Ответственность за соучастие в преступлении

Астраханский Государственный Технический Университет

Кафедра ”Дисциплины уголовно-правового цикла”

КУРСОВАЯ РАБОТА

по уголовному праву РФ

на тему: “ Ответственность за соучастие в преступлении ”.

Выполнил студент 3 курса

Группа ДЮФ-31

Зачетная книжка №

Резаков .М.Р

Проверил преподаватель

Кривошеин Д.П.

Астрахань 2002

План:

 

Введение.

 

Понятие и признаки соучастия.
Виды соучастников. Основания и пределы ответственности соучастников.
Прикосновенность к преступлению и ее виды, отличие от соучастия.

 

Заключение.

 

Список литературы.

ВВЕДЕНИЕ

В отличие от других социальных идей и политических ориентаций де­мократическое правовое государство при верховенстве правового закона и приоритете прав человека и гражданина практически воспринято обществом как будущее государственного строя России. Решение этой задачи связа­но не только с созданием современного законодательства, обеспечением законности деятельности государства и его органов, муниципальной сис­темы и общественных формирований, надежной, быстрой и справедливой юс­тиции, независимого правосудия, но с преодолением достигшего опасных пределов правового нигилизма, находящегося ныне на грани беспредела во всех сферах государственной и общественной жизни, и, главное, формиро­вание высокого уровня правовой культуры общества и каждого человека.

Это потребует высокопрофессионального состава юристов и достаточ­ной правовой грамотности государственных служащих и других лиц, заня­тых юридической деятельностью. Общественная полезность и престижность этой деятельности значительно возрастает в период революционных преоб­разований, социальной конструкции общества, его новых экономических и политических ориентаций. Все вышесказанное относится к различным от­раслям права, а к уголовному праву как ведущей отрасли права - вдвойне.

Институт соучастия в преступлении обоснованно признается одним из наиболее сложных в уголовном праве. На протяжении многих лет ему уде­лялось большое внимание в науке уголовного права, однако до настоящего времени вопрос о понятии соучастия нельзя назвать окончательно решен­ным. Еще в 1902 году видный русский ученный профессор Н.С. Таганцев писал, что учение о соучастии находится в хаотическом состоянии. Бо­лее чем через 80 лет профессор Ф.Г.Бурчак констатирует, что вопрос о понятии соучастия, несмотря на многочисленную литературу, относится к числу спорных[1]. Почти каждый автор, касавшийся проблемы соучастия, пред­лагал свое, пусть немного да отличающееся от других определение соучас­тия.

Вместе с тем нельзя не отметить, что современная преступность в России характеризуется ростом числа преступлений, совершаемых в соу­частии. Особую опасность для общества представляет организованная преступность, поскольку в структуре общества действуют организован­но, сплоченно и целенаправленно криминальные объединения, которые пре­пятствуют осуществлению не только уголовно-правовой, но и социаль­но-экономической политики государства.

Предлагаемая ниже тема - Ответственность за соучастие в преступлении - дает возможность разобраться в столь сложной и многогранной проблеме, как проблема уголовной ответственнос­ти за соучастие в преступлении.

1.    Понятие и признаки соучастия.

 

Институт соучастия в преступлении является одним из самых важных и сложных в теории уголовного права. И это неслучайно. Преступная деятельность, как и всякое твор­чество человека, может осуществляться как в одиночку, так и группой лиц, и даже определенной организацией людей с разветвленной деятельностью, наделенных различными пре­ступными "правами" и "обязанностями", с иерархическим руководством: от организаторов до исполнителей, пособни­ков и укрывателей.

Правоприменительная практика показывает, что в со­участии совершается очень большое количество преступлений (примерно одна треть), причем наиболее тяжких и опасных. Естественно поэтому, что в законодательстве соучастию от­водится большое место. Не обойдена эта проблема и теорией уголовного права. Соучастию в преступлении был посвящен седьмой Международный Конгресс по уголовному праву, про­ходивший в 1957 г. в Афинах, который принял весьма важную резолюцию, воплотившую наиболее прогрессивные концепции, принятые на вооружение большинством европейских, латино­американских и азиатских стран.

Нормы о соучастии сосредоточены в главе 7 УК РФ (в ст. 32—36). В ст. 32 дается научно-практическое определение самого понятия соучастия в преступлении. В нем сформули­рованы основные признаки соучастия, которые отражают принятую в России концепцию, выработанную русскими уче­ными-правоведами еще во второй половине XIX столетия.

