем с грубым нарушением установленных правил, не может быть положена в основу обвинения». В определении указывалось, что « 16 октября органам милиции не было надобности в проведении опознания, так как особые приметы личности А. потерпевшему М. были известны 15 октября, когда А. по заявлению М. был задержан». Из приводимых в определении обстоятельств, следует, что М. ограбили около 8-9 часов вечера 14 октября четверо неизвестных, но заявление об этом он написал 15 октября после того, как около вокзала увидел находящегося там одного из грабителей – А. ,которого по указанию М. здесь же задержали.8
Непроцессуальное опознание, непосредственно предшествующее процессуальному опознанию, таким образом, создает препятствие для проведения последнего.
Показания лица, допрашиваемого перед предъявлением для опознания, должны даваться в форме свободного рассказа, который является средством получения полных сведений об объекте, подлежащем предьявлению.
Верно в своей работе указывал Р.П. Митрохин: «В процессе свободного рассказа следователь имеет возможность лучше изучить личность свидетелей, потерпевших, подозреваемых и обвиняемых, их позицию по отношению к делу, уровень развития, связи и пр. Поэтому следователь не должен перебивать допрашиваемых, ибо это может отвлечь от действительных обстоятельств дела и они могут дать показания, несоответствующие истине».9
И действительно, в свободном рассказе допрашиваемое лицо получает возможность наиболее полно воспроизвести виденное им.
После свободного рассказа допрашиваемое лицо следует расспросить о признаках объекта, обстоятельствах его наблюдения и т.д., не указанных им в ходе рассказа. Допрашиваемое лицо могло забыть описать ряд деталей, не придать значения описанию их т.д. Допрос следует проводить, руководствуясь небольшой программой. Если целью допроса является установление внешнего облика человека, то в качестве программы можно использовать вопросы, предусмотренные « словесным портретом».
Уточнение деталей по вопроснику дает возможность получить более полные и точные сведения относительно признаков объекта, подлежащего предъявлению для опознания. Благодаря расспросу допрашиваемого по программе полнота и точность сообщаемых им сведений будет менее всего зависеть от его случайного настроения в данный момент. Если допрашиваемое лицо затрудняется сразу точно описать образ или не может выразить своими словами отдельных примет его, то в процессе допроса целесообразно показать ему специальные иллюстрации (таблицы, рисунки, фотографии) с характерными признаками облика подобного объекта. Допрашиваемый в этом случае сможет правильнее описать внешность объекта.10
При наличии нескольких лиц, могущих опознать объект, допрос каждого их них следует проводить раздельно и в разное время, чтобы они не имели возможность обмениваться мнениями относительно признаков объекта или обстоятельств его наблюдения. При обмене мнениями между лицами, могущими опознать объект, может быть взаимное внушение образа наблюдаемого ими объекта в таком виде, в каком он представляется каждому из них.
Верно в своей работе указывал А.Б. Соловьев о возможном искажении показаний свидетеля под влиянием внушения со стороны других очевидцев происшедшего события и писал: «Указанным выше целям служит и требование закона о том, чтобы вызванные по одному делу свидетели допрашивались порознь и в отсутствии других свидетелей. При этом следователь принимает меры, чтобы свидетели по одному и тому же делу не могли общаться между собой».11
Если в ходе предварительного допроса у ряда опознающих лиц появятся противоречия в показаниях, например, относительно обстоятельств наблюдения объекта, следователь обязан путем постановки дополнительных вопросов, установить причину этих противоречий и устранить или объяснить их допрашиваемому. Неустранение противоречий в показаниях, которым в последующем будет предъявлен объект ведет к тому, что противоречия, выявившееся в ходе допроса перед предъявлением объекта, будут фигурировать и при предъявлении его, из-за чего доказательственное значение, опознания может оказаться в конечном итоге ничтожным.
Допрос перед предъявлением для опознания, как и любой другой допрос, следует проводить вежливо, тактично и ровно. Необходимо учитывать, что лицо, которому будет предъявлен объект, нередко допрашивается после того, как оно находилось в состоянии страха, испуга, поэтому ровное и корректное поведение следователя приобретает весьма большое значение. В случаях, когда допрашиваемое лицо забыло и не может указать примет объекта или обстоятельства его наблюдения, следователь должен помочь ему вспомнить забытое. Для оживления памяти допрашиваемого он может спросить его об обстоятельствах, предшествующих факту наблюдения объекта, об обстоятельствах после наблюдения, провести допрос на том месте, где происходило наблюдение.
