Шляхетская Польша конец XV и XVI вв

2. Шляхетская Польша конец XV и XVI вв.

В конце XV и в начале XVI вв. на первый план политической и экономической жизни выдвигается средняя шляхта, являющаяся вооруженной силой государства и одновременно главным экспортером хлеба — основного в то время продукта в польской торговле с заграницей. К этому времени польское сельское хозяйство в значительной мере отходит уже от средневековых чиншов и оброков и становится товарным хозяйством, производящим хлеб на заграничные рынки при помощи крепостных крестьян. Одновременно шляхта, как почти единственная вооруженная сила государства, умело пользуется таким исключительным положением в своих политических целях, организуя настоящие, как мы бы сказали сегодня, забастовки во время военных походов. Отказываясь повиноваться в момент, когда грозило наступление врага, шляхта вырывала у верхов необходимые ей политические уступки.

Развивается острая политическая борьба между центральной королевской властью, выражающей интересы могущественных аристократических родов, а также городов, с одной стороны, и средней шляхтой — с другой. Решающий момент в этой борьбе — 1505, когда шляхта проводит в сейме постановления, известные под названием nihil novi (ничего нового) и сильно ограничивающие королевскую власть в пользу средней шляхты. В процессе этой борьбы, которая велась шляхтой под лозунгами своеобразной демократии, шляхта выдвинулась на первый план как наиболее культурный, наиболее политически подвижной и обладающий наиболее широким мировоззрением слой. Этой победе шляхты, которая надолго становится единственным правящим классом в стране, способствовал в значительной степени смертельный удар, нанесенный в XV в. польским городам изменением европейских торговых путей. До 1453, до завоевания Константинополя турками, через Польшу проходили важные торговые пути на восток — из прирейнских городов через Прагу, Краков и Львов и из Прибалтийских стран — через Торунь, Гнезно, Познань, Краков и Львов. Изменение европейских торговых путей коренным образом изменило положение польских городов. Из относительно богатых транзитных городов они превращаются в слабые городские центры большой земледельческой страны. Они были отданы на милость шляхты, которая, зная о событиях западноевропейских крестьянских войн, видела в городах опасные опорные пункты для крестьянских бунтов.

Политическая борьба в Польше XVI в., так же как и в других европейских странах, принимает в значительной мере форму религиозной борьбы. Правда, в Польше социальные конфликты под лозунгами реформации не развертывались в такой острой форме, как в других странах, но реформация тем не менее оказала большое влияние на политическую борьбу в Польше и оставила свой след в литературе. Современный буржуазный историк польской литературы Игн. Хржановский пишет: «Главным фактором победы польского языка в польской литературе была реформация». Реформация не в узком, церковном значении этого слова, а происходившая под ее знаком социально-политическая борьба, в которую были втянуты широкие шляхетские слои.

В общем шляхта симпатизировала реформации как движению, освобождавшему ее от чрезвычайно обременительных церковных взносов и направленному против духовенства с его огромными земельными владениями. Реформация шла в основном по линии борьбы шляхты против магнатерии. Но для шляхты реформация имела и другую сторону: она была движением ненавистных шляхте мещан и — что еще хуже — связывалась со страшным для нее призраком крестьянской войны. Реформация в Польше, вызвавшая в известный период большое брожение внутри шляхты, в общем скоро исчерпала себя.

Наибольшей популярностью среди зажиточной шляхты пользовался кальвинизм. Крайне-левой группировкой реформации была секта ариан, выступавших против угнетения шляхтой крестьян, требовавших полного равноправия мещан со шляхтой и осуждавших шляхетский милитаризм и т. д. Впоследствии, в XVII веке, во время католической реакции ариане стали подвергаться гонению, и принадлежность к этой секте стала рассматриваться как тяжелое преступление. В результате этого секта была уничтожена. После ариан остались лишь исторические воспоминания и сохранилось девять солидных томов in folio под названием «Bibliotheca Fratrum Polonorum» (Библиотека польских братьев). Эти книги представляют собой сборник сочинений целого ряда польских ариан. Книги эти так усердно уничтожались, что сохранилось их всего лишь три экземпляра в европейских библиотеках. Это оставшееся литературное наследство ариан так старательно замалчивалось польскими историками литературы, что и доныне оно даже не переведено на польский язык.

