Преступлением, совершенным по неосторожности, признается деяние, совершенное по легкомыслию или небрежности

1. Преступлением, совершенным по неосторожности, признается деяние, совершенное по легкомыслию или небрежности.

2. Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий.

3. Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия.

В отличие от умышленной вины неосторожная вина возможна только при совершении преступлений с материальным составом, т. е. когда в диспозициях статей УК предусмотрены общественно опасные последствия, являющиеся результатом тех или иных действий (бездействия) виновного.

Содержание внутреннего отношения субъекта к наступившим последствиям главным образом и составляет вину в двух ее видах: легкомыслия и небрежности.

Психологический механизм поведенческого акта при неосторожных деяниях не отличается от механизма умышленных преступлений. И в тех, и других есть то или иное отношение лица к своим действиям (бездействию) и наступившим последствиям. Различия носят нормативный характер. Из юридических формул преступного легкомыслия и преступной небрежности исключен признак осознания лицом общественной опасности (вредности) своих действий или бездействия.

В реальной действительности такие действия (бездействие), в результате которых наступают общественно опасные последствия, существуют и в неосторожных деяниях, о чем упоминается в ст. 26. Но сами по себе они не являются преступными, в связи с чем и отсутствуют формальные составы в неосторожных деяниях. Но действия (бездействие) в неосторожных преступлениях, как правило, являются административными, дисциплинарными, производственными, технологическими и иными нарушениями писаных правил или правил элементарной осторожности. Именно поэтому и возникает вопрос о необходимости предвидения лицом возможности наступления общественно опасных последствий в результате совершаемых нарушений и об уголовной ответственности при их наступлении.

При легкомысленной вине субъект, совершая соответствующие действия (бездействие), как и при косвенном умысле предвидит возможность наступления общественно опасных последствий. И если при косвенном умысле он, не желая их наступления, допускает их или относится к их наступлению с безразличием, то при легкомысленной вине лицо рассчитывает на их предотвращение, хотя и самонадеянно.

Самонадеянность субъекта свидетельствует о том, что его предвидение было абстрактным и неопределенным, без точного представления развития причинных связей между своим поведением (нарушением) и возможными последствиями. Адекватность предвидения развития причинных связей и характера общественно опасных последствий исключала бы самонадеянный расчет на их предотвращение.

Закон указывает, что расчет на предотвращение общественно опасных последствий является самонадеянным, когда он осуществляется без достаточных к тому оснований. К ним относится профессиональный опыт, знания, навыки, реальные представления о механизме причинных связей, объективная оценка собственных возможностей и способностей. Критерием оценки недостаточности оснований, положенных субъектом в основу своего поведения, служит объективное наступление прогнозируемых последствий при субъективной надежде на их предотвращение.

Выезжая на перекресток при красном свете, водитель автомашины осознает, что грубо нарушает правила дорожного движения и предвидит, что в результате этого может произойти столкновение с пересекающим дорогу транспортом и наступление тяжких последствий, в том числе и для себя, но он надеется на мобильность своей машины, ее высокую скорость, внимательность других водителей, прежний успешный опыт таких действий и, наконец, на тормоза своей машины в случае необходимости. Расчет оказывается ошибочным, значит и самонадеянным, так как для него не было достаточных оснований.

При небрежной вине, в отличие от легкомысленной, лицо, совершая действие или бездействие, не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий, но при соответствующей внимательности и предусмотрительности оно должно было и могло по своим объективным и субъективным возможностям предвидеть эти последствия.

Обязанность лица предвидеть общественно опасные последствия своих действий (бездействия), выраженная в законе словами "должно было", может вытекать из писаных или обычных, но общеизвестных правил предусмотрительности. Например, лицо, выбрасывая из окна квартиры, находящейся на 5 этаже, горшок с цветами в ночное время, не предвидит, что в эти часы под окном могут быть люди, но элементарные правила осторожности обязывали его осознать неправильность таких действий и не совершать их или хотя бы предварительно посмотреть вниз, куда он намеревался бросить горшок.

