Механизм финансирования дополнительных ре­зервов, МФДР (Supplemental Reserve Facility, SRF);

4. Механизм финансирования дополнительных ре­зервов, МФДР (Supplemental Reserve Facility, SRF);

учрежден в декабре 1997 г. Образование этого механизма явилось непосредственной реакцией на финансовый кризис в Юго-Восточной Азии и ряде других стран. В рамках МФДР предоставляются средства государствам-членам, которые испыты­вают "исключительные трудности" в области платежного баланса и остро нуждаются в широ­комасштабном краткосрочном финансировании вследствие внезапной потери доверия к валюте со стороны рынка, что находит выражение в стреми­тельной утечке капиталов и давлении на междуна­родные резервы страны. ''Предполагается, что МФДР должен применяться в тех случаях, когда отток капиталов из страны происходит в таких масштабах, что может создать потенциальную угрозу для всей международной валютной системы. Финансирование в рамках данного механизма производится путем выделения дополнительных сумм к тем средствам, которые предоставляются странам-членам в рамках договоренностей о кредитах "стэнд-бай" или о расширенном креди­товании.

Предоставление кредитных средств через по­средство МФДР, в отличие от кредитов по линии других механизмов, не ограничено какими-либо ли­митами и может производиться в любых размерах. Однако в то же время получение этих средств стра­ной-членом требует от нее выплаты надбавки (от 300 до 500 базисных пунктов по мере увеличения срока кредита) к действующей процентной ставке по кредитам Фонда. Кроме того, погашение креди­та должно осуществляться ^в течение более корот­кого, чем во всех других случаях, срока - от одного года до полутора лет; правда, Исполнительный со­вет может продлить этот срок еще вплоть до одного года.

5. Чрезвычайные кредитные линии, ЧКЛ (Contingent Credit Lines, CCL). По предложению президента США У. Клинтона, с которым он выступил на открытии ежегодной сессии Советов управляющих МВФ и МБРР 6 октября 1998 г., "семерка" 30 октября 1998 г. официально пред­ложила Фонду образовать еще один широ­комасштабный кредитный механизм. Он был уч­режден в апреле 1999 г., первоначально на срок в два года. В рамках этого механизма МВФ открывает в чрезвычайном порядке краткосрочные кредитные линии странам - членам, сталкивающимся с уг­розой острого кризиса платежного баланса, "бегст­ва" капиталов из страны вследствие возможного негативного воздействия изменения ситуации на международных рынках капиталов, т. е. факторов, находящихся преимущественно вне сферы конт­роля со стороны стран-заемщиц. Спецификой нового механизма является его упреждающий ха­рактер: валютные средства страна сможет получить не после, а до того, как наступит кризис, - при появлении первых его признаков. Условие получе­ния кредита - проведение страной-заемщицей эф­фективной антикризисной экономической полити­ки и соблюдение ею "международно-признанных стандартов". Механизм ЧКЛ введен в качестве продолжения и развития созданного ранее меха­низма финансирования дополнительных резервов, с которым он имеет одинаковые финансовые характеристики: отсутствие жесткого ограничительного лимита (предполагается, что сумма кредита будет составлять от 300% до 500% квоты страны-члена); установление надбавки к действующей процентной ставке МВФ; погашение кредита в течение 1 -1,5 года.

Другие специальные подходы и процедуры. Под влиянием валютных кризисов в Мексике и Аргентине в 1994 - 1995 гг. и в связи с нарастанием глобальных кризисных потрясений финансовых и валютных рынков МВФ, наряду с образованием механизма финансирования дополнительных резер­вов и вводом в действие чрезвычайных кредитных линий, о которых уже говорилось, осуществил в 1995 - 1997 гг. ряд других нововведений. Они имеют целью расширение масштабов финансовой под­держки стран-членов, адаптацию деятельности Фонда к возникшим в современных условиях потребностям. В их числе:

механизм экстренного финансирования, МЭФ (Emergency Financing Mechanism, EFM); был обра­зован в сентябре 1995 г., представляет собой комп­лекс процедур, обеспечивающих ускоренное предо­ставление Фондом кредитов государствам-членам при возникновении у них чрезвычайной кризисной ситуации в области международных расчетов, ко­торая требует незамедлительной помощи со сто­роны МВФ. Предполагалось, что подобные экс­тренные процедуры будут применяться редко, од­нако их пришлось неоднократно использовать в 1997 - 1998 гг. при предоставлении широкомас­штабных кредитов ряду оказавшихся в состоянии финансового и валютного кризиса стран Юго-Восточной Азии, а также России;

 поддержка фондов валютной стабилизации (Sup­port for Currency Stabilisation Funds); согласно прин­ципам, сформулированным в сентябре 1995 г., та­кая поддержка со стороны МВФ может осуществ­ляться в рамках договоренностей с государствами членами о кредитах "стэнд-бай" или расширенном кредитовании с целью повышения доверия к их мерам по стабилизации валютных курсов, преду­сматривающим образование фондов валютной ста­билизации. Считается, что она более всего приме­нима для упрочения системы привязки валютного курса с относительно узким диапазоном колебаний или системы заранее объявленной "скользящей привязки". Использование этого механизма должно сочетаться с проведением жесткой макроэконо­мической политики, обеспечивающей низкие тем­пы инфляции, которые были бы совместимы • с намеченными ориентирами изменения валютного курса. До сего времени у МВФ не было повода для оказания финансовой поддержки фонду валютной стабилизации какой-либо страны;