Это определение звучит так: "Соучастием в преступле­нии признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления". Дан­ное определение и все последующие постановления закона, развивающие основные положения этого общего правила, полностью соответствуют ключевым положениям Резолюции седьмого Международного Конгресса по уголовному праву.[2]

Существует несколько взглядов на саму юридическую природу института соучастия. Основные позиции, которые их разделяют, можно свести к двум основополагающим:

а) возможно ли неосторожное соучастие в умышленном или неосторожном преступлении; б) является ли юридическая природа соучастия акцессорной, т. е. базируется ли она на основе исполнения преступления, или же все соучастники, несмотря на их различную роль, являются своеобразными исполнителями преступного деяния, либо среди них централь­ной является фигура исполнителя, а все остальные соучаст­ники группируются вокруг него, как бы являясь его помощ­никами?

Ответ можно найти в тексте ст. 32 УК. В законе прямо подчеркивается, что соучастием признается умышленное участие нескольких лиц и только в умышленном преступ­лении. Четкость этого постановления совершенно исключает неосторожное соучастие в умышленном или неосторожном преступлении (речь идет о применении именно постановле­ний о соучастии в названных обстоятельствах).

В ч. 1 ст. 33 УК "Виды соучастников преступления" ска­зано: "Соучастниками преступления наряду с исполнителем признаются организатор, подстрекатель и пособник". Эта формула лишь очерчивает круг лиц, ответственность кото­рых определяется по правилам, устанавливаемым главой 7 УК, но не раскрывает самой юридической природы соуча­стия. Думается, что законодательная формула целиком и пол­ностью демонстрирует акцессорную природу соучастия в УК РФ. Суть акцессорной теории заключена в признании того очевидного факта, что ключевой фигурой является исполни­тель, ибо без него соучастия нет и не может быть, хотя от­сутствие среди действующих лиц организатора, либо под­стрекателя, либо пособника не исключает соучастия. Кроме того, особые условия и формы ответственности соучастников возможны только в том случае, если исполнитель закончил задуманный состав преступления или, по крайней мере, на­чал его выполнять. А раз это так, то соучастие по самой своей сущности акцессорно, т. е. зависит от действий испол­нителя. Об этом свидетельствует уже тот факт, что неудав­шееся подстрекательство или пособничество не имеет ника­кого отношения к соучастию, а квалифицируется по правилам преступной деятельности.

Русская теория уголовного права, по нашему мнению, стоит на признании логической акцессорности, согласно ко­торой действия соучастников должны квалифицироваться по той статье, которая вменяется исполнителю. Отступле­ние от этого правила возможно лишь в строго определенных случаях. Правила акцессорности требуют, чтобы: а) все участ­ники действовали совместно; б) действия каждого соучаст­ника находились в причинной связи с действиями исполни­теля и далее с преступным результатом; в) все участники действовали умышленно. Все эти правила неуклонно со­блюдаются ^на протяжении многих лет судебной практикой нашей страны по крайней мере в лице ее высших судебных органов.

Согласно ст. 32 УК соучастием признается лишь умыш­ленная деятельность участвующих в преступлении лиц.

Умысел свидетельствует о наличии единства действий участников, не только внешне, но и внутренне сцементиро­ванных единой волей и единым стремлением к преступлению. Как известно, при соучастии состав преступления непосред­ственно осуществляется исполнителем. Действия других со­участников создают лишь благоприятные для этого условия. Поэтому любая их деятельность всегда определенным образом отражается в действиях исполнителя, которые и приводят к преступному результату.

Вторым признаком, указанным в законодательном оп­ределении, является совместность участия в преступлении. Совместность означает, что все они участвуют: а) в совер­шении одного и того же преступления либо как соисполни­тели, т. е. совместно выполняют объективную сторону пре­ступления, либо одновременно или частью и в разное время;

б) в качестве организаторов, подстрекателей и пособников.

В этом случае они, как правило, не участвуют в исполнении состава преступления, но либо руководят им (организатор), либо возбуждают в исполнителе решимость совершить его, либо содействуют совершению преступления физически или интеллектуально (подстрекатель и пособник).

Соучастие, как правило, с объективной стороны пред­полагает действия, но в ряде случаев они могут быть совер­шены и путем бездействия. Такие случаи возможны, если бездействию предшествовало соглашение, заключенное до совершения преступления или в момент его совершения, но всегда до наступления преступного результата. Например, умышленное бездействие должностного лица, обязанного в силу своего служебного положения принимать меры по пред­отвращению преступления, когда оно заведомо по соглашению с преступником таких мер не принимает. Эту точку зрения высказывал Верховный Суд СССР, и она в принципе верна.

Причинная связь — необходимое условие ответствен­ности за соучастие. Общее учение о причинной связи изложе­но в главе 7 "Объективная сторона состава преступления". Здесь мы рассмотрим лишь то, что относится к особенностям соучастия. Требование причинной связи дает возможность очертить круг действий, которые относятся к соучастию.