Применяя этот объективный критерий должной предусмотрительности, судебная практика исходит не только из существующих писаных или обычных правил предосторожности, но и из усредненного понимания степени предусмотрительности людьми, применительно к любому "среднему" человеку в обществе или к группам лиц определенной профессии или вида деятельности. Объективный критерий не учитывает индивидуальных особенностей конкретных лиц.

Субъективная возможность ("могло") предвидеть вытекает из индивидуальных особенностей субъекта, его возраста, жизненного опыта, образования, квалификации, эмоционального состояния и из той конкретной ситуации, в которой он действовал. Субъективный критерий в силу законодательно закрепленного принципа виновной ответственности и психологической теории вины является главным.

Нормативное определение неосторожности в ее двух видах формально не содержит указания на осознание лицом общественной опасности (вредности) своих действий или бездействия, но оно существует. Установление судом действительного психического отношения субъекта к нарушению писаных или обычных и общеизвестных правил предосторожности, которое привело к общественно опасным последствиям, помогает уточнить интеллектуальный момент легкомысленной вины и как-то заполнить "психологический вакуум" при небрежности.

Расширительному толкованию неосторожной вины, особенно в виде небрежности в пограничных случаях с казусом, препятствуют два обстоятельства: 1) нормативное определение признаков невиновного причинения вреда (см. комментарий к ст. 28) и 2) требование закона о том, что деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, если это специально предусмотрено в статьях Особенной части.

В новом УК уголовная ответственность за неосторожные деяния предусмотрена, как правило, там, где установлены необходимые правила (нормы, стандарты, технологии) безопасного поведения и профессиональной деятельности. Не опираются на писаные правила лишь составы неосторожных бытовых преступлений против личности, собственности и некоторых других объектов, где действуют обычные и общеизвестные нормы безопасного поведения.

Преступления с двумя формами вины

В подавляющем большинстве случаев преступления совершаются с какой-то одной формой вины. Но иногда усиливается ответственность за умышленное преступление, если оно по неосторожности причинило последствие, которому придается значение квалифицирующего признака. В таких случаях возможно параллельное существование двух разных форм вины в одном преступлении. Сочетание умысла и неосторожности в одном преступлении часто «смешанной», «двойной» или «сложной» формой вины. Две формы вины могут параллельно сосуществовать только в квалифицированных составах преступлений: умысел как конструктивный элемент основного состава и неосторожность в отношении квалифицирующих последствий.

Понятие преступлений с двумя формами вины в научный оборот введено сравнительно давно. Но законодательное закрепление оно нашло лишь в УК 1996 г., ст. 27 которого называется «Ответственность за преступление, совершенное с двумя формами вины и гласит: «Если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, с которыми закон связывает более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в том случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность этих последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно.

Реальная основа для существования преступлений с двумя формами вины заложена в своеобразной законодательной конструкции отдельных составов преступлений. Это своеобразие состоит в том, что законодатель как бы сливает в один состав, т.е. юридически объединяет, два самостоятельных преступления, одно из которых является умышленным, а другое — неосторожным, причем оба могут существовать самостоятельно, но в сочетании друг с другом образуют качественно иное преступление со специфическим субъективным содержанием. Составляющие части такого преступления обычно посягают на различные непосредственные объекты, но могут посягать и на один (например, незаконное производство аборта, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей). При этом важно иметь в виду, что каждая из составляющих частей не утрачивает своего преступного характера и при раздельном существовании.

Таким образом, субъективные особенности подобных преступлений производны от специфической конструкции объективной стороны: сосуществование двух различных форм вины в одном преступлении обусловлено наличием двух самостоятельных предметов виновного отношения субъекта — умысел (прямой или косвенный) является субъективным признаком основного состава преступления, а неосторожность (в виде легкомыслия или небрежности) характеризует психическое отношение к последствиям, играющим роль квалифицирующего признака. При этом каждая из форм вины, сочетающихся в одном преступлении, полностью сохраняет свое качественное своеобразие. Именно поэтому подобные преступления характеризуются в законе как совершаемые с двумя формами вины.