экстренная помощь (Emergency Assistance); при­звана содействовать государствам-членам в преодо­лении нарушений равновесия платежных балансов, возникающих в результате неожиданных и непред­сказуемых стихийных бедствий. Кредиты такого рода предоставляются единовременно, как правило, в пределах 25% квоты и не предполагают процеду­ры проверки с помощью использования критериев реализации. Однако в большинстве случаев они со­провождаются договоренностями с МВФ в рамках его обычных механизмов;

помощь пережившим конфликт странам; в сен­тябре 1995 г. Исполнительный совет распространил положения, относящиеся к оказанию экстренной финансовой помощи, на кризисные ситуации, яв­ляющиеся результатом пережитых странами воен­но-политических конфликтов. В 1997 - 1998 гг. на этом основании была оказана финансовая помощь Албании, Руанде и Таджикистану.

Образование дополнительных специальных фондов в рамках МВФ путем заимствования ресурсов у других стран-членов - это одно из проявлений процесса адап­тации системы межгосударственного кредитования и валютного регулирования к меняющимся условиям мировой экономики. МВФ выполняет роль посредника при перераспределении ссудного капитала от более благополучных стран-кредиторов к странам, испыты­вающим потребность в кредитах. Одновременно, ока­зывая силовое воздействие на экономическую полити­ку стран-заемщиц. он выступает в качестве гаранта возвращения этих средств.

С момента организации МВФ как кредитор играл скромную роль. С конца 70-х гг. МВФ переориентировал свою деятельность на выравнивание платежных балансов развивающихся стран, а с начала 80-х гг. – на урегулирование их внешней задолженности.

Таблица. Распределение задолженностей перед МВФ.

Регион	Количество должников	Сумма долга (в млн. дол.)
Африка Азия Европа Ближний Восток Западное полушарие Весь мир	41 11 22 3 20 97	10 505 8054 14 523 622 25 136 58 840

IV. Роль МВФ в стабилизации макроэкономических колебаний Российской экономики.

 

Россия и страны бывшего СССР.

Обязанности России как члена МВФ. Членство в МВФ налагает на Россию и другие страны СНГ обязательство выполнять требования, зафиксиро­ванные в Статьях соглашения МВФ. Интегри­рование национальных экономик этих стран в ми­ровое хозяйство требует от них соблюдения правил, регулирующих международные валютно-финансовые отношения.

Во-первых, в соответствии со статьей VIII ус­тава обязанностью стран – членов МВФ является устранение валютных ограничений, поддержание кон­вертируемости национальных валют в сфере между­народных текущих валютных операций, неучастие в дискриминационных валютных соглашениях. Одна­ко введение конвертируемости валют не рассмат­ривается в качестве предварительного условия вступления страны в Фонд. Статья XIV позволяет вновь принятым странам в течение «переходного периода» (продолжительность его не зафиксиро­вана) сохранять или устанавливать вновь те или иные валютные ограничения.

Во-вторых, статья VIII требует от стран-членов не прибегать к практике множественности ва­лютных курсов. Согласно этому требованию, Россия установила с июля 1992 г. единый рыночный курс рубля по отношению к доллару и другим ино­странным валютам. Валютный курс рубля не привязан к какой-либо западной валюте или ва­лютной «корзине» и является плавающим, т. е. складывается под воздействием соотношения спро­са и предложения на валютных биржах, прежде всего на Московской межбанковской валютной бирже (ММВБ), а также на внебиржевом межбан­ковском рынке. Официальный курс рубля к доллару определялся в то время Центральным банком по результатам межбанковского фиксинга на торгах ММВБ. Этот курс использовался для определения размера таможенных платежей в бюджет, бухгал­терского учета валютных средств в балансах банков, предприятий и организаций, а также для ста­тистической отчетности.

В-третьих, непременным условием членства России и других государств бывшего СССР в МВФ является установление их информационной откры­тости. Страны-члены должны регулярно предо­ставлять Фонду статистические данные о своей экономике, платежном балансе, золотовалютных резервах и т. п. Помимо того, они обязаны при­нимать у себя представителей МВФ для изучения на месте состояния хозяйственного механизма и характера макроэкономической политики.

Кредиты МВФ России и другим странам бывшего СССР обусловлены вы­полнением ряда политико-экономических условий, которые содержатся в разрабатываемых ими сов­местно с Фондом программах макроэкономической стабилизации и структурных преобразований. При этом МВФ добивается неукоснительной и после­довательной реализации согласованных условий. Поскольку кредиты МВФ России и другим странам СНГ являются зачастую составной частью между­народных пакетов финансовой помощи, то Фонд, формулируя свои требования к этим странам, прак­тически выступает в качестве проводника политики Запада в целом, в первую очередь ведущих стран «семерки».

