Навигация
О возникновении тоталитаризма
37407
знаков
1
таблица
1
изображение
3. О возникновении тоталитаризма
В среде буржуазных политологов нет единого мнения о том, когда вообще возник тоталитаризм. Одни считают его вечным атрибутом человеческой истории [10], другие — достоянием индустриальной эпохи, третьи — феноменом исключительно двадцатого века [1].
Историческим прототипом тоталитарных режимов принято считать восточные деспотии. Однако ряд учёных настаивает, что между тоталитаризмом и ортодоксальными системами прошлого (и восточными, и европейскими) есть ряд коренных различий. Одно из них состоит в том, что эти системы в отличие от тоталитарных не менялись, а если и менялись, то достаточно медленно.
В средневековой Европе церковь указывала во что веровать, но позволяла держаться одних и тех же верований от рождения до смерти[4]. Особенность же тоталитарного государства та, что контролируя мысль, оно не фиксирует её на чём-то одном. Выдвигаются догмы, не подлежащие обсуждению, однако корректируемые изо дня в день. Догмы нужны для абсолютного повиновения подданных, однако невозможно обойтись без корректив, диктуемых потребностями политики власть предержащих [1].
Дж.Оруэлл в 1941 году в своей статье «Литература и тоталитаризм» [4] приводит такой пример: «... до сентября 1939 года каждому немцу вменялось в обязанность испытывать к русскому большевизму отвращение и ужас, после сентября 1939 года — восторг и страстное сочувствие. Если между Россией и Германией начнётся война, а это весьма вероятно в ближайшие несколько лет, с неизбежностью вновь произойдёт крутая перемена.»
4. Фашизм и коммунизм как формы тоталитаризма
Одна из задач, поставленных западными политиками перед «холодной войной», состояла (и состоит) в том, чтобы уравнять в массовом общественном сознании понятия «коммунизм» и «фашизм». Выискивание в обоих режимах общих черт и подведение их под общий внеклассовый и, следовательно, ненаучный знаменатель «тоталитаризма» позволяет эту задачу решить[5].
Большинство буржуазных политологов солидарны во мнении о единстве происхождения фашизма и коммунизма [10]. Даже такие противоположности, как теория классовой борьбы и национально-расовая идея, интернационализм и национализм выполняли, по их мнению, одинаковые функции. Вот, к примеру, типичный взгляд такой категории учёных:
«В марксизме национализм представляет собой побочный продукт капиталистического развития, которому противопоставляется идея интернационализма. Подавление национального начала входило интегральной частью в культуру тоталитаризма в СССР. Советские люди были объявлены членами «новой исторической общности» в лице интернационального советского народа. Эта идеология приобрела в своеобразно перевёрнутой форме функции национализма и служила потребности сохранения целостности СССР в условиях сепаратистских устремлений отдельных национальных регионов.
Что касается фашизма, то в нём произошло органическое слияние социализма и национализма. Расизм и национализм в фашизме сыграли роль, аналогичную той, которую сыграли теория классовой борьбы и идея интернационализма в коммунизме. Фашизм отождествлял общество с нацией, а нацию — с государством. Государство рассматривалось как юридическое воплощение нации и стояло неизмеримо выше и отдельно взятых индивидов, и организаций, из которых национальная община состоит.
Таким образом, и интернационализм, и национализм были поставлены на службу идентичным целям: обоснования и идеологического обслуживания тоталитарных режимов фашистского и коммунистического толка» [1].
Существует довольно устойчивое мнение, согласно которому появление советской коммунистической империи на Востоке и нацистского третьего рейха на Западе объясняется национально-историческими традициями России и Германии, и в сущности это лишь продолжение истории этих стран в новых условиях [1]. Такое мнение верно лишь отчасти, так как в России и Германии традиционно были сильны тенденции централизма и культ сильного государства, но для такого феномена, как тоталитаризм необходима особая социально-экономическая ситуация, которая стала бы благоприятной почвой для его возникновения.
К сожалению, подобная ситуация сложилась в России в начале ХХ-го века. Подавляющее большинство населения страны было малограмотным, огромные массы рабочих из разорившихся крестьян жили просто в нищете. Всё это привело к тому, что в обществе восторжествовали примитивные, простые и утопические идеи с одной стороны, а с другой — стремление к достижению реальных ценностей социального реванша. Ко времени возникновения тоталитарного режима массы были слабо подготовлены политически, но жаждали социальных благ и выдвижения на общественную поверхность. Лозунг социальной справедливости был абстрактным призывом, более близкими были призывы ко всеобщему равенству, социальной уравниловке, что в результате переросло в диктат социальной исключительности по принципу рабочего, бедняцкого происхождения [9].
А вот точка зрения другого философа — марксиста [7]:
«В США после «Великой депрессии», показавшей невозможность дальнейшего существования классического капитализма, появился «новый курс» Рузвельта, а Европу пронзили первые ростки современного фашизма, причём оба эти уклада должны были составить альтернативу коммунизму[6].
Положение эксплуататорского меньшинства было критическим. Начиная с двадцатого века коммунистические идеи уже не в опосредованном, например религиозном, а в своем естественном обличии овладели массами. Эксплуататоры на это ответили либо неприкрытой фашистской идеологией, как в Европе, либо тем же фашизмом, но прикрытым фиговым листком «демократии», как в США.
