5. Чем лучше начинаешь понимать противоположные теории, тем больше начинаешь сочувствовать выдвигающим их людям.

Почему возникает такая проблема?

Когда балансер обращает свой взор вовнутрь, чтобы рассмотреть не двусмысленную видимость внешнего мира, а интимные тайники собственной души, он обнаруживает в себе очень много человечно­сти. Оказывается, он способен сочувствовать обеим воюющим пар­тиям. Рефлексия подсказывает ему, что он такой же человек, как они, но только ему удалось преодолеть свои задорные наклонности. Присутствие человеческих существ как на той, так и на другой сто­роне делает для него ничтожным сам по себе предмет спора.

 

При каком условии можно сочувствовать?

Такая утешительная точка зрения несет в себе немалую толику тщеславия, и вполне подстать тщеславию в ней — соответствующая доза самообмана. Вообще говоря, было бы действительно человечным сочувствовать борющимся сторонам — при условии, что сами борю­щиеся человечны. Но если оказывается, что одна из сторон зани­мается вредоносными для человечества делами, то поистине стран­ной будет человечность, обнаруживающая в себе склонность симпа­тизировать этому. Существует известная максима, согласно которой мы должны «ненавидеть грех и любить грешника». Осуществлять эту максиму я оставляю людям, способным на подобное.

К каким последствиям может привести сочувствие?

Пожалуй, давно пора ввести в строгие границы старую пошлость: tout cornprendre, c'est tout pardonner. Так, многое говорит за то, что фашизм можно превосходно понять и в его социальных, и в его психологических истоках без того, чтобы обязательно сочувствовать ему или проливать над ним слезы прощения. В своих социальных действиях фашисты — люди, у которых всякий человеческий порыв, всякое душевное движение доброты или привязанности тщательно подавлено и по возможности искоренено. На место этих нормальных чувств поселилась пожирающая ненависть, неустанное, ненасытное желание разрушить все, что пестовали и чем восхищались все дру­гие люди. Третий рейх украсил себя трофеями раздавленных струк­тур, включая немецкую, как людоед свое логово — черепами. Воз­рождение средневековых ужасов, таких, как палач с его топором, расчистило дорогу для чудовищной действенности массовых унич­тожений. Люди, нашедшие в себе силы смотреть на эти «подвиги» сочувственным взором, проявили подлинно удивительную «человеч­ность». И чем скорее этих людей силой удержат от проявлений их сочувствия, тем лучше будет для человечества.

Я прихожу поэтому к выводу, что, хотя от нас, безусловно, тре­буется понимание всех осуждаемых нами вещей, мы вовсе не обя­заны одобрять все понятые нами вещи. Если познание зла не по­буждает нас ненавидеть его и бороться с ним, значит мы отдали без боя благороднейшее человеческое свойство — способность торжест­вовать над вторгающейся несправедливостью. Мне неизвестен ни один этический принцип, который требовал бы от нас сидеть в рас­хлябанном любвеобильном бездействии, давая нашим лучшим на­деждам погрязать в бездонном болоте доброжелательности.

Быть человечным — значит любить человечество. Любовь к чело­вечеству, на мой взгляд, скорее будет заключаться в уничтожении его врагов.

Фраза из песни Битлз: «All you need is love» - возможно в своё время спасла мир. Тогда появился тип людей, неспособных ненавидеть.

6. В споре каждая сторона имеет право быть выслушанной.