Преступлений с двумя формами вины в уголовном законодательстве немного, и все они сконструированы по одному из следующих двух типов.

Первый тип образуют преступления с двумя указанными в законе и имеющими неодинаковое юридическое значение последствиями. Речь идет о квалифицированных видах преступлений, основной состав которых является материальным, а в роли квалифицирующего признака выступает более тяжкое последствие, чем последствие, являющееся обязательным признаком основного состава. Характерно, что квалифицирующее последствие, как правило, заключается в причинении вреда другому, а не тому непосредственному объекту, на который посягает основной вид данного преступления. Так, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (часть первая ст. 111 УК) имеет объектом здоровье человека, но если оно сопряжено с неосторожным причинением смерти потерпевшего (часть четвертая ст. 111 УК), то объектом этого неосторожного посягательства становится жизнь. Это, а также другие преступления подобной конструкции (например, умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, повлекшие по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия (часть вторая ст. 167 УК) характеризуются умышленным причинением обязательного последствия и неосторожным отношением к более тяжкому последствию, которому законодатель отвел роль квалифицирующего признака.

Второй тип преступлений с двумя формами вины характеризуется неоднородным психическим отношением к действию или бездействию, являющемуся преступным независимо от последствий, и к квалифицирующему последствию. При этом квалифицирующее последствие состоит в причинении вреда, как правило, дополнительному объекту, а не тому, который поставлен под уголовно-правовую охрану нормой, формулирующей основной состав данного преступления. К этому типу относятся квалифицированные виды преступлений, основной состав которых является формальным, а квалифицированный состав включает определенные тяжкие последствия. Эти последствия могут указываться в диспозиции в конкретной форме (смерть потерпевшей при незаконном производстве аборта — часть третья ст. 124 УК, смерть человека при угоне судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава — часть четвертая ст. 208 УК.) либо оцениваться с точки зрения тяжести (тяжкие последствия). В составах подобного типа умышленное совершение преступного действия (бездействия) сочетается с неосторожным отношением к квалифицирующему последствию.

Подводя итог рассмотрению вопроса о преступлениях с двумя формами вины, можно сделать следующие выводы:

а) они характеризуются сочетанием двух различных форм вины, т.е. умысла и неосторожности (сочетание прямого умысла с косвенным или легкомыслия с небрежностью не образует двух форм вины);

б) эти формы вины устанавливаются по отношению к различным юридически значимым признакам общественно опасного деяния;

в) в преступлениях с двумя формами вины неосторожным может быть отношение только к квалифицирующим последствиям, а значит,

г) две формы вины могут существовать только в квалифицированных составах преступлений;

д) преступления с двумя формами вины в целом, как это указано в законе, относятся к умышленным, что определяется умышленной формой вины в основном составе преступления.

Исследование субъективного содержания преступлений с двумя формами вины необходимо для отграничения таких преступлений, с одной стороны, от умышленных, а с другой — от неосторожных преступлений, сходных по объективным признакам. Так, если вследствие тяжкого вреда здоровью, который был причинен умышленно, наступила смерть потерпевшего, которая также охватывается умыслом виновного (хотя бы косвенным), деяние характеризуется единой формой вины и квалифицируется как умышленное убийство. И наоборот, если при неосторожном лишении жизни не установлено умысла на причинение тяжкого вреда здоровью, то нет и двух форм вины, а деяние следует квалифицировать как причинение смерти по неосторожности. И лишь сочетание умысла на причинение тяжкого вреда здоровью с неосторожностью в отношении наступившей смерти позволяет квалифицировать деяние по части четвертой ст. 111 УК.

Мотив, цель преступления и эмоциональное состояние, как признаки субъективной стороны преступления и их уголовно-правовое значение.

Согласно психологической теории вины каждое общественно опасное и противоправное действие (бездействие) вменяемого человека считается волевым и сознательным. Всякое волевое и сознательное деяние мотивированно и целенаправленно, т. е. совершается по определенному мотиву и для достижения конкретных целей.

