Навигация
Компьютерная революция – это прямо противоположный процесс
61022
знака
0
таблиц
0
изображений
3. Компьютерная революция – это прямо противоположный процесс
Процессы, сопровождающие натиск информационных технологий на технологии индустриальные, направлены на демассификацию процедур использования больших массивов информации в государственном и мировом масштабах, на деиндустриализацию научного труда. Они еще не произвели, но предвозвещают качественный скачок его производительности. Они формируют образцы альтернативной исследовательской стратегии, приемлемой для личности творческой, поскольку требуют резкого повышения и действительно необычайно повышают роль и масштабы проявления творческого начала в научном процессе. Наука постиндустриальная требует, чтобы не от одного до пяти исследователей из ста, именуемых учеными, производили принципиально новое знание. Она требует, чтобы действительным производством действительно нового в науке были заняты 10-20 и даже более человек из ста, имеющих к ней профессиональное отношение. Массовый специализированный научный работник, получивший квалификацию в науке индустриальной не найдет здесь себе дела.
Компьютерная революция провоцирует мощное давление творческой инициативы снизу, стимулирует массовую нонконформистскую работу людей, осознавших определяющие факторы формирования той науки, что идет на смену современной массовой науке. Только среди нонконформистов есть те, кто способен за одиночными фактами разглядеть закономерности развития научной мысли, а, следовательно, извлечь уроки, весьма полезные для современного этапа нашей истории, – истории уже постиндустриальной науки, к активным творцам которой они вправе себя причислять. Она – компьютерная революция – требует массового вовлечения в производство научного знания неординарных личностей, генераторов принципиально новых идей, каковых современная массовая средняя и высшая школы еще не в состоянии образовать. Сегодня, как и в прошлом, такого уровня исследователи профессионально, психологически, да и в иных отношениях формируются стихийно, благодаря исключительному стечению обстоятельств. И вопрос, следовательно, состоит в том: откуда брать этих людей – потенциальных генераторов и носителей принципиально нового научного знания?
Мы можем назвать, по крайней мере, два источника такого рода работников. Во-первых, - этим источником является “подпольная наука”, и, во-вторых, - не менее мощным источником постиндустриальной науки является массовая, взрывающая конформизм, инициатива снизу.
4. Компьютерная революция - новый диалог с подпольной наукой
Рядом с большой наукой, включающей систему научных учреждений, печати, иерархию чинов, научных степеней и званий, всегда существовали и существуют самодеятельные исследователи, составляющие неформальное сообщества, лишенное освященных государством организационных форм, научных обществ, степеней и званий, должностей, собственных журналов, конференций и прочих атрибутов официальной науки. Эти чрезвычайно разнородные по образованию, интересам и роду занятий своих членов, многочисленные и, не смотря на организационную неоформленность, активные сообщества самодеятельных исследователей, объединяемые идеей вечно нарождающейся неклассической науки, есть, по определению А.Л. Чижевского, “подпольная наука”. К производимому подпольной наукой продукту - к “сумасшедшим идеям” - образованные современники относятся как к чему-то бесполезному и вредному, как к не-науке - к лженауке, а к самой подпольной науке - как к крикливому сборищу дилетантов-лжеученых, необразованных неудачников, произведения которых возможно и составляют элемент общечеловеческой культуры, но существующий сегодня как неизбежное, но, в конце концов, искоренимое зло.