Степень конфронтационности отношений между МВФ и страной-заемщицей, остроты и жесткости «торга» при согласовании условий кредита зависит от того, в какой мере стоящие у власти в стране силы разделяют идеологические установки и методологические подходы Фонда. Наиболее безоблачные отношения между МВФ и руководством России приходятся на те периоды, когда экономическая политика страны опре­делялась так называемыми «младореформаторами», т. е. наиболее последовательными приверженцами либеральной идеологии (правительство во главе с Е. Гайдаром в 1992 г., пребывание во главе экономического блока А. Чубайса – 1994 – 1996 гг., правительство С. Кириенко в 1998 г.). Однако и эти политики в своих отношениях с МВФ не могут переступить известную черту – она определяется их оценкой величины жертв, которые население спо­собно вынести, социальной ценой, которую страна в состоянии заплатить за полученные кредиты.

Требования, с вы­полнением которых МВФ обычно связывает предо­ставление своих кредитов, подразделяются на три группы: осуществление мер с целью достижения макроэкономической и финансовой стабилизации;

приватизация и другие структурные преобразования экономической системы; либерализация внешне­экономической деятельности. По этим трем на­правлениям можно проследить и условия кредитов, которые МВФ предоставлял России.

Исходя из монетаристской модели макроэко­номического равновесия национальной экономики, основной источник нарушения этого равновесия МВФ традиционно видит в дефиците государст­венного бюджета. Соответственно, главным стерж­нем всех стабилизационных программ, которые он согласовывал с Россией, была установка на воз­можно большее сокращение этого дефицита. Уже в 1992 г. Фонд настоял на включении в экономи­ческую программу, в рамках которой в августе этого года был предоставлен первый кредитный транш в размере 1 млрд. дол., весьма жесткого задания по государственному бюджету – удержание дефицита на уровне, не превышающем 5% ВВП. Однако в условиях глубокого экономического кри­зиса власти не смогли выполнить это требование. При расчете по методологии МВФ, т. е. с учетом процентных платежей по государственному долгу (по этой методологии рассчитаны и данные за последующие годы), дефицит федерального бюд­жета составил в 1992 г. 22,4% ВВП и бюджета так. Вот что говорил, к примеру, в свое время, отвечая на упреки в пособничестве МВФ, Е. Гайдар: «Мы про­водим нашу собственную экономическую политику, и проводим мы ее не потому, что она нам диктуется, а потому, что мы сами считаем ее целесообразной. В целом она совпадает с политикой МВФ и поэтому пользуется поддержкой международного финансового сообщества.»-Известия. – 1992. – 29 апреля.

называемого «расширенного правительства», а это значит включающего бюджеты регионов и внебюджетных фондов, - 18,4% ВВГП.

В экономической программе 1993 г., под кото­рую МВФ предоставил первую половину кредита в рамках механизма финансирования системных пре­образований, предусматривалась уже более реа­листичная цель – сокращение дефицита бюджета расширенного правительства до уровня в 10% ВВП. На этот раз цель была достигнута: указанный де­фицит составил 9,4% ВВП. Правда, в следующем, 1994 г. он увеличился до 10,4% ВВП (дефицит фе­дерального бюджета – 11,4% ВВП), хотя меморан­дум об экономической политике 1994 г. предусмат­ривал ограничение бюджетного дефицита одно­значной цифрой.

Экономические программы, выполнением ко­торых обусловливалось предоставление кредита «стэнд-бай» в 1995 г. и кредита в рамках механизма расширенного кредитования на 1996 – 1999 гг., характеризовались существенным ужесточением финансовой политики. В 1995 г. предполагалось сократить дефицит федерального бюджета до 6% ВВП, по сравнению с 11% в предыдущем году, т. е. почти в 2 раза, а в дальнейшем довести его до уровня в 4% в 1996 г. и 2% ВВП в 1998 г. Что касается 1995 г., то целевая установка была реа­лизована (дефицит федерального бюджета – 5,4% ВВП и расширенного правительства – 5,7% ВВП), а вот в 1996 г. дефицит федерального бюджета, вместо планировавшегося сокращения, вновь воз­рос – до 9,1% ВВП (дефицит бюджета расширен­ного правительства – 9,4% ВВП). По-видимому, не в последнюю очередь это произошло в связи с президентскими выборами.

Программа экономической политики России в

1998 – 1999 гг., которую предполагалось осущест­влять при содействии дополнительной финансовой помощи со стороны МВФ и Всемирного банка. была нацелена на противодействие нараставшему финансовому и валютному кризису. Особый упор в ней делался на дальнейшем ужесточении финан­совой дисциплины, в связи с чем предполагалось сократить дефицит федерального бюджета с наме­чавшихся 5,6% ВВП в 1998 г. до 2,8% в 1999 г. Для обеспечения этого планировалось перестроить налоговую систему, улучшить механизм сбора налогов, что должно было привести к увеличению бюджетных доходов с 10,7% ВВП в 1998 г. до 13% в 1999 г. С целью ослабления давления на рынок ГКО правительство предлагало в добровольном порядке обменивать их на наминированные в дол­ларах и других иностранных валютах еврооблигации с более длительными сроками погашения, которое производилось бы на основе рыночных ставок.