Если допрашиваемый, несмотря на «оживление» его памяти все же не сможет описать наблюдавшийся им объект, то это не означает еще, что он не сможет опознать его при предъявлении.12
В своей работе З.Г. Самошина указывает: «Сейчас почти общепризнано, что узнавание нередко является непосредственным знанием, которое сохраняет определенное значение, даже и в тех случаях, когда опознающий не может указать отличительных признаков, послуживших опорой для опознания. Понятно, что при проверке и оценке такого доказательства должны быть приняты во внимание условия, при которых осуществлялось опознание. Неспособность описать отдельные свойства предмета не исключает возможности его безошибочного опознания, так же, как правильное описание не обеспечивает еще возможности опознания.13
Действительно, вполне допустимо положение, что человек, будучи неспособен воспроизвести образ объекта, когда объект отсутствует, но может узнать его при повторном восприятии. Это обстоятельство следует иметь в виду при решении вопроса о целесообразности предъявления объекта лицу, которое забыло приметы объекта, но при этом уверенно заявляет, что оно сразу же узнает этот объект, если ему вновь покажут его. В таких случаях В.Е. Сидоров предлагает, « снова допросить опознающего и выяснить на основании каких конкретных признаков он смог опознать предъявленное лицо или предметы».14
Думается, что верно указал В.Е. Сидоров, о том, что после проведения такого рода опознания и при положительном его результате целесообразно бы было провести допрос опознающего, чтобы выяснить, на основе каких признаков внешности допрашиваемый смог опознать предъявленный объект, не ошибся ли он. Такие вопросы помогут следователю правильно оценить результаты опознания. Конечно, такого рода рекомендация не идеальна для всех подобных случаев, и должна вытекать из определенной следственной ситуации.
Если же допрашиваемый все же заявляет, что будет не в состоянии опознать объект, то предъявление объекта проводить не следует. Нецелесообразность предъявления для опознания в этом случае очевидна.
Проводя предварительный допрос, необходимо избегать всякой попытки внушать допрашиваемому образ подлежащего опознанию объекта. Внушение образа объекта обычно производится путем постановки следователем наводящих вопросов, например: « А не был ли у Вас похищен телевизор «Горизонт», диагональю 51см., с поперечной царапиной в левом верхнем углу на кинескопе?», или « А не было ли у того мужчины, ударившего Вас ножом в живот бородавки на носу и глубокой царапины под правым глазом?» и т.д. Такие наводящие вопросы, перед предъявлением для опознания объекта, недопустимы. Их опасность состоит в том, что следователь, задавая такой вопрос, как бы подсказывая ответ допрашиваемому лицу, что впоследствии может отразиться на возникновении у допрашиваемого, а после опознающего, различного рода ассоциаций по поводу внешности наблюдаемого им ранее объекта, что может повлечь за собой обвинение в преступлении невиновного лица. Наводящие вопросы не могут повлиять на правильность показаний допрашиваемого лишь в том случае, когда он хорошо видел и запомнил признаки внешнего облика объекта, поэтому его трудно убедить в наличии иных признаков.
От наводящих вопросов следует отличать вопросы уточняющие, постановка которых вполне допустима и целесообразна. Если, например, потерпевший на вопрос следователя «какого возраста был грабитель?» ответит « молодой», то путем постановки уточняющего вопроса «на сколько лет выглядел грабитель?» – возможно точнее выяснить возраст грабителя. Точно так же следователь должен действовать и в отношении других объектов и других признаков.
При допросе лица, которому будет предъявлен объект, не следует выражать сомнения в правдивости его рассказа. В целях выяснения сомнительных вопросов необходимо лишь как можно подробнее выяснить детали, характеризующие образ объекта и обстановку, в которой наблюдало его допрашиваемое лицо. Особенно это необходимо сделать, если допрашиваемым лицом является подозреваемый или обвиняемый, со стороны которых чаще, чем со стороны других лиц можно ожидать оговора, а затем и ложного показания.
Проводя допрос перед предъявлением для опознания, не следует прерывать рассказа допрашиваемого на том лишь основании, например, что внешние признаки описываемого им объекта не совпадают с теми, которые были указаны ранее допрашиваемым лицом.
По данному вопросу З.Г. Самошина пишет: « Восприятие человека подвержено влиянию множества как объективных факторов, так и субъективных (личностных). Человек склонен в первую очередь заметить те детали и особенности окружающей обстановки, которые соответствуют его физическому и эмоциональному состоянию, настроению, интересам и т.п. Все эти факторы накладывают определенный отпечаток на процесс восприятия и формирования образа». 15
И действительно, вполне закономерным является тот факт, что отличающиеся по своим личностным характеристикам люди воспримут неодинаково признаки внешности, одежды и т.п. и соответственно создадут различные мысленные образы воспринятого объекта. В свете этих положений, следователя, напротив, должен насторожить тот факт, когда допрашиваемые лица описывают воспринятый ими объект абсолютно одинаково – без каких- либо различий, в данном случае возможна инсценировка допрашиваемыми.