Профессор А.И. Китайгородский46, академики А.Б. Мигдал47 и М.В. Волькенштейн эксплицировали некое множество критериев – КМВ-критерии48, – позволяющие, якобы, надежно идентифицировать дилетанта-лжеученого, отграничить его интеллектуальные потуги от достижений истинного ученого: высокопрофессионального исследователя, владеющего знаниями и методами работы, глубоко погруженного в научное творчество, движимого бескорыстными побуждениями, стремлением к познанию, кровно заинтересованного в устранении своих ошибок, а потому внимательного к критике. Лжеученого от истинного ученого, полагают они, отличает дерзость и малограмотный пафос, напористость и агрессивность, бесконтрольное самомнение и претензии на незаслуженное признание. Он отрицает высокий профессионализм и ниспровергает авторитеты, но в вопросах действительно научного исследования демонстрирует вопиющее невежество и антипрофессионализм. Лжеученый нетерпим к опровергающим доводам, поскольку не заинтересован в критике. Научную дискуссию он подменяет личными выпадами и стремлением найти поддержку во вненаучных кругах.49
Действительно, какой серьезный, скромный исследователь заявит о себе, да хотя бы и в частном письме, что в полной мере имеет то, “что надо: творческую силу и способность быстрой оценки всяких новых выводов”50? Какой здравомыслящий человек скажет: “Я революционер в науке и технике... Мной олицетворяется революционный дух науки”51? Какой реально оценивающий себя и научное сообщество ученый откажется “отсылать рукопись на суд средних людей”52, т.е. действительно ученых, как минимум, требуя “суда народа”? Сокрушаясь при этом, что “такова человеческая природа... Судящие неправильно и осуждающие мысль, напускают на себя вид строгого беспристрастия, даже добродушия. Они уверяют, что отрицают ложную идею для пользы самого изобретателя, не говоря уже про выгоды человечества. Они-де всегда были на страже его выгод. Что делать, – лукав человек”.53 Но “даже отношения ученых, мыслителей и гениев к своим непрославленым еще собратьям нередко ошибочны, несправедливы, безжалостны и жестоки”.54 Кстати, мы находим многочисленные примеры подобного поведения и самых выдающихся ученых, внесших огромный вклад в развитие науки. “Вспомним великого Менделеева, не допускавшего даже мысли о сложном строении и превращении атомов (и это в ту пору, когда были присуждены первые нобелевские премии за открытие радиоактивности и изучение ее законов). Отец ядерной физики Э. Резерфорд за четыре года до установления возможности применения ядерной энергии утверждал, что это - "вздор". Вклад в неверную оценку кибернетики внес и один из ее "отцов" известный советский математик А.Н. Колмогоров, в верстке познакомившийся со статьей В. Колбановского для философского словаря 1954 года, в которой кибернетика объявлялась "реакционной лженаукой"”.55 Причина этому поведению простая. “Ученые и так утомлены своей наукой и обязанностями. Даже всякое уже прогремевшее открытие для них горе и досада, так как заставляет их утомляться для усвоения новых идей”.56
Кто из серьезных ученых преклонных лет начнет свой труд, претендуя на строгую научность, заявлением: “В мои годы умирают и я боюсь, что вы уйдете из этой жизни с горестью в сердце, не узнав от меня (из чистого источника знания), что вас окружает непрерывная радость”57? И кто закончит его словами: “Все мои многочисленные труды - конченные и неконченые, изданные и неизданные - направлены к одной цели: доказать излагаемые тут кратко мысли, или сделать конечный вывод: в общем космос содержит только радость, довольство, совершенство и истину. Противоположное во Вселенной, по своей малости, незаметно, нас же ослепляет близость Земли”58? Кто в первой же строчке своего труда рискнет утверждать, рассчитывая на серьезное отношение к себе образованного читателя, что “последующее не есть чистое знание, а помесь точной науки с философскими рассуждениями. Они могут быть приняты и не приняты”59? А разве в наш просвещенный век еще не перевелись “вольно” мыслящие натуры, чтобы серьезно слушать доморощенных энциклопедистов об их открытиях “во многих областях знания, между прочим, в учении о строении атома”60? Кто из нас верит, что собственные наши труды “опередили современность”61? Кто верит, – тот эту веру тщательно скрывает! Кто, не испугавшись “кары авторитетов”62, восстанет против наделенных властью “заурядных людей”, хотя бы и ученых63? Кто скажет им об их “общечеловеческой слабости: не признавать ничего оригинального, что так не согласно с воспринятыми и окаменевшими уже мыслями”64? – Да только тот, кого, подобно К.Э. Циолковскому, в полном соответствии с КМВ-критериями, следует безжалостно клеймить как вояку вечной как мир армии лжеученых.
Лжеученый Майкл Фарадей в письме, преисполненном ложным пафосом, не замедлил в свое время поделиться с президентом Лондонского Королевского общества достопочтимым сером Джозефом Бэнксом своим скоропалительным решением посвятить себя высокой науке. Письмо самонадеянного самоучки, как и должно быть, осталось без ответа. Юный, но уже много о себе возомнивший обладатель учительского диплома Альберт Эйнштейн, взявшийся решать только глобальные проблемы, как то – броуновского движения, дискретности электромагнитного излучения и электродинамики движущихся сред, поиском умозрительных доказательств атомарной структуры вещества, посмел изложить свои так называемые идеи Эрнсту Маху, глубоко убежденному, что атомарные представления противоречат надежно установленным научным положениям. До нас дошли четыре письма А. Эйнштейна Э. Маху, но ни одного письма Маха, адресованного Эйнштейну.65 Письма Германа Эйнштейна, наивно полагавшего, что внимательный к критике и кровно заинтересованный в устранении своих ошибок метр снизойдет до поддержки начинаний его сына, так и остались без ответа. И кто возьмется оспаривать, что агрессивный дилетант Роберт Майер, измысливший некую лишенную подлинной теоретической и экспериментальной аргументации бредовой идеей сохранения сил (энергии), жаждущий решительной перестройки всего фундамента науки, по праву заслужил быть на год привязанным к креслу в лечебнице для умалишенных. Впрочем, достаточно...