Наконец, экономическая программа \России 1999 г., которая послужила основанием для пре­доставления кредита «стэнд-бай» в июле 1999 г., предусматривает первичный, т. е. без учета обслу­живания государственного долга, профицит феде­рального бюджета в 1999 г. на уровне 2% ВВП по сравнению с первичным дефицитом в 1998 г. в размере 1,3% ВВП (МВФ первоначально добивался профицита в размере 3,5% ВВП). Общий размер дефицита федерального бюджета должен сокра­титься с 5,9% ВВП в 1998 г. до 5,1% ВВП (дефицит бюджета расширенного правительства – также 5,1% ВВП)¹.

С целью увеличения доходов повышаются ставки действующих налогов и вводятся новые на­логи, расширяется налогообложение потребления. Предполагалось использовать широкий набор мер для улучшения сбора налогов, противодействия уклонению от уплаты налогов, устранения нало­говых зачетов. В частности, предусмотрено прекра­щение доступа к нефтепроводам не4'1тедобывающим компаниям, уличенным в уклонении от уплаты на­логов. Власти должны были определить очеред­ность бюджетных расходов и строго контролировать расходы министерств и ведомств. На данный мо­мент есть основания полагать, что предусмот­ренные на 1999 г. параметры федерального бюджета будут выдержаны. Утвержденный Госдумой феде­ральный бюджет-2000 предусматривает первичный профицит в размере не менее 3,18% объема ВВП и предельный дефицит с учетом расходов на обслужи­вание государственного долга – 1,08% величины ВВП.

Другая категория требований МВФ к России –ужесточение денежно-кредитной политики, в осо­бенности ограничение кредитования государства. В расширении кредитов Центрального банка МВФ усматривал основную причину роста инфляции в стране. В соответствии с этим условия первого кре­дитного транша в 1992 г. предусматривали усиление контроля за приростом денежной массы, в част­ности, ограничение кредитной эмиссии Банка Рос­сии во второй половине 1992 г. объемом в 700 млрд. рублей.

Ужесточение денежно-кредитной политики, которое предполагало, в частности, приведение ставки рефинансирования Центрального банка в соответствие с рыночными тенденциями, сдержива­ние увеличения денежного предложения, предус­матривали и договоренности о предоставлении кре­дитов в рамках механизма финансирования сис­темных преобразований в 1993 и 1994 гг. Дейст­вительно, ставка рефинансирования повысилась с 80% годовых на конец 1992 г. до 210% в конце 1993 г. На уровне, близком к этому (177,9%) она находилась и в конце 1994 г.². Соответственно, стали пони­жаться и темпы прироста денежной массы.

С конца 1994 г. исключительным макроэко­номическим приоритетом стала борьба с инфля­цией, в связи с чем начали жестко блокироваться источники внутреннего денежного предложения. В соответствии с этим ключевым элементом де­нежно-кредитной политики, проведением которой обусловливалось предоставление резервного кредита «стэнд-бай» в 1995 г., стало полное прекра­щение практики финансирования бюджетного дефицита за счет прямых льготных кредитов Цент­рального банка. Этот дефицит теперь покрывается с помощью двух источников – во-первых, выпуска и размещения на финансовом рынке государст­венных ценных бумаг (ГКО-ОФЗ) и, во-вторых, привлечения кредитов международных организа­ций, главным образом по линии МВФ. Объем чис­того кредита денежных властей расширенному пра­вительству подлежал сокращению с 8% ВВП в 1994 г. до менее 3% в 1995 г. В последующие годы власти также должны были сдерживать темпы расширения объема кредита и денежного предложения. В резуль­тате этих мер прирост денежной массы действительно существенно замедлился: в 1995 г. он составил 2,3 раза, в 1996 г. – 33,7% и в 1997 г. – 30,3%¹.

Ограничение роста денежной массы, с одной стороны, и осуществление политики валютного коридора – с другой, привели к значительному сни­жению инфляции. Правда, масштабы этого сни­жения все-таки отставали от тех заданий, которые содержались в согласованных с МВФ экономи­ческих программах властей. Так, к концу 1992 г. предполагалось снижение темпов роста цен до уровня менее 10% в месяц, а реально среднемесячная инфляция в 1992 г. составила 20,5%². В 1993 г. целевая установка – сокращение к концу года ме­сячного темпа инфляции до 7 – 9%, фактическая среднемесячная инфляция – 10%. Меморандум 1994 г. предусматривал понижение к концу года инфляции до 3 – 5%, реально среднемесячная инф­ляция составила 7,2%.

По условиям кредита «стэнд-бай» 1995 г. на­мечалось снижение инфляции во второй половине года до месячного уровня в 1%. Достижение этого показателя планировалось также и к концу 1996 г., однако в обоих случаях среднемесячный темп роста потребительских цен был несколько выше: в 1995 г. –1,2%, в 1996 г. – 1,15%; и даже в 1997 г. эта цель не была достигнута полностью – среднемесячная инф­ляция составила 1,09%. Договоренность в рамках механизма расширенного кредитования 1996 г. пре­дусматривала, что в 1998 г. годовая инфляция впер­вые выйдет на уровень однозначной величины (целевой показатель – 6,9%). Однако события, свя­занные с валютно-финансовым кризисом, сорвали эти планы, и реально среднемесячная инфляция составила 5%, а в декабре 1998 г. цены превысили уровень декабря 1997 г. на 84,4%³. Уменьшение инфляции на протяжении 1993 – 1997 гг. позволило последовательно понижать значение ставки рефи­нансирования, которая сократилась с 210% годовых на конец 1993 г. до 21% в конце 1997 года⁴. ]