В своей работе А. Б. Соловьев подчеркивал важность предписания закона, « запрещающего домогаться показаний путем насилия, угроз и иных незаконных мер, к числу которых относится и обман допрашиваемого». 16
Статья 15 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинства видов обращения и наказания, принятой и открытой для подписания, ратификации и присоединения резолюцией Генеральной ассамблеи ООН от 10 декабря 1984 года, вступившей в силу 26 июня 1987 года, указывает: « Каждое Государство - участник обеспечивает, чтобы любое заявление, которое, как установлено, было сделано под пыткой, не использовалось в качестве доказательства в ходе любого судебного разбирательства».17
Ныне Конституция РФ восприняла положение международных стандартов и в ст. 21 указала: « Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию».
Явно недопустимым является проявление со стороны следователя всякого рода грубости, невыдержанности, так как это запугивает и раздражает допрашиваемого, сбивает его с мысли и мешает давать правильные показания. Нельзя домогаться показаний незаконными методами.
Особо осторожно следует вести себя следователю при допросе малолетних лиц. Учитывая их возрастные особенности, легкую внушаемость, склонность к фантазированию, быстрое забывание виденного. Следователь при допросе несовершеннолетнего должен проявить максимум терпеливости, должен создать обстановку доверия к себе. Верно указал в своей работе В.Е.Сидоров, допрос несовершеннолетнего «должен быть кратковременным, лучше всего привычных для подростка условиях – в школе, детском саду, по месту жительства и обязательно в присутствии педагога, а в необходимых случаях и с участием близких родственников».18
Недопустимо, чтобы допрос малолетних лиц, в разрез ст. 159 УПК, производился в отсутствие педагога или родителей. При допросе малолетних желательно присутствие именного того педагога, который обучает ребенка, так как педагог, не обучающий ребенка, является для него посторонним человеком и, не зная характера данного ребенка, вряд ли может оказать какую-либо помощь следователю. Если нет возможности пригласить педагога, обучающего ребенка, более целесообразно пригласить любого близкого ему взрослого человека, который хорошо знает ребенка и к которому ребенок питает доверие.
Формальное же соблюдение требований о присутствии педагога при допросе ребенка может оказать лишь отрицательное влияние на результаты допроса и предъявления для опознания.
Показания об объекте, полученные в ходе допроса перед опознанием, необходимо заносить в протокол допроса по возможности в том виде и тем языком, как изложило их допрашиваемое лицо. В показаниях лица, допрашиваемого перед предъявлением для опознания, передается образ объекта, тождество которого предстоит установить, точность фиксации в протоколе допроса слов, употребляемых им, приобретает особо важное значение. 19
Огромное значение для проведения предъявления для опознания имеет своевременность предъявления объектов. Рассматривая данный вопрос, З.Г. Самошина указывает: «Образ, возникший при первоначальном наблюдении объекта, не всегда прочно закрепляется в памяти. Человеку свойственно забывать увиденное, наслаивать на него новые зрительные, слуховые и иные впечатления. Поэтому предъявление для опознания по общему правилу должно проводиться сразу, как только позволяют конкретные обстоятельства расследования дела. Кроме того, по ряду категорий дел результаты предъявления для опознания с самого начала определяют направление дальнейшего расследования дела». 20
В.Е. Сидоров вообще считает предъявление для опознания неотложным следственным действием, объясняя это тем, что «именно в это время мы располагаем самыми благоприятными условиями для его производства».21
С позицией З.Г. Самошиной и В.Е. Сидорова нельзя не согласиться, действительно, следователь обязан предъявить объект немедленно, как это только возможно, так как такая просрочка, в предъявлении объектов, даже в течение нескольких дней, может повлиять на доказательственное значение данного следственного действия, и в результате может поставить под сомнение достоверность опознания в суде, о чем указывалось в вышеприведенном примере (См. с. 34 ). Соблюдение условия своевременности предъявления объектов особенно важно для случаев предъявления таких объектов, которые были предметом однократного или слишком краткого наблюдения опознающим, например, когда напавший быстро вырвал из рук вещь и убежал, стрелявший проехал на автомашине.
Также, в некоторых случаях важное значение для предъявления для опознания имеет правильный выбор следователем обстановки, времени и места предъявления объекта.