Кованый сапог гитлеровского фашизма должен был смести с лица Европы рабочее движение, причем, «высшей расой», «элитой» были объявлены все немцы. Ставка была сделана на грубую силу. В США в это время отрабатывался другой путь: эксплуатация всего человечества «избранными государствами». Этот путь проводился с не меньшей жестокостью, чем путь гитлеровского фашизма, но зато с гораздо большим успехом, так как предполагал более изощрённые формы эксплуатации. Он стоил человечеству не меньшей крови, чем германский фашизм. В исторической перспективе он оказался жизнеспособнее. Превратив противоречия между классами в противоречия между народами, он получил возможность консолидировать общество внутри страны, приглушив классовую борьбу и создав «общество потребления», «духовными» отбросами которого питается всё «мировое сообщество».
При всей кажущейся разнице американской и германской альтернативы коммунизму их суть одна: присвоение капиталистических отношений частью общества, «элитой». «Присвоение» здесь понимается как включение отношений предыдущей формации, в данном случае капиталистической, в систему последующей, более высокой общественно-экономической формации, которую мы здесь называем фашистской. Капитал здесь присваивается при посредстве банковской системы, работающей целенаправленно и планомерно. Капитал в результате теряет свойство стихийности.
Таким образом, присвоенные капиталистические отношения в «снятом» виде продолжали существовать в Западной цивилизации в обеих формах элитаризма: и в фашистской (Германия), и в либеральной (США), но ведущей формой производственных отношений уже не являлись.
Сейчас ... тщатся отождествить германскую модель фашизма с советским коммунизмом. В действительности эти системы противоположны как по своим основополагающим целям, так и в реализации этих целей.
Коммунистическая предполагает всеобщее реальное равенство людей (а не сомнительное «равенство перед законом» плюс-минус тугой кошелёк, как буржуазно-либеральная система). Коммунистическая система предполагает присвоение человеком самого себя, возвращение человеку самого себя, «прыжок из царства необходимости в царство свободы».
Фашистская система предполагает заведомое неравенство, выделение по какому-либо надуманному признаку (чаще национальному) «элиты» из «сверхчеловеков», которым-де можно делать всё что угодно, и унижение всей остальной части общества (человечества в «американской модели») до состояния быдла, с которым можно делать все, что угодно, вплоть до переработки на удобрения. На царство свободы это совсем не похоже. На либеральный «идеал» — тем более.
...Из этого следует, что единственной настоящей альтернативой коммунистическому обществу на современном этапе служит не какое-то мифическое «цивилизованное общество», а в большей или меньшей степени фашизованный капитализм, так как капитализм стихийный изжил себя ещё во времена Маркса и окончательно рухнул во времена Рузвельта. И наоборот, реальной альтернативой фашизму служит не воспеваемое нашими либералами западное общество, постоянно фашизм порождающее, а коммунизм.
Мы называем здесь фашистским общество, выросшее на базе капитализма, который при современных средствах производства уже просто не может существовать, и сознательно применяющее насилие против большинства в интересах сохранения господства меньшинства — «элиты», паразитирующей на теле общества.
Насилие может принимать различные, не обязательно вооруженные формы. В настоящее время эта формация имеет общемировой характер за исключением отдельных регионов. Существенным признаком такой формации, отличающим её от всех других, является присвоение общественных отношений частью общества, «элитой», не являющейся классом, с целью эксплуатации большинства. Такая формация прямо противоположна коммунистической, в которой присвоение общественных отношений производится всеми членами общества в своих интересах через посредство своего субъекта — коммунистической партии, Советов. И если считать обезьяну карикатурой на человека, то и фашизм в этом смысле является карикатурой на коммунизм.
Конечно, у оригинала и карикатуры всегда будут общие черты. В нашем случае это сознательное управление общественными процессами. Разница только в том, кто обществом управляет и с какой целью.
Ранней аналогией фашизма, по нашему мнению, служит «азиатский способ производства». Как показали Классики, да и вся история человечества, коммунистические идеи в той или иной форме (например, христианской) были присущи трудящимся, а фашистские — представителям человечества, по той или иной причине (способность без зазрения совести залезть в карман к соседу, «делать деньги», общественное положение, выдающиеся математические способности и т.д.) считающих себя «избранными». Нетрудно видеть, что претензии на «элитарность», как правило, выглядят весьма сомнительными. Однако идеология элитарности очень выгодна правящим, паразитическим классам и государствам, так как она освящает их привилегированное положение».
Похожие работы
... , направленные на создание и укрепление наций общества за пределами имперских границ. При этом особое значение придавалось налаживанию контактов с соответствующими учреждениями фашистской Италии. В берлине состоялась встреча Дайца с итальянским профессором Баллерой, в ходе которой председатель правления Общества европейского экономического планирования выразил желание установить доверительные ...
... критике. Я начну несколько «издалека», с исследования характера русской души. Это необходимо для действительно глубокого понимания рассматриваемых процессов. Итак, в своей работе Истоки и смысл русского коммунизма» он писал: «Противоречивость рyсской дyши определялась сложностью рyсской исторической сyдьбы, столкновением и противоборством в ней восточного и западноrо элемента. Дyша рyсскоrо ...
... к установлению тоталитаризма. Признаки тоталитаризма. Учёные, политологи, написали ряд фундаментальных работ на тему возникновения и существования тоталитаризма, важнейшими из которых являются: книга Х. Арендта "Происхождение тоталитаризма" и совместная монография К. Фридриха и З. Бжезинского "Тоталитарная диктатура и автократия". Авторы последнего исследования предлагают для определения " ...
... Следовательно, и сам тоталитаризм — явление, не сводимое к экономическим, социальным или политическим условиям того времени. Его нельзя представить как следствие причины под именем «авторитаризм 20-х годов». Тоталитаризм находится в ином измерении, нежели экономика и политика, ему присуща иная логика, нежели логика объективного процесса. Выражаясь с известной долей условности, можно сказать, что ...
0 комментариев