Наш балансер, наконец,— человек справедливый; напоминая нам о двух сторонах всякого вопроса, он часто имеет в виду, что все стороны имеют право на внимание. Кажется, ничто не может быть справедливей и либеральней такого учения, особенно пока оно отор­вано от социальной реальности. При внедрении в реальный мир, од­нако, оно имеет неудобное свойство не только менять свой нравст­венный облик, но даже переходить в свою противоположность. Главное оправдание для идеи о необходимости выслушивать все стороны — желание не подавить ни одну истину и не пройти мимо ни одного обоснованного требования. Предполагается также, что да­же если стороны ошибочно представляют свои претензии и свои требования, они совершенно честно уверены, что вполне могут до­казать свою правоту. Слова о «честной уверенности» в правоте своего дела предполагают прежде всего, что доводы не состряпаны заинтересованной стороной с целью обмана и злостной пропаганды. Человек, искренно защищающий ошибочный взгляд, в корне отли­чается от интригана, который использует малейшую возможность публичного выступления для расчетливого распространения лжи. Всякий согласится, что правдивые люди заслуживают внимания. Большинство из нас согласится, что и честно заблуждающийся человек заслуживает внимания. Но кто, кроме самих лжецов, захочет утверждать, что лжецы заслуживают того, чтобы их слы­шали?

Самое сложное в подобных вопросах – это определить кому можно давать право слова, а кому нет.

 

К чему может привести право слова?

Я считаю, что просто в порядке абстрактного принципа можно смело отрицать за умышленным обманом право на самовыражение. Однако императивность этого принципа становится ясной, как день, стоит нам обратиться к конкретным примерам. В Германии, в дни до прихода Гитлера к власти, лидеры социал-демократической пар­тии носились с идеей, что принцип свободы речи означает свободу речи для нацистов. Так вот, для захвата власти нацистам надо было создать широкую опору среди немецкого населения. Для создания такой базы надо было иметь возможность распространять свои лож­ные учения (скажем, антисемитизм) посредством брошюр, книг и речей. Предоставление этой возможности нацистам кончилось по­терей свободы для всех остальных. Оно привело также к преследо­ваниям, убийствам и войне, т. е. к смерти миллионов во всем мире. Право свободы речи при таком злоупотреблении им привело к отри­цанию не только самого себя, но и всех других прав, культивируемых и соблюдаемых прогрессивным человечеством.

Так неизбежно будет всегда и везде. Раз существует группа лю­дей, склоняющаяся к диктатуре, она поглотит и уничтожит все дру­гие группы, если ее не пресечь. Людям, неспособным сформулиро­вать свои собственные воззрения, придется принять свои взгляды готовыми от других, усваивая их под угрозой плетей и касторки. Тер­пимость можно проявлять ко всему, но только не к нетерпимости. Свободу можно распространить на каждого, кроме тех, кто превра­щает людей в рабов.

Существует несколько иной взгляд на проблемы свободы, социальной болтанки, отсутствия своего мнения и последствия, к которым это может привести:

«В смутное время колебания или перехода всегда и везде появляются разные людишки. Я не про тех так называемых «передовых» говорю, которые всегда спешат прежде всех (главная забота) и очень часто с глупейшею, но всё же с определённой целью. Нет, я говорю про сволочь, которая есть в каждом обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея признаков мысли, а лишь выражая изо всех сил беспокойство и нетерпение. Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки «передовых», которые действуют с определённой целью, и та направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается.» (Ф.М. Достоевский «Бесы»).

Тезисы, разбираемые в книге, ярче всего проявляются в переходных временах. А данная цитата отражает причины революций, волнений, которые подрывают жизнь общества. Какой ужас представляет из себя фашизм и коммунизм, если у Достоевского люди связанные с кучкой «передовых» от сознания своего ничтожества («не выдержали идею») покончили жизнь самоубийством, как свиньи, в которых вселились бесы, а фашисты и коммунисты чуть было не захватили весь мир.

 

7. Никогда нельзя принимать решение, не изучив тщательно все дело.

Очень важный тезис для понятия того, как важна случайность в историческом процессе. В своё время наше царское правительство зажало себя в очень узкие временные рамки: русско-японская война началась лишь потому, что вовремя не дошёл приказ согласиться на все условия японцев.