Так, Г.И. Кочаров пишет: «Известное значение имеет также выбор обстановки, в которой будет проводиться предъявление для опознания по освещенности к тем, при которых опознающий наблюдал объект». 22
В.Е. Сидоров же, продолжая свои размышления, не исключает проведение предъявления для опознания на местности или в помещении, где работает на выезде следственно-оперативная группа, и пишет: «Такое действие производится, как правило, в случаях, когда скрывшийся преступник настигнут недалеко от места происшествия, а потерпевшему из-за его физического состояния или предстоящего отъезда нет возможности в скором времени предъявить для опознания подозреваемого». 23
Действительно, если тот или иной вид освещения (дневной свет, электрической лампы, керосиновой лампы и т.д.) или различный характер погоды (дождь, снег, туман) могут в какой-то мере повлиять на правильность показаний опознающего, то объект следует предъявить при таком же виде освещения и по возможности при таких же метеорологических условиях, какие были в момент первоначального восприятия опознающим объекта, который теперь предъявляется ему для опознания. То же следует сказать и о времени предъявления, в смысле времени суток. Объект следует предъявлять в те же часы, в которые имело место наблюдение объекта опознающим. Но это условие должно соблюдаться лишь в случаях, когда есть основание полагать, что предъявление объекта в другое время может отрицательно сказаться на объективности результатов опознания.
Местом предъявления объекта обычно является кабинет следователя. Однако, когда у опознающего плохая память, целесообразно предъявить ему объект в том месте, где он наблюдал его в первый раз. Проведение предъявления для опознания в том же месте помогает восполнить пробелы памяти опознающего и тем самым оказывает положительное влияние на правильность опознания. Кроме того, предъявление объекта « в том же месте» дает возможность опознающему сопоставить предъявляемый ему объект предметами, среди которых он его видел раньше и более уверенно высказать свое суждение об опознании или неопознании объекта.
Некоторые авторы указывают о необходимости, в ряде случаев, проверки таким следственным действием, как следственный эксперимент.
По данному поводу З.Г. Самошина пишет: «Следственый эксперимент может быть связан с предъявлением для опознания в случае, если он проводится с целью установления возможности видеть, слышать, вообще воспринимать что-либо». 24
П.П. Цветков также указывал на целесообразность проведения следственного эксперимента, если опознающий видел объект на большом расстоянии, в темноте, из-за угла, наблюдал автомашину на большой скорости, в целях более правильной оценки показаний опознающего. 25
Действительно, необходимость в проведении следственного эксперимента для проверки правильности опознания возникает лишь в случаях сомнения в возможностях восприятия и опознания уже опознанного объекта в определенных условиях конкретным лицом: в неблагоприятных условиях – при очень небольшом времени восприятия, плохой видимости; в нормальных условиях – при наличии оснований для предположения о дефектах органов восприятия у опознающего. Суждение о достоверности проверяемого опознания выводится следующим путем: если в таких же условиях эксперимента опознающий правильно опознал другие объекты и среди них ранее опознанный, то сомнения о правильности опознания отпадает. При оценке достоверности проверяемого опознания следует иметь также в виду, что отрицательный результат эксперимента исключает возможность опознания объекта в данных условиях, то есть подтверждает сомнения в правильности акта опознания, положительный результат указывает на возможность (вероятность), но не является основанием для категорического вывода о правильности опознания. Результат же предъявления для опознания непосредственно устанавливает определенный факт, обстоятельство.
В следственной практике нередки факты, когда перед предъявлением для опознания объекты, подлежащие предъявлению, ранее уже предъявлялись по фотокарточке. В действующем законодательстве (ч. 3 ст.165 УПК) запрет на указанные действия отсутствует. Однако мнения авторов на этот вопрос более чем критичны.
Так, П.П. Цветков утверждал: «Нельзя показывать объект или фотокарточку для предъявления для опознания»,26 при этом он допускал, что это возможно лишь в том случае, если опознающий не опознал объект по фотокарточке из-за плохого качестве снимка. 27
А.П. Рыжаков по данному вопросу лишь указывает: « Если опознание уже проводилось по фотографиям, то доказательная значимость последующего предъявления для опознания непосредственно человеку может быть поставлена под сомнение. Опознающий уже видел его фотографию, и, увидев человека наяву, мог догадаться, что речь идет именно об этом лице». 28
В следственной же практике подход к данному вопросу иной. Так,
нередки случаи, когда лицо, совершившее преступление установлено органами предварительного расследования, однако его местонахождение им не известно, а порой данное лицо намеренно скрывается с целью избежать уголовной ответственности. В таких случаях следователь приостанавливает производство по уголовному делу, в порядке п.1 ч. 1 ст. 195 УПК. Требования же ч. 4 ст. 195 УПК гласят, что «До приостановления предварительного следствия следователь обязан выполнить все следственные действия, производство которых возможно в отсутствии обвиняемого», то есть следователь в двухмесячный срок собрать все возможные доказательства вины или невиновности подозреваемого, в том числе провести опознание его по фотокарточке, так как сколько уйдет времени на его розыск не известно, а память человека непостоянна. В последующем же, если лицо, подозреваемое в совершении преступления будет задержано, то, по меньшей мере, представить его на опознание «вживую» будет рационально, так как внешние признаки объекта не всегда присутствуют на фотографии (рост, телосложение, отсутствие каких-либо конечностей и т.д.), при этом на фотографии у подозреваемого могут быть и другие переменные признаки внешности (присутствие или отсутствие бороды, усов, синяков на лице; другая прическа и т.п.) И вряд ли в последующем у суда возникнут какие-либо сомнения в правдивости и объективности проведения этих следственных действий, скорее второе опознание (вживую) увеличит доказательственное значение первого (по фото). Это относится и к проведению розыскных мероприятий, в ходе которых показываются фотографии подозреваемых потерпевшим и свидетелям без процессуального оформления. Сказанное просматривается на следующем примере.