Рассматривая литературу того времени, необходимо принять во внимание своеобразную структуру польского шляхетства, которое составлялось из относительно большого количества крупных и мелких землевладельцев, являвшихся уже в силу самой своей сословной принадлежности солдатами от рождения. Масса эта шла под политическим руководством той своей части, которая была наиболее богатой и в те времена наиболее культурной. В большинстве своем шляхта состояла из людей малоимущих, но обладавших однако политическими правами наравне с магнатами. Эта масса голосовала в сеймах и сеймиках. Ее необходимо было политически мобилизовать. Это обстоятельство и было главным фактором победы польского языка над латынью в литературе.

Польская литература возникает в те времена, когда в Западной Европе средневековые рыцарские замки, с распевавшими в них менестрелями, ушли уже в прошлое. Она возникает в тот период, когда по всей Европе происходили ожесточенные классовые бои, — в период создания предпосылок для развития капитализма. Она возникает в процессе политической борьбы шляхты за неограниченную власть и так тесно связана с этим процессом, что прямо рассматривалась как оружие в политической борьбе. Польская изящная литература возникает непосредственно из политической публицистики, и при зарождении этой литературы ее просто нельзя отделить от публицистики.

Культурные западно-европейские влияния на Польшу в тот период очень велики. Гуманизм, который в XV веке прививался в Польше очень медленно, в первой половине XVI века развивается очень быстро. В Польшу все чаще приезжают ученые гуманисты — итальянские и немецкие, с другой стороны — богатая шляхетская молодежь учится в заграничных университетах, особенно в Италии — в Болонье и Падуе, пренебрегая все более отстававшим Краковским университетом. Самый факт, что отечественный Краковский университет был оставлен в состоянии прогрессирующего упадка как учебное заведение для беднейших, очень характерен для шляхетской республики, которая не только не была заинтересована в массовом просвещении, но, наоборот, стремилась к тому, чтобы просвещение оставалось монополией богатейших. Такое отношение к отечественному университету определялось шляхетской борьбой против мещанства, для которого пользование иностранными ун-тами в основном было недоступно.

Языком гуманистов была латынь, но не варварская — средневековая, а изящная — классическая. И при дворе короля и в хоромах богатой шляхты господствовала латынь, как позднее — французский язык.

В первой половине XVI в. латынь в польской литературе несомненно преобладает. Серьезные научные сочинения и стихи, являвшиеся подражанием римским поэтам, написаны по-латыни. По-польски же пишутся лишь популярные книги.

На латинском языке (1519) выходит первое печатное пособие по истории Польши «Chronica Polonorum» (Польская летопись), написанная Матвеем Меховита. На латинском появляется в 1543 и сочинение Николая Коперника «De revolutionibus orbium coelestium» (Обращение небесных тел), а также и его другое, в свое время известное произведение «Optima monetae cudendae ratio» (О лучших основах чеканки монеты, 1526).

Поэтические произведения на латинском языке представляли небольшую ценность. Имен здесь довольно много, из них следует отметить лишь Клеменса Яницкого (1516—1543). Познанский крестьянин, окончивший благодаря помощи богатых господ школу в Познани, Яницкий уехал для дальнейшего обучения в Падую, где получил степень доктора философии и прославился латинскими стихами.

Первая польская книга появилась в Кракове не позднее 1514 и не раньше 1511. Написал эту книгу Бернат из Люблина, лекарь и теолог. Это был сборник песен и молитв.

Отцом польской литературы является Николай Рей из Нагловиц (1505—1596) — типичный представитель польской шляхетской публицистики. Все произведения Рея как стихотворные, так и прозаические исключительно служат целям политической борьбы. Горячий защитник шляхетских интересов, Рей в своих сочинениях давал шляхте морально-политические указания и высмеивал ее противников. Будучи кальвинистом, он значительную часть своих сатир посвятил осмеиванию ненавидимого им католического духовенства. Его манера писать иногда грубовата, но язык у него сочный и хорошо понятный читателям. Среди шляхты Рей пользовался колоссальной популярностью как писатель, вышедший из ее среды, говоривший ее стилем, выражавший ее мировоззрение и ее политические стремления.

Шляхетским писателем, менее талантливым, чем Рей, но обладавшим более основательной теоретической подготовкой, был Мартин Бельский (1495—1597), автор популярного пособия по истории Польши и всеобщей истории под заглавием «Летопись мира», а также ряда сатирическо-дидактических трудов. В противоположность Рею, который отнюдь не был сторонником науки, Бельский проповедывал необходимость просвещения, постоянно заявляя, что «нет выше блага, чем наука».