Первое важное правило: соучастие мыслимо либо бо мо­мента совершения преступления, либо как присоединяю­щаяся деятельность в момент начала преступления и во время его продолжения, но всегда до наступления преступного результата. Это положение высказано еще на седьмом Кон­грессе по уголовному праву и неуклонно соблюдается в за­конодательстве большинства государств.

Второй предпосылкой причинной связи является требо­вание, чтобы соучастники чем-либо активно содействовали преступлению. При этом вновь возникает вопрос о бездейст­вии. В подавляющем большинстве работ о причинной связи считается, что и бездействие в уголовно-правовом смысле может причинять вред, так как любое преступное бездейст­вие всегда представляет собой неисполнение определенных обязанностей, благодаря чему начинают действовать вредо­носные силы, причиняющие преступный результат, и причинителем его признается тот субъект, который должен был в данный момент действовать, чтобы предотвратить преступ­ные последствия. К этому следует добавить: только то без­действие может считаться соучастием, которое исполнитель использует как средство, помогающее ему совершить престу­пление. Кроме того, обязательно требуется, чтобы соучастник был осведомлен о действиях исполнителя, а последний— о бездействии соучастника.

Следующей особенностью причинной связи при соуча­стии надо признать то положение, что деятельность соучаст­ников в любой стадии совершения преступления причинно связана с интеллектуально-волевой деятельностью испол­нителя преступления: все нити ведут к сознанию и воле ис­полнителя. Совокупные действия всех соучастников при этом становятся необходимым условием успеха преступной дея­тельности исполнителя и наступления преступного резуль­тата. К этому нужно добавить, что деятельность подстрека­теля и пособника имеет своим последствием: а) совершение исполнителем преступного действия; б) преступный резуль­тат, наступивший непосредственно от действий исполнителя.

Содержание и характер вины при соучастии. Как уже было сказано, состав преступления выполняет исполнитель, но все соучастники отвечают за преступление, совершенное им, и связующим звеном всех их внешне разрозненных дей­ствий является умысел. Именно он делает преступную дея­тельность этих лиц совместной. При такой форме соучастия, как соисполнительство, действия каждого соисполнителя ха­рактеризуются не только умыслом, но и знанием того, что преступление совершается им совместно с другими (хотя бы одним) исполнителями. Без этой осведомленности каждый участник действует самостоятельно и отвечает в пределах им лично совершенного. Если А. и Б. порознь причинили здоровью В. легкий вред, который в совокупности образует тяжкий вред, то они отвечают за это только при условии взаимной осведомленности о совместном причинении тяж­кого вреда здоровью человека. В этом смысле они действуют заведомо сообща, даже если не было предварительной дого­воренности. Без такого знания нет соисполнительства, и речь может идти либо о действиях в одиночку, либо о посредственном причинении. Если А., желая убить Б., причинит тяжкий вред его здоровью, а В. добьет его, то А. будет отвечать за покушение на убийство, а В. — за оконченное убийство.

При соучастии необходимо, чтобы все соучастники зна­ли об исполнителе преступления, в котором они участвуют. Знание заключается в том, что они сознают те стороны пре­ступного деяния, которые образуют основные признаки и элементы состава преступления. Сказанное не требует не­посредственного знакомства с исполнителем; достаточно со­знания того, что таковой есть, преступление им совершается или будет совершено.

Так называемое посредственное соучастие, т. е. подстре­кательство к подстрекательству, пособничеству, либо пособ­ничество подстрекательству или пособничеству должно рас­сматриваться как обыкновенное соучастие. Верховный Суд в таких случаях всегда употреблял очень четкую формулу:

все соучастники должны иметь представление о преступном характере намерений и действий исполнителя. Не менее важ­ным является вопрос и знания исполнителем других соучаст­ников. На этот вопрос следует ответить так: если исполни­тель не сознает преступной деятельности подстрекателя, а выступает в качестве простого орудия в руках подстрекате­ля, то ни тот ни другой не могут считаться соучастниками одного и того же преступления. Независимо от ответствен­ности исполнителя подстрекатель в данном случае должен рассматриваться как посредственный причинитель. Однако для подстрекательства не требуется личного общения с ис­полнителем, т. е. исполнитель вовсе не должен всегда знать лично подстрекателя. То же самое можно сказать и о пособ­нике. Важно лишь, чтобы он знал, что оказывает помощь исполнителю в совершении преступного акта.[3]

Итак, исполнитель должен всегда отдавать себе отчет, что мысль о совершении преступления пришла к нему от подстрекателя, а не возникла сама по себе; при этом неважно, соответствовала ли эта мысль его собственным желаниям. Но, если подстрекатель использовал заблуждение исполни­теля, то здесь вырисовывается другая картина. То же самое можно сказать и о пособничестве.