Достижение названных \выше показателей можно было бы считать значительным успехом макроэкономической политики, если бы оборотной стороной этого не был резкий спад производства. Выпуск валового внутреннего продукта составлял в 1995 г. только 62,1% от уровня 1990 г., а в 1998 г. и того меньше – 57,7%; соответствующие данные по производству промышленной продукции – 48,5% в 1995 г. и\45,1% в 1998 г.; объем производственных капитальных вложений составлял в 1995 г. 21,0% и в 1998 г. – лишь 15,2% от уровня 1990 г.¹ Падение производства оказалось больше по своим масш­табам, чем в самые тяжелые годы Второй мировой войны. По сути дела, происходило разрушение промышленного и научно-технического потенциа­ла, которое грозило стать необратимым.

Россия теряет свои позиции в мировой эко­номике. Согласно данным Госкомстата России, на рубеже 1980 – 1990 гг. ВВП России на душу насе­ления составлял 34,5% от уровня США. К середине 1990-х гг. этот показатель уменьшился до 20,7%². Налицо – тенденция к увеличению разрыва между уровнями экономического развития России и пере­довых стран Запада.

Имеется ли связь между антиинфляционными мерами властей в области денежно-кредитной политики, которые осуществлялись по настоянию и под контролем МВФ, с одной стороны, и углуб­лением экономического спада – с другой? Есть вес­кие основания ответить на этот вопрос поло­жительно.

Чрезвычайно жесткая денежно-кредитная по­литика российского руководства привела к тому, что величина денежной массы (М^, включая депо­зиты в иностранной валюте) по отношению к ВВП составляла по итогам 1995 г. всего лишь 12,3%³. Это намного меньше допустимого нижнего порого­вого уровня (50%), приведенного в официально утвержденном Советом безопасности Российской Федерации Перечне показателей экономической безопасности⁴ . Уровень коэффициента монетизации экономики в России был несопоставим с соответствующими показателями и во всех промышленно развитых государствах (диапазон значе­ний – от 25,0% для Турции до 136,9% для Люк­сембурга), и в большинстве развивающихся стран⁵. Результат непомерного сжатия денежного предло­жения: вместо устойчивого, реального преодоления инфляции искусственное ее подавление с помощью задержек выплаты заработной платы и пенсий, всеобщий платежный кризис, спад и стагнация хозяйственной деятельности. Получается, что если во времена СССР инфляция, будучи в подавленном состоянии, находила выражение в товарном дефи­ците, то теперь – в дефиците денежном, в полу­чившей огромный размах практике неплатежей.

Депрессивное состояние экономики стало побуждать власти к определенному пересмотру макроэкономической политики. Это находило свое проявление, в частности, в некотором смягчении жесткости денежно-кредитного компонента данной политики, более активном использовании меха­низма эмиссии. Большую терпимость начал прояв­лять в этом отношении и МВФ.

1996 г. ознаменовался, в частности, тем, что впервые с начала осуществления экономических реформ прирост денежной массы (33,7%) превысил (приблизительно в полтора раза) величину по­вышения уровня потребительских цен, которые возросли на 21,8%1. В результате этого также впер­вые несколько повысилась степень монетизации ВВП, т. е. насыщенность экономики деньгами, что одновременно может рассматриваться как сниже­ние скорости обращения денег (отношения ВВП к объему среднегодовой денежной массы): в 1995 г. она составляла 10,4, а в 1996 г. – 8,7². Постоянное увеличение денежного предложения (в 1998 г. –прирост на 21,0%³) при одновременном дальней­шем снижении величины ВВП имело своим след­ствием некоторое повышение значения коэффи­циента монетизации экономики – в 1998 г. при оценке денежной массы по состоянию на конец года он составил 16,8%⁴. Однако и этот уровень по-прежнему оставался весьма низким.

Искусственный, «виртуальный» характер ста­билизации внутренней и валютной стоимости рос­сийского рубля вытекал из того, что эта стабили­зация не опиралась на реальный экономический рост, на увеличение рыночного предложения това­ров и услуг. Такое положение со всей очевид­ностью проявилось в валютно-финансовом кризисе 1998 г. В результате отрезвляющего воздействия кризисных потрясений обществом начинает осоз­наваться необходимость внесения существенных корректив в проводимую властями макроэконо­мическую политику, нацеливания ее на удов­летворение потребностей производства. В подго­товленных Центральным банком «Основных на­правлениях единой государственной денежно-кре­дитной политики на 2000 год» одной из важнейших задач экономической политики на ближайшую и среднесрочную перспективу названо «не только восстановление докризисного уровня реальных до­ходов населения, но и его превышение, которое возможно только в условиях более высоких темпов экономического роста». Предполагается, что де­нежная масса увеличится в 2000 г. на 21 – 25%, что означает продолжение увеличения денежной массы в реальном выражении.

Комментируя в ходе обсуждения первоначаль­ного проекта названного выше документа позицию Центрального банка, председатель Банка России В. Геращенко высказался следующим образом:

«Стоит фундаментальный вопрос: как нам дальше развиваться как самостоятельному экономическому субъекту? Можно идти путем частичной инфляции, а можно искать внутренние резервы. Мы не пытаемся дать полновесные рецепты, мы просто говорим, хотим ли мы есть свою гречневую кашу или будем кушать американскую из коробки»'. Если называть вещи своими именами, речь идет о том, чтобы в меньшей мере полагаться на кредиты МВФ и в большей – на собственные резервы.