 Не согласившись с болтающейся и балансирующей личностью по шести отдельным пунктам, в возмещение за нашу нелюбезность мы: подарим им одну в известном смысле беспроигрышную точку зрения. Для этого будем интерпретировать тезис о двух сторонах всякого вопроса в том смысле, что никогда нельзя принимать решение до тщательного изучения проблемы. Такая точка зрения, по-видимому, вообще не может быть ошибочной. Я действительно думаю, что это так — лишь бы пределы тщательного изучения не оказались слиш­ком растяжимыми и не превратились в оправдание для бесконечной отсрочки действия. Балансируя или качаясь на волнах, человек мо­жет придать себе очень усердный вид. Он может постоянно твердить: «Минуточку, минуточку, я еще не закончил рассмотрение всех об­стоятельств дела». События, однако, не так легко соглашаются обождать, как люди. Изучаемая проблема находит какое-то решение в ходе самих событий, а ее усердные анализаторы продолжают ба­лансировать и болтаться по-прежнему.

Практическая цель всякого изучения — оказать какое-то влия­ние на изменяющийся мир. Для оказания этого влияния в согласии с нашими намерениями требуется довольно-таки доскональное зна­ние всего совершающегося в физическом и социальном мире. Нет сомнения, что по крайней мере в идеальном случае хорошо было бы знать все возможности и все программы, прежде чем настроиться на решение, потому что в противном случае наше решение по незна­нию вполне может обернуться своей противоположностью.

Вот одна граница, за которую не должно выходить наше плани­рование. Есть, как я намекнул выше, и другая. Все планы строятся для определенного момента в истории; они релевантны для данного момента и только для него. Когда момент проходит, его сменит дру­гой, которому первоначальный план уже не соответствует: каким бы хитроумным он ни был в целом и в деталях, он повисает в воздухе, бессильный повлиять на ход событий в желаемом направлении. Та­кова мораль и философия знаменитой удачной фразы о неудачниках: «Слишком мало и слишком поздно».

В своих попытках управлять окружающим миром человеческие существа зажаты поэтому между двумя пределами. Они не должны, с одной стороны, действовать до накопления знания; но, с другой стороны, они должны действовать, пока представляется случай. Пре­делы эти во все времена были тесными, иногда — отчаянно тесными. Раздвижение этих пределов человеком во имя большего овладения миром составляет, по-моему, самый лучезарный из его триумфов.


Информация о работе «Критика расизма. О двух сторонах всякого вопроса»
Раздел: Философия
Количество знаков с пробелами: 92834
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
238933
0
2

... . СПб/без года. 16.       Еврейская Энциклопедия, Т.2. 17.       Еврейская Энциклопедия, Т.3. 18.       Еврейская Энциклопедия. Т.6. 19.       Еврейская Энциклопедия, Т. 11. 20.       Еврейская Энциклопедия. Т.14. 21.       Евсеев Е. Сионизм: идеология и политика. М. 1971. 22.       Жаботинский В. Еврейское государство. Харбин, 1938. 23.       Жудро А. Теодор Герцль. Он основал сионизм // ...

Скачать
458965
0
0

... казну. Признаваемые ими гражданские обязанности не простираются дальше их непосред­ственного круга соседства. "Откол знаковых аналитиков", как называ­ет его Райх, дает особенно разительный пример восстания элит про­тив временных и пространственных ограничений. Мир конца 20-го столетия представляет собой любопытное зре­лище. С одной стороны, теперь он, через посредство рынка, объеди­нен, как ...

Скачать
35036
0
0

... " и "политических антропологов" налицо тот же самый расистский бред, что и у Гобино, только без его романтики и без пессимистической концовки. В смысле же общественно-политической направленности нетрудно заметить, что концепция Гобино представляла собой попытку идейно оправдать господство европейцев над внеевропейскими народами, а концепция антропосоциологов, наряду с этим, - также и господство ...

Скачать
159458
0
0

... ни одним русским мыслителем и так или иначе повлияли на интеллектуальное развитие российской интеллигенции. Можно дополнить и уточнить начатую В.П. Шестаковым и Ю.В. Синеокой периодизацию истории рецепций Ницше в России: 1 период охватывает последнее десятилетие 19 века, когда появились первые переводы и критические статьи В. Преображенского, Н. Михайловского, Вл. Соловьева, Н. Федорова, Л. ...

0 комментариев


Наверх