Мотивация и целеполагание лица раскрывают то, ради чего оно в ущерб интересам других лиц, общества и государства совершает общественно опасное и уголовно-наказуемое деяние.

Мотивы и цели не являются обязательными признаками вины, но именно через них открывается психологическая суть внутреннего отношения виновного к деянию. От их точного установления зависит практическая реализация принципа вины.

В зависимости от степени "охвата" юридически значимых действий (бездействия) и наступивших последствий мотивами и целями субъекта при одной и той же объективной стороне могут быть разными формы его вины. Смерть человеку, наступившая от выстрела из ружья, в зависимости от конкретного содержания мотивов и целей стрелявшего лица, может быть причинена умышленно или неосторожно, а может быть и невиновно.

Субъективное (внутреннее, психическое) отношение лица к совершаемому им общественно опасному и уголовно-противоправному деянию, адекватно отражая основную суть его виновности, в своем конкретном выражении может быть многогранным. Поэтому УК ограничивает данное отношение лишь двумя формами: умыслом и неосторожностью, для которых вина в целом является родовым понятием.

Психологическая концепция вины требует от суда (прокурора, следователя) устанавливать действительное субъективное отношение лица к содеянному, а не определять его виновность по своему внутреннему убеждению в виде морального упрека, основанного на отрицательной общественной оценке личности и ее деяния. Наличие четко разработанных в законе форм вины не допускает расширительного и произвольного толкования субъективного отношения, сужая его до нормативно установленных инструментальных форм.

Психологическое понимание вины, ограниченное законодательно определенными формами умысла и неосторожности, представляет собой серьезную преграду для объективного вменения, в связи с чем любая фактическая, но невиновная причастность к деянию, какие бы тяжкие последствия оно не причинило, не может рассматриваться как совершение преступления и служить основанием для привлечения к уголовной ответственности.

Согласно ст. 24 виновным в совершении преступления может быть признано только то лицо, которое совершило общественно опасное и уголовно-противоправное деяние умышленно или неосторожно.

Каждая форма вины имеет определенное значение для квалификации деяний, индивидуализации наказания виновных, освобождения от уголовной ответственности и т. д. Поэтому они четко разграничены между собой прежде всего нормативно.

В прежнем УК формы вины многих составов преступлений законодательно не определялись. Это требовало доктринального и судебного толкования, нередко приводивших к судебным ошибкам.

Законодатель, как правило, включает относительно постоянные характеристики потерпевшего в содержание объекта преступления. С одной стороны, это физические свойства личности (мужчина, женщина, несовершеннолетний, малолетний и т.д.), а с другой - свойства социальные (представитель власти, государственный или общественный деятель, гражданин, потребитель, должностное лицо и т.д.). Отдельные поступки, поведение потерпевшего характеризуют обстановку совершения преступления, т.е. его объективную сторону. При этом УК признает социально значимым правомерное и неправомерное поведение потерпевшего, которое причинно связано с преступлением и может выступать в роли повода или провокации к его совершению.

Включение законодателем обстоятельств, характеризующих личность потерпевшего, в составы отдельных преступлений показывает, что эти обстоятельства важны для уголовно-правовой квалификации содеянного, но их переоценка либо недооценка ведет к негативным явлениям в судебной практике, как это имело место в следующем примере.

Г., увидев, что его жена спит на одной кровати с Х., на почве ревности ударом ножа убил его, а затем нанес жене несколько ударов в том числе бутылкой по голове, причинив легкие телесные повреждения без расстройства здоровья. Судом первой инстанции Г. осужден по п."и" ст.102, ч.2 ст.112 УК РСФСР. При квалификации содеянного суд не оценил должным образом поведение потерпевших, посчитав, что Г. подозревал и ранее жену в неверности и для него такое поведение жены и спавшего в ее постели X. не было неожиданным, а поэтому не могло вызвать у него внезапно возникшего сильного душевного волнения. Это утверждение в приговоре Президиум Верховного Суда РФ обоснованно отверг, признав такое поведение потерпевшего тяжким оскорблением для виновного, вызвавшим у него внезапно возникшее сильное душевное волнение (см.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1990. N 11. С.4).