Вторым постоянным направлением требований МВФ к России является приватизация государст­венной собственности и проведение структурных реформ в экономике. В последние годы в связи с тем, что выявилась недостаточная эффективность мер, направленных на достижение макроэкономи­ческой стабилизации. Фонд стал уделять этим проблемам особое внимание. Помимо собственно приватизации, наиболее важные конкретные усло­вия в рамках данного направления, с выполнением которых МВФ связывает предоставление России кредитов, таковы:

всемерное поощрение частного сектора в про­мышленности и других отраслях национального хозяйства; /

усиление роли рыночных сил в распределении и перемещении производственных и финансовых ресурсов;

полное устранение административного конт­роля за ценами и уровнем прибыли предприятий, за исключением, на первых порах, нескольких естественных монополий;

радикализация земельной и сельскохозяйствен­ной реформы, отмена ограничений на куплю и продажу земли;

укрепление банковского сектора – усиление эффективности надзора над коммерческими бан­ками со стороны Центрального банка, повышение уровня ликвидности банков, совершенствование платежной системы; формирование и развитие финансовых рынков, что предполагает создание более действенной пра­вовой и организационной основы для функцио­нирования рынка ценных бумаг, в частности, секыоритизацию долгов предприятий путем вве­дения новых финансовых инструментов, в первую очередь стандартизированных векселей; обеспечение для иностранных инвесторов рав­ных с национальными предпринимателями возмож­ностей участия в приватизации собственности.

Особый упор на осуществление структурных преобразований делается в экономических про­граммах 1998 и 1999 гг. Эти программы направлены на реформирование финансового сектора, включая реструктуризацию банковской системы. Имеется в виду совершенствование финансового законода­тельства, выяснение ситуации со слабыми и непла­тежеспособными банками, улучшение банковской отчетности, усиление контроля за деятельностью банков. Должны быть приняты меры по расшивке взаимных неплатежей между предприятиями, причем так, чтобы можно было обойтись без кредитных вливаний со стороны Правительства и Центрального банка. Фонд добивается от рос­сийских властей внедрения конкуренции в функционирование естественных монополий в сфере инсфраструктуры («Газпрома», РАО «ЕЭС России» и др.), усиления прозрачности в их деятельности, разукрупнения этих компаний. На­конец, выдвигаются требования, направленные на совершенствование сферы управления, механизма принятия управленческих решений, в частности, касающихся разработки и исполнения государст­венного бюджета. МВФ настаивает на повышении прозрачности операций Центрального банка и/от­ношений между властями и коммерческими банками.

Вопросы, относящиеся к приватизации собст­венности, роли государства в экономике, в том числе и в контексте соответствующих требований МВФ, являются предметом острых дискуссий в российском обществе и политической элите стра­ны. В конечном счете эти дискуссии отражают борьбу за выбор той или иной модели рыночной экономики, а диапазон таких моделей весьма широк – от ультралиберальной экономики США до Скандинавских стран с наиболее значительным удельным весом государственного сектора и акцентом на социальные цели. Вот что сказал, к примеру, член коллегии Министерства экономики Российской Федерации Я. Кузьминов в своем выступлении на заседании «круглого стола» в Госу­дарственной Думе в ноябре 1999 г.: «Основные мо­дели реформ ориентировались на экономику США, наиболее либеральную и возникшую из атомис­тической товарной экономики, никогда не имев­шей дела с феодальным наследием, с приватиза­цией предприятий секторов экономики, долгое вре­мя находившихся в государственной собственности, и отсюда наша экономика больна идеализмом.

Неоднозначно и отношение к темпам осущест­вления приватизации. По словам депутата Госдумы Н. Савельева, в странах Западной Европы «вопросы приватизации, к примеру в Англии, проходили осмысленно, с расчетами, а у нас в один день решили построить рыночную экономику. В итоге –потерпели крах».

Третья группа условий кредитов, предостав­ляемых МВФ России, - либерализация внешнеэконо­мической деятельности. В результате введения внутренней конвертируемости рубля единственным механизмом регулирования внешнеторговых опера­ций стал инструментарий собственно торговой политики: лицензирование, количественные огра­ничения (квотирование) ввоза и вывоза, экспорт­ные и импортные тарифы. Экспортные ограниче­ния использовались с целью сдерживания чрезмер­ного вывоза, в первую очередь энергоносителей и сырья. Импортные тарифы направлены на обес­печение более благоприятных условий для нацио­нальных предприятий ради оживления производ­ства в России. Однако в ходе осуществления согласованных с МВФ установок на либерализацию внешнеэкономической деятельности механизм го­сударственного регулирования этой деятельности был в значительной мере демонтирован.