Наиболее превозносимым буржуазными историками политическим публицистом Польши XVI в. был Андрей Фрич Моджевский (1503—1572), представитель умеренных реформистских течений, пытавшийся примирить католицизм с протестантизмом и крестьян и мещан с шляхтой. Буржуазные историки рисуют Моджевского как защитника крестьян и мещан. Моджевский был сторонником католицизма, но проповедывал необходимость реформы костела, что возбуждало против него недовольство церкви и, с другой стороны, не встречало также одобрения и в протестантском лагере. Писал он только по-латыни, очевидно для того, чтобы его писания в защиту мещан читались исключительно в шляхетской среде. Главное его сочинение «О лучшем устройстве Речи Посполитой» прекрасно перевел на польский язык мещанин из Серадза Киприан Базилик (1577).

Самым блестящим и популярнейшим польским политическим публицистом XVI века был Станислав Ожеховский (1513—1566), писавший по-польски. Это был незаурядный гуманист, хорошо знакомый не только с римской поэзией и прозой, но и греческой. Это был необычайно талантливый защитник интересов шляхетской массы. Продолжая быть ксендзом, он вел острую борьбу против католической церкви, вернее, против ненавистного шляхте целибата, благодаря которому огромные церковные поместья не переходили в руки шляхетских семей, а непрестанно возрастали как неделимое церковное имущество. Вопреки церковным канонам, Ожеховский женился. Рассматривая свою женитьбу как политическую манифестацию и желая создать из этой женитьбы прецедент, он не сложил с себя духовного сана и не перешел в протестантство, как это делали другие ксендзы в подобных случаях, а затеял, пользуясь поддержкой широких шляхетских кругов, процесс с самим папой за признание своего брака. Борьба эта кончилась поражением Ожеховского. Ожеховский — необычайно красочная фигура, характерная для эпохи Возрождения. Он — блестящий представитель широких шляхетских слоев, олицетворение их интересов, их нравов и их политических взглядов. Буржуазные историки литературы презрительно относятся к Ожеховскому и низводят его до уровня мелкого авантюриста.

Однако в XVI в. не только шляхта пишет книжки. Мещанин Мартин Кромер (1512—1589), епископ Вармии, выступал в полемических сочинениях против протестантизма и написал историю Польши. Другой мещанин, Лукаш Гурницкий (1527—1603), — тоже образованный гуманист (получил образование в Падуе) — по примеру многих западно-европейских гуманистов написал по-польски целую книгу о нравах изящного придворного общества под названием «Придворный».

Все эти польские писатели блестяще развили польский язык, однако подлинной большой поэзии как специального вида литературного творчества еще не существовало. Создал ее только Ян Кохановский (1550—1584), зажиточный шляхтич из окрестностей Радома. Кохановский получил образование в Италии, потом жил в Париже. Писал стихи на прекрасном классическом латинском языке, но прославился прежде всего как великий польский поэт, которого до появления Мицкевича в польской литературе не превзошел никто.

Первое место среди произведений Кохановского занимают «Трены» — лирическая поэма, написанная им под влиянием смерти его любимой дочери Урсулы. Оплакивая Урсулу, поэт глубоко задумывается над проблемами жизни и смерти, причем явно колеблется между древними верованиями и христианством, не будучи в состоянии сделать решительный выбор между ними.

К популярным произведениям Кохановского принадлежит политико-сатирическая поэма под названием «Сатир, или дикий муж», в которой поэт осуждает привязанность шляхты того времени к материальным благам и упадок рыцарских добродетелей. Это шло по линии политики центральной королевской власти. На этой же принципиальной политической линии стоит Кохановский и в «Отповеди греческим послам», пьесе, написанной стихами, где в фабулу, почерпнутую из «Илиады», поэт вносит чрезвычайно актуальные политические тенденции, направленные к усилению королевской власти. Широко известны были и «Песни» Кохановского, среди которых крупное место занимают изящные по тому времени любовные стихи, являющиеся подражанием римским писателям (Горацию, Катуллу, Овидию, Тибулу и т. д., а также Петрарке).