Следователем СО УВД Ленинского района г. Тюмени, расследовавшего уголовное дело по факту разбойного нападения 4 апреля 1996 года неустановленными лицами у кладбища «Текутьевское» по ул. Республики г. Тюмени на гр. Антошину. 17сентября 1996 года потерпевшей Антошиной и свидетелю Роммель были представлены на просмотр фотоальбомы с фотографиями лиц, проходившими по криминалистическим учетам в УВД. При просмотре фотоальбомов Антошина указала на фотографию гражданки Лексиной, как на подозреваемую, участвовавшую в совершении разбойного нападения, в последующем и свидетель Роммель также указала на фотографию гр. Лексиной. После, Антошина и Роммель по факту узнавания по фотографии были дополнительно допрошены. В ходе допроса потерпевшая Антошина заявила, что у опознанной по фотографии ею неизвестной, имеются признаки внешности, которые на фотографии не видны – отсутствие двух передних верхних зубов и повдольный шрам на шее, ниже правой мочки уха. Роммель также указала на отсутствие двух передних верхних зубов, что на фотографии не видно. Данные заявления Антошиной и Роммель были заранее запротоколированы и в первоначальных допросах, но ранее им фотоальбомы показаны не были. Кроме того, в первоначальных допросах были указаны и другие внешние признаки подозреваемого (рост, телосложение и др.), которые на фотографии, где изображена гр-ка Лексина по грудь не присутствуют. 24 сентября 1996 года Лексина была задержана и представлена Антошиной и Роммель на опознание. В ходе проведения опознания Антошина, указывая на признаки внешности, по которым опознает Лексину, также указала на признаки отсутствия двух передних верхних зубов и шрама справа на шее, и в присутствии понятых факт наличия этих двух признаков, отсутствующих на фотографии, был установлен. Аналогично прошло опознание Лексиной и свидетелем Роммель. Ленинским районным судом г. Тюмени такое доказательство было признаков допустимым и гр. Лексина осуждена. 29
В приведенном примере видно, что предъявление для опознания объекта после показа его фотографии, в ряде случаев, не только целесообразно, но и необходимо. Отрицательный же результат опознания, в приведенном примере, опроверг бы предположения потерпевшей и свидетеля о причастности подозреваемой в совершении преступления.
Объект должен предъявляться опознающему среди других, подобных ему. Уголовно-процессуальный Кодекс обязывает следователя предъявлять объект для опознания среди других подобных ему. Исключения из данного правила предусматривается только для случаев предъявления трупа, который должен предъявляться изолированно (ст. 165 УПК).
Большинство криминалистов и процессуалистов всегда высказывалось за предъявление объекта для опознания среди других объектов, подобных ему.
Так, А.Я. Гинзбург писал: « Уголовно-процессуальный закон требует, чтобы лицо, опознание которого производится, представлялось в числе других лиц, имеющих внешнее сходство с опознаваемым, а опознаваемый предмет – в числе однородных предметов. Исполнение данного процессуального требования практически сложно, но обязательно». 30
Но некоторые авторы высказывают и свой особый взгляд на данный вопрос. Например, А.А. Леви указывал: «В то же время не должны предъявляться люди с очень сходной внешностью, так как это тоже может затруднить опознание и привести к ошибке». 31 Далее, А.А. Леви, по поводу подбора объектов, в своей работе высказывает рекомендацию: « В случаях, когда в ходе допроса, предшествующего опознанию, называются какие-либо признаки (сложная татуировка, бородавка на носу, характерный шрам на лице и т.п.), чем крайне затрудняется подбор лиц, предъявляемых вместе с опознаваемым, можно вместо опознания произвести освидетельствование, в протоколе которого подробно зафиксировать обнаруженные признаки и по возможности сфотографировать их». 32
Вряд ли мнение А.А. Леви можно признать основательным, так как если для опознающего все предъявленные объекты будут одинаковы, и он не сможет выделить из них ни одного, подходящего под образ объекта, который он видел ранее, то такое поведение опознающего лишний раз докажет, что он запомнил примет объекта и опознать его не в состоянии. При том установленный процессуально факт наличия у случайного лица, например, бородавки на носу, шрама на лице или сложной татуировки никак не будет являться подтверждением его вины в совершении преступления без установленного законом порядка предъявления его опознающему. Действительно, мало ли лиц с такими приметами?