Открытие экономики России но линии внеш­ней торговли началось в 1994 г. с ликвидации нетарифных мер регулирования экспорта. Были отменены квоты и лицензии но экспорту всех товаров, кроме нефти. А с 1 января 1995 г. пра­вительство либерализовало и нефтяной экспорт. В 1995 г. были полностью устранены ограничения в отношении экспорта и импорта, а также на допуск хозяйствующих субъектов к участию во внешне­экономической деятельности, завершена ликви­дация (в декабре 1995 г.) тарифных льгот. Указом президента от 5 марта 1995 г. упразднен институт «специальных экспортеров» стратегических това­ров, включая нефть. В июле 1996 г. вступил в силу принятый по настоянию МВФ порядок свободного доступа к нефтепроводам.

Меморандум 1996 г. предусматривал отмену обязательной предтаможенной экспертизы экс­портируемых товаров. Кроме того, правительство отказалось от предполагавшегося введения коли­чественных ограничений на импорт алкоголя, а также от предоставления льгот по уплате импорт­ных пошлин на материалы, обеспечивающие дея­тельность средств массовой информации.

Параллельно с устранением количественных ограничений либерализация распространялась и на таможенные тарифы. В 1995 г. были отменены экс­портные пошлины на все товары, кроме энерго­носителей. В 1996 г. ликвидированы также пош­лины на нефть и газ, а связанные с этим потери для бюджета компенсировались с помощью повы­шения акцизов. Экономическая программа, осу­ществлением которой была обусловлена догово­ренность о кредите «стэнд-бай», достанутая в июле 1999 г., предусматривает дальнейшую либерализацию внешней торговли и иностранных инвестиций.

В связи с трудностями, которые переживает экономика России, высказываются суждения (и, надо сказать, небезосновательные) относительно целесообразности использования в течение опреде­ленного времени некоторых протекционистских мер, которые содействовали бы выводу нацио­нальной экономики из состояния застоя. Согласно этим взглядам, следует, сохраняя магистральный курс на либерализацию внешнеэкономической дея­тельности, пойти на временное повышение некоторых таможенных тарифов на импортируемые товары и услуги, а также на частичное применение нетарифных барьеров (квоты, обязательная сертификация продук­ции и т. п.), в особенности при наличии признаков недобросовестной зарубежной конкуренции. Цель –защита на первых порах наиболее уязвимых категорий национальных производителей.

В контексте мер, направленных на решение бюджетных проблем, власти вынуждены были ввести ряд экспортных пошлин. В частности, став­ка экспортного тарифа на нефть и кампанию решил внести и сам глава Фонда М. Камдессю. Выступая 27 ноября в Мадриде, он сказал буквально следующее: «При рассмотрении вопроса выделения кредита России Совет дирек­торов Фонда вынужден принять во внимание мне­ние мирового сообщества… Мы не сможем выде­лить деньги, если весь мир будет против этого»'. А за словом последовало и дело: 7 декабря Исполни­тельный совет МВФ в очередной раз отказался от рассмотрения вопроса о предоставлении Москве многострадального второго транша кредита «стэнд-бай''.

Министр финансов М. Касьянов признал, что решение МВФ «болезненно для России». Более того, по его словам, политические мотивы могут теперь проявиться и на переговорах с Лондонским клубом². Непоступление кредитов из-за рубежа (для покрытия дефицита бюджета на 2000 г. преду­смотрены внешние заимствования в объеме 5,96 млрд. дол.), а также замораживание переговоров с Лондонским и Парижским клубами о реструк­туризации российской задолженности создали бы реальную угрозу выполнению бюджета 2000 года.

Конечно, никто из руководителей МВФ не объясняет напрямую задержку с предоставлением России очередного кредитного транша полити­ческими причинами. Более того, на рабочем со­вещании Исполнительного совета 6 декабря М. Камдессю заявил, что удовлетворен ходом выполнелпения программы макроэкономической стаби­лизации. Однако у Фонда остаются претензии к тому, как Россия реализует согласованные с ним меры по линии структурной политики. Это от­носится и к шагам, предусмотренным Заявлением об экономической политике России на 1999 г., и к дополнительным условиям, которые поставила «се­мерка». Недовольство МВФ, в частности, вы­зывают: фактический отказ российской стороны выполнить требование о ежеквартальном незави­симом аудите Центрального банка, который пред­лагается заменить мониторингом практики управ­ления золотовалютными резервами, осуществляе­мым самим Банком России; задержка подготовки технического задания на аудит Сбербанка; неяс­ность ситуации с аудитом внебюджетных фондов; недостаточная эффективность реструктуризации банковской системы; ограниченность размеров реальных денежных платежей («живых» денег) в расчетах за услуги естественных монополий; не­совершенство законодательства о банкротстве пред­приятий; введение прямых ограничений на экспорт нефтепродуктов. М. Камдессю заявил, что когда российская сторона представит удовлетворительные разъяснения по всем этим вопросам. Исполни­тельный совет их рассмотрит и может предоставить кредит⁴.

нефтепродукты была повышена в сентябре 1999 г. с 5 до 7,5 евро за тонну, а с 8 декабря – до 15 евро, т. е. в 2 раза. Введены временные количественные ограничения на экспорт нефтепродуктов, в частности, мазута и дизельного топлива.