И хотя представления, агломерированные в систему КМВ-критериев, нашли дружный и весьма сочувственный отклик в сердцах громадного большинства (тех 95-99 %) работников официальной науки, вся история действительной науки свидетельствует об обратном - о научной необоснованности и эвристической бесплодности взглядов Китайгородского, Мигдала и Волькенштейна на роль в науке общественного явления, именуемого подпольной наукой. Построенная как экспликация эмоциональной реакции творческой личности на упорное сопротивление, с каким “в кругу специалистов” сталкивается автор оригинального взгляда на якобы давно решенную проблему, система КМВ-критериев не учитывает особенностей процессов зарождения, развития и инфильтрации в научное сообщество действительно революционных идей.
Дерзкий пафос, претензии на признание и неприятие мнений авторитетов, отрицание профессионализма ученых классической школы в проблемах неклассической науки и понимание ненужности их критики – все это с одной стороны необходимые для крупного успеха качества духовно одаренной, творчески ищущей личности, с другой – ее реакция на неконструктивную критику научным сообществом достигнутых ею научных результатов. КМВ-критерии – это осмысление и оправдание официальным научным мировоззрением, составляющим определяющий компонент массовой индустриальной науки, того общественного феномена, что оставляет за бортом официальной науки людей, предрасположенных к научному творчеству своим интеллектуальным развитием, психофизической конституцией, становлением своей личности. Этот феномен есть современная организация официальной, т.е. массовой индустриальной науки, ставшей на определенном этапе своего развития, о чем догадался еще В. Оствальд, “помехой для восприятия и внедрения принципиально новых идей и открытий”.66
Помимо ученых масштаба Фарадея и Майера, Циолковского и Эйнштейна, в конце концов, при жизни познавших общественное признание, подпольную науку составляет множество самодеятельных исследователей, деятельность которых из-за отсутствия систематически научного образования или неудачных, а может быть поздних контактов с официальной наукой - с теми ее авторитетными служителями, кто бы сумел оценить, и имел мужество представить научному сообществу, а при случае и защитить “безумную” идею, кто в силу множества других неблагоприятных жизненных обстоятельств в явной форме не оказал воздействия на развитие научной мысли. Но историк науки, писал В.И. Вернадский, глубоко осознавший историческую роль отдельных групп и лиц, не разделявших ортодоксального мировоззрения своего времени, именно этой части общества отводит решающую роль в формировании элементов принципиально нового научного знания.67 Источники этого знания возникают вне научного исследования, и механизм, каким родившиеся вне официальной науки идеи, развиваясь и совершенствуясь, осваиваются научным сообществом, является наиболее консервативным и наименее исследованным элементом научной традиции.
Освоение научными сообществами идей, революционизирующих фундамент науки, не мыслимо без упорной борьбы между новым и старым, без соперничества школ и философских дискуссий. Но эта борьба имеет мало общего с нормальным научным процессом, когда она ведется за “чистоту” науки, когда решающим аргументом против беспристрастного рассмотрения пришедшей извне научного сообщества идеи является ее “ненаучное” происхождение, когда к научным аргументам приравниваются постановления партийных собраний или решения комиссий по борьбе с лженаукой. В АН СССР, ныне Российской АН, принято за хороший тон манкировать предостережением В.И. Вернадского о том, что “источники наиболее важных сторон научного мировоззрения возникли вне области научного мышления, проникли в него извне... Они зародились и развивались под влиянием идей и представлений, чуждых научной мысли”.68 Отгораживая себя от массовой познавательной работы самодеятельных исследователей, огульно объявляемых лжеучеными, от деятельности, осуществляемой на уровнях деятельности, принципиально недоступных официальной науке, она – официальная наука обрекает нацию на интеллектуальную катастрофу, избежать которую можно, лишь качественно преобразовав социальный институт науки. Это преобразование должно предполагать создание особых институциализированных форм рационального и наиболее полного востребования к творческой работе всех интеллектуальных ресурсов общества.