Вопрос о количестве предъявленных для опознания объектов в УПК, решен лишь в одном отношении – определен минимум объектов, среди которых должен предъявляться опознаваемый объект. Предъявление опознаваемого объекта среди двух других, сходных с ним или однородных ему является, по-видимому, намеренным усложнением опознавательной задачи с целью: 1) активизации психического процесса отождествления; 2) обеспечения достоверности опознающего акта; 3) объективности проведения опознания.
Предъявление объекта в единственном числе, не исключает внушающего воздействия его на опознающего и не позволяет проверить объективность опознания. Предъявление только двух объектов – опознаваемого и еще одного однородного также не гарантирует достоверность отождествления, не исключает угадывания опознаваемого объекта.
Установленный в законе количественный минимум – предъявление объекта среди не менее двух других обусловливает с точки зрения правосудия нормальное течение процесса отождествления и достоверности заключительного акта. Однако, это требование будет выполнено по существу (а не формально) при условии, что объекты среди которых предъявлен опознаваемый объект, не были ранее известны, знакомы опознающему. Несоблюдение этого условия в отношении одного или обоих объектов равнозначно предъявлению объекта с нарушением правила о количественном минимуме.
П. П. Цветков, по поводу количественных объектов, писал: «Количество предъявляемых объектов ( в том числе и объект, подлежащий опознанию) может быть различным - три, четыре и более. Но при слишком большом числе предъявляемых объектов внимание рассеивается и опознающий не в состоянии сосредоточиться на предъявляемых объектах, что может отрицательно сказаться на результатах предъявления для опознания». 33
Законодатель поступил правильно, не установив максимум предъявляемых для опознания объектов, однако было бы странным для следователя стремление подобрать «слишком большое» количество предъявляемых объектов, при этом учитывая правила подбора объектов, которые в определенной мере ограничивают предъявление объекта среди многих однородных.
Правила подбора объектов в законе обусловлены содержанием терминов « сходство» и «однородность», используемых в диспозиции ст. 165 УПК: в отношении личности – «сходством по внешности», предметов - «однородностью». Требование соблюдения сходства внешности, предъявляемых для опознания лиц, может истолковываться как относящееся только к личности. Отсутствие возможности подбора лиц, сходных по внешности с опознаваемым, вообще исключает проведение опознания.
Термин «однородность» необходимо толковать ограничительно: достоверность опознания будет обеспечена лишь в том случае, когда предьявляемые предметы имеют не только одинаковые внешние признаки, но и относятся к одной узкой группе, например, часы наручные – одинаковой формы, размера, вида и цвета циферблата, брюки – одного цвета, фасона, близкого по оттенку, аналогичной ткани, схожего размера. Такие требования по подбору обьектов для предьявления в практике порой трудно выполнимы. Однако все зависит от инициативы и добросовестности следователя. 34 В ряде случаев, в следственной практике, иногда бывает так, что следователю не представляется возможным подобрать подобные объекты, в связи с уникальностью объекта, подлежащего опознанию. Бывает, что на практике в данных случаях прибегают к фальсификации, чаще это происходит, когда у следователя нет сомнений по поводу принадлежности определенных предметов, и следователь, предварительно договорившись с опознающим, в протоколе отмечает наличие однородных предметов, когда предъявляется для опознания всего одна вещь, либо предъявляется предмет среди других предметов, существенно отличающихся от опознаваемого. Такая практика порочна и недопустима.
По данному вопросу А.П. Рыжаков предлагает два варианта решения: «Иногда приходится опознавать предмет, аналогов которому найти невозможно. Выход из этого положения есть. Можно провести опознание одного предмета, как в ситуации с трупом. В протоколе при этом мотивированно пояснить, почему опознание не может быть проведено вместе с однородными предметами. Суд сам решит, достоверно ли доказательство.
Второй вариант действий – это отказ от опознания и замена его допросом свидетеля (потерпевшего и др.) с предъявлением в процессе искомого предмета. В протоколе допроса отражается при этом, по каким признакам свидетель признает именно данный предмет тем, о котором он вел речь в ранее данных показаниях. Протокол такого допроса тоже будет доказательством». 35
В первом варианте, предложенном А.П. Рыжаковым, явно нарушен порядок предъявления для опознания, то есть обязательных установленных законом условий, и не напрасно А.П. Рыжаков указал о последующей «судьбе» такого опознания – « Суд сам решит, достоверно ли доказательство». В указанном случае допрос скорее не в достоверности, а в допустимости, и скорее всего, суд руководствуясь ст. 69 УПК, признает такое следственное действие, не имеющим юридической силы.