Деятельность МВФ на российском направ­лении подвергается на Западе острой критике. Вот что пишет по этому поводу германский экономист Пауль Вел фене (Потсдамский университет): «МВФ внес свою лепту в беды России тем, что сосре­доточил внимание исключительно на показателях, относящихся к бюджетному дефициту и инфляции, игнорируя в то же время проблему доверия к власти, связанную с накоплением задолженности по заработной плате, и отсутствие структурных пре­образований в России… До сего дня никто в МВФ не понес никакой ответственности за чрезвычайно непрофессиональную стратегию поддержки Рос­сии»¹. В начале ноября нынешнего года М. Камдессю официально объявил о своей предстоящей до­срочной отставке с поста руководителя Фонда. Многие обозреватели как раз и связывают эту отставку в значительной мере с просчетами по­литики МВФ по отношению к России.

В заключение приходится остановиться еще на одном вопросе, который приобрел особую ак­туальность в самое последнее время. Дело в том, что в атмосфере возникшей в отношениях между Западом и Россией напряженности, связанной с проведением антитеррористической операции в Чечне, стали раздаваться призывы использовать МВФ в качестве инструмента политического дав­ления на Россию. К сожалению, свою лепту в эту По словам первого вице-премьера В. Христенко, Россия еще никогда не выполняла свои обязательства в области структурных мер на все 100%¹. Раньше это сходило ей с рук, а в этот раз –нет. С одной стороны, это можно было бы объяс­нить общей установкой МВФ на ужесточение тре­бований к странам-заемщицам. Однако, с другой стороны, тот же В. Христенко заявил: «К сожале­нию, в последнее время политические факторы в отношении МВФ к России стали ключевыми»². Действительно, трудно избавиться от ощущения, , что за решением об очередной отсрочке транша на/ этот раз стоит именно политика. Об этом говорит и то, что известие о данном решении пришло сразу же вслед за рядом резких заявлений ведущих дея­телей Запада в адрес России. Так, президент США У Клинтон сказал: «Россия дорого заплатит за свои действия в Чечне»³. В тот же день собравшиеся в Брюсселе министры иностранных дел стран ЕС пригрозили России мерами воздействия, в том числе пообещали «поставить вопрос о целесообразности» выделения России новых кредитов МВФ». Политизация действий МВФ – опасная и неприемлемая тенденция. Ее развитие подорвало бы саму основу функционирования этой международной организации.  

Заключение.

За время своего существования МВФ превратился в подлинно Универсальную организацию, добился широкого признания в качестве главного наднационального органа регулирования валютно-кредитных отношений, авторитетного центра международного кредитования, координатора межгосударственных кредитных потоков и гаранта платежеспособности стран-заемщиц. Одновременно он начинает играть большую роль в реализации решений «Семерки» ведущих государств Запада, становится ключевым звеном формирующейся системы регулирования мировой экономики, международной координации, Согласования национальных макроэкономических политик.Фонд зарекомендовал себя активно функционирующим мировым валютным институтом, накопил большой и полезный опыт.

Конечно, как и всякая международная организация, МВФ является ареной не только партнерства, но и сопернечества национальных, экономических и политических интересов. США лишились возможности монопольно определять политику Фонда. Они вынуждены согласовать свою линию поведения с главными государствами Западной Европы и Японией.

Одновременно в МВФ усиливается влияние развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки, отстаивающих свои интересы. Начинают активно заявлять о себе и бывшие страны-члены СЭВ, особенно Россия и другие страны СНГ. Из этого потребность в более эффективном механизме сопоставления, учета и примирения конфликтных интересов в рамках МВФ к выгоде всего мирового сообщества, необходимость совершенствования как институциональных структур Фонда, так и реализуемых им програмных политических установок.

Результаты взаимоотношений России с МВФ неоднозначны. Оценки этих результатов разли­чаются в зависимости от идеологических установок и методологических позиций отдельных общест­венно-политических сил. Наличие кризисной си­туации вынуждает Россию, равно как и другие государства бывшего СССР, обращаться к Фонду за кредитами. Однако при этом нужно отдавать себе отчет в том, что до тех пор, пока эти государства находятся в зависимости от кредитов МВФ, его воздействие продолжает оставаться существенным фактором формирования их макроэкономической, структурной и социальной политики.

Библиографический список

1.    Красавина Л.Н. «Международные валютно-кредитные и финансовые отношения» /М.: Изд. «Финансы и статистика», 1994 г.

2.   Основы международных валютно-финансовых и кредитных отношений: Учебник / Под ред. Круглова В.В. – М.: ИНФРА-М, 2000 г.

3.   Международный валютный фонд: на рубеже столетий. Российский аспект // Деньги и кредит. – 1999. - №9. 54 – 67 с.

4.   Международный валютный фонд: на рубеже столетий // Деньги и кредит. – 1999. - №7. 58 – 66 с.

5.   Латиноамериканский опыт финансовой стабилизации // Деньги и кредит. – 2000. - №12. 43 – 54 с.

6.   Герчикова И.Г. «Международные экономические организации.» / М.: Изд. АО «Консалтбанкир». – 2001 г.

7.   Смыслов Д.В. Международный валютный фонд: Современные тенденции и наши интересы. М.: Финансы и статистика, 1993 г.

8.   Генезис обратимости валют // ЭКО . – 2000. - №8. 103 – 108 с.

9.   Бомбы и доллары // Эко. – 1999. - №5. 168 – 172 с.

10. Шреплер Х.-А. Международные организации. Справочник. М.: МО, 1995 г.