Свойства личности и поведение потерпевшего не могут влиять на квалификацию содеянного и индивидуализацию наказания, если они не нашли отражение (не могли отразиться) в сознании виновного. Так, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении N 4 от 22 апреля 1992 г. "О судебной практике по делам об изнасиловании" отметил, что изнасилование следует признать совершенным с использованием беспомощного состояния потерпевшей, если виновный сознавал, что она находится в таком состоянии. Говоря о свойствах, относящихся к возрасту потерпевшей, Пленум подчеркивает, что по чч.3 и 4 ст.117 УК РСФСР квалификация содеянного возможна лишь в случаях, когда виновный знал или допускал, что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней или малолетней. К сожалению, это требование закона иногда игнорируется судебными органами.

Подчеркивая важность тщательного выяснения обстоятельств, характеризующих личность и поведение потерпевшего в отдельных преступлениях для квалификации общественно опасного деяния, назначения и индивидуализации наказания виновному, руководящие судебные органы страны в своих постановлениях рекомендовали судебно-следственным органам уделять серьезное внимание этим вопросам по делам об уголовной ответственности за действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений, об умышленном убийстве, нарушении правил охраны труда, хулиганстве, автотранспортных преступлениях и т.д. Однако, несмотря на это, упущения в судебной практике по делам, где личность и поведение потерпевшего имеют уголовно-правовое значение, нередки. Анализ судебной практики в период с 1989 по 1995 год показывает, что в 89 случаях ошибки при квалификации и назначении наказания допускались судебными органами в связи с неверной оценкой данных о потерпевшем в объекте преступления, в объективной стороне преступления либо неверной оценкой их отражения в сознании виновного.

Требование учета данных о потерпевшем, относящихся к его личности и поведению при назначении наказания, нашло отражение и в обстоятельствах, смягчающих и отягчающих ответственность, предусмотренных ст.ст.38, 39 УК РСФСР. Однако, как показывает изучение местной судебной практики, здесь существует определенное недопонимание учета данных о потерпевшем при назначении наказания.

Так, суды, рассматривая уголовные дела, признавали в качестве обстоятельств, смягчающих ответственность виновного, свойства личности, особенности поведения потерпевшего, которые не относятся к юридически значимым характеристикам общественно опасного деяния, например, такие, как: "потерпевший К. характеризуется как добрый человек, но склонный к злоупотреблению алкоголем", "потерпевшие X. и С. характеризуются в основном положительно, однако злоупотребляли спиртным"; "потерпевший Т. положительно характеризуется, отличается общительным и доверительным характером, является примерным семьянином, награжден за труд орденом". Такое направление судебной практики нельзя признать правильным. Данные о личности и поведении потерпевшего могут влиять на индивидуализацию наказания в случаях, когда они связаны с объектом преступного посягательства, с объективной стороной преступления либо были одним из условий совершенного преступления.

Широко распространен на практике учет мнения потерпевшего при назначении наказания. Особенно это характерно по делам о преступлениях, совершенных по неосторожности (ст.ст.114, 211 УК РСФСР). По 39,1% дел, рассмотренных тремя судами в период за три года, имелась ссылка на мнение потерпевшего, повлиявшая на смягчение виновному наказания.

Нельзя учитывать мнение потерпевшего при назначении наказания, ибо оно назначается от имени государства и носит публичный характер. Связывая уголовное наказание с мнением потерпевшего, суд вольно или невольно подчиняет интересы закона субъективной позиции человека, который заинтересован в исходе дела.

Заключение

 

Вместе с тем новый УК не избежал недостатков, и не последнее место среди них занимают пробелы. Остановлюсь на некоторых из них.

Определение вины в законе не дано, следовательно, не очерчены общие рамки умысла и неосторожности. Так, п. 1 ст. 24 ограничивается следующей формулировкой: "Виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности". По ст. 25 УК умысел сведен к умозаключениям лица относительно деяния (осознание его общественной опасности, предвидение и желание наступления общественно опасных последствий или сознательное их допущение). Между тем сознанием виновного в умышленном деянии охватываются и другие объективные признаки состава преступления (место, время, способ, обстановка, орудия, потерпевший), а также обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание (ст. 61, 63). При нынешнем определении умысла все перечисленное оказывается не только вне умысла, но и вообще без юридической оценки, то есть обнаруживается пробел.