Второй вариант А.П. Рыжакова более удачен, по крайней мере, если соблюсти порядок проведения допроса и как то опознанную вещь приобщить к показаниям допрашиваемого, то есть указать, что это именно та вещь, которая проходит по материалам уголовного дела (изъятая в определенное время и при определенных обстоятельствах), например, справкой к протоколу допроса, то в последующем такое опознание может быть признано судом допустимым, и иметь значение как косвенное доказательство по материалам уголовного дела.
Животные предъявляются среди одинаковых по полу, близких по возрасту, однопородных, одинаковых или близких по масти. При предъявлении для опознания животных следует фиксировать поведение животного по отношению к опознающему. При подборе животных целесообразно прибегнуть к консультации специалиста.
Если относительно порядка предъявления нескольких объектов, наблюдавшихся опознающим в разное время, в разных местах в связи разными фактами, исследуемыми следователем, существует единое мнение, заключающееся в том, что такие объекты должны предъявляться раздельно, то относительно порядка предъявления объектов, наблюдавшихся опознающим в одном и том же месте, в одно время, в связи с одним и тем же фактам, имеются различные точки зрения.
Г.И. Кочаров, например, считает, что: «Не следует также предъявлять для опознания в одной группе несколько объектов. Каждый из них должен быть предъявлен последовательно с соблюдением требований ст. ст. 164-166 УПК». 36
П.П. Цветков допускал совместное предъявление объектов: «При предъявлении для опознания вещей, - писал он - можно поступить по-разному. Если вещи крупные и их мало, то надо предъявлять раздельно. Когда же вещей много и они не большого размера, например, целый чемодан носильных вещей и пр., то можно предъявлять все вместе, но среди других подобных вещей». 37
Однако, следует заметить, что возможность одновременного предъявления нескольких объектов, наблюдавшихся опознающим вместе, затруднена с организационно-технической стороны, поскольку в отношении каждого опознаваемого объекта должны быть выполнены требования ст. 164 УПК; при предъявлении двух объектов минимально общее количество предъявляемых объектов составит шесть, трех объектов – девять. Это может внести также дезорганизацию в последовательности решения опознаваемых задач, замедлить сами решения, повлечь растерянность, рассеяние внимания опознающего и другие нежелательные последствия. Участники предъявления для опознания могут воспринять их как признак неуверенности опознающего в решении поставленной перед ним задачи.
Чем более сходными будут подобраны объекты для предъявления, тем достовернее и убедительнее опознавательный акт. Нарушение правил о подборе объектов для опознания упрощает психологическую задачу: предъявления объекта с двумя другими, из которых один неоднородный ему, создает возможность не опознания, а угадывания; предъявление среди однородных объектов является подсказкой, так как выделяет опознавательный объект.
Если объект могут опознать несколько лиц, то предъявлять его каждому из них нужно отдельно. Учитывая, что нередко объект, подлежащий предъявлению для опознания, видели несколько лиц, никогда не следует предъявлять его всем им одновременно. Это правило не вызывает сомнений у юристов-теоретиков, ни у практических работников. Оно вытекает из того, что при раздельном предъявлении исключена или по меньшей мере весьма ничтожна возможность взаимного внушения образа объекта, виденного ими.
При однородном же предъявлении всем лицам, могущим опознать его, опасность и возможность взаимного внушения весьма велики. Если один из опознающих, осмотрев предъявленный объект, заявляет, что он опознает его по определенным приметам, то другие опознающие, находящиеся тут же, могут поддаться влиянию ответа первого опознающего и заявить, что это тот же объект, однако в начале они находили лишь некоторые сходства с ним или считали объект непохожим на тот, который они видели, о котором давали показания на допросе. То же самое может произойти и при отрицательном ответе. Если первый опознающий уверенное заявляет, что не находит даже сходства ни в одном из предъявленных объектов с тем объектом, который был ранее предметом его наблюдения, то и другие опознающие лица могут дать отрицательный или промежуточный ответ, хотя до заявления первого опознающего они и не сомневались, что предъявленный объект является именно тем, о котором они ранее дали показания при допросе.
Признаки (приметы), по которым опознающий опознает объект, должны быть конкретны и определенны. В ст. 165 УПК говорится: если опознающий указал на одно из предъявленных ему лиц или на один из предметов, ему предлагается объяснить, по каким приметам или особенностям он узнал данное лицо или предмет. По этому конкретизация и определенность тех признаков, по которым опознающий опознал объект, является важнейшим условием правильности проведения предъявления для опознания. Голословное утверждение, без указаний признаков, опознающего о том, что он опознает объект, в значительной степени снижает убедительность его вывода. Не большей является и убедительность опознания тогда, когда перечисленные опознающим признаки объекта носят слишком общий и неопределенный характер.