Создание механизма когерирования демассифицированной официальной и подпольной науки нашего времени будет, пожалуй, самым фундаментальным следствием компьютерной революции. Оно неизбежно, поскольку интенсификация научного процесса в нашей стране - это не только поддержка и стимулирование научной работы в рамках современной официальной науки, что, конечно же, само по себе важно. Интенсификация отечественной науки, повышение эффективности научной работы, связанное с преобразованием самого социального института науки, предполагает использование и такого “нетрадиционного” интеллектуального ресурса, как творческий потенциал самодеятельных исследователей, составляющей массу подпольной науки и сегодня не интегрированных официальной наукой.
Список литературы
1 В середине 80-х годов автор, в то время входивший в Бюро Научного совета по комплексной проблеме “Теплофизика и теплоэнергетика”, был свидетелем, обсуждавшейся на заседаниях этого совета попытки создания системы подобного рода, которой предстояло объединить теплофизические лаборатории Советского Союза. Проект не состоялся, но послужил толчком, благодаря которому и появилось настоящее исследование. Здесь мы отвечаем на вопрос о том, почему проект этот оказался не состоятельным два десятка лет назад, но почему он до сих пор не потерял перспективу.
2 Моисеев Н.Н. Алгоритмы развития. М., 1987. C.200-201.
3 Блекберн Д.А. Базы данных: хранение, поиск и использование промышленных и инженерных данных // Импакт. 1988, № 2, с.14-22. С.17.
4 Глинский Б.А. Философские и социальные проблемы информатики. М., 1990. С.44.
5 Вильсон К.Г. Теоретическая физика и расчеты на ЭВМ // Успехи физических наук. 1984, т.143, вып.2, с.301-307. С.301.
6 Там же.
7 Первый журнальный вариант этой статьи был подготовлен еще в начале 90-х годов для “Вопросов философии”. Редакция журнала выразила намерение опубликовать статью, но несколько лет спустя возвратила рукопись с извинениями.
8 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2. Т.23. С.383.
9 Шардыко С. К. Девиатор - феномен русской индустриальной науки // Судьба России: образование, наука, культура. Екатеринбург, 2001, с.46-58.
10 Цит. по кн.: Бешелев С.Д., Гуревич Ф.Г. Нововведения и мы. М., 1990. С.109.
11 Винер Н. Я-математик. М.: Наука, 1964. С.344.
12 Бешелев С.Д., Гуревич Ф.Г. Нововведения и мы. С.94.
13 Там же. С.102. “Процент "балласта" в научных учреждениях… продолжает оставаться достаточно большим. Одно из ярких доказательств этого содержится в Отчете за пятилетку (1992-96 годы) Объединенного института физики Земли РАН – ОИФЗ… Именно за этот период сотрудниками ОИФЗ было опубликовано приблизительно 2800 работ (включая тезисы докладов). Но при этом 95 % всех работ опубликовали 50 % научных сотрудников Института, а остальные 50 % опубликовали всего 5 % от общего объема работ” (Страхов В.Н. Что делать? (о развитии гравиметрии и магнитометрии в России в начале XXI века). М., 1998. С.6.
13 Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. М., 2001. С.101.
14 Шардыко С.К. Космологический аспект энергетики // ERGO… Вып.2, с.46-55.
15 Ортега-и-Гассет Х. Указ. соч. С.101
16 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М.1999.
17 Шардыко С.К. Грядущее как зло: формы и источники насилия XXI века // Регион-Урал, 1999 № 13, с.21-25.
18 Шардыко С.К. “Идеальный лазер” - метамашина постиндустриализма // Урал индустриальный. Екатеринбург, 2001, с.141-146.; Он же. Русский постиндустриализм. К расшифровке префикса “пост-” // Культура и цивилизация. Екатеринбург, 2001.
19 Бурлацкий Ф. Новое мышление: Диалоги и суждения о технологической революции и наших реформах. М.: Политиздат, 1988. С.11.
20 Ортега-и-Гассет Х. Указ. соч. С.102.
21 “Понятие "масса"… не подразумевает рабочих и вообще обозначает не социальную принадлежность, а тот человеческий склад или образ жизни, который сегодня преобладает и господствует во всех слоях общества, сверху донизу, и поэтому олицетворяет собой наше время” (там же). Массой являются, “несомненно, специалисты: инженеры, врачи, финансисты, педагоги…” и, самое главное, - “несомненно, человек науки” (там же). “В итоге "человек науки" оказывается прототипом массового человека. И не эпизодически, не в силу какой-то сугубо личной ущербности, но потому, что сама наука - родник цивилизации - закономерно превращает его в массового человека; иными словами, в варвара, в современного дикаря” (там же. С.102-103).