В ст. 24 УК, посвященной формам вины, сказано, что деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК. Неосторожным преступлениям в УК отведено 58 статей. В 48 из них неосторожность значится признаком состава преступления. В 10 статьях, предусматривающих ответственность за неосторожные преступления, вина не указана (ст. 249 ч. 2, ст. 250 ч. 2, ст. 332 ч. 3 и др.).

Итак, имея в виду это, а также все вышеизложенное, в конечном счете можно заключить, что в определении преступления должно быть отражено следующее: 1) в нем должна идти речь не о том, какое имеет значение преступление, но о том, что в его качестве выступает: 2) преступление есть не само по себе деяние, проявление виновности, причинение или создание угрозы причинения вреда или правонарушение (нарушение запрета), а отношение, характеризующееся определенной взаимосвязью внешнего (деянием,) и внутреннего (виновностью), субъективного (отдельное, физическое, вменяемое, достигшее необходимого возрасти лицо) и объективного (направленностью против личности, общества или государства), материального (общественной опасностью) и идеального (запрещенностью не в уголовно- правовом, а в широком смысле слова); 3) характер содержания каждого признака преступления обусловливается тем, с какой именно стороной того или иного взаимодействия он непосредственно связан; 4) с какой бы стороной отношения ни был непосредственно связан признак преступления, он непременно сформулирован в законе и в силу этого носит формальный характер; 5) с учетом степени абстрактности формулировок признаков преступления можно сконструировать несколько типов его определений. В наиболее абстрактном варианте: преступление есть предусмотренное законом в таком качестве (как преступное, криминальное) отношение лица. В оптимальном варианте: преступление есть предусмотренное УК РФ в таком качестве отношение лица, выразившееся в виновном совершении им опасного для личности, общества или государства запрещенного деяния. В более развернутом варианте: преступление есть предусмотренное гипотезой действующих на соответствующей территории и в определенное время норм Общей и Особенной частей УК РФ отношение физического, вменяемого, достигшего установленного возраста лица, выразившееся в умышленном или неосторожном причинении или создании реальной угрозы причинения физического, имущественного, морального или иного вреда личности, обществу или государству в результате совершенного лицом запрещенного действия или бездействия.[5]

 

Список используемой литературы.

 

1.   Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов. Ответственные редакторы – доктор юридических наук, профессор И.Я. Козаченко и доктор юридических наук, профессор З.А. Незнамова. - М.: Издательская группа ИНФРА М – НОРМА, 1997. – 516 с.

2.   Комментарий к Уголовному кодексу РФ. М., Вердикт, 1996.

3.   Уголовный кодекс РФ.

4.   Уголовное право. Общая часть. Учебник. Под.ред. Н.И. Ветрова, Ю.Л. Ляпунова – М.: Новый Юрист. КноРУс, 1997, - 592 с.

5.   С.В. Клименко, А.Л. Чичерин. Основы Государства и Права, Зерцало, Теис, 1996.

6.     Гражданский Кодекс Российской Федерации.

7.   Прохоров В.С. Преступление и ответственность. Л., 1984.

8.   Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1996, № 3

9.   Альбом схем.

[1] С.В. Клименко, А.Л. Чичерин. Основы Государства и Права, Зерцало, Теис, 1996.

[2]Уголовнй кодекс Российской Федерации.

[3] Уголовное право. Общая часть. Учебник. Под.ред. Н.И. Ветрова, Ю.Л. Ляпунова – М.: Новый Юрист. КноРУс, 1997.

[4] Уголовное право. Общая часть. Учебник. Под.ред. Н.И. Ветрова, Ю.Л. Ляпунова – М.: Новый Юрист. КноРУс, 1997.

[5] Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов. М.: 1997г. С. 103