Огромной популярностью в шляхетской среде пользовались «Фрашки», очень короткие, нередко двустрочные эпиграммы, в которых Кохановский неоднократно остро осмеивал католическое духовенство. Затем следует упомянуть «Собутки» и «Псалтирь», являющийся вольным переводом библейского Давидова псалтыря. Этот псалтырь ценится высоко, как памятник классического польского языка.

Кохановский был выдающимся представителем той части зажиточной польской шляхты, которая, сидя в своих богатых поместьях, занимала промежуточную позицию в политической борьбе того времени. Близкий по взглядам Моджевскому, Кохановский в молодости склонялся к протестантизму, однако он не отошел от католицизма — этой вернейшей опоры общественного строя Польши того времени.

К классикам принадлежит также Петр Кохановский (1566—1620) — племянник уже упомянутого Яна Кохановского, оставивший после себя превосходные переводы «Неистового Орландо» и «Освобожденного Иерусалима».

Из польских писателей мещанского происхождения мы упомянули только Кромера и Гурницкого, которые, несмотря на свое происхождение, в своем творчестве были представителями шляхетской литературы.

Из писателей, представлявших мещанское мировоззрение, на первый план выдвигается Себастьян Кленович (1550—1602), великопольский мещанин из-под Калиша. Одаренный достаточно большим поэтическим талантом и обладавший немалой эрудицией, Кленович выступил в своих произведениях как защитник прав мещан и деревенского люда, жестоко угнетаемого шляхтой. Главными являются четыре произведения Кленовича. Два из них написаны по-латыни — «Roxolania» (поэтическое описание так наз. Червонной Руси, сегодняшней Западной Украины) и «Victoria deorum» (Победа богов) — и два по-польски — «Флис» и «Иудин мешок». В «Победе богов» (Victoria deorum) Кленович широко проводит идею равенства мещан со шляхтой, защищает ремесла, которые презирались шляхтой, и делает ряд сатирических выпадов против католического духовенства и шляхты.

Наибольшей популярностью пользовался «Иудин мешок», длинное сатирическое произведение, состоящее из четырех частей. В этом произведении сильно достается ксендзам, бесчестным купцам и т. д. Однако четвертая часть, которая повидимому должна была быть целиком посвящена открытым разбоям и насилиям, которые практиковались вельможами, состоит едва из нескольких строк, ибо, как признался сам Кленович, «страшно об этом писать», можно вызвать ненависть «зубастых Иуд». Стоит привести хотя бы двустишие из «Иудиного мешка». Описывая подробно несчастную долю кмета, Кленович говорит:

«Даже, если бог разгневается на изнеженного пана,

Все равно этот гнев должен вынести на себе крепостной».

Из других мещанских поэтов следует упомянуть львовского мещанина Шимона Шимоновича (1558—1629), затем Шимона Зиморовича — тоже львовского мещанина (умер в 1629 на двадцатом году жизни) и его старшего брата Иосифа Бартоломея Зиморовича (1597—1673). Все трое известны прежде всего своими идиллиями, в которых мы находим проникнутые большей или меньшей сентиментальностью и насыщенные большей или меньшей классической ученостью описания нравов украинского люда из окрестностей Львова. Эти трое писателей несомненно были выразителями симпатий мещанства к деревенскому люду.

Совершенно исключительное положение в истории польской литературы XVI в. занимает ультраклерикальный политический деятель, иезуит, известный под псевдонимом Петра Скарги (1536—1612). В то время как все вышеупомянутые писатели если и не боролись прямо против католицизма, как Рей, то по крайней мере не были врагами реформации, Скарга выступает как страстный политический боец за интересы церкви, на которую пытались опереться центральная королевская власть и аристократия. Скарга — яростный противник реформации и шляхетской демократии, проповедник абсолютизма. Своим устным и письменным политическим выступлениям он придавал форму церковных проповедей. Известнейший сборник его проповедей носит название «Сеймовых проповедей». Это — блестяще построенные и написанные великолепным польским языком политические речи, направленные исключительно к одной цели — к торжеству абсолютизма и католицизма в Польше.

Скарга считается одним из классиков польского языка. Позднейшие историки не только считали его политическим оратором и публицистом, но превратили его в нечто вроде пророка, дававшего указания польскому народу на много веков вперед.

Как противник шляхетской диктатуры, сторонник королевского абсолютизма, проводивший буржуазные тенденции, Скарга выступал и в защиту городов и отчасти даже крестьянства. Впоследствии это привело к созданию вокруг имени Скарги легенды о его якобы широком демократизме.