Итак, соучастие возможно там, где у соучастников име­ются: а) взаимное знание о преступной деятельности друг друга; б) единое намерение совершить одно и то же пре­ступление, хотя, разумеется, цели и мотивы у них могут быть и разными.

С интеллектуальной стороны умысел соучастников от­личается от умысла лица, действующего в одиночку. Требу­ется, чтобы они сознавали обстоятельства, относящиеся не только к их собственному поведению, но и к деятельности других соучастников. Для интеллектуального момента умысла соучастников характерно: а) сознание общественно опасного характера своей деятельности; б) предвидение ее общественно опасного результата, т. е. преступных действий со стороны исполнителя со всеми их последствиями.

Разумеется, не требуется знание преступного деяния во всех его деталях. Необходимо лишь представление об основ­ных элементах состава совершаемого преступления.

В тех случаях, когда закон конструирует состав пре­ступления, предъявляя особые требования к его субъектив­ной стороне, это требование распространяется и на других соучастников. Соучастники умышленного убийства из корыст­ных побуждений (п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ) должны знать о наличии корыстного мотива у исполнителя. Напомним, что Верховный Суд СССР и Верховный Суд РФ всегда в своих решениях и постановлениях подчеркивали: соучастие в пре­ступлении предполагает осведомленность каждого из соучаст­ников о преступных целях лиц, участвующих в преступле­нии. Если же закон не указывает на специальные цели и мотивы преступления, то знание их, если они имелись у ис­полнителя, соучастниками не требуется. В этом случае до­статочно знания того, что преступление совершается испол­нителем умышленно.

Далее. Лица могут нести ответственность за соучастие в более тяжком преступлении лишь в случае, если они знали о его квалифицирующих признаках. Если исполнитель пре­ступления признан невменяемым или несовершеннолетним, а соучастники не знали об этом, то речь должна идти о поку­шении на преступление с негодными средствами. Если под­стрекатель склоняет исполнителя к умышленному преступ­лению, а он действует неосторожно, то также нет соучастия, а есть покушение на умышленное преступление; исполни­тель же отвечает за неосторожное. Знание или незнание чисто личных обстоятельств, характеризующих исполнителя, если они не относятся к основным элементам состава преступле­ния, не может влиять на ответственность соучастников.

Особенности волевого момента умысла соучастников за­ключаются в том, что во всех случаях он является прямым. Нельзя говорить о соучастии в преступлении, если подстре­катель или пособник действовали с косвенным умыслом. Со­участник, сознавая, что его действия способствуют соверше­нию преступления, не может сознательно допускать, что в нем участвует. Если он содействует преступлению или под­стрекает к нему, то он желает этого.

Вместе с тем общность намерения всех соучастников совершить преступление не означает общности их целей и мотивов. Наличие у подстрекателя и пособника иных моти­вов, чем у исполнителя (исполнитель совершает корыстное преступление, а соучастники действуют из мести), не влияет на квалификацию (участие в корыстном преступлении). Та­ким образом, юридическая судьба соучастников зависит от исполнителя. Суть акцессорности соучастия в том и заключается, что не личные побуждения, цели, мотивы и действия определяют в конечном итоге характер их ответственности, а лишь те, которые они внушали исполнителю и которыми он руководствовался, совершая преступление. Судебная прак­тика России всегда придерживалась такой позиции. Так, на­пример, Ш., подговаривая своего брата Д. обокрасть К., дей­ствовала из ревности и мести. К. же совершил кражу и Ш. отвечала за подстрекательство к краже, хотя не преследо­вала корыстных целей.

В связи с этим в судебной практике иногда возникает проблема юридической оценки действий агента-провокатора, т. е. лица, которое подстрекает исполнителя на преступле­ние, преследуя цель его последующего изобличения. В прин­ципе названная проблема особых сложностей не вызывает. В практике работы правоохранительных органов агентурная деятельность имеет важное значение, но вряд ли она может представлять собой неограниченное поле для провокаций преступлений, хотя бы и для последующего разоблачения виновных. Разумеется, в агентурной работе всякое может быть. Возможно и участие в каких-то действиях, способству­ющих осуществлению преступных замыслов, когда преступ­ная задача поставлена, план выработан и решение принято. Конечно, каждый конкретный случай деятельности агента должен обсуждаться с точки зрения законности, но наибо­лее ответственные действия санкционируются соответству­ющей службой, которая и должна взять на себя ответствен­ность. Во всяком случае решение (решимость) осуществить преступление не должна исходить от агентурного работни­ка, а если такое решение принято главарями преступной организации, то агенты могут быть замешаны в подготовке преступления или его осуществлении, но лишь постольку и в такой мере, в которой они содействуют не совершению, а раскрытию преступления.