При проведении предъявления для опознания следователь не должен довольствоваться кратким утверждением опознающего, что он не ошибся и твердо, категорически опознает объект. К сказанному опознающим необходимо требовать, чтобы он подробно перечислил и разъяснил конкретные признаки (приметы), по которым у него сложилось мнение о том, что перед ним именно тот объект, который он видел при обстоятельствах, исследуемых по делу.
Указанное выше, конечно, не означает, что если опознающий не может перечислить признаков объекта, по которым он опознает его , что в большей мере определяет его грамотность и юридическую подготовку, то его заявления об опознании будет всегда ошибочным. Такое утверждение было бы неверным. Опознание в подобных случаях может быть и правильным. Однако неконкретное опознание всегда усложняет, а иногда и исключает возможность проверки и оценки показаний опознающего, в силу чего достоверность опознания всегда может быть поставлена под сомнение. Поэтому следователю целесообразно перед опознанием подготовить опознающего: разъяснить ему положение закона, порядок проведения опознания, а если прошло большое количество времени с момента происшедшего расследуемого события, то освежить память опознающего – дать прочесть опознающему его собственные показания в протоколах допросов, на что он имеет право. На это указывает В. И. Батищев: « При необходимости потерпевшему, свидетелю, можно напомнить о данных, которые он наблюдал и которые зафиксированы в материалах дела, и прежде всего в его показаниях». 38
Также, в ч. 6 ст. 165 УПК особо оговаривается, что при предъявлении для опознания наводящие вопросы не допускаются.
Такие формы наводящих вопросов, как, например, «ни этот ли», «этот или этот» и другие, невольно заставляют опознающего указать на какой-то объект в то время, когда объект, который он видел при исследуемом событии, среди предъявляемых ему может и не быть.
Предъявление для опознания производится в присутствии понятых. В ч. 8 ст. 165 УПК прямо записано, что предъявление для опознания производится в присутствии понятых, но эта статья не определяет их числа, и только в ч. 1 ст. 135 УПК указано, что при производстве следственных действий, понятые вызываются в количестве не менее двух.
Отсутствие понятых придает предъявлению для опознания непроцессуальный характер и превращает его из процессуального действия в оперативно-розыскное мероприятие, результаты которого не могут быть доказательством по делу.
Недопустимо приглашать в качестве понятых лиц: заинтересованных прямо или косвенно в исходе расследования преступления; имеющих близкие отношения к опознающему или опознаваемому лицу или в какой-то мере зависят от них; являются работниками прокуратуры или милиции; по своим психическим или физическим данным не в состоянии правильно воспринимать и передавать происходящее в ходе предъявления для опознания объекта; являющихся людьми, среди которых является лицо, подлежащее опознанию (то есть смешивание в одной роли статиста и понятого).
Приглашая понятых присутствовать при опознании, необходимо разъяснить им их роль. Нужно предупредить их, что они впоследствии, возможно, будут вызваны в суд и предложить внимательно следить за тем, как будет проводиться предъявление объектов.
В целях обеспечения безопасности опознающего, в ч. 9 ст. 197 проекта УПК РФ, подготовленного Министерством юстиции РФ, предъявление лица для опознания может быть произведено в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознанным опознающего. В этих случаях должны находиться в месте нахождения опознающего. Понятым и опознающему должна быть обеспечена возможность визуального наблюдения лиц, предъявляемых для опознания. 39
Похожие работы
... же, С. 182 4 Сборник постановлений, С. 15 5 Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973, С. 658 6 Карнеева Л.М. Доказательства в советском уголовном процессе, Волгоград, 1988, С. 36 7 Пашин С.А. Указ. Соч., С. 60 8 Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. М., 1995, С. 60 1 Лупинская П.А. Проблемы допустимости доказательств при рассмотрении ...
... осмотр местности или помещения на предмет обнаружения записок, писем и других предметов, специально оставленных подозреваемыми или обвиняемыми. §2. Проблемы реализации государственной защиты участников уголовного процесса на стадиях предварительного расследования Комплекс мероприятий этой группы (подсистемы) защитных мер образуют меры безопасности, применение которых возможно лишь субъектами, ...
... преступления, возможные методы защиты обвиняемого, значение показаний осведомителя. Нормативная регламентация системы обеспечения безопасности участников уголовного процесса сформирована в ФРГ значительно позднее, чем в США. В ФРГ длительное время отсутствовала четкая законодательная регламентация существующей практики защиты лиц, содействующих правосудию. В начале 80-х годов под влиянием ...
... имеющие отношение к делу. Но есть целый ряд исключений и эти исключения связаны: с так называемым абсолютным свидетельским иммунитетом; с относительным свидетельским иммунитетом. В уголовном процессе иммунитет – это право не быть привлеченным к ответственности в случае совершенного в рамках закона отказа от дачи показаний. Абсолютным свидетельским иммунитетом пользуются лица, которые ...
0 комментариев