22 Бешелев С.Д., Гуревич Ф.Г. Указ. соч. С.14.
23 Бурлацкий Ф. Указ. соч. С.11.
24 Там же. С.12.
25 “Экспериментальная наука возникла на закате XVI века (Галилей), сформировалась в конце XVII (Ньютон) и стала развиваться с середины XVIII. Становление и развитие - это процессы разные, и протекают они по разному. (Х. Ортега-и-Гассет намекает здесь на то обстоятельство, что титаны мысли, равные масштабу Галилея и Ньютона, без которых невозможно было бы само возникновение и формирование науки, становятся излишними на этапе развития науки и по этой не-обходимой причине жестко из науки вытесняются - С.Ш.) Так, физика, собирательное имя экспериментальных наук, нуждалась в унификации, и к этому вели усилия Ньютона и других ученых его времени. Но с развитием физики начался обратный процесс. Для своего развития науке необходимо, чтобы люди науки специализировались. Люди, а не сама наука. Знание не специальность. Иначе оно… утратило бы достоверность. И даже эмпирическое знание в его совокупности тем ошибочней, чем дальше оно от математики, логики, философии. А вот участие в нем действительно - и неумолимо - требует специализации” (Ортега-и-Гассет Х. Указ. соч. С.103).
26 Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этика науки: Проблемы и дискуссии. М., 1986. С.12.
27 Личность в этом процессе действительно не нужна. Она уже в силу того, что сама личность, разрывает рамки специализации. И, напротив, специалист, “стесненный своим узким кругозором, …действительно получает новые данные и развивает науку, о которой сам едва помнит, а с ней - и ту энциклопедическую мысль, которую старательно забывает. Как это получается и почему? Факт бесспорный и, надо признать, диковинный: экспериментальное знание во много развивается стараниями людей на редкость посредственных, если не хуже” (Ортега-и-Гассет Х. Указ. соч. С.104).
28 Гилберт Н.Дж., Маклей М. Открывая ящик Пандоры: Социологический анализ выступлений ученых. М., 1987. С.23.
29 В мире науки. 1989, № 2, с.5.
30 Латыпов Р. Интернет-революция // Свободная мысль. 1997, № 9, с.65-74. С.71.
31 Бурлацкий Ф. Указ. соч. С.11.
32 Тофлер О. Будущее труда // Новая технологическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986, с.250-275.
33 Сверхспециалист - это еще в недавнем прошлом крупный специалист, однако в силу ряда личных и внешних обстоятельств (возраста, стремительного развития науки и техники, назревания и формирования новых парадигм) переставший отвечать достигнутому данной специальной области деятельности уровню развития. Генерал Д. Эйзенхауэр, передавая дела новому президенту Соединенных Штатов Дж. Кеннеди, зарекал его ни в коем случае не возлагать решение специальных вопросов на специалистов. Особенно, он, человек военный, предупреждал преемника об опасности поручать военным решение военных вопросов.
Похожие работы
... старики и женщины выступали совместно против, а временами и предотвращали погромы помещичьих усадеб. Параллельно отмечалась особая воинственность молодых мужчин в деревнях. В книге "Россия как развивающееся общество" мы показали, что различия в менталитете и поведении возрастных групп определялись социальными характеристиками семейного хозяйства и деревенской жизни. "Старики", которые были ...
... одной из точек опоры, на которых стоит индустрия персональных ЭВМ, да и для чего нужен дома компьютер, как не для игр? В каждой шутке есть доля правды, и мир, наверное, не увидел бы «компьютерной революции», если бы не компьютерные игры. 1.2 Игровые жанры Индустрия компьютерных игр является, пожалуй, наиболее быстро развивающейся и приносящей наибольшие прибыли разработчикам. Компьютерные ...
... сферы интеллектуальной деятельности, принесло с собой совершенно новые представления о возможностях обработки информации, новые приемы и формы работы, новый уровень информационной обеспеченности общества. В этом смысле есть все основания говорить о наступлении эры компьютерных технологий как о новом витке цивилизации. Кстати, выражение "компьютерная цивилизация" действительно есть, оно реально ...
... философии - особенно с методологических позиций материалистического понимания истории и материалистической диалектики с учетом социокультурной обусловленности этого процесса. Однако в западной философии и методологии науки XX в. фактически - особенно в годы «триумфального шествия» логического позитивизма (а у него действительно были немалые успехи) - научное знание исследовалось без учета его ...